Читать книгу Послание пилигрима - Алексей Анатольевич Бессонов - Страница 1

Посвящается Валентину Николаевичу Фоменко и Андрею Юрьевичу Склярову. Ученым, которые своими исследованиями добавили красок в истинную картину мироздания.

1 часть.

1 глава. Вступление.

Если Вы читаете данное послание – то сам факт этого свидетельствует об очень многом! Возможно, Вы находитесь на этой планете в статусе гостя. Тогда Вам предстоит узнать и понять, как не следует цивилизовывать подобных себе собратьев. Если же, Вы рождены на этой благодатной планете и изучаете сей труд, то я искренне рад за Вас и Вашу цивилизацию! Землянам было весьма непросто уцелеть после катастроф, ниспосланных природой и выжить после раздора, посеянного нами. К тому же, прочесть информацию, записанную на диске из обычного полированного обсидиана, можно лишь, овладев цифровыми технологиями. Если Вы находитесь на этой ступени развития, то можете почерпнуть из данного источника исключительно важные сведения. При должном благоразумии и трудолюбии, у Ваших народов откроется возможность познать бессмертие, которое вкусила наша цивилизация.

К своему посланию я прилагаю карту звездного неба, с изображением характерных фигур, образуемых яркими звездами. Названия созвездий присвоили мы, впоследствиии научив людей с этой планеты, использовать их для навигации по суше и морям. Тот, кто дешифрует мое послание на язык понятный читателю, надеюсь, сможет правильно передать фонетическое звучание слова Орион. В данном созвездии имеется группа звезд, носящая самостоятельное название [Пояс Ориона] ¹, там-то и

____________________________________________________________________

¹ В оригинале послания все астрономические и географические объекты имеют определение в виде значений координат, взятых из приложенных к посланию карты звездного неба и интерактивного глобуса Земли. Для удобства прочтения данного материала, специалисты по дешифровке, провели замещение цифровых величин на именные названия. Далее по тексту, в квадратных скобках, будут приводиться наименования объектов, принятые в наше время. [Примечание группы криптологов, произвевших дешифровку данного материала.]

находится наша родная система. Центральным ее телом является звезда, которую мы называли так же, как и люди вашей планеты свою – «согревающая, дарующая жизнь», то есть [Солнце]. Чтобы исключить путаницу при сравнении двух небесных светил, наше Солнце далее по тексту, я так и буду называть – «наше Солнце». Его масса почти в полтора раза больше здешнего, светимость чуть ярче сравниваемой величины. Расстояние между нашими звездами составляет немногим более девяти десятков световых лет, при условии, что за годовой интервал следует принимать здешний период обращения планеты по своей орбите. Наша планета по размеру напоминает Вашу планету [Земля], однако период вращения вокруг светила происходит дольше. Чтобы не возникало недоразумений с времяисчислением, все связанные с ним определения, я буду упоминать в Земном измерении.

Спешу Вас утешить! Существование после биологической смерти продолжится, причем, для всех без исключения в этом мире индивидуумов! У «последней черты», Вечный Разум, которым пронизано все видимое и невидимое пространство Вселенной, запишет оцифрованную копию Вашего мозга в файл, и поместит в несокрушимую ячейку из кваркония, где он будет храниться вечно. Если Вы пожелаете, то будете включены в общий информационный обмен и сможете узнавать вести о жизни Ваших близких и родных, познавать то, что не удалось уяснить при земной жизни. Как заслужить, такую привилегию? Поверьте, не сложно! Надо лишь с уважением относиться к Вечному Разуму, ведь он возник миллиарды лет назад, пройдя путь от биологической цивилизации, такой же, как наша, такой же, как ваша. Да-да, только они были первыми, их родная планета возникла в числе первых, после чего миллионы человеческих поколений, созидали эту грандиозную систему. Через труд, через боль, через радость познания – так и была создана цивилизация Вечного Разума. Неужели же, этот подвиг не заслуживает уважения и почитания? Труд поколений, направленный, на приближение лучшего варианта жизни для своих потомков – это единственный смысл существования жизни!

Далее я приоткрою тайну и сообщу, что же представляет собой Вечный Разум, или Божественный Дух, или Абсолютная жизнь. Названия могут варьироваться – но суть явления останется неизменной! Если Вы человек верующий, то Вам легче усвоить следующее положение. «Люди на земле сражаются за свою веру. Попав на «небеса», они увидят, что существует лишь одна истинная религия – почитание Божественного Духа». Данный постулат элементарен в понимании, однако прекрасно описывает высокую материю. Если же Вы атеист, тогда Вам предстоит проделать серьезную умственную работу в процессе прочтения моего послания.

Люди всегда мечтали добиться реального бессмертия, или иначе говоря, активного функционирования после биологической смерти. И оно вполне возможно, но для этого, Вашей цивилизации придется приложить немало усилий, добывая необходимые знания и технологии. Если до Вас доходит смысл того, что я излагаю в своем послании, то приложив терпение, далее Вы сможете понять, как же достигнуть заветного бессмертия. Как сохранить и распорядиться им, как вырваться за пределы своей звездной системы и найти другие обитаемые планеты.

Цивилизация, которая способна через математическое преобразование любой информации, хранить и передавать её на расстояние, по вселенским меркам, считается цивилизацией первого уровня. Хочу для будущих исследователей прояснить следующее. Перед Вами тонкий, полированный диск из вулканического стекла обсидиана, добытого на планете, которую впоследствии будут называть [Земля]. Это стандартный носитель информации, который я, странник-пилигрим с далекой звезды, заполнил своими личными мыслями. Если Вы сумели декодировать данную информацию, и она Вами понимаема, то Вы счастливчик – отныне Ваши знания умножатся многократно! Качество Вашей жизни может стать другим – отныне Вы информационный богач! Следует лишь правильно распорядиться открывшимися знаниями, и я надеюсь, Ваши ученые поймут, в каком направлении следует развиваться и работать.

Решение о написании данного послания, принималось мною лично, без чьих-либо благословений или санкций, о нем знают только я, меня зовут Шелт Тройз, моя возлюбленная супруга Нуви, и мои друзья Цидди и Урев.

Один тайник, где заложен на хранение диск с информацией, устроил я сам. Он находится, на территории мегалитического комплекса, ранее возведенного нашей цивилизацией [Теотиукан в Мексике], вторую закладку сделал Цидди в [Египте]. Исполинская скульптура льва [Сфинкс], три Великие пирамиды, дороги-дамбы и другие монументы комплекса [Гизы] образуют собой огромную астрономическую схему. Данная схема отражает картину звездного неба над [Гизой] в ту эру, когда [Сфинкс] на восходе солнца встречал свое собственное отображение на звездном небе в виде созвездия Льва. Замысел данного сооружения многослоен. Это и символ могущества нашей цивилизации. Это и памятник всем погибшим во время страшной катастрофы планетарного масштаба, когда при столкновении с метеоритом, сместились полюса, и гигантское цунами вызвало всемирный потоп. Это и прощальное послание другим цивилизациям, созданное в ту пору, когда стало понятно, что нас настигает медленное и неотвратимое угасание. Одновременно это и руководство для дотошных искателей – расположение объектов, привязка к астрономическим явлениям и датам – расскажут, когда и откуда мы пришли, почему мы иссякли, и где находится последнее хранилище с материальными носителями наших бесценных знаний.

Данное послание – мой личный труд. Поэтому, я хотел бы его начать, последовательными воспоминаниями о своей юности, о близких мне людях, о родине, которую мне не суждено увидеть никогда…

2 глава. Юность.

Детство я уже не пытаюсь вспоминать, память абсолютно не удержала этот период моей жизни. Моя мама преподавала алгебру и геометрию в колледже. Отец трудился в научной лаборатории и успевал читать лекции в университете. На нашей планете, сосуществовало более тридцати государств, с различным уровнем развития общества, науки и экономики. Мне посчастливилось родиться в самой успешной и процветающей стране, имя которой – Бохия. Что на языке древних бохийцев, или в просторечье «бохов», означало изобильный край. Последние десять лет мы проживали в нашей многомиллионной столице Ростау. Мои родители, способствовали в получении мною, достойного образования, прививали тягу к постоянному усовершенствованию знаний. После окончания университета, я имел специальность химик-технолог с правом преподавания в высших учебных заведениях. Все дети в нашем государстве получали обязательное, бесплатное образование начального уровня. Те, кто выбирали для себя рабочие профессии – продолжали дальнейшую учебу в специализированных частных колледжах за умеренную плату. Кто желал большего – проходили обучение в институтах, не бесплатно конечно, кому-то помогали родители, кто-то самостоятельно брал кредит, а после получения диплома, рассчитывался за него несколько лет. Люди с институтским багажом знаний работали инженерами и управленцами среднего звена в различных компаниях, как частных, так и государственных.

Национальные университеты принадлежали исключительно государству, обучение было платным и стоило огромных средств. Можно было полностью оплатить обучение из своего кармана или заключить контракт с государством, с последующим трудоустройством на его условиях. Молодежь воспринимала второй вариант, как абсолютную кабалу – стоимость обучения сильно варьировалась от выбранного курса предметов, а последующее распределение происходило без учета пожеланий и на должности, которые первое время не сулили хорошего дохода. Свобода приходила только, после полного расчета, за полученное образование. Правительство, считало такую систему получения академического образования, наиболее эффективной – и действительно, способная молодежь, имела возможность реализоваться, даже при отсутствии средств. Далее в государственных компаниях и научных лабораториях молодые люди трудились на совесть, пытаясь отработать кредит, и получить свободу. Выпускники университетов становились управленцами высшего звена или творили в научных центрах.

Обеспеченность моих родителей, и добрые отношения в семье, позволяли оплатить, дорогостоящее образование по выбранному мною профилю без заключения контракта. Однако я настоял на самостоятельном расчете за учебу! Я хотел быть ученым и походить на моего отца! Он с детства, уделял массу внимания моему воспитанию и становлению, рекомендовал литературу для прочтения, соблазняя тайнами мироустройства. Я мечтал познавать мир и открывать загадки материи. Будучи способным учеником, я с отличием защитил дипломный проект на тему «Применение парамагнетиков в криогенных технологиях». Я закончил учебу в статусе магистра в возрасте двадцати трех лет по земным меркам (как я уже упоминал, наша планета вращается несколько медленнее в годовом цикле).

Меня ждало распределение. У отца была некоторая возможность повлиять на него, поэтому, не особо волнуясь за свое будущее, я получил передышку, в виде двухмесячных каникул. У меня была любимая девушка, тоже выпускник-контрактник этого же университета, по специальности инженер-генетик. Ее звали Нуви, она так же ожидала решения комиссии по распределению, и у нее тоже было два месяца свободного времени.

Два молодых, любящих сердца и два месяца свободы! Мы решили прокатиться по свету, а мои родители помогли нам с финансами. Во время учебы, мы немного подрабатывали в лабораториях, этих средств, хватало лишь на карманные расходы, не более того. Выбрав учебу по контрактной системе, я сэкономил родителям немалые деньги, и они с удовольствием оплатили нам морской тур сразу по нескольким странам.

Мы окунулись в сказочное времяпровождение! Белоснежный трехпалубный лайнер красиво скользил по морской глади. Менялись страны пребывания, день мы проводили на берегу, совершая экскурсии по местным достопримечательностям, а вернувшись на борт корабля, запирались в каюте и предавались неутомимым ласкам.

Однако на фоне столь беззаботной жизни, меня посещали и тревожные мысли. Прибрежные воды были откровенно грязны, плюс удушающая загазованность на улицах, чахнущая от химикалий растительность, перенаселенность и откровенно бесцельная жизнь окраин – все это не могло укрыться от взора путешественников. Нужда и безработица заставляли, встречавшихся на нашем пути торговцев и официантов, фальшиво улыбаться и суетиться не к месту. Нередко, тут же за своей спиной, я перехватывал их презрительные взгляды и небрежные жесты. Поездки на экскурсионных автобусах выглядели примерно одинаково – стоило выбраться за городскую черту, как неустроенность, кучи мусора, столбы дыма промышленных зон, доминировали над увядающими пейзажами. Природа, однозначно, не выдерживала урбанистической нагрузки человечества. Я не утверждаю, что у меня на родине все было безупречно обустроено и облагорожено, но все же, разница была настолько велика, что мною охватывало потрясение.

Глобальное разделение труда в мире, привело к тому, что одни страны занимались наукой и разработкой технологий, другие являлись сборочной площадкой, а третьи поставщиками сырья или дешевой рабочей силы. Неравномерное распределение людских ресурсов, ухудшающиеся климатические условия, катастрофическое состояние экологии, отсутствие надежд на изменение ситуации – все это настолько явно бросалось в глаза, что вечерние разговоры на нашем корабле только и велись на эти темы.

Некоторые спутники откровенно сетовали, что исчезал смысл путешествия в страны «третьего» мира из-за грязи, постепенно скрывающей под собой пляжи и исторические достопримечательности. А в странах процветающих, не на что было поглазеть, нехватало экзотики! Настолько все вокруг было функционально размещено и обустроено, что города переставали отличаться друг от друга – кругом металл, стекло, бетон и пластик. Пропадала надобность, куда-то ехать, чтобы лицезреть, одну и ту же похожую картину.

Однако юношеская беззаботность и объятия моей возлюбленной, отодвигали на задний план эти тревожные мысли. Во время круиза я почувствовал, что безумно влюбился. Нет, я и раньше считал, что люблю Нуви, но мы никогда так долго не оставались наедине. Сейчас же, изо дня в день, мы просыпались в нашей уютной каюте на одной кровати, вместе делили трапезу, вместе гуляли по палубе, вместе ездили в портовых городах на экскурсии, вместе засыпали после бурно проведенного дня. И вот такое совместное бытие и постоянное общение – раскрыло мне гораздо больше в личности и характере моей возлюбленной, чем частые, но короткие встречи во время учебы. Вообще, я вдруг осознал, что каждый человек – это большая загадка, ведь поверхностное общение выявляет только то, что индивидуум хочет открыть окружающим в восприятии себя. Мое погружение в эго Нуви позволило увидеть ее внутренний мир и понять его. Короче говоря, мы были абсолютно счастливы, что мы вместе и обоюдно наслаждаемся любовью друг друга.

В эйфорическом состоянии не замечаешь, как течет время, и наше путешествие закончилось, как нам показалось, на самом интересном месте. Неожиданно раньше срока, Нуви вызвали в университет и вручили пакет документов, с направлением на работу в научно-исследовательский центр, занимающийся вопросами генной инженерии. Данное учреждение находилось в пригороде нашего мегаполиса, чтобы не тратить время на ежедневные переезды, Нуви решилась съехать от своих родителей и снимать жилье поближе к новому месту работы. И хотя все члены семьи оставались жить в пределах столицы, ее мама восприняла эту условную разлуку со слезами на глазах и дрожью в голосе. Отец Нуви, нервно сжимая мой локоть, долго напутствовал нас, хотя мне предстояло только помочь с перевозкой ее вещей. Мне хорошо запомнилась сцена этого сентиментального псевдорасставания, а вернее проводов детства и вступления во взрослую жизнь.

После произошедшего переезда, я к своему удивлению обнаружил, что мы с моей любимой, практически перестаем видеться. Я жил со своими родителями и теперь на свидание с Нуви надо было добираться не менее двух часов. Кроме того, она могла задержаться на работе, и когда мы все-таки встречались, она с новым блеском в глазах, увлеченно рассказывала об проводимых в их лаборатории опытах. Мне же не терпелось ее обнять и потискать, и если, в конце концов, это и удавалось сделать, то все равно оставалось чувство неудовлетворенности, вызванной тем, что моя Нуви уже не так сильно принадлежит мне, что у нее появлялся иной опыт интересного общения. Юношеский максимализм заставлял меня тогда терзаться от слепой ревности. Но, наконец-то, и мне позвонили из административной комиссии и назначили время, когда я должен был явиться в кадровый отдел для получения распределения.

Я поинтересовался у своего отца, что мне следовало там ожидать. Он ответил, что, конечно же, переговорил о моей судьбе с парой своих товарищей, занимавших не последнее место в иерархии университета. Но оказалось, что решение по наиболее успешным выпускникам принимает государственная комиссия из управления по научно-трудовым ресурсам. А там работают чиновники, с которыми товарищи моего отца, как я понял, слабо взаимодействовали. Если бы меня тогда спросили, чем бы я хотел конкретно заняться, я бы затруднился с ответом, и кроме того, я не представлял свою жизнь вдали от родителей и Нуви.

И вот, в назначенный день, я стоял, а вернее сидел на специальной скамеечке перед членами комиссии. Председатель, неторопливыми движениями отыскал мои документы из стопки, со всех сторон осмотрел папку, словно на ее обложках тоже могла иметься важная информация, затем открыл ее, и занудливым голосом, постановил:

–Шелт Тройз, вы направляетесь в Северный научно-исследовательский центр, расположенный в городе Ульбик. Бюро сильных физических взаимодействий, в лабораторию доктора Преста. Должность – младший научный сотрудник. Время, когда вы должны прибыть в распоряжение доктора Преста указано, так что поздравляю вас, молодой человек, вам оказана большая честь!

–С чем вы меня поздравляете? – переспросил я, ошеломленный неожиданным известием.

–С удачным распределением! – занудный голос стал еще и раздраженным. – Северный научный центр, и в частности данное бюро, находятся на самых передовых позициях в освоении физики ядра! Далеко не каждому выпускнику, оказывается такое высокое доверие!

Я пребывал в полном смятении. Держа под мышкой папку со своими документами, я бесцельно бродил по аллеям университета и смотрел на его окна, словно кто-то могущественный мог выглянуть и позвать меня, чтобы переиграть распределение. Вернувшись вечером домой, я молча передал отцу направление, тот бережно открыл бумаги, прочел их, после чего его лицо осветилось радостью. Он торжественно меня обнял и дрогнувшим голосом, нарочито растягивая буквы, произнес:

–Поздравля-я-яю, сыно-ок! Знай, я по-настоящему горжусь тобой!

От досады у меня навернулись слезы. Внимательно заглянув в мои глаза, отец почувствовал охватившие меня эмоции и поспешил успокоить:

–Да брось ты! Нашел, о чем сожалеть! Мы с мамой никуда не денемся и твоя Нуви тоже! Если, вы действительно любите друг друга, то обязательно соединитесь! А это! – он торжественно потряс папкой. – Перспектива, ого-го какая! Эх, если бы мне дали такую возможность в молодости! Я бы до полного доктора наук дорос! Шелт, я приготовил тебе подарок, смотри!

На широкой ладони отца лежали дорогие наручные часы престижной марки, но мой родитель всегда стремился проявить оригинальность.

–Я внес небольшое усовершенствование. В механизм часов интегрирован микрочип и микрофонный усилитель. Я настоятельно тебе советую, взяться за ведение аудиодневника – пяти минут в день хватит, чтобы зафиксировать самые важные моменты твоей жизни. Потом, по-прошествии лет, тебе будет интересно вспомнить в деталях, что с тобой происходило! Кроме того, ведение дневника дополнительно дисциплинирует начинающего ученого. Удачи, тебе сынок!

Этот взгляд отца, до сих пор, несмотря на прошедшие столелетия, не стерся из моей памяти, в нем было столько любви, добра и гордости человека, родившего и воспитавшего сына, который входит в большую жизнь!

Прощание с родителями, разлука с любимой девушкой, расставание с друзьями, – все свалилось на меня впервые! Суета дорожных сборов, последние объятия, поцелуи, суматошные взмахи рук! Затем аэропорт, стремительный разбег самолета, три часа над облаками и вот уже нас встречают вечерние огни краевого центра, расположившегося в северной части нашей страны. Воздух стал заметно прохладнее и сырее. Мне еще предстояло около часа пути преодолеть на скоростном поезде до самого Ульбика, небольшого городка, где и располагался научный центр. За окном быстро стемнело, пришлось разглядывать только попутчиков под убаюкивающий шум и покачивания вагонов. Народ был разнообразный и мало отличался от столичного, разве что одет был основательно теплее. По приезду на вокзал, я нашел ближайшую гостиницу и остановился на ночь. Оттуда позвонил родителям и Нуви, сообщив им, что благополучно добрался. Засыпая, уже в полудреме, я вдруг представил себя ценным специалистом, который послан сюда для выполнения важной миссии, и что меня с нетерпением ждут люди из бюро и моей лаборатории…

После раннего завтрака, выйдя из гостиницы, я снова поразился непривычной прохладе и низкому пасмурному небу. Осмотревшись, я обнаружил, что Северный научный центр – это огромный комплекс зданий и сооружений, раскиданных на большой территории за городком, который был населен его сотрудниками. Вернее, насколько охватывал окрестности взгляд, это городок прилепился сбоку и занимал намного меньше места, чем все эти разнообразные объекты. Кроме того, доминирующим элементом пейзажа, являлась термоядерная электростанция, огромные блоки которой, высились серыми громадинами, опутанные высоковольтными проводами.

В приемном офисе центра, меня приняли в кадровом управлении, еще раз сверили документы, заставили заполнить анкету, выдали электронную карту пропуска и объяснили, как мне попасть на непосредственное место работы. На первое время, мне предоставлялась отдельная комната-студия в жилом кампусе, если бы она меня удовлетворила, то в дальнейшем я мог снимать ее уже на свои средства. Выйдя из офиса, я отметил для себя удачное расположение транспортной инфраструктуры – по территории, на опорах, располагался монорельс, его остановки находились уже внутри зданий. Ярко окрашенные, сдвоенные вагоны на магнитной подушке быстро и бесшумно сновали над головой.

Мой пропуск позволял мне переместиться только в тот уголок центра, где находилась моя лаборатория и обратно в жилой кампус. Приемный офис был доступен для всех, но далее, не имея пропуска, невозможно было куда-либо попасть. Хитро выстроенные корпуса, были доступны для людей только по монорельсу, а грузы перемещались внизу на электромобилях, в сопровождении вооруженной охраны. Из окон шлюза-остановки, где я дожидался прихода своего маршрута, было видно, как они досматривают машины и водителей. Перед входом в электровагоны, располагался пропускной терминал, сунув в него карту, я шагнул в салон через открывшиеся рамки и двери, после чего мы начали бесшумно скользить от здания к зданию. На стене вагона имелся интерактивный дисплей, где моя остановка отображалась последней, рядом с символом термоядерной электростанции. Но это на дисплее символы располагались рядом, на самом деле мы уже порядочное время пробирались между, корпусами, заслонившими небо, пока не объявили мою остановку. Я снова предъявил автомату свою карту-пропуск, и только тогда дверь вагончика отворилась передо мною, одновременно рамки терминала пропустили меня внутрь здания.

Остановка-шлюз имела две двери, одна сервисного назначения, которая была закрыта, другая открылась после очередного показа пропуска. Длинный коридор был слабо освещен, но вдалеке там, где он заканчивался, меня ждало яркое помещение. Пока я шагал, меня впечатлил звук, которым было все наполнено, он был несильный, но по тональности какой-то низкий и вибрирующий, словно за стенами гудели трансформаторы. Помещение оказалось шлюзом с несколькими дверьми, выбрав, по табличке нужное мне название я опять предъявил карту-пропуск сканирующему устройству на стене. Далее я очутился в холле с высокими потолками, без окон, с искусственным освещением, в одном углу стоял диван, в другом подковообразный стол, за которым сидела миловидная девушка в униформе. Увидев меня, она приветливо улыбнулась и приготовилась слушать.

–Меня зовут Шелт Тройз. Прибыл по распределению. Вот мои документы.

–Присаживайтесь, придется немного подождать. Доктор Прест, руководитель лаборатории, сейчас подойдет. Меня зовут Олси, я его помощник.

Мне оставалось приземлиться на диван и безмолвно разглядывать помещение, когда мой взор попадал на Олси, она моментально вскидывала в упор свои глаза, обрамленные длинными ресницами. В холле имелось четыре входа, один через который я пришел, затем дверь в кабинет доктора Преста, еще дверь с табличкой «зал совещаний», и выход в широкий коридор с множеством дверей. Окна отсутствовали, их заменяли огромные, подсвеченные витражи с видами природного ландшафта, настолько сказочно красивого, что заставляло усомниться в реальном их существовании. Я не услышал приближающихся шагов, фигура доктора Преста возникла неожиданно. Это был энергичный мужчина пятидесяти лет, одетый в униформу, на грудном кармане блестела нашивка с именем и должностью владельца. Он, вопросительно, посмотрел на меня, затем на Олси.

–Доктор Прест, к нам прибыл по распределению Шелт Тройз.

–Здравствуйте, коллега! – произнес мужчина и протянул руку для пожатия.

Я поздоровался и, не зная, что делать дальше, протянул ему свою папку с документами.

–Это оставьте Олси, и заходите в мой кабинет.

В кабинете громоздился большой рабочий стол, напротив него стояли два кресла, между ними журнальный столик, шкаф с одеждой в углу, в узком окне торчала стена противоположного здания. Доктор Прест указал мне на кресло, а сам направился к кофе-автомату, стоявшему в нише, рядом с одежным шкафом.

–Моя слабость – люблю хороший кофе. Даже добился, чтобы в кабинете поставили этот аппарат. Есть хороший сорт из Легазеи, вам сделать чашечку, отведаете?

–Спасибо, с удовольствием, там действительно делают хороший кофе!

–Вы, пробовали такой? – и он продемонстрировал мне цветастую пачку.

–Да, я был там недавно, и пробовал именно такой сорт, у него очень пронзительный вкус!

–Серьезно! Вы были в Легазее? – доктор приостановил на мгновение свои хлопоты.

–После окончания учебы, я со своей девушкой провел в морском путешествии почти три недели, в том числе, мы заходили и в Легазею.

–Вот оно что! Заходили, выходили, проходили… – именно так выражаются моряки. Ну и как там жизнь?

–Да, как-то все неустроенно у них, лично мне так показалось. Сильно загрязнена окружающая среда. Хотя в южных районах, где они выращивают кофе, мы не были, не знаю, какая там обстановка.

Доктор Прест окинул меня оценивающим взглядом, и жестким тоном произнес:

–Не удивительно! Их власти совсем не уделяют внимания экологии, им жалко денег на новые системы очистки. И у людей там менталитет еще тот – за собой прибрать не могут или не хотят!

–Да живут там не богато, – согласился я.

–Им никто не виноват! За сто лет от импорта нефти и газа – на них пролился золотой дождь, которым они не смогли толково распорядиться! А сейчас, после освоения нами термоядерной энергии, спрос и цены на эти ресурсы заметно упали, теперь у них дыры в бюджете! Зато у всех чиновников роскошные дворцы, набитые дорогими безделушками.

–Пожалуйста! – с этими словами доктор поставил мою чашечку на журнальный столик, а сам уселся в кресло за столом и начал помешивать свой кофе.

Я поднес напиток к носу, намереваясь сначала вдохнуть его аромат, а затем уже отпить.

–Я читал вашу дипломную работу! – неожиданно изрек Прест. – Вам досталась интересная тема – «парамагнетики в криогенных технологиях». Где надо было подобрать подходящий сплав, применить традиционные технологии и разработать камеру-газостат, в которой, якобы, будут собираться суперчипы нового поколения!

От неожиданности, чашка с кофе дрогнула у меня в руках, и я поспешно поставил ее обратно. Я не предполагал, что мой дипломный проект будет изучаться моим будущим руководителем. И тем более я не ведал, отхвачу я сейчас порцию критики или наоборот похвалу.

–В своей работе, вы решили добиться существенной экономии производственных затрат. Для снижения величины применяемого магнитного поля и количества используемого сжиженного гелия, а также, для поддержания глубокого вакуума, вы спроектировали сферу-камеру из материала, который намеревались наделить замечательными свойствами. Вы предложили создать сплав из нескольких разнородных металлов, который бы обладал высокой магнитной восприимчивостью. Так?

– Да, именно так, – подтвердил я и выпрямил спину в кресле.

– В результате вы изобрели «рецепт солянки» из церия, лантана, неодима, железа и магния ². Однако такой сплав невозможно выплавить обычным способом, и вы решаете спечь его из смеси ультрадисперсных порошков. А чтобы получающаяся металлокерамика не превратилась в кристаллическую

структуру, предлагаете проводить процесс при относительно низкой температуре, полном вакууме, огромном давлении, и под сильнейшим магнитным полем, чтобы соориентировать ультрадисперсные частицы.

Плюс ко всему, конечная пористость не должна превышать десяти процентов! – Доктор Прест при этих словах, грозно потряс пальцем. – Без труда разработав столь волшебный материал, вы еще и осмелились замахнуться на невероятные размеры вашей чудо-камеры, диаметром почти в один метр и толщиной стенки в десять сантиметров! ^{_____________________________________________________________________________________________________________________________________________}

² Данное послание, конечно же, не содержало Земных названий веществ, указывались лишь их номера в периодической системе химических элементов, которая, независимо от планеты, одинакова у всех цивилизаций. [Примечание группы криптологов, произвевших дешифровку данного материала.]

Встав из-за стола, Прест шумно отхлебнул кофе, одернул форменную куртку и подошел ко мне, скрестив руки на груди:

–Уважаемый, Шелт Тройз! Ответьте, пожалуйста, на следующие вопросы. Первый, каковы должны быть размеры газостата, в котором вы намеревались изготавливать свою сферу? Второй, какова должна быть толщина его стенок,

чтобы выдержать, применяемое вами давление в десять тысяч атмосфер?

Третий, из какого материала должен быть изготовлен газостат, чтобы сквозь него проникало магнитное поле? Четвертый вопрос, частичная рекристаллизация происходит уже при температуре лишь на сто-сто пятьдесят градусов ³ меньше, температуры плавления, а она для сплава церия-лантана-неодима будет около семисот градусов, применяемое же вами давление создаст, гораздо, более высокий нагрев! Как вы собираетесь отводить лишнее тепло с неимоверной точностью?

Я был ошеломлен каверзностью вопросов, напрочь разбивающих теоретические построения моего проекта! Пока я растерянно подбирал аргументы, с которыми мне следовало броситься на защиту моего детища, доктор, наслаждаясь моим жалким видом, добавил:

–Что же вы молчите, фантазер? Все эти моменты вы должны были тщательно проработать. А знаете, почему вас допустили до защиты данной темы? Руководитель вашего дипломного проекта, мой однокашник по студенческой скамье, предусмотрительно выбрал меня в качестве рецензента вашей работы. И я отписал следующую резолюцию, что «данное решение вполне может быть реализовано, при развитии определенных технологий». Если бы попался другой специалист, то вас заставили бы переделать работу. Скажите, ваш отец помогал вам?

–Он советовал не заниматься ерундой, а использовать подложки из

солей диспрозия, и традиционные камеры-трубы.

–Почему же, вы не послушались дельного совета? ____________________________________________________________________________________

³ Физические единицы измерения приведены в международной системе измерения, принятой на планете Земля. [Примечание группы криптологов, произвевших дешифровку данного материала.]

-Я хотел доказать, что есть другой путь…

–Путь без воплощения и реализации? – картинно взмахнул руками доктор Прест.

–Если ставить задачи, то возможно найдется и решение…

–Ну, допустим. А что вы знаете о нуклонных чипах нового поколения?

–Нашими учеными ведутся работы по созданию огромных ядер атомов

заданной структуры, с фотонной обработкой информации, где элементарные частицы выступают инициаторами процессов. В теории, если из такой материи удастся построить процессор, то его производительность может на десять порядков превзойти атомно-электронные аналоги…

Доктор Прест довольно удрученно махнул рукой:

–Увы, все красиво, только в теории! На практике, в упомянутых камерах-трубах, на подложке из солей диспрозия, получается, уложить лишь несколько атомных слоев. Накопившееся к этому моменту количество ошибок не позволяет продолжать наращивание структуры, а из такой массы материи можно создать лишь самый примитивный нуклочип. Вот, если бы удалось построить твою чудо-камеру, то точность укладки можно было бы повысить. Вообщем так Шелт Тройз, для начала, я начну обращаться к тебе на «ты», я все-таки постарше тебя и твой босс. Здесь, в нашем заведении, все меня зовут доктор Прест, и только один человек позволяет себе фамильярничать. Мы с ним когда-то учились вместе – его зовут Зивас, у него тоже имеется докторская степень. Наша лаборатория ведет работы по нескольким направлениям. Тебя я закрепляю в группу доктора Зиваса, они трудятся над механикой глюонных цепей. Чтобы без помех включиться в тему, тебе следует пройти курс обучения последним достижениям в данной области знаний. Что ты слышал о методе нейронной модуляции?

–Технология обмена информацией, дистанционным воздействием на участки мозга…

–В нашем научном центре оборудован специальный учебный комплекс, где ты получишь необходимый пакет знаний всего за пару дней. А пока пройдемся, я познакомлю тебя с коллективом.

–Хм-м, а что нейронная модуляция уже применяется на практике? – изумился я.

–Да, методика вполне освоена, конечно, недешево обходится такое обучение, поэтому доступно далеко не везде и не для всех. И к тому же, «пустую голову» бесполезно загружать знаниями таким способом – мозг должен быть готов к восприятию понятной информации. Речь идет лишь о дополнительной закачке информации и стимулировании «спящих» нейронов. Единственное неудобство заключается в том, что импульсы от коры головного мозга могут считываться и в обратном направлении, поэтому если у тебя, Шелт, есть грязные мыслишки, то придется ими поделиться. Да, и еще одна формальная процедура. Прежде всего, необходимо подписать стандартное обязательство о нераспространении информации, которая станет тебе доступна. Вопросы, касающиеся деятельности нашей лаборатории, не должны выходить за ее стены. Кроме того, придется работать с секретными материалами, позже тебя проинструктирует специальный сотрудник, отвечающий за режим безопасности.

Я со скепсисом отнесся к словам доктора, о возможности прочтения моих мыслей. Мне показалось, что он сделал это ради большей острастки меня в плане соблюдения вышеупомянутого режима. Я пробежал взглядом по листку бумаги, обязательство было изложено в корректной форме, в конце разъяснялось о всевозможных видах ответственности, вплоть до уголовного наказания, что заставило меня напрячься:

–Доктор Прест, здесь имеется в виду неразглашение тем, над которыми трудится коллектив?

–Безусловно! Более того, все, что ты здесь увидишь и услышишь, даже краем глаза или уха, это тоже закрытая информация. Вопросы, которыми мы здесь занимаемся, относятся к передовому краю исследования материи микромира, и поскольку государство финансирует и организовывает эти работы, то оно желает сохранения и охранения добытых результатов. Если, ты, по каким-либо причинам, не можешь выполнить это обязательство, то не хитри и не подписывай, тогда тебя ожидает просто обратная дорога домой и повторное перераспределение.

Только теперь я осознал, на какой рубеж выводит меня судьба, предлагая путешествие в заманчивую даль.

–Я все понял, и не вижу препятствий, для принятия данных обязательств! – произнес я прерывающимся от волнения голосом и поставил автограф.

–Ну, что же, все формальности соблюдены! – удовлетворенно подытожил Прест. – Пойдем, я познакомлю тебя с доктором Зивасом и его командой.

Мы вышли из кабинета, доктор сунул Олси лист бумаги, с моей клятвой о «верности и молчании» и велел подготовить направление, на получение образовательного курса в объеме, который он укажет позже при подписании. Мы пошли по широкому коридору до нужных дверей, Прест жестом указал, чтобы я вставил в сканер на стене свою карту-пропуск, и только когда на пульте сканера он набрал комбинацию знаков, дверь открылась.

–Отныне, Шелт, тебе открыт доступ в это помещение. При необходимости, получишь свободный вход и в другие зоны.

Мы находились в просторном зале, где в виде ячеек были расставлены рабочие столы и стенды с моделями ядер атомов, собранных из пластмассового конструктора. На стенах висели большие мониторы, возле одного из них, стояла группа сотрудников и увлеченно наблюдала за неким процессом. Мне показалось, что сама картинка формировалась электронным микроскопом, или ускорителем на «жестких электронах» после чего, обработанная программой для лучшего восприятия, передавалась на экран. Размер увеличения, безусловно, поражал! Было видно, как атом, какого-то элемента, похожий на растрепанный клубок ниток, переносится на образец, зависает, дрожит и пытается прилепиться на предназначенное ему место. Однако укладка в последний момент сорвалась, атом отскочил, затем мелко вибрируя, он снова появился в кадре, готовясь к новой посадке. Все напряженно следили за происходящим, некоторые от досады яростно жестикулировали, другие сокрушенно качали головой. Я не мог себе представить, как можно манипулировать отдельным атомом и подумал, что нам демонстрируется анимация эксперимента, чтобы более детально передать суть физического превращения. Но тогда к чему было имитировать особенности изображения электронного микроскопа, если можно показать просто мультипликационный ряд! Может быть, это делалось, для пущей убедительности? В общем, я не смог объяснить увиденное, а задать вопрос постеснялся, боясь прослыть болваном на первой же встрече.

Доктор Прест некоторое время с переживанием следил за метанием теней на экране, и наконец, вынес приговор:

–Нет, не стряхивается!

Все обернулись, и мужчина с лохматой гривой черных волос и грубоватыми чертами лица раздраженно пояснил:

–Не хватает быстродействия модуляционного генератора, нам передали на испытание очередную усовершенствованную модель, однако, и она не может точно передать резонансную частоту, чтобы глюонная цепь освободила, захваченное ядро. Два часа уже бьемся!

–Программное обеспечение проверяли, может нестыковка какая-нибудь?

–Управление удовлетворительное! Видишь, ядро занимает место в намеченной позиции! А освободиться от захвата кварков в протоне не удается! Вон – трясем, трясем, а когда ядро, наконец, срывается, то падает куда попало!

–Чем отличается работа нового генератора от предыдущего образца?

–Управление по координатам улучшилось, а присоединение и освобождение осталось таким же проблемным!

Доктор Прест, вскинул руку и слегка, повысив голос, объявил:

–Коллеги! Знакомьтесь! Наш новый сотрудник, новоиспеченный выпускник университета из Ростау, химик-технолог Шелт Тройз!

Прест взял меня под локоть, и первым подвел к лохматому мужчине:

–Это доктор Зивас, твой непосредственный руководитель. Это Нир, это братья Руз и Кроуз, программист Цидди, инженер Дабс. – Он по очереди указывал на каждого из них и ждал, пока мы обменяемся рукопожатием. – Шелт пару дней проведет в учебном комплексе, после чего приступит к совместной работе!

После краткого представления, мы с Престом оставили моих коллег у монитора, где ядрышко все никак не могло усесться на новое место, и вернулись в кабинет шефа. Олси, видимо, уже подготовила мое направление, так как Прест взял со стола лист бумаги, что-то в него вписал, размашисто поставил автограф и протянул мне:

–Завтра в восемь утра ты должен явиться в учебный центр с этим бланком. После сеансов просвещения жду у себя, будем рассматривать возможность воплощения в жизнь твоей чудо-сферы!

На прощание, я получил от Олси приветливый кивок головы и взмах ее длинных ресниц.

3 глава. Сопричастность.

Остаток дня я потратил на переезд из гостиницы в жилой кампус, который состоял из группы четырехэтажных зданий, окруженных прогулочными аллеями и спортивными площадками. Меня поселили в небольшую комнату-студию с удобствами, где стояли кровать, одежный шкаф, стол, висел телеприемник на стене с функцией персонального компьютера. Окно выходило на задний двор здания и радовало видом густой хвои на стройных соснах. Разместив, свой нехитрый багаж, я отправился на поиски кафе, где можно было бы поужинать, благо на территории кампуса находилось несколько подобных заведений. Люди, попадавшиеся мне навстречу, были преимущественно молодого возраста и находились на равной ступени социальной лестницы. Перекусывая, я с интересом прислушивался к разговорам за соседними столиками. Беседы велись на самые разные темы, звучали и откровенные обсуждения рабочих вопросов, следовательно, не все подряд здесь подвергалось засекречиванию. Мне стало лестно, что я имел причастность, именно, к закрытым исследованиям, и даже подписание обязательства о соблюдении режима «молчания», воспринималось уже, как посвящение в избранную группу.

Утро следующего дня встретило меня непрерывным дождем и сильным, холодным ветром. К такой погоде я оказался не готов, и когда добрался до приемного офиса, успел вымокнуть и продрогнуть, поэтому на вечер запланировал приобретение более подходящей одежды. На основании направления от доктора Преста, было расширено действие пропуска и через несколько минут вагончики на магнитной подушке доставили меня в красивое здание, обрамленное зеркальным остеклением. Приветливая девушка за приемной стойкой, изучила мои документы и объяснила, как найти необходимый кабинет. Я поднялся на второй этаж, и пошел по коридору, отыскивая номер нужной мне двери. Войдя в кабинет, я увидел девушку в униформе, сидящую за небольшим столиком с монитором. Посреди комнаты стояла ширма, отгораживающая внушительное кресло, на подлокотниках и подножках которого, имелись фиксирующие захваты, а наклон спинки был отрегулирован скорее для возлежания, нежели сидения. Рядом стояло некое устройство, в виде аппарата на колесиках, на специальной штанге висел шлем с закрывающимся забралом, похожий на деталь космического скафандра, к тому же от шлема к аппарату тянулся витой кабель. Я отдал направление, и пока девушка читала написанное, я разглядывал ее. Она обладала красивым лицом, а изящные изгибы униформы говорили о том, что и ее фигура достойна восхищения.

–Присаживайтесь, пожалуйста, в это кресло. – Произнесла она приятным голосом и протянула мне листок бумаги. – Ознакомьтесь с условиями проведения процедуры и подпишите.

Я улегся, в прямом смысле слова, в указанное ложе, и начал читать: «Уважаемый клиент! Вам предстоит пройти сеанс обучения с использованием метода нейронной модуляции. Процедура проводится в состоянии глубокого сна, поэтому вы должны занять удобное положение. Во избежание, непроизвольных движений, руки и ноги должны быть зафиксированы. Убедительно просим Вас, выполнять все указания оператора, чтобы процедура прошла успешно. Ставим Вас в известность, что модуляция нейронов головного мозга происходит в обоих направлениях, соответственно Ваши мыслительные образы становятся доступны оператору. Оператор, согласно инструкции, не имеет права распространять полученную информацию третьим лицам, однако в исключительных случаях, при угрозе общественной безопасности, оператор обязан уведомить о полученных сведениях службу безопасности. Настоящим документом, Вы официально предупреждаетесь о возможных последствиях, данной процедуры. Желаем Вам, успешного приобретения дополнительного образования, проводимого, по самым высоким стандартам качества».

