Читать книгу Маленькие страшненькие рассказики. Сборник - Александра Треффер - Страница 7

На улицах стоял май.

Проникающие сквозь молодую листву оживших деревьев капли и струи солнечных лучей рисовали на вытоптанном пятачке посреди заросшего травой уютного дворика причудливые узоры и вычурные, напоминающие готические, буквы. Из последних складывались слова, написанные, вероятно, самим создателем Вселенной, ежедневно дарующим человечеству скрижали с напутствиями. И если бы те могли их расшифровать, жизнь их, возможно, стала бы значительно проще и ярче.

Но, увы, человек не только не умел переводить на земные языки предупреждения творца, но даже не замечал таинственных знаков, некогда легко читаемых волхвами в каждой отброшенной ветками тени, в облаках, особым образом расположившихся на небосклоне. Цивилизация сделала своё дело, подменив истинное знание светским образованием и приучив человечество не видеть ничего дальше собственного носа и обожествляемых им дензнаков.

И молодым людям, расположившимся на скамейке под благоухающим свежестью клёном, тоже не дано было узнать, что в этот момент пытался донести до них вселенский разум. Однако, казалось, не всё потеряно, ведь эти трое говорили не о банковских счетах, работе или новостях жёлтой прессы; они обсуждали проблемы мироздания, там и тут оступаясь на кочках теософии3 и по горло погружаясь в вязкую философскую трясину.

– Я не боюсь смерти, – вещал один, – никто из нас от неё не уйдёт. Так что, рано ли, поздно, какая разница?

– Что значит, какая?! – возмутилась собеседница, до этого отрешённо рассматривающая линии на ладонях. – От срока зависит многое. Я тоже готова умереть, но как можно позже.

– Брр…

Третьего передёрнуло.

– Ребят, мы так хорошо беседовали о бытие, так какого же шута затронули столь мрачную тему?

– Смерть – часть жизни, – обронил первый.

– Нет…

Второй вскочил.

– Нет, – повторил он, – это её финал, отвратительный для всего сущего. Ты, Мишка, просто не знаешь, что такое смерть, вот и хорохоришься. А столкнись ты с ней сейчас, запел бы по-другому.

Приятель хотел возразить, но девушка зажала ему рот.

– Миш, – серьёзно сказала она, – у Жени танатофобия,4 не дразни его. Ему, действительно, страшно.

– Ладно, ладно, Валь, – примирительным тоном сказал Михаил, отрывая от лица её руку, – давайте поговорим о чём-нибудь другом.

– Ну, почему же? – прозвучал незнакомый голос. – По-моему, это очень занимательно. Этот вопрос можно обсуждать вечно.

Подняв глаза, молодёжь увидела женщину, севшую на лавочку по другую сторону самодельного столика. Лицо её выражало заинтересованность. Странно, но собеседников не изумило и не возмутило вмешательство в их разговор, они приняли это как должное.

– Не хочу об этом, – смущённо пробормотал Женя, – у меня и впрямь проблемы.

– А я с удовольствием продолжу, – вызывающе глядя на друга, уверил Миша. – И, думаю, Валя не станет возражать.

Та молча покачала головой, взглядом умоляя юношу остановиться, но того понесло. Несколько минут он делился с неизвестной плодами своих размышлений, а закончив, присовокупил:

– Поэтому страшиться её не имеет смысла.

– Да?

Разглядывая парня, как диковину, женщина тихо произнесла:

– Не понимаю, как можно не опасаться неизведанного. Вероятно, там – за гранью – не ад или рай, а тьма и вечное забвение. Возможно, человек, покинувший материальный мир, становится не частью космоса, но лишь горсткой праха, некоторое время поддерживающим плодородие планеты. И нет никакой бессмертного духа или, как теперь говорят, способной воплощаться энергии. А физическая боль и духовное одиночество перед концом? Неужели это вас не пугает?

– Меня, да, – сказал Женя, опуская голову. – Но, не зная точно, чем чревато умирание, я просто стараюсь о нём не думать.

Задумчиво посмотрев на него, незнакомка кивнула.

– Наверное, это правильно. Что ж…

Поднявшись, она вгляделась в лица напротив. Черты одного искажала тревога, два других выражали относительную безмятежность.

