Читать книгу Пески Виды. Летопись тринадцати зеркал. Книга 2 - Александра Пушкина - Страница 2

В голове разрядом между простенькими наушниками парили Imagine Dragons, в скруглённом грязноватом окне проносился частокол северного леса.

– Я работаю. У отца смена. Поедете к бабушке Кате в Строжны, – сказала мама.

– Только через мой дохлый труп! – ощерился Егор. – Что я там забыл, в этой дыре?

– Не хами-ка, друг! – заиграл желваками папа. – Считай, ты забыл поздороваться с любимой бабушкой. И если мама будет мне на тебя жаловаться, приставку свою ты последний раз видел, ясно?

Искры с тех пор потухли, а вот глухая нелюбовь ко всему миру тряслась на верхней полке вместе с лохматым сутуловатым десятиклассником. С сестрой он теперь общался только по необходимости, что, впрочем, не сильно отличалось от его всегдашнего поведения.

Ну и ладно. Аня ехала к скучноватым вечерам, пахнущим папоротником закатам, подружке Лере, которая, в отличие от Святых, каждое лето ездила только в Строжны. К знойным полудням на песчаной отмели Строжинки и ароматным бабушкиным шаньгам.

За спиной оставался пыльный город, где на всё лето застряла Машка. Там, словно мухи в янтаре, застыли осколки прошлой весны. Аня вспомнила то ли сон, то ли явь:

– Так что ты хочешь узнать, собирательница? – Вит проступала из темноты в комнате обычной современной панельки.

Аня так до сих пор и не поняла, реален ли неожиданный визит бывшей злодейки. Но её слова сохранились в памяти, будто их там выжгли. Сейчас Вит была магическим Сердцем мира Твилингаров, где младшая Святая побывала полгода назад. Ей стало незачем лгать своей бывшей пленнице, да и кому бы-то ни было вообще.

– Почему «собирательница»?

– Потому что ты начала собирать осколки сердец. Ты же знаешь, что мой мир – не единственный, куда можно попасть из твоего?

Тогда Аня ещё этого не знала.

Зато, когда следователь Краснов внезапно встретил Аню после школы и предложил поговорить, она уже кое-что понимала. Например, что кроме Земли есть ещё двенадцать связанных с ней миров. Что в каждом из них своё Сердце, и оно даёт миру магию, которой на Земле почему-то больше нет.

– Я смотрю, для тебя не новость, что ещё одиннадцать миров связаны с Перекрёстком, кроме того, где ты уже побывала, – Краснов скосил глаза на шедшую рядом девочку.

Та лишь кивнула.

Следователь хмыкнул:

– А то, что если собрать все двенадцать кусочков этого паззла, на Земле появится своя могущественная магия? Ты тоже знаешь?

Аня помолчала, вдыхая свежий сырой воздух весны и выдыхая неуверенность. Но всё же согласилась.

Собеседник покачал коротко стриженной головой:

– Я не стану спрашивать, откуда такие познания. Главное, что не от самих Привратников, правда?

– Нет, – Аня коротко мотнула головой, думая, что странно обещать не спрашивать и тут же всё равно спросить.

– А что Никонов сможет вернуться, если здесь вновь появится магия, ты знала?

Вот так просто. Рецепт возвращения Саши не в мире Твилингаров, а здесь. Повеяло невозможным, сердце участило бег.

– Есть у Милы одна способность… возвращать с того света, – насладившись достигнутым эффектом, продолжил Краснов. – Но той силы, что у неё сейчас на такое не хватит. Для этого нужно, чтобы кто-то собрал двенадцать осколков. Кто-то достаточно смелый, чтобы пойти против Привратников.

– А эти Привратники… ну, они опасны?

– Столкнувшись с ними, ты рискуешь потерять только возможность путешествовать между мирами, свои способности…, ну и друга. Но тебе самой вреда они не причинят, конечно. Разве что будешь чересчур яростно сопротивляться.