–Господин Тройз, пожалуйста, возьмите ручку и подпишите! – приятный голос прозвучал прямо над моей головой.

Я взял ручку, теплую от подающей руки и поставил подпись, толком даже не осмыслив, о чем же я предупреждался.

–Хорошо! Вы удобно расположились?

–Да, спасибо! А как мне можно к вам обращаться?

–Пелли, меня зовут Пелли. – С дежурной улыбкой сообщила девушка. – Итак, сейчас мы наденем это устройство, опустим шторку, пристегнемся и приступим.

С этими словами Пелли взяла шлем и аккуратно водрузила на мою голову, я успел ей храбро улыбнуться перед закрытием забрала. Внутри стало темно, лишь крохотный зеленый огонек мерцал на уровне переносицы. Я почувствовал, как защелкнулись фиксаторы на руках и ногах.

–Господин Тройз, вы меня слышите? – неожиданно раздался голос оператора уже в шлемофоне.

Я ответил, что слышу отлично и улыбнулся сам себе.

–Сейчас мы с вами произведем настройку системы. Потрудитесь мысленно представить сегодняшнюю погоду.

Я живо вспомнил дождь, холодный ветер и то, что я оказался одетым не по погоде. Последовала пауза, затем приятный голос Пелли известил:

–Да, здесь следует запастись теплыми вещами и обувью, господин Тройз. Сегодня было первое дыхание осени, и здесь на Севере она очень короткая. Правильно я передала вашу мысль?

Я нервно поежился и неожиданно для себя спросил:

–Как вы видите, то, о чем я думаю, в виде букв или изображения?

–Если, перед вашим внутренним взором рисуется картина, то я вижу именно ее. Если ваша мысль, сформирована словами, я вижу текст на экране. Если вы испытываете эмоцию, то ее характер описывается надстрочным текстом. Давайте продолжим! Вспомните, пожалуйста, ваш вчерашний путь к месту работы и лица ваших новых коллег! …Та-ак, хорошо! Вы вчера подписывали какие-либо документы? Постарайтесь вспомнить каждый из них отдельно… Хорошо! У вас, господин Тройз, очень ясное мышление и точная память! А теперь, вспомните тему вашего дипломного проекта, и пару фрагментов из него! …Ну что же тут, конечно, только специалист разберется! И в завершение, подумайте о чем-нибудь, на произвольную тему!

Я, не особо сознавая, вдруг созорничал и представил, сидящую за своим столиком, красивую фигуру Пелли, но уже без униформы – просто в нижнем белье, сексуального стиля и в черном цвете. Я замер, в ожидании реакции.

–Господин Тройз! На мне обычное хлопковое белье белого цвета без вычурных кружевов. Кстати, вся принимаемая от вас информация записывается, и будет приобщена к отчету об этом сеансе, так что не советую развивать, выбранную вами тему.

Я жутко смутился! Я не ожидал таких возможностей от новой технологии, и моя легкомысленность была, конечно же, неуместна. Я попытался что-то промямлить в оправдание, но меня прервал невозмутимый голос Пелли:

–Успокойтесь, Шелт, я уже привыкла! Девяносто процентов мужчин, получив это задание, фантазируют именно на эротические темы. Вы даже, можно сказать скромник. Некоторые мои клиенты, были особенно дерзки в своих фантазиях. Так! А теперь, внимание! Система нейронной модуляции настроена на двухсторонний обмен информации! Сейчас вы погрузитесь в приятный сон, под действием небольшой порции специального газа, такое состояние будет поддерживаться около четырех часов. Никакого вреда вашему здоровью мы не причиним – воздействие минимальное! Ощущения после процедуры будут такими же, как после обычного пробуждения!

После этих слов, под шлемом что-то зашипело, однако постороннего запаха я не ощутил, и сосредоточил все внимание на крохотном зеленом огоньке, который вдруг начал медленно мерцать и угасать, а вместе с ним и мое сознание…

Когда я очнулся, то отметил про себя, что сон протекал без сновидений. Перед глазами, все также светилась миниатюрная лампочка. Руки, ноги затекли и просили свободы, но еще большую неловкость испытывала моя шея, так как шлем довольно сильно сковывал движение головы.

«Что же мне делать», подумал я, «может я проснулся раньше, положенного времени?».

–Господин Тройз! Как вы себя чувствуете? – раздался знакомый голос из шлемофона. – Сейчас я медленно подниму шторку, чтобы ваши глаза привыкли к свету!

Пелли осторожно приоткрыла забрало, затем сняла все устройство, освободила конечности от фиксирующих захватов и посоветовала сначала посидеть, а уже после вставать на ноги.

–Как вы себя чувствуете? Cлабость или головокружение не беспокоят? – участливо поинтересовалась она.

Я внимательно прислушался к своему организму, но ничего тревожного, кроме затекших суставов, не обнаружил:

–А что сеанс уже закончился?

–Да сегодня вы успешно приняли заданный объем информации. – Она отошла и вгляделась в свой монитор. – Вы получили курс лекций профессора Блаука по квантовой хромодинамике, а также лекцию доктора Зиваса по прикладным вопросам построения глюонных цепей и управления ими.

В ответ мне оставалось лишь растерянно похлопать глазами.

–Завтра, в это же время, подходите на второй сеанс. Вам останется усвоить лекции профессора Лендера по теории построения нейтронно-мезонных процессоров. До свидания, господин Тройз!

Всю обратную дорогу, я тщетно обыскивал закоулки своего мозга, в поисках прибавления знаний по вышеозвученным дисциплинам. Уже с тревогой я начинал подумывать, что на меня, вероятно, эта технология не смогла подействовать. Может быть, мои нейроны оказались недостаточно восприимчивы, или же я банально проспал отведенное время, вместо какого-то особенного поведения во сне?

Холодный ветер с косым дождем не прекращался, и я снова продрог. Лишь после отогревания в своей комнате, я пошел искать магазин, где можно было бы приобрести теплые вещи и обувь, да и поужинать было необходимо. Эти бытовые хлопоты, на время отвлекли меня от переживаний. Я выбрал куртку с утепленным подкладом и капюшоном, свитер, кожаную кепку, перчатки, ботинки и штаны из шерстяной ткани. Куртку с кепкой я одел сразу при выходе из торгового центра, и уже частично экипированный направился к вчерашнему кафе. Горячая еда и напитки добавили хорошего настроения, теперь прогулка до моего нового дома оказалась уже не такой пугающей, как ранее. В своей комнатке я еще раз с одобрением осмотрел все вещи и аккуратно повесил в шкаф.

Потом позвонил родителям и, что позволялось, поведал о своей жизни. А так как про работу и обучение ничего нельзя было говорить, то и разговор крутился в основном вокруг бытовых условий, погоды и меню в кафе. Далее последовало общение с Нуви, где мы в основном вздыхали, и обменивались неопределенными фразами, пока на моем мобильном телефоне не стало пропадать видеоизображение любимой из-за разрядки батареи, на этом контакт пришлось прервать. К своему удивлению я почувствовал, что проспав четыре часа в центре обучения, я опять хочу спать.

Второй сеанс нейронной модуляции, также не оставил заметного следа в моем умственном развитии. После чего я впал в состояние полной растерянности, я не знал, как мне быть при встрече с коллегами. Ведь наверняка, мои начальники Прест и Зивас поинтересуются, что же я усвоил из предписанного курса знаний.

И вот тревожное завтра наступило. Доктор Прест с утра находился на совещании у руководства, а непосредственный шеф доктор Зивас, дал мне задание ознакомиться с результатами последней серии экспериментов, проведенных его группой. Мне выделили отдельный рабочий стол и компьютер, предупредив, что при входе в лабораторию я обязан оставлять выключенный личный телефон в холле в специальном шкафу. Пользоваться мобильной связью запрещалось во всех внутренних помещениях, кроме остановочных шлюзов. Коллеги сидели за столами, и с разным выражением лица изучали свои мониторы. Только инженер Дабс, периодически приходил и уходил, меняя предметы в своих руках, то это были соединительные кабели, то кейсы с приборами, то совершенно непонятные устройства. Доктор Зивас занимал отдельный угол, и был отгорожен от нас стеклянной перегородкой.

Я настроил компьютер под себя, и начал изучать отчет группы о проделанной работе. Документ имел описательный и технический разделы. В описательной части, кратко сообщалось, что в Северном научно-исследовательском центре с помощью, недавно построенного ТТС-ускорителя на встречных пучках, были получены следующие результаты. При аннигиляции протонов с антипротонами, а также при преобразовании или разрушении барионов с разделением кварков, происходило стабильное испускание глюонов. Два вида глюонов, после их освобождения от функции связи между кварками в элементарных частицах, имея разные цвета, могли соединяться попарно, не сливаясь, а оставаясь на расстоянии порядка десяти в минус пятнадцатой степени одного сантиметра. При этом, поддерживая непрерывность превращений в ускорителе, и используя специальный детектор–ловушку, изобретенную профессором Блауком, удалось добиться устойчивого выделения глюонных струй. Где глюоны с разными цветами объединялись не только в «глюболы» попарно, но и в группы из трех и четырех глюонов.

В развитие этой темы доктор Прест и доктор Зивас, предложили создать модуляционные генераторы на базе нейтронно-мезонных процессоров, которые разрабатывались профессором Лендером для квантовых компьютеров нового поколения. Суть предложения заключалась в постройке М-генераторов, в которых структура, из организованных, соответствующим образом атомов, устойчиво захватывала бы звенья из глюонов. Возбуждая и передавая колебания через кварки протонов, к звеньям из глюонов, они рассчитывали добиться их соединения в длинные цепи. Далее глюонные цепи можно было бы попытаться связать в узел, в котором цепи, идущие с разных сторон из разнесенных М-генераторов, присоединялись бы друг к другу, через кварк, в протоне. Это позволило бы, выбирая цепь из одной вершины и отпуская, с сохранением натяжения, из оставшихся вершин, перемещать данный узел в пространстве, образовавшегося многоугольника. Одиночная глюонная цепь, согласно предварительных расчетов, была способна выдержать разрывное усилие до шестнадцати тонн.

Для создания простейшей системы физического воздействия необходимо было построить тетраэдр из четырех М-генераторов. При передаче упругих колебаний через глюонные цепи в образовавшийся узел, а через совпадение по направлению, амплитуде и фазе вынужденных колебаний узла с собственными колебаниями ближайшего кварка в протоне, можно было присоединять ядро отдельного атома и вместе с узлом перемещать в нужное место. И уже далее, под этим воздействием, одиночное ядро атома можно было принудительно ввести в объединенную группу атомов или наоборот извлечь. В данный момент, команда доктора Преста занималась отработкой на практике именно этого процесса.

Я зажмурил глаза и потряс головой. Простейший способ марионетки – где за струны дергается и передвигается кукла, был воплощен в физике микромира людьми, с которыми я лично знаком, и далее буду работать под их началом! К тому же, я вдруг осознал, что отчетливо понимаю весь смысл прочитанного документа и технический раздел в том числе! В голове просыпались таинственные нейроны, и выдавали знания, усвоенные за два дня возлежания на кресле, в смешном гермошлеме. Однако все это было слишком, невероятно! Ведь если, данная технология будет освоена – откроется совершенно новый горизонт возможностей для человечества! Из нужных атомов можно будет, как из кирпичиков, создавать любую материю с заданными свойствами…

Я огляделся вокруг, чтобы проверить – не сплю ли я, и не сон ли все это? Но нет, коллеги продолжали работать, доктор Зивас, оказывается, вышел из своего уголка и бродил по лаборатории с отрешенным видом, а инженер Дабс продолжал свои хлопоты. По громкой связи неожиданно раздалось объявление от Олси:

–Уважаемые коллеги! Сегодня, после обеденного перерыва, доктор Прест проведет технический совет с группой доктора Зиваса. Заседание будет проходить в зале совещаний, просьба не опаздывать!

–Началось! – многозначительно обронил неопределенную фразу Зивас, и прервав хождение, потрепал обеими руками густую шевелюру.

Вход в обеденную зону, находился за дверью из шлюза-остановки, на которую я подумал, что она скрывает техническое помещение, как оказалось, она отворялась только на время питания персонала. Народу было много и по виду униформы стало понятно, что здесь присутствовали и сотрудники лаборатории Преста, и работники термоядерной станции, и контролеры из службы охраны. Оплата за обед происходила в электронном виде, с помощью именной карты-пропуска, которая, являлась универсальной системой на все случаи жизни. Довольно вкусно перекусив, мы гурьбой направились прямиком в зал совещаний, где расселись в первом ряду небольшого амфитеатра. Нашего босса пришлось ждать еще примерно с полчаса, так что некоторые успели вздремнуть. Доктор Прест стремительно влетел с кипой бумаг в руках, поздоровался, внимательно окинул всех взглядом, откашлялся, и не присаживаясь, начал говорить:

–Сегодня состоялось совещание у директора Северного научного центра. Все руководители подразделений, несли в своих «клювиках» плоды и складывали у ног директората, и только я оказался с пустыми руками! Надеюсь, все здесь сидящие понимают, что последнее время мы, образно говоря, топчемся на одном месте. Наша идея реализовать глюонную механику на практике, базировалась на возможностях М-генераторов, которые изначально были примитивными нейтронно-мезонными устройствами, построенные на циклотронах. Их быстродействия едва хватало, чтобы начать собирать из звеньев «глюбол» длинные глюонные цепи. Освоив это, мы применили наш метод механистического воздействия для изготовления нуклонных чипов Лендера, благодаря чему была создана первая линейка этих устройств. Наша летняя серия опытов показала, что, если мы хотим добиться нового качественного уровня, нам все равно не хватает быстродействия М-генераторов, даже изготовленных по новой технологии. Сегодня перед нами стоит барьер – укладывая с помощью глюонных цепей слои протонов и нейтронов в ядрах нуклочипов, в силу ряда причин, мы делаем это не идеально. Количество ошибок при сборке быстро накапливается и достигает критической величины, после которой дальнейшее наращивание тела нуклочипа не имеет смысла. В итоге, получившаяся структура, имеет множество дефектов, и не позволяет обеспечить требуемое быстродействие и мощность.

Доктор Прест сцепил пальцы рук в замок и страдальчески поморщился:

–Чтобы разорвать замкнутый круг, нам надо, всеми возможными способами снизить количество ошибок при укладке частиц в нейтронно-мезонных структурах. До сих пор, для выращивания тела нуклочипа, мы использовали трубу-реактор, с внутренними магнитопроводами, охлаждаемую до уровня [3К]. Помещали в нее подложку из солей диспрозия, диффузионными насосами создавали вакуум, и приступали к конструированию структуры чипа. Мы все понимаем, что температуры [3К] недостаточно, для снижения энергии теплового движения атомов вещества. Остающееся, хаотическое столкновение частиц, существенно снижает точность укладки ядер атомов. К тому же, получающаяся в трубе-реакторе карта магнитного поля нестабильна и имеет много неоднородностей, что также негативно влияет на стабильность фиксации спинов частиц.

Доктор Прест приблизился к месту, где сидел я и открытой ладонью указал на меня:

–Наш молодой сотрудник, Шелт Тройз, в своей дипломной работе, еще не догадываясь, о существовании технологии глюонной механики, предложил для изготовления нуклочипов, использовать сферу-камеру из металлокерамики. Он разработал оригинальный сплав, обладающий уникальной анизотропной магнитной восприимчивостью, что позволит расположить магнитопроводы снаружи, и получить близкую к идеалу форму неискаженных магнитных полей. Если, мы реализуем эту идею, то дополнительно с помощью эффекта «магнитного охлаждения» сможем понизить температуру процесса до [1К]. Однако существует несколько препятствий, которые нужно преодолеть! Металлокерамика спекается из ультрадисперсных частиц редкоземельных металлов, с добавлением железа и магния. Чтобы получить заданные параметры, нужно вести процесс при огромном давлении, с отводом излишек тепла и под сильным, постоянным, внешним магнитным полем для ориентации спекаемых частиц. Шелт Тройз, напомните, пожалуйста, процентный состав компонентов, разработанного вами сплава!

Обращение ко мне было неожиданным, я слегка замешкался, вставая из комфортного кресла, и хорошо помня нужные цифры, огласил их перед присутствующими:

–В гомогенной фазе сплава содержится семьдесят пять процентов церия, одиннадцать лантана, семь неодима, пять железа и два процента магния!

Доктор торжественно вскинул указательный палец левой руки вверх, а правой показал мне садиться:

–Садись, садись, Шелт! Коллеги! Только с помощью глюонной механики, можно решить, эту сложнейшую задачу! – Прест этим же пальцем указал на Зиваса. – Возможно ли доктор Зивас, с помощью нашей технологии укладывать атомы в кластеры последовательно, чуть ли не по одному?

Шевелюра нашего шефа энергично взметнулась, он привскочил и продолжил развитие мысли доктора Преста:

–Безусловно! Формование толстостенной сферы с помощью глюонных цепей, можно проводить слоями, прижимая кластеры с любым усилием, и отводить тепло по этим же цепям! Сферы-камеры можно изготавливать необходимых размеров, и затем уже внутри них собирать нуклочипы, такая камера впоследствии будет служить защитным футляром для самого процессора!

Оба наших босса от прилива чувств, даже слегкаприобняли друг друга. Затем доктор Прест, как бы для общего успокоения сделал круговые пассы руками и продолжил:

–Сейчас мы с вами задержимся здесь еще на некотрое время, набросаем конкретный план наших дальнейших действий, необходима будет слаженная работа всех членов нашей команды. Прошу каждого в своей компетенции, продумать все детали и нюансы.

После этого призыва, мы кинулись в мозговую атаку, и незаметно досиделись до окончания рабочего дня. Чтобы не растерять дружный запал коллектива, Прест никого не отпустил и разрешил всем готовить кофе в своем кабинете. Мы начали курсировать мимо Олси с чашками в руках, продолжая обсуждать проблеммы. Она лишь коротко взмахивала длинными ресницами, и неодобрительно хмурилась, сопровождая нас взглядом. Наконец, когда все вопросы были решены и рожденный план был сформулирован на бумаге, доктор Прест бережно собрал все листочки и отнес в свой кабинет. Затем, поблагодарив всех, сказал, что еще задержится, чтобы составить чистовой вариант, так как завтра утром хочет предстать перед очами директора и утвердить намеченные разработки. Олси должна была остаться помогать шефу, а мы, шумной толпой покинули лабораторию. Доктор Зивас, даже вынужден был в шлюзе-остановке призвать нас к соблюдению режима безопасности:

–Парни! Прошу вас, замолчать! Завтра продолжим обсуждение! Наша тема абсолютно закрытая, и мы не имеем права трепаться, иначе нарвемся на большие неприятности. Здесь даже стены имеют уши, уж поверьте, мудрому, опытному Зивасу!

Утром следующего дня, не дожидаясь доктора Преста, убывшего на согласование в директорат, мы приступили к практической реализации нашего плана. Зивас нас распределил следующим образом. Я с братьями Рузом и Кроузом занялся расчетами размеров сферы-камеры, программист Цидди начал писать программу процесса, Нир с Дабсом ушли в испытательный корпус. Им предстояло, в самой большой трубе-реакторе разместить имеющиеся М-генераторы в виде вершин тетраэдра таким образом, чтобы наша сфера оказалась в центре него. Запасы металлов, в виде ультрадисперсных порошков так же нужно было сложить внутри реактора. Таким образом, узел из глюонных цепей, должен вытягиваться из М-генераторов, расположенных в многоугольнике, вокруг изготовляемой детали, захватывать в необходимом порядке атомы металлов и укладывать их, прижимая, друг к другу с необходимым давлением. В реакторе поддерживалась сверхнизкая температура и полный вакуум, а сильное магнитное поле не должно было сниматься до полного окончания сборки.

Абсолютная координация перемещаемого атома, обеспечивалась следующим образом, количество звеньев в глюонной цепи было известно, и точным счетом, выбирая и отпуская их, можно было определить его местонахождение. Передаваемые по цепям колебания, сходились в узле и заставляли присоединяться кварки в протонах ядер, и уже после укладки в структуру освобождаться от захвата. Все с головой погрузились в работу.

Появившийся доктор Прест, на наши вопросительные взгляды утвердительно кивнул головой и помахал, утвержденным планом. Он, тоже подключился к нам, и казалось, забросил остальные проекты, разрабатываемые его лабораторией.

Череда сумасшедших дней пролетела для меня настолько быстро, что их окончание я замечал, только очутившись в кровати. Наконец, настал момент, когда мы приступили к практической фазе эксперимента. По расчетам Цидди, наша первая сфера, диаметром двадцать сантиметров и толщиной стенки в три сантиметра должна была «сшиться», как выразился он сам, за восемь суток. Это время, мы потратили на разработку нейтронно-мезонного процессора второго поколения, который предполагали вырастить в идеальных условиях внутри нашей сферы-камеры, чей силуэт начал постепенно вырисовываться на контрольном мониторе. Для этого, в наш отдел прибыла группа разработчиков из лаборатории профессора Лендера, в количестве шести человек, и в наших стенах сразу стало шумно, суетно и весело. Все смешалось, рабочих мест не хватало, но бьющие через край, энергия и воодушевление объединили наш сборный коллектив. Пришел и сам профессор Лендер, абсолютно седой, худощавый господин семидесяти лет, с озорным блеском в глазах. Когда висевший в воздухе гвалт утих, Лендер резким голосом задал вопрос:

–Кто-нибудь, может здесь ответить, какими рамками, будет ограничено наращивание тела нуклонного чипа в новой камере? То есть, при каком объеме, накопленный уровень ошибок, достигнет критической величины?

Все начали переглядываться, в поисках того, кто смог бы ответить на прямой вопрос профессора, и вот когда уже все вдоволь накрутились головами, оракул объявился в лице доктора Преста.

–Я думаю, пока было бы преждевременно заявлять конкретные цифры, однако те параметры, которые мы рассчитываем получить, позволяют надеяться на вполне обнадеживающий результат!

От такой туманной перспективы, многие стали прятать улыбки.

–Вот как? – вскрикнул Лендер. – Чем же, простите, мы сейчас занимаемся? Отправляя сюда своих сотрудников, я надеялся на достижение определенного результата! Мне нужны точные цифры! Если, вы нам позволяете построить полноценную структуру нуклочипа, то это одно дело! А если мы ожидаем лишь некоторое улучшение, то к чему тогда высадка нашего «десанта» в этих стенах!

Доктор Прест юлой приблизился к профессору и, подхватив его под сухой локоть, доверительным тоном начал осторожно убеждать:

–Уважаемый, господин Лендер! Вы меня давно знаете! Я уже во сне вижу, ваш мощный и совершенный процессор! Нам предстоит собрать четыре сферы, в которых, мы создадим четыре М-генератора, запустим всю систему и затем уже начнем ваять ваш нуклонный чип! Сейчас очень важно, спроектировать такую оптимальную структуру, которая позволила бы, приемлимо управлять глюонной цепью, и не являться избыточной, не отбирать на свое воплощение излишние ресурсы и время. Вот, для поиска такого оптимума, я и попросил у вас активной помощи, и благодарен бесконечно, что вы откликнулись! Я надеюсь, что наша слаженная работа, несомненно, принесет долгожданный и даже можно так выразиться, выстраданный всеми результат!

Столь хитрая, дипломатическая речь, снова вызвала у всех добрые улыбки и даже Лендер, как будто смирился с необходимостью терпеливого ожидания окончания первой фазы нашего проекта.

По истечении восьми суток процесс «сшивки» первой сферы завершился, и мы тут же перешли к изготовлению остальных, а готовый шарик камеры отнесли на испытательный стенд. Там, с помощью всевозможных методик, мы определили однородность получившегося материала, подтвердили заявленные параметры по магнитной восприимчивости и приступили к конструированию криогенного охладителя вместе с системой магнитного поля сверхвысокой силы. Вокруг устройства в виде тетраэдра были расположены существующие образцы М-генераторов, и в получившемся «инкубаторе», мы начали собирать из отдельных частиц тело нейтронно-мезонной структуры. Уже первые слои, были уложены на значительно более точном уровне, чем ранее, так как, применив «магнитное» охлаждение рабочей зоны, мы приблизились к заветной температуре в [1К]. Энергия теплового движения частиц стала существенно ниже, плюс карта магнитных полей внутри сферы получилась ровной и однородной. За двое суток сборка структуры была завершена, в нее было закачано новое программное обеспечение, и мы получили М-генератор, с заметно улучшенными характеристиками.

Быстродействие повысилось на порядок, соответственно поднялась и операционная мощность. Теперь, в наших руках имелся М-генератор, который мог управлять невидимой, неощущаемой и всепроникающей глюонной цепью длиной сто метров, и толщиной в один глюон. Сначала мы в лабораторных условиях пробовали вырывать атомы из контрольного образца в виде металлической пластины, а затем выжигать в ней отверстия.

Воодушевленные успешными результатами мы начали и вовсе шалить. Концом глюонной цепи мы присоединились к светодиодному блоку освещения уличного фонаря и, подведя сверхвысокую температуру, попросту сожгли его. При этом мы и сам М-генератор находились за глухими стенами нашего испытательного корпуса. Повреждение государственного имущества произошло под дикий рев восторга нашего сборного коллектива. На радостях, мы хотели было покачать на руках наших боссов, но Прест благоразумно скрылся за дверьми корпуса, а Зивас заперся в маленьком техническом боксе и несколько раз прокричал:

–Уймитесь, идиоты! Фонарь сгорел случайно! Я выйду только тогда, когда вы успокоитесь!

Дабы подтвердить чистоту эксперимента, мы, применяя данный метод, спалили электронику еще на трех фонарных столбах, дальше уже просто не хватило длины глюонной цепи. Освещение, погубленное нами, исчезло, и темнота за окнами подсказывала, что пора расходиться по домам.

По дороге я зашел перекусить в кафе, после ужина меня обычно начинало клонить в сон, но сегодня мною овладело необычное возбуждение и прилив сил. Чтобы немного успокоиться, я бродил по аллеям, усыпанным опавшей листвой и размеренно вдыхал прохладный воздух. Навстречу попадались владельцы, выгуливавшие собак, да молодые парочки, держащиеся за руки. После прогулки я поднялся к себе в комнату, затем позвонил родителям и своей любимой. Жаль, конечно, что нельзя было поделиться с ними сегодняшним успехом, но приподнятое настроение помогало мне находить другие темы для беседы. Потом я принял горячий душ, надеясь, что он меня расслабит и подготовит ко сну, но все было напрасно.

Мой мозг лихорадочно перебирал мысли об открывающихся возможностях:

«Что станет, когда мы соберем систему из четырех М-генераторов второй серии и уже из них выстроим следующую систему управления глюонными цепями? Какой длины они могут получиться, километр или больее того? Значит ли это, что образовавшимся таким образом узлом, можно будет переносить частицы атомов и собирать из них, как из кирпичиков, любую материю, на километровой дистанции? Как еще можно применить такую уникальную и одновременно пугающую технологию? Доктор Прест, как-то обмолвился, что профессор Блаук, постоянно совершенствует метод выделения глюонных струй в ТТС-ускорителе, в последних опытах он использовал для разгона пучки из ядер ртути. Доработанный детектор, стал захватывать еще больше глюонных звеньев из трех и четырех глюонов разного цвета. Вот, если бы ожидаемый нами М-генератор, мог чередуя цвета глюонов создавать многократной толщины струны! Ведь, по логике, если сложить две, натянутые глюонные цепи параллельно, так чтобы глюоны одного цвета в первой цепи расположились рядом с глюонами другого цвета во второй цепи, то возникнут силы, сближающие их в поперечном сечении. Тогда прочность на разрыв увеличилась бы вдвое, но гораздо больше выросла бы жесткость на сжатие и изгиб. Увеличивая количество свиваемых глюонных цепей, теоретически такому жгуту можно было придать свойства длинной «палки».

Мое возбуждение лихорадочно росло, по мере осмысления открывающихся горизонтов, а думы между тем летели все дальше и дальше:

«Что если, в том месте, где жгуты соединяются в узел, попробовать создать сеть, с помощью которой можно захватывать не одиночный атом, а гораздо большее их количество? И сколько атомов, к примеру, нужно захватить объемной сетью, чтобы перенести на расстояние стальной предмет весом в один килограмм»?

Тут я не выдержал и обратился к настенному телеприемнику с функцией компьютера для проведения предварительных расчетов. Понятно, что за единичный атом поднять подобный кусок металла невозможно, он будет попросту вырван из кристаллической решетки. Зная силу межатомных связей, я нашел усилие, которое можно приложить к одному атому, не превышая эту величину. Мои вычисления показали, что для подъема одного килограмма стали потребуется десять в десятой степени узлов присоединения, эту цифру стоило еще увеличить, если бы мы захотели придать определенное ускорение перемещаемому предмету. Через глюонные жгуты, нужно было научиться передавать синхронные колебания на все узлы объемной сети. Ведь только одновременное присоединение и освобождение протонов атомов, позволяло не допустить разрушения предмета. Снова все упиралось в быстродействие и операционную мощность нуклонного чипа, который, мы только собирались построить!

Я улегся в постель, однако перед внутренним взором, продолжали мелькать формулы и схемы. Пришлось еще долго ворочаться с боку на бок, прежде чем сознание не стало меркнуть под напором побеждающей дремоты. Мои сновидения в эту ночь были наполнены совершенно безумными картинками. По небу бесшумно носились космические капсулы, удерживаемые с помощью глюонных цепей, именно такая механика полета явилась мне в обычном сне.

4 глава. Важное задание.

Я с трудом проснулся по сигналу будильника, выпил кофе, с приобретенной заранее булочкой, и пошел на остановку магнитной дороги. Сидя у окна вагончика, я уже не рассматривал с любопытством здания и сооружения центра, мой взгляд скользил поверх горизонта. Неожиданно пришло осознание, что теперь я не свежеиспеченный выпускник, а молодой научный сотрудник, уже внесший, определенную лепту в развитие целого направления.

Поздоровавшись с коллегами, я переоделся в униформу, сдал мобильный телефон и только пристроился на свое место, как доктор Зивас громко вызвал меня к себе за стеклянную перегородку. Пригласив сесть, он потрепал свою шевелюру и приглушенным голосом начал говорить:

–Не знаю, как ты Шелт, но я во всю ночь не сомкнул глаз, после вчерашних экспериментов. Сейчас, конечно, все возбуждены и с нетерпением ожидают окончания сборки остальных камер с М-генераторами. Скоро мы приступим к созданию более мощного нуклочипа, однако тебе следует сосредоточиться на том, в чем ты компетентен. Ты талантливый химик и сам видишь недостатки предложенной тобой сферы и материала из которого она изготовлена. Когда-нибудь возникнет потребность в сборке более мощных глюонных цепей, и тогда применение нашей технологии вызовет прорыв во многих отраслях промышленности. Это мы сейчас работаем в условиях лаборатории, и все у нас пока в зачаточном состоянии, но вскоре понадобятся промышленные версии. И тут станет главной проблемой отсутствие мобильного источника энергии для работы базовой установки из четырех М-генераторов и сферы-камеры, где будет происходить сборка какой-либо структуры. Затраты энергии в процессе колоссальны, именно поэтому мы и располагаемся под боком термоядерной электростанции. Мне видится следующий путь развития – нет смысла строить ТТС- ускорители с диаметром кольца в пятьдесят километров и подземным размещением при каждой лаборатории, достаточно и одного существующего. Тем более и тут еще не все резервы исчерпаны, профессор Блаук прямо-таки фонтанирует идеями по интенсификации превращений! Глюонные цепи, а в дальнейшем, может быть, мы научимся их свивать в более прочные канаты или жгуты, можно изготавливать здесь в Северном центре. В ненагруженном состоянии они абсолютно невесомы, их можно спокойно скручивать и складывать для дальнейшей транспортировки. Далее, будет нужна базовая сфера-камера с системами криогенного охлаждения, ваккумирования и магнитного поля, снаружи мы ее обвяжем четырьмя М-генераторами, и устройством, производящим электроэнергию. Вся установка должна быть автономной, на нее только останется доставить клубок с глюонными «нитками»!

Зивас подвинулся ко мне еще ближе и продолжил:

–Шелт, все козыри в наших руках! С помощью метода глюонной механики, мы сможем приблизить два ядра дейтерия на расстояние необходимое для их слияния и получить ядро гелия, с выделением чудовищной энергии, которую можно непосредственно использовать для наших нужд и даже еще останутся излишки! Я ночью не мог уснуть и даже приходил домой к Престу, мы до самого утра обсуждали новые идеи. Так вот! Пока мы не получили нуклочип, Прест не может официально произвести организационные изменения и хочет, чтобы ты на основании его устного поручения, приступил к работе по следующей тематике. Ты должен сделать предварительные рассчеты по материалам и конструкции базовой сферы-камеры для энергоустановки термоядерного синтеза. Тебе будут необходимы консультации специалистов по физике этих процессов, я заручусь их поддержкой и сведу тебя с ними, в твоем пропуске будут открыты необходимые зоны доступа. Утром, приходи как обычно, работай на своем компьютере, встречайся по необходимости с нужными людьми. Особо не афишируй, чем конкретно занимаешься! Говори в общих чертах, что тебе поручили проработать некоторые вопросы! Нашим коллегам скажи, что ищешь, более оптимальный состав металлокерамики, что, мол, доктор Прест дал указания довести параметры по магнитной проницаемости до совершенства! Да, и еще! Лучше конечно, чтобы он сам тебе это все сказал, но Прест сегодня сильно занят, поэтому попросил меня пообщаться с тобой! Ну, ты как? Согласен?

Я, безусловно, проникся оказанным доверием, но в то же время меня беспокоил масштаб задач в той сфере, где я не был силен. Я даже не знал с чего начинать, за что следовало браться в первую очередь, ведь поставленные цели, были, в общем-то, довольно поверхностно обозначены. Я высказал эти сомнения доктору Зивасу, на что он потрепал меня по плечу и заговорщически подмигнул:

–Сынок, мы стоим на переднем крае свершений, так что каждый из нас обуреваем сомнениями и раздумьями! И это нормальная реакция человека разумного! Мы сейчас находимся впереди планеты всей и успех надо развивать! Я устрою тебе встречу, с ведущим специалистом в области термоядерного синтеза. Он обрисует свое направление науки во всех подробностях, и ты ему можешь рассказать, про все наши достижения последних дней. Но только ему! Более, пока никому ничего не разглашай!

Вот с таким напутствием, я снова погрузился с головой в решение труднейших задач. Сначала я занялся моделированием базовой сферы. У меня появилась идея об улучшении некоторых параметров материала, из которого ее предстояло «сшить». Пропорциональный состав компонентов, что я применил ранее, был оптимален, но глюонная технология позволяла поработать над внутренней структурой металлокерамики. Карту магнитного поля внутри сферы следовало сделать безупречной. Для этого я задумал ввести в гомогенную массу материала добавку в виде неориентированных игольчатых кристаллов из тех же компонентов в соотношении четырех процентов от ее общего объема. Разработка технологии заняла несколько напряженных дней, прежде чем было найдено техническое решение.

Вернувшись в один из вечеров домой, я нашел в своем электронном почтовом ящике сообщение от администрации кампуса, где мне предлагалось определиться с вопросом дальнейшего проживания. Так как меня все устраивало, я отправил согласие на продление аренды данной комнаты-студии. Днем я здесь практически не находился, а ночевать в скромном жилище мне было удобно, поскольку кампус располагался недалеко от стен научного центра. Назавтра выпадал выходной день, которыми я толком и не пользовался, так как постоянно находились дела в лаборатории. Теперь же по окончании недели я почувствовал, что мой энтузиазм иссякает под давлением накопившейся усталости и решил устроить себе отдых. Мне мечталось подольше поваляться в кровати, потом заказать где-нибудь вкусный обед и предаться чревоугодию. Однако вечером нежданно позвонил доктор Прест:

–Шелт, добрый вечер! Я надеюсь, ты хотя бы завтра не собираешься на работу? У меня есть предложение, организовать семейный выезд на пикник! Зивас и я будем с супругами, а ты разве еще не завел здесь подружку? Нет! Ну, все равно, скучать мы тебе не дадим! Мы заедем за тобой в семь утра, и одевайся теплее, за городом всегда бывает прохладнее…

Предрассветным утром у подъезда меня ожидал грозного вида внедорожный автомобиль с бензиновым мотором. Здесь я должен пояснить, что в нашей стране, весь городской транспорт более двадцати лет назад был переведен на литиевые аккамуляторные установки с электродвигателями в колесной паре. Благодаря развитию термоядерной энергетики производство электричества стало обходиться по приемлимой стоимости. Запас хода, конечно, уменьшился, но для движения по городу его вполне хватало, зато удушливые выхлопы ушли в прошлое. На бензиновом топливе эксплуатировалась лишь военная и специальная техника. Однако в странах третьего мира по-прежнему все машины работали на продуктах перегонки нефти, из-за чего страдали экология и население.

Доктор Прест сидел за рулем, место штурмана занимал доктор Зивас, на заднем диване расположились их миловидные супруги. Я устроился рядом с женщинами, Прест нас перезнакомил, после чего испытующе спросил:

–Шелт, давно ли ты бывал на рыбалке?

–Никогда, а зачем, если рыба продается в супермаркетах!

–Я так и знал! – воскликнул он. – Бедное дитя мегаполиса! Не удивлюсь, если современная молодежь, видя очищенную и потрошеную рыбу на витрине, представляет себе, что именно в таком виде она и плавает! Мне вас жаль, племя молодое! Вам не ведомы чувства охотника или рыбака! Вам не доступны его переживания! А ведь если он не поймает добычу, то ляжет спать голодным! Ну, все едем за приключениями!

Мощный двигатель затарахтел, и мы покатили за город. По рассказу Преста, нам предстояло проехать шестьдесят километров по шоссе, далее еще двадцать по грунтовой дороге, которая выведет нас на цепочку озер с чистой водой и хорошей рыбалкой. В багажнике лежали снасти, палатка, котелок и всякие походные принадлежности, служащие для приготовления еды и отдыха на природе. Через полчаса быстрого хода мы свернули на неприметную полевую дорогу, местами она была хорошо накатана, там же где каменистое основание сменялось почвой – возникала глубоко раскисшая колея. Колеса вязли в грязи, и Престу приходилось прилагать заметные усилия, чтобы удержать машину и не застрять. Для меня это стало неожиданностью, так как до сих пор я передвигался только в черте города, где особых навыков для преодоления пространства не требовалось. Мне стало любопытно, кто и куда ездит по такой ужасной дороге.

–Золотодобытчики накатали эту дорожку в свое время! – ответил доктор Зивас. – Особо ее не облагораживали, золото товар компактный, да к тому же его запасы иссякли лет десять назад, с тех пор она заброшена, раньше ее хоть изредка ровняли.

Двадцать полевых километров мы тряслись почти час. Женщины нарочито громко взвизгивали и смеялись на особо крупных ухабах. По сторонам высились большие сопки, покрытые желтеющим лесом, молодая поросль иногда вплотную подступала к обочине, так что ее ветви задевали кузов автомобиля. Под конец дорога запетляла и стала уходить вниз, вскоре открылся вид на вытянутую долину, на дне которой, цепочка узких и длинных озер сверкала водной гладью.

–Весной вода разливается, и эти озерца соединяются протоками! – комментировал Зивас. – Но в этот период, очень много комаров и мошки, донимают человека до ужаса! Осень на севере самое лучшее время для отдыха на природе. Жаль, что нам все реже и реже удается вырваться в эти места!

Наконец мы остановились и вышли из машины. Первое, что удивило – это абсолютное безмолвие и тишина, даже верхушки деревьев оставались неподвижными.

–Золотые россыпи остались там! – махнул рукой на уходящую дорогу Зивас, затем потрепал густую шевелюру и водрузил на нее охотничью шляпу с пером. Такое сочетание смотрелось довольно комично, женщины опять закатились шутливым смехом, и вдвоем сдвинули ее лихо набок.

–А где же вода? – спросил я, пытаясь сквозь кусты рассмотреть ее блеск.

–Вплотную здесь не подъехать! – ответил Прест. – Дальше только пешком, метров сто выйдет. По сути, вся эта впадина была руслом древней реки! Здесь скальное основание и берега сильно обрывисты, так что прошу всех быть предельно внимательными! Ну, не будем терять времени, сейчас возьмем все необходимое и пойдем рыбачить!

С этими словами доктор Прест открыл дверцу багажника и начал извлекать всевозможные предметы, раздавая их всем по очереди. Своей жене он вручил большой термос, супруге Зиваса корзину с провизией, самому Зивасу достались удочки и какой-то сундучок, мне доверили нести складные стульчики и садок под рыбу. Себе Прест повесил на плечо ружье, на пояс патронташ, на шею фотокамеру. Такой живописной компанией мы стали пробираться сквозь кустарник, еле приметная тропинка вела вниз, петляя между валунами, поросшими скользким мхом. Скоро открылся вид на озеро, мы преодолели несколько обрывистых спусков, и оказались на своеобразном каменном карнизе, под его отвесной стеной плескалась тихая волна, и до нее было метра два.

Вода была довольно прозрачна, снующая рыбная мелочь красовалась, словно в аквариуме. У глубокого берега было видно дно и растущие на нем пучки растений, и если бы не легкая рябь то, казалось, все озеро можно было бы просмотреть насквозь. Я обвел взглядом береговую линию и отметил, что вся она заканчивалась скалистым обрывом, и к самой воде практически было не подступиться. Наш карниз нависал над нею своеобразным балконом, и если бы кто-нибудь из нас бултыхнулся с него вниз, то я даже не представляю, как бы мы его вытаскивали.

