Читать книгу Хайям – наш современник. Восточные мотивы - Алексей Аимин - Страница 4
Знакомство
ОглавлениеВпервые я взял в руки Омара Хайяма, когда мне стукнуло сорок, и случилось это именно в тот момент, когда нужно. Проскочив бесшабашную юность и заносчивую молодость, получив от жизни изрядное количество пинков и подзатыльников, я уже начал переосмысливать жизненные ценности и пытаться выразить их доступными способом – перо, бумага.
Прочитав небольшую книжицу рубаи, сразу понял, что мудрость Хайяма нисколько не устарела. Например, известные афоризмы:
«Растить в душе побег уныния – преступление»
«Быть лучше одному, чем вместе с кем попало»
Они полностью соответствовали моей жизненной позиции.
В справочной литературе прочел, что стихам Омара Хайяма присущи суфистско-мистические взгляды (смесь эллинизма и раннего христианства) и гедонические мотивы эпикурейства.
Древнегреческий ученый и философ Эпикур еще в III веке до нашей эры пропагандировал разумные наслаждения и как пишут справочники:
высшим благом считается наслаждение жизнью, которое подразумевает отсутствие физической боли и тревог, а также избавление от страха перед смертью и богами, представляющимися безразличными к происходящему в мире смертных.
Хайям добавляя к сказанному, предлагает снизить запросы до логически оправданного уровня. Всего в двух строках он делает это блестяще:
Не смешно ли весь век по копейке копить
Если вечную жизнь все равно не купить?
Эпикурейцы считали, что не надо ждать, когда счастье вам кто-то даст, надо самому себя сделать счастливым, а потом постараться сделать счастливыми окружающих. И если эту идею все будут претворять в жизнь, в конечном итоге это и приведет к всеобщему счастью. Наивно, но как красиво!
Такая «инициатива» снизу мне импонировала, ведь она была ничем не хуже всяческих инициатив сверху.
Ну представьте себе: выступает наш президент в программе «Время» и объявляет: «Завтра наступит всеобщее счастье!»
Все сразу – «ура!», все поголовно – «за!»
Только сильно сомневаюсь, что оно так вот и наступит, ведь уже к утру появится множество недовольных:
«Мне-то ладно, а соседу за что?»
Вникнув в учение Эпикура, пришел к выводу, что подход древних философов к вопросу внутреннего благоденствия мне оказался намного ближе, чем призывы к коллективному счастью.
Всегда предпочитал быть оптимистом-индивидуалистом и нашел у себя очень схожие мысли:
Со мною жизнь играла в поддавки,
То поприжмет, а то опять отпустит.
Все было: и подножки и плевки,
Но только не было тоски и грусти.
Тоску развею, сам себя же рассмешу,
А грусть друзья разгонят и подружки.
Живу я просто: зачесалось – почешу,
А пить хочу – возьму попью из кружки.
Пусть кто-то мучается тем, что он умрет,
А я об этом думать не желаю
Принципиально. Ну придет так и придет.
И сам себя за это уважаю.
К чему грустить о том, что не пришло
И тосковать о чем-то безвозвратном?
Пусть наша жизнь хоть и куда ни шло…
Пусть так, пусть и куда, а все ж приятно.
Когда Хайям со своими рубаи проник в Европу, то для многих его откровения стали шоком. Вольность, если даже не в поступках а в мыслях, для многих была неприемлемой.
Среди гурий прекрасных я пьян и влюблен
И вину отдаю благодарный поклон.
От оков бытия я сегодня свободен
И блажен, словно в высший чертог приглашен.
Моя жемчужина!
Успей, пока в цене,
Себя порадовать и стать отрадой мне.
Так быстро дни пройдут, придут такие ночи,
Когда не свидеться нам даже и во сне.
Кто урод, кто красавец – не ведает страсть.
В ад согласен безумец влюбленный попасть.
Безразлично влюбленным, во что одеваться,
Что на землю стелить, что под голову класть.
Потому, его строки всегда вдохновляли и поэтов и художников.
