Читать книгу Розарий. Книга первая. Фаза Перепела и Розы - Александра-Виктория Кит - Страница 1

«Мы новый мир построим с Вами,

И будет краше он всех Ангелов на Небесах,

И позавидует нам все смертные грешники»…

Из записок К. де Арше Туллию де Арше

« То, что ты читаешь – не есть сия правда. Это только оболочка. И правды ты никогда не узнаешь. Ложь и недосказанность на каждом шагу»…

Кассандра де Арше в письме к Саре Террей

Глава Имануэля

« Больше всего я мечтаю оказаться на краю могилы. Только никому не говори!»

Отрывок из письма Сары Террей Кассандре де Арше

Помещение было очень яркое в ранних лучах рассвета. Точнее сказать церковь Святого Розария. Высокие стены уходили, словно в небеса, украшенные легендами о воинах, что здесь погребены. Каждое слово было украшено своим не повторённым стилем. По бокам было много высеченных роз. Витражи с первого неучёного взгляда показались бы чем-то вроде бессмыслицы, но только тот, кто старается проникнуть в тайны Вселенной, понял бы, что показана жизнь Стражей в полном кровавом обличье.

За то время, что я здесь не присутствовала – все изменилось, и далеко не в лучшую сторону. Все великие сооружения, все памятники архитектуры должно уплыть в вечность. От забвения нет никому пощады. Церковные скамейки разобрали по доскам, а которые уже окончательно сгнили и вовсе съели термиты. Птицы устроили свои гнезда на балках, поэтому писк слышен, но тихо. Животные тоже не глупые, необходимо научить свое потомство тишине – основной залог безопасности и дальнейшего существование. У алтаря я и находилась, пролистывая книгу Памяти, которая от малейшего необдуманного резкого движения могла превратиться в прах. И тогда прощай задание, а за ним кормежка. Медленно, переворачивая страницу за страницей, добиралась до буквы «С»… Появились первые имена: Сарма, Сакантра, Самюэль. Принадлежали к касте Ксеолла, но это не нужно, следует двигаться дальше и двигаться по направлению к касте Туллия; по некоторым сведениям, если они верные, в группе всего пять человек. До этого обведенные фиолетовым карандашом.

Нет, не стоило было верить Одноглазому Сэму, обреченные всегда лгут насчет секретных материалов, даже если до этого и были теми самыми охранниками. Последняя страница, но никаких имен из группы Туллия. Погодите, приглядываясь, видны маленькие края оторванной страницы; значит, во-первых, Сэм прав, но данных нет. Во-вторых,… что, во-вторых? Искать страницу, такой напрашивается вывод. Но времени нет.

Истекает срок поисков. И так прошло четыре дня. Придется возвращаться ни с чем, опять такой же промежуток времени. Нет ни еды, ни теплой одежды; отдам деньги Одноглазому Сэму – выведет коротким путем.

Самое интересное в обреченных– это их умение появляться как раз в то время, когда они нужны.

– Приветствую, заблудшая душа,– слова приветствия он не просто проговорил, а зашипел, как змея. Сэм всегда разговаривает как змея, от этого местные дети в панике шарахаются от каждого угла – не видят.

– И тебе доброе утро, Одноглазый. Уже рассвет, но ты еще здесь,– мне не хотелось говорить с ним грубо, но приличия есть приличия.

– Как и ты, моя одиннадцатая. Мы с тобой одно и то же, – рассмеялся Сэм.

От его грубости в мой адрес мне на несколько секунд захотелось лишить его той оболочки, в которой он пока может находиться. Рассвет превратит его в прах, а меня уничтожит. Он восстановиться следующим вечером, я же никогда не увижу больше жизнь, какой бы она не была. Шестой закон Стражей гласит: « Держаться всегда темноты и не связываться с нечистью». Я нарушила его, сразу в двух частях; не держалась темноты – сейчас рассвет, и общаюсь с обреченным, который стоит и злит меня. В одном он не прав, мы не одно и то же. Положив незаметно, насколько возможно при данных обстоятельствах, книгу Памяти, надеясь разобраться лучше в неловкой ситуации, в упор посмотрела на Одноглазого Сэма. Если идти, так напролом.