–Друзья мои! – воскликнул доктор Прест, читая мои мысли. – Я вас заклинаю быть крайне осторожными! У нас есть, конечно, веревка, но вода холодна, и барахтаться в тяжелой одежде очень опасно! Проявляйте максимальную осторожность! Дамам, я вообще, советую сесть на стульчики и вдыхать этот целительный воздух, в нем содержится огромное количество аэроионов, в десять раз больше чем в городе, подсчитано наукой!

Зивас тем временем разложил и приготовил удилище, достал из сундучка прикормку и баночку с дождевыми червями, нацепил приманку на крючок и сделал заброс. Довольно скоро поплавок дернулся и Зивас вытащил маленькую серебристую рыбку. Женщины не могли не сострить насчет ее размеров, но рыбак спокойно насадил эту рыбку на другую снасть с большим крючком, со стальным поводком и толстой леской. Закрепив закидушку в каменной трещине, он размахнулся и закинул насадку подальше от карниза, когда круги на воде успокоились, мы увидели нашу наживку, плавающую на поводке вокруг большого поплавка. Зивас взял в горсть рассыпчатый прикорм и бросил в сторону рыбки, это сразу же привлекло стайку мелочи, которая стала кружить вокруг нее.

Прест в это время снял и приставил к камню ружье, взял удочку Зиваса и выловил еще пару рыбок. Насадив их на закидушки, забросил подальше от берега и обсыпал прикормом. Я внимательно наблюдал за происходящим действием, меж тем дамы достали из корзинки бутерброды, наполнили кружки горячим кофе, разложили это все на коврике и стали зазывать на завтрак. Мужчины одним глазом следели за поплавками, другим выбирали бутерброды и кофе. Стало оживленно и весело, все ожидали интересного зрелища и вполголоса делились впечатлениями.

На водоеме в это время, рябило от движения рыбной мелочи, поглощающей прикорм. Доктор Зивас вскинул руку и резко указательным пальцем показал на некий сектор на воде, я послушно стал вглядываться, но рябь мешала разглядеть происходящее, внезапно всю мелюзгу, словно ветром сдуло, и водная гладь успокоилась. Под островком из травы неподвижно застыла какая-то дубина и, лишь по плавникам, которыми она себя обмахивала, я понял, что это огромная рыбина. Она немного развернулась, блеснув телом под лучами солнца, затем придвинулась поближе к рыбке на крючке и застыла.

Застыла от ужаса и жертва, тяжелый крючок начал ее притапливать, и она шевельнулась, чтобы выровнять положение, этого движения было достаточно, чтобы речная хищница рывком накинулась и проглотила наживку. Щука еще не поняла, что вместе с рыбкой она проглотила свою погибель и лениво стояла на месте, затем нехотя попыталась нырнуть, но леска натянулась и помешала ее маневру, щука мощно дернулась и подняла фонтан брызг. Зивас кинулся к снасти и стал ее выбирать, щука этому резко воспротивилась, и билась так сильно, что Зивас вынужден был стравить несколько метров. Началась настоящая борьба, Зивас то выбирал, то отпускал снасть, постепенно хищница стала ослабевать, и ее тело приблизилось к стене скального выступа.

И тут до меня дошло, что еще ведь предстоит как-то вытащить добычу к нам наверх, и если огромная рыбина дернется в воздухе, то вполне сможет оборвать леску. Прест проворно кинулся к ружью, расчехлил, вскинул на руки и прицелился, я замер, не предполагая, что в рыбу на крючке надо еще и стрелять, дамы испуганно зажали уши. Как только щука подвсплыла, тут же грохнул выстрел. Зивас уже не торопясь, вытащил из-под каменного карниза огромную, безжизненную тушу. Рыбина с широким брюхом превышала метровую длину, наши доктора наук восторженно заорали, дамы пронзительно взвизгнули, а я с открытым ртом смотрел на все это представление.

Все захотели сфотографироваться на фоне такого трофея, я же все отыскивал следы от выстрела, и как бы отвечая мне, доктор Прест произнес:

–Дробь мелкая, ткани у рыбы мягкие, ранок почти не видно, ее на вылет пробило.

Крик Зиваса заставил всех обернуться к воде, там еще одна хищница заняла боевую позицию и ожидала движения жертвы-приманки. Прест схватил меня за локоть и непререкаемым тоном дал указание:

–Шелт, это твоя добыча! Жди, чтобы щука заглотила наживку, как только она потянет леску – резко подсекай!

Я жутко разволновался, но мне тоже хотелось испытать, что чувствует настоящий охотник, это так возбуждало нервную систему, что у меня буквально стали трястись руки. Моя рыбина была поменьше, но все равно ее рывок и отчаянное сопротивление я парировал с трудом, Зивас даже схватил меня сзади за брючный ремень для подстраховки, боясь, чтобы я не упал в воду.

–Не удерживай, во что бы то ни стало! Так и леску порвет! Отпусти ее немного, а затем выбирай, когда она даст слабину! Не торопись, она хорошо сидит, не сорвется! – наставлял он.

Щука бросалась, то в одну сторону, то в другую, но с каждым разом рывки становились чуть слабее, наконец, я подвел ее поближе, на поверхности показалась темная спина, и Прест тут же выпалил из ружья. Сопротивление исчезло, я смотал на дощечку леску и приподнял рыбину из воды, струна тут же зазвенела и тело, вытащенное из плотной среды, по законам физики потяжелело. С трудом, но я вытащил свою добычу, и мы все вместе заорали от восторга. В это время на третьей закидушке поплавок пропал из вида, и натянутая леска уже терлась о край карниза, Прест резко подсек и стал вываживать снасть.

–Что-то есть! Но не очень крупное!

Через пару минут он без применения стрельбы вытащил килограммового окуня, ощетинившегося словно еж, так что никто не решался отцеплять его с крючка, пока он не успокоится.

–На уху хватит! – подвел итог Зивас, и начал собирать удочки.

Мы подхватили свое имущество и стали выбираться к машине. Теперь приходилось карабкаться вверх с тяжелой добычей, и все изрядно запыхались и устали пока одолели подъем.

–Предлагаю распределить обязанности! – громко объявил Прест. – Я знаю, что Зивас любит заниматься рыбой! Шелт, ты сможешь насобирать сухого валежника и развести костер? Попробуешь? Ну, вот и отлично! А милые дамы, я надеюсь, приготовят нам отличнейший обед из ухи! Ну, а я друзья, с вашего позволения, немного прогуляюсь с ружьишком по лесу. Мне нужно пошептаться с деревьями!

Я принялся ломать и стаскивать сухой валежник, Зивас достал котелок на трех подпорках, и объяснил, как он будет стоять, и где следует располагать очаг. Затем мой шеф выкопал походной лопатой в сторонке ямку для отходов и прямо на камнях стал чистить рыбу, обмывая ее водой, которую мы притащили из озера. Пока я делал запас дров, женщины организовали место для трапезы и, усевшись на походных стульчиках, наслаждались воздухом и светом. Осенние, слабеющие лучи солнца нежно ласкали кожу еле заметным теплом.

Зивас закончил разделку и попросил меня набрать родниковой воды для варки ухи, оказывается, по дороге к озеру, справа от тропинки между валунами струился родник. Место, откуда он вытекал, было заботливо расчищено и облицовано плоскими камнями. Я осторожно попробовал холодную воду, ее вкус был мягким и даже как будто сладковатым. Притащив полное ведро, я налил в котел и разжег огонь. Все эти хлопоты были непривычны для меня – жителя мегаполиса, который общался с природой только в городских, причесанных парках. Дым костра на фоне лесной свежести, прекрасные окрестные виды, ощущение оторванности от городской цивилизации и разыгравшийся аппетит – эти незабываемые моменты надежно отложились в моей памяти!

Вода закипела и Зивас начал опускать в нее куски рыбы, хотя котелок был большой, за один прием вся щука не поместилась, и пришлось отваривать в два захода. Готовые куски доставали шумовкой на разнос с высокими бортами, затем в бульон уложили захваченный с собой картофель, лук, зелень и специи. Из лесу вернулся доктор Прест, сняв свою амуницию, устало опустился на стульчик и отчитался:

–Рябчики встретились, но я уже лет пять кроме, как по рыбе не стреляю! Еще уток видел на воде. А два года назад, между прочим, медвежьи следы попадались. – Он оглядел дымящуюся паром рыбу и кипящий котел. – Да у вас уже почти все готово! Молодцы! А какие соблазнительные запахи улавливает мой нос!

Супруга Преста принялась разливать горячее кушанье по чашкам. Зивас соорудил на огромном, плоском камне подобие стола, где мы начали занимать места. Прест покопавшись в машине, извлек специально припасенную бутылочку можжевеловой водки и разлил по стаканчикам.

Впервые в жизни, я сидел под открытым небом на походном стульчике и с легким хмелем в голове уплетал уху, сваренную нами из собственного улова. Это было, нечто! Прошли сотни лет с того момента, как мы покинули родную планету и нашли пристанище на [Земле], однако я до сих пор помню ту трапезу в мельчайших деталях. Пожалуй, из таких вот простых, но ярких фрагментов, складывается человеческое восприятие жизненной гармонии, где перевешиваются все негативные проявления жизни.

В тот день мы еще долго наслаждались видами и красотами природы, беседовали, гуляли, пили чай с травами и собирались в обратный путь. И даже трясясь на ухабах грунтовой дороги, теперь уже не жаловались на ее состояние, а одобряли своеобразный барьер, препятствующий массовому появлению человека в этих первозданных местах. По приезду домой я уснул так быстро, словно в одно мгновение кто-то выключил мое сознание, зато утром встал бодрым и отдохнувшим. Выпив чашку кофе, я поспешил на остановку. Но что это? От дыхания шел пар, под ногами хрустели корки льда, а трава покрылась таким густым инеем, будто ее присыпали мукой. Я был хорошо одет и тихо удивлялся резкой изменчивости погоды – вчерашнее тепло легко исчезло под натиском ночных заморозков. Меня также поразило, что за вчерашний день мы ни разу не коснулись научных тем и последних достижений нашей лаборатории.

Как только я переоделся и сдал мобильный телефон, ко мне подошел доктор Зивас:

–Шелт привет! В твоем пропуске сделаны соответствующие разрешения, созвонись с доктором Джадом, он у нас крупнейший авторитет в области термоядерного синтеза, его лаборатория непосредственно занимается разработкой узлов промышленных термоядерных реакторов. Договорись с ним о встрече, я его предупредил, что ты являешься носителем совершенно секретной информации по глюонной механике, думаю, у вас состоится обоюдно полезное общение.

С рабочего телефона я набрал указанный номер, и мне ответил чрезвычайно низкий по тональности мужской бас:

–Доктор Джад слушает.

–Вас беспокоит Шелт Тройз, я звоню по поручению доктора Зиваса, мы нуждаемся в ваших консультациях по ряду вопросов.

–Я готов встретиться, можно прямо сейчас, если вам удобно.

–Спасибо! Я тогда выдвигаюсь, правда, не знаю, как быстро доберусь до вашего сектора.

–Расстояния слабая преграда для одержимых. Я жду вас.

Я вышел в шлюз-остановку, вагончики на магнитной подушке быстро доставили меня до нужного места, несколько переходов были пройдены с предъявлением пропуска, и уже через двадцать минут я стоял перед кабинетом доктора Джада. Меня встретил солидный мужчина, обладатель басистого голоса, от этого, всему, что он произносил, придавалась дополнительная значительность и важность:

–Вы совсем молоды! – со странной укоризной произнес он. – Впрочем, это не является недостатком. Сейчас мы перейдем в другое помещение, следуйте за мной!

Мы преодолели длинный коридор, спустились на лифте, после чего попали в технический бокс, наполненный рабочим оборудованием. Здесь же стояли два стула, стол, на стене висела грифельная доска, разрисованная цветными маркерами. Доктор Джад извлек электрочайник, чашки, чай и сладости к нему, чайник был включен и под его легкое шипение мы начали откровенный разговор.

–Шелт! Здесь нас никто не услышит и ничто не помешает беседе. Сначала вы задаете мне вопросы, потом я вам! Итак, что вас интересует?

–Мне поручено начать разработку компактной термоядерной энергосиловой установки. Для реализации идеи, мы планируем применить наши последние достижения в области глюонной механики. Я хотел бы узнать, какие препятствия нас ожидают, и какие наработки имеются у вашей лаборатории.

Доктор Джад вскинул брови и хмыкнул, видимо, от моей наглости. Его бас внушительно загудел:

–Ну, что же! Только учтите, некоторые разработки носят закрытый характер, а так как я ожидаю взаимной откровенности с вашей стороны, и доктор Зивас, мой давний товарищ, то вот что я вам скажу! Сейчас коммерческое производство электроэнергии по термоядерному циклу осуществляется слиянием ядер дейтерия и изотопа гелия-3, на выходе синтезируется гелий-4 и свободные протоны. От протекания высокотемпературной плазмы через обмотки магнито – гидродинамического генератора выделяется электроэнергия, далее остаточное тепло снимается теплоносителем и через паровые турбогенераторы снова превращается в электричество. Реакция синтеза по данному типу, условно называется «безнейтронной», однако некоторая часть дейтерия реагирует сама с собой, и поток высокоэнергетических нейтронов все же присутствует. А это ведет к проникающей радиации, и разрушающему воздействию на стенки камеры термоядерного реактора. Сейчас мы вынуждены менять материал камеры каждые пять лет, утилизировать его проблематично из-за накопленной радиации. Кроме того, гелий-3 на планете почти отсутствует – его поступление задерживает атмосфера, и его приходится искусственно синтезировать в специальных ускорителях, скалывая ядра трития на литии. Плазму в реакторе для сближения ядер дейтерия и гелия-3 необходимо нагревать почти до миллиарда градусов. Баланс затраченной и выделившейся энергии, в сумме хуже, чем в реакциях типа дейтерий плюс тритий или дейтерий плюс дейтерий, где температура и плотность плазмы поменьше. Но, увы, при этих реакциях, поток нейтронов возрастает в сто раз! И хотя добычу дейтерия можно вести из морской воды, а тритий является побочным продуктом ядерного распада, даже такая относительная дешевизна получения сырья не склонила чашу весов в пользу реакций синтеза по данному типу. Потому как, жесткое, нейтронное излучение в короткий срок разрушает любой материал камеры термоядерного реактора. Сейчас я коротко обрисовал текущую ситуацию.

Доктор Джад сделал несколько глотков чая, пожевал губами и продолжил:

–Теперь, расскажу про перспективные разработки. Заманчив тип реакции, при котором одиночный протон сливается с ядром изотопа бора-11, давая на выходе три атома гелия-4. Энергобаланс здесь тоже невысокий, зато сырье доступное и дешевое, и выход нейтронов отсутствует. Существующие реакторы термоядерного синтеза, построены по схеме тороидальной камеры с магнитными катушками, где сверхпроводящие магниты обжимают плазму и не дают ей коснуться стенок. Плазма нагревается микроволновым излучением и резистивным нагревом от протекающего тока. Если, для реакций синтеза по типу дейтерий плюс тритий нужна температура сто миллионов градусов, то для протона плюс ядро бора-11 требуется свыше одного миллиарда! Кроме того, плотность плазмы и время ее удержания, должны быть гораздо выше! До сих пор задача по стабилизации плазмы трудно разрешима – процессы быстротекущие и энергоемкие. Шнур разряда неоднороден, где-то он становится тоньше, где-то толще, что ведет к разрыву кольца и даже касанию стенок камеры. Над преодолением этих проблем, мы сейчас и работаем. Ну, а теперь, Шелт Тройз, ваша очередь для откровений. Итак, почему вашу лабораторию заинтересовали вопросы по практической термоядерной энергетике?

При этих словах доктор Джад слегка придвинулся ко мне, как бы показывая, что готов к усвоению приватной информации. Я чувствовал себя уверенно, потому что сам был причастен к нашим достижениям и, придав для солидности своему голосу, тон пониже, начал выкладывать:

–Дело в том, что нам удалось добиться определенных успехов в построении глюонных цепей, собираемых из отдельных глюбол, выделенных на ТТС-ускорителе профессором Блауком. Используя, глюонную технологию, мы поэтапно создали М-генератор нового поколения. Он способен, наращивать глюонную цепь до значительной длины, и управлять ею, сквозь любую преграду из любого материала. В ближайшее время мы построим первую систему физических воздействий из таких М-генераторов, после чего приступим к созданию нуклонного чипа нового поколения, и на его базе опять повысим быстродействие и мощность М-генераторов. Процесс будет развиваться по геометрической прогрессии!

Лицо доктора Джада оставалось непроницаемым, он слегка отвернул голову, и теперь искоса присматривал за мной. Мне стало как-то неловко, я не знал, что говорить дальше и замолчал.

Мой собеседник сам прервал неуклюжую паузу:

–Шелт, скажите, пожалуйста, как на практике можно применить ваши исключительные достижения?

Я сообразил, что Джад или не воспринял мое заявление всерьез, или вовсе не понял, что я пытаюсь до него донести:

–Несколько дней назад, прямо сквозь стены испытательного корпуса мы вытянули одиночную глюонную цепь длиной порядка сотни метров, дотянулись ею до лампы освещения в уличном фонаре и нащупали светодиодный блок. Потом передавая колебания по глюонной цепи, мы присоединились к кварку протона в атоме материала и мгновенно передали тепловой импульс огромной мощности. Электроника не выдержала локального перегрева и вышла из строя. Чтобы подтвердить чистоту эксперимента, мы испортили, таким образом, сразу несколько фонарей. Однако это, так сказать, зрелищная демонстрация разрушительной силы. Самое главное, что мы уже научились укладывать одиночные нейтроны и протоны с такой точностью, что создаем структуру материи буквально по «кирпичику». Еще представьте себе, что одиночная глюонная цепь способна выдержать усилие на разрыв до шестнадцати тонн! Кроме того, теоретически, глюонные цепи можно сплетать в жгуты, при этом их прочность на разрыв и жесткость на изгиб должны увеличиться кратно. Поистине, волшебные возможности откроются нам в ближайшее время!

Джад обхватил рукой подбородок и задумался на несколько секунд:

–Да молодой человек, вот это уже впечатляет! Если вы, действительно овладеете в полной мере энергией сильных взаимодействий, то во многих направлениях науки можно будет добиться прорывных открытий. Скажите мне Шелт, если ваши руководители уполномочили именно вас на этот разговор, то видимо вы являетесь одним из авторов этого достижения?

–В какой-то степени да! Но, безусловно, это плод коллективных усилий.

–Если вам нужна информация по производству термоядерной энергии, значит, вы готовы к практическому применению глюонной механики и вам не хватает автономного источника энергии большой мощности? Так?

–Доктор Джад, мы действительно находимся на тех позициях, что вы озвучили и нам нужна ваша помощь.

Джад, на какое-то время ушел в себя и в размышлении глядел на разрисованную доску:

–Одно дело если вы оперируете одиночными цепями, то есть, это один уровень энергозатрат. Совсем другое дело, если вы совьете жгут из множества таких цепей и вытяните его, предположим, с геостационарной орбиты на землю, тогда вы сможете поднимать любой груз в космос без всяких ракетоносителей. Тут уже иные энергозатраты! Чудовищная прочность глюонных связей, позволит еще не то изобрести! К примеру, пролетая над территорией потенциального противника, прямо с борта космической станции, можно нарушать работоспособность самолетов, радаров, ракетных установок, электростанций. Противник парализован, и даже не догадывается, почему у него вдруг все вышло из строя!

Я слушал фантазии доктора Джада, и мне становилось жутко. До сих пор я не задумывался над военной перспективой применения нашей технологии, а она, несомненно, была многообещающей и ужасной одновременно. Мой собеседник, казалось, увлекся и продолжал рисовать картины будущего:

–Перехват ракет, повреждение линий и спутников связи, блокирование центров управления войсками, не останется ни одной стратегической цели, которую можно было бы укрыть от воздействия всепроникающих глюонных цепей! Вы думаете это из области фантастики? Отнюдь! Это последовательное продолжение логическое ряда. Скажите, Шелт, вы уже пробовали проводить реакции слияния ядер?

–Нет, но точность управления глюонными цепями уже позволяет захватывать, удерживать и приближать в пространстве два ядра, остается подвести тепловую энергию, чтобы преодолеть силы отталкивания. Пока передача энергии такой величины недостижима, но это вопрос времени. Нам важно понять, по какому циклу стоит проводить реакцию синтеза, как преобразовать с минимальными потерями выделившуюся энергию, как посчитать энергетический баланс такой установки, какие сечения мощностей станут достижимы на мобильном, сравнительно компактном реакторе!

Доктор Джад встал и медленно прошелся по вытянутому помещению бокса:

–Я сделаю для вас предварительные расчеты, могу подготовить несколько вариантов, в зависимости от установленной мощности такого устройства. Но у меня тоже есть виды на вашу технологию. Сейчас мы вынуждены через каждые пять лет менять камеру термоядерного реактора, нейтронное излучение и критические условия работы разрушают самые лучшие и дорогостоящие конструкционные сплавы. Вы представляете, какие это финансовые затраты? Остановить на полгода энергоблок, полностью его разобрать, демонтировать старую камеру, которая светится от радиационного излучения, затем смонтировать новую, собрать обратно все навесное оборудование. Из шести блоков действующей станции в Ульбике, один всегда находится в ремонте, полтора гигаватта электрической мощности у нас постоянно выпадает из работы. Теперь, допустим, мы размещаем ваше устройство вокруг камеры реактора, даже со стометровыми глюонными цепями, для которых любая материя не является преградой. Включаем воображаемую кнопочку, настраиваем аппаратуру и начинаем сканировать всю конструкцию. Находим поврежденные структуры и, устраняя нарушенные связи в кристаллической решетке металла, ремонтируем камеру реактора, не разбирая энергоблок. Что вы на это скажете, Шелт, справится ваша система физических воздействий с такой задачей?

–Безусловно! Мы уже изготавливаем детали из металлокерамики методом послойной укладки атомов в кластеры. Нами получены полые сферы, диаметром двадцать сантиметров и толщиной стенки в три сантиметра.

Джад всплеснул руками:

–Серьезно, Шелт?! Что же вы свою презентацию не начали именно с этого примера! Значит, вы уже находитесь на этапе практической реализации вашего метода?

–Таким способом на сегодняшний день «сшито» три подобные сферы, внутри них собраны нуклонные чипы, на базе которых запущены М-генераторы нового поколения. В ближайшее время мы закончим постройку четвертого модуля и сферы-реактора, где начнем собирать нуклочип второго поколения. Для создания простейшей системы физических воздействий нужно разместить четыре М-генератора в вершинах тетраэдра, сфера-реактор при этом должна располагаться в центре пересечения цепей. На базе такого стенда профессор Лендер попытается воплотить свои давние мечты и задумки. Мы надеемся, что создание процессора нейтронно-мезонного типа с чудовищным быстродействием и мощностью, дело ближайшего будущего. Если удастся решить вопрос с обеспечением энергией, то получится мобильная, автономная установка, которую можно размещать там, где она необходима.

–Дорогой, Шелт! Я все понял, я вам помогу! Передайте Престу и Зивасу, что доктор Джад впечатлен вашими достижениями, что он не будет ожидать официального решения руководства о привлечении к вашей тематике, и уже приступает к расчетам параметров новой энергоустановки. Чтобы сохранить нашу самодеятельность в тайне, мы не будем пользоваться телефонами или электронной почтой, поэтому время от времени я вас буду дергать к себе для решения возникающих вопросов. – Джад протянул мне руку и закончил такими словами. – Ну, что же, перспективный молодой человек, я вдохновлен всем услышанным, надеюсь на плодотворное сотрудничество! И еще одна просьба! Как появится возможность, пригласите меня, пожалуйста, посмотреть на ваши шокирующие эксперименты!

Мы рассмеялись и расстались довольные друг другом.

В последовавшие дни, я плотно погрузился в тематику термоядерного синтеза. Создание компактной энергоустановки становилось возможным при следующих условиях. Система управления глюонными цепями обеспечивает слияние достаточного количества ядер изотопа бора-11 и свободных протонов. Образующийся поток горячих альфа-частиц гелия-4 отводится в магнито – гидродинамический генератор, чтобы напрямую преобразоваться в электроэнергию. Остаточное тепло поглощается глюонной сетью второй системы и через продольные колебания отводится в зону синтеза, чтобы подпитать работу первой системы. Расчеты, выполненные доктором Джадом, показали нам какое количество узлов в глюонной сети необходимо иметь в минимальном сечении реакции. Зная силы отталкивания легких ядер, мы определили, какую начальную энергию необходимо затратить для выхода на стабильный уровень реакции синтеза. Зная количество узлов, задействованных одновременно и скорость, с которой им предстоит захватывать ядра горючего, чтобы выводить их на столкновение с протонами, мы вычислили минимальную мощность и быстродействие М-генераторов, для управления глюонными цепями. Общие расчеты показали, что существующие устройства пока не могли обеспечить требуемые параметры, но возможно второе или третье поколение нуклочипов, уже позволили бы заняться практическим воплощением данного проекта. Оставалось ждать появления на свет нового детища профессора Лендера, и этот момент мы приближали общими усилиями.

Сферу-реактор, после всех споров, решено было изготавливать с измененной структурой металлокерамики, на основе моих новых предложений. Доктор Прест отнесся скептически к внесению в проект подобной корректировки, которая неизвестно чем могла обернуться и сорвать плановые сроки. Он убеждал нас не рисковать и не менять состав материала сферы, дабы получить, хоть и умеренный, но прогнозируемый результат. Однако присутствовавший на этой дискуссии Лендер, склонялся к моим доводам об улучшении карты магнитного поля внутри базовой сферы, что позволило бы более точно укладывать частицы структуры. Профессор возбужденно доказывал, что сейчас гораздо важнее добиться максимального результата при имеющихся ресурсах, чем соблазниться экономией времени и утешиться средними достижениями. Та горячность, с которой он убеждал Преста, больше подошла бы молодому темпераменту, нежели пожилому профессору, его смелость и настойчивость позволили нам тогда сделать правильный выбор.

Наконец сфера-реактор была изготовлена, еще несколько дней было потрачаено на конструирование системы из четырех М-генераторов, окружавших ее. Параллельно было собрано оборудование криогенного охлаждения, смонтированы магнитные катушки, налажено управление всеми процессами. Работа была организована в круглосуточном режиме, так как вокруг небольшой по размерам установки не могло разместиться необходимое количество сотрудников, кроме того нам не терпелось быстрее завершить подготовительный этап. Программист Цидди заканчивал последние настройки, многие в тот памятный день не ушли отдыхать, а инженер Дабс и вовсе последнюю неделю жил в испытательном цехе, поставив где-то для себя походную кровать.

Появился профессор Лендер возбужденный и слегка растерянный. Ему уступили место за управляющим компьютером, он, не присаживаясь, оглядел обступившую толпу и резким голосом объявил:

–Коллеги! Мы все, не покладая рук приближали этот знаменательный момент, с которого начнется открытие новых горизонтов в науке. Не знаю, как вы, но я крайне взволнован данным событием! – Лендер с укоризной, направленной неизвестно кому, покачал головой и, взяв за руку Цидди, усадил вместо себя. – Вот флеш-карта с программой построения тела нуклочипа, можно приступать!

Цидди уверенными движениями загрузил программу и выдал стартовую команду, затем встал и спокойным голосом сообщил:

–Парни! Я вас уверяю, пока здесь абсолютно не на что смотреть, давайте соберемся через час, когда появится статистика по количеству ошибок, допущенных при сборке. Сейчас самое время выпить чашечку крепкого кофе!

Кофе-машина из кабинета Преста несколько дней назад переехала в испытательный цех, и все желающие дружно выстроились в очередь возле нее. Лендер оживленно дискутировал в окружении собственных сотрудников, мы с Престом и Зивасом образовали свой кружок общения. Напряженное ожидание повисло в воздухе, все разбились на группы и негромко переговаривались. Монитор с отображением текущего процесса отсутствовал, так как быстродействие укладки элементов существенно возросло, и разглядеть в реальном времени ничего было нельзя в сравнении с первыми опытами.

Наконец, Цидди запросил статистику выполнения процесса. Система сообщила, что он выполнен на пять процентов, при этом количество допущенных ошибок оказалось пренебрежительно мало. Все сотрудники, радостно загалдев, принялись обнимать и похлопывать друг друга. Профессор Лендер побледнел и присел на стул, кто-то принялся обмахивать его куском картона, через минуту он смог говорить:

–Коллеги! Мы находимся в одном шаге от исторического свершения! Совсем скоро, мы станем обладать удивительным инструментом, с помощью которого можно будет решать самые трудные задачи, стоящие перед наукой и обществом! Мне уже сейчас понятно, что мы могли бы замахнуться на сборку гораздо более сложной структуры. И так как «сшивка» сферы занимает много времени, я предлагаю сообща, безотлагательно, заняться рассмотрением возможности, по размещению в одной базовой сфере нескольких процессоров разной мощности, благо ее внутренний объем позволяет это сделать. Друзья! Прошу вас, еще немного напрячься, и до окончания дня сделать эту работу! Потом все будут отпущены по домам для отдыха и реабилитации!

Коллектив дружно загудел, то ли с одобрением, то ли с возмущением, но все прониклись призыву, и Лендер с Престом стали распределять обязанности. И только инженер Дабс, недосыпавший последние дни, громко сказал:

–Ну, ладно, умники, пока вы придумываете новые фокусы, у меня есть время отдохнуть! – он развернулся, и устало пошагал в сторону своей кровати, стоявшей в дальнем углу испытательного цеха.

Многие захохотали и стали отпускать шуточки на его счет, на что Дабс не оборачиваясь, отмахивался рукой.

Все мы тогда потрудились на славу, к вечеру было написано программное обеспечение по созданию в одной сфере-реакторе сразу нескольких нуклонных чипов, отличающихся по мощности. Цидди загрузил весь пакет данных для поочередного выполнения в управляющий компьютер, после чего мы были отпущены отдыхать на целых три дня. Однако доктор Прест ловко перехватил меня на выходе и, похлопывая по плечу, произнес:

–Шелт! Я понимаю, что все действительно устали! Но ты ведь все равно не усидишь в своей комнатенке, одного дня тебе хватит для восстановления сил и духа?

–Хватит, – с обреченным видом согласился я.

–Вот и отлично, послезавтра с утра, я жду тебя в своем кабинете. А мы пока останемся, уж больно не терпится взглянуть на результаты! – закончил Прест, подхватывая под локоть Зиваса.

5 глава. Первые результаты и должность.

В выходной день я основательно выспался, затем в приглянувшемся кафе заказал изысканный обед и, неторопясь, расправился с ним. После насыщения гулял по городу, осматривал все, что привлекало внимание, в том числе музей истории развития Северного научного центра. Здесь были представлены все направления, по которым велись и ведутся разработки, множество экспонатов и действующих моделей. В основном это ядерная и термоядерная энергетика, электроника, физика ядра, несколько поколений ускорителей частиц и т.д. Я тут же про себя отметил, что на красочных стендах демонстрировались только открытые темы и работы, а ведь засекреченная часть, могла по объему превосходить все здесь представленное.

Отужинав, я вернулся в свою комнатку, сначала созвонился и пообщался с родителями, а потом и с Нуви. При разговоре с любимой девушкой, я остро почувствовал, как же сильно скучаю по ней. Моя работа и становление в новом коллективе настолько захватили мои мысли и чувства, что у меня не оставалось времени потосковать, и вот когда выпал первый размеренный день, на меня тут же нахлынули грусть и одиночество.

Зато, следующий день выдался невероятно насыщенным. Поймав благосклонный взгляд Олси, я вошел в кабинет доктора Преста, он разговаривал по телефону, и свободной рукой указал мне на кресло. Я присел, от нечего делать огляделся вокруг, все оставалось таким же скромным, только рабочий стол шефа оказался еще сильнее завален отчетами и схемами, да отсутствовал кофейный автомат. Через пару минут Прест положил телефонную трубку и обратился ко мне:

–Привет, Шелт! Как отдохнул вчера? Обедал и ужинал на заказ! Ну, значит, твой организм частично восстановился! Был в нашем музее! Отлично! А мы вчера, с Лендером и Зивасом дождались-таки, окончания сборки всех чипов. После чего провели предварительное тестирование, загрузили программное обеспечение и попробовали раскачать получившиеся процессоры на полную мощность. Так вот, дружище, Шелт! Результаты превзошли самые смелые ожидания! Каюсь теперь перед тобой и Лендером, и радуюсь, что вы все-таки настояли на своей позиции. Испытания процессоров второго поколения будут продолжаться в течение нескольких дней, но Лендер уже заверил, что скорость обработки операций, позволит реализовать многие наши задумки. Кроме того, процент накопления ошибок настолько мал, что позволит создавать гораздо более сложные структуры. Через месяц, мы смонтируем еще пару систем на глюонной механике и фактически сможем собирать нуклочипы на потоке, одновременно разрабатывая все более мощные и совершенные процессоры. На базе их естественно появятся и более производительные М-генераторы, управляющие глюонными цепями, и не только одиночными, но и целыми жгутами из них! И вытягивать мы их научимся на сотни и тысячи километров! Невидимые, неощущаемые, всепроникающие жгуты, свитые из глюонных цепей, смогут захватывать грузы в сотни килограммов и переносить их в пространстве куда угодно! Вот такая перспектива открывается, Шелт! Очень скоро, потребуется мощный, автономный источник энергии. Я только что, разговаривал с заместителем директора, наверху начинают готовить комплексную программу развития по нашей тематике. Многие направления науки, ожидает качественный рывок, основанный на применении нуклочипов нового поколения и системах физического воздействия на глюонных цепях. Грядут организационные изменения, и я хотел бы видеть тебя во главе отдела по разработке компактной энергоустановки. Можешь мне вкратце изложить, что показывают предварительные расчеты, проведенные совместно с доктором Джадом?

Слегка обалдевший от всего услышанного я ответил:

–Доктор Джад обосновал, по какому типу должна протекать термоядерная реакция. Мы рассчитали необходимое количество узлов в глюонной сети, достаточное для поддержания непрерывной реакции синтеза в минимальном сечении. Таким образом, мы уже знаем требующуюся мощность и быстродействие М-генераторов и управляющего процессора. На данный момент, подбираем варианты общей компоновки узлов и агрегатов, определяемся с использованием конструкционных материалов.

–Хорошо! Дождемся результатов испытания получившихся процессоров и сопоставим с тем, что вам нужно. Продолжай работу, не забывай соблюдать режим секретности. Давай, до встречи!

Спустя некоторое время, из лаборатории Лендера поступил отчет об окончании испытаний четырех нейтронно-мезонных структур, которым присвоили обозначение нуклочипов второго технологического поколения. Мне его передал Прест, даже беглое изучение материала говорило о существенном улучшении всех характеристик данных процессоров, но все-таки их потенциала было еще недостаточно для применения в нашем проекте по созданию термоядерной энергоустановки. Путь был один. На базе нуклочипов второго поколения строить М-генераторы второго поколения и уже с их помощью изготавливать более сложные структуры, которые, по-своим параметрам, превзошли бы предыдущие. Так на горизонте замаячило рождение третьего поколения данной техники.

А вот для группы Зиваса и этот результат стал хорошим подарком, в короткие сроки были получены обновленные М-генераторы, способные свивать глюонные цепи в жгуты и вытягивать их на десятки километров. Несколько таких жгутов, в пересечении образовывали узел. Узел представлял собою развитую объемную сеть, с помощью которой присоединялся к необходимому количеству кварков в протонах. В скором времени, предметы массой в несколько десятков килограмм устойчиво захватывались сетью, приподнимались над поверхностью и переносились в воздухе с сильным ускорением, при этом глюонные цепи не обнаруживались ни визуально, ни средствами радиоэлектронного обнаружения.

При одном таком эпизоде испытаний, присутствовали профессор Лендер и доктор Джад, и на всех участников, увиденное, произвело сильное впечатление. Все кинулись наперебой предлагать, области применения для перспективной системы физических воздействий. Некоторые варианты были довольно экзотичными. Доктор Джад заявил, что уже сейчас существует острейшая необходимость в подобной системе, при проведении плановых или аварийных ремонтов ядерных и термоядерных реакторов, где человек не может использоваться из-за смертельного облучения, а роботы не в состоянии подобраться к закрытым, труднодоступным узлам и механизмам.

Прест пророчил использование глюонных цепей в геофизической разведке недр, при поиске полезных ископаемых, ведь эти цепи могли без труда проникать в толщу любой материи, не встречая сколько-нибудь заметного сопротивления. Лендер и Зивас рассуждали о сборке суперпроцессора для суперкомпьютера, который имел бы миниатюрные размеры с ничтожным энергопотреблением.

Я же нашел употребление и одиночному глюонному жгуту. Предложив на дистанции нескольких километров, присоединяться к любому техническому устройству для нарушения его работоспособности или полного разрушения. Способность глюонных цепей проникать сквозь любую преграду и через продольные колебания передавать тепловую энергию, буквально подталкивали к такому их применению. Почему я тогда озвучил именно эту идею, не могу объяснить до сих пор. Ведь можно найти массу направлений, где применение глюонных технологий было бы исключительно эффективным или даже незаменимым. Почему мне пришел на ум именно такой, милитаристский вариант – непостижимо! Однако этим случайно произнесенным словам, суждено было в дальнейшем кардинально изменить всю мою жизнь.

Время работало на нас. Пока мы, проектировали компоновку узлов будущей термоядерной энергоустановки и подбирали материалы конструкций, наши товарищи приступили к сборке нуклочипов третьего технологического поколения. Заявленные при их создании, мощность и быстродействие были достигнуты уже на первых образцах, а последующая доводка параметров улучшила их буквально в разы. По оценочным расчетам, М-генераторы, построенные на базе этих устройств, должны были справиться с задачей управляемого захвата ядер бора-11, а также наведения и слияния их, со свободными протонами. Физику данного процесса, можно было бы проиллюстрировать картиной столкновения выпущенных навстречу друг другу пуль. Только скорости были на многие порядки выше, а размеры пуль меньше, и количество столкновений должно было исчисляться миллионами, для поддержания непрерывности реакции синтеза.

Томительное ожидание необходимых нам процессоров, было разбавлено срочным известием от моей возлюбленной. В телефонном разговоре Нуви сообщила, что она в составе группы сотрудников из их научного учреждения приедет в Ульбик, для изучения неких технологий, разработанных в Северном научном центре. Не придавая особого значения заявленным целям поездки, для себя я услышал главное – что, наконец-то, увижусь с моей любимой девушкой, загляну в ее красивые глаза и сожму в своих объятиях.

Следующим вечером, по окончании рабочего дня, я стоял на вокзале и ожидал прибытия электропоезда. В моих руках красовался букет цветов, который я старательно укрывал от морозного воздуха. Сверкающий состав влетел на перрон, началась суматоха, я быстро заметил нужный мне вагон и подбежал к открывшейся двери. Начали выходить пассажиры, сначала в толпе мелькнуло лицо моей любимой, затем и она увидела меня, мы обменялись счастливыми улыбками и через минуту сжимали друг друга в объятиях. Мы испытующе заглянули друг другу в глаза и, заметив обоюдный любовный восторг неугасшей взаимности, сразу же успокоились.

–Я тебя так ждала!

–А я так скучал по тебе!

–Я думала, что твои чувства ко мне остыли.

–Ну, о чем ты говоришь, как можно такое подумать. Я тебя сильно люблю!

–А как я тебя люблю, милый!

–А ты моя!

–А ты мой!

–Поехали ко мне, я живу в отдельной комнате, в жилом кампусе.

–Хорошо! Я только предупрежу своих товарищей, чтобы они меня не потеряли!

Такси быстро доставило нас к моему жилищу. Нуви с цветами, я с ее чемоданом, весело переговариваясь, дошли до двери, я открыл и пропустил вперед любимую. Она бегло осмотрела обстановку:

–Скромненько тут у тебя! А почему ты не снимешь что-нибудь поинтереснее? Сколько ты здесь зарабатываешь?

Я назвал последнюю сумму зачисления.

–Ого! Ты получаешь в два раза больше меня! Тебя тут на докторскую должность, что ли приняли!

Я был настолько поглощен интересной работой, что не задумывался о том, сколько мне здесь платят.

–Да нет, я по-прежнему младший научный сотрудник, здесь еще доплачивают за тяжелые климатические условия. Мне одному эта комната вполне подходит, я здесь только ночую, остальное время провожу на работе.

–Да? И над чем ты работаешь?

–Мне придется, промолчать. В нашей лаборатории вся тематика закрытая.

–Вот как?! Слушай, милый Шелтик, нас напугали, что завтра перед ознакомлением с каким-то новым методом, с каждого из нас возьмут расписку о неразглашении полученной информации.

–Ну, а как ты хотела! Может вам, секретную технологию раскроют, а вы разболтаете, кому попало! Государство расходует на такие разработки, между прочим, бюджетные средства!

–Ты понемногу становишься занудой! Милый Шелтик, мы приехали всего на три дня, обними, меня, пожалуйста!

Я прикоснулся к шелковистым волосам, завел ладонь за шею, и начал покрывать поцелуями ее нежную кожу…

Утром мы торопливо умылись, приводя себя в порядок, выпили кофе и по свежему морозцу я довел Нуви до приемного офиса Северного научного центра.

–Любимая! В течение дня, можешь мне не звонить, нам запрещается пользоваться мобильными телефонами из помещений лаборатории, мой номер будет недоступен.

–Что за глупости – это бесчеловечно!

–Все, до встречи! Я тебя предупредил.

Впервые, я не мог сосредоточиться на деле, перед внутренним взором соблазнительно проплывали лицо, глаза, и губы моей возлюбленной. Кое-как, я дождался окончания рабочего дня, забрал свой телефон и сделал звонок Нуви, но странное дело, теперь ее аппарат был недоступен, я предположил, что возможно ей тоже могли ограничить пользование сотовой связью. Оставалось ждать сообщений от нее самой, однако где ее встречать было непонятно, на улице стояла морозная погода, торчать в шлюзе-остановке неудобно, я покинул стены научного центра и зашел в ближайшее кафе. Там я заказал столик на двоих и просидел не менее часа, прежде чем дождался звонка от любимой. Она только что освободилась и ехала в вагончиках по территории центра. Я предупредил обслугу, что скоро вернусь, и, сделав заказ на блюда, которые мы вместе любили отведать, вышел встречать ее к остановке. Через пять минут с легким шипением подлетели вагончики, из которых посыпал народ.