– А вы сами?.. Почему это не может сделать кто-то из?..

– Ианитов? – с готовностью подсказал собеседник. Он будто ждал этого каверзного вопроса. – Я не могу бросить своих ребят и сорваться в другие миры. На меня повесили груз ответственности, которого я не просил. Но и подвести своих я сейчас уже не могу. Да и кто будет вылавливать таких путешественников, как ты? Про зарубежных коллег ничего не скажу – не знаю, как у них там, но Гриша и Мила нужны мне здесь. Так что поручить это можно разве что тебе. Хотя этот вариант не слишком мне нравится. Тебя ещё нужно обучать, готовить. Ты слишком… новичок.

Краснов потёр щетинистый подбородок, шмыгнул покрасневшим от холодного ветра носом:

– Лучше бы, конечно, не торопиться, но тогда я не смогу обещать успешное возвращение Александра. Для ритуала нужно тело, оставшееся на Земле. Не уверен, что кхм… подпорченное тело можно использовать для воскрешения.

Принятое решение билось в ушах басами.

Ну ведь, правда! Смогла же она получить осколок Сердца в мире Твилингаров! Что ей стоит побывать ещё в нескольких мирах? Тем более, что следователь пообещал организовать всё сам.

Аня чувствовала, что теперь, когда появилась цель, привычная жизнь словно спряталась в тени. Сложные предметы в школе окончательно перестали занимать семиклассницу. Мама схватилась за голову и принялась искать репетиторов. К счастью, до конца учебного года удалось дожить с минимальными потерями. Маша, с её «блогом не звёздной школьницы» и мечтой вписаться в тусовку популярных девочек, тоже будто отдалилась. Они ещё общались, гуляли вместе по привычке, но Ане перестали быть интересными темы, которые раньше сближали их. Сперва она ещё гадала, можно ли довериться подруге, но со временем поняла – та просто не поверит. И закрылась. Машка в долгу не осталась и ушла в своё блогерство с головой.

«Вот так и теряются друзья», – мелькнула грустная мысль. Но тут же скрылась за поворотом вместе с придорожной деревенькой, словно вросшей в пригорок у леса. Стук колёс сливался с биением сердца, вплетаясь в музыкальные волны.

В мире Твилингаров остались ещё друзья, но каждый из них был занят своим делом. Нарсу охотилась в северных лесах, Тофа восстанавливала Университет, Фир и Сашка постигали магическую науку. Сердце вдруг болезненно сжалось. Как же она хочет сейчас туда! Учиться управлять приобретённой силой, обсуждать общие и такие близкие темы с друзьями. Смеяться над тем, что им понятно, вспоминать их приключения!

Глаза вдруг защипало.

Музыка в наушниках взлетела, рассыпавшись мириадами нот. Мимо в грохоте и вое полетели огни встречного состава.

Чья-то рука легла на плечо, и Аня вздрогнула. Она подняла глаза.

– Ваша станция через тридцать минут, – улыбнулась ей пухлощёкая проводница.

– Ой… спасибо! – коротко растянула губы в улыбке Аня.

– Вас там хоть встретят? – уточнила женщина.

– Да-да, за нами на машине приедут.

– О, как! – оценила проводница. – Ну, удачно вам добраться.

– Егор! Наша остановка скоро, – Аня пихнула брата, не став слушать его бурчания в ответ.

Небольшая поселковая станция окутала ребят лиловыми сумерками, запахами мазута и дерева. Свежим вечерним ветром. На фоне тёмного гравия светился огонёк сигареты дяди Гриши, который по доброй дружбе всегда соглашался встретить семейство бабы Кати.

– Ну, это, чего приуныли? – заметил он, сощурив правый глаз. – К бабке не хотите? А она-то ждёт! Уже, это, наготовила.

– Это-то и страшно, – буркнул Егор.

