Читать книгу Принц зазеркалья. Летопись тринадцати зеркал - Александра Пушкина - Страница 5

До границы небольшой отряд вновь добрался уже когда совсем посветлело. В животе уже основательно бурчало маленькое голодное чудовище, но его пришлось оставить без внимания во имя безопасности. Вот за границей страны Вит можно будет попросить что-нибудь у белькар или хотя бы набрать ягод. Их-то с Никоновым нехитрые запасы унеслись куда-то в леса вместе с напуганным оленем.

Возможно, Ане только показалось, но воздух сгустился, пропуская отряд в другую часть леса, как это было с Сашиным зеркалом в замке. И тут произошло странное – раньше все разговоры белькар между собой были понятны, словно велись на русском языке. Теперь же разобрать удавалось хорошо если одну треть. Их язык стал чужим, будто кто-то выключал дублированный перевод в фильме, и можно было услышать речь оригинала.

– Нарсу! Я перестаю понимать вашу речь. Что происходит?

Белькара, прыгавшая немного впереди, остановилась, удивлённо обернувшись:

– Тэ карасу странно. Я не тебя понимать…

– И ты тоже… да что ж такое?!

– Ма не тэ ске.

Происходящее пугало. Что случилось и как теперь говорить с единственными знакомыми существами? Окружающий мир стал казаться куда более чужим, чем даже страна Вит с её жуткими студёными. Видимо, по испуганным Аниным глазам Нарсу поняла, что спутница близка к панике, а потому решила перейти на язык жестов.

– Ма. – Она приложила лапку к груди, показывая на себя.

– Итртэ. – Двумя маленькими пальцами с коготками изобразила ходьбу.

– О тэ. – Лапка указала на Аню.

– Ты пойдёшь со мной? – Девочка зеркально повторила жесты белькары.

Та кивнула и продолжила:

– Ма к-и тэ итртэ эээ нойда. – Лапкой на себя, на Аню, изобразила ходьбу, а потом запыхтела с грозным видом, подняв руки с растопыренными пальцами, сделала движение, будто мешает что-то в большой посуде обеими лапами.

Видно, это что-то связано с магией, или Ане только так показалось, но она готова была идти с Нарсу куда угодно, лишь бы не одной.

– Ладно. – Она кивнула. – Пошли.

Потом спохватилась, и тоже изобразила пальцами ходьбу.

Но сразу уйти не получилось. Вмешался Аске. Они с Нарсу о чём-то говорили на повышенных тонах. Теперь Аня совсем не понимала речи белькаров, поэтому оставалось следить за интонациями. В результате очень эмоционального спора выиграл, судя по всему, Аске. Он ухмыльнулся, глядя на зло фыркнувшую соплеменницу. Но та что-то ещё сказала ему, после чего и предводитель отряда принял недовольное выражение лица.

Белькара махнула девочке лапкой, мол, идём.

Оказалось, что Нарсу звала её не просто с собой, а вместе со всем отрядом. По Аниным ощущениям, белькары свернули куда-то на запад и бодро запрыгали среди ставших неуловимо ярче деревьев.

Им-то ничего, а вот Аня, после ночной погони и долгих походов по лесу, еле переставляла ноги. Которые, к тому же, путались в ягодных кустах и траве, норовили запнуться о подвернувшийся по дороге камень или корягу. Свежесть воздуха уже не бодрила, а скорее усыпляла, несмотря на то, что вокруг постепенно разливался день. Облачный и немного хмурый, но всё же.

– Тикли тоа? – весело спросила её Нарсу, оказавшаяся рядом.

– Прости, – пожала плечами Аня, – я ничего не понимаю. Совсем.

– Скуу итртэ кат, – похлопала белькара девочку по руке.

«Утешает, что ли?»

Довольно скоро сосновый молодняк поредел, уступив место лесным гигантам, вокруг которых рос лишь белесый мох. Идти стало гораздо легче, а впереди показалось небольшое селение. К бурым стволам лесных гигантов лепились на земле каплевидные домики высотой с Аню. Три круглых слюдяных окошка поблёскивали над небольшими дверями, похожими по форме на средневековые порталы.