Глаза Нуви блестели, она была явно чем-то взволнована, мы обнялись, и я повел ее в кафе. Во время ужина я спросил, как она провела день, что видела? Но она загадочно приложила указательный палец к губам и показала им куда-то в потолок. Мы поели, отогрелись и пошли ко мне домой, после чего последовали ласковые объятия, утомление тел и релаксация под негромкую музыку. Нуви гладила меня по груди и шепотом делилась произошедшим за день:

–У нас забирали телефоны, мы подписали обязательство о сохранении в тайне полученной информации.

–Вот как! Я тоже подписывал такое обязательство, поэтому ты можешь рассказать мне все без утайки, – ответил я шепотом.

–Нет, хитрец! Нам разъяснили и эту ситуацию, я не имею права тебе что-либо говорить!

–Ну, хотя бы намекни.

–Хорошо, немножко намекну, ты все равно не поймешь, это тебе не химия! Нам продемонстрировали новую технологию, способную на микроуровне захватывать, переносить и встраивать отдельные молекулы живой материи, изменять структуру ДНК и клеток крови. Шелт! Грядет революция в области генной инженерии!

Я вытаращил глаза и, захлебнувшись воздухом, рывком из лежачего положения принял вертикальную стойку. Нуви испуганно посмотрела на меня:

–Шелт, с тобой все в порядке? Почему ты подпрыгнул и молчишь?

Такого поворота событий я не ожидал. Но мне категорически ничего нельзя было раскрывать из моей деятельности, а любимую девушку следовало успокоить.

–Да все нормально. Просто я …рад за вас!

–Что-то по тебе не видно!

–Да нет же, успокойся, просто все так неожиданно прозвучало. Вы, что теперь сможете без хирургического вмешательства органы ремонтировать?

–Можно, конечно, попробовать, но актуальнее другое! Открывается возможность детального сканирования всего тела человека, при этом мы будем находить поврежденные участки и восстанавливать их бесконтактным методом. Не потребуется даже вскрытие, потому что эта технология позволяет проникать сквозь ткани, не нарушая их целостности! Понимаешь?

–Не совсем, – соврал я. – Но я рад за тебя и твоих коллег, видимо, вас ожидают большие свершения!

–Еще какие! Поэтому наше учреждение намерено открыть у вас филиал, так как мобильные варианты такого оборудования отсутствуют, а задел работ надо уже создавать. Наш руководитель сегодня сказал, что сюда будет прикомандирована группа наших сотрудников, и может быть, в их число попаду и я. Но этот вопрос пока только рассматривается наверху! – закончила шепотом Нуви, и опять, загадочно указала пальцем на потолок.

–Это было бы здорово! – выдохнули мы одновременно и стали засыпать, каждый лелея эту радужную мечту.

Второй день пребывания, Нуви и ее коллеги провели в образовательном центре, где их продолжали знакомить с возможностями новой технологии.

У меня же не выходило из головы то, что наша сверхсекретная глюонная система физических воздействий уже скоро будет предоставлена в распоряжение медиков и специалистов генной инженерии. Почему им так рано решили доверить эти знания, тем более что вся наша работа пока носила исследовательский характер и не использовалась в практической плоскости? Мои размышления прервал звонок рабочего телефона – доктор Прест вызывал меня к себе.

Олси, с хмурым выражением лица, едва кивнула мне головой. В кабинете Преста, кроме него самого, сидели двое мужчин, которых он мне сухо представил. Один полного телосложения, оказался заместителем директора Северного научного центра по кадровым вопросам, второй подтянутый и аккуратный, был инспектором из службы безопасности, его звали Гируш. Прест имел озабоченный и усталый вид, он откашлялся и произнес:

–Господа, это наш сотрудник, Шелт Тройз. Он проделал очень важную работу по созданию особого типа металлокерамики, сейчас занимается разработкой компактной энергоустановки, без которой невозможно построить автономную систему физических воздействий. Я ходатайствую перед директоратом, о назначении Тройза на должность руководителя отдела и проекта.

Полный мужчина, не поднимая головы, изучал папку с документами моего личного дела, затем он коротко взглянул на меня и внушительно произнес:

–Ну, что же, перед нами достойный молодой человек. Успел проявить целеустремленность и настойчивость, внеся существенный вклад в успех нашего дела. Не вижу оснований, со своей стороны, препятствовать утверждению данной кандидатуры.

Второй мужчина выдержал длительную паузу, достал толстый блокнот, полистал страницы и бархатным красивым баритоном объявил:

–Шелт Тройз, работает в должности младшего научного сотрудника. Согласно требованиям инструкций, регламентирующих процедуру кадрового повышения, и в предусмотренном законом порядке, нашей службой была проведена оперативная проверка. Результаты проверки выявили неоднократное нарушение, подписанного вами обязательства о сохранении информации, к которой вы получали доступ. На домашнем компьютере, подключенном к открытой сети, вы вели некие расчеты, о чем имеется распечатка, снятая с вашего системного блока.

Инспектор Гируш достал несколько листов бумаги и передал их Престу, тот недовольно нахмурившись, стал вникать в содержимое.

–Кроме того, вчера были зафиксированы разговоры в вашей комнате, между вами и некоей сотрудницей, прибывшей в командировку из другого научного учреждения. Эти разговоры не совсем явственно, но все же касались вопросов информации, доверенной вашей собеседнице, которую вы пытались у нее заполучить. – Инспектор многозначительно поднял указательный палец. – Это существенное нарушение режима, Шелт Тройз, и провокационные действия в отношении третьего лица! Я обязан выдать предостережение вашему руководителю, доктору Престу, и рекомендовать о проведении дополнительной проверки в отношении вашей персоны!

Я был обескуражен и подавлен происходящим, оказывается, в мой компьютер тайком проникают с проверкой, а по ночам грязно подслушивают мои разговоры в постели, выставляя потом на показ в возмутительном свете.

Неожиданно резко, за меня вступился доктор Прест:

–Ваше беспокойство, инспектор Гируш, необоснованно. Судя по распечатке, сделанной вами, Тройз производил расчеты по разрыву межатомных связей, эта информация из учебников физики второго курса. Шелт Тройз, проделал неоценимую работу по разработке секретной системы физических воздействий, он является важным звеном в дальнейшем развитии данной технологии, и наконец, у него нет нужды выпытывать что-либо по этой тематике, так как он ее сам создает и формирует. Я смею предположить, что Шелт Тройз сразу понял, какую информацию доверили его возлюбленной девушке, которая приехала сюда по деловому обмену между нашими научными центрами. И эта информация, собственно не является для него тайной, так как он имеет к ней самое непосредственное отношение. Выходит, никто ничего не нарушал!

Инспектор кисло поморщился и продолжил гнуть свою линию:

–Доктор Прест! Возможно, вы правы, и эти расчеты, на первый взгляд, безобидные задачки из учебников. Но вы и ваш сотрудник работаете в научно-исследовательском центре в секретной лаборатории, а не в образовательном учреждении! Потенциальный противник, проникнув через открытую сеть на данный компьютер и увидев эти формулы, уже сможет получить представление о том, чем мы здесь занимаемся! – На слове «мы» Гирушем было сделано особое ударение. – Сейчас стоит вопрос о доверии. Можно ли доверять человеку, который сознательно или по наитию, на первом попавшемся компьютере строчит расчеты, которые все-таки имеют отношение к закрытой тематике, не правда ли? Господин Тройз, в лучшем случае беспечный сотрудник, про худший вариант я лучше промолчу. Я не оспариваю его вклад в общее дело, но надо отметить и отрицательный взнос, который он уже успел сделать, вольно или невольно. Мною непременно будет выдано предостережение на ваше имя, доктор Прест, а также предложение о проведении дополнительной проверки в отношении Шелта Тройза. Если вы решите отклонить ее, то ответственность за благонадежность данного сотрудника ляжет уже на вас.

Прест поиграл желваками на лице, затем сложил пальцы рук в замок перед собой:

–Инспектор! Я не собираюсь вас учить, но в данной ситуации, как мне кажется, вы проявляете избыточную подозрительность. Мой сотрудник, просто проявил небольшую недисциплинированность и не более того. Достаточно было бы провести разъяснительную беседу, со стороны вашей службы и человек бы все понял. Наша лаборатория трудится сейчас на чрезвычайно важном направлении, которое определит судьбу науки и техники на многие годы вперед. Полученные результаты будут напрямую влиять на стратегию развития нашего государства. Директорат доверил мне руководство данным сектором, и сейчас очень важно правильно распределить умные головы на ключевые посты. Я в свою очередь доверяю Шелту Тройзу возглавить отдел по разработке термоядерной энергоустановки, а вы в понятие доверия вкладываете совершенно поверхностный и мелкий смысл.

Инспектор слегка порозовел от этой тирады, и поправив форменный галстук, непреклонно заключил:

–Доктор Прест, ваши доводы относятся к профессиональным качествам сотрудника! Я же обязан контролировать вопросы безопасности, и мое мнение по данной кандидатуре остается неизменным.

Полный мужчина, видимо, был недоволен возникшей пикировкой, он начальственно приподнял руку и объявил:

–Я думаю, следует отпустить господина Тройза и перейти, к рассмотрению следующего кадрового вопроса. Молодой человек, мы вас больше не задерживаем, наше окончательное решение доведут до вашего сведения.

На ватных ногах, я вывалился из кабинета, Олси испуганно посмотрела на мою физиономию, а я, пряча глаза, поплелся на свое рабочее место. Часа через два меня опять вызвал доктор Прест, теперь в кабинете он сидел один.

–Шелт! Комиссия утвердила тебя на должность начальника отдела, приказ будет подписан директором в ближайшее время, так что я тебя поздравляю!

–А как же инспектор, предостережение, проверка…

–Предостережение уже выписано, дополнительную проверку я отклонил. Я думаю, ты все понял, и извлечешь из этой истории хороший урок. Видишь ли, неотъемлемой частью нашей работы над закрытыми проектами, является соблюдение режимных ограничений, всегда и везде. Постарайся никогда об этом не забывать, иначе настигнет суровое наказание! У тебя, Шелт, большие перспективы и не стоит все ломать из-за банальной халатности. Прежде чем что-то сделать – вспомни, что находишься под плотным контролем и веди себя соответственно. Все! Иди и работай! И предупреди свою девушку, о возможных неприятностях!

Два часа назад я был раздавлен, а теперь окрылен, и эта резкая смена состояний, возбуждающе подействовала на меня, я захотел объясниться и отблагодарить Преста, за проявленное ко мне доверие, но он приложил палец к губам, и жестом указал выметаться из его кабинета.

Вечером, по дороге домой, я рассказал Нуви о произошедшем, и предостерег о строгом соблюдении, подписанного ею обязательства. Я также признался, что тоже посвящен в тайну новой технологии, которую они приехали изучать. Но мою любимую больше всего возмутили бесцеремонные действия службы безопасности:

–Слушай, Шелт, значит, они слышали, а может, и наблюдали все, чем мы с тобой занимались вдвоем?

–Наверное, а ты, что комплексуешь? Пусть теперь глотают слюни!

–Все равно, это омерзительно!

–Нуви, милая, эти люди живут другими категориями, им за эту работу деньги платят…

–Шелтик! Мы завтра уезжаем, мне так не хочется расставаться. Что делать?

–Будем надеяться, что тебя все же откомандируют сюда, наверху уже знают, что мы с тобой находимся в любовной связи. И так получилось, что мы оба задействованы в закрытой тематике, значит, с нашей стороны утечки информации уже не будет!

Поужинав, мы пришли в комнату, почти сразу погасили свет, выключили телеприемник из розетки, раздевшись, забрались под одеяло и вели себя тихо, словно две мышки.

Утром я вынужден был попрощаться с Нуви, так как их группа в середине дня, планировала отправиться в обратную дорогу. Не успел я переодеться и сдать личный телефон, как ко мне подошел доктор Зивас и поздравил с назначением, я смутился и поблагодарил, кроме того он вручил мне отчет Лендера о завершении испытаний нуклочипов третьего поколения. Я с нетерпением зарылся в бумаги, первым делом отыскал таблицы, куда сводились результаты всех серий опытных прогонов. Итоговые цифры были слишком хороши, от избытка чувств я невольно взвизгнул и подпрыгнул на стуле. Зивас оказывается не отходил от меня и рассмеялся моей непосредственной реакции, затем потрепал свою черную шевелюру и коротко спросил:

–Ну как?

–По-моему, достигнутых параметров нам должно хватить!

Зивас удовлетворенно потряс кулаками. Теперь, уже не торопясь, я внимательно изучил весь документ, сдал его Зивасу и расписался об ознакомлении. Мне не терпелось доложить об этом Престу, и я сам направился к нему, Олси приветливо кивнула и сказала, что шеф находится один в кабинете, я постучал и вошел.

Прест оглядел меня и произнес:

–Судя по довольной улыбке, ты прочитал отчет Лендера. Ну, тогда выкладывай свои соображения!

–Доктор Прест! Мощности и быстродействия процессоров третьего поколения, должно хватить для осуществления управляемой реакции термоядерного синтеза!

–Садись Шелт! Значит, так! Приказ о структурном изменении штатного расписания нашей лаборатории уже подписан директором. Для твоего отдела мы освободим одно из помещений, а вот испытательный полигон будет располагаться не близко. Раньше в этом комплексе зданий работал старый ускоритель, его уже демонтировали, все помещения освободили – там вы и начнете собирать энергоустановку. Дело это небезопасное, поэтому мы выносим практические работы подальше от промышленной зоны. На первое время даю тебе пять человек персонала, кроме того доктор Джад будет помогать и выделит специальную группу поддержки. Разработка установки будет вестись совместно с лабораторией Джада, но ответственность за реализацию проекта возлагается персонально на тебя!

Прест выразительно повращал глазами и продолжил:

–Теперь по вопросу сборки М-генераторов третьего поколения и центрального процессора. Профессору Лендеру дано поручение от директората, обеспечить изготовление данных устройств, для нужд твоего отдела. Поэтому при встрече с ним конкретно обговаривайте конструктивные параметры, которые нам необходимы, и как только будут готовы программы по изготовлению этих структур, мы все ресурсы выделим под их сборку. Обо всех проблемах, препятствующих построению автономной, термоядерной энергоустановки, докладывай мне незамедлительно. В каждый последний рабочий день недели я провожу техническое совещание, где все начальники отделов докладывают о проделанной работе. Прошу тебя всегда тщательно готовиться к докладу, так как возможно присутствие членов директората. Значит сейчас, я вызываю помощника по хозяйственным вопросам, осматривай вместе с ним выделенное помещение, и требуй выделить все, что необходимо для организации рабочего процесса. Возьмешь у Олси личные дела сотрудников, которые переходят в твое подчинение. Вызывай их по очереди на беседу, а когда закончится обустройство отдела, то забирай их к себе, и распределяй задания. Если вопросов нет, то ступай, у меня времени в обрез!

Я взял у Олси документы, принял от нее поздравления с назначением на новую должность, дождался появления помощника, и мы пошли осматривать помещение. Список потребности в инвентаре и оборудовании был составлен за полчаса, помощник пообещал, что грузчики прямо сейчас получат задание доставить все необходимое со складов хранения.

Во мне неожиданно проснулся организаторский талант – я расставлял столы, стулья, компьютеры, ворочал шкафы. Изрядно устав, в перерыве между тяжелой работой я стал читать личные дела моих подчиненных. Шефы сделали мне один щедрый подарок – это был Цидди из группы Зиваса, молодой талантливый программист, мы отлично с ним ладили, и я немедленно ему позвонил. Он сообщил, что формально у него осталось несколько незавершенных заданий, но ему все ужасно надоело, и он лучше будет перетаскивать мебель, чем заниматься бесконечным вылизыванием компьютерных программ. Цидди появился через полчаса с коробкой, набитой личными вещами, теперь мы уже вдвоем занялись обустройством.

Вскоре, прибежал разгневанный Зивас и обвинил нас в эгоизме и срыве всех его планов. Нам с трудом удалось его успокоить, так как он считал, что только с завтрашнего дня мы имели право уйти из его группы. Я сослался на команду Преста о немедленной организации работы моего отдела. Зивас еще долго возмущался мною, Престом и директоратом, но наконец, остыл и начал давать советы, что и куда лучше поставить, и даже сам принялся двигать мебель. Мы еле успокоили его, мотивируя тем, что не можем позволить себе услуги столь дорогого грузчика в ранге доктора наук.

До окончания дня мы в основном завершили конструирование из мебели рабочих мест. Я даже успел переговорить с остальными членами моей команды, одни обещали уже завтра появиться в нашем отделе, другие по мере сдачи своих обязанностей. Это были парни молодого возраста, с одной стороны я радовался, что не возникнет возрастной ступеньки в общении, и одновременно тревожился отсутствием опытных специалистов.

Следующим днем нас было уже четверо, и мы перешли к технической организации – подключали доставшиеся нам компьютеры, принтеры, мониторы, завязывая все устройства в единую сеть. Я попытался договориться с профессором Лендером о встрече, но он целый день был занят и не смог выделить для меня времени. А вот доктор Джад откликнулся охотно и тут же попросил приехать к нему, я не стал медлить и через двадцать минут мы беседовали уже не в потаенном месте, а в его кабинете. Скрывать было нечего, имелись официальные приказы о кооперации сил двух лабораторий. Я поделился с ним последними новостями о кадровых назначениях, о налаживании работы в отделе, спросил, как он представляет себе схему взаимодействия между нашими коллективами.

Доктор Джад солидно откашлялся и низким басовитым голосом загудел:

–Руководство проектом возложено на вас, а усилия по его реализации мы должны прикладывать совместно. Никто в мире ничего подобного еще не создавал, значит, мы первопроходцы. Я выделяю постоянную группу специалистов и подчиняю ее вам, но хочу договориться заранее. Когда дело дойдет до защиты степеней и диссертаций, мои люди должны на равных условиях пользоваться «созревшими плодами»!

–Доктор Джад, я вас понял и гарантирую – с моей стороны никакой дискриминации не будет, но не слишком ли рано мы это обсуждаем?

–Послушайте, Шелт! Я участвовал во многих проектах и хорошо знаю, что конечный успех во многом зависит от того, смогут ли ключевые игроки договориться «на берегу», то есть до начала работ. Если договоренности соблюдались, то все возникающие проблемы решались общими усилиями. И напротив, когда стороны нарушали взятые обязательства, то до успешного завершения дело не доходило. Обиды и раздрай в команде разваливали самые перспективные и многообещающие проекты. Уж, поверьте мне юноша, я проходил через эти тернии неоднократно!

–Доктор Джад, я отношусь с уважением к вам, и с таким же уважением буду относиться к вашим интересам, я готов к равноправному сотрудничеству. Не могли бы вы, учитывая ваш опыт, посоветовать, как должным образом организовать работу, на что следует обратить особое внимание?

–Мы накидаем с вами общий план, обозначим зоны ответственности, и будем стараться выполнять все его пункты. Шелт, важно не упустить следующий момент! Нам предстоит добиться практических результатов, а для этого надо иметь удобную опытно-производственную площадку, где мы будем обкатывать все новинки. Насколько быстро мы сможем воплотить любую задумку в натуральном виде, в железе так сказать, настолько быстро мы сможем преодолевать ступеньки нашего пути. Я вам пришлю своих инженеров-конструкторов с золотыми руками, они помогут обустроить необходимые стенды. Вам следует мобилизовать все силы на проталкивание своих интересов, и не ждите, что сейчас все кинутся вам помогать, отнюдь…

Будущие события лишь подтвердили правоту доктора Джада. Слишком много преград ждало нас впереди, отчего не хватало уверенности в принимаемых решениях, поэтому я старался опереться на опыт окружающих меня людей, которым я доверял. В очередной раз, выходя от него, я был наполнен полезными советами и раздумьями.

В службе безопасности мне выправили пропуск на объект, который переходил в наше распоряжение, это был комплекс зданий, вынесенный за территорию научного центра. Раньше здесь располагался опытный линейный ускоритель, на котором отрабатывались технические решения, применяемые впоследствии на рабочих моделях. Толстые стены были отлиты из монолитного железобетона, сверху вместо окон располагались мембранные перегородки, вышибаемые в случае нештатного появления ударной волны изнутри здания. Судя по стопкам неубранных осколков пластика, из которого изготавливались эти мембраны, они были предусмотрены не зря, и выполняли свою роль неоднократно. Магнитная дорога не была проложена к данному объекту, поэтому приходилось добираться на вагончиках до ближайшей к нему остановки, затем пересаживаться на выделенный нам микроавтобус с водителем.

Временно мне выделили бригаду рабочих, чтобы быстрее закончить демонтаж ненужного оборудования, убрать мусор и начать сборку испытательных стендов. Частично элементы конструкций предоставил доктор Джад, остальные надлежало забрать со складов хранения. Требовалось также обновить систему электроснабжения во всех корпусах и предусмотреть техническое устройство, с помощью которого можно было утилизировать электроэнергию, произведенную на нашей термоядерной установке. Так как ее работа происходила бы в режиме испытаний, то использовать полученную энергию нормальными потребителями было проблематично. Я разрывался между испытательным комплексом и лабораторией, где уже трудился полноценный коллектив из моего персонала и группы, выделенной доктором Джадом.

Мы определились с характеристиками требующихся М-генераторов для управления глюонными цепями и главным процессором, который бы обрабатывал все команды и сигналы. Были уже написаны программы по функционалу этих устройств и переданы со специальным курьером на имя Лендера. Несколько раз я лично пытался с ним связаться, но он был неизменно занят другими делами, я заподозрил, что он попросту избегает меня. Пришлось применять хитрость. Через одного из его сотрудников, я узнал распорядок рабочего дня неуловимого профессора, и подкараулил его, когда он появился в испытательном комплексе, где проходила сборка очередного нуклочипа.

–Господин Лендер! Рад вас видеть! – воскликнул я несколько наигранно.

–Шелт Тройз! Вот так встреча! – с кислым выражением лица ответил он. – Как видите, совсем нет покоя старику. Целый день на ногах и везде необходим контроль, чтобы люди не расхолаживались. Ну, что там у вас, выкладывайте.

–У нас готовы наброски архитектуры построения нужных нам М-генераторов и центрального процессора. Теперь требуется ваше участие в их проектировании, согласно имеющегося распоряжения директората на этот счет.

–Так вы для этого искали личной встречи со мной? Надо было просто отправить их в нашу лабораторию по соответствующим каналам, мы бы уже давно приступили к детальной разработке.

–Профессор! Я эти материалы отправил вам с посыльным четыре дня назад, однако насколько я осведомлен, они пока лежат без движения.

–Ну, послушайте, дружище! У нас уже набрался большой объем заказов, и все сопровождаются резолюциями директората, а система для изготовления структур третьего поколения всего одна, к тому же возник дефицит в специалистах-разработчиках. Поэтому невольно образовалась своеобразная очередь. Увы, но придется подождать, дружище!

–Уважаемый господин, Лендер! Дело в том, что наш отдел работает как раз над тем, чтобы этих систем стало больше, и они были бы автономными, и стояли бы не только в испытательном цехе у доктора Преста, а буквально везде, где существует потребность. Мне видится, хотя я и не знаю степени важности уже накопившихся заказов, что именно нашему заказу следует присвоить приоритетный статус. Кроме того, доктор Прест обещал направить все ресурсы именно на изготовление наших устройств, я думаю, он сможет настоять на этом, так как имеющиеся системы глюонной механики требуют периодического обслуживания. А оно будет проводиться по его команде именно тогда, когда вы будете обрабатывать не мой приоритетный заказ, а другие, из списка просто важных.

От моей наглости профессор вздернул голову, его старчески-худощавая фигура выпрямилась, и он возмущенно выкрикнул:

–Ну, знаете ли, молодой человек, это уже слишком! Вот какими методами вас учит работать доктор Прест? Я это так не оставлю, я извещу директорат о готовящемся саботаже!

Я применил тактику, подмеченную у Преста, приобнял Лендера под сухие локти и примиряюще заворковал:

–Вы поймите, дорогой профессор! У меня вся работа стоит без ваших волшебных процессоров. Скоро с меня спросят, что я успел сделать, а я без вашего содействия не могу следующего шага ступить. Мне-то что прикажете делать!?

Лендер быстро заводился и быстро остывал, это знали многие, главное было без потерь пройти фазу гнева.

–Хорошо, Тройз, я постараюсь вам помочь в первую очередь, но мне все равно надо закончить намеченную сборку серии нуклочипов, под операционно-запоминающее устройство колоссальной емкости. На это уйдет пару дней, за это время мы напишем детальный сценарий для изготовления ваших устройств. Скажите, Шелт, эта ваша компактная термоядерная установка – это реально? Ну, то есть достижимо?

–С вашей помощью, профессор, я думаю, что даже самые фантастические идеи переходят в разряд реальных!

–Нет, я серьезно!

–И я не шучу!

Старик покачал головой и погрозил мне пальцем. Мы оба улыбнулись…

Совместно со специалистами доктора Джада, мы воплощали первый этап планирования и постройки нашей энергоустановки. Для детального изучения процессов и овладения управлением реакцией термоядерного синтеза, мы решили сконструировать сначала опытное устройство. Оно состояло из сферического реактора, в котором свободные протоны захватывались глюонными цепями непосредственно за кварки и сближались на необходимое для слияния расстояние с ядрами изотопа бора-11. Далее к реактору стыковалась труба-инжектор, куда должна была отводиться струя плазмы из образовавшихся альфа-частиц. Поверхность трубы окружалась катушками магнито – гидродинамического генератора, в них от движения рабочего тела плазмы наводился поток электронов. Расширяясь, труба плавно переходила в теплообменник, где мы собирались перехватывать остаточное тепло с помощью, выделенной глюонной сети. Она должна была преобразовывать выделяющуюся энергию и передавать ее для работы системы, отвечающей за столкновение ядер горючего с протонами.

Скоротечность и энероемкость процессов были настолько высоки, что была предусмотрена вероятность неполного поглощения остаточной тепловой энергии вследствие отказа или недостаточно эффективной работы глюонной системы. Поэтому теплообменник был пронизан внутренними каналами, по которым циркулировал жидкий натрий и через водяные бойлеры передавал тепло на утилизацию в градирные сооружения. Камера реактора и МГД-генератор, также дополнительно обвязывались контурами охлаждения. Такие меры, препятствовали бы разрушению этих узлов от действия высокотемпературной плазмы, которую мы намеревались приручить.

Работа закипела в прямом смысле слова. На заводах были заказаны три камеры реактора, три трубы-инжектора с МГД-генераторами и три теплообменника. В ожидании поставки этих базовых элементов, мы приступили к построению платформ-оснований для их монтажа, готовили навесное оборудование, разрабатывали системы охлаждения. Профессор Лендер закончил сборку и тестирование наших устройств, и вскоре к нам поступило семь небольших контейнеров, в них лежали упакованные сферы из металлокерамики, диаметром сорок сантиметров, в одной был собран центральный процессор, в остальных М-генераторы с запасом глюонных цепей. Шесть контейнеров были сданы на ответственное хранение, тот, который с процессором поступил в распоряжение Цидди, и наш гений начал серию проверочных прогонов и моделирование процессов, коими предстояло управлять.

Я окунулся в решение многочисленных проблем. Ввел практику проведения ежедневных оперативных совещаний перед началом рабочего дня, где мы координировали свои действия. Поскольку часть персонала трудилась на испытательном комплексе, часть корпела в отделе, а оставшиеся сотрудники курсировали между другими лабораториями. Там мы брали консультации, и квалифицированные советы по вопросам, где не хватало собственной компетенции. Кроме того, выполнение сложных заказов на заводах, требовало соответствующего внимания и контроля, для чего приходилось откомандировывать своих специалистов в роли кураторов.

И тут еще пришло радостное известие от Нуви – ее включили в состав группы, которая должна была прибыть в наш Северный центр для организации филиала их учреждения, чему я был безмерно рад и благодарил судьбу, которая сближала нас вместе.

Этот долгожданный день вскоре наступил, я снова встречал любимую на заснеженном перроне, но уже без цветов в руках, так как стояли серьезные морозы. Огромный букет был доставлен по заказу и дожидался в вазе на столе в моей комнате.

–Нуви, как я рад, что мы снова вместе! Я люблю тебя, милая!

–Шелтик, дорогой, я тоже тебя люблю!

–Я сделаю все, чтобы мы не расставались!

–Милый, не все в наших силах!

–Нуви! Меня назначили руководителем отдела, и у меня, кажется, получается!

–Я горжусь тобой!

–Я предлагаю тебе стать моей женой! Я буду о тебе заботиться и любить вечно!

–Я согласна, если вечно!

–Мы официально зарегистрируем наш союз, и уже никто не посмеет нас разлучить!

–Да! И мы будем наслаждаться друг другом каждый день!

Нашептывая по очереди ласковые нежности, мы добрались до порога моей комнаты, Нуви нахмурилась и нервно спросила:

–За тобой все также подслушивают и подглядывают?

–Не знаю, может быть…

–Завтра же начнем подыскивать другое жилье, здесь тесно и неуютно, да еще и стены с ушами, а может даже с глазами.

Я снова тонул и засыпал в объятиях любимой женщины. Утром, едва поборов расслабленность, очнулись ото сна и начали суетливо собираться на работу. Расстались мы перед остановкой магнитной дороги, Нуви направилась в приемный офис, меня ждали дела сразу в нескольких местах.

Я крутился весь день, словно белка в колесе. Да-да, эти милые зверьки тоже населяли леса нашей планеты! Да и вообще, пора отметить, что флора и фауна на всех планетах схожи между собой, так же как законы физики едины и действуют универсально во всех уголках вселенной, соответственно планеты развиваются и населяются по одному и тому же циклическому порядку. Варьируется только рост тела представителей фауны, в зависимости от размеров планеты и сил тяготения, существующих на ней. А вот погибает биологическая жизнь по-разному, и в большинстве случаев по вине человека, высшего представителя живого мира. А теперь я возвращаюсь к описанию дальнейших событий, хотя в своем послании буду еще неоднократно затрагивать глобальные вопросы развития жизни во вселенной.

Главную новость дня наш коллектив воспринял с особым воодушевлением – с завода-изготовителя в наш адрес были отправлены камеры реактора. Другой поставщик уведомлял, что приступает к отгрузке труб-инжекторов с МГД-генераторами в ближайшие дни и просит направить нашего представителя для оформления акта приемки выполненного заказа и проверки комплектности. Мне пришлось отправить в командировку последнего свободного сотрудника, отчего в отделе кроме Цидди никого не осталось, оставшиеся парни метались между испытательным комплексом и другими лабораториями.

В этот день у меня была еще запланирована встреча с инспектором службы безопасности Гирушем, которого назначили нашим непосредственным куратором. Предстояло детально обсудить вопросы режима труда и охраны объекта. Поскольку в целом весь проект был отнесен к разряду особо секретных, вдобавок предстояло принять и разместить, поступающее оборудование, соответственно возрастало количество людей прикоснувшихся к тайне, короче говоря, нам было о чем поговорить.

Встреча была назначена после обеда на территории испытательного комплекса. Микроавтобус быстро домчал меня на место и въехал через открывшийся автоматический шлагбаум. Гируш, с неизменно подтянутым и опрятным видом, стоял недалеко от пропускного пункта. С папочкой под мышкой, поеживаясь от холода, он двинулся мне на встречу и невозмутимо поприветствовал:

–Добрый день, Шелт Тройз! Я смотрю, у вас образовалось большое хозяйство!

–Здравствуйте, господин инспектор!

–Можно просто Гируш! – с тонкой улыбкой произнес он. – Холодно, однако, приглашайте уж куда-нибудь в тепло. У вас есть здесь свой кабинет?

–Есть, проходите. – И я открыл перед ним дверь вспомогательного корпуса. Мы прошли мимо щита управления и энергоузла, затем мимо серверного помещения, где через открытые двери видны были занятые делами сотрудники. В конце коридора находилась отдельная комната для меня, я ее не запирал, так как в ней стояли шкафы с технической документацией всего объекта, и работники постоянно ею пользовались.

Мы сняли теплые вещи, и присели за длинный стол. Гируш аккуратно положил перед собой папку с ручкой, еще раз проверил воротник, галстук, манжеты рукавов; поправил, откашлявшись, свой бархатный баритон и приступил к работе:

–Вчера моим руководством было подписано указание о назначении меня ответственным лицом, за соблюдение на данном объекте режима безопасности и охраны. Вашему проекту присвоена высшая категория секретности и в согласии с существующими инструкциями, мы с вами должны разработать комплекс мероприятий. Значит, сейчас я буду называть пункты перечня, напротив которых мы должны указать совместные меры реагирования.

Инспектор, собрался было открыть свою папку, и даже уже прикоснулся к ее застежкам, но демонстративно остановился и вопросительно взглянул на меня.

–Я вас понял, Гируш, продолжайте.

Инспектор удовлетворенно хмыкнул и осторожно открыл папку, внимательно осмотрел ее содержимое, как бы убеждаясь, что все на месте, потом достал перечень и стал зачитывать:

–Пункт первый. Внешний периметр. Я успел бегло осмотреть территорию. Конечно, здесь раньше тоже был закрытый объект, но теперь уровень секретности существенно повышен, поэтому придется приводить все в соответствие с новыми требованиями. Я пишу – «необходимо смонтировать охранную систему периметра, оборудованную датчиками движения и видеокамерами». На контрольно-пропускном посту следует организовать круглосуточное дежурство контролеров и никаких автоматических шлагбаумов! Въезд только по команде, только после проверки документов и сверки со списком, кому разрешается посещать данный объект. По первому пункту, Шелт, у вас есть возражения или дополнения?

–Инспектор! Я в вопросах охраны забора не силен, я полностью доверяюсь вашему опыту! – с еле уловимым сарказмом ответил я.

Гируш, конечно же, почувствовал колкость и тоже в долгу не остался:

–Кто на кого учился! Кто-то должен уметь охранять и заборы, чтобы не пропал, какой-нибудь ценный винтик, без которого, самая важная установка не сможет работать, да и потенциальный противник не дремлет! Вы, Шелт, конечно, можете пребывать в безмятежном состоянии, сколько вам угодно. Но вот, что я вам скажу – только в прошлом году в нашем научном центре, мы выявили и обезвредили двух сотрудников, которые, делились за вознаграждение секретной информацией со спецслужбами Легазеи. Казалось бы, нас окружают хорошие, работящие парни, а вот, поди ж ты…

От этих слов мне пришлось поежиться, и я решил более не провоцировать Гируша на подобные уколы и принять во внимание, соблюдение мер безопасности.

Инспектор поправил галстук и продолжил:

–Не стоит отвлекаться! Пункт второй – персонал. Здесь каждому в голову не заглянешь, поэтому надо просто выполнять требование инструкций. Должен быть составлен список за вашей подписью, Шелт Тройз, кому и куда разрешается проходить, все двери будут оборудованы сканерами, вход строго по отметке в электронном пропуске. Личные мобильные телефоны сдаются на КПП и забираются при покидании объекта. Значит, пишу – «составление списка о допуске», ответственность закрепляется за вами. Пункт третий касается предупреждения диверсионных действий. Чтобы исключить умышленное повреждение оборудования, все основные рабочие зоны будут оснащены видеонаблюдением, любой завоз или пронос на охраняемую территорию грузов, предметов, приборов только по сопроводительным запискам, подписанным вами лично и только после досмотра на КПП. Нет возражений, дополнений?

–Нет! Но у меня, если позволите, вот какой вопрос, инспектор. К этому кардинальному переоборудованию вы случайно мой персонал не собираетесь привлекать?

–Ни в коем случае! Вы несите свое «золотое яичко»! А оснащением техническими средствами и охранным наблюдением будут заниматься специалисты своего дела в основном в ночное время. Итак, пункт четвертый – документооборот. Я смотрю, у вас используются и бумажные носители. – Гируш указал карандашиком на шкафы с толстыми папками схем и описаний. – Вероятно, имеются и электронные средства хранения информации. Отныне доступ к бумагам следует устроить через ваше разрешение в пропуске, а допуск к электронике, через систему личных паролей. Записываю – «завести журнал о присвоении отметок в пропусках, и составить список сотрудников, кому разрешается работа и в каких именно информационных базах», исполнитель, Шелт Тройз. Пункт пятый гласит – организовать оперативные выборочные проверки и периодический надзор за деятельностью персонала. Цель которых, подтверждение благонадежности и выявление, мягко говоря, скрытых недоброжелателей. За пятый пункт отвечаю я сам, все будет выполняться, в согласии с инструкциями и с соблюдением законодательства. Единственно, что хочу добавить по пятому пункту – вы имеете полное право, в любое время указать мне на необходимость проведения оперативной проверки в отношении любого сотрудника по вашему усмотрению.

–Надеюсь, никогда не придется прибегать к данному средству, мне такие методы крайне неприятны! – отреагировал я.

–Как знать, как знать! В реальной жизни все намного сложнее – тайные завистники, мелкие пакостники, воришки интеллектуальной собственности. Поверьте, с чем только не приходится сталкиваться в научных коллективах. И еще, Шелт Тройз, у вас слишком обидчивая и злопамятная натура. Я когда-то преподал вам урок на будущее, а вы, я смотрю, уважаете только свои переживания, типа «меня подслушивают, за мной подглядывают – это грязно и недостойно». Если бы люди от рождения знали, что все их действия где-то фиксируются и хранятся, то глядишь, вовсе не совершали бы преступлений и неприглядных поступков.

–Хорошо, Гируш, вы сами напросились на откровенность! Что ужасного совершил я, увлекшись и сделав важные расчеты, на домашнем компьютере? Или, когда я внезапно узнал, что моя закрытая тематика, становится известна моей любимой женщине в силу ее профессии – это, что и есть серьезные проступки перед обществом?

–Вот вы увлеклись и стали уязвимы, а я вам показал, что легкомысленность может дорого сказаться на вашей карьере! Я может, уберег вас от крупных ошибок в будущей жизни, хотя вы это восприняли, как жестокость и несправедливость. Будьте мужчиной, станьте выше обид! Кстати, вашей девушке, именно я разрешил вторичное пребывание в нашем центре. – Гируш встал, поправил форменную куртку, взял листок с перечнем мероприятий и положил передо мною. – Если вы согласны с намеченными режимными мероприятиями, ставьте автограф, Шелт!

Я поставил подпись и посмотрел на Гируша, он оказался опытным полемистом и был убедителен в своих доводах, но внутренне я не был готов просто так забыть, все произошедшее между нами.

–Шелт! Хватит дуться, впереди, насколько я в курсе, нас ждет много интересного! Лучше выстроить наши взаимоотношения на доверии и не мотать друг другу нервы по пустякам. – Он помахал подписанным листком бумаги. – По сути это черновик, он тоже будет храниться в архиве, отпечатанный вариант придет к вам по электронной почте, не забудьте и его заверить. И еще, Шелт, в двух словах для профана, который будет все это охранять, что вы собираетесь здесь испытывать, надеюсь не термоядерную бомбу?

–Именно так!

–Я вас серьезно спрашиваю.

–Я не шучу, Гируш! Наша задача научиться управлять реакцией термоядерного синтеза, а вот насколько безупречно мы ею сможем управлять, это вопрос открытый.

–А если предположить худший вариант, с чем мы можем столкнуться?

–Разрушение конструкций установки от теплового взрыва, ядерного взрыва не обещаю!

–Здание хоть в целости останется?

Я глубоко вздохнул и улыбнулся:

–Не ручаюсь!

Гируш внезапно расхохотался:

–Вот это по-мужски – честный ответ! Ну, Шелт Тройз, не смею более отрывать вас от работы. Через пять дней жду отчета о выполнении пунктов перечня, за которые вы отвечаете. До встречи!

После рабочего дня я, не задерживаясь, поспешил домой, ведь там меня ждала любимая женщина. Нуви, оказывается, освободилась уже после обеда и, не откладывая, занялась поиском жилья для нас.

–Милый, я обратилась в агентство недвижимости, они обещали нам помочь. Сейчас я позвоню их сотруднику, он прокатит нас по городу и покажет несколько вариантов. Потом, где-нибудь поужинаем.

–Хорошо, звони.

Машина подъехала через десять минут, разговорчивый парень вел одновременно автомобиль и просвещал нас об инфраструктуре Ульбика. Он то и дело указывал на дома, где имелись свободные квартиры. Нам приглянулся обособленный квартал, состоящий из трехэтажных зданий. Он располагался недалеко от одной из внешних остановок магнитной дороги научного центра, и в то же время был окружен большими соснами, которые сумели сохранить при строительстве.

Тут находились две свободные квартиры, одна двухкомнатная, которая при осмотре нас не впечатлила, другая имела четыре комнаты на двух уровнях и огромную теплую террасу. Этот вариант покорил нас обоих, Нуви от восхищения зажимала рот ладонями, осматривая комнату за комнатой. На террасе, полностью закрытой зеркальным остеклением стояли кресла-качалки, стол, огромный диван и даже электрический гриль с вентиляционной вытяжкой. За окнами высились могучие сосны и поддерживали впечатление непосредственного пребывания в лесной чаще. Я осторожно узнал цену аренды, она была мне по карману, тем более на новой должности, когда мой оклад только возрастал. Мы прямо на месте заключили договор, получили ключи, проводили риэлтора за дверь, и заорали от восторга. На террасе я схватил Нуви в охапку, и мы закружились в безумном пируэте.

–Шелт! Поставь меня на ноги! Хватит уже, мы можем упасть!

–Милая я хочу есть!

–Я тоже хочу!

–А давай мы купим продукты и приготовим, что-нибудь на нашем гриле, смотри какой тут вид!

–Давай! Пошли в магазин!

