Читать книгу Си бемоль метель - Александра Сашнева - Страница 5

Рита очень любила кино. И сама хотела стать режиссером. Наверное, это от страха, но реальный мир никак не давался ей в руки. Все в нем было не так, как хотелось Рите. А когда она придумывала миры и жителей их – странных насекомолюдей – то ей сразу хорошо и спокойно делалось.

– Художник, – говорила она подруге Варьке. – Демиург. Создатель. Пусть я неудачница в этом мире, зато в том, который я сама сделала, я Творец.

Потом Варька уехала учиться в другой город. Рита занималась с ней рисунком. А вечерами Рита играла на скрипке. Просто играла. Себе. Сама себе. А потом однажды отец ей сказал:

– Ты мешаешь смотреть телевизор.

И Рита унесла скрипку в институт. Положила на хранение в реквизитную, где хранились предметы для натюрмортов. И устроилась работать техничкой и еще ей предложили вести подготовительные курсы. В этой же подсобке Рита начала снимать пластилиновый мульфильм. Все приходили смотреть и восхищались. Слух пополз по городку.

И на скрипке временами играла. Вечерами. Как-то раз на звук пришел незнакомец.

– Привет, – говорит гость и протискивается в мастерскую. – Здорово играешь.

– Я не играю. Я печалюсь, – вздыхает Рита.

– Отчего? – Незнакомец был приветлив, захотелось заплакать у него на груди.

– Мне одиноко в моем мире. Я мультфильм делаю. Хочу киностудию открыть, разбогатеть и жить интересно. Но мне хочется, чтобы я была не одна.

Незнакомец увидел декорации, фигурки, камеру и говорит:

– А хочешь? Я тебе помогать буду?

– А что ты умеешь?

– А я умею все! – бахвалисто заявляет гость. – Вот скажешь, что, я все и сделаю. А еще у меня есть машина. И я тебя отвезу на ней, куда захочешь.

– Ладно. Оставайся, – отвечает Рита. – А как звать-то тебя?

– Зови Ильей.

– Хорошо, Илья.

И правда, машина у Ильи была, и славно было, что оказалось, что Илья живет недалеко от дома Риты. Вроде как по пути.

Работа пошла быстрее. Рита фигурки двигает, а Илья на камеру снимает покадрово. Отлично. Быстро все получается. Рита счастлива. И вот однажды она просит Илью помочь ей картины с выставки ее забрать и домой отвезти. Илья соглашается, а потом раз и сюрприз – все работу уже у него дома, и по стенам развешаны. Подумала Рита, подумала, да и говорит:

– А пусть пока так. Все равно, родители ад устраивают. Придется уйти от них.

– Обижают?

– Да ну их. Орут по ночам, а потом на меня собак спускают. Мать подловила меня вчера и говорит: «Ты, говно, когда пол мыла последний раз?» Прикинь? Я на трех работах работаю, учусь, а она меня еще полом немытым попрекает. Да я в три ночи прихожу, а в семь уже ухожу. Много я пола ей испачкала? И что? Ночью мне его мыть?

– А ты скажи ей, что на работе.

– А она меня слушает? Откроет рот и орет. А у меня от обиды горло сжимается. Ну как родная мать может за говно держать собственного ребенка? Че за дела?

– Живи у меня, Ежик, – предложил Илья и обнял Риту.

– Ежик, хм, – улыбнулась Рита.

Ну так и стали они жить. Рита, конечно, не сразу переселилась. Сначала так – от скандалов скрывалась, а потом уж неудобно стало на два дома.

Мультфильм закончили. Поехали с ним на фестиваль. Получили приз. Весь город поздравляет Риту и Илью. Все, кто помогал снимать и озвучивать, рады-радехоньки. Только Илья что-то стал суров. И часто пропадать стал. Задерживается вечерами и пьяный приходит.

А Рита следующий сценарий уже пишет – на заказ. Даже не особо волнует, где Илья шатается. Главное – не мешает.

И вот как-то раз вообще Илья не пришел, наутро только явился.

– Чо за дела, Илья? – спрашивает Рита. – Я рвусь на части, стараюсь, чтобы студию открыть, а ты чем занят? Перед девками понтуешься?

– Да какие девки? Ежик? Я же тебя люблю! – смеется Илья. – Ты же самая лучшая у меня!

– Ладно. Но ты бы поменьше пил. И нам надо завтра на ящик – интервью давать. Пора тебе отмокнуть и протрезветь.

– У! Какой сурьезный Ежик стал. Скоро премии начнет меня лишать!