– Нууу, тебе-то не помешает! – хохотнул дядя Гриша, хлопнув старшего Святого по тощему боку. Егор дёрнулся и недовольно зыркнул на шутника, но промолчал.

Мужчина забрал у слабо протестовавшей Ани сумку и широким шагом двинулся через пути к припаркованной за кустами старенькой Волге. Машинка эта не менялась с годами, так же как её владелец. Как будто их сохраняла какая-то магия.

Аня невольно улыбнулась неуместной мысли, аккуратно перешагивая нагретые за день рельсы. Сзади шаркал по дорожному щебню раздражённый брат.

Загрузив сумки в обшарпанный багажник, дядя Гриша отработанным годами движением уютно умостился за рулём. Несмотря на свою неприязнь к поселковому жителю, Егор залез на переднее сидение, но демонстративно уткнулся в смартфон, который с трудом ловил здесь интернет. Наушники в ушах десятиклассника довершали картину полного безразличия к окружающим.

Ане оставалось только смотреть в окно, подпрыгивая на каждой колдобине разбитой дороги. В стареньком, кустарно приделанном на панель радио, играла ретро-попса. Девочке нестерпимо захотелось надеть наушники с любимыми Драконами, но тогда она точно выпадет из реальности. А возвращаться в неё после пьянящих мелодий было так же тяжело, как просыпаться после короткого ночного сна. Так что лучше уж она побудет в этой тряской, пахнущей бензином вселенной, чтобы потом встречаться с бабушкой в трезвом уме.

Снаружи совсем стемнело. Сперва ещё мелькали мягко светящиеся окошки пристанционной части посёлка и редкие фонари. Потом машина выехала на просёлочную дорогу, и мимо побежали тёмные лесные дебри. Только контрастировали с окружающей чернотой жёлтые круги фар на грунтовке.

Что произошло дальше, Аня поняла не сразу. Прямо на дороге в свете машины застыла выбеленная, будто восковая фигура небольшого зверька.

Резкий гудок разрезал тишину безлюдного места.

Зверь не пошевелился. Только смотрел на приближающуюся смерть.

Дядя Гриша завернул трёхэтажный мат и крутанул руль в самый последний момент. Аню бросило вправо, потом вжало в кресло. Резкий укол адреналина прокатился по пищеводу вверх. Девочка взвизгнула и зажмурилась. Машину несло. Ещё чуть-чуть и она полетит кубарем. Жалобно скрипнули тормоза, какой-то мерзкой гарью запахло в салоне.

Коротко выругался Егор, схватившийся за верхний держатель. А машина замерла на обочине почти в придорожных кустах. Не переставая ругаться, дядя Гриша полез наружу. Из его длинной реплики цензурными были только слово «лиса» и «сдохнуть». Внезапно Аня почувствовала знакомый, тянущий жилы, страх. Будто снова луна заливала мёртвым светом сквозь высокие стрельчатые окна ставший бесконечным коридор. Эффи? Но как?! Её не может быть в мире без магии! Её вообще нигде не может быть!

Дядя Гриша, между тем, встал у открытой дверцы, так никуда и не дойдя.

– Что-то сердце пошаливает, – кулём рухнул он обратно на водительское место.

Дверь уютно хлопнула, отсекая пассажиров от прохладного вечера и неизвестности. На минуту стало темно, и Аня различила на дороге, откуда только что вылетела машина, лисий силуэт. В сумраке сверкнули гнилушками глаза, глядя прямо на девочку. Во рту пересохло, а вот ладони стали неприятно влажными.

– Да чё там такое? – из рук Егора протянулся длинный луч света фонарика. Отцовский подарок брат носил всегда при себе. Жёлтый круг выхватил странное животное из окружающего мрака. Половина лисы была чёрной, и Аня бы не поручилась, что это шерсть. Другая отливала обычной рыжиной. Зверёк сощурил глаза. Постоял ещё несколько секунд и, будто спохватившись, побежал к лесу с другой стороны дороги.