Минимаркет находился внутри квартала. Мы купили колбаски для жарки, овощи, хлеб, сыр, кофе и пиво. Нуви принялась хлопотать по хозяйству, а я на такси поехал забирать вещи из нашего прошлого жилища. Через час мы, качаясь в креслах, вдыхали запах жарившегося мяса, потягивали пиво и болтали на разные приятные темы.

Утром, проснувшись на огромной кровати, я даже не сразу сообразил, где нахожусь. Однако надо было собираться на работу, до остановки мы шли, держась за руки, и беспрестанно заглядывали друг другу в глаза.

Сегодня был, последний рабочий день недели и через час надо было идти на техническое совещание к доктору Престу, я подготовил отчет о деятельности нашего отдела и направился в зал совещаний. Лаборатория доктора Преста на данный момент имела следующую организационную структуру – четыре отдела и выделенный опытно-испытательный корпус, которым заведовал Дабс. Там уже в серийном количестве, с помощью глюонных технологий изготавливались базовые сферы. После чего внутри них собирались нейтронно-мезонные структуры нуклонных чипов, работало одновременно несколько таких систем. Зивас возглавлял отдел перспективных разработок, там обкатывались новые идеи по дальнейшему усовершенствованию М-генераторов. Отдел материаловедения трудился над разработкой новых материалов и сплавов, глюонная технология давала широкий простор для такого творчества, его начальником стал Нир. Третий отдел изучал структуру ядра материи и пытался комбинировать из элементарных частиц то, что не удалось создать природе. Ответственным назначили Кроуза, его брат Руз по-прежнему оставался работать в команде Зиваса. Четвертый отдел вместе с производственно-испытательным комплексом был моей вотчиной.

Все поочередно рапортовали о проделанной работе и планах на следующую неделю. Прест внимательно выслушивал каждого докладчика, иногда задавал вопросы, один из которых, заставил меня напрячься.

–Доктор Зивас! Группа инженеров-генетиков из Ростау предоставила план своих исследований на наших установках глюонной механики?

–Нет еще, но сегодня обещали. Меня больше тревожит то, во что они собираются превратить наш испытательный корпус!

–А что такое?

–Ну, как же! Они просят выделить место для размещения подопытных животных – мышей, обезьян и свиней. Их надо кормить, поить, убирать фекалии. Дабс создал в своем корпусе стерильные условия, а тут, извиняюсь, собираются развести настоящее свинство!

–Свиньи то им зачем? – удивился Прест.

–Объясняют, что строение внутренних органов у них близко к человеческой физиологии.

–Значит так, пребывание животных на территории корпуса запрещаю однозначно! Пусть придумывают, что угодно, хоть на руках их приносят и усаживают под систему физических воздействий. Может, какой-нибудь стол анатомический поставить, чтобы потом помыть можно было после них? Хотя запахи все равно останутся! – Прест стал недовольным и раздражительным. – Черт знает, что такое! Тут же и нуклочипы и свиньи! Пока все отставить! Буду выходить на директорат, пускай выделяют специальное помещение, вынесем туда одну систему глюонной механики, дадим оператора, и пусть там занимаются своими исследованиями.

–Зачем они животных то собрались мучать? – по-детски наивно спросил Дабс.

Прест автоматически ответил:

–Будут учиться восстанавливать поврежденные или увядающие функции органов, так сказать омолаживать мозги, сердце, печень. Что-то в этом роде, так мне их руководитель объяснял.

Тут Дабс простодушно выдал такое, что мы все загнулись от смеха:

–Вот это да! Может тогда оставить их у меня. Пусть потренируются сначала на обезьянах, а затем может и мне помогут восстановить ослабевшие функции! Я готов выступить в роли добровольца.

–Это, какие у тебя функции ослабели? – спросил кто-то, вызвав повторный приступ смеха.

Для себя я тогда понял, что, видимо, высшее политическое руководство страны, внимательно отнеслось к достижениям глюонной технологии, о чем ему, конечно же, доложили. И первым делом решило применить их на самом важном для себя направлении, так как, вопросы старения и дряхления являются самыми актуальными для вершителей мира. Этим хорошо объяснялась срочность подключения к нашим работам института генной инженерии из Ростау, и спешная организация их постоянного филиала при нашем научном центре. Обладающие властью персоны, даже не стали дожидаться окончания этапа испытаний, а решили прямо на опытных системах глюонной механики провести серию экспериментов на живых организмах. Как я себе и представлял, наши технологии, конечно же, впечатлили отраслевых специалистов от медицины. Появлялась возможность, не повреждая целостности живых тканей проникать вглубь органов, находить поврежденные участки и уже на клеточном уровне проводить лечение и стимулирование роста новых клеток. Лекарственные вещества можно было вводить точечно, непосредственно в больные или ослабленные клетки, причем в минимальной и безопасной дозировке, не перегружающей остальные системы организма. Здесь я перечислил только то, что мне как физику-химику доступно было предположить, а профессионалам своего дела перспективы открывались наверняка более широкие.

Совещание закончилось, и я поспешил наведаться на испытательный комплекс, где мы готовились к приемке реакторов, они уже находились в пути, и в ближайшие сутки ожидалось их прибытие. Одну камеру предстояло смонтировать на стенде, остальные поместить на склад. Стенд был уже готов, но так как базовые элементы еще не поступили, а остальные узлы и агрегаты навешивались на них, то и стенд стоял пустой. Создавалось впечатление, что ничего не происходит, но на самом деле, подготовительные хлопоты велись полным ходом. Мы заканчивали работы на установке утилизации тепловой и электрической энергии, на контуре аварийного охлаждения инертным газом, продолжали наладку устройств управления и измерения.

Обходя корпуса, я заметил, что одновременно развернулись работы и по оснащению нашего объекта охранными системами. Незнакомые люди в униформе, несмотря на морозец, устанавливали наружние камеры видеонаблюдения, сканирующие и запирающие устройства на дверях и воротах цехов. На ограждении комплекса, менялась колючая проволока, и монтировались датчики вибрации и движения. В помещении контрольно-пропускного пункта велся отделочный ремонт, одновременно заводились кабели со всех объектов на центральный пульт сигнализации. Перед главными воротами крепились информационные транспаранты о порядке прохождения досмотра и правила поведения на объекте. Про себя я отметил, что количество сторонних работников уже превзошло по численности основной персонал объекта.

Ранее, для улучшения управляемости нашим испытательным комплексом, я официально назначил руководить им инженера-конструктора Енжи, мужчину средних лет, неторопливого и рассудительного по характеру. Сегодня при встрече, я спросил у него, не мешает ли ему вся эта суета, ведь Гируш обещал мне проводить эти работы в ночное время, на что Енжи только покачал головой и ответил:

–Они и ночью, и днем копошатся. Пускай уже быстрее заканчивают, чтобы потом под ногами не мешались, когда у нас горячая пора наступит!

–Енжи! Режим охраны скоро ужесточится, вы уж постарайтесь принять эти нововведения, я никак не могу повлиять на ослабление особых мероприятий.

–Понятно, привыкнем потихоньку! – коротко согласился он и стряхнул с бушлата пушистый покров.

Небо затянули тучи, и уже с полчаса сыпал снег, накрывая бригады рабочих, заставляя людей жмуриться и уклоняться от летящих в лицо снежинок.

6 глава. Брачный союз.

Дома меня ждала любимая женщина, и это чувство приятно согревало душу в течение дня. У Нуви и ее коллег до сих пор не мог наладиться нормальный режим работы, помещение под офис наконец-то нашли, но там не было, ни мебели, ни оргтехники. Со слов Нуви, средства на закупку всего необходимого обещали выделить только с начала недели, да и с площадкой для практических исследований тоже возникла заминка. Наш директорат, здраво рассудив, решил для проведения экспериментальной части работ подыскать отдельное здание, так как содержание подопытных животных требовало организации соответствующих санитарно-ветеринарных условий. Когда все это образуется, никто не мог дать четкого ответа, поэтому их группу после обеда распускали по домам.

Я вошел в наши уютные аппартаменты, где меня встретили дразнящие запахи, приготовляемого ужина и моя Нуви в домашнем халатике.

–Милый, давай мой руки и садись за стол.

–Любимая, я пригласил завтра на вечеринку всех друзей и знакомых, наши планы ведь не изменились?

–Все идет, как задумано, завтра днем нас ждут на торжественную регистрацию.

–А ведь мы даже не одеты!

–С утра поедем в салон. Тебе купим элегантный костюм, мне подберем шикарное платье, ты купишь букет цветов и обручальные кольца! Мы будем готовы еще раньше, чем нужно.

–А с твоей стороны кто будет?

–Я позвала всех из нашей группы, сам понимаешь, в командировке все чувствуют себя одиноко, пусть повеселятся и порадуются за меня!

–Ого! А сколько вас будет человек?

–Человек десять. Итого, вместе с твоими друзьями не более двадцати! Я нашла фирму по организации праздников, сделала им заказ на дом праздничного ужина и прислуги на вечер! Счет лежит на столе в твоем кабинете.

–А мы разве поместимся здесь, у нас ни стульев, ни посуды не хватит на такую толпу!

–Милый! Я уже все посчитала и включила в заказ. Будет еще украшение комнат и сюрприз!

–Нуви! Как же я тебя люблю и обожаю, ты не представляешь!

–Шелтик, милый! А я-то, как тебя люблю!

Ужин получился славный, и Нуви продемонстрировала свои кулинарные способности на деле, ведь раньше мы питались только в заведениях типа кафе или фирменных закусочных.

Утром, мы тщательнее, чем обычно занимались своим туалетом, и только после того, как внешний вид каждого был приведен в достойную форму, вызвали такси и поехали в самый крупный торговый центр. Сначала мы купили обручальные кольца, потом я заказал доставку букета цветов от жениха.

Мой торжественный гардероб – костюм, рубашку, галстук и туфли мы подыскали быстро. Однако найти платье для невесты оказалось делом нелегким. Нуви сначала придирчиво осмотрела все предложенные образцы. Затем, советуясь со мной, стала примерять понравившиеся модели, я одобрил все варианты, но для окончательного выбора и этого оказалось недостаточно. После долгих метаний она отобрала три наряда, претендовавших на право облегать ее фигуру, а после неоднократных примерок и задумчивых проходов перед зеркалом выбрала именно то, которое отвергла в самом начале. Итоговое платье имело нежно-фисташковый цвет, к нему спустя полчаса были подбраны подходящие туфельки. И вот уже изнывая от этой процедуры, я остановился возле телеприемника в зоне ожидания, специально, видимо, предусмотренной для мужчин, пришедших приодеть свою половинку. В блоке новостей главной темой звучало вторжение войсковой группировки Легазеи на территорию соседнего государства Румон, причиной которого, якобы являлась защита бесперебойной работы газо и нефтепроводов, идущих транзитом из Легазии к потребителям.

Здесь придется сделать небольшое отступление для пояснения ситуации предшествующей сегодняшнему событию. Несколько месяцев назад в Румоне разразился коррупционный скандал, после того как всплыла информация о том, что правящая верхушка, с помощью незаконных схем, присваивала часть средств, поступающих от Легазеи за прокачку углеводородного сырья. На фоне неуклонно снижающегося жизненного уровня населения, скандал перерос в правительственный кризис. Были назначены досрочные выборы в парламент, которые прошли под сильнейшим давлением правящей партии. Народ был возмущен фальсификацией результатов голосования и стал выходить с протестами на улицы. Оппозиционные партии не признавали итоги выборов, правящая же партия, напротив, настаивала на честно проведенной компании. Оставаясь у власти, фигуры, замешанные в коррупции, оказывали противодействие расследованию совершенных афер. Оппозиция, столкнувшись с произволом властей, призвала граждан к забастовкам и протестным акциям. Начались задержки по выплате пенсий и зарплат работникам бюджетной сферы. Многие предприятия работали нестабильно, это коснулось и транзитных перекачивающих станций, где несвоевременное обслуживание оборудования привело к остановке части мощностей. Вследствие чего объемы прокачки нефти и газа упали, и Легазея понесла убытки от сорванных контрактов. Часть нефтепромыслов была вынужденно остановлена, в условиях зимы парафиновые отложения в трубопроводах застывали и месторождения оказывались законсервированными до весенней оттепели. Власти Легазеи тщетно призывали к благоразумию политическую элиту Румона. Однако никто не желал идти на компромиссные шаги, каждый упорствуя в своей правоте. В самой Легазее социальная напряженность также возросла, бюджет страны формировался большей частью от экспорта углеводородного сырья, перебои с его поставками, вызвали финансовый кризис, который вызывал все большее недовольство у населения.

На фоне вышеописанных событий, президент Легазеи три дня назад выдвинул ультиматум правительству Румона. Где заявлял, что, если по истечению трех суток, не будет возобновлена работа перекачивающих станций, власти Легазеи начнут силовую операцию по наведению порядка на территории этой страны. Вооруженные силы Легазеи по боевой мощи превосходили силы Румона, но Румон был связан союзническими обязательствами со странами соседями и любое боевое столкновение, стало бы опасным нарушением сложившегося паритета.

Срок ультиматума истек сегодняшним утром, после чего войска агрессора вторглись в приграничные области. С учетом разницы во временных поясах, там уже была середина дня, танковые колонны Легазеи продолжали продвигаться вглубь Румона, беря под свой контроль коммуникации и объекты инфраструктуры. Серьезных вооруженных столкновений пока не наблюдалось, не считая приграничных стычек, но все могло сильно измениться, если бы власти Румона решились на боевое сопротивление.

Это все, что я понял из последних новостей, так как из-за напряженной работы у меня не хватало времени, подробно вникать в международные дела.

Нуви требовательно дернула меня за руку, оказывается, она уже несколько раз безуспешно меня звала. Моя любимая наконец-то выбрала туфельки и стояла передо мною в полном свадебном наряде. Мне следовало восхититься ее видом, и я сделал это совершенно искренне, потому что она выглядела действительно прекрасно! Нуви удалилась в примерочную кабинку снимать и упаковывать вещи. Время уже поджимало, а еще надо было сделать укладку волос невесте, мы поспешили в другой салон, где Нуви усадили в кресло и начали колдовать над ее головой, а я опять был вынужден слушать анализ событий, произошедших в Румоне.

Министр обороны Легазеи в официальном обращении предупредил, что если авиация Румона останется на аэродромах, и не будет подниматься в небо, то ни самолеты, ни аэродромы, ни радиолокационные станции не будут подвергаться ударам.

Основное население Румона состояло из двух этнических половин. Первая и более многочисленная, принадлежала к родственной группе народа, проживающего в Легазее, и ментально тяготела к ней. Вторая часть исторически являлась коренной для данной территории, отличалась по темпераменту и культуре, и всегда относилась настороженно к представителям первой группы, так как в стародавние времена те пришли на земли румонцев как захватчики. Хоть и прошло немало лет, однако в памяти народа эта боль не стерлась, сохранялась скрытая неприязнь, а последние события и вовсе раскололи Румон надвое. Коренная часть населения категорически воспротивилась агрессии Легазеи, а вот родственный этнос, представители которого в данный момент удерживали власть в стране, притих и не оказывал сопротивления. Верховные правители Румона надеялись, что под давлением войск соседа оппозиция вскоре притихнет, и протестные забастовки прекратятся. По их мнению, достаточно было проявлять лояльность к властям Легазеи, чтобы они признали легитимность нынешних политиков, оставив их и дальше у руля. Столкновение интересов становилось слишком очевидным и грозило перерасти в гражданскую войну. После всего произошедшего, ответственность за ситуацию в Румоне ложилась на политическое руководство Легазеи.

Международное сообщество дружно осудило действия агрессора, потребовало немедленного прекращения операции и отвода войск за линию границы. Сообщество наций, на срочном заседании, большинством голосов предложило ввести международные миротворческие силы в зону конфликта.

Президент Легазеи Жовал в ответном заявлении упрекнул мировые державы в том, что именно политика невмешательства привела к хаосу в Румоне, и теперь, когда Легазея взяла на себя инициативу по наведению порядка, введение миротворцев счел не актуальным.

По последним данным, вооруженные силы продолжали движение, в города не заходили, но брали под контроль железнодорожные узлы, дороги, объекты энергетики и жизнеобеспечения. Премьер-министр Румона Шаор, выступая по телевидению, призвал граждан к спокойствию и соблюдению законности. Затем объявил, что им подписан указ о запрещении публичных мероприятий на неопределенное время, а министрам обороны и внутренних дел отдал распоряжения о наведении порядка в населенных пунктах. Он также предупредил о недопущении насилия в отношении военнослужащих Легазеи и заявил, что получил гарантии от президента Легазеи Жовала на вывод войск из страны после стабилизации обстановки. Поток новостей не ослабевал, пресс-службы Бохии сообщали, что наш президент Абрах проводит срочные консультации с союзниками и уже вечером готовится выступить с официальным обращением к нации.

Мастер закончил создание умопомрачительной прически, и мы поспешили домой. Быстро перекусив, переоделись в праздничные одежды и выехали на регистрацию брачного союза. Сама церемония проводилась в торжественной обстановке в стенах городского учреждения, нас поздравили с созданием семейного союза, вручили официальное свидетельство, мы обменялись кольцами, затем поцелуями, я вручил своей любимой роскошный букет цветов и нас проводили на выход. Выйдя на морозный воздух, мы обнялись, Нуви взвизгнула от избытка чувств, и мы покатили обратно домой.

Во дворе нас уже ожидал большой фургон от компании по проведению праздничных мероприятий. Ее работники стали шустро заносить в квартиру огромный стол из нескольких секций, стулья, посуду, вазы с укутанными от холода цветами и прочие декорации. Данная суета захватила нас обоих, все надо было расставить и развешать, ведь наши гости скоро могли начать собираться. У нас были заказаны и распорядители торжества – молодые парень с девушкой, одетые в костюмы прошлой эпохи, вовсю готовились к ведению представления. Подъехала еще одна специальная машина, грузчики кинулись заносить ящики с напитками и контейнеры с провизией, следом официантки принялись расставлять все это аппетитное великолепие на длинный стол.

Мы не успели отдышаться, как зазвенел входной звонок, и надо было идти встречать гостей. Почти все приглашенные были наши ровесники, и сразу же установилась непринужденная, веселая атмосфера праздника. Замечательные распорядители разыгрывали некое сценическое действие, в котором участвовали все присутствующие, а мы с Нуви были главными героями. По ходу произвольного представления, всех пригласили за стол, и веселье продолжилось, уже с тостами за наше семейное счастье. Были танцы, конкурсы, а когда гости слегка утомились от еды и питья, Нуви громко прокричала, что нас ожидает сюрприз и попросила всех выйти на террасу. Разгоряченная молодежь выполнила указание и шумела в ожидании обещанного, все наперебой делали комичные предположения, остальные смеялись их остроумию. Когда пауза стала нестерпимой, за стеклом над соснами, вспыхнули, уносясь в небо, яркие огни фейерверка, следом грохнули их залпы, да так, что задрожали стекла, а дамы вскрикнули от неожиданности. Салют продолжался несколько минут кряду, за это время, какие только узоры не вспыхивали перед нашими глазами, заключительным аккордом стал разрыв на большой высоте ослепительно-желтых куполов, озаривших половину ночного неба. После такого зрелища мы продолжили веселиться на втором дыхании, почти до самого утра. После ухода гостей нам еще пришлось ждать, когда официанты соберут и унесут посуду. Забрать мебель и сделать уборку помещений компания обещала на следующий день, по нашему звонку. Проводив всех, мы из последних сил доползли до кровати и заснули в объятиях друг друга.

Проснулись мы только после полудня, тяжелая голова не сразу начала соображать. После приведения себя в порядок, мы решили прогуляться, пока с нашим жилищем сделают то же самое, после вчерашнего разгула. День выдался солнечным, и мы с удовольствием ходили по заснеженным дорожкам пока не замерзли, чтобы согреться перед обратной дорогой зашли в кафе выпить по чашке горячего напитка. На стене громко работал телеприемник, и посетители внимали новостям дня, комментируя их между собой. Повторяли заявление, сделанное вчера президентом Абрахом, где он обращался к нации и всему мировому сообществу с разъяснением позиции нашего государства.

Ссылаясь на данные разведовательных служб, Абрах сообщал, что премьер-министр Румона Шаор, сомневаясь в верности своей армии и полиции, и не желая идти на переговоры с оппозицией, которая подвергала сомнению честность и легитимность проведенных выборов, тайно обратился к президенту Легазеи с просьбой о вводе войск. Шаор считал, что факт присутствия иностранных вооруженных сил, заставит отечественную полицию и армию избавиться от колебаний, и они начнут наводить порядок. Объявление чрезвычайной ситуации в стране, позволит ввести запрет на проведение массовых мероприятий. Оппозиция притихнет, опасаясь преследования, и согласится с результатами выборов. Шаор надеялся, что протестная волна после этого утихнет и обстановка в Румоне нормализуется. Абрах назвал все произошедшее сговором с целью удержания власти и далее заявил следующее:

«Вместо того чтобы провести честные перевыборы, с участием международных наблюдателей и установить законную власть, премьер-министр Шаор решил разрушить суверенитет своей страны в обмен на удержание личной власти. Он опасается, что потеря власти приведет к продолжению расследования коррупционных преступлений режима. Именно режимом называют правление политической верхушки, захватившей власть путем обмана собственного народа. Всем международным силам, исповедующим принципы демократии, следует осудить действия руководства Легазеи и Румона. Пока не пролилась кровь, ситуацию еще можно разрешить дипломатическим путем, не прибегая к военной силе. Для нормализации положения Легазея обязана отвести свои войска за линию границы, в Румоне должна сохраняться чрезвычайная ситуация до прибытия контингента миротворческих сил. Парламент Румона должен назначить дату перевыборов и отстранить от власти премьер-министра. Спикер парламента в соответствии с конституцией должен исполнять обязанности премьер-министра и верховного главнокомандующего до первого заседания вновь избранного парламента. Органы исполнительной власти должны организовать свободные выборы депутатов под контролем независимых наблюдателей из разных стран. Я призываю стороны конфликта к благоразумию и сдержанности, ни в коем случае нельзя допустить кровопролитие и гибель людей. Текущую ситуацию нельзя оправдывать трудностями с перекачкой нефти и газа. Их поступление из данного региона хоть и сократилось, но может быть замещено поставками из других стран».

Эту речь, видимо, не раз уже транслировали за сегодняшний день, но все равно люди открыто одобряли заявление Абраха. Мы отогрелись и вышли на улицу. Нуви нахмурила брови:

–Милый! Неужели может начаться настоящая война?

–Я думаю, все разрешится мирным путем, к чему и призывал наш президент.

–Шелтик! Мне страшно! Почему все это случилась именно в день нашего торжества? Может это какой-то знак?

–Успокойся, любимая! Беспорядки в Румоне начались давно. Никакой мистики, мы будем вечно любить друг друга! Пойдем-ка домой, уже начинает темнеть.

Нас ждала вычищенная квартира и внушительный счет за все услуги. Мы бродили по комнатам, вспоминая вчерашний вечер, рассматривали подарки, полученные от гостей, потом позвонили по видеосвязи родителям. Посыпались бесконечные вопросы, и мы долго бы еще отвечали на них, но пора уже было готовиться ко сну, чтобы хорошенько отдохнуть перед новой рабочей неделей.

Только я переступил порог нашего отдела и снял верхнюю одежду, как затрезвонил рабочий телефон, это был Енжи, он сообщил, что к воротам испытательного комплекса подъехали магистральные тягачи в сопровождении охраны, груз – камеры реактора. Я дал указание на разгрузку, но велел контейнеры без меня не вскрывать, после чего оделся и поторопился на полигон.

Пока я добирался, контролеры Гируша уже досмотрели машины и запустили в складской корпус, там люди Енжи начинали снимать контейнеры мостовым краном. В присутствии экспедитора завода-изготовителя мы вскрыли упаковку, осмотрели корпуса реакторов, которые своей формой напоминали грушу под два метра диаметром, с отверстием в удлиненной части. Затем мы сняли закрепленные на реакторах электронные блоки регистраторов, которые работали все время пути и фиксировали динамические нагрузки, возникающие от неровностей дороги и рывков автомобиля-тягача. Самописцы подключили к компьютеру и просмотрели показания – никаких сверхдопустимых ударов не происходило и значит, реакторы доехали без повреждений, я подписал акт приемки груза и один экземпляр отдал экспедитору. Так как на севере стояли холода, соответственно наши реакторы промерзли насквозь, поэтому было решено оставить их отогреваться на сутки. На завтрашний день мы запланировали переместить один контейнер в главный корпус, извлечь из него реактор и смонтировать на стенде. Отдав последние распоряжения, я поехал назад в отдел, по дороге в микроавтобусе работало радио, там я узнал о последних новостях.

Легазея продолжала силовую операцию в Румоне, во многих городах там прокатились акции протеста против вторжения, полиция пыталась прекратить волнения, но молодежь яростно забросала их камнями. Это все, что было известно на этот час, реакции официальных властей сторон конфликта на заявление нашего президента пока не последовало.

Я вернулся в отдел, и мы до конца дня занимались с Цидди и парнями из группы доктора Джада генеральной прогонкой центрального процессора. Была создана программа, имитирующая работу М-генераторов, что обеспечивали захват и слияние ядер горючего в реакторе, плюс еще двух генераторов, которые перехватывали тепловые колебания раскаленных частиц в теплообменнике. Далее эти колебания должны были преобразовываться в энергию СВЧ-волн и выделенными глюонными жгутами передаваться в реакторную зону для расходного потребления. Данную программу мы заложили в мощный сервер нашей лаборатории, от него для стыковки с испытываемым процессором пришлось проложить волоконно-оптический кабель большой емкости. Наконец, вся аппаратура была запущена, и поток виртуальных данных обрушился на экспериментальное устройство. Не хочу приводить всю массу параметров, по которым мы тестировали работу процессора, могу только сказать, что его аппаратные возможности, мы не смогли загрузить работой даже на одну треть. И это притом, что был задействован один из самых мощных серверов Северного научного центра, который размещался в тридцати монтажных шкафах и занимал отдельное помещение! Нуклонный чип процессора, созданный в лабораториях Преста и Лендера, имел вид кубика со сторонами в пять сантиметров, собранный в сфере из металлокерамики диаметром сорок сантиметров. Его нейтронно-мезонная структура потребляла электроэнергию на уровне утюга, вдвое превосходя мощность и быстродействие многотонного сервера из атомно-электронных элементов. Это была наша победа! Мы своими руками произвели смену поколений вычислительных машин! Причем потенциал новых технологий был освоен от силы на десять процентов, так что не менее значимые достижения ждали нас еще впереди!

Домой я возвращался окрыленный и как бы не чувствуя ног, мне казалось, что если как следует подпрыгнуть, то я смогу полететь. Прямо в ботинках, как на коньках я разогнался на обледенелой дорожке, подпрыгнул и, поскользнувшись, жестко приземлился на мягкую часть тела. Превозмогая боль, я громко расхохотался своей неудаче. Прохожие, видимо, сочли, что парень перебрал спиртного и оттого дурачится, и стали предусмотрительно обходить меня стороной.

Растирая ушибленное колено, я явился пред очами удивленной Нуви.

–Что с тобой, милый?

–Упал. Нечаянно.

–А почему улыбка до ушей?

–Тебя рад видеть! – и это все, что я мог сказать любимому человеку.

Впервые мне стало досадно на режимы безопасности, закрытость информации, и то, что я не могу похвастать большим открытием в науке, где была частица и моего труда.

–Я приготовила ужин, пойдем кушать!

–Вы все еще не работаете?

–Скоро начнем, нам нашли помещение, какой-то бывший склад, еще неделю его будут переоборудовать, так что пока у меня есть время готовить нам еду. Шелт! Я ничего лишнего не сказала? Я вообще уже опасаюсь про работу упоминать!

–Как специалист, имеющий опыт по мероприятиям режима охраны, могу сказать, что пока ничего секретного ты не выдала! А почему ты остерегаешься, мы же не в ведомственной комнате живем.

–Милый, сегодня приходил электрик, хотя я его не вызывала, и проверял везде проводку, объяснил, что для профилактики, странный сервис ты не находишь? Этот тип сразу показался мне подозрительным, слишком свежо выглядел и пахнул парфюмом!

От этих слов у меня тревожно заныло под диафрагмой. Да и без визита электрика можно было предположить, что в маленьком Ульбике – все дома возможно уже давно оборудованы прослушивающей аппаратурой. Ведь кругом живут научные работники – вероятные носители секретной информации, и одновременно, потенциальные нарушители обязательств неразглашения! Я нежно приобнял Нуви, поцеловал и прошептал ей на ухо:

–Любимая! Ты лучше уж никогда и ничего не говори про свою работу, а я про свою! Так будет спокойнее для нас обоих, а если захотим сказать что-то важное, то лучше сделаем это на улице. Хорошо?

Глаза любимой подернулись влажной пеленой, и она грустно кивнула в знак согласия. Уже перед сном, лежа в кровати, мы смотрели по телеприемнику последние известия.

К исходу третьего дня, подразделения танков и мотопехоты Легазеи держали под контролем половину нефте и газоперекачивающих станций, часть объектов энергетики, аэропортов и железнодорожных узлов. Армия Румона не оказывала вооруженного сопротивления, авиация в небо не поднималась. Оппозиции, не имевшей допуска к центральным телеканалам и радиостанциям, оставалось только выходить на улицу и там призывать к протестам. Появились сообщения, что полиция Румона стала по ночам арестовывать активистов оппозиционных партий, молодежь в ряде мест громила здания местных органов власти и поджигала служебные автомобили. Лидеры демократических стран осуждали действия властей обеих сторон конфликта. Страны-союзники Румона, не имея официального обращения о помощи от его руководства, ничего не предпринимали и отмалчивались с оценкой происходящего.

7 глава. Работа над проектом.

Утро выдалось морозным, пришлось укрывать лицо и прибавить шагу по пути в лабораторию. На оперативном совещании я сверился с графиком поставок необходимого оборудования. Трубы-инжекторы с МГД-генераторами уже покинули стены завода-изготовителя и находились в пути, а вот с теплообменниками все обстояло очень плохо. Их производитель уже дважды нарушал согласованные сроки, мотивируя срывы технологической сложностью изделия. Жаропрочный сплав трудно поддавался отливке в формы, и тонкие каналы охлаждения получались с дефектным сечением или слиянием просвета. Специалисты завода сделали срочный запрос в наш адрес – о возможности пересмотрения геометрии каналов и увеличения общей толщины стенок теплообменника.

Нам пришлось устроить консилиум прямо в кабинете доктора Джада. Поиск другого подрядчика на данном этапе, однозначно приводил к существенному сдвигу сроков реализации проекта. Приходилось идти на компромисс в рамках текущего договора и вносить коррективы в техническое задание изделия. Но не все так было просто – утолщение стенок теплообменника приводило к большей тепловой инерции всей конструкции, и следом вставал вопрос об эффективности уже спроектированной системы аварийного охлаждения инертными газами. Требовалось в срочном порядке выполнить дорасчеты по всем затрагиваемым параметрам. После обсуждения мнений было решено пойти на изменение размеров и геометрии под возможности производителя, а также увеличить производительность системы аварийного охлаждения.

Неожиданно в ходе обсуждения доктор Джад задал прямолинейный вопрос:

–Позволяет ли сегодня технология глюонной механики изготовить подобный теплообменник?

Присутствовавший на совещании руководитель отдела материаловедения Нир, обладал исчерпывающей информацией по данной тематике, он с усилием потер подбородок и ответил:

–В принципе если иметь газостат соответствующих размеров, в который поместился бы теплообменник, то можно было бы его вырастить примерно за полгода. Но зачем применять тонкие технологии по укладке отдельных атомов на изготовление такого чудовищного монстра. Мне кажется, когда вы пройдете первый этап, у вас родится новое видение вашей энергоустановки, и это должно быть более изящное творение. Оно обязано стать компактнее и совершеннее, тогда появится смысл его сборки с помощью глюонной технологии, но даже при этом, стоимость такого изделия получится заоблачной. Я хочу сказать, что использование такой установки в коммерческих целях, например, для производства электроэнергии, будет неоправданно дорогим. Другое дело если без нее вовсе нельзя обойтись или то, что с ее помощью будет создано, станет обладать такими качествами, что цена затрат не будет иметь значения!

После столь емкого ответа, Джад подвел итоги своим внушительным басом:

–Ну, что же! Значит, идем навстречу и меняем условия технического задания для подрядчика – лишь бы уже быстрее изготовили эти теплообменники. Причем нам еще предстоит повысить производительность системы экстренного охлаждения. Ставьте подписи на документе, и мы отправляем на завод новые размеры.

После консилиума я поехал на испытательный комплекс, там уже приступили к монтажу камеры-реактора на стенде. Мой приход совпал с очень ответственным моментом. В главном корпусе под потолком на стропах висела многотонная груша реактора, отсвечивая металлическим блеском. Пульт от мостового крана лежал в руках у Енжи, множество помощников контролировало позиционирование реактора и опорных стоек стенда. Они с разных сторон отрывисто докладывали Енжи расстояния, он на основании этих данных манипулировал опускаемым грузом. Наконец, операция подошла к завершению, крепежные детали совместились, и парни начали затяжку болтовых соединений. После проверки усилий затяжки специальным ключом-динамометром, началась юстировка объекта, для выравнивания заданных углов наклона с высокой точностью. Были разнесены лазерные указатели, с их помощью проверили расположение стенда по отношению к истинному горизонту. Затем по специальным меткам, нанесенным еще при изготовлении корпуса реактора, выяснили, какое положение он занимает относительно стенда. И уже регулировочными тягами, по долям миллиметра, добились необходимого положения осей камеры реактора. Внутренняя его полость до сих пор была закрыта транспортной заглушкой, ее необходимо было снять и осмотреть состояние камеры изнутри.

Параллельно поступила информация, что сегодня вечером ожидается прибытие каравана из трех автомобильных тягачей-платформ с трубами-инжекторами, и трех трейлеров с комплектами магнито – гидродинамических генераторов.

До завершения рабочего дня я находился на территории испытательного корпуса. Прибыл с проверкой инспектор Гируш, мы водили его и показывали, где будет разгружаться поступающее оборудование. А также почему один инжектор и один МГД-генератор нужно сразу размещать в главном корпусе, так как там они быстрее отогреются, чем в не очень теплых стенах склада. Гируш был внимателен ко мне, и учтиво задавал вопросы, которые касались охраны ценного груза, и установления видеонаблюдения за всем происходящим. Он сам принес журнал, где фиксировались отметки о пропусках, и мы совместно вписали – кому, и куда именно следовало разрешить допуск на предстоящие горячие деньки. Я даже не знал, как объяснить уважительное поведение инспектора, может, его впечатлил размах работ, который нарастал с каждым днем, или же огромная и непонятная туша реактора оказала столь магическое воздействие. Как бы то ни было, день подходил к концу, по телефону еще раз уточнили, что ожидаемая колонна машин приближается к Ульбику. Я, было, заикнулся, что останусь и не уйду домой, пока не закончится разгрузка. На что Енжи взял меня под локоть и доходчиво объяснил, что мои интеллектуальные способности будут востребованы на других этапах, а сегодня, чтобы все верно организовать, хватит ступени развития и его самого. Я согласился с приведенными доводами и поехал домой.

По дороге из радионовостей, я услышал, что в Румоне, один из военных полковников, представитель коренной нации, отказался подчиняться сомнительным приказам властной верхушки. В районе, где была дислоцирована его мотострелковая бригада, он и примкнувшие к нему командиры других подразделений, в том числе крупнейшей авиабазы, ввели специальный режим управления. Они отменили полномочия всех органов власти и объявили введение режима военного положения. Исполнение всех функций управления возлагалось на военных комендантов и прокуроров, у полиции было изъято все оружие, и они принимали участие в патрулировании улиц только совместно с военными. По периметру мятежного района велись работы по возведению заграждений на дорогах, воздушная зона вокруг военной авиабазы объявлялась закрытой для несанкционированного полета всех бортов. Население оказывало поддержку и помогало строительной техникой в рытье противотанковых траншей. На территории, попавшей под контроль полковника Чевары, находились две газоперекачивающие станции и морской нефтеналивной терминал. Эти объекты были взяты под усиленную охрану, персонал допускался только для поддержания их технического состояния. Прозвучали сообщения, что часть военнослужащих из других воинских подразделений Румона поддержали Чевару, а некоторые из них выдвинулись организованными колоннами ему на выручку. Легазея пока не знала, что предпринять и пропускала их по дорогам, которые контролировала. Ситуация неожиданно стала усложняться, теперь ставилось под сомнение, кто и что действительно контролирует. Периодические заявления премьер-министра Румона о соблюдении спокойствия никого уже не успокаивали.

Наш микроавтобус привез меня прямо к дому, и мне не пришлось мерзнуть лишний раз. На столе меня ждал традиционный ужин, приготовленный любимой женщиной, однако Нуви предупредила, что скоро их группа начнет работать в нормальном режиме, и мы начнем питаться в кафе.

Уже укладываясь спать, я услышал срочное трагическое сообщение. Два самолета вооруженных сил Легазеи пытались совершить разведывательный облет авиабазы мятежного полковника Чевары, и были сбиты средствами противовоздушной обороны, один пилот погиб, второй взят в плен. Так появилась первая официальная жертва конфликта, чего стоило ожидать дальше, не решился бы предсказать ни один телевизионный эксперт.

Мы с Нуви проснулись и собирались на работу. Телеприемник незаметно становился постоянным источником беспокойства, но пропустить порцию будоражащих сообщений оказывалось еще тревожнее – а вдруг произошло что-то действительно важное, а ты до сих пор не в курсе!

Мы завтракали и внимали диктору, который возбужденно комментировал вчерашнее происшествие в небе Румона. Как, оказалось, было и продолжение! После того как с радаров пропали отметки самолетов, посланных на осмотр авиабазы, и они перестали отвечать на запросы с земли, командующий войсковой операцией Легазеи в Румоне генерал Мхич, отдал приказ звену дальних истребителей установить места падения бортов по аварийным радиопередатчикам и прояснить их судьбу. Едва четверка вошла в зону, контролируемую Чеварой, как по ним были выпущены ракеты сразу из нескольких мобильных установок «земля-воздух». Три самолета попали под удар и рухнули вниз, четвертый успел совершить маневр уклонения, и хотя его зацепило осколками, он все-таки сумел покинуть опасную зону. Однако машина не слушалась управления, и пилот был вынужден катапультироваться вблизи расположения своих частей, остальные же вероятнее всего погибли или попали в плен. Трагический сценарий продолжал развиваться по законам жанра – количество погибших росло таким темпом, что ситуацию уже невозможно было вернуть в мирное русло.

Стало тревожно и страшно. Захотелось выключить новости, чтобы прекратить поток негатива. Я пристально посмотрел на любимую, она растерянно занималась макияжем. Нуви казалась мне особенно прекрасной по утрам, когда еще не применяла косметику, так у нее было больше детских черт в выражении лица. Она закончила колдовать над собою, мы укутались в теплые одежды и быстрым шагом пошли к остановке.

В отделе я пробыл недолго, скоординировал работу всех звеньев, оформил в командировку на завод изготовитель теплообменников своего сотрудника, чтобы оперативно решать все возникающие вопросы, требующие согласования со стороной заказчика. Затем я поспешил на испытательную площадку посмотреть на прибывшее оборудование, которое разгружалось почти всю ночь.

Там меня встретил усталый, но довольный проделанной работой Енжи. Он показал, что первыми с машин сняли инжектор и комплект МГД-генератора в главном корпусе, остальное выгрузили в складские помещения. Визуально упаковка контейнеров была целая, оставалось снять датчики-регистраторы и прочесть их записи, чтобы убедиться, что во время перевозки не происходило сверхнормативных воздействий динамического характера. После этой процедуры мы распаковали трубу-инжектор, освободив ее от транспортировочных креплений. Металл не до конца еще отошел от промерзания, и конденсатная влага стекала, капая на головы людей. Пришлось отложить дальнейшие работы еще на сутки. Енжи и всех, кто был задействован в ночную смену, я отпустил отдыхать по домам. Оставшиеся, и я в том числе, стали изучать ведомость упаковки комплекта оборудования МГД-генератора, наименование деталей которого составляло несколько сотен позиций. Чтобы не запутаться во всем этом, мы разбили все компоненты на группы, определили сектора на стеллажах, пометили их табличками и стали извлекать из контейнера содержимое. Один из сотрудников громогласно объявлял надпись на бирке, после краткого обмена мнениями, мы определяли, на какую полку следует поместить данную деталь. Это мог быть и маленький болтик, и тяжелая катушка обмотки магнитопровода, которую извлекали с общим участием. К концу дня мы закончили эту увлекательную работу, и мне вдруг подумалось, что было бы неплохо еще и собрать эту головоломку в единое целое.

Квартира меня встретила пустотой, значит, Нуви сегодня не отпустили пораньше и домашние ужины, видимо, закончились. Она позвонила сама и сказала, что приедет через час, а потом мы сходим в кафе перекусить.

Я уже чувствовал настоятельную потребность в поглощении последних новостей, включил телеприемник на стене и прилег на диван. Сначала мелькали кадры обломков сбитых самолетов, потом диктор сообщил, что будет транслироваться заявление полковника Чевары. На экране возник человек с красивым мужественным лицом, было также заметно, что съемка ведется не на профессиональную видеокамеру, диктор начал переводить слова полковника. Из них стало понятно, что Чевара предупреждал о закрытии воздушной зоны над авиабазой и ответственность за гибель пилотов возложил на генерала Мхича. Из сбитых вчера шести бортов, выжило двое пилотов, один успел катапультироваться и находится в плену, второй увел истребитель и позже покинул неуправляемую машину. Он также добавил, что сегодня была предпринята попытка прорыва танковой колонны противника по дороге, ведущей к нефтяному терминалу. Охрана блокпоста была разогнана пулеметным огнем, бетонные блоки сброшены в кювет и боевые машины в количестве десяти танков и восьми бронетранспортеров с пехотой проехали около километра вглубь территории, находящейся под контролем мятежников. Заблаговременно размещенный на господствующей высоте, дивизион гаубичной артиллерии, по приказу Чевары накрыл плотным огнем колонну противника и не дал уйти ни одной машине, те, кто выжили после массированного обстрела, были взяты в плен. Опоздавшее прикрытие с воздуха из нескольких вертолетов, было разогнано скорострельными мобильными зенитными комплексами, одна винтокрылая машина загорелась и упала, пилоты погибли. В этом столкновении всего было уничтожено до тридцати человек личного состава противника. Полковник Чевара еще раз довел до общего сведения, что воздушная зона района закрыта для всех авиабортов, никто также не имел права пересекать сухопутные границы района без соответствующего разрешения и заходить в территориальные воды морского порта. Он назидательным тоном повторил, что все стороны заранее были об этом оповещены, но кое-кто не сделал правильных выводов и поэтому повинен в гибели людей.

