Читать книгу Непримиримые 1-2 - Александра Сергеевна Ермакова - Страница 12

Ирина

Дыхание учащается, когда вижу знакомый пейзаж: Питерскую слякоть, весеннюю пасмурность, дома соседей, улицу, по которой долгое время ходила в школу, саму школу… Сердце колотится сильнее, когда минуем коттедж Артёма.

Жадно перевожу взгляд, перескакивая с дома на дом, с дерева на дерево, с куста на куст, с забора на забор… Всё знакомо. За пять лет отсутствия мало что изменилось. Вот только деревья… стали ниже… или остались такими же?

Машина сворачивает на улицу, где живёт бабушка и дедушка, а перед ними стоит дом Игната и его матери.

Теперь сердце уже не колотится – оно так мощно грохочет, что в груди становится больно! Кислорода совсем не хватает, и поэтому закрываю глаза. Заставляю себя успокоиться, глубоко вдохнуть…

Такси останавливается, и голос родственников возвращает на землю:

– Ирочка! – всплескивает руками бабуля. В тёплом пальто, резиновых сапогах. Торопливо идёт к авто, а за локоть её придерживает дедушка, тоже одетый по прохладно-весеннему.

Распахиваю дверцу и спешу навстречу к родственникам.

Уже в следующую секунду бабуля и дедуля заключают меня в крепкие объятия.

– Внученька, – рыдает ба. – Как же ты выросла! Стала такой… хорошенькой. Дай на тебя посмотрю. – Бабушка чуть отступает и заставляет меня прокрутиться. – Нет, – не то сокрушается, не то восхищается, – ты не хорошенькая, – в глазах мелькает горечь вперемешку с любовью. – Истинная красавица!

– Ба, ты мне словно приговор вынесла, – пытаюсь обратить в шутку реплику родственницы.

– Так ведь в красоте много горя бывает, – резонно подмечает бабуля. – Это сколько же теперь женихов наш дом будет осаждать?!

– Ба, – поджимаю губы. – Я с ними на раз справлюсь, и отворот поворот дам, клянусь, – поднимаю руку с жестом «клянусь». – Уж чего-чего, а это я научилась делать на «отлично»!

– Да не слушай старую, – обнимает её за плечи дедуля. – Она от счастья не ведает, чего говорит. Женихи – значит, женихи! Если что, у меня есть очень хорошая метла. Я тебе помогу…

Ну вот как не улыбнуться?!

– Спасиб, дед, – чмокаю старика в щёку. – Ну что, так и будем стоять, или всё же отпустим таксиста? – решаю поторопить родственников.

– Да, да, конечно, – спохватывается ба. – Дед, помоги с вещами, – машет на машину. – А то, помнится, когда Иришка уезжала, у неё столько багажа было… – закатывает глаза.

– С тех пор многое изменилось, – пожимаю плечами. – Да и основные вещи потом прибудут. Папа грузовую машину заказал…

Бабуля хмурится. Дед спешит к багажнику. Я расплачиваюсь с таксистом, один рюкзак ловко закидываю за плечи, а большую сумку, где все основные вещи, забирает дедуля.

– Это всё? – поражается бабушка и неверяще смотрит вслед отъезжающей машине, словно раздумывает, не увёз ли мужик чего с собой чужого?

– Ба, – водружаю руку на плечо родственницы. – Всё самое важное на первое время – тут!

– Хм, – озадачивается бабуля. – А может, ты мне чего не договариваешь? – хмурит седые брови; на старческом лбу, и без того изрешечённом морщинками, пролегают ещё три крупные. – Ты не собираешься у нас жить?

– Ба, – скулю театрально и побуждаю родственницу пойти к дому. – Я же теперь в универе буду учиться. Ездить каждый день туда обратно – накладно, да и далековато. Мне и так на сон мало времени останется. Но на выходные к вам буду наведываться, клянусь, да и каникулы…

Бабушка заметно расстраивается. Остальной путь до дома шагаем молчала.