– Дам 2 бронзовых билета, за это выведешь меня из церкви самым коротким и безопасным путем,– предложила я. Лучи Солнца катились по зелено-розовым плиткам церкви Святого Розария, времени оставалось все меньше.

– Нет,– отрезал Сэм.– Слишком маленькая цена за спасение никчемной жизни. Про тебя даже никто не думает, никто не знает, что…

Я его оборвала. Настал момент, в котором познается всякая нежить, выведение всяких тайн.

– Один серебряный билет?

На какой-то момент Одноглазый Сэм задумался, отвертка в его правом кровавом глазу вместе с остатками мяса в глазном яблоке зашипела от умственной работы. Левый оставшийся глаз зорко смотрел на меня, проверяя, не вру ли я. Но он не знал одного – никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не торгуется со Стражниками. Исключение составляла, разве что я. Любой другой просто отнял бы его источник жизни и спокойно прошел через солнечный свет, таким образом, защищая себя.

– Так как? Один серебряный билет, оба спасены,– повторила еще раз для пущей убедительности, что не обманываю.

– Конечно, конечно, конечно.… Только есть одна проблема – книга Памяти, что была украдена тобой,– Сэм начал подходить все ближе к алтарю, за которым я стояла; нога, при жизни была вывернута под неестественным углом, тащилась следом за ним. Постепенно он начал принимать облик живого человека.… И до меня дошло: Отреченный.

Сама Смерть.

Дыхание перехватило. Заклятый враг по крови, переданный по наследству, знал все это время, что именно я ищу. Он специально тянул время. Как можно было попасться в такую ловушку? Неужели я настолько слепая, что сразу не поняла: кровь, змеиный шепот, разве этого было мало? Сэм или как-его-там выдернул деревянную перекладину вместе с гвоздями из – под моих ног. Но я успела отскочить и достать из дорожных сапог, позаимствованных с трупа по дороге сюда, серебряный кинжал. Руки тряслись, голова гудела от криков, производимых Отреченным. Они были настолько громкими, нет, скорее это было какофония, так что витражи с сильным звонким гулом посыпались на пол. Осколок стекла угодил в правую руку выше локтя. Полилась черная жидкость, забрызгав тем самым пол под ногами. Кинжал вылетел из рук и покатился к нему под ноги, а он раздавил его.

Кто-то сказал, что освященное серебро отпугивает Отреченных, даже уничтожает. Так вот – это байки, как оказалось в реальности.

– Бедная, бедная! Умереть насильственной смертью. Тяжело. Долго тебя пытали. Сначала попытались утопить, но, к великому несчастью отца и жениха, угробила верную служанку,– я слушала, в то время как он наклонился и погладил по щеке. Шершавая, висячее мясо на костях, рука приносила лишь ужас и отвращение. Но его слова….

Никто не помнит, как умер. Никто. Прошлая жизнь, до вступления в настоящий ад, это завеса тайны. Стражам не положено знать даже элементарных вещей: имени, возраста, особенно кем ты был. Он продолжал:

– Состояние от твоей матери было получено, сразу после твоей смерти, не тобой. Ими. Вышвырнули труп на болотах. До этого скинули с лестницы. А я наблюдал. Сэм все видит. Все знает. Сэм умница. Умница! Умница! Вывернутая шея и стоны боли! Много боли!!– его голос превратился в плач ребенка. Он захныкал и отвернулся. Послышалось отрывание костей из грудины, в следующее мгновение я побежала.

…Невозможно описать состояние, которое владело мною с того времени как я поднялась бежать, до полного выхода из церкви. Скажу лишь одно – я верила всему, что он произнес, но не могла понять одного; с какой-то целью Отреченный рассказал мне обо мне все то, что никто не узнает никогда о себе. Прошу заметить и еще одну странность. Когда я бежала до выхода, расстояние от алтаря до двери было огромным, но после подъема Сэм заревел еще сильнее. Был слышен треск отрываемых рук и их поедание. Он кричал все сильнее и сильнее, что Сэм умница. На этом моменте я хочу остановиться.

