Читать книгу Край березовых чудес - Алексей Афанасьев - Страница 3

Еще светлее, солнце, просветлись!

Последний бастион моей надежды.

Прорвись сквозь холодеющую высь

К моему сердцу, теплому, как прежде!

Не может быть, что ты слабее туч!

Я верую с терпением и страстью

И мое сердце шлет свой теплый луч

В пустую высь наперекор ненастью!

Это быль и это небыль —

Край березовых чудес.

На ветру под синим небом

Подрастает светлый лес.

Через грязь и мусор ржавый,

Вспоен горькою водой,

Лес восходит с новой славой —

Изумрудною листвой!

И теперь, в эпоху бедствий,

Я приду на косогор,

И восторженно, как в детстве,

Засмотрюсь на тот простор!

На горе, на горизонте

Светят дали облаков.

Не спугните и не троньте

Луч, стекающий на зов,

Не спугните в нетерпенье

Ожидания чудес,

Переливы настроенья,

Пересветия небес!

Золотистый свод небес,

Светло-синий окоем.

Вдалеке чернеет лес,

Облака плывут кругом.

Будто бы слеза бежит,

Будто бы Земля поет,

Будто бы душа летит

Свежий ветер обдает,

Словно травы и цветы

Разом распустились все,

Словно лучшие мечты

Растворились в их росе,

Будто колокольный звон,

Будто бы забытый зов,

Будто неизвестный стон

Носит круговерть ветров.

В закоулке старого сада,

Посреди бурьяна,

Выросла яблоня так, как надо —

Только она одна.

Яблоки белые наливные,

Падать уже хотят.

Ветки до самой земли склонились.

Пуст одичавший сад…

Осени я ожидать не стану,

Выберусь поутру.

Нежно, спокойно и аккуратно

Яблоки соберу…

Я не хочу тебе сделать больно!

Что не возьму – пускай!

Только расти себе привольно,

Только не одичай!

Утомились лесистые горы,

Солнце вдаль уплыло по волнам,

Серым блеском расплылись просторы,

Прояснилась на небе луна.

Волк завыл высоко и угрюмо,

Словно бы приближаясь ко мне,

Тень легла, как тяжелая дума,

На замшелом кривом валуне…

На просторе небесного поля

Возникала звезда за звездой.

И, под скалами, полный покоя,

Стал весь мир неотъемлемо мой!

Тихим проблеском весны

Оживёт земля,

Талою водой пьяны

Расцветут поля…

И увидятся во сне

Тем, кто сгинул на войне…

Живут все звезды и планеты

Для красоты одной Земли:

И восторгаются поэты,

И путь находят корабли.

Лишь я, изгнанник непутевый,

Не там, не так и не тогда

Искал вселенские основы

И заблуждался, и блуждал

Под южным небом тёмно-ясным,

Один, как перст в степи пустой…

Я сомневался слишком страстно,

Мне наказание – покой!

Осень, отцветая,

Краски разбросала

Рыжая, цветная

праздничная стала!

Серые туманы

Краски облизали,

Словно океаны —

Пасмурные дали…

Вот мой храм, и в нем обитает мой Бог:

У костра с трескучими ветками,

У холма с пушистыми вербами,

У исхоженных пыльных дорог.

Светит свет. Вот – радость и благодать!

И во тьме бездонной, немереной,

И в туманных долинах затерянных

Его сила – сиять!

Вот мой дом, и в нем отдыхает мой дух —

В небесах, овеянных славою,

На ветру, играющем травами,

Водит стадо пастух…

Утренней порой

На реке оке

Свет лежит косой

На сыром песке,

Ветер где-то спит,

На траве роса,

Гладь воды дрожит,

Глядя в небеса;

Тают облака,

Впереди жара…

Страсть как коротка

Летняя пора!..

За рекой Окой

Зелена земля.

Манят тишиной

Дальние поля.

Я давно не сплю.

Вздрогнув, может быть,

В воду наступлю,

Чтобы вдаль уплыть!

Рассвело. Дом вдали, а дорога – в тумане,

И Кавказские горы исчезли в пространстве.

Будто бы – край земли, и за край этот тянет,

Будто нет ничего в затяжном постоянстве.

Будто солнце не ходит вдали над горами,

Будто свет зародился в белесом просторе,

Будто горы – не горы, а мифы над нами

Сходят вдаль, в легендарное черное море.

Будто кто-то придумал Кавказ: и пещеры,

И крутые, гремучие, зябкие речки,

И уступы, и осыпи, и пути лугощвые,

Где вдали привиденьями бродят овечки…

Зависли серые туманы,

Застыла мутная природа,

Вверху сереет оловянный

Осенний купол небосвода.