Прошлое не отпускает. Художник Хусейн Бехзад. Тегеран
Некоторые исследователи считают, что даже Александр Сергеевич Пушкин знал стихи Хайяма. Увлекся востоком и стал более резок в своих высказываниях о духовенстве. А в его знаменитой эпиграмме четкость, резкость и построение очень сходны со стилем Хайяма:
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
Однако вот целомудренно-порядочных или выдающих себя за таковых, его стихи будоражили и раздражали:
«Он вольнодумец, разрушитель веры; он безбожник и материалист; он насмешник над мистицизмом и пантеист; он правоверующий мусульманин, точный философ, острый наблюдатель, ученый; он – гуляка, развратник, ханжа и лицемер»
Так писал о поэте русский ориенталист профессор В. А. Жуковский в статье «Омар Хайям и странствующие четверостишия», изданной в 1897 году.
С последними определениями профессор немного погорячился. Омар Хайям почти не пил вина и в развратных действиях замечен не был.
Что же касается ханжи и лицемера – это уж явный перебор. Хайям гнал свою жизнь во весь опор, говорил всегда то, что думал, и не боялся наживать себе врагов.
Само творчество Хайяма свидетельствует, что он никогда не жалел о содеянном, воспринимая все невзгоды стойко и с философским юмором:
«Ловушки, ямы на моем пути —
их Бог расставил и велел идти…»
И эта позиция Хайяма мне оказалась близка – уже не раз задумывался что:
По гладкой дороге жизнь мчится быстрее,
Мелькают столбы легко прожитых лет.
Ухабы же делают жизнь подлиннее —
На этом пути все же больше побед.
Пред этой дорогой и этой судьбою,
Что жизнь подарила без всяких прикрас,
Склоняюсь за то, что не ведал покоя
И нос разбивал и коленки не раз.
Иначе бы не был таким никогда я,
Иначе не сделал того, что я смог.
И я философски свой нос вытираю,
А в принципе ведь и поплакаться мог.
Совпадения моих сегодняшних взглядов с мироощущением поэта и философа раннего средневековья сначала удивили, а потом подтолкнули к более серьезному исследованию жизни и творчества восточного мудреца и философа.
И сразу нашлись новые точки соприкосновения.
Из биографии поэта узнал, что в жизни у Хайяма были и взлеты и падения: его то восхваляли и возносили, то устраивали на него гонения. Вот такая такая жизненная амплитуда и стала основой мудрого взгляда на жизнь. Все это мне также было знакомо только на более приземленном бытовом уровне:
Когда в кармане денег нет,
Душа заполнит все свободное пространство,
Уходят в прошлое и блуд и пьянство,
И я как инок, принявший обет.
Когда же деньги вновь рекой текут,
Я вновь бросаюсь в пьянство и распутство.
Какой рассудок? Просто безрассудство!
И я по-прежнему такой же мот и плут.
Как синусоида, волнами моя жизнь,
На них качаюсь я туда, обратно…
То и другое и противно и приятно:
То дно канавы, то заоблачная высь!
До знакомства с творчеством Хайяма у меня были свои пробные осмысления нашего бытия.
Например:
вся несуразность нашего мира состоит в погоне людей за ценностями, которые не идут ни в какое сравнение с ценой самой жизни.
И вся эта борьба за мнимые ценности мотивируется общественным мнением, которое чаще всего его составляют два соседа и три сослуживца.
Хайям эту черту тоже подметил и осветил:
Как часто, в жизни ошибаясь,
теряем тех, кем дорожим.
Чужим понравиться стараясь,
порой от ближнего бежим.
Многие проблемы, возводимые в ранг наиважнейших, со временем оказываются сущими пустяками, приводят к напрасной растрате времени, сил и средств.
За примерами далеко ходить не надо:
– одни ночами не спят, переживая, как бы устроить свое чадо в престижный вуз, не совсем не думая, что «корочки» не заменят ум;
– другие надрываются и влезают в долги, чтобы купить престижную иномарку, которую сразу же разбивают в хлам.
А если посмотреть по большому счету? Ну будешь ты карабкаться на какие-то вершины, толкаться локтями, ходить по чужим головам… И что в итоге?
А ничего:
– Умрешь известным человеком – из-за перечисления наград и титулов прощальная речь будет длиннее.
– Умрешь богатым – камень поставят больше и тяжелей.
Хайям же об этом пишет и широко и глубоко:
Если все государства, вблизи и вдали
Покоренные, будут валяться в пыли —
Ты не станешь, великий владыка, бессмертным.
Твой удел не велик: три аршина земли.