«Не стоит разрывать раны, нанесенные невесть когда».

Но от одной мысли о его словах и его обличье меня пробирает дрожь. Хотя, я знаю, что Стражи не знают страха и не испытывают его. Мне стыдно, неприятно.

Последнее, что я услышала, находясь уже на приличном расстоянии от церкви Святого Розария, в туннеле из деревьев слова Отреченного в голове: « Найди Создателя». Впоследствии, на щеке, практически у виска и глаза, где он прикасался, образовался рисунок, руна Имануэля.

Имануэль – Страж, восьмой элемент Розария. Согласно легенде его цель заключается в создании себе подобных. Ненавидит воров и лжецов. Убивая, отрезает волосы жертвы и съедает их. Руны Имануэля – это наказание за воровство, которые не дают красть и заставляют всегда говорить правду. За попытку свести рисунок, Страж покрывается металлом. Так получилось и у меня. Ноги стали настолько тяжелыми, что не было сил встать.

Я осталась в лесу одна. С руной Имануэля вокруг глаза и не движущимися ногами. В животе бурчит от голода. Рука продолжает кровоточить. Должно пройти не меньше дня, чем проклятие спадет. А пока можно спрятаться на деревьях в хвойном лесу, что огромными стрелами возвышаются над нами, еще живыми существами, словно бросая вызов всем законам природы своей высотой и торжественностью. Я забрела в лес Мертвых.

Глава Талы

« Всегда важно обращать внимание на самые странные детали: кровавый платок, исцарапанная рука…» Выдержка из дневника Харди Мэй

С первого раза залезть на дерево у меня не получилось. Со второго тоже. Рука давала о себе знать все то время, пока я делала попытки спрятаться. Казалось бы, ты Страж тебе бояться нечего, но находилась я в лесу Мертвых. Здесь всякое может произойти. Дерево уходило в небо толстым стволом, толстые ветки, на которых можно было укрыться на ночь, располагались на самом верху. Все тонкие, а их практически не было, не выдержали бы мой вес и с отвратительным громким хрустом сломались.

День приближался. Приближалась и возможность оказаться здесь, на кладбище, среди мертвых фейри и людей. Вся земля в лесу Мертвых – это одно огромное кладбище с развеянными по ветру прахами. У фейри принято стирать тела в порошок, который может принимать золотой и сиреневый цвета, в зависимости от пола, хотя, по – моему, они все на одно лицо, и развевать по северному ветру ровно в полночь. Каждого шестого числа месяца. Странный народ, но традиции есть традиции. Людей закапывают по одному человеку под одним деревом. Над моим будущим укрытием тоже присутствовала могилка. Наклоняясь, можно прочесть имя: Луис Ван Аллен Ранек, под инициалами покойного: « В памяти кошки Нормы навсегда». Внизу мелом нацарапано: « Гони деньги, старый упырь». Была бы воля написавшего эти слова человека, то он достал бы труп из недр земли, а дальше дело принципа.

Как вы поняли, а может и нет, я все-таки залезла на дерево, в надежде спрятаться от солнца. Как у меня это получилось, до сих пор не знаю. Но все мои старания прошли даром, солнце из-за густой листвы не пробиралось на землю. Я осталась в полной темноте.

Пришло время рассказать о себе. Сколько раз было упомянуто выше я являюсь Стражем. Мои основные задачи защищать и убивать врагов моих будущих господ, таким образом подвергать свою шкуру опасности. Но прежде чем стать им, необходимо пройти испытания на Арене, если испытания выполнены, то почетные граждане и политики выбирают охрану из оставшихся выживших Стражей. Стоит предупредить, что из пятисот молодых остаются в живых только пять или семь. Больше не было никогда, но как говорят хозяева Стражей: « Никогда не говори никогда». Мало ли, что может случиться с тобой на Арене. Во время жестоких кровопролитных боев в судьях сидят Создатели одиннадцати элементов: Ксеолл и Розарий. Эти имена уже звучали выше, одно в касте, другое в названии церкви. На самом деле с этими вещами они никак не связаны. Это лишь восхищение и почитание через сооружения архитектуры и предметы искусства. Элементы Ксеолла и Розария – это Отцы и Матери все Стражей. По легенде. В живых их не видели.