Не сразу девочка увидела тонкие, поблёскивающие в тусклом солнечном свете, нити. Они тянулись, как забор, вокруг всего поселения. От ствола к стволу. Аня заметила, что стоявшие по периметру селения древние сосны давно мертвы – среди их узловатых, бесхвойных ветвей белькары устроили себе наблюдательные пункты.

Аске махнул рукой одному из дежурных. Коротко трескуче крикнул. В ответ раздался похожий клич, и маленькая процессия двинулась в селение.

Оказалось, что нити, опоясывающие деревья и служащие оградой, на самом деле живые. Когда к ним притронулся предводитель отряда, раздался тихий мелодичный звон, пробежавший, казалось, до самых крон мёртвых деревьев. А нити, белесые и упругие, скрутились, будто испугавшись прикосновения. Потом они вновь потихоньку принялись раскручиваться, тянуться друг к другу.

Проходя мимо, Аня не выдержала и прикоснулась к одной. На ощупь – холодная и мягкая. Вокруг снова разлился мелодичный звон. Сверху раздался недовольный окрик. На девочку начали оглядываться. Аске недовольно хмурился, прядая ушами. Нарсу понимающе ухмылялась.

– Извините, – машинально произнесла девочка, тут же почувствовав себя глупой. Никто же всё равно не поймёт. Поэтому, для наглядности, Аня виновато улыбнулась и пожала плечами.

Впрочем, спутники уже не обращали на неё внимания. Аске здоровался с кем-то, степенно кивая, или радостно взмахивая рукой. Двое белькар из его отряда отделились и поспешили к своим родным.

В селении царила весёлая суета. Женщины и старики, не бросая своих дел, приветствовали вернувшихся охотников. Дети бежали следом и что-то трещали на своём белькарьем языке.

И всё бы ничего, но Аня чувствовала себя здесь совсем не уютно. Примерно как Гулливер в стране лилипутов. На неё глазели – кто-то исподтишка, отводя взгляд, если его замечали, кто-то открыто. Малышня так и вовсе, отстав от охотников, бежала рядом, задрав головы и открыв рты. Им девочка пыталась приветливо улыбаться и даже махать, но единственное, чего она добилась – дети с весёлым визгом бросались врассыпную.

Одного пухляша мать и вовсе оттащила подальше с гневным:

– Ске-ту кат окке таа!

Забавный всё же язык у белькар – быстрый и трескучий с тонким булькающим «у». Чем-то напоминал обычное беличье цоканье – в подлеске за домом, где жило семейство Святых, часто встречались прикормленные людьми белки.

Тем временем, маленькая процессия вышла на подобие площади. На этом овальном пятачке могли разместиться, пожалуй, все жители деревни. У огромной узловатой сосны, приваленной замшелым валуном, высился домик покрупнее прочих. Тут, кажется, было целых два этажа, так что Ане, наконец, пришлось задрать голову, чтобы увидеть «крышу». По крайней мере, тройные оконца здесь шли в два ряда.

Аске отделился от своих товарищей и постучал в выкрашенную зелёным дверцу.

– Ма три Аске! – крикнул он.

Через некоторое время дверь открылась, выпуская на свет крупного седеющего белькара. Опирался он то ли на посох, то ли на копьё с широким наконечником. На костяной рукояти плясали странные символы. На плечи в меховой накидке спадал целый каскад тяжёлых серовато-рыжих косичек. Они создавали ощущение львиной гривы.

Обветренное лицо, в обрамлении пышных седеющих бакенбардов, пересекла сеть мелких морщин. Длинный горбатый нос, пожалуй, сделал бы честь любому индейцу.

«Вождь, наверное», – подумалось Ане.

Представительный белькар тепло улыбнулся Аске и обнял его.

Серые выцветшие глаза обвели присутствующих. Взгляд замер на девочке, но всего на пару секунда. Затем вождь заметил рядом с ней Нарсу.

