Читать книгу Две недели в сказке: по рождественским ярмаркам и сказочным замкам - Александра Владимировна Кудрявцева - Страница 3

Об Оломоуце перед поездкой я успела узнать только, что он красив как Прага, компактен, являлся первой столицей Моравии и до сих пор славен своими рождественскими ярмарками, которые в этом году должны начаться 17 ноября. За неделю до поездки местная администрация объявила о переносе базаров на неделю позже. Может, из-за Праги, где открытие ярмарок объявили только на 2 декабря, а может, еще по каким причинам. Этим ничтожным фактом я была озадачена, озабочена и сбита с толку. Что пользы планировать, если все можно вот так вот, запросто, перенести?! Поэтому узнавать я больше ни о чем не стала, и на утро следующего дня мы поехали в город наобум.

Минута пешком до остановки "Крематорий" и семь минут на трамвае до центра. Эх, мне почему-то часто случается забронировать жилье метрах в ста от кладбища. Вы будете крутить пальцем у виска, обходить меня стороной или нервно смеяться на мой счет? А я совсем не против такого соседства: мертвецы ко мне не приходят, жилье дешевле, тихо, публика, как в старину говорили, чинная и спокойная ходит. В Оломоуце, правда, кладбище было только через трамвайную линию, где крематорий, мы так и не выяснили, а недалеко от апартаментов стояло университетское общежитие. Молодежь из трамвая выходила веселая, шумная… Что ж, жизнь идет.

Итак, мы в центре. Рабочие перед Ратушей устраивают ярмарку: сбивают последние павильоны, вешают гирлянду на елку. Кажется, дерево не установили, и елка просто растет здесь. Информационный центр на ремонте, его сотрудницы работают здесь же, в центре будущих торжеств. За чешские кроны (хорошо, что мы, сойдя с трамвая, сразу же выменяли их в банке) покупаем у них рождественский набор: кружку для глинтвейна, чай и какой-то непонятный пакетик с семенами. Потом окажется, что семена еще надо прорастить, чтобы потом добавить в бутерброд со знаменитыми оломоуцкими сырками. Сырки мы купим позже, в Праге, но проглотить так и не сможем. Ощущение, будто вонючее склизкое мыло жуешь. Впрочем, может, дело в семенах, из которых мы так и не вырастили чудо-траву, чтобы положить на хлеб с сыром.

Посреди площади чумной столб – такие стоят по всей центральной Европе, в знак победы над эпидемией, постигшей город. Когда уже и мы такой установим? В Оломоуце колонн аж две, на двух площадях. Видимо, грандиозных побед было столько же. Столб перед ратушей считается самым грандиозным сооружением такого рода – 35 метров высотой, c часовней пресвятой Троицы внизу. Середина XVIII века, стиль барокко.

На Ратуше – астрономические часы. Они не столь известны, как те, что бьют на Староместской площади в Праге, но от этого не менее интересны. Чешский мастер соорудил куранты в XV веке, они показывают не только время, но и то, как движутся по небу Солнце и Луна, как изменяются некоторые другие астрономические показатели. В 1945 году немецкие войска раритет разбомбили, а когда часы стали восстанавливать, то в пятидесятые годы реставратор переделал их в стиле соцреализма, вместо правителей и святых – выходить из окошечек, крутиться или совершать еще какие-то действия, стали спортсмены, рабочие, крестьяне, ученые. Каждый день в двенадцать часы оживают: фигуры идут по кругу, рабочие орудуют молотом, ученые ставят опыты, играют особые мелодии. Их-то мы и услышали, а вот представление так и не увидели: о том, что оно произойдет, мы попросту не знали. В это время мы шли к краеведческому музею, но и оттуда ушли несолоно хлебавши. Во вторник он был закрыт!

Удрученные, мы еще погуляли по городу, еще поглазели, еще ни по разу поели-попили. Нашли вторую – "нижнюю" – площадь с чумной колонной поменьше. Посмотрели на знаменитые фонтаны Оломоуца, которые, как мы узнали потом, в отличие от мюнхенских, в это время года не работали. Поднялись на Вацлавский холм к одноименному епархиальному храму, который был заложен в XII веке и до неузнаваемости перестроен в конце XIX века. В этом соборе в разное время были и Иоанн Павел Второй, и мать Тереза, и даже Моцарт. Великий композитор еще до перестройки играл там на органе.