– Ба, не дуйся, – ласково подлизываюсь уже в зале, обняв родственницу. – Я к вам первым делом приехала. Соскучилась, а ты дуешься…

– Просто я… просто мы… – встряхивает бабуля головой. – Всё понятно, дело молодое: личная жизнь, учёба… Не обращай внимания, – отмахивается. – Прав дед, накручиваю. Ты теперь взрослая. Что тебе с нами жить?!

Ну нечестно вот так на жалость давить! Понятно ведь, что родственница очень расстроилась. Ничего, ба отходчивая, и вскоре примет всё, как должное.

– Так говоришь, что в университет поступила? – бабушка вновь нарушает молчание, когда уже все садимся за стол. Он ломился от вкусного и такого забытого, приготовленного родственницей съестного. За границей настоящей русской кухни не было, поэтому первым делом накидываюсь на бабушкин борщ.

– Нет, – отзываюсь, едва прожёвываю порцию. – Поступила ещё в Канаде. Потом перевелась в Китай, а теперь вот в Питер. Программа обучения хоть и разнится, но ректор и декан оценили мои итоговые баллы, и поэтому позволили без вступительных экзаменов перевестись. Да к тому же мои разработки везде интересны. Они обещали мне работу подыскать, а возможно, и бюджетное место выбить.

– Ой, как было бы замечательно, – радуется бабушка. – Ты же такое умище, – кивает значимо, в старческих бледно-голубых глазах плещется любовь и восхищение. – Как отец и мать! Университетским профессорам за тебя руками и ногами держаться нужно, – знающе продолжает, – а то, вон, какая шустрая, то там, то там… везде успеваешь.

– Ну ты меня прям захвалила, – тихо улыбаюсь с затаённой грустью. – Не перехвали, разочаровываться в людях очень больно!

– В тебе? – удивляется ба. – Нет! В тебе я никогда не разочаруюсь, – отрезает уверенно. – Что бы ты ни сделала, как бы ни поступала, ты – наше счастье и кровинка. Мы жизнь свою не пожалеем за тебя.

Разве может такое не растрогать?! Мда, вот и я тронута до глубины души, смаргиваю накатившиеся непрошеные слёзы.

– Ну, ну, – вклинивается в разговор дед. – Хватит слёзы пускать, – журит нарочито строго. – Еще? Чего не хватало пересоленный борщ кушать. Юль, – хмуро бросает бабуле, – заканчивай нашу принцессу доставать. А то уедет опять, и потом будем долго ждать возвращения!

На том щекотливый разговор прекращаем.

После обеда поднимаюсь в свою комнату. Отворяю дверь и застываю на пороге. Надо же… ничего не изменилось с тех пор, как я уехала! Даже две единственные мягкие игрушки, которые всегда называла пылесборниками, сидят на постели.

– Я ничего не переставляла, – раздаётся тихий голос бабушки за плечом. – Лишь пыль смахивала, да пылесосила, ну и постель… Не хотела ничего менять.

Опять обнимаю бабулю:

– Я вас так люблю! – с чувством шепчу в висок и чмокаю. – Я очень рада, что вернулась. С вами я была счастлива.

– Разве? – с надеждой и сомнением одновременно смотрит родственница на меня. – Мне показалось, ты сбегала от несчастливой жизни.

– Нет, – пристыженно мотаю головой. – Я сбегала от себя!

– Проблемы нужно решать, а не бежать от них, – мягко поправляет ба и нежно гладит меня по голове. – Надеюсь, теперь ты готова к этому, – добавляет и подталкивает в комнату: – Ступай, приберись! И вещи не разбрасывай! Всё должно быть аккуратно по полочкам в шкафу разложено и развешено, – это уже говорит нарочито строго, словно я – малое дитя, которое вечно наводит беспорядок.

Как не улыбнуться такой заботе?

Шагаю в свою комнату.

Я дома!