Застыли, серы и мокры,

Кругом московские дворы,

Застыли сморщенные лица

На проходящих головах

И влага в грустных их чертах

Чуть-чуть по капельке струится

Застыла, призрачно шурша,

Моя зеленая аллея,

И с мокрых веток, как душа,

Слетают листья, не желтея…

Дремлет Матушка-Русь в заколдованном круге

Заспались и поникли верхушки берез.

Здесь дороги – разбиты и сказочно глухи,

И ручей не журчащий течет за откос.

Облака набегут, как слеза навернется,

Дождь ударит в асфальт, как разбитый хрусталь!

Но безмолвием полным на стук отзовется

За прозрачной завесой уснувшая даль.

Крыши и дворы

Серые и белые,

Сонные от жары

Люди осточертелые.

Низкий машинный хрип,

Тяжкий кувалдный луп;

Легкие ветки лип,

Грубые складки губ…

Гомон и грай ворон,

Битый асфальт в пыли,

Вытоптанный газон,

Ржавый настой земли,

Желтый небесный свет,

Свежесть весенних луж,

Запах пропавших лет

И унесенных душ…

Дорога темна и пуста,

Земля по краям пустая.

Вот эта вся пустота —

Россия моя родная.

За годом год и за веком век,

За вёрстами – километры,

Пустое молчание, дождь и снег

И северные ветры…

Небо молчит и молчит земля

И вдруг в темноте былинной

Как нежить летит через поля

На шабаш в Москву машина.

Ты мне не пара, золотая степь,

Я – сын лесов, бог шума крон зеленых,

Я – тихий зов, шероховатый кров,

Простор обжитый и овеществленный

Ты мне не пара, выжженный простор,

Седое поле, призрачная воля!

Неизгладимый тракторный узор —

Бескрайний вздор распаханного поля!

В нем – жуть. А я бесцельно жажду жить,

Я жгу огни, я мглою расстилаюсь,

Я слушаю, забывшись, щебет птиц

И в тишину, как в воду окунаюсь.

Я – сладкий стон березовых стволов,

Я – легкий дух рассыпчатого праха,

Я – молвь веков, Я – белизна снегов,

Я – дальний путь без устали и страха!

Волга – матушка река,

Даль – не обозри!

Глубока и широка

Даже у Твери.

Простираются боры

Посреди болот,

Промышляют комары,

Слепень достает.

На пологих берегах

Мирно, широко

В унавоженных лугах

Зреет молоко.

На картошке с кое-чем

Держится народ

Без каких-нибудь проблем

Уж который год.

Солнце смотрит свысока.

Лето. Полдень. Зной.

Здесь готов прожить века,

Только – не зимой!

Двор в объятиях покоя,

Дивно стелется снежок.

Над бессонною Москвою

Затуманил небо Бог.

Хлопья белою завесой

Мерно движутся с небес.

Просветленный и белесый

Город сам в себе исчез.

Стоя, чарами объяты,

Чуть склонившись, у домов

Спят деревья, как дриады

Светлых сказочных лесов.

Тени удлинились.

Паутинки светятся в траве.

Желтые листья

Отражаются в золотой синеве.

Гордо стоят березы,

Пронзенные низким солнцем.

Отавой покрыты покосы.

Обратно ничего не вернется…

Вот как солнце пролилось

На березы золотом!

Место радуге нашлось

В облаке расколотом.

Наверху белым-бело,

Словно рядом – млечный путь.

Рыжий край, всему назло,

Хочет в синем утонуть!

За стеною – Азовское море

Тихо плещется лёгкой волною.

Засыпаю под песню прибоя,

Засыпаю с восторгом во взоре!

Засыпаю, как в море ныряю,

Всласть упившись полуденным жаром,

Словно в лунные дали вбегаю,

Напоенные свеженьким паром

Будто к старым друзьям возвращаюсь,

Продолжать миновавшие встречи!

Засыпаю. Сквозь сон – улыбаюсь.

А на море сгущается вечер…

Осень оранжевым покрывалом

Буйство природы накрыла, примяла

Тихий, седой опускается сон

Дождь затекает на старый балкон.

Тряпки сыреют на мокром балконе…

Тяжкие мысли и грустные песни,

Были и небыль – все смешано вместе.

Музыкой плавной душа пленена,

Только фальшивит иная струна…

Сквозь хляби бытия

Идти – и не пройти!