Первый элемент Идерген. Огненный Орел. Символ Арены и Создателей.

Второй элемент Тала. Душа Воды. Ей боготворит весь дивный народ.

Третий элемент близнецы Аргус и Адам. Хаос и Боль. Одно целое.

Четвертый элемент Хродвин. Хранительница Времени. Связь с ней потеряна. По некоторым данным уничтожена Идерген.

Пятый элемент Тантал. Информация засекречена.

Шестой элемент Астра. Сестра Тантала. Враг Талы. Противовес Одиннадцатого элемента.

Седьмой элемент Рене. Олицетворение воров. Жестокий и прекрасный.

Восьмой элемент Имануэль. Создает Стражей. Вырывая и съедая волосы жертвы.

Девятый элемент Кларисса. Ошибка при создании. Монстр. Держится в тюрьме.

Десятый элемент уничтожен.

Одиннадцатый элемент опасен. Воскрешает мертвых. Власти сделали так, чтобы все думали, что только десять элементов. Группа по поиску информации, к которой я принадлежу, сделает все, чтобы узнать как можно больше об убийцах Десятого элемента. Возможно, они как-то взаимосвязаны с Одиннадцатым элементом.

Неважно, совершенно неважно – умрут ли все.

Книга Памяти, что украдена мною, таит в себе имена организаций, причастных к исчезновению и частичному уничтожению десятого элемента; и я ее добыла. Но нужное уничтожили. Главное не паниковать, всего – то получишь нагоняй от начальства…

До этого я упоминала обо всей ситуации, как о легенде, выдумке. Дело в том, что ни мы, ни другие не видели знаменитых начальников и покровителей. За время работы у меня сложилось мнение, что их попросту нет, вежливее сказать, что все выдумки и глупый народ попросту пугают, мол, обзовешь фейри – получишь нагоняй от Талы. Мне хотелось бы знать, что они есть, все живы и исполняют свои задачи, делают мир лучше… Попросту говоря, искать убийц десятого элемента не такая уж интересная и легкая работа, особенно учитывая с чем приходиться сталкиваться. Постоянные смерти среди своих стали настолько обыденными, что просыпаясь по ночам от тяжелый будней понимаешь – ты можешь оказаться на их месте в любое время дня и ночи, … и даже сейчас. За сто двадцать семя лет не сохранилось ни единой записи о настоящем присутствии покровителей Стражей.

В глубине души я знаю и чувствую их, как родного и отца и мать, но если разобраться, то я не знаю таких чувств, а значит – не могу ощущать и присутствие их на земле. Люди говорят, что не бывает просто так легенд и сказок, которые так обожают рассказывать гномы, поедая маленьких девочек, чтобы им легче было сносить боль от разрывания плоти, они говорят правду вперемешку с выдумкой…

Очень легко запутаться в своих мыслях и не выбраться из них. Страшно в них застрять.

На небольшом расстоянии от меня хрустнула ветка, и послышались голоса женский с мужским. Мужской отчаянно паниковал:

– Очень – очень плохая идея забрести в лес ходячих мертвецов, дабы похоронить твоего вонючего отца! Он же пьяница, оставь тело мухам, им тоже нужна пища! Побойся Талы ради меня!– Бедняжка чуть не плакал и не валялся на сухой слегка влажноватой траве.

– Заткнись, Ген! Он мой! И отвечая на твои мольбы – нет! Она ничто! Идерген, Идерген, и еще раз Идерген! Ты вступил в мою семью. На мою территорию, значит, исповедуешь тоже, что и я.