Трансляция заявления полковника закончилась, а в студии телеканала уже собралась группа аналитиков и бросилась обсуждать вероятные шаги ответственных лиц. Таких вариантов набралось слишком много, и сами участники спора под конец запутались, кто из них, о чем предупреждал друг друга ранее. Стало стыдно и неинтересно наблюдать дурашливые предсказания, когда на заднем плане появились телевизионные кадры, сгоревших бронемашин и танков с оторванными башнями.

Позвонила Нуви и сказала, что ожидает меня в кафе и уже сделала заказ, я с облегчением выключил телеприемник и поспешил к ней. Мы поужинали и поболтали на отвлеченные темы. Для филиала института генной инженерии наш директорат выделил отдельное здание и начал переоборудовать его быстрыми темпами. Нуви и ее коллеги принимали посильное участие, которое пока сводилось к уборке и выносу строительного мусора. От непривычной работы у нее болели плечи и руки, я шутливо предложил, что дома своими поцелуями и умелым массажем я сниму все неприятные ощущения, чем мне и пришлось заниматься.

Утром мы как заведенные, завтракали, Нуви наводила макияж, я уже не мог начать день без сводки боевых действий, затем одевались теплее, и спешили на остановку магнитной дороги.

Ноги несли меня на испытательный комплекс, но сначала нужно было появиться в лаборатории, чтобы не потерять «натяжение нитей», как любил выражаться доктор Зивас. Уяснив, кто и как продвинулся в решении поставленных мною задач, я спешил добраться на вагончиках до крайней остановки, где меня поджидал микроавтобус. На контрольно-пропускном посту меня уже без досмотра пропускали внутрь территории, видимо, контролерам надоело проверять то, что и так очевидно. Я поспешно заскочил в главный корпус, где Енжи собрал вокруг себя толпу парней и инструктировал о предстоящей работе. А предстояло нам смонтировать на стенде трубу-инжектор, и безупречно состыковать ее с камерой реактора. Это все делалось впервые, поэтому уделялось много внимания тому – кто и где должен стоять, и за что конкретно отвечать. Слаженности и сработанности коллективу еще не хватало, и подробное проговаривание зон личной ответственности было необходимо. Енжи часто всем напоминал, что правильно все сделать есть только один способ, а вот неправильных вариантов бесчисленное множество.

Наставления закончились, и мы приступили. Все повторялось, так же, как и с монтажом реактора. Нужно было аккуратно поднять и переместить конструкцию мостовым краном, совместить детали крепежа, вставить болты, затянуть их с нужным усилием. Затем требовалось правильно сориентировать это изделие, с помощью заранее предусмотренных, регулировочных тяг, далее добиться идеального примыкания поверхностей реактора и трубы-инжектора. И наконец, состыковать их вместе с помощью полусотни шпилек и гаек. С данной операцией мы справились за четыре часа, сделали перерыв на обед, а после начали монтировать навесное оборудование. Поминутно сверяясь со схемами и описанием, мы неторопливо собирали пазл из нескольких сотен деталей. Рабочий день подходил к концу, учитывая набранный темп работы, мы должны были провозиться на сборке МГД-генератора дня три как минимум. Прозвучал сигнал окончания смены, весь персонал покинул главный корпус, помещение еще раз осмотрели с контролерами, после чего закрыли и опечатали двери.

С территории комплекса нас вывезли прямо в город, теперь утром и вечером большой автобус доставлял нашу распухшую бригаду без заезда в научный центр. На этой схеме перевозки я настоял перед руководством, чтобы мои люди тратили меньше времени на неблизкую дорогу.

Я созвонился с Нуви, она тоже закончила работать, и мы договорились встретиться в кафе. За ужином мы поглощали горячую пищу и новости, обслуживающий персонал уже не убавлял звук и не переключал новостной канал, настолько востребованы стали свежие известия с полей настоящей войны.

Новых событий не поступало, стороны, судя по всему, оценивали ситуацию. Полковник Чевара нанес болезненный щелчок по носу Легазеи и там, видимо, крепко задумались – развязывать ли кровопролитные действия дальше, или искать общий язык с упрямым полковником. Если применять силу, то появятся неизбежные жертвы, и мировое сообщество завоет от негодования. Если же не соваться к мятежникам и убедить Чевару, чтобы он не препятствовал работе перекачивающих станций, то пусть бы он и сидел в своем углу. Заодно, официальное руководство Румона стало бы сговорчивее, имея под боком такую проблему. В пользу такого выбора говорило промелькнувшее сообщение, что сегодня генерал Мхич, попросил Чевару пропустить две машины с представителями разведки, якобы для переговоров о выдаче тел погибших пилотов. Разрешение было получено и нужные люди встретились с Чеварой, однако после аудиенции они не вернулись обратно, а стали дожидаться прибытия вертолетов из Легазеи. Чевара открыл воздушное пространство, и два борта приземлились на авиабазе. Кто и зачем из Легазеи прилетал на встречу с полковником, у которого, в руках сосредоточились сила и воля? Или может, винтокрылые машины действительно забирали останки пилотов, чтобы похоронить на родной земле? Ответов на эти вопросы пока не было.

Наша трапеза закончилась, и мы пошли домой. Нуви рассказала, что они закончили в нескольких помещениях наводить порядок. Там, где планировалось содержание подопытных животных, были смонтированы загоны и клетки для обезьян, налажена вентиляция и водоснабжение. Еще предстояло многое сделать, но из Ростау уже выехала колонна специально оборудованных автофургонов с шимпанзе и свиньями. Попутно планировалось доставить медицинское диагностическое оборудование, лабораторную аппаратуру, патологоанатомические столы и принадлежности и другие подобные вещи. Я порадовался за любимую, было видно, что она увлечена своим делом и действительно хочет добиться определенных результатов, у нее имелись амбиции молодого ученого, что очень важно для настоящего исследователя.

В следующий день мы продолжили заниматься монтажом навесного оборудования. Одновременно собирали магистрали аварийного охлаждения, в камере реактора и в трубе инжектора предусматривались специальные каналы, через которые в случае необходимости продувался бы инертный газ. После сборки данной системы, ее наполнили повышенным давлением от компрессора, чтобы проверить наличие утечек.

Обнадеживающая весть пришла от нашего сотрудника, отправленного на завод, где отливались из жаропрочного сплава теплообменники. Первый экземпляр с утолщенными стенками и увеличенными диаметрами каналов охлаждения, был изготовлен и проходил окончательную обработку. Я дал срочную команду, вывозить готовое изделие к нам. Мы не знали, сколько потребуется времени для выполнения всего заказа, а третий элемент нашей энергоустановки нужен был уже прямо сейчас. Чуть позже, наш человек доложил, что приступает к организации транспортировки теплообменника.

Я не стал дожидаться завершения дня в корпусах комплекса. Пока шла рутинная работа, и парни справлялись без меня, а в лаборатории сегодня я еще не был. По приезду в свой отдел, я, прежде всего, хотел выяснить у Цидди, считает ли он, что центральный процессор прошел весь комплекс проверок, и его можно вывозить на натурные испытания. На что он возбужденно ответил:

–Шелт! Была бы моя воля, я бы с этим чудом техники вообще не расставался! Это устройство имеет пугающую мощность! С его помощью я написал несколько тяжелейших программ, по созданию нейтронно-мезонных структур четвертого поколения, применительно к М-генераторам, которые нам понадобятся в будущем. Я потратил на это, смешно сказать, всего несколько часов! Если бы я делал эту работу на лабораторном сервере, я бы провел за клавиатурой целую неделю! Вот что значит нуклонный чип третьего поколения, работающий на квантовых алгоритмах! Он мгновенно подстраивается под человека, он как бы продолжает начатую тобой мысль, словно у него есть интеллект! Иногда мне хотелось начать общаться с ним, как с живым существом, а не куском искусственной материи!

–Цидди! Я тебя понимаю! Но меня интересует одно, готов ли процессор к реальной работе на нашей энергоустановке, или тебе еще требуется время для проверки его характеристик? Да! А почему ты используешь его для обработки программ, и даже меня в известность не поставил!

–Тебя не поймать! А я только хотел попробовать и сравнить, ну и увлекся!

–Цидди, завтра вывозим наш процессор на полигон! Ты подтверждаешь его готовность?

–Да, он полностью готов! Я закончил весь цикл проверок! Слушай, Шелт, надо бы переговорить с Престом, пусть выбъет у Лендера один такой процессор для вычислительных работ в нашу лабораторию! Мы горы с ним свернем!

–У нас есть современный сервер!

Цидди насмешливо захохотал:

–Современный!? Шелт, это железо уже вчерашний день! На нем только в тетрис играть! У такого современного сервера по восемь вентиляторов охлаждения на один шкаф! Тридцать шкафов! Двести сорок вентиляторов! Там одного воздуха и электроэнергии потребляется столько, сколько хватило бы для отопления супермаркета! Куда уж современнее!

–Цидди! Хорош ворчать! Завтра, ты должен выехать вместе с этим шариком на испытательный полигон! Вот добьемся успеха с нашей установкой, тогда сможем что-то просить! Глядишь, директорат от избытка чувств исполнит твою мечту! Результат нужен, Цидди, осязаемый результат!

После столь бурного диалога, у меня отложилось в сознании главное, что процессор третьего поколения из нейтронно-мезонных структур, начинает приобретать свойства, присущие человеческому мозгу. Если его атомно-электронный собрат обрабатывает информацию последовательно, то новая вычислительная машина с помощью квантовых алгоритмов, разбивает выполнение задачи на множественные составляющие, решая их параллельно! При последующем задании, она начинает применять приобретенный в прошлых комбинациях опыт, как бы, эволюционируя с каждым шагом. Это было очень похоже, на самообучение человеческого мозга, который, по сути, является химически-ионной вычислительной машиной.

По окончании дня я забрал свой мобильный телефон и созвонился с Нуви, мы договорились встретиться в другом кафе, пожелав сменить приевшуюся кухню и обстановку. В мире сегодня было спокойнее – мелькали в основном нейтральные новости. Полковник Чевара молчал, войска Легазеи оставались на занятых позициях, даже власти Румона перестали делать пустые призывы к спокойствию. Оставалось надеяться, что стороны конфликта все-таки проявят благоразумие и сделают шаги для мирного разрешения ситуации.

Мы закончили разделываться с впервые заказанным экзотическим блюдом, оно слишком тяжело легло в желудке и меня начало клонить в сон. Я присмотрелся к Нуви, у нее тоже был осоловевший взгляд, мы с трудом поднялись, оделись и пошли домой отдыхать.

Пролетело еще два похожих дня, мы заканчивали монтаж и наладку МГД-генератора, все узлы и детали нашли свои места, были прикручены и соединены. Мы привезли из лаборатории центральный процессор, он был размещен за пределами испытательного стенда, а именно в помещении щита управления вспомогательного корпуса. Между стендом и процессором был проложен оптический кабель, за главным пультом сидел Цидди. Он собирал на контрольное управление сигналы от подключаемых датчиков и устройств, все больше опутывавших нашу энергоустановку. Теплообменник был отгружен и находился в пути, его прибытие ожидалось назавтра.

Позвонил доктор Прест и предупредил, что прямо сейчас выезжает к нам с двумя членами директората, которые хотели посмотреть, как у нас идут дела. Пришлось отвлечься и встречать гостей, но неожиданно возникла комичная заминка. Я наблюдал в окно, как подъехал представительный автомобиль и замер перед контрольно-пропускным постом, прошло уже минут десять, но до сих пор не было видно, чтобы кто-то прошел на территорию комплекса. Опять позвонил Прест:

–Шелт! Ну и порядки здесь у тебя! Не пропускают членов директората! Видите ли, их нет в списке допущенных лиц! А тем, кто хочет пройти вне списка, нужно разрешение лично от директора и начальника службы безопасности. Мы уже созвонились с ними, ждем, пока по электронной почте дойдет указание. Никуда не убегай, мы скоро появимся!

Через некоторое время я здоровался с Престом и двумя солидными мужчинами, имевшими слегка обиженный и смущенный вид. Доктор кратко представил меня:

–Знакомтесь, это Шелт Тройз, руководитель данного проекта и начальник отдела. Шелт, покажи нам, пожалуйста, в какой степени готовности находится экспериментальная энергоустановка, работающая по термоядерному типу реакции.

Я повел нежданную комиссию в главный корпус. Там представил на обозрение испытательный стенд, монтируемую энергоустановку, объяснил, какие системы нам пришлось построить, чтобы обеспечить возможность проведения испытаний. Я все что было, показал и доходчиво растолковал, однако на лицах проверяющих не обнаружил осмысленности, в глазах сквозило лишь простое любопытство, словно у детей. Визитеры не задали ни одного вопроса, по всей видимости, они не смогли даже сформулировать, что им что-то непонятно. Прест, улучшив минуту, коротко мне шепнул:

–Шелт, наши финансисты не сильны в области научных знаний, давай плавно закругляйся с экскурсией.

Я еще упомянул о хорошо организованной охране объекта, и объявил, что закончил свой доклад. Один из проверяющих вежливым тоном спросил, где у нас находится туалет, я проводил представителей директората до интересующего их помещения, а через десять минут и до КПП, где мы и распрощались. Мне уже и самому надо было поспешить на автобус, так как рабочая смена завершалась.

Нуви позвонила и сказала, чтобы я шел прямо домой, она купила продукты быстрого приготовления. Перешагнув порог, я почувствовал аппетитный запах жарящихся колбасок, Нуви уже поместила их в гриль на террасе. Работал телеприемник, судя по возбужденным и напряженным лицам ведущих, сегодня явно произошло что-то грандиозное.

Оказалось, между полковником Чеварой и руководством Легазеи была достигнута договоренность, в которой полковник разрешал приступить к прокачке углеводородного сырья на контролируемых им станциях, в обмен на одно условие – повторное проведение досрочных выборов в парламент страны, под контролем международных организаций. Президент Легазеи Жовал призвал премьер-министра Румона Шаора провести повторные выборы не позднее чем в двухмесячный срок, а также заявил, что не выведет воинский контингент до окончания выборного процесса и передачи власти законно избранному главе государства.

Судя по этим заявлениям, власти Легазеи решили-таки сделать ставку на мятежного полковника, который возможно из-за своей непокорности получал шанс набрать больше голосов на выборах, чем остальные соперники. Удерживающая бразды правления группа лиц во главе с премьер-министром Шаором, полностью себя дискредитировала в коррупционном скандале и фальсификации выборов, кроме того последние события с вводом войск Легазеи неоднозначно были восприняты среди народа. Настроение общества пристально изучалось последние дни, и аналитики от разведки констатировали тревожное падение доверия существующему кабинету министров. К тому же рядовой состав силовых ведомств, крайне негативно воспринял ввод иностранных войск. Несмотря на принадлежность к разным национальным группам, многие выразили симпатию Чеваре, который встал на защиту интересов страны и народа.

Скорее всего, правители Легазеи размышляли следующим образом. Удерживать на штыках режим, стремительно теряющий поддержку народа, было нецелесообразно, несмотря на то, что оставалась неотомщенной утрата шести самолетов и колонны бронетехники, как бы цинично это не звучало. Однако в политике победитель определяется на длинной дистанции. Иметь дело с отвязным полковником, сидящим в своей берлоге и готовым на все – довольно опасно. Совсем другой получался расклад, если бы Чевара получил мандат и вышел в публичное пространство, где ему пришлось бы искать и находить компромиссные решения. Тогда с ним можно было бы поквитаться за все промахи и потери, тем более что войска Легазеи контролировали большую часть территории Румона. На текущий момент гораздо важнее было возобновить продажи нефти и газа – что давало приток мировой валюты, наполнение бюджета и решение острых проблем. А вот пересыхание золотого ручейка несло угрозу личной власти президента Жовала и его окружению.

Не доставало пока реакции властей Румона, похоже, они пребывали в нокауте от подобного разворота событий. Политикам высокого ранга за послушание обычно всегда гарантируется личная безопасность и участие в судьбах семей, лишь непомерные амбиции могли толкнуть этих людей в сторону другого выбора.

После сытного ужина, мы решили просто полежать на диване, потом просто накрылись пледом, после чего оба благополучно задремали. Я очнулся среди ночи, но было так неохота перебираться в спальную комнату, что я скинул одежду и опять нырнул под одеяло, уже засыпая, я услышал, как Нуви сделала тоже самое. Мы забыли про будильник, и чуть было не проспали, пришлось собираться в ускоренном темпе и бежать на работу.

Я ехал в лабораторию, так как заканчивалась неделя, и надо было присутствовать на совещании у Преста. С одной стороны, такие посиделки отнимали время от основной работы, но с другой мы были в курсе последних достижений друг у друга, узнавали и о возникающих проблемах. Это поддерживало солидарность коллектива и помогало синхронизировать общие усилия.

Первым обычно начинал отчитываться доктор Зивас. Он сообщил, что продолжает серию испытаний по построению глюонных жгутов на М-генераторах третьего поколения. Максимально возможная длина была достигнута два дня назад и составила сто семь километров в воздушной среде. Эксперимент проводился следующим образом, на стометровой мачте связи Северного научного центра был размещен М-генератор, ответная часть располагалась на удаленной от нас военной базе. Распрямление сложенного жгута и его вытягивание заняло по времени около минуты, затем с помощью узконаправленного радиолуча глюонный жгут нащупал второй М-генератор и был им захвачен на дальней стороне. Образовавшийся трос из глюонов был натянут, и оказывал сопротивление натяжению с силой около двухсот килограммов, дальнейшее натяжение было небезопасно, так как превышало допустимые нагрузки на конструкцию мачты. После испытания динамических возможностей, по глюонному лучу попробовали передавать пакеты информации такой плотности, какие не достижимы на радиорелейных и оптоволоконных линиях связи. Затем дальний М-генератор освободил глюонный жгут, и он был перенаправлен на практическую мишень. Далее с помощью продольных колебаний из М-генератора, расположенного в Ульбике, были переданы импульсы тепловой энергии, которые разрушили корпус стратегической ракеты, находящейся в пусковом стволе шахтного типа под землей.

Зивас упомянул и о трудностях наведения такого одиночного, всепроникающего луча, который не обнаруживается никакими средствами наблюдения. При этом сам луч-жгут способен ощупывать, то к чему прикасается и передавать только эту информацию, поэтому сориентировать его в пространстве крайне сложно. Другое дело если был бы построен заданный многоугольник, тогда внутри него узел из глюонных цепей, мог бы перемещаться с микроскопической точностью. Испытания показали, что одиночный жгут также подвержен боковым дрейфующим отклонениям, и не образует достаточно жесткого луча, пока не будет натянут между двумя М-генераторами.

Далее Прест предоставил слово начальнику отдела материаловедения Ниру. Нир не любил длинные речи и коротко заметил, что все рабочие глюонные системы в ведении Дабса, плотно заняты изготовлением базовых сфер и выращиванием структур нуклочипов. Задумок у отдела было в избытке, но выделялось крайне мало времени на проведение опытных работ. В частности, имелось перспективное предложение по созданию изделий из многокомпозитных материалов, к примеру, как монолитная крыльчатка и вал турбины турбореактивного двигателя. Где слои металла и керамики можно чередовать в любом сочетании, к тому же в процессе изготовления появлялась возможность выполнения внутренних полостей и каналов охлаждения. Применение новой технологии позволило бы значительно облегчить вес изделия, при этом кратно повышались прочность, надежность и ресурс нового двигателя.

Прест потребовал более рационально подходить к использованию предоставляемого времени работ на глюонных установках, так как создание систем физического воздействия еще долго будет отставать от потребностей исследователей, не говоря уже о промышленном внедрении данной технологии. Нир поиграл карандашом, зажатым между пальцев, и неохотно согласился.

На очереди был отчет Кроуза, его отдел изучал тонкости мироздания и пытался построить объективную картину ядра, в их руках в отличие от остального мира физиков, находилась система глюонной механики, самого первого поколения. Ее возможностей вполне хватало для разборки по запчастям любой составной частицы, только количество этих запчастей все возрастало по мере проникновения в тайны сильного взаимодействия. Важно было еще зафиксировать процессы, происходящие при слиянии и разделении элементарных частиц и переносчиков взаимодействий. Отчет Кроуза был туманен, как и сама область его исследований. Результатов работы, которые можно пощупать, у него не было, имелись только степени предположения, которые являлись теорией в чистом виде. Однако именно, на таких гипотетических построениях, базировались наши прикладные направления.

Наконец наступила моя очередь. Я постарался не утомлять коллег подробностями, и в общих чертах описал то, на каком этапе, находится реализация нашего проекта. В отличие, от остальных отделов, мы имели дело с многочисленными железками, агрегатами, устройствами и заводами-изготовителями. Наш успех, буквально, складывался из сотен компонентов и отсутствие хотя бы одного из них, делало невозможным дальнейшее продвижение. Зивас даже удивленно покосился, когда я начал перечислять по просьбе Преста, что нам еще не хватает для полной комплектации установки.

Совещание закончилось, я пообедал в столовой лаборатории и поехал на испытательный комплекс. Там уже закончили монтаж МГД-генератора и занимались наладкой отдельных систем. Сверхпроводящие обмотки магнитопроводов, нуждались в охлаждении до сверхнизких температур жидким гелием, поэтому важным звеном являлось криогенное оборудование. Появились люди, одетые в специальные костюмы и маски, защищающие от случайного выброса хладагента, их белоснежные фигуры, словно привидения, парили на подмостках стенда. Енжи доложил, что к вечеру ожидается прибытие автотрейлера с теплообменником. В выходной день, он как раз отогреется, и с первой рабочей сменой, можно будет приступать к его стыковке с общей конструкцией.

Далее я проследовал во вспомогательный корпус на щит управления. Там царствовал Цидди, все стены он завешал функциональными схемами нашей термоядерной энергоустановки, на них красными кружками выделялись узлы, включенные в систему управления центрального процессора. Другими цветами выделялись устройства, еще не смонтированные, уже смонтированные, прошедшие испытание и завершающую наладку. Это походило на карту боевых действий, стрелки разбегались во всех направлениях и охватывали все узлы. На мой вопрос «как дела», Цидди лишь отмахнулся, что, видимо, означало – не приставай. Я не стал ему мешать и, одевшись теплее, решил осмотреть установки утилизации тепловой и электрической энергии, которые располагались в отдалении от основных корпусов. После вынужденной прогулки по морозному воздуху, я вернулся разгоряченный и утомленный, так как вся моя ревизионная проверка проходила по заснеженным площадкам. Возле КПП уже стоял автобус и ожидал нас, чтобы развести по домам.

По дороге я позвонил Нуви, она ответила, что сильно задержится, так как прибыли автофургоны с подопытными животными и вся группа сотрудников остается, чтобы разместить очумевших от дальней дороги обезьян и свинок. Я пообещал, что возьму для нее поесть что-нибудь вкусненькое, чтобы она, как только освободится, сразу шла домой.

После обхода территории испытательного комплекса, у меня разыгрался зверский аппетит, я решил утолить голод в кафе, и там же заказать на вынос, еду для любимой.

Войдя в кафе, и прежде чем сделать заказ, я уже начал искать глазами телеприемник, он был включен на новостном канале. Транслировались кадры какого-то исполинского факела в ночном небе, в отдалении стояла военная и пожарная техника, огонь на десятки метров взвивался вверх и имел устрашающую силу, люди показывали, что даже на большом расстоянии ощущается невыносимый жар. Последовал комментарий ведущего программы новостей о том, что вчера вечером была возобновлена работа газоперекачивающих станций, и ночью газ из Легазеи начал поступать транзитом через территорию Румона к странам импортерам. Однако спустя некоторое время на одной из магистралей стало падать давление, с получасовым интервалом во второй нитке газопровода тоже упало давление, компрессорные станции вынужденно остановили свою работу. Система мониторинга указывала на разгерметизацию трубопроводов, а последующие сообщения местных жителей о крупных возгораниях, подтвердили разрушение обеих магистралей. Прибывшие специалисты зафиксировали остаточное выгорание продукта из газопроводов, которое могло продолжаться до утра. Для осмотра зоны аварии нужно было еще дождаться остывания грунта на месте происшествия, и затем уже по характеру повреждения стало бы ясно – совершено ли умышленное воздействие или же это техническая проблема. Трассы прохождения магистралей не совпадали и одновременное появление разгерметизации в разных точках, конечно, подталкивало к предположению о подрыве газопроводов. Генерал Мхич приказал блокировать районы событий, усилить досмотры всех автомобилей, опросить местное население о подозрительных происшествиях.

Полковник Чевара в интервью корреспондентам мировых телекомпаний заявил, что на подконтрольной ему территории ничего подобного не могло случиться, и что вероятнее всего, диверсия совершена по команде властной верхушки Румона. Только им было выгодно дестабилизировать обстановку и сорвать намечающиеся выборы, на которых у них нет шансов победить. Через час, государственное информационное агенство распространило заявление премьер-министра Шаора, в котором тот, наоборот, перекладывал вину за произошедшее, на мятежного полковника. Который, как утверждалось, понимает, что большинство населения имеет другую национальность, и не поддержит голосами чуждого им Чевару, и что ему лишь остается вредить всем подряд. Примечательно, что взаимные обвинения сторон в причастности к случившемуся, прозвучали, когда еще само место происшествия не было детально осмотрено специалистами.

Я закончил есть, забрал контейнер с едой для любимой и отправился домой. Нуви появилась часа через два, она имела весьма утомленный вид, и сразу ушла принимать душ, а я поставил разогревать ее ужин. Завтра нас ждал выходной день, прогноз синоптиков обещал отступление морозов и солнечную погоду без ветра. Мы запланировали активный отдых на свежем воздухе, желая покататься на лыжах и санях.

Ульбик по традиции всех научных городков, имел прекрасный, ухоженный парк. Вернее, городские власти сначала отмежевали огромный участок леса, непосредственно примыкающий к населенному пункту. Затем его площадь была расчищена и уже на облагороженной территории построены велосипедные и пешеходные дорожки, установлены фонари освещения и крытые беседки. В результате получился интересный природно-городской ландшафт, где стеной стояли высоченные сосны и ели, под которыми располагалась грамотная садово-парковая инфраструктура. У дорожек были отсыпаны широкие обочины, по которым зимой накатывали лыжню. В пунктах проката, желающие подбирали по размеру лыжи с ботинками, и шли кататься по многочисленным маршрутам. По пути встречались белки и разнообразные пернатые, а следы на снегу свидетельствовали о присутствии здесь и других жителей леса. Лесной воздух выгодно отличался от городского, он был насыщен запахами хвойной смолы, древесной коры, и даже высохшие стебли трав, добавляли пряную, подбитую морозцем нотку. А еще отдыхающих покоряла необыкновенная тишина, которая нарушалась лишь звонкой дробью дятла да людскими криками.

Вдоволь нагулявшись по лесным тропинкам до приятной усталости в теле, мы сдали обратно спортивный инвентарь и захотели перекусить. В парке имелось несколько кафе, с открытыми террасами, где на углях готовили блюда на любой вкус. Мы заказали мясо на ребрышках, луковый салат и горячий чай. После обеда, кровь снова разогнала тепло по жилам, и захотелось еще выплеснуть физической энергии. Сквозь парк проходил довольно глубокий овраг, через который было переброшено несколько пешеходных мостиков. Частично склоны были расчищены и на них устроено несколько санных спусков – отдельно для детей, для взрослых, и совсем уж крутой для любителей экстрима. В прокат выдавались пластиковые поддоны с ручкой, на которых все желающие скатывались с горок. Непрерывно работали подъемники, достаточно было запрыгнуть на сиденье, и механизм доставлял тебя наверх. Кругом стоял звонкий смех и визг детей. Мы с Нуви накатались до того, что некоторые части тела уже откровенно побаливали от подпрыгивания по ледяной поверхности. Вдоволь надышавшись бодрящим лесным воздухом, усталые и счастливые мы вернулись домой.

Там нас встретил неутомимый телеприемник. Он известил, что места повреждения газопроводов в Румоне были осмотрены специалистами, и эксперты вынесли однозначное заключение о преднамеренном подрыве инженерных сооружений. В обоих местах труба выходила из земли на воздушный участок перехода, в первом случае через глубокий овраг, во втором, через небольшую речку.

Военная контрразведка генерала Мхича быстро нашла ценного свидетеля из числа местных жителей. Ночной порой мужчина перевозил на тракторе уворованный стог сена и заметил в стороне фары стоящих автомобилей. Ночному добытчику было чего опасаться, он даже передвигался с выключенными огнями, ориентируясь под светом звездного неба. Завидев неладное, он тут же заглушил двигатель, вылез из кабины, и хорошо зная местность, потихоньку приблизился к подозрительному месту. Там он разглядел два автомобиля повышенной проходимости и группу неизвестных людей, они были вооружены и имели экипировку военного образца. Лихой тракторист запомнил даже фамилии, по которым командир обращался к своим подчиненным и раздавал указания. Регистрационные номера машин были специально замазаны грязью, но на дверцах имелись большие порядковые цифры, которые обычно присваивают технике в одном подразделении. Наш разведчик благоразумно удалился и стал дожидаться, когда эти люди уедут, так как слышал постоянные призывы поторапливаться. Наконец они завели моторы, отъехали метров триста и опять встали. Прошло минут пять, затем грянул взрыв, а следом задрожала земля, и ослепительный факел взметнулся в небо. После такого фейерверка с иллюминацией, ночной любитель приключений, забыв про трактор и про сено, опрометью кинулся в родное село. Забежав домой, он, прежде всего, выпил изрядную порцию домашнего вина, пытаясь заглушить волнение и дрожь в членах. Затем, когда уже все село проснулось от огненного зарева и высыпало на улицу, он присоединился к землякам, стараясь не подавать вида, что знает нечто большее про все случившееся.

Днем, на нескольких машинах под флагом Легазеи, в село приехали военные контрразведчики и дознаватели, и стали искать владельца, брошенного трактора с тележкой, набитой сеном. Хозяин нашелся быстро, он уже протрезвел, и с хитростью сельского жителя заявил, что его трактор угнали этой ночью. Немногословный пожилой капитан пальцем показал на руки врунишки, и сделал стряхивающий жест над своим ухом. Дознаватель все понял, открыл специальный чемоданчик и электронным сканером снял отпечатки пальцев у мнимого потерпевшего. Потом сравнив с отпечатками, взятыми с рычагов трактора, выразительно кивнул старому вояке с двумя наградными планками на груди. Парня взяли в оборот, и уже через пять минут знали имена ночных незнакомцев и бортовые номера их машин.

Потом подключился генерал Мхич, и после серьезного нажима, власти Румона предоставили ему списочный состав интересующих его воинских частей. Выловив из массива фамилий похожие совпадения, группа контрразведчиков на трех вертолетах вылетела к месту расположения одного специального подразделения. Мхич во избежание ненужных эксцессов, принудительно доставил в свою ставку министра обороны Румона, главу полиции и руководителя спецслужбы. Сидя в компании заложников, он вел милую беседу и ждал доклада своего заместителя, возглавившего поиск исполнителей громкой диверсии.

Операция отличалась внезапностью, так как при вводе контингента Легазеи, всем воинским частям Румона от своего же министра обороны был разослан следующий приказ:

«Не оказывать противодействие силам соседнего государства. Личному составу оружие выдавать только для несения караульной службы. Авиации отключить наземные радары и не подниматься в небо. Всем родам войск прекратить боевое дежурство и заниматься только охраной объектов».

Вертолеты зависли над плацем, два борта приземлились, третий барражировал в воздухе для прикрытия. Бойцы группы захвата проникли в штаб, нашли командира батальона и соединили его по мобильной связи с министром обороны Румона, который велел выполнять все указания контрразведчиков. Указания были простые – предоставить к досмотру машины с уже известными бортовыми номерами, и вызвать к командиру военнослужащих с искомыми фамилиями. В автомобилях дознаватели сняли отпечатки пальцев со всех поверхностей и изъяли содержимое багажников. Явившимся по вызову, был задан один вопрос, кто минувшей ночью возглавлял их группу, они назвали имя офицера, которого на территории батальона контрразведчики не смогли разыскать. Тогда командира части и его отличившихся подчиненных препроводили в вертолеты, после взлета на них надели наручники и провели допрос с пристрастием.

Выяснилось, что командир данного спецподразделения подчиняется министру обороны, но приказы ему имеет право отдавать непосредственно сам главнокомандующий, коим является премьер-министр страны. Распоряжение о проведении диверсионного акта передавал, специально прибывший для этого адъютант Шаора, командир лишь настоял на письменном оформлении команды. Посланец собственноручно изложил на бумаге приказ главнокомандующего, после чего командир предусмотрительно запер важный листочек в сейф. Далее он сформировал две группы, которые под покровом ночи, успешно выполнили боевое задание, о чем было доложено адьютанту условным сигналом по обычной связи. Военнослужащие подтвердили показания командира своими объяснениями, как непосредственные исполнители операции.

Конечно же, в новостном выпуске того дня, всех подробностей нам не сообщили. Для полноты описания картины я сразу включил сюда детали, которые появились позднее в материалах других источников информации. К такому приему в своем послании я намерен прибегать и дальше, чтобы не возвращаться по нескольку раз к одной и той же теме. Почему я стремлюсь к целостному и подробному освещению отдельных эпизодов? Потому что некоторые события, происходившие на противоположных континентах, так смогли повлиять на общий ход истории, что кое-кто решил навсегда покинуть нашу планету, и меня с Нуви это коснулось самым непосредственным образом. Однако не стану забегать вперед и продолжу последовательное изложение с привязкой к текущему времени.

После лыжной прогулки и катания с горок, тело просило покоя и отдыха, и даже обилие остросюжетных новостей не смогло противостоять угасанию сознания. Я уснул крепчайшим сном, и только утреннему сигналу будильника удалось меня разбудить.

Мы выполнили утренний ритуал с умыванием, завтраком, макияжем, одеванием и походом до остановки магнитной дороги. Я провел в отделе селекторное совещание, где Енжи доложил, что вчера прибыл и был разгружен теплообменник, сегодня планировалось смонтировать его на стенде и состыковать с общей конструкцией энергоустановки. Мы с Цидди и другими парнями забрали с ответственного хранения шесть М-генераторов и вывезли их на испытательный комплекс. Там уже полным ходом шел монтаж теплообменной части, мы же обязаны были разместить четыре устройства глюонной механики вокруг реактора и два на теплообменнике. Работая на камере реактора, мы никому не мешали. Сферы надо было закрепить на предусмотренных местах, затем соединить между собой и центральным процессором оптоволоконными кабелями. Цидди опять корпел на щите управления, подключая в единую систему все исполнительные элементы.

От прилива чувств, мне захотелось взглянуть на наше детище со стороны, для этого я забрался на технический карниз главного корпуса и уже оттуда сделал несколько фотоснимков энергоустановки. Сверху, на расстоянии, она напоминала космический корабль, который готовят к старту. Люди копошились на разных уровнях стенда, паутина из технологических магистралей и кабельных линий обвивала это создание.

Еще около недели мы потратили на окончательную доводку всех систем и проверку работоспособности каждого узла в отдельности. Затем провели комплексное тестирование, имитацию рабочих режимов, моделирование различных нарушений и отказов. Наконец-то, были сданы и подшиты все протоколы испытаний, в стендовом журнале оставлены заключительные записи всех специалистов. Еще два дня ушло у меня на ознакомление с этими документами и согласование формальных вопросов.

И вот наступил тот самый момент, который мы все приближали. Я как руководитель проекта должен был вынести решение о готовности к проведению натурных испытаний термоядерной энергоустановки с условным обозначением «А1». Я отправил итоговое заключение по закрытой электронной почте на подпись доктору Престу. Через минуту зазвонил телефон:

–Говорит Прест. Шелт, я визирую твой документ с указанием «приступить через двое суток». Пройден большой путь, и перед столь важным этапом важно не суетиться, да и люди устали, поэтому сделайте паузу. Даю вам два дня. Отдохните, соберитесь с мыслями, еще раз проверьте то, что вызывает у вас сомнение или неуверенность. Программу испытаний я тоже подписал. Удачи вам, и передай всем от меня благодарность за проделанную работу.

Так мы и поступили. Всем был объявлен один день отдыха, второй день мы использовали для приведения в порядок всех рабочих мест. Я решил просто посидеть дома и успокоить возбужденные нервы.

Всепроникающие новости огласили добровольную отставку премьер-министра Румона Шаора. Его обязанности согласно конституции, начал исполнять спикер парламента, он же объявил о дате проведения внеочередных выборов депутатов. Кроме того, Шаор отказался включать свою кандидатуру в список партии, в которой он состоял. Видимо, власти Легазеи сумели убедить, что возвращаться в политику ему пока не следует. Ранее, на неделе, различные информационные агентства заподозрили руководство страны в организации совершения диверсионных актов на газопроводах. И по странному совпадению, именно в эти дни погиб в автомобильной аварии адъютант Шаора.

Предвыборный расклад становился весьма благоприятным для полковника Чевары, его имя олицетворяло стремление к восстановлению суверенитета и очищение властных этажей от коррупции. Оппозиционные партии до сих пор строили свою борьбу за избирателя на критике действий бывшего премьер-министра Шаора и его команды. Теперь, когда их противник покинул политическую площадку, исчез и объект для критики, а вместе с ним испарилась актуальность оппонентов. Удачливый Чевара, за несколько дней зарегистрировал новую политическую партию под обещающим названием «Возрождение». Затем склонил мелкие партии к слиянию в предвыборный блок под этим же названием и с собою во главе. Телевидение и другие средства массовой информации, почуяв реального претендента на высшую власть в стране, принялись агитировать население в его поддержку, и уже не жалея красок, расписывали образ защитника всех и вся.

Мировое сообщество стало понемногу успокаиваться, приветствуя открытую и честную кампанию выборов, куда были приглашены в качестве наблюдателей все международные организации. В этот момент, неожиданно для всех, власти Легазеи провели учебные пуски баллистических ракет. Одна стартовала из шахты подземного базирования, вторая с борта подводной лодки, третья с наземной передвижной установки, все головные части упали в заданном районе океана. Политики всех стран расценили это, как угрожающую демонстрацию силы, направленной для предостережения мирового сообщества, пытающегося выдавить контингент войск Легазеи из Румона. Посыпались обвинения лидеров государств, в проведении президентом Жовалом агрессивной политики и несоблюдении международных норм права. Министр обороны Легазеи в свою очередь невозмутимо заявил, что плановые пуски проводились по его команде, дабы точнее оценить ресурсные параметры, связанные с длительным хранением компонентов ракетного топлива.

8 глава. Натурные испытания.

Я неоднократно пытался представить этот знаменательный день в своем воображении. Каждый раз мне рисовалось, что это будет чрезвычайно волнительное и даже отчасти торжественное событие.

И вот я стою на щите управления испытательного комплекса, рядом со мной находятся еще несколько человек. Большее количество сотрудников просто не поместилось бы тут, и они томятся в других помещениях, готовые в любую секунду придти нам на помощь. Я ощущаю, как в моей груди тревожно стучит сердце, но голова абсолютно спокойна и холоден рассудок. Цидди уже выдал исполнительную команду центральному процессору, и теперь все вершится без нашего вмешательства. Идет выполнение программы, в которой все расписано и все предусмотрено, нам остается только анализировать ход процесса и комментировать происходящее.

А происходило следующее. На первом этапе испытаний проводилось слияние микропорций свободных протонов и ядер изотопа бора-11, так мы отрабатывали режимы всех систем и тренировали М-генераторы, которые управляли глюонными цепями и сетями. Впервые синтез легких ядер осуществлялся по нашему методу. Глюонная сеть, захватывая протоны и ядра бора, ориентировала их в пространстве, сближая между собой на такое расстояние, при котором преодолевались силы отталкивания одноименных зарядов и происходило слияние. Система нуклонов теряла часть своей массы, равную энергии связи, в результате высвобождалась значительная энергия сильного взаимодействия. В итоге рождались альфа-частицы гелия-3 и огромное количество тепловой энергии. До сих пор подобные реакции проводились в тороидальных камерах в раскаленном до сотен миллионов градусов плазменном шнуре, где в результате теплового движения происходило хаотическое столкновение легких ядер. При этом способе, затраты энергии на поддержание плазмы были колоссальны, а малый процент успешно прореагировавшего вещества, требовал постройки реакторов исполинских размеров, чтобы обеспечить незатухающую реакцию синтеза.

Впервые, на нашей планете, на нашей термоядерной установке протекал синтез легких ядер с помощью управляемых глюонных сетей. Порции горючего постепенно увеличивались, поток раскаленных частиц, проходя через МГД-генератор, вырабатывал электрическую энергию. Система преобразования остаточной энергии в теплообменнике пока справлялась, однако мы еще были далеки от уровеня непрерывной реакции синтеза. Первый этап испытаний подразумевал порционное введение горючего, от малых доз до, максимально возможных для данной конструкции. Одновременно мы следили за энергетическим балансом и утилизацией тепловой энергии в третьем контуре установки. При критическом разогреве зоны теплообменника, когда теплосъем циркулирующим жидким натрием стал бы недостаточным, в работу должна была включиться система аварийного охлаждения инертным газом. И уже в самом крайнем случае, на выходе теплообменника, открылось бы сопло, и горячие газы просто выбросились бы за пределы здания в атмосферу. Продуктом слияния «безнейтронной» реакции в нашем случае был гелий-3, то есть в таком выхлопе радиоактивность условно отсутствовала.