Все рощи по краям

Разбитого пути,

Все вьется в небеса

Дорога по полям,

И прямо мне в глаза

Сияет солнце там!

Скоро весна. Ручьи побегут.

Птицы поют, предвкушая веселье.

Сугробы осели, грязь там и тут,

Дожди вместо метелей.

Серое небо и серый снег,

Оттепель с мокротою,

А на дворе – широкий четверг!

Широкий, как блин с икрою!

Мягкий, спокойный, теплый февраль

Мне обещает безбрежную даль:

Радость, везенье, добро, друзей…

Лей, только слишком не перелей!

Солнце садится в водные дали.

Пол горизонта – море и море,

Пол горизонта красными стали

С той стороны, где село солнце.

Тихий, холодный стекается ветер,

Быстрый, слепой, опускается вечер;

Море уходит в туманности снов.

Мало на нем кораблей-огоньков.

Прочь обращу безутешные взоры —

Сзади во мгле растворяются горы.

Горы растают, и море растает.

И остается дорога. Пустая.

По горам несется всадник,

По дубравам и полями,

Между светлыми холмами

И почти под небесами

Он летит, подобно птице,

От зарницы до зарницы,

И под конскими ногами

Матушке-Земле не спится

И она навстречь несется

От зарницы до зарницы.

Вихрем ветер вольный вьется,

Мир вот-вот перевернется,

Всадник – в раже, конь – огонь!

Гул гуляет по планете,

Здесь – дожди, там солнце светит,

Скачет вдаль веселый конь.

Каждый шаг его копыта

Дальним эхом отдается,

Он проскачет – за холмами,

Под седыми валунами

Целый день земля трясется!

Пойду на холм к отдельному двору,

Пока не лают подлые дворняги.

Там три осины дрогнут на ветру,

Там зарастают старые овраги.

Там дальше, за оврагами – карьер,

А рядом у карьера – скирды сена.

Детьми в них много вырыто пещер,

Наступишь и увязнешь по колено!

Давным-давно там борона и плуг

Уже земле вреда не причиняли;

Там стадо гонит поутру пастух

Навстречь заре, в березовые дали.

Там из карьера тащится КамАЗ

Туда-сюда по кривобокой бровке,

Там доживает старый дряхлый вяз

У довоенной серой остановки.

Автобус здесь полвека не ходил.

Здесь по бревну раскатана деревня.

Была здесь церковь, холмики могил,

Теперь на них – огромные деревья…

Ребята бревна древние берут

И ночью жгут костры почти до неба.

Сидят и курят, будет выпить – пьют,

С закуской из картошки или хлеба.

Слабый дождь стекает с веток.

Капли падают седые.

Омывает свет бесцветный

Листья ярко-золотые.

Осень. Сумерки. Усталость.

Отрешение от веры.

Что еще в душе осталось?

Что еще в пространстве сером?

Слабый дождь стекает с веток,

Слабый ветер треплет листья.

Невозможный отдых смерти

Омывает семя жизни.

В дальнем океане

Остров подо льдом

В северном сиянии

Скован вечным сном

Берега покрыты

Снегом, а вдали —

Горы ледяные

До конца земли;

Под горами кости

Вымерших слонов,

И деревья вмерзли

В ледяное дно…

Время исцеляет.

И в какой-то год

Древний снег растает,

Искрошится лёд,

Заведутся звери,

Вырастут леса…

В это я не верю:

Где я буду сам?

Поля покинуты; земля

Пустым-пуста окрест.

На всех заброшенных полях

Растёт кустами лес…

Весь белый, из одних берёз,

Светлее в мире нет!

И я гляжу, гляжу до слёз

На этот белый свет!

На небе уже зима:

Проталин земли не видно,

Блестят холмы и долины,

Сугробы лёгкого льда

И белые города!

Они парят и летают,

А вниз падая – тают…

С высокой сосны на верхушке холма

Глядели на Черное море,

А море вдали облекалось в туман

Во всем бесконечном обзоре.

Блестела вода уходящего дня

И солнце клонилось к закату.

И яркой дорожкой манило меня

В заморские страны куда-то.

Благодатна ночь на юге.

Зыбнет тишина.

Спят усталые пьянчуги.

В небе спит луна.

Светят жидко, миротворно

Лампы на столбах.

Где-то слышится затворный

Перелай собак.

Спят черешни, абрикосы,

Спит трамвайный путь,

И халупы у откоса

Встали отдохнуть.

Богудония, как сказка,

Видит сон морской;

Со слабеющею лаской

В берег бьет прибой.

Море спит. Темно и поздно.

На краю земли —

Неподвижные, как звезды,