– Каттархе! – улыбка пожилого белькара стала ещё шире. Он распахнул руки для объятий и спустился по деревянным ступеням.

– Скууте, хорркат, – пробурчала белькара, позволяя себя обнять.

Аня вспомнила, как Машка корчит гримасу и снисходит до отца, который навещает их с мамой раз в неделю. Видимо, и у лесной жительницы были нелады с родителем – почему-то Аня была уверена, что это отец Нарсу.

Впрочем, вынырнув из объятий родственника, белькара даже улыбнулась. Что-то быстро защебетала на своём языке. Вождь кивал. Затем его дочь ткнула пальцем в надеявшуюся остаться незаметной Аню. Это, конечно, изначально была провальная затея, учитывая рост и вид гостьи племени, но надежда, как водится, хоронила остальных раньше себя.

Пожилой белькар нахмурился. Что-то негромко, но вполне настойчиво спросил у дочери.

– Итртэ-а нойда, – пожала плечами та.

Её отец недовольно покачал головой. Впрочем, это не походило на отказ – он скорее не вполне одобрял то, что сказала ему дочь, но не противился этому.

Из домика показалось ещё одно действующее лицо. Немолодая белькара с седыми прядями в длинных косах. Множество бус, браслетов и заметные серьги в ушах делали её похожей на цыганку, но спокойная и уверенная плавность движений выдавала в ней особу высокого положения. А схожесть черт не оставляла сомнений в родстве с Нарсу.

– Нарсу! – радостно щебетнула белькара.

И та, подбежав к крыльцу, обняла мать.

«Или, может, это её тётя?» – подумала про себя Аня, но такая мысль ей почему-то не понравилась. Ощущение родства было слишком сильно.

«Ладно, пусть будет мамой», – разрешила себе девочка.

Нарсу тем временем защебетала о чём-то матери. Та слушала, нежно глядя на дочь и улыбаясь. Потом вдруг спохватилась:

– Ойхе! Таа пой ту! Толти три-тай.

– Ка-три-тай! – отмахнулась Нарсу. – Ма итртэ-а нойда. О йил, – она указала на Аню.

– Йил таа пой, – сокрушённо покачала головой немолодая белькара, глянув на девчку. – Ма толти о ту.

– Кат! – гневно крикнул вождь. – Йил кат итртэ!

– Каххет! – криво улыбнувшись, проворковала мама Нарсу. Она поманила мужа к себе и подмигнула дочери.

К удивлению Ани, вождь повиновался, хотя его нельзя было назвать довольным. Собравшиеся к тому времени на площади местные жители поспешили скрыться в домах и на маленьких улочках деревни. Родители Нарсу о чём-то тихо и слегка напряжённо говорили на крыльце, в то время, как их дочь явно довольная, спустилась к остальным.

Аске неодобрительно покачал головой, затем негромко раздал указания до сих пор остававшимся с ним охотникам. Те разошлись, коротко простившись друг с другом и с предводителем.

Наконец, вождь подозвал Нарсу к себе и, фыркнув, что-то сказал ей. При этом он махнул рукой так, словно дозволял это. Мать же в это время скрылась за дверью их дома. Довольно быстро старшая белькара вынырнула обратно с тремя небольшими пирогами в руках. Один она всучила Нарсу, другой, спустившись по ступенькам, отдала благодарно склонившемуся Аске. Потом подошла к Ане, которой уже казалось, что про неё забыли.

– Три! – она протянула девочке пирог. Живот предательски заурчал, и Аня с благодарностью взяла угощение.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила она.

Белькара на миг замерла, но затем улыбнулась:

– Таа пой ту. Окке каттаа, каттархе, – произнесла она с таким видом, словно жалела девочку.

Аня ещё раз благодарно кивнула, принявшись жевать угощение. Хрустящее тесто скрывало сочную сладкую начинку из брусники. На какое-то время окружающий мир перестал существовать для девочки. Она просто наслаждалась ещё тёплой сдобой и вкуснейшей начинкой. Чуть не укусив собственный палец, Аня с огорчением поняла, что пирог закончился. Хотелось ещё, но даже если бы он могла попросить, это было неудобно.