Шутка не прошла. Рита задумалась. Мысль-то понятная была – обидно Илье, что все от Риты без ума, а он вроде как при ней хвостиком.

– Я для нас стараюсь, – говорит Рита. – И не моя вина, что ты шаришься по тусовкам. Мог бы делом заняться.

На передачу Илья не пришел. Пьяный лежал у школьных друзей. А школьный друг «белочку» поймал, на Риту с ножом кинулся. Она еле вытащила супруга своего из шалмана. Привезла домой на такси, отмыла, спать уложила. Орала, потом сняла со стены пневматическое ружье Ильи и продала на рынке.

– Боюсь, что застрелю мужа из него, – сказала покупателю. – Мысль все сильнее и сильнее мне эта нравится.

– А что? Изменяет?

– Ага. С водкой.

Продала ружье и домой вернулась, а Илья с подругой ее сидит, Варькой.

Варька из Вологды приехала – закончила училище там.

– Приве-е-е-ет!

– Приве-е-е-ет!

За обнимашками и коньячок, за коньячком музыка.

– Не пускай ее больше, – говорит Илья, обнимая ночью Риту.

– Почему?

– Она плохая.

– Да перестань. У всех есть свои недостатки.

– Где ружье мое?

– Продала. Боялась, что застрелю тебя. От боли не стерплю и застрелю.

– Дура, что ли?

– Нет. Люблю тебя. Без тебя мне страшно. И от страха я в ярость впадаю.

– Да хрен с ним, с ружьем. Ежик.

Через неделю Рита получила гонорар за сценарий.

– А давай эту машину продадим? – предложил Илья.

– А ездить на чем?

– А я тут получше присмотрел. Твой гонорар, плюс эта машина, ну и возьмем приличную? А?

– Давай, – согласилась Рита.

Машина новая – класс. Илья приоделся, с работы уволился, фирму открыл. Ездит и сам себе радуется, а Рита опять сценарий новый пишет, ну и учиться же надо. На дизайнера. А что делать, если в городе другого заведения нет?

Началась сессия. На сессию надо было сделать композицию витрины – объемную из картона. Ясен пень, что без машины не донести.

– У тебя какие планы?

– По фирме поеду с компаньоном. Он нашел тему – электрооборудование устанавливать. Денежные дела.

– А долго?

– До обеда, наверное. А что?

– Мне витрину отвезти надо в институт.

– А! Ну я приеду к трем. Отвезем.

Поцеловались на прощание.

Три. Четыре. Пять.

Пора и такси вызывать.

– Кому-то все равно, а кому-то уже ничего и не надо, когда его подставили, – говорит Рита однокурснице, сидя на подоконнике в рекреации института.

– Ой! Тебе-то о чем горевать? Такой Илья у тебя прекрасный. Помогает тебе. Смотри! Вы фильм сняли, ты сценарий продала. Машина какая у вас классная! Разве ты одна смогла бы?

– Все так, только этой машину я эту почти не вижу. Пришлось на тачке везти витрину. Понятия не имею, где он.

– Мог колесо проколоть. Или еще что. Мало ли?

– Ну да, мог.

– Перестань! Пойдем кофе пить в наше любимое кафе!

Рита быстро оделась и вышла на крыльцо.

Первая метель начинается, небо серебристое, звон белой крупы, желтые тополиные листья асфальт скребут. Вот и зима. Здравствуй, зима.

Хорошо в куртке, шарфом закутаться. Просто супер. Кофе, свежесть снежка. Только пальцы мерзнут. Пора перчатки.

Из пелены показалась машина Ильи. Проявилась из метели, как фотография в проявителе.

– Эй! – закричала Рита. – Эй!

Обрадовалась – сейчас сядет в теплый салон и с Илюхой до дому доедет. Но он не увидел. Бежала. Надалеко – а смысл?

Машина исчезла за поворотом. Ничего особенного. Ну не заметил. Бывает. Но сердце Риты дрогнуло: скоро все закончится.

– Ты чего? – спросила подруга, выйдя из кафе.

– Он перестал слышать стук моего сердца, – сказала Рита. – Он теперь в другом мире. Он не слышит моей музыки. Си бемоль. У меня си бемоль. Я слышу ноту си бемоль. А он – нет. У него там, в машине, сплошное соль.

– Смешная ты, – улыбнулась подруга. – Ерунда это все.

– Нет, – сказала я обреченно. – Планеты сдвинулись. Они разносят нас. Золотые нити выдергиваются из моего сердца.