Потом мы погуляли по университетским дворикам, второй и последний раз в городе услышали русскую речь. Ныне Оломоуц – прибежище университетов, каждый пятый житель – студент, немало молодых людей приезжает из других городов и стран. Да и мои бывшие коллеги-филологи нередко бывают тут на различных конгрессах.

Пообедав, мы отправились домой "соснуть с устатку", а вечером приехали вновь, погулять, отправить открытку и поужинать. И опять почти промахнулись.

Главная почта, как и положено, располагалась на центральной улице и представляла собой величественное здание. Аппарат с отрывными талончиками на входе предлагал массу вариантов желающим воспользоваться услугами почты с текстом на чешском. Тех, кто взял талончик и встал в очередь, было несколько десятков. Мы же так и не разобрались, какое направление, выданное автоматом, позволит нам купить марку для открытки на родину. И тогда мы попросили нашу любезную хозяйку отправить нам письмо. Кстати, через три недели открытка с грифом "Авиа, отправление первого класса" таки дошла до нашего московского дома!

Уже в восемь вечера город почти опустел. А после ужина, в начале десятого, улицы и вовсе стали безлюдны и темны. Правда, как только мы оказывались на них, над головой, разгоняя мрак, загорались скупые чешские фонари. Непривычная московскому жителю экономия.

Этот день мы провели нетипично для нас: три раза ели в кафе-столовой-ресторане и не сходили ни в один музей. Однако, о том не жалею, да и зарисовки чешского быта запомнились. В кафе мы видели невесток, приведших двухлетних внуков к бабушкам, в столовой – работяг, пришедших поесть "полевки". Это суп, по-чешски. Ну а в ресторане мы наблюдали то ли за писателем, то ли за философом: отставив горячее, отложив телефон, он то и дело, поглядывая в пространство, писал что-то на сложенном листке бумаги, черкал, потом снова писал и смотрел в никуда. Я думала, такие персонажи встречаются теперь только на страницах книг.

На другой день нам предстояло ехать в Вену. Я собиралась. Муж просматривал буклеты.

– Арабелла! Арабелла! Здесь снимали Арабеллу! – закричал он.

В ту сказочную крепость из буклета мы поехали утром. Слава Интернету, тут мы успели вовремя. Осенью вожделенная достопримечательность работала только четыре часа в день. В этом романтическом замке в Боузове действительно снимали "Арабеллу" и "Арабелла возвращается" – прекрасный многосерийный детский фильм производства Чехословакии, снятый в восьмидесятые годы.

В десять утра, оставив машину на бесплатной стоянке, мы двинулись к замку. На улицах – никого. Пейзаж – сказочный. Но касса работала, и за 150 крон (около 6 евро) с каждого в сопровождении экскурсовода нас пустили внутрь. Других посетителей не было, но так как экскурсий на русском не предусматривалось, а английского этот гид не знала, рассказ велся на чешском.

Мы поняли, что замок построили в XIV веке, что владельцы у него часто менялись, и каждый перестраивал крепость на свой вкус. Дольше всех ею обладали тевтонские рыцари, но в реституции им недавно было отказано. Сейчас Боузов принадлежит государству, и, хотя там и открыт музей, в замке можно играть свадьбы и проводить заседания. Снаружи Боузов красив, подвесной мост и внутренний двор с колодцем очень способствуют романтическим мечтаниям. Внутри же там холодно и темно, хотя и можно зажечь люстры и канделябры. В замке можно посмотреть на изразцовые печи, мозаики, картины, доспехи, массивную тевтонскую мебель. Очень любопытна и коллекция кухонной "механической" утвари.

Сорок пять минут экскурсии прошли быстро. В завершении Лючия Маркова сказала, что в детстве бабушка научила ее русскому стишку:

– Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять!

Ну, а мы научили гида говорить: "До свидания!" и поехали дальше, в Вену.