К концу первого дня испытаний мы уже начали иметь положительный энергетический баланс, то есть мгновенное производство энергии превысило затраченное ее количество. Доля электрической части была еще мала, так как для эффективной работы магнито – гидродинамического генератора требовался поток газов определенной плотности, но в сумме с тепловой ее частью коэффициент полезного действия уже был положительным. Самое главное мы доказали практическую осуществимость реакции синтеза легких ядер с помощью глюонной технологии. Программа испытаний была приостановлена на ночь, и мы разъехались по домам в самом прекрасном настроении.

Нуви с работы добралась раньше меня и ждала за столиком в кафе.

Мы поужинали и пошли по зимней аллее домой, по дороге она негромким голосом меня спросила:

–Шелтик! Можно говорить, никто нас не подслушает?

Мы дружно оглянулись по сторонам, чтобы убедиться, что никого нет рядом, и заговорщическим тоном начали обмениваться информацией:

–Говори, никто не услышит!

–Шелтик! Мы начали применять новую технологию на подопытных животных. Оператор такой установки из вашей лаборатории, назвал ее системой физических воздействий. Мы все просто в шоке от ее возможностей! Сканирование этими лучами живого организма, позволяет диагностировать любые отклонения от нормы, одновременно можно взять образцы клеток на анализ. Эти лучи или нити, как их правильно называют?

–Цепи. Хотя, как тебе удобно, так и называй!

–Так вот! Эти лучи создают корпускулу и заключают в нее образцы исследуемых тканей, после чего выводят наружу из организма без каких-либо ранящих воздействий! В короткое время мы можем их изучить и поставить диагноз заболевания. Тут же можно внести в любой участок тела лекарственное вещество с микроскопической точностью дозировки. Не надо ничего глотать и вкалывать, воздействие препарата происходит моментально, так как вводится непосредственно на клеточном уровне!

–Нуви, а как эти самые лучи определяют – здоровая или больная клетка находится перед ними?

–Все живые клетки организма непрерывно колеблются с определенной частотой, у поврежденных клеток частота колебаний отличается. Кроме того, наиболее значимой частью клетки является молекула ДНК, ее в первую очередь пытается восстановить живой организм. Этим занимаются специальные молекулы-ферменты, которые непрерывно движутся взад-вперед по спиральной молекуле ДНК, вращаясь при этом с чудовищной скоростью порядка миллиона оборотов в минуту. При этом они успевают обнаружить несоответствия, возникающие от повреждений в двойных параллельных спиральных цепях и соединяющих их мостиках. Вырезают из них поврежденные нуклеотиды и меняют на новые – запасные, «правильные» основания. Жизненно важные ферменты, а их в клетке насчитывается несколько тысяч видов, непрерывно изготовляются в десятках тысяч рибосом по образцам, поступающим с транспортными РНК-молекулами – копиями генов, в темпе одна молекула белка за секунду в одной рибосоме. Одновременно происходит выбраковка испортившихся молекул ферментов-белков и замена их на новые, с последующей разборкой забракованных, на сотни тысяч фрагментов. После чего исправные фрагменты используются для новых синтезов, а поврежденные опознаются и «сжигаются» в митохондриях для питания клеток энергией. Тебе понятен смысл того, что я говорю?

–Да, любимая! Я просто не предполагал, что мы так сложно устроены!

–Так вот! Признаков неправильной работы клеток организма предостаточно. Мы сейчас планируем написать унифицированную программу, которая бы оценивала все эти параметры и позволяла рядовому врачу на установке из вашей лаборатории, поставить правильный диагноз и назначить лечение. Несколько сеансов лекарственной терапии за два-три дня будут излечивать в будущем девяносто процентов людей! Окупятся все затраты на изготовление подобных систем, ведь временная нетрудоспособность больного человека, сократится на порядок. Я пока не могу описать тебе применение этого метода при хирургическом вмешательстве, но даже только замена скальпеля на всепроникающий луч, способный отделять молекулы между собой, уже снизит травматическое воздействие на ткани пациента.

–Нуви. Ты всерьез считаешь, что скоро системы глюонной механики выйдут из лабораторий, и будут иметь серийно производимые образцы?

–Не сомневаюсь, дорогой! Ведь такая уникальная методика должна служить людям! Выгода применения огромна, трудно даже оценить, насколько повысится качество медицинских услуг, а впоследствии вырастет продолжительность жизни и ее трудоспособный период.

Я с большим скепсисом воспринял перспективу всеобщей доступности этих технологий в обозримом будущем, ведь проблема заключалась даже не в стоимости такого оборудования. Потенциальные возможности глюонных систем оказывались настолько революционными в иных областях науки, что обладание ими, прежде всего в информатике, энергетике, военной сфере, материаловедении давало серьезные стратегические преимущества перед странами, которые их не имели. И тогда в первую очередь, следовало бы исключить попадание таких технологий в распоряжение других государств, ограничивая любое их применение в гражданской сфере. Я считал, что глюонным технологиям суждено было проникать исключительно в закрытые и засекреченные сектора экономики и промышленности.

Прошло несколько дней. Следуя программе испытаний, мы все больше продлевали непрерывный режим работы энергоустановки, однако нас преследовали неоднократные срывы. Несколько раз давала сбой система преобразования остаточного тепла в третьем контуре, при этом срабатывало аварийное охлаждение и даже пару раз мы вынужденно сбрасывали раскаленные газы в атмосферу. Тогда по всей округе прокатывался рев, напоминающий звук самолетных турбин на форсаже, и стаи испуганных ворон долго кружили в небе. На первых порах чаще все-таки случался отказ глюонной системы отвечавшей за слияние ядер горючего. Операционной мощности М-генераторов и центрального процессора хватало, система управления страдала от недостаточно слаженного взаимодействовия элементов в целом. А здесь требовалась наработка навыков и со временем мы научились поддерживать непрерывность реакций синтеза в разных сечениях мощности. Постепенно выдрессировали и систему третьего контура, на последних этапах испытания мы могли несколько суток поддерживать работу энергоустановки в штатном режиме. При этом было достигнуто производство электрической мощности в диапазоне от пяти до сорока миллионов ватт. Питание глюонной системы первого контура полностью происходило от преобразования энергии рабочих газов на выходе установки.

Испытательный комплекс многократно посещал доктор Джад, всегда помогая дельными советами и предложениями. Побывали также с осмотрами Зивас, Нир, Кроуз и другие специалисты из нашей лаборатории. Проект «А1» состоялся только благодаря дружному вкладу усилий огромного количества профессионалов.

Близилась к концу программа испытаний, в завершение мы проверяли работу энергоустановки на максимальной мощности в течение суток. Оставалось пару часов до истечения этого срока, когда внезапно сработала аварийная защита и отключила процесс реакции. После детального осмотра, выяснилось, что исходящий поток альфа-частиц из камеры реактора прожег стенку трубы-инжектора и оплавил обмотки магнитопровода МГД-генератора. На замену поврежденного оборудования второго контура требовалось около недели, благо на складе у нас находилось еще два запасных комплекта. Это не было провалом, мы выяснили предельные возможности конструкции и убедились, что даже в аварийном режиме установка эффективно глушится, не допуская фатальных разрушений. У нас же появилось время для общего осмысления и составления отчета с описанием всех этапов испытания.

Я встретился с доктором Джадом в его кабинете, чтобы согласовать итоговую часть отчета. Джад находился в прекрасном настроении и его бас звучал особенно раскатисто:

–Шелт! Я думаю, директорат останется довольным. Мы на практике осуществили управляемую реакцию термоядерного синтеза с помощью глюонной технологии. Теперь проверенный метод нам предстоит реализовать при проектировании нового поколения промышленных реакторов. Что нам это дает? Во-первых, значительное повышение коэффициента полезного дейфствия. Во-вторых, отказ от плазменного шнура и самой тороидальной камеры, а это прямое снижение энергозатрат и уменьшение размеров реактора. В-третьих, использование в качестве горючего распространенного элемента бор-11, это сырье дешево, а его запасы неисчерпаемы. В-четвертых, данный тип реакции протекает без образования нейтронов и не разрушает конструкций реактора. В-пятых, процесс плавно управляется в широком диапазоне мощностей, это позволит оптимально загружать энергоблоки, в соответствии с суточными колебаниями потребления электроэнергии. Так, что наша лаборатория на несколько лет, будет загружена крайне полезной для всей экономики работой. Страна получит дешевую и безопасную электрическую энергию. Наши заслуги, надеюсь, будут оценены по достоинству. Шелт, отчего у тебя такой кислый вид?

–Это вам показалось. Я тоже в целом доволен результатом, но я уже думаю о том, как придать нашей, не особо компактной энергоустановке, более грациозный вид. Мы, безусловно, сделали важный шаг, но надо делать и следующий!

–Я тебя понимаю! Стремление к совершенству бесконечно! Шелт, ты меня знаешь, я, чем смогу – всегда помогу! Но сейчас, по окончании этого проекта, я забираю своих людей, так как у нас самих работы наваливается по горло. Тебе какая конкретно была поставлена задача? Что наши боссы ждут от тебя?

–В техническом задании проекта говорится о создании автономной энергоустановки, работающей по термоядерному циклу. Мне ставилась задача, построить компактный источник электроэнергии для питания мобильной системы глюонной механики. Источник мы создали, но пока он не компактный и не транспортабельный, и я вижу единственный путь, для преодоления его недостатков. Весь корпус энергоустановки должен выполняться с помощью глюонной технологии. Из атомов мы должны вырастить моноблок, в который будут встроены все необходимые системы. Мне представляется многослойный монолит из композитных сплавов с заданными свойствами, своей формой он должен напоминать раковину улитки. В центре камера реактора, далее инжектор с МГД-генератором и третий контур самый широкий – где полностью поглотится тепловая энергия выхлопа. На выходе установки допускается лишь наличие прохладного ветерка из чистого гелия. Все! Никаких навесных агрегатов, трубопроводов и кабелей! Все должно быть интегрировано в едином корпусе моноблока! Вот каким я вижу компактный и автономный источник, чтобы его небольшой грузовичок смог увезти! Доктор Джад, людей вы, конечно, забирайте, но сотрудничать с вами мы будем плотно, и вы к этому готовьтесь!

–Настырный ты, Шелт Тройз! Я таких уважаю, хотя и беспокойства от вас много! Ну что же, значит, вперед!

Я пожал крепкую руку Джада и поблагодарил за поддержку.

В течение короткого времени экспериментальная установка «А1» была восстановлена, но по существу она свою роль уже сыграла, в ходе испытаний, мы получили всю необходимую нам информацию. Я предоставил, итоговый отчет доктору Престу, затем мы обсудили дальнейшие наши шаги и приступили к проектированию энергоустановки, которая имела бы моноблочную конструкцию с полностью интегрированными рабочими системами. Для нее было определено условное обозначение «В1» с проектной максимальной мощностью в тридцать миллионов ватт.

9 глава. Следующий шаг.

Стены испытательного комплекса опустели. Изредка мы запускали установку «А1», чтобы опробовать какой-нибудь особый режим работы или новое техническое решение. Мой отдел в полном составе занимался разработкой проекта «В1». Сложность заключалась в том, что всю конструкцию целиком мы планировали изготовить при помощи глюонной технологии. Специально для нас начали строить камеру газостата огромных размеров, где мы рассчитывали вырастить все тело энергоустановки из отдельных атомов. Комбинируя их в нужной пропорции, в зависимости от того из какого материала должен был быть изготовлен тот или иной элемент, мы намеревались создать уникальный технологический продукт, не имеющий аналогов. Все системы и узлы нам предстояло интегрировать в цельный монолит конструкции, включая шины управления и всевозможные магистрали. Согласно разрабатываемым чертежам, установка «В1» должна была иметь вид спирально закрученной конструкции. Камера-реактор, в которой происходил бы синтез легких ядер, располагалась в центре. Далее сечение камеры, плавно расширяясь, превращалось в корпус МГД-генератора, где раскаленные газы, протекая меж его обмоток, отдавали бы часть энергии. Во внешней части этой огромной улитки тепловая энергия должна была окончательно преобразовываться в другой вид энергии и отводиться по глюонным жгутам в М-генераторы первого контура. Кроме того, мы добавили в схему еще один М-генератор, глюонная сеть которого охватывала весь корпус установки и оперативно снимала излишки тепла, стабилизируя общую температуру. Тем самым, исключался локальный перегрев систем и узлов и продлевался общий рабочий ресурс. Внешняя форма изделия напоминала плоский цилиндр с размерами около двух метров в диаметре и полутора метров высоты, что позволяло транспортировать установку на обычной грузовой машине. Для начального импульса, чтобы запустить процесс реакции синтеза было достаточно мощности автомобильного аккумулятора. Вот такие жесткие ориентиры были поставлены перед нами, и теперь весь отдел корпел над воплощением этих задумок в реальное устройство.

Постоянную помощь нам оказывали смежные отделы и лаборатории Северного научного центра. Профессор Лендер презентовал нам усовершенствованные модели процессоров, которые теперь умещались в сферах диаметром двадцать сантиметров, а сама структура имела полезный объем в несколько кубических сантиметров. В разговоре со мной и Престом он хвастливо упомянул, что приступил к разработке нейтронно-мезонных нуклочипов четвертого поколения, и вот если они увидят свет, то тогда наша энергоустановка, вообще, будет не нужна. Так как быстродействие и мощность процессоров, а вместе с ними и М-генераторов, достигнут таких величин, что термоядерный синтез можно будет осуществлять прямо в воздухе, а глюонные цепи смогут напрямую преобразовывать выделяющуюся энергию в энергии любого вида и передавать хоть за сотни километров по одному невидимому жгуту. А для того, чтобы возникающие фотоны зря не освещали эпицентр происходящей реакции, достаточно будет проводить этот процесс в ведре или бочке. Доктор Прест после этих слов двумя руками взял сухую ладонь профессора энергично потряс и произнес:

–Мы только – «за»! Такую конкуренцию однозначно приветствуем! Только один вопрос! Может нам уже и не стоит ломать голову над проектом «В1», а будем просто ожидать появления волшебного чипа!?

Лендер слегка потускнел лицом и уже менее напыщенно продолжил:

–Пожалуй, все-таки занимайтесь тем, что задумали. Мы пока только теоретически обосновываем возможность создания подобных структур четвертого поколения. Слишком много препятствий фундаментального характера еще предстоит преодолеть! – совсем уже кисло закончил он.

Прест приобнял его за плечи и добавил:

–Но все же мы надеемся на вас профессор и желаем удачи! Кстати, как обстоят ваши дела по моделированию искусственного интеллекта, насколько далеко удалось продвинуться?

Для меня эта тема была нова, и я стал с интересом вслушиваться в обсуждение, тут Лендер чувствовал себя увереннее, приосанился и внушительным тоном поделился новостями:

–Очень перспективное направление, которое я начинал разрабатывать, но директорат забрал его у меня и передал доктору Ваалду. Как вы знаете, мы создали процессор третьего поколения на квантовых алгоритмах и, используя нейронную модуляцию, попытались скопировать весь объем информации, содержащийся во всех отделах человеческого мозга. В качестве добровольца выступил один из моих сотрудников по имени Теккис. Мы практически справились с построением цифровой копии его мозга, нам оставалось лишь смоделировать работу нейронов между отдельными участками и головной корой. Однако мы уперлись в нехватку знаний по общей организации мыслительной деятельности человека, обратились, как к порядочным людям, за помощью в институт, изучающий данную проблему. О-о-о! Они сразу поняли, насколько далеко мы продвинулись в области знаний, в которой, как раз они должны являться застрельщиками. Этот пронырливый Ваалд, нажужжал в уши директората, что Лендер может запороть чуждую ему тему, что только они, специалисты по извилинам, могут спасти и развить это направление науки. И вот представьте, я получаю директивное указание руководства – передать все материалы, и моего несчастного сотрудника в придачу, в этот злополучный институт.

–Почему злополучный? – машинально переспросил Прест.

–Сейчас объясню! Я периодически общаюсь с моим человеком, который добровольно согласился стать подопытным кроликом. Так вот! Теккис рассказал, что на данный момент полностью закончен перенос всего массива информации из его бедной головы в цифровые ячейки, и даже налажен идентичный алгоритм взаимодействия, какой происходит при обмене импульсами между отдельными участками и корой живого мозга. Но когда экспериментаторы предлагают цифровой копии и живому носителю этого мозга решить одну и ту же задачу, то пути решения у них сильно разнятся. И дело тут не в обучении искусственного интеллекта до уровня человека. Мой сотрудник утверждает, что они принципиально разными методами подходят к решению многосложной задачи. Казалось бы, и цифровая модель, и живой человек, используя один и тот же массив знаний и опыта, отвечают одинаково правильно на простые вопросы! А вот не хватает чего-то, что организует процесс мышления в целом при сложной категории вопроса. И еще, Теккис краем уха слышал, как эти ученые мужи обсуждали между собой то, что им не удается отсканировать один маленький участок мозга, словно он намеренно закрыт или защищен. Боюсь, как бы они не докатились до трепанации черепа этого бедолаги!

Прест стал задумчивым и задал вопрос профессору:

–Я почему-то считал, что нейронное модулирование не выйдет за рамки процессов ускоренного обучения. Зачем понадобилось создавать цифровую копию мозга человека? Какой смысл, если компьютер с квантовыми алгоритмами работы на многие порядки превосходит своей мощью даже самого трудолюбивого интеллектуала?

Лендер многозначительно ухмыльнулся и с хитрецой спросил:

–А то вы не понимаете?

–Нет, уважаемый профессор, не понимаю!

–Да, ладно! Все элементарно до банальности! Напрягите фантазию, доктор Прест! Какая самая сокровенная мечта любого человека? Правильно! Преодоление физической смерти! А как ее можно преодолеть, если бренное тело недолговечно по определению. Есть только один реальный способ! Создать цифровую копию разума человека и уже после биологической смерти, продлить мыслительную деятельность в виртуальном пространстве. По идее, существование личности может продолжиться в информационном виде, и кто знает, может еще и в таком состоянии, можно много чего полезного сделать для мира живых людей! Как вам такие перспективы, Прест? Смог я обосновать этот путь развития и еще одно применение нуклонных процессоров третьего поколения?

Доктор Прест с каким-то диким изумлением оглядел Лендера, затем меня, потом отмахнулся обеими руками и раздраженно произнес:

–Да, бросьте вы! Неужели это возможно! Цифровой двойник! Нет, это уже на грани безумия!

–Отчего же, дорогой Прест! Пять лет назад, если бы мне начали рассказывать про глюонные системы физического воздействия, я бы тоже послал всех к черту! Однако сами видите, как все лихо закрутилось! Порою уже не понять, где пролегает грань между безумной фантазией и воплощенной реальностью. Только вчера это были еще грезы, а сегодня каждый из нас изобретает такое, что держись моя головушка!

Прест уже давно вышагивал по своему кабинету вокруг нас, мы с Лендером продолжали сидеть в креслах и только крутили головами, пытаясь поймать выражение его лица, неожиданно он задумчиво произнес:

–Невозможно отсканировать участок мозга с помощью нейронно-волновой модуляции. А что если попробовать с помощью глюонных цепей сделать объемную съемку этого закрытого участка?

Лендер подпрыгнул в своем кресле и почти прокричал:

–Вот! Только минуту назад вы отмахивались от меня, как от помешанного, а теперь предлагаете конкретное техническое решение! Браво! Вот так и происходит развитие науки! – профессор вскочил и развел руками пассы перед Престом.

–Да, это у меня автоматически вырвалось! – с досадой воскликнул он.

–Не важно! – оживленно ликовал Лендер. – Глупую мысль вы бы сами отбросили, а тут начали вникать и сделали грамотное предложение. Был бы здесь Ваалд, он бы сразу ухватился за столь ценную идею! А вы сами, Прест, разве отказались бы от искушения, если б представилась возможность продолжить существование в информационном пространстве?

–Я как-то не задумывался над такой возможностью! – отмахнулся рукой Прест.

–Это потому, что вам пятьдесят пять лет! А если было бы как мне, за седьмой десяток, то глядишь, по-иному ответили. Или вот, Шелт Тройз, вам молодой человек, сколько лет?

–Двадцать четыре, – пробормотал я.

–В двадцать четыре года, в голове здорового мужчины могут витать какие угодно мысли, кроме ожидания конца земного пути! Не обижайтесь, Шелт, это я вам по собственному опыту говорю! Но я знаю и другую истину жизни! Вот вам строчки мудрого поэта, где нечего даже добавить!

«Дорога, что казалась всех длинней,

В конце пути, намного выглядит короче.

Не надышался я – мне не хватило дней!

Но нет! Зовут уж на покой – давай быстрей!

И тяжкой дланью спешно прикрывают очи».

Профессор замолчал, и мы с Престом поняли, что нам уж точно не следует нарушать возникшую паузу. На мгновение приоткрылось нечто жутко таинственное, что невозможно ни постичь, ни познать, пока сам не окажешься у роковой черты.

Наконец Лендер встряхнулся и, кротко улыбаясь, добавил:

–Как там, в одной бесшабашной песне поется – «Я не навсегда – ну а с кем не бывает!?» Ну, все дорогие друзья, грустить прекращаем, пора заняться делами. Видите, как меня сегодня на лирику потянуло!

Когда мы выходили из кабинета, Прест оставался стоять у окна, он смотрел на торчащую стену производственного корпуса, и только я догадывался, что наш доктор ничего там вовсе и не рассматривает.

Примерно в те же весенние дни мы прогуливались с Нуви по городу и, не опасаясь возможного подслушивания, делились достижениями каждый на своем поприще. Их филиал провел плодотворную зиму далеко от столицы, комплекс экспериментов с подопытными животными продолжался, программа диагностирования и лечения с применением глюнной технологии, была написана и проходила апробацию на реальных людях. Это были добровольцы из числа их же группы, то есть практически здоровые люди. Клинические испытания пока не были разрешены, в силу, видимо, ранее высказанных мною предположений, гласивших, что еще не пришло время публичного раскрытия данной технологии.

Моя прекрасная половина, смешно щурясь от яркого солнца, увлеченно рассказывала:

–В последнее время у нас открылась еще одна очень интересная тема. Я тебе уже, по-моему, говорила, что мы успешно провели серию прикладных работ по выращиванию живых тканей от клетки донора. Это тоже делалось с помощью глюонных лучей, мы безболезненно брали из органов несколько клеток и стимулировали их рост в лабораторных условиях. Глюонная технология, воздействуя на молекулы ДНК и РНК, провоцировала ускоренное деление клеток и за две-три недели мы выращивали почку, печень и даже сердце. То есть у нас получались готовые для трансплантации органы, причем для донора они являлись генетически родными и не отторгались бы после пересадки. Затем нам поставили задачу по восстановлению мышечной и соединительной ткани. Таким же способом, мы искусственно получили готовые образцы отдельных мышц пальцев рук и сухожилий. После этого наш руководитель еще усложнил задание. До сих пор мы воспроизводили материал по образцовым клеткам донора, но для военно-полевой хирургии очень важно иметь имуннонезависимые ткани, которые можно было бы пересаживать любому человеку. То есть это должны быть биополимеры, которые в случае экстренной необходимости могли бы заменить лоскут кожного покрова, костный фрагмент, сердечный клапан и так далее. Как раз сейчас мы интенсивно развиваем данное направление. Например, нам удалось изготовить следующие элементы – полимерный клапан сердца, материал для замены утраченных участков кости, шарнир для замены тазобедренного сустава. Но еще более интересный результат мы получили, когда занялись разработкой электроактивных полимеров. Некоторые образцы оказались непригодны для внедрения в живой организм, так как не сохраняли инертность по отношению к живым тканям и вызывали интоксикацию. Но вот сами по себе они отлично имитировали работу разнообразных мышц и суставов костного скелета. Для правильной работы им требовалось приложение электрических импульсов вместо нервных сигналов. Понимаешь?

Нуви обрушила на меня столько информации, что я уже стал теряться в выводах и умозаключениях, мне оставалось только отрицательно помотать головой и сказать «нет».

–Шелтик, что тебе непонятно! В ближайшее время, мы сможем изготовлять протезы конечностей, которые будут полноценно функционировать! Для этого следует на нервном окончании уцелевшей части органа вшить микрочип, который преобразует и передаст импульсы управления на протез. Пускай кинематика движения будет не идеальной, и придется носить аккумулятор, но все-таки качество жизни инвалида существенно поднимется!

–Теперь понятно! Так вы уже действующие модели собираете, или только рассматриваете возможность?

–Наши ребята, изготовили несколько опытных конструкций, но даже эти полукустарные ноги и руки, очень естественно воспроизводят все движения и воспринимают необходимую нагрузку. Конечно, это не полностью автономные устройства, им нужна батарея питания и регулярная подзарядка. Но уже можно говорить о том, что человек, имея такие протезы, сможет отказаться от инвалидной коляски!

–Учитывая все, что ты сказала, я думаю, в перспективе откроется возможность создания некоего подобия тела человека, в виде неодушевленного робота.

–И где здесь практический смысл? Есть куда более интересное предложение! Например, создание экзоскелета! Человек его одевает и получает возможность переносить грузы в сотни килограмм или бежать быстрее автомобиля! Вот тебе супербоец армии будущего или что-то в этом роде!

–Любимая! Мы что-то увлеклись, давай уже поворачивать в сторону дома.

–Так солнышко пригревает приятно! А ты поделишься последними новостями, чем ваш отдел занимается?

–Мы закончили проектирование и уже приступили к построению энергоустановки из отдельных кластеров, ионов и атомов. На ее изготовление уйдет месяца два или три. Возможно, чтобы мы не сидели без дела нас привлекут к другим проектам и работам внутри нашей лаборатории.

–Шелтик, тебе интересно заниматься своим делом?

–Конечно! У меня творческая работа! Я ученый! Да я об этом я с самого детства мечтал!

–И мне нравится моя специальность, но я пока не определилась, что мне больше по душе, в последнее время у нас столько направлений появилось! Одно интереснее другого!

–Я думаю, ты найдешь себя! У нас все впереди!

–И мы безумно любим друг друга!

–Да! Вот как я люблю тебя!

Я схватил в охапку Нуви и закружился с ней по аллее. Она завизжала и закричала, что мы сейчас упадем, но дорожки уже освободились от снега и поскользнуться мы не могли, но зато могли сшибить прохожих, которые, улыбаясь, уступали нам дорогу.

Дома мы приготовили ужин и рассеяно смотрели выпуск новостей.

Внеочередные выборы в Румоне уже прошли, на них предсказуемо победила партия «Возрождения» полковника Чевары. В парламенте они собрали большинство мест и выбрали премьер-министром своего лидера. Он активно входил в курс дела и уже начинал наводить порядок в стране. Сменились все министры силового блока, следственные органы возобновили выявление коррупционных схем, организованных бывшими правителями Румона. Далее Чевара пригласил независимую аудиторскую компанию для проверки работы всего производственного комплекса, занятого транспортировкой нефти и газа. На основании предоставленных данных, он потребовал от руководства Легазеи пересмотра контрактной цены тарифов на перекачку углеводородного сырья. Их представители ответили отказом, ссылаясь на то, что в контракте не предусмотрено изменение величины тарифа до окончания срока действия договора. Тогда Чевара потребовал в десятидневный срок вывести войска Легазеи за рубежи государственной границы двух стран. На что президент Жолав заявил, что не считает сложившуюся обстановку в Румоне стабильной и не видит оснований для вывода ограниченного контингента войск. Чевара был взбешен, он официально предупредил, что перекрывает границу и не допустит перемещения людей и грузов военного назначения внутрь страны.

Уже через сутки колонны бронетехники армии Румона начали занимать позиции вдоль пограничных переходов. Таким образом, снабжение почти десятитысячной группировки войск Легазеи ставилось под вопрос. Внезапно усилившаяся напряженность между двумя странами опять всколыхнула международную общественность. Мировые лидеры сделали жесткие заявления и потребовали от Жолава вывести вооруженный контингент с чужой территории. На что тот незамедлительно ответил, мол, его войска защищают жизнь и безопасность проживания этнических выходцев из Легазеи, живущих в Румоне, которым Чевара якобы не может гарантировать основные права и свободы граждан. После этих слов в Румоне начало происходить искусственное провоцирование конфликта между двумя народами.

Чевара демонстрировал свою непреклонность и решительность, в течение нескольких дней он объехал места проживания с преобладанием одних и других национальных частей населения. Его сопровождали корреспонденты мировых телекомпаний, Чевара встречался со старейшинами, с молодежью из учебных заведений, просто с людьми на улице. Он убеждал обывателей, что неотъемлимые права и свободы граждан Румона должны защищать они сами. Что в мировой истории имеется достаточно примеров, когда соседи влезали без спросу в чужой дом под предлогом наведения порядка. В итоге хозяева в одночасье теряли свободу, независимость и имущество. Чевара призывал не поддаваться на провокации и не раскалывать единую родину по национальному признаку. Такой энергичный посыл пришелся по нраву молодежи, она стала записываться в добровольческие отряды, создаваемые во всех населенных пунктах, отряды патрулировали улицы в ночное и дневное время совместно с полицией и армией. Это должно было убедить мировую общественность, что обстановка в Румоне контролируется властями и активными гражданами, права всех национальных групп одинаково защищены, правопорядок обеспечивается совместными усилиями всего общества.

И тут телеприемник передал экстренное сообщение – на границе произошло серьезное боевое столкновение, при попытке пересечения рубежей Румона колонной грузовиков из Легазеи. Бойцы армии Румона попытались воспрепятствовать продвижению техники, но их обстреляли из стрелкового оружия, в результате чего несколько человек погибло. Далее колонна в сопровождении танков направилась к месту дислокации своих войск, однако, в пути подерглась плотному артиллерийскому огню. Вертолеты, прикрывавшие технику с воздуха, попытались было атаковать позицию защитников, откуда те вели огонь. Но внезапно налетевшая группа истребителей и штурмовиков Чевары накрыла ракетным огнем вертолеты, танки и грузовики. Конвой был уже разгромлен, когда в небе появились самолеты Легазеи, они попытались расстрелять тихоходные штурмовики, но им навязали воздушный бой истребители. В итоге, шесть вертолетов и три истребителя Легазеи оказались подбиты, были также уничтожены два штурмовика и один истребитель военно-воздушных сил Румона. Наступила ночь и противоборство стихло.

Мы с Нуви тревожно посмотрели друг на друга, боевое столкновение не могло на этом закончиться, уже в ближайшее время следовало ожидать продолжение кровопролития.

Уже утром подтвердились наши худшие опасения. Ночью военно-воздушные силы Легазеи совершили массированную атаку на авиабазы армии Румона. Ракетно-бомбовый удар разрушил взлетные полосы, радары и ангары на двух аэродромах. Однако на самой крупной авиабазе, расположенной в долине меж горных массивов, налет противника организованно встретили поднявшиеся в воздух звенья истребителей. Причем этот ночной бой принес успех обороняющейся стороне, ни один из трех бомбардировщиков Легазеи не смог покинуть зону атаки, вдобавок восемь из двенадцати истребителей сопровождения остались лежать на земле в виде груды осколков. Удачное расположение авиабазы помогло ее отстоять, окружающие с двух сторон горы высотой до трех километров мешали маневрировать пилотам не знакомым с рельефом местности. Коридор над самой долиной был закрыт еще на дальних подступах средствами противовоздушной обороны, там же в горах скрывались и локаторы дальнего обнаружения воздушных целей.

Ошарашенные спозаранку такими известиями мы с Нуви поспешили каждый в свою лабораторию. Люди по пути комментировали ночные события, по мнению большинства, ситуация обострилась до предела и могла закончиться полномасштабной войной.

В стенах отдела также шло активное обсуждение случившегося, лишь немного остыв, парни постепенно переключились на рабочие вопросы. Хотя изготовление энергоустановки «В1» шло уже полным ходом, мы все же продолжали разработку и модернизацию отдельных узлов и агрегатов, которые в будущих вариантах могли быть улучшены по некоторым параметрам. Большой упор делался на компактность и снижение веса всех систем, такие наработки были бы востребованы уже в следующих поколениях установки.

Во время обеденного перерыва мы узнали, что авиация Легазеи совершила налеты на артиллерийские батареи Румона, в зону обстрела которых, попадали выходы на главные автомагистрали и железнодорожные узлы. В ответ зенитные установки пытались отбить нападение, работала также авиация Румона, взлетая с уцелевшей авиабазы. Промелькнула также информация, что Легазея производила неоднократные пуски крылатых ракет, пытаясь нанести ущерб работающей авиабазе, но средства ПВО Румона успешно поразили все низколетящие цели. Диктор также упомянул, что спасительные самоходные ракетные установки класса «земля-воздух» были закуплены еще несколько лет назад у наших производителей, то есть в Бохии.

Порция будоражащих новостей, вызвала у людей незатихающий обмен мнениями. Я даже стал опасаться, что, постоянно отвлекаясь, мои сотрудники снизят свое трудовое прилежание, но запретить думать и обсуждать происходящее, было бы абсурдно, оставалось надеяться на благоразумие и сознательность коллег по работе. Наконец рабочий день закончился, и мы с Нуви как обычно ужинали в кафе.

Телеприемник на стене стал центром притяжения внимания всех вечерних посетителей. Там без остановки демонстрировались кадры обстрелов, налетов и разрушений. Комментатор называл координаты боевых столкновений и приблизительное количество погибших с обеих сторон. Перекачивающие станции на территории Румона были остановлены, экспорт сырья из Легазеи по данным маршрутам прекратился. Премьер-министр Чевара срочно обратился к странам, связанным с Румоном союзническими обязательствами, с призывом о предоставлении военной помощи. Их руководители ответили, что рассмотрят эту возможность на внеочередных заседаниях парламента своих государств.

Сделал заявление и наш президент Абрах, он сообщил, что силами транспортной авиации в Румон отправлено несколько мобильных комплексов противовоздушной обороны, которые уже хорошо себя зарекомендовали. Далее он добавил, что Бохия предоставит оперативные данные со своих спутников, касающиеся ракетных стартов и вылетов авиации с территории Легазеи. Кроме того, созывалось чрезвычайное заседание сообщества наций.

Уже дома, ближе к ночи, проскочили срочные сообщения о повторном массированном налете авиации Легазеи на единственно уцелевшую авиабазу Румона. Как и ранее существенных разрушений не было допущено, противник настойчиво пытался отстреляться по целям, однако зенитно-ракетным огнем атака была отражена. В этот раз защитники применили новую тактику. Летчики Чевары появились в воздушной зоне в тот момент, когда уцелевшие самолеты противника начали отходить обратно. Истребители Румона взлетали с аэродрома соседней страны-союзника, куда были перегнаны заблаговременно. Неожиданное нападение оказалось очень результативным, лишь отдельным бортам удалось вырваться из зоны столкновения, принимать бой с опустевшими топливными баками летчикам Легазеи было невозможно, оставалось только удирать.

Весь следующий день прошел в атмосфере тревоги, с утра последние новости состояли целиком из фронтовых сводок, в обеденный перерыв урывками долетали очередные сообщения о призывах Чевары к народу Румона, сплотиться и дать отпор агрессору. Начались нападения на военнослужащих из контингента Легазеи, размещенного в Румоне, каждое подразделение оказалось в осаде, жители строительной техникой перекапывали дороги вокруг их мест дислокации, отключали воду и электричество. Отчаянная молодежь закидывала расположения военных бутылками с зажигательной смесью, ответными выстрелами были убиты и ранены гражданские лица. Генерал Мхич снова попытался провезти грузы для снабжения своих частей, но на границе разразилось настоящее танковое побоище. Авиация работала с обеих сторон, легазейцы снова пытались крылатыми ракетами разбить авиабазу Чевары, но он уже успел развернуть дополнительные комплексы ПВО, поставленные Абрахом, и успешно отражал очередные попытки.

Вечерние новости добавили порции негатива – жертвы уже исчислялись сотнями, потери военной техники были больше со стороны Легазеи, ее войска под командованием генерала Мхича испытывали нехватку боеприпасов и горючего. Войска Румона пресекали все попытки наладить снабжение противной стороны, велось минирование дорог и мостов. Состоявшееся заседание сообщества наций призвало президента Легазеи Жолава немедленно прекратить военные действия и вывести свои войска с территории Румона. Некоторыми странами было принято решение об оказании поставок необходимого вооружения Румону, однако предоставлять военную помощь живой силой никто не рискнул. Легазея обладала ядерным оружием, и участие в конфликте третьей стороны могло быть расценено ее властями, как акт непосредственной агрессии. Страны-лидеры пока воздерживались от прямого противостояния и предпочитали действовать другими инструментами. Были объявлены многочисленные бойкоты и торговые санкции, на следующем заседании сообщества наций должен был рассматриваться вопрос о введении полного эмбарго на товары Легазеи.

Утренние новости заполнило экстренное сообщение о том, что ночью по команде Чевары, все имеющиеся соединения авиации совершили перелет границы Легазеи и атаковали сразу три военных аэродрома противника, расположенные недалеко от границы. Личный состав подразделений оказался не готов к отражению столь дерзкого нападения, в результате оказались повреждены взлетные полосы, уничтожена авиационная техника, выгорели склады с горючим и боеприпасами. Внезапный удар серьезно изменил расклад сил, ведь боевая авиация Легазеи совершала вылеты именно с этих объектов.

В лаборатории на устах всех коллег звучало восхищение действиями полковника Чевары, его по привычке так и называли, хотя он уже являлся премьер-министром страны. Мне же виделось, что ведет он себя по-прежнему, как заурядный полковник. Если до сих пор Румон воспринимался мировым сообществом, как потерпевшая сторона, которая упрямо защищается, то отныне он сам превращался в агрессора. Казалось бы, упреждающий удар Чевары получился успешным, однако в политическом плане он нанес удар и по самому себе, отныне контингент Легазеи теперь вряд ли захотел бы уйти добровольно. Армия Легазеи была мощнее армии Румона, и сейчас ей следовало готовиться к ответному удару, причем Жолав мог пересмотреть стратегию действий, ведь легазейцы тоже становились потерпевшей стороной. Я считал, что в перспективе эта короткая победа Чевары могла вызвать куда более серьезные проблемы для его страны.

Наш коллектив работал уже спустя рукова, тратя силы и время на обсуждение происходящего, чтобы не видеть этого я ушел в опытно-испытательный корпус к Дабсу, где происходило изготовление нашего детища под кодовым обозначением «В1».

Мое чувство сопереживания к румонцам притупилось, и как бы цинично это не звучало, я считал, что народ сам виноват в том, что происходит в его большом доме. Вседозволенность и коррупция власти всегда вершатся с молчаливого согласия большинства граждан. Когда у них есть право и возможность выбирать своих правителей, то надо обязательно всем идти на выборы. Как только явка избирателей падает ниже пятидесяти процентов, у властителей возникает соблазн самим проставить галочки в невостребованные бюллетени для голосований. Это один из первых шагов в сторону несменяемости власти – ведь когда уничтожается политическая конкуренция, вместе с ней исчезает подотчетность и ответственность правителей перед гражданами.

Так что обращаюсь ко всем потомкам, читающим данное послание! Добросовестно выполняйте свой гражданский долг – активно участвуйте в избрании представителей власти. Преодолейте свою лень на короткое время и оторвитесь от дивана, иначе этот диван могут у вас отобрать или сжечь во время массовых беспорядков. Как показывает история, именно этим заканчивается узурпация власти в руках одной несменяемой группы людей.

Дабс показал мне, как в газостате идет процесс выращивания нашего изделия. На мониторе, в текущем времени отображалась картинка, на которой прорисовывался возникающий силуэт нашей энергоустановки. Конкретное место, где трудилась глюонная сеть, сияло оранжевым ореолом от испускаемых фотонов, словно невидимый сварщик наплавлял металл, только вместо синей дуги, ослепительно оранжевая засветка сопровождала это действо. Я неторопливо ходил по корпусу, Дабс сопровождая меня, любезно показывал свои владения. В других камерах размером много меньше нашей, изготовливались базовые сферы из металлокерамики, в которых затем создавались нейтронно-мезонные структуры нуклонных чипов. Далее в них загружалось программное обеспечение, и в итоге появлялись на свет М-генераторы глюонных цепей или процессоры для суперкомпьютеров. Объемы производства превышали десяток устройств в месяц, однако все они не покидали стен Северного научного центра. Шло планомерное оснащение лабораторий, в которых можно было применить новую технологию. А применить ее можно было в любой научной тематике, и в скором времени синергетический эффект должен был проявиться фонтаном открытий и изобретений.

Вечером мы по обыкновению встретились с любимой в кафе, ужин проходил под аккомпанемент новостного канала, где, впрочем, отмечалось, что день прошел на удивление спокойно, и ни одна из сторон конфликта не инициировала столкновений. Почти весь видеоряд был заполнен кадрами разрушений, нанесенных ночной атакой Румона. Взлетные полосы трех аэродромов пришли в негодность, диспетчерские пункты управления были повреждены, виднелись искореженные остовы самолетов, продолжали выгорать склады горюче-смазочных материалов. В одном случае под удар попали казармы и часть жилого квартала. Тела безвинно погибших, включая детей, предъявлялись миру, как несомненное доказательство несоразмерной агрессии Чевары.

Мы легли спать позже обычного часа, назавтра нас ожидал выходной день, весна уже вытеснила морозы со снегом, и длительные прогулки приносили удовольствие. Мы так и собирались поступить – пройтись по городу, посетить торговые центры, посмотреть свежий кинофильм. Утром мы подольше понежились в постели, затем последовал завтрак и макияж любимой женщины. Я включил телеприемник, который сразу оглушил нас известием, что этой ночью Легазея возможно применила ядерное оружие.

Представитель министерства обороны Бохии экстренно сообщил информационным агентствам, что наши спутники в полночь зафиксировали пуск баллистической ракеты средней дальности с территории Легазеи. Тепловой след от работы двигателей указывал траекторию полета до точки, где располагалась военная авиабаза Румона. После чего средства контроля засекли электромагнитный импульс и ударную волну. Из Румона никаких сведений не поступало, хотя там шла вторая половина дня.