– Вашу Машу… – хрипло выдохнул дядя Гриша. – Это ж та тварь, которая у Афанасьевны кур пожрала! А я, дурак, поржал тогда с Пашкой, когда она сказала, что испугалась до чертей. А щас у самого сердце чуть не того…. Вы как, целы?

Он осмотрел своих пассажиров. Аня почувствовала, как страх утекает, словно просачиваясь через трещины в обивке салона. Поэтому немного вымученно улыбнулась и кивнула.

Егор убрал отцовский подарок и хмуро бросил:

– Давить надо было….

Аня промолчала. В иной ситуации она бы вступилась за животное, но сейчас опыт подсказывал, что причинить вред существу на дороге куда сложнее, чем думает Егор.

– Надо, – помолчав, согласился дядя Гриша, – тока я не обучен тварей бессловесных за здорово живёшь убивать.

Брат фыркнул и снова надел наушники.

Через десять минут и одну сигарету дядя Гриша выяснил, что в машине что-то накрылось. Поэтому пришлось вызывать подкрепление из деревни.

Затянувшееся ожидание ребята скрашивали музыкой, которая у каждого была своей. Водитель, скрытый поднятым капотом, копался с фонариком Егора во внутренностях машины. Наконец, на дороге вновь появился свет небольших фар. Порыкивая и коптя, к обочине подкатил мотоцикл с коляской.

В деревню Егор и Аня въезжали уже в плотной обволакивающей темноте. Лицо горело от встречного ветра. Усталость буквально валила с ног. И девочка с радостью обняла встревоженную бабушку, ждавшую их у калитки. Брат буркнул только: «Привет, ба», и просочился в дом, перекинув сумку через плечо:

– Ох, да что же делается-то? – слёзно вздыхала большой грудью баба Катя. – Совсем Гриня совесть потерял! Неужто машину загодя проверить не мог? Я тут чуть с ума не рехнулась! Деточка моя!

И баба Катя целовала Аню в макушку. Она и раньше так делала. Теперь же девочка обогнала пожилую женщину в росте, и позволить себе подобную ласку та могла лишь, когда внучка наклонялась и обнимала её.

Говорить о странной лисе Аня не стала. Она, было, заикнулась, но вовремя спохватилась, что незачем беспокоить бабушку ещё и аварией.

В стареньком доме всё так же вкусно пахло потёртой бумагой и пирогами. Аня вспомнила избушку Руты. Там царил травяной дух, но наверняка они нашли бы, о чём поговорить с бабушкой Катей. Папа предлагал как-то забрать пожилую женщину в город, в более цивилизованные условия. Тем более, что Святые планировали купить отдельную квартиру бабушке Томе – родители даже присмотрели подходящую в соседнем доме. Но баба Катя наотрез отказалась покидать родную деревню, где оставались могилы предков. Аня подозревала, что дело не только в этом – такая красота царила летом в Строжнах.

Окружённые лесом, сбегавшие к реке поля пахли мёдом и сеном. Сиреневое небо над ними после грозы прочерчивала яркая смелая радуга. А сама Строжинка, окаймлённая кое-где песчаными отмелями, широко и спокойно разливалась в пойме. Да и знакома тут баба Катя была с каждой собакой, не говоря уж о соседях.

Во время сытного ужина Егор надутым сычом сидел в телефоне, отвергая все попытки бабушки впихнуть в него что-то кроме куска пирога. После вкусной еды и умывания на скорую руку, Аня упала в свежие простыни. Они в деревне почему-то пахли по-особому, а подушка и матрас грозили утопить спящего в своих объятиях. К счастью, брату постелили на диване в соседней комнате, а баба Катя спала в третьей.

Сон рухнул, как дождь в летнюю грозу, – неожиданно и быстро, затопив сознание образами.