– Что ж, – заявила женщина, – каждый из нас выяснил, о чём думают другие, а я, помимо этого, кое-что ещё.

И, отвечая на вопросительные взгляды, уточнила:

– В глубине души вы хотите знать, чем всё кончится. Я предоставлю вам эту возможность.

Прежде чем молодые люди успели удивиться, неизвестная исчезла, а ясное небо мгновенно затянули тяжёлые, мрачные тучи. Подул сильный ветер, и вокруг встревоженных друзей заклубился серый туман.

– Удираем, – крикнула Валя, – сейчас ливанёт.

Она и Михаил кинулись к ближайшему подъезду, но Евгений остался на месте.

– Они ничего не поняли, – негромко произнёс он, – это не гроза. И бежать некуда.

– Верно…

Из густой мглы выступило нечто, способное вызвать ужас у любого, вне зависимости от веры и неверия в мистицизм. Нет, то не был страшный скелет с косой; под капюшоном тёмного балахона ежесекундно сменялись искажённые мукой лица.

– Ты многолика, – прошептал юноша.

На плечо его легла тяжёлая рука, которую он не сумел разглядеть.

– Это те, кого мне пришлось забрать, – сказала Смерть. – Поверь, моя работа – тяжёлое бремя. Только в начале веков я равнодушно делала своё дело, но позже, напитавшись страданиями, стала испытывать их сама.

– Я должен тебе посочувствовать? – криво усмехнувшись, спросил Евгений.

– Нет…

Слова Смерти звучали печально.

– Меня не жалеет никто, а я всех. Но, какая досада, не могу никого отпустить, чтобы не нарушить не мной заведённый порядок.

Помолчав, собеседница неуверенно произнесла:

– Вот что, конечно, я не имею на это права, но с тобой поделюсь…

Покрутив головой, словно ища нежелательных наблюдателей, она наклонилась к уху слушателя.

– Все законы мирозданья скоро полетят в тартарары, ты даже не представляешь, как неожиданно быстро это произойдёт, – довольным тоном констатировала она. – И если люди привычно не превратят достижения науки в средство обогащения, лиц под моим капюшоном станет намного меньше.

Выпрямившись, она продолжила:

– Ты учишься на биофаке, студент, и теперь на грани вылета. Подтянись. Если ты справишься, то в ближайшем будущем примешь участие в проекте по клонированию человека и не умрёшь никогда. Первый. Хотя и не единственный…

Прервав речь, Смерть обречённо вздохнула:

– А сейчас мне надо поговорить с твоими товарищами. Пренеприятная задача…

Мистическое существо растворилось в мистической тьме, а юноша в задумчивости опустился на едва различимую в тумане скамью. Размышлял он недолго. Решительно поднявшись, Женя отправился разыскивать друзей.

Внезапно тучи исчезли, снова засияло солнце, и Евгений увидел прислонившихся к двери подъезда Валю и Мишу. Девушка рыдала, а растерянный Михаил пытался её успокоить. Евгений кинулся к ним.

– Что случилось? – расспрашивал он. – Кто её обидел?

– У… у меня рак, – всхлипывая, поделилась Валя, – неоперабельный. Я… я не знала…

На лицо собеседника набежала тень.

– Это она тебе сказала?

Михаил вскинулся.

– Ты тоже через это прошёл? И что?

– Ничего необычного, всё, как у всех, – солгал тот. – Валь, она сообщила что-нибудь ещё?

Та немного просветлела.

– Говорила, чтобы я не боялась, потому что там мне будет хорошо, – призналась она. – Что вскоре я обязательно встречусь со всеми, кого любила при жизни. И всё же, как не хочется уходить отсюда так рано…

Она снова заплакала, и Миша обхватил её плечи, молча сопереживая. Евгений наклонился к другу.

– А у тебя…

– Стандарт, – перебил тот, – около семидесяти лет. И ещё монстр умолял меня не грешить, не объяснив, что имеет в виду.

– Она вовсе не чудовище, – пробормотал Евгений, – и знает, о чём говорит.

Отвернувшись и рассеянно глядя в лишь ему видную точку, молодой человек замер, но ненадолго. Встряхнувшись, он вернулся в реальность и, обняв друзей, увлёк тех за собой в глубины яркого весеннего дня.