Читать книгу На эскалаторе в метро - Александра Сергеевна Шевцова - Страница 3

Глава 1. Смол-токи о сексе: режим фонового ожидания и коробка отстоя
«Разрешите вас проводить?»

Оглавление

Подсаживается, значит, ко мне в вагоне молодой человек крепкого телосложения и даже вполне себе не уродливый (за субъективные оценки извиняться не буду, ведь они – мои, а все совпадения – случайны). Встречаемся с ним пару раз взглядом.


Мне вообще сложно смотреть незнакомым мужчинам в глаза. Как-то вот прилетело откуда-то в голову, что это – неуместная и отпугивающая вульгарность. Так до сих пор и думаю. Да и что за развлечение такое – смотреть в унылые глаза, когда можно детально разглядывать тела и одежду потенциальных партнёров? Не сочтите за навязчивость.


Ещё можно пялиться в экраны их телефонов, пока они набирают сообщение или выбирают следующий трек. А если тебя вдруг заметили – просто медленно и невозмутимо переводить взгляд на следующего, будто это был запланированный осмотр. И никаких тебе неловких моментов.


В общем, факт того, что со мной впервые внятно и уверенно заговорили в метро, меня удивил: я начала улыбаться и даже смеяться. Странное зрелище, соглашусь, но фоновый режим ожидания впервые сработал по делу – событие всё-таки неподдельно радостное!


Он спросил, где мне выходить, и галантно уточнил:


– Разрешите вас проводить?


Если хочешь найти стоящего партнера, выборку надо увеличивать. Это безусловный вывод, к которому я уже пришла на тот момент. К тому же я давно придумала, как будут звать мою дочь: Кира! Если быть точной, то непременно – Фёдоровна. Так что во имя Киры, непременно Фёдоровны, надо действовать:


– Конечно, проводите!

– Я, кстати, Арсений, будем знакомы.


Отчеству «непременно Фёдоровна» есть своё веское объяснение. Но ради такого случая я даже решила, что «Кира Арсеньевна» – тоже звучит неплохо, хоть и разговор у нас с этим Арсением завязался предельно идиотский:


– Я спортсмен, играю в хоккей. А больше особо ничего и не делаю – неинтересно.


Отважные и решительные на дороге не валяются (даже если подкрадывается подозрение, что в подарок к отваге шло слабоумие[2]), поэтому я не сдаюсь.

Заходим в кофейню, я игриво (как-то чересчур) улыбаюсь, на что в ответ получаю:


– Я бы предложил чего-нибудь, но у меня нет денег.

– Может, я могу что-то предложить?


Нет, тратиться на него не пришлось, потому что я бессердечно расхохоталась на этой реплике, чем смутила отважного. Вообще, я какая-то уж очень хохотливая была в тот день – не гарантирую, что Арсений мне не привиделся. Но сюжет получился бы концептуальнее, если бы он попросил «булочку с кофем» и скрылся в неизвестном направлении.


Скрываться в неизвестном направлении он точно не собирался, а мне уже нужно было упасть куда-нибудь с ноутбуком – работу никто не отменял. Даже хохотливая челюсть сдалась и устала скалиться, но беседу всё же пришлось поддержать:


– Давно хоккеем занимаешься?

– С 12 лет.

– Звучит серьезно, и сколько это всего, получается?


Прозвучала вполне оправданная пауза.

– 6.


Двенадцать плюс шесть. Ну, не густо, конечно. Неспроста он ко мне на «Вы» обращался всё это время.


Я невольно вздыхаю и с туповатой улыбкой отворачиваюсь от собеседника в надежде, что меня всё же снимает скрытая камера. Но нет, не снимает. Хотя пару вопросиков к сценаристу у меня всё же есть. Семён Геннадьевич, вы тут?


Приходится возвращаться в диалог, говорить свою реплику и всячески давать понять, что я занята. Работой, мыслями о неумолимо приближающейся старости, проделками ретроградных Меркуриев – чем угодно.


А мальчик мой всё сидит и смотрит. Как я работаю, как дергаются мои живущие самостоятельной жизнью артистичные брови; как я щурюсь, хмурюсь, закатываю глаза; как созваниваюсь по учебному проекту с тем самым Фёдором, буквально полчаса назад потерявшим права на нашу дочь Киру, и снова только что вновь заочно реабилитированным. «Фёдоровна» всё же звучит лучше, чем «Арсеньевна» – ничего не поделаешь.


Мой отважный всё пытается назначить следующую встречу, а я не знаю, как бы ещё намекнуть, что уже слишком стара для него – сама с трудом это осознаю.


Всё же хорошо, что предрассудки по поводу возраста владеют мной сильнее, чем режим фонового ожидания и пустая надежда на каждого встречного бедолагу в метро. Ведь мальчик мой только закончил школу и вполне мог накинуть парочку лишних лет своему спортивному стажу.

* * *

Переглядки в метро я продолжила, особенно легко это стало получаться с введением масочного режима: ты просто кокетливо улыбаешься глазами, и никто при этом не видит твой оскал затаившегося кабана на охоте под прикрытием. Но ни одна такая переглядка к благосклонности стойки раздачи секса всё же не привела.


Не подумайте, что я зациклена на сексе. Просто говорю о насущном так, как это звучит в голове на самом деле: местные грустные тараканы редко подбирают специальные выражения.


Конечно, я точно так же, как и все, мечтаю о крепких отношениях, о романтике, о поддержке, о держаниях за ручки, об одинаковых свитерах, прости господи. Но кто виноват, что секс всё-таки тоже был бы не лишним? Интересную градацию этих чувств наблюдаю у себя с тех пор, как начала смотреть вокруг и подозревать, что мне бы тоже, наверное, пора.


Когда мы с сестрой были детьми, моя семья загремела в секту – ну да, дерьмо случается. И до момента озарения – выхода оттуда – мои детские наивные мозги были забиты всяким утопичным целомудренным говном и воодушевляющими мотивами о спасении мира, человечества, России. Конечно, какой тут секс? Тем более, ну не до свадьбы же, ну вы чего? Мы ж Россию спасаем.


Дальше, уже освободившись от навязчивого сектантского флёра и вернувшись в нормальный мир, я спокойно закончила университет и пошла работать официантом – нужно было накопить денег на путешествие и попутно встретить своего бедолагу для держания за ручки, одинаковых свитеров и дай бог уже секса.

2

Слабоумие и отвага – известный русский интернет-мем, который первоначально появился как картинка с бурундучком Дейлом из американского мультсериала «Чип и Дейл» с надписью «Слабоумие и отвага».

На эскалаторе в метро

Подняться наверх