Рита подняла воротник, сунула руки в карманы и, прячась от секущего снега, побрела по улице. Вместе с печалью пришло чувство свободы.

– Свобода и печаль ходят вместе, как музыка и текст песни…

– Красиво! Все-таки ты – талант. Если бы у меня был талант, я бы ни о чем не думала, – подруга вздохнула. – Это же такое счастье. Все тебя любят!

– Ага… Все. Любят.

– Перестань. Все будет хорошо!

Кофе, мороженое, музыка. Белые нити метели по стеклу кафе.

Илья уже был дома. Смотрел телевизор, сидя в кресле, щелкал пультом.

– Ты проколол колесо? – спросила я, войдя на кухню.

– Нет, – его глаза были тревожны.

– От тебя пахнет, – заметила я. – Когда успел?

– Нет. Я не пил, – Илья округлил глаза. – Я же за рулем. Хотя ты же знаешь! Я езжу в любом виде.

– Ты обещал меня отвезти в институт.

– А-а-а-а… Забыл. Прости. Вылетело.

– Забыл? – Рита помолчала. – Забыл. Забыл. Ладно.

Как-то все начало рассыпаться. Сценарий не шел, съемки срывались. Все впустую шло. И друзья куда-то все пропали. Только учеба осталась и работа после учебы: вымыть полы на отделении, потом подготовительные курсы. Или наоборот. Как сложится. Иногда Илья заезжал за ней, а иногда и забывал или не успевал. Но Рита плюнула – нельзя же человека дрессировать, как собаку.

Потом фильм про Риту, который снимала режиссер местной студии, получил приз на конкурсе документального кино, и Риту пригласили в Москву на программу о самодеятельных талантах. Но ее пригласили одну, хотя, конечно, все они делали вместе с Ильей.

– Ты же не сердишься? Ну, хочешь? Я не поеду, – сказала она, стоя в аэропорту на регистрации. И ее провожал Илья. А подруга, которая недавно вернулась из Вологды, не смогла. Что-то у нее там случилось.

– У нас все получится, – сказала Рита. – У нас будет своя студия, и мы будем снимать кино и мультики.

– Конечно, – согласился Илья. – Позвони, когда будешь лететь назад.

– Ага.

Москва кипела и гудела высоковольтно. В ее венах кровь гуще и теплее, чем кровь провинциальных городов. Перегретый ядерный котел – вот, что такое сердце Москвы. В Москве Рита немного потерялась. То, что давало несомненные бонусы в провинции – талант, оригинальность, дерзость – здесь не очень ценилось. Тут этого было валом. Здесь нудно было иное умение – не упустить удачу, подниматься по лесенке наверх, не оступаясь.

– Фа диез, – определила Рита звучание московского воздуха и еле успела отскочить от мчащегося мимо такси. – И BPM тут поэнергичнее.

– Ага, – улыбнулся случайный прохожий, подслушав ее бормотание.

Передача прошла успешно, и Рите предложили снять клип на настоящей московской студии, с настоящим оператором, со светом, камерами и артистами. И даже зарплату за все это выписали. Но надо было придумать такой сценарий, что просто – «Вау!»

Окрыленная, Рита позвонила домой:

– Круто! Ты смотрел? Вы смотрели? У нас будет своя настоящая студия!

Была метель, самолет задержали, и он прилетел ночью. На прилете Ильи не было, но Рита не очень волновалась – наверное, в машине, музыку слушает. Густая влажная метель кружила под фонарями аэропорта.

Рита обошла стоянку, еще не чувствуя холода. Еще на крыльях радости. Машина нашлась в темном углу – Илья спал на руле. Она долго колотила по машина, чтобы разбудить его.

Наконец он поднял мутные глаза и открыл двери. Из машины пахнуло перегаром. Рита села на сидение и на секунду задумалась: к утру не протрезвеет, ночью на трассе ментов нет в такую метель, поедет днем – лишат прав, торчать тут дольше – терять время, нервы… Никакого смысла, в общем.

– Как мы поедем, идиотина? – спросила она достаточно спокойно.

– Да поедем, чо…

Рита была спокойна, как лед. До холода в пальцах. Отчаяние делает людей спокойными, но подслеповатыми. Если человек подставил тебя один раз, то подставит и второй. Тогда она это уже поняла – от того и было отчаяние, но еще не поверила. Бывает такое – понимаешь умом, а тело по привычке живет еще.

– Намана, – сказал Илья и вырулил на дорогу.