Нарсу, как оказалось, уже стояла рядом. Довольная и немного испачканная вареньем.

– Окке каттаа кат? – спросила белькара. Впрочем, ответа она не ждала, потому что махнула рукой, вновь направившись к лесу. – Итртэ!

– Ага, итртэ, – согласилась Аня, которая уяснила, что это слово, видимо, значит «идти».

Нарсу глянула на спутницу со смесью удивления и уважения.

– Тикискуу, каттархе! – крикнула им вслед жена вождя.

Какое-то время Аня просто следовала за белькарой. Говорить они всё равно не могли. Поэтому девочка просто дышала свежими запахами хвойного леса. Разглядывала вековые замшелые деревья, зеркала небольших озёр и невероятных форм и размеров валуны. Удивлялась крупным птицам, тяжело взлетавшим чуть ли не из-под ног. Замечала каких-то зверьков и настороженные чёрные глаза-бусины верпий.

Но в определённый момент ноги загудели и начали болеть. Столько ходить, да ещё и по лесу с его корнями, спутанными ягодниками, камешками, Ане никогда не приходилось.

– Эээ… Нарсу. Мы можем отдохнуть? Ноги очень болят, – Аня показала обернувшейся белькаре на свои ноги. Потом на оказавшийся рядом замшелый валун.

– Нэн-ке итртэ кат, – она вытянула свои лапки ладонями вперёд, показывая, что нужно остановиться. Потом прислушалась. Уловив что-то понятное только ей, белькара поманила Аню за собой. С первоначального маршрута они свернули, но это было не страшно, раз уж лесная жительница Нарсу знала, куда нужно идти.

Скоро девочка тоже уловила то, что белькара слышала издалека – за деревьями журчала вода. Обрывистый берег вывел спутниц к реке. Возможно, той же, что продолжалась в стране Вит, где Аня с другом спасались от преследования студёных.

Девочка поёжилась. Из того, что говорили друзья, она поняла – эти существа не могли выйти за пределы Нордлига, но воспоминания пробежали холодными мурашками по спине.

Солнце клонилось к закату, и смолистые стволы отливали червонным золотом, а кроны деревьев ловили последние лучи.

Нарсу деловито вытащила из заплечного мешка, чем-то напоминавшего рюкзак, остро заточенный наконечник из кости, нашла длинную палку, примотала к ней острие. Затем оставшуюся верёвку привязала с другого края. Показала Ане на себя и получившийся гарпун, затем на реку. Потом вынула из того же мешка два разных камня. Жестами объяснила спутнице, что надо собрать хворост и показала, как пользоваться камнями. Аня смутно припомнила, что давным-давно такие камни назывались огнивом и использовались для растопки очагов и трубок. Или как-то иначе… в общем, теперь у них было всё для разведения костра, и белькара отправилась ловить рыбу.

Пришлось немного потерпеть, прежде чем Аня получила, наконец, сытный ужин. Несмотря на белькарий пирог, желудок снова настойчиво требовал еды. Впрочем, скучать ей во время ожидания не пришлось. Собрать достаточное количество хвороста оказалось делом долгим, к тому же девочка боялась уходить далеко, чтобы не заблудиться в темнеющем лесу. А зажечь костёр двумя камнями и вовсе стало настоящим вызовом терпению. Уже совсем стемнело, когда они с Нарсу сели перед ярким тёплым костром, поглощая запечённую на нём же речную рыбу. Без соли оказалось не так уж вкусно, но голодный желудок был рад любой достойной пище.

Когда по телу разлилось сытое тепло, веки отяжелели, и Аня поняла, что готова уснуть прямо там, где сидит. В лесу, без укрытия, и даже без спального мешка. Видимо, заметив это, Нарсу показала на девочку, потом сложила под щекой ладони, наклонила голову и закрыла глаза.

– Мне спать? – повторила её движения Аня. – А ты? – она указала на белькару.