Постепенно приближаясь в круг моего обзора, я увидела, что мужчина держит при себе носовой платок и пытается засунуть его себе в нос всеми возможными способами. Жена, как я заметила, не отличалась красотой, а белые распущенные волосы торчали как у местной ведьмы. Их платья радикально отличались друг от друга: его очень чистый и ее фиолетовые лохмотья.

– Жакела, умоляю, вернемся! Фейри мне не простят!

Так вот оно что! Фейри его просто зарежут, если узнают о не сохранности трупа, так как дивный народ любит предавать похоронам целый пир (за золотые зубы), за несоблюдение правил, а он явно посыльной к народу, они введут его в транс и нахлопнут с головой.

Вместо нового приступа раздражения новоявленная миру Жакела бросила труп отца неподалеку от себя, достала магическим способом лопату и начала копать яму. Ген наблюдал со слезами на глазах, понимая, что ничего не изменить. Она действительно упряма. И жестока. Продолжая энергично работать лопатой, куски земли с хвоей падали с огромной силой на фундамент земли. Минут через двадцать, немного отдышавшись, Жакела вырыла довольно – таки вместительную яму для трупа, а после мешок с его содержимым полетел в самые недра земли. Все это время Гена тянуло то блевать, то зажимать носовым платком « милый» нос, постоянно твердя, что « это невыносимо, но я люблю ее», и переходя, почти до шепота, « все так».

Сделав дело, парочка отправилась домой с таким видом, будто ничего не было. Я же была неприятно удивлена происходящим. Как? Как можно так по – скотски себя вести? А если бы я их сдала? Или убила бы за незаконные похороны…. Ради развлечения. Скажу так, мне было очень скверно.

Вдалеке, как выстрел, заставив местных птиц подняться с места, закричали. И я угадала чей это голос.

Жакела.

Либо угодили в местные охотничьи капканы, либо местная нежить посягается на примитивную пищу.

Я бросилась бежать на крик, совершенно не обращая на ломоту в ногах и жжение вокруг глаза. Это был необдуманный, а скорее инстинктивный поступок. Им грозит опасность, я – защищаю, они – жертвы, я – обороняюсь. Вроде просто, но добежав до места происходящих криков, вспомнила ненароком о раненой руке, и пыл погас. Что у нас есть: маленький складной охотничий нож в сапогах, неосвященный – против нежити безделушка, дротики для метания в птиц, пропитанные ядом.

И все.

Передо мною открылась интересная картина, которую, если бы я была бы художником, назвала ни как иначе чем « Медленное отрывание голов, путем небесной красоты и жгучего обаяния, ведь я – вампир». Движения плавные, не лишенные грации. Оскал не оставляет после себя хорошего мнения. В целом обычный вампир. Голова Жакела была сломлена и прокушена во всех местах. Кровь не брызгала во все стороны, аорта продырявлена полностью, ребра кажутся на первый взгляд целыми, но они сломаны. Знания анатомии и внутреннего взгляда есть у всех Стражей. Только вот лечить себя не умеем.

Вампир выкинул тело Жакелы за синие кусты, а Ген плакал и умолял пощадить его, пятясь в сторону палки для самообороны. Но вмешалась я и действия его прекратились. Нежить устремила взгляд на меня и бросилась в атаку со злобным и кровожадным рыком. « Это точно вампир?»– пронеслось у меня в голове. Схватываю его шею на бегу, разрывая ее в руках, он не растерялся и схватил меня за запястья и проделал огромные порезы, вплоть до локтей. Оба повалились на холодную землю. В лицо его хлынула моя черная кровь, все зашипело и покрылось сильнейшими ожогами. Продолжая рвать его шею, чувствую, как по артериям и венам у него течет кровь той девушки из леса, явно загрязненная пивом из местной харчевни, я ощущаю прилив злости и раздражения на нее, на всех. На себя. Указательный палец достигает внутренности горла и прокалывает насквозь сонную артерию. Вампир еще жив, но делает попытки сбежать, но поздно. Я знаю. Его руки дотрагиваются до руны Имануэля в последний раз, и с душераздирающим криком выкатывает глаза. Кишки полезли наружу разорванного горла.