Они погнали сквозь плотную стену метели. Было красиво – белые сверкающие штрихи наискось. Редкие встречные. У Риты тогда не было прав. И водить она не умела, но она всегда умела одно делать прекрасно – принимать правильные решения на пожаре, когда другие впадали в панику и терялись, Рита принимала правильные решения.

– К Варьке. Давай поедем к Варьке, там отоспишься, а потом поедем домой. Может быть, вечером.

Рита имела право решить и за Илью, и за Варьку. С Варькой она возилась в свое время изрядно, целый год натаскивала на рисовании горшков, и Варька поступила туда, куда хотела.

– Ладно, – согласился Илья.

Давить на газ – это просто, сложнее удерживать курс, когда белой метелью залепляет все лобовое стекло, а ты в салат нарезался и падаешь на руль. Машину уводит на встречку. И даже если не напорешься на автомобиль, то на обочину вылететь – за не фиг делать.

– Си бемоль, – сказала Рита. – Си бемоль метель.

– Что? – переспросил Илья.

– Ничего! Поезжай!

Рита всю дорогу подтаскивала на себя руль. Слава богу, только две легковушки навстречу проехали, и на обгон никто не шел. Варька на окраине жила. Так что и в городе проблем не возникло. Припарковались во дворе около подъезда.

Илья даже взбодрился немного.

– Ну что? Как все прошло?

– Нам клип предлагают снимать. В Москве, – говорит Рита. – Дают деньги, зарплату. Круто. Давай продадим тут квартиру и там купим? Будем крутыми.

– Охренеть! – Илья почти протрезвел. – Тебе? Предлагают? Охренеть! Мне – что? Теперь по имени-отчеству тебя называть? А, Ежик?

– Ты че? Дурак? Я же для нас стараюсь, – сказала Рита, и ее сердце сжалось. – Вот ты идиотина! Идем! Или кофе выпьем, или спать тебя уложу.

Они поднялись к подруге, и Рита позвонила. Варька открыла дверь почти сразу, но опустила глаза.

– А мы не спим, – сказала она. – Хорошо, что приехали, проходите!

– Привет! Прикинь? Он всю дорогу спал за рулем. Чудом доехали. Я в шоке. Я бы даже и чего покрепче.

– Коньяк есть немного, – сказала Варька.

– А давай! Отметим праздник! Мы с Ильей едем в Москву снимать клип настоящий. На зарплате! У нас будет киностудия настоящая, своя! Прикинь!

Рита не заметила испуганный взгляд, который бросила на Илью Варька. Скинула рюкзак, прошла в комнату.

– Боже! Как же я устала! А-а-а!

Зашумела вода, Варька подумала, что Илья пошел умыться. Ну, для трезвости. Ждала-ждала…

– Ну где вы там? – поднялась, вышла на кухню.

Испуганный взгляд Ильи, опущенные глаза Варьки.

– Вы чо? Кофе-то где? И коньяк обещанный?

– Сейчас, секунду. Мы придем, – сказала Варька.

Рита вернулась в комнату. «Мы придем».

– Мы придем. Мы придем. Си бемоль метель.

Дома Рита нашла сломанную скрипку. Кто-то сел на нее.

– Это Варька? Со злости? – спросила Рита у Ильи.

– Да. Она завидует тебе, – сказал Илья. – Но я не поеду в Москву. Это твой фильм. Я никто в твоем проекте. Ты снимешь фильм и вернешься. Москва – плохой город.

– Варька такая маленькая, да? Такая беззащитная? Да? – спросила Рита. – Хочешь ее спасти?

– Хочу.

– Хорошо. Спасай. Давай продадим машину, я куплю комнату, а потом верну тебе долг. Мне нужно где-то жить.

Илья молчит.

– Ты слышишь?

– Ты вот так просто уедешь?

– А как ты видишь дальше? Ты бухаешь, спишь с Варькой, я сижу одна и пишу сценарий за сценарием? А ты такой весь крутой-крутейший тут? А я забила на все – на себя, на семью, на карьеру?

Молчит.

– Надоело, – поднимается и уходит.

– Стой! Куда ты? – Рита догоняет его раздетая на улице. – Ты – предатель?

– Пошла ты!

Он уходит, метель смывает его из жизни Риты.

– Си бемоль метель.

Москва. Это совсем другая история. Его уже не было в ней. Почти не было. Было много всего другого. Но это другая история. А из этой истории было вот что:

Пришло письмо на московский адрес «Я продал квартиру за долги. Машину разбил. Приезжай».

– Весна. Гонорар в кармане. Печаль целится в сердце из нагана. Где бы ты ни был, ты в изгнании, если дома тебе не нашлось места… Бла-бла-бла…