Моя Нуви была столь напугана, что не желала выходить из дома, из супружеской солидарности пришлось сидеть и мне. Работал телевизор, я занимался в своем кабинете. Нуви столь громко и резко окрикнула меня, что я вздрогнул и прибежал к ней в гостиную – по всем каналам анонсировалось срочное заявление премьер-министра Румона Чевары.

Через пару минут появилось изображение полковника, большие темные круги под глазами свидетельствовали об утомлении и недосыпании. Диктор начал переводить речь Чевары, в которой тот подтвердил, что ночью действительно случился ядерный взрыв в районе авиабазы. Последствия носили катастрофический характер, связь с объектом отсутствовала, радиоактивное заражение местности не позволяло приступить к спасательным работам. Разведка, побывавшая в районе бедствия, доложила о масштабном разрушении зданий и сооружений, развалины были охвачены пожарами, которые некому было тушить. Чевара призвал мировое сообщество остановить агрессора, который нарушил международное обязательство о неприменении атомного оружия для нападения и теперь угрожал всему миру.

–Милый, что же теперь будет? – растерянно спросила Нуви.

Я не знал ответа, потому что подобного прецедента не случалось на нашей планете – до сих пор ядерное оружие никто и никогда не использовал для удара по противной стороне. Одновременно мне почему-то казалось, что острая фаза конфликта уже пройдена. Безусловно, должны были последовать гневные осуждения и заявления мировых лидеров, однако никто из обладателей ядерного оружия, не стал бы применять чудовищное средство, если на него не совершалось нападения. Понятно, что после этой атаки Легазея превращалась в мирового изгоя, а будущая судьба Румона и Чевары погружались в пучину неопределенности. Очевидно и то, что для всего мирового сообщества сегодня открывалась черная страница в его истории!

–Любимая, пожалуйста, успокойся! Я уверен, что напряженность теперь пойдет на спад. Вот увидишь – пожар начнет утихать! – пытался я успокоить Нуви и самого себя.

Мы все-таки осмелились выбраться на уличную прогулку, где всю дорогу крепко держались за руки, боясь их отпустить. В этот день все выглядело иначе, и солнце светило ласковее, и мир казался особенно нежным и хрупким, и смех детей умилял и радовал слух. Действовал известный психологический нюанс – человек по-настоящему начинает ценить то, что потерял или может вот-вот потерять, в тот трагический день я убедился в этом лишний раз.

На смену выходному дню пришли рабочие будни. Через две недели должна была закончиться сборка нашей энергоустановки, и мы начали составлять программу испытаний и последующего ввода в опытную эксплуатацию. Все, кого я встречал в этот день, делали друг другу круглые глаза при обсуждении шокирующей вести. Мнения у людей разнились, но всем хотелось верить, что у политиков достанет благоразумия не развязывать термоядерную войну. Заходил к нам в отдел и доктор Прест, он интересовался сроками начала натурных испытаний, потом наедине предупредил меня, что нашей тематикой заинтересовались военные чины, а, принимая во внимание последние события, следовало ожидать более конкретных шагов с их стороны.

Вечером передали новость, что министры иностранных дел Легазеи, Бохии, Румона и еще ряда государств, намерены в ближайшее время провести встречу, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Появлялась надежда, что политики возьмуться за дело, и военный конфликт не разгорится в полномасштабную войну.

Прошло несколько дней. Мир увидел жуткую картину, которую оставил после себя ядерный смерч. Авиационная база и городок были сметены ударной волной, многочисленные пожары несколько дней выжигали все, что могло гореть. Радиационное заражение требовало специальной защиты спасателей, да и спасать уже было некого, те, кто случайно выжил, получили смертельные дозы облучения. По приблизительным подсчетам, погибли не менее одной тысячи военнослужащих, и столько же гражданских лиц.

На состоявшейся встрече главами внешнеполитических ведомств было принято несколько соглашений. Удалось договориться о полном прекращении огня с обеих сторон, подразделения вооруженных сил Легазеи временно оставались только для охраны объектов, обеспечивающих транспортировку нефти и газа, остальной контингент выводился с территории Румона. Для размежевания противоборствующих сторон должны были прибыть миротворческие войска сообщества наций. В ближайшие дни для разбора завалов и ликвидации последствий атомного взрыва, начинались поставки со всего мира спецтехники и материальной помощи, некоторые страны отправляли экипированные команды спасателей для организации поиска и захоронения человеческих останков. В общем, цивилизация вздрогнула, но нашла силы и разум, чтобы остановить ядерное безумие. Пока еще не был оценен общий ущерб от одиночного такого удара, но даже предварительные оценки говорили о катастрофическом характере произошедшего.

В ту тревожную пору, Прест срочно вызвал меня в свой кабинет, когда я к нему вошел, там уже находился Зивас. Прест имел озабоченный вид, коротко ответив на приветствие, он предложил сесть и сообщил:

–Сегодня после обеда, мы втроем и еще заместитель директора нашего центра, вылетаем в Ростау. Завтра в оборонном ведомстве состоится закрытое совещание у заместителя министра по вооружению. Больше никаких вопросов, вы и так должны обо всем догадаться, нашей тематикой плотно заинтересовались там! – Прест направил указательный палец в потолок и выразительно повращал глазами.

Личными телефонами не разрешалось пользоваться в рабочее время, по внутренней связи мне были открыты только те абоненты, которые согласованы со службой безопасности, лишь по электронной почте я смог скинуть сообщение Нуви, что отправляюсь в командировку на два-три дня. В ответ прилетело сердечко и воздушный поцелуй.

В полдень мы сели в электропоезд и через час были уже в аэропорту краевого центра, до столицы предстояло три часа лета, я убедил себя в необходимости поспать, так как вечером хотел успеть навестить своих родителей. Прилетев в Ростау, мои спутники поехали устраиваться в гостиницу при министерстве обороны, а я помчался в отчий дом, Прест заверил, что позвонит и сообщит мне точное время завтрашней аудиенции.

Милые мои родители! Хоть я и предупредил их из аэропорта о предстоящей встрече, все равно мать и отец сильно разволновались, увидев меня на пороге. У мамы наворачивались слезы, и дрожал голос, накрывая ужин на стол, она путалась и забывала выложить то посуду, то закуски. Отец старался оставаться спокойным и поинтересовался, чем я занимаюсь по работе и по какой причине прилетел в Ростау.

–Папа, извини, но я не имею права даже называть тему, над которой мы трудимся, главное я действительно стал настоящим ученым, мне доверили руководить отделом. Все нормально! – нарочито бодрым тоном отвечал я. – А здесь в столице мы будем участвовать в конференции, проводимой в научном учреждении. Пап, ты меня извини, но я, правда, больше ничего не могу добавить.

–Ничего сынок, я все понимаю. Давайте поднимем за нашу встречу бокалы вина и посидим за одним столом!

–Ты как уехал в Ульбик, даже пары дней не нашел навестить родителей, а ведь мы скучаем по тебе! Вы с Нуви уже и семейными узами связали себя, а мы только по видеосвязи смотрим на вас! – добавила мама.

–Я все понимаю, простите нас. Я с самого начала погрузился с головой в работу, я хотел чего-то достичь, добиться и у меня, вроде бы, пока все удачно складывается!

Мой отец горделиво посмотрел на мать и коротко сказал:

–Весь в меня! Я тоже был упертый!

В тот вечер мы сидели и общались до глубокой ночи, еще раньше отзвонился доктор Прест и назвал точное время, когда я был обязан прибыть к ним в гостиницу.

В столице нашей родины климат был заметно мягче – на газонах и лужайках густо зеленела трава, деревья распустили листья, воробьи крикливыми стаями грелись на асфальте. На севере же только набухали почки на ветках, снег сошел с дорог и тротуаров, но на обочинах и в тени продолжали лежать почерневшие сугробы.

С коллегами я встретился, когда они выходили из вестибюля ведомственной гостиницы. Мы обошли несколько зданий, и попали на крыльцо служебного входа министерства обороны, в холле подтянутые офицеры проверили наши документы, выдали пропуска и проводили в небольшой зал, где должно было состояться заседание комиссии по вооружению. Следует заметить, что перед этим у нас также отобрали мобильные телефоны и заставили пройти через рамку металлоискателя, затем с дежурной улыбкой бравые ребята извинились за причиненное неудобство.

В зал нас провели через двойную массивную дверь, в помещении были голые стены и отсутствовали окна, два ряда офисных стульев дугой окружали подиум, на котором стояло три кресла и три столика перед ними.

В полном молчании мы ожидали некое могущественное лицо, которое имело полномочия выдернуть нас из стен лаборатории прямо сюда. Наконец дверь отворилась, вошло несколько человек в военных мундирах, трое из них уверенно расположились на подиуме, остальные расселись рядом с нами.

Один из мужчин, убедившись, что дверь надежно закрыта, разложил перед собой несколько листов бумаги, затем окинул нас внимательным взглядом и невозмутимо произнес:

–Благодарю, вас, что откликнулись на наше предложение встретиться и обсудить некоторые вопросы, касающиеся обороноспособности нашего государства. Давайте представимся. Меня можете называть генерал Кетц, я являюсь заместителем министра обороны по вопросам вооружения, рядом со мной сидят руководитель отдела перспективных разработок и начальник оперативного управления генерального штаба. В зале рядом с вами находятся офицеры из подразделений военной разведки, космического центра и ракетных войск стратегического назначения. Теперь будьте добры, назовите себя и занимаемые вами должности.

Мы по очереди приподнялись и представились, заместитель министра что-то прилежно отметил у себя в бумагах, и его окружение тоже что-то записало у себя в толстых блокнотах, наверное, это были наши имена. Затем он еще раз пристально осмотрел нас, как бы оценивая, стоит ли иметь с нами дело:

–Ну, что ж, я предоставляю слово руководителю отдела перспективных разработок. Генерал Глос, пожалуйста!

Генерал имел чересчур моложавый вид для такого звания, его лицо дышало интеллигентностью, не соответствующей военному ремеслу, скорее он походил на научного сотрудника. Глос осторожно улыбнулся и начал говорить:

–Наш отдел, в силу своей специфики, держит на контроле развитие направлений, связанных с глюонными технологиями. Мы стараемся отслеживать все ваши успехи и достижения, и надо отдать должное, они производят сильное впечатление. Для присутствующих офицеров, я перечислю лишь самые яркие примеры. Сначала хочу пояснить, что глюонные цепи – это порождение из микромира частиц и сильных взаимодействий. Они абсолютно невидимы и необнаружимы, имеют прочность на разрыв около шестнадцати тонн при одиночном шаге звеньев, при этом их толщина составляет десять в минус пятнадцатой степени сантиметра. При своем движении глюонные цепи не взаимодействуют с материей и могут спокойно проникать сквозь преграду из камня, металла, да из чего угодно, и толщина такого препятствия может достигать километровых величин, как бы фантастично это не звучало.

При последниих словах Глоса я заметил возникшее удивление на лицах его коллег, генерал же невозмутимо продолжал презентацию:

–К примеру, в зимней серии экспериментов, проведенных доктором Зивасом, в которых военные уже принимали активное участие, было продемонстрировано следующее. С высотной мачты связи в Северном научном центре до военной базы, на расстояние в сто семь километров был протянут глюонный жгут. Проводились замеры по развиваемому усилию его натяжения, затем жгут использовался в качестве среды для передачи большого объема информации, и напоследок, его конец на территории базы был освобожден. С помощью радиолуча конец глюонного жгута был наведен на крышку пусковой ракетной установки шахтного исполнения. Затем, жгут, методом ощупывания, передавал информацию на дальний конец о своем местонахождении и управляемый из Северного центра, смог продвинуться вглубь шахтного стакана. Таким образом, он добрался до корпуса ракетоносителя, нашел маршевый двигатель, и с помощью продольных колебаний подвел к этому узлу тепловую энергию, разрушившую насос компрессора. В результате этого воздействия ракетному двигателю было нанесено фатальное повреждение, а если бы мы попытались произвести пуск ракеты, то произошло бы следующее. Пороховые заряды выталкивают ракету из пусковой установки, но так как маршевый двигатель не запускается, то ракета падает обратно в шахту. При этом неизбежно повреждается корпус, от разлившегося топлива сгорает сама ракета и пусковая установка. Доктор Зивас, я ничего не преувеличил?

Зивас отрицательно помотал головой, его богатая шевелюра дополнила это движение. Заместитель министра внимательно посмотрел на доктора и что-то пометил в своих бумагах. Между тем Глос продолжил выступление:

–Возможно, присутствующие хотят знать, чем ограничена в настоящее время длина глюонной цепи или жгута? Теоретически она никак не ограничена, имеется только одно условие – у М-генератора должно хватать мощности и быстродействия для управления таким шарниром. Почему шарниром? Потому что одиночный жгут в продольном направлении имеет колоссальную жесткость на растяжение, а в поперечном напоминает шарнир. Как только мы освобождаем второй конец, натяжение ослабевает, а жгут обретает определенные степени свободы и им все труднее становится управлять. Идеальная система, в которой проявляются все достоинства такой механики, это внутреннее пространство многоугольника, из вершин которого испускаются глюонные цепи и в месте пересечения объединяются в узел. Принцип марионетки хорошо иллюстрирует работу подобной системы. Вы спросите меня, как такая система физических воздействий на глюонных цепях, может использоваться в оборонном комплексе? Отвечаю! Если нам помогут наши уважаемые ученые, то рискну нарисовать следующую картину. На геостационарной орбите мы размещаем тяжелый спутник, выбрасываем глюонный жгут на поверхность планеты, закрепляем его в массиве грунта под шахтной установкой противника, слегка выбираем натяжение, чтобы исключить свободный дрейф спутника, несколькими свободными глюонными цепями нащупываем важный узел баллистической ракеты и наносим повреждение. То же самое можно сделать и с подводной лодкой, и с передвижной пусковой установкой, да с любым военным объектом, будь то радар, военный спутник или система связи. У меня все, доклад закончил.

У заместителя министра обороны взгляд стал маслянистым, и добавилась легкая толика любезности, его голос приятно заиграл интонациями:

–Вначале попрошу высказаться уважаемого доктора Преста, насколько реалистична картина, описанная моим сотрудником?

Прест хотел было встать, но председательствующий предупредительно его остановил:

–Ну, что вы, не стоит! Здесь у нас пока тихий междусобойчик, милая беседа ученой и военной братии. Вот когда дойдет дело до государственной комиссии, тогда нам всем придется постоять. Так уж заведено, там требуются официальные церемонии, а здесь мы по-дружески. – Ласково закончил генерал Кетц, и даже мне показалось, будто подмигнул.

Прест крякнул и неторопливо сообщил:

–Генерал Глос предложил вполне правдоподобный сценарий. Вытянуть глюонный жгут длиной в сорок тысяч километров, чтобы дотянуться с геостационара до поверхности земли, это не фантастика. Технически нам по силам реализовать подобную схему! Учиться управлять глюонной системой следует тогда, когда она будет построена в натуре, этот момент связан с обучением центрального процессора, здесь я тоже не вижу препятствий. Основная проблема заключается в том, что мы пока не имеем автономного и одновременно мощного источника энергии, никаких солнечных батарей не хватит для работы глюонной системы. У меня все!

Заместитель министра, казалось, не услышал о серьезном препятствии и дал слово Зивасу, доктор потрепал шевелюру, и слегка запинаясь, произнес:

–Теоретически, вытянуть жгут такой длины вполне возможно. С учетом мощности М-генераторов третьего поколения, процесс займет до десяти минут времени, сама цепь при этом будет практически невесома, как бы удивительно это не звучало. Требуется лишь энергия, вернее ее нужно, очень много. Вот все что я могу добавить.

Генерал Глос приподнял руку в локте, и заместитель министра ткнул в его сторону карандашиком, разрешая говорить:

–Насколько я осведомлен, ваша лаборатория ведет работу уже над вторым вариантом компактной термоядерной установки. Я бы хотел послушать Шелта Тройза, руководителя этих двух проектов.

Настала моя очередь отчитываться. Я в сжатой форме поведал чего мы добились на первой установке «А1» и чего стоило ожидать от второго ее поколения «В1», к испытанию которого мы могли приступить недели через две.

Заместитель министра захотел лично проэкзаменовать меня:

–Приятно видеть молодых, способных людей, работающих в научной сфере! А скажите-ка нам, Шелт Тройз, тридцать мегаватт электрической мощности хватит для обеспечения системы, управляющей глюонным жгутом вышеназванной длины?

–Расчет энергетических затрат для работы глюонных цепей проводили в своей работе доктор Прест и доктор Зивас, данной мощности хватит с избытком покрыть все расходы.

–Ага, хорошо! Какая получится масса и габаритные размеры вашей энергоустановки второго поколения, поместится ли она в отсек космического аппарата?

–Я не знаю размеры отсека, а наша установка будет напоминать плоский цилиндр диаметром два метра и высотой полтора метра, масса составит примерно три тонны. Условия невесомости не повлияют на ее работу, и специальных мероприятий разрабатывать не придется.

Карандашик моего экзаменатора уперся в офицера, сидевшего рядом с нами:

–Что скажет представитель космических сил обороны?

–Три тонны веса с такими размерами можно забросить на геостационарную орбиту. У меня вопрос к Тройзу. Какие побочные воздействия производит ваша установка при штатной работе? Я имею в виду такие факторы как вибрация, выделение излучений, тепловой энергии или выхлопных газов?

Острие карандашика опять уперлось в меня.

–При работе энергоустановки отсутствуют вибрации, выхлопы и излучения, выделяется лишь слабый поток теплого газа, состоящего из изотопа гелия-3, это нерадиоактивный элемент.

Заместитель министра удовлетворенно откинулся на спинку кресла:

–Ну, попрошу высказываться, смелее коллеги!

Поднял руку офицер с ракетами на нарукавной нашивке.

–Пожалуйста, ракетчикам слово! – разрешил генерал Кетц.

–Если дело дойдет до практической реализации, то не имеет смысла наносить повреждения средствам доставки, то есть носителям, так как их готовность и исправность постоянно контролируются техническими средствами.

–Укажите конкретно, какой узел следует вывести из строя, чтобы это осталось незаметным для обладателя ядерного оружия? – вкрадчиво попросил Кетц.

–Если это возможно, хорошо бы проделать более тонкую работу. Лучшим вариантом стало бы нарушение работы системы детонаторов, обеспечивающих сферическое обжатие ядерного боеприпаса. Даже частичный отказ таких устройств, не позволил бы запуститься цепной реакции деления вещества. В итоге все ограничилось бы химическим взрывом и фрагментарным распылением ядерного горючего в атмосфере.

Теперь руку поднял человек из военной разведки, на его нашивке красовалась летучая мышь:

–Разве это не вызовет радиационного заражения над объектом атаки, допустим перед нами город с миллионным населением!

Ему ответил, до сих пор, молчавший оперативник из генерального штаба, его голос звучал отчетливо, отрывистые фразы были похожи на цепочки команд:

–Это приемлемый ущерб! Локальным загрязненим можно пренебречь! Количество пострадавших окажется сравнительно невелико! Предложение ракетчиков мне нравится тем, что система подрыва вообще не мониторится! Данное повреждение можно будет обнаружить только при регламентных работах по продлению ресурса боеголовок. Например, мы такую операцию производим после десяти лет нахождения на боевом дежурстве, когда требуется обновить заряд плутония. Даже, если противник обнаружит, что часть детонаторов неисправна, это еще не повод для массового снятия блоков с боевого дежурства. Тем более у зарядов, с неистекшим сроком применения, данный параметр не проверяется! Система инициации подрыва настолько надежна, что не требует обслуживания и регламентных проверок. Гораздо пристальнее, приходится следить за пусковыми установками, ракетоносителями, системами управления, машинами целеуказания. Вариант ракетчиков мне однозначно нравится!

Заместитель министра обороны, еще раз внимательно обвел всех взглядом и подытожил:

–Я думаю, надо поступить следующим образом! Мы, военные, начнем убеждать политическое руководство нашей страны в том, что применение глюонных технологий в боевых системах космического развертывания, дело перспективное и полезное! Вы, уважаемые ученые, пожалуйста, продолжайте трудиться по своим направлениям. Прошу, присутствующего здесь заместителя директора Северного центра, уделить особое внимание проекту «В1». Теперь от этой энергоустановки зависит очень многое! Поддержите коллектив отдела, который возглавляет Шелт Тройз, чтобы испытания прошли без помех! По большому счету, мы все с нетерпением будем ожидать результатов по этому проекту! Если все удачно сложится, я думаю, кое-кто из Северного центра переедет работать на юг – на нашу военно-космическую базу в Тео. Мы умеем организовать хорошие жилищно-бытовые условия, платим хорошие премиальные, помогаем с защитой ученых степеней!

Последняя фраза прозвучала настолько меркантильно, что доктор Прест передернул плечами и произнес:

–Надеюсь, это будет происходить в добровольном порядке?!

С генерала Кетца мгновенно слетел маслянистый налет, его голос стал жестким и отрывистым:

–Уважаемый доктор наук! Я надеюсь, вы смотрите новости и знаете, что недавно произошло в Румоне! Так вот! Не открою особого секрета – мир в эти дни стоял на краю пропасти, и угроза термоядерной войны была как никогда близка! Мы, военные, не имеем права не использовать все достижения науки, для укрепления обороноспособности армии. Фундаментальная наука финансируется у нас из государственного бюджета и государство вправе распоряжаться полученными плодами! Моральные издержки индивидуума хорошо компенсируются материальными благами! В нашем обществе интеллектуальный труд никогда не был подневольным, и все возникающие неудобства неизменно уравновешиваются справедливым вознаграждением! Я надеюсь, все присутствующие меня верно поняли? Про сниженный уровень патриотизма я промолчу, пусть эта нежная тема останется на совести каждого!

Заместитель министра собрал свои бумаги в стопку, еще раз всех оглядел и закончил:

–Благодарю всех за участие в этом совещании и напоминаю об обязанности каждого из нас сохранять в тайне затронутые здесь вопросы! Никому, ни при каких обстоятельствах, нельзя даже намекать о том, что сегодня здесь прозвучало! Мы военные связаны присягой, а вот уважаемые ученые обязаны прямо сейчас дать письменную расписку, офицер безопасности поможет вам это сделать! Если нет вопросов, разрешите откланяться! До свидания коллеги! Шелт Тройз, желаю удачи, она вам особенно понадобится! – с этими словами генерал так стиснул мою руку, что мне пришлось ее незаметно растирать.

После всех процедур мы, наконец, вырвались из стен министерства под весеннее солнце. Беззаботные воробьи верещали и прыгали под ногами, а мы, прикоснувшись к опасной тайне, стали походить на прокаженных, связанных отныне общей судьбой. Задерживаться в столице на культурную программу, которую предложили военные, мы не стали – не было настроения. Забрав из гостинницы вещи, мы поскорее выехали в аэропорт, чтобы занять свободные места на ближайший рейс. Ночью мы уже вдыхали сырой и прохладный воздух Ульбика.

Нуви с подозрением отнеслась к моему внезапному отъезду и такому же стремительному прибытию. Мне пришлось употребить все свое красноречие, дабы убедить любимую в том, что я действительно летал в столицу на совещание с группой специалистов.

В отделе никто лишних вопросов не задавал, наоборот, казалось, парни были рады, что я отсутствовал и не допекал их своим контролем. Зато сразу после обеда к нам в отдел пожаловала представительная комиссия во главе с заместителем директора нашего центра, с которым мы летали в Ростау. Инспекторы внимательно осмотрели наши рабочие места, проверили специальным прибором освещенность и влажность, пощупали обивку кресел, на которых мы сидели. Помощник по хозяйственным вопросам все тщательно фотографировал, видимо, для составления какого-то отчета. Уже на следующий день нам привезли новую мебель, компьютеры, оргтехнику, лампы освещения и увлажнители воздуха. Отчего последующие два дня мы занимались перестановкой в помещении, освобождали старые компьютеры и переносили информацию на новые, электрики поменяли светильники, и теперь все было залито ярким огнем.

Комиссия повторно посетила нас, и опять все было тщательно осмотрено и сфотографировано. После чего заместитель директора назначил мне встречу на испытательном полигоне, там все повторилось по такому же сценарию. После заботливого обновления всего и вся, мне предложили написать докладную на имя директора Северного центра, где я должен был оценить организацию рабочих мест и созданные бытовые условия для моего персонала. А так как все проблемы были улажены, то мне оставалось только констатировать, что благодаря вниманию руководства в нашем отделе грамотно организован трудовой процесс и созданы комфортные бытовые условия для сотрудников.

Между тем, подходила к концу сборка нашей энергоустановки. Система глюонной механики овладела безупречной точностью по укладке атомов материалов в самых разнообразных сочетаниях. Технология выстраивания из отдельных ионов и атомов сложнейшей конструкции, впервые была осуществлена в подобных масштабах. Если бы какой-нибудь экономист взялся рассчитать стоимость получившегося изделия, то оно, наверняка, не окупилось бы и за весь срок службы. Однако исключительные свойства установки «В1» невозможно было оценить только финансовыми затратами и количеством энергии, которое она должна была произвести. Вероятное ее применение только в военной сфере, компенсировало бы с лихвой все понесенные государством расходы.

Моя любимая тогда же поделилась со мною информацией о расширении их филиала, так как сразу несколько тем получили приоритетное развитие. Нуви была назначена руководителем проекта, по разработке электроактивных полимеров и построению на их основе протезов конечностей. В перспективе им ставилась задача изучить возможность создания некого подобия человеческого тела для роботов-саперов и роботов-ликвидаторов радиационных аварий. Я был рад, что моя прекрасная половинка получала шанс реализовать себя в интересном деле. Нуви была переполнена энергией и воодушевлением, свое рабочее время она делила между разработкой идей и воплощением их в материале с помощью глюонной технологии.

Неожиданно позвонил инспектор службы безопасности Гируш и предложил мне встретиться в испытательном комплексе. Я тут же согласился, так как пока еще располагал свободным временем, но уже через неделю мы должны были получить свою энергоустановку и приступить к ее испытаниям.

Когда я подъехал к шлагбауму комплекса меня уже ожидал Гируш. Мы поздоровались, и он бархатным голосом вкрадчиво попросил:

–Шелт Тройз! Я прошу вас уделить мне немного внимания!

–Я слушаю, вас, инспектор!

–Разговор будет касаться совершенно секретных тем, поэтому я попрошу вас выбрать уединенное место, здесь люди могут помешать!

Я обратил внимание, что Гируш был явно чем-то озабочен и даже встревожен, меня тяготило общение с ним, и я хотел быстрее от него отделаться.

–Ну не знаю, Гируш, тут везде люди! Они работают! Давайте в вашей машине побеседуем.

Такое предложение ему понравилось, и он услужливо подвел к своему автомобилю и даже открыл передо мною дверцу:

–Прошу вас! Сейчас вы поймете мою обеспокоенность. Дело в том, что я от своего начальника получил категоричное указание, обеспечить вам все необходимые условия для проведения важных работ на данном объекте!

–Да, по-моему, вы и так успешно справляетесь с этими обязанностями.

–Спасибо за положительную оценку! Шелт Тройз, я всегда был с вами откровенен, и сейчас не хочу скрывать – мой шеф выдал довольно неоднозначные инструкции. Мне поручается обеспечить соблюдение исключительно высокого уровня режима безопасности, но с другой стороны он сказал, что это не должно носить избыточного характера и самое главное не мешать вашей работе! – Гируш растерянно посмотрел на меня, ожидая реакции или ответа.

–Инспектор, я тоже буду с вами откровенен! Чего вы от меня хотите?

–Я не знаю, как выполнить эти, взаимоисключающие требования! Мне впервые ставится такая задача! Кроме того, скажу вам по секрету, на время предстоящей серии испытаний, сюда на объект прибудет уполномоченное лицо из министерства обороны, специально для наблюдения за всем происходящим! Вы, Шелт, своей работой привлекли столько внимания руководства, что я чувствую, если ваше дело пойдет хорошо, то все участники получат премии и награды. А случится провал – то также дружно накажут всех и меня в том числе. При разборе полетов, обязательно найдут, что и я чего-нибудь не обеспечил, или, наоборот, помешал вам работать! Вот что мне делать?!

Я еле сдержал себя, чтобы не рассмеяться. Переживания инспектора, казались, мне смешны и наивны, учитывая мой груз ответственности за весь проект. Однако персонально для него, видимо, наступало нешуточное испытание судьбы и карьеры.

–Инспектор, вы отчасти правы! В некотором роде, вы являетесь заложником ситуации и можете несправедливо пострадать! Но надо всегда надеяться на лучшее! Наш коллектив настроен на победу! Пусть все идет, как идет! Если нас ждет фиаско и дело дойдет до написания объяснительных, я отмечу, что по вашей части, у меня претензий нет – режим безопасности на нашем объекте организован на должном уровне, благодаря вашим стараниям!

–Спасибо конечно, однако, когда начнет работать послеаварийная комиссия, ей все равно потребуется накопать компрометирующие материалы и там уже найдут за что прицепиться! Так что вы зря меня успокаиваете!

–Гируш, так получилось, что мы оказались в одной упряжке. Давайте, честно выполним свои обязанности и дотащим этот воз туда, куда нас запрягли. Надо смириться с участью, глядишь при удачном раскладе, нас не обойдут стороной и наградят по заслугам!

Я посмотрел на инспектора и увидел, что мои бравурные слова не смогли его приободрить. Мне казалось странным, что такой самоуверенный человек, может так переживать по поводу возможной угрозы его карьере.

Через пару дней меня вызвал к себе доктор Прест. Я обменялся приветствиями с Олси и вопросительно посмотрел на дверь шефа, Олси ответила взмахом длинных ресниц. Прест был в кабинете один, пригласил меня садиться и доверительным тоном повел разговор:

–Шелт, события развиваются таким образом, что самое время обговорить твою дальнейшую судьбу! Еще не проведены испытания новой энергоустановки, но уже понятно, что эта тема теперь не только наша, и военные не отступятся, пока мы не добьемся положительного результата. Если нас ждет успех, то генерал Кетц сделает предложение, мало отличающееся от ультиматума. Тебя, наверняка, попросят возглавить проект по созданию боевой системы физического воздействия где-нибудь в военных лабораториях Тео. Что тут сказать, в принципе наша тематика и здесь является закрытой, а там будет просто сверхсекретной и свободу передвижения у тебя отберут до конца жизни. Зато создадут идеальные условия для самореализации как ученого-конструктора, труд по укреплению обороноспособности страны всегда хорошо вознаграждается!

–Что произойдет в том случае, если я откажусь? Мне ведь интересно работать здесь в Ульбике, у нас дружный коллектив, который хорошо меня принял!

–Шелт, ты слишком многое знаешь, чтобы ответить Кетцу простым отказом! Взглянем шире! Скрытое лишение противника стратегического потенциала, это путь с критическими последствиями! Нарушение сложившегося баланса сил неизменно приведет к дестабилизации мирового порядка. У военных всегда стоит задача добиться технического превосходства. Однако равновесие достигается именно тогда, когда противник обладает равным тебе вооружением, при этом исчезает искушение разговаривать с позиции силы. После совещания в Ростау, мы стали носителями опасной информации. Если ты откажешься от сотрудничества, нас могут полным штатом лаборатории перевести под управление военных, и вместо тебя одного, в золотой клетке мы окажемся всем дружным коллективом. Тогда, наверняка, наша тематика будет эксплуатироваться только в военной сфере, о гражданском ее применении можно будет забыть в принципе!

Откровения Преста явились для меня полной неожиданностью, я не предполагал, что все закрутится настолько серьезно. По сути, у меня отбирали свободу распоряжаться собственной судьбой:

–Доктор Прест! Я считаю вас своим учителем и, кроме того, уважаю за личностные качества! Посоветуйте, что мне делать? Как так получилось, что у меня и выбора-то не осталось?

Прест встал, подошел ко мне и положил руку на плечо:

–Шелт! Откровенно говоря, мы все здесь не особо свободны, причина – тематика наших исследований. Если бы мы занимались изучением жизни насекомых или растений, или другими безобидными вопросами, то оставались бы свободными художниками до конца жизни. Получается, нам раньше надо было думать, когда только выбирали свои факультеты в университете…

Доктор походил по кабинету, встал у окна и уперся взглядом в стену корпуса:

–Странно! Зачем здесь спроектировали окно, если вид из него перекрывается другим сооружением…

Я преодолел подкативший к горлу спазм и с трудом выдавил выстраданное решение:

–Доктор Прест! Если мне генералы Кетц или Глос сделают такое предложение, я его приму. Я получу все, о чем может мечтать молодой карьерист, вы же сохраните лабораторию и коллектив. Часть исследований можно будет проводить в Северном центре, а абсолютно секретные разработки на военно-космической базе в Тео. Так будет лучше всем!

Прест молча, подошел ко мне, я поднялся навстречу из кресла, и мы обменялись крепким длительным рукопожатием.

Таким образом, когда подошло время испытаний энергоустановки проекта «В1», я пребывал в сложном смятении чувств и тревожном ожидании предстоящих событий. Этому также способствовало прибытие из министерства обороны наблюдателя в звании лейтенанта. Офицера звали Ченч, он считал, что его миссия состоит в неотступном следовании за мной, чем раздражал меня неимоверно. Огромное количество людей приложило массу усилий, чтобы приблизить этот долгожданный день и когда, наконец, он наступил, я внутренне желал отсрочки данного события.

Мы находились в одном из цехов опытно-испытательного корпуса, где происходило создание нашей установки. Руководитель подразделения Дабс, увлеченно перечислял Ченчу все этапы сотворения нашего детища. Слушая краем уха, я зачарованно смотрел на серую шайбу конструкции. Монолитный корпус имел только высоковольтные выводы-изоляторы для подключения полезной электрической нагрузки, отверстие под контейнер с топливом и разъем для присоединения системы управления. Толстые погрузочные петли для крюков, свидетельствовали о том, что данный агрегат имеет солидную массу.

Мы подцепили мостовым краном наше изделие и поместили его в транспортный контейнер, где поддерживалась постоянная температура и влажность. Контейнер погрузили в бронированный отсек специального автомобиля, который в окружении охранного эскорта, медленно двинулся в сторону нашего испытательного комплекса. Микроавтобус не стал плестись в составе колонны и привез нас намного быстрее. Мы с Енжи еще раз осмотрели стенд, где предстояло разместить энергоустановку и обговорили нюансы предстоящей работы. Через час появилась колонна, ее лично встречал инспектор Гируш, я не стал мешать своим присутствием при разгрузке и пошел на щит управления. Там со скучающим видом сидел Цидди, в проекте «В1» все устройства и элементы были интегрированы в единый корпус, оставалось только подключить оптический кабель управления к центральному процессору и произвести тестирование программным путем. Некогда грандиозная операция на прошлом испытании, нынче превращалась в рутинный набор манипуляций.

После обеденного перерыва, мы приступили к проверке всех систем, через несколько минут центральный процессор подтвердил готовность к работе термоядерной энергоустановки проекта «В1». Я подписал распечатанный отчет о произведенном обследовании и положил в папку с документами по программе испытаний. Лейтенант Ченч пристальнно наблюдал за всем происходящим, и еще более цепко следил за тем, что делаю я. Его напряженное лицо смотрелось настолько комично, что я невольно начал пояснять свои действия, дабы он меньше тратил умственных усилий на осмысление увиденного. Рядом находился еще и инспектор Гируш, который вел себя примерно так же, как и посланник министерства обороны.

В какой-то момент, я оглядел нашу компанию со стороны и от накатившей досады едва не выругался. Мы приступали к решающей фазе испытаний – персонал покинул главный корпус, уже была закрыта дверь на щит управления, а из громкоговорителей прозвучало объявление готовности номер один. И вот я с Цидди, благодаря строгой инструкции службы безопасности «о недопущении нахождения посторонних лиц», остаюсь в окружении двух профанов. Причем мне еще приходится тратить время на элементарное объяснение им всего происходящего. Вместо того чтобы рядом стояли мои парни, с которыми достаточно было обменяться взглядами для понимания сути сложнейших процессов, на меня смотрели две пары глаз, в которых отражалось пустое любопытство. Мне оставалось стиснуть зубы от злости, и это в какой-то мере, придало мне силы и уверенность, я откашлялся и произнес:

–Цидди, приступай!

Цидди пробежался пальцами по клавиатуре компьютера и запустил программу рабочего испытания установки, оставалось только следить за монитором, где отображались текущие параметры реакции термоядерного синтеза, работа системы глюонной механики, и уровень выходной мощности МГД-генератора.

Сухие столбцы чисел, которые слегка менялись, затем на время застывали, и опять плавно перебегали к другому значению. Мы с Цидди видели, что на первом этапе синтез легких ядер проводится малыми порциями, а энергоустановка работала в импульсном режиме. Следуя программе натурного испытания, интервалы подачи топлива постепенно сокращались, а сами порции увеличивались, тем самым происходило обучение и тренировка центрального процессора и М-генераторов глюонных цепей. Указанный процесс был растянут по времени на несколько суток, и только на последнем этапе мы должны были выйти на номинальный режим работы. Но уже сейчас мы ясно понимали, что реакция термоядерного синтеза протекает, выделяется тепловая мощность и даже на обмотках МГД-генератора наводится небольшое количество электрической энергии. Мы с Цидди переглянулись и хлопнули друг друга по ладоням. За нашей спиной, приоткрыв рты, стояли Ченч и Гируш, я полюбовался их тупыми физиономиями и как смог объяснил, что в данный момент происходит. Инспектор Гируш успокоился, а вот лейтенант Ченч продолжал недоверчиво всматриваться в колонки цифр и изображение установки на мониторе. С тактичной вежливостью он задал беспокоивший его вопрос:

–Скажите, пожалуйста! Когда данный агрегат выйдет на рабочую мощность, можно как-то убедиться в этом, кроме как на экране дисплея?

Пока я дипломатично подыскивал слова для ответа, Цидди опередил меня. Он ногой открыл дверь щита управления, взял под локоть лейтенанта, провел его к окну в коридоре и, указывая вдаль рукой, произнес:

–Видите вон те высокие градирни? Когда начнется производство энергии, ее придется утилизировать, и тогда начнется сброс горячей воды на охлаждение. В этом случае над шахтами градирен появится водяной пар, можно будет сходить проверить температуру, я вас уверяю, там будет горячо!

Лейтенант не заметил сарказма и поблагодарил за пояснение. Пряча улыбку, я покинул щит управления, и направился к своим парням, чтобы поделиться первыми результатами. Гируш и Ченч неотрывно следовали за мной и внимательно вслушивались в последовавшее обсуждение.

Теперь программа испытаний жила своей жизнью и не требовала какого-либо присмотра. Все варианты действий были описаны алгоритмами, можно было расходиться по домам, тем более что рабочий день заканчивался. Мне пришлось еще убеждать лейтенанта Ченча, что ему тоже можно отправиться в гостиницу и отдохнуть, а то он никак не мог понять, почему мы так спокойно собираемся уходить. На ночную вахту оставался только дежурный инженер на щите управления, для общего контроля над ходом испытаний.

В тот вечер мы с любимой встретились за ужином в кафе. Приглушенно играла музыка, спрос на новости из телеприемника незаметно сходил на убыль. Публика непринужденно общалась между собой, не обращая внимания на экран. Нуви еле заметно поманила меня пальцем, чтобы я придвинулся ближе и полушепотом доложила:

–Шелтик! Нам в лабораторию выделяют еще одну установку глюонных лучей. Нашим проектом по созданию экзоскелета заинтересовались в военном ведомстве. Специалисты уже приступили к монтажу второй системы. Теперь с биологическими материалами будут работать на своей установке, а мы – отдел электроактивных полимеров на своей. Вот!

–Ну, теперь вы монстров начнете там выращивать!

–Не-ет! У нас будут выходить красивые создания!

–А почему ты решила, что именно военные проявляют любопытство?

–Приехал симпатичный капитан, и уже с нашим руководством составляет техническое задание сразу для нескольких проектов.

–Так вы уже на этап предпроектного обоснования вышли!? Быстро, однако! И какова твоя роль?

–Мне светит место руководителя одного из проектов.

–Поздравляю!

–Пока еще рано, через неделю все должно решиться.

Я был удивлен, с какой резвостью военные начали форсировать работы, связанные с достижениями глюонных технологий, чувствовалось, что у генерала Глоса работали грамотные ребята.

На следующий день, когда я приехал на испытательный комплекс, на щите управления уже находились Ченч и Гируш. Дежурный инженер сделал краткий доклад – все шло по плану, установка выполняла все команды центрального процессора. Ее работа протекала в импульсном режиме, энергетический баланс оставался пока отрицательным, то есть на осуществление реакции синтеза тратилось энергии больше, чем выделялось. Однако уже к середине дня мы планировали выйти на положительные показатели производимой мощности.

Удовлетворившись увиденным и услышанным, я пошел в свой кабинет и начал готовить отчет о ходе испытаний проекта «В1». Ченч и Гируш попытались пристать ко мне за разъяснениями, но я их лениво отшил, ссылаясь на то, что еще рано комментировать предварительные результаты. После обеденного перерыва дежурный инженер доложил, что параметры энергобаланса стали положительными, по всем прикидкам к вечеру над градирнями охлаждения должны были появиться паровые шапки, что собственно и произошло. Этот монотонный процесс длился еще два дня и наконец, энергоустановка вышла на номинальный режим работы, что означало выработку тридцати миллионов ватт электрической энергии в час. Шахты градирен интенсивно парили, качество вырабатываемой энергии соответствовало стандартам энергосистемы, и мы запросились у диспетчера энергорайона Ульбика, о подключении нашей установки к общей энергосистеме. Конечно же, нам пришлось скрыть истинные характеристики нашего оборудования, согласно плану испытаний, мы доложили, что у нас работает экспериментальная газовая турбина. Разрешение было получено через несколько минут, наш энергетик произвел манипуляции высоковольтными коммутационными аппаратами, и мы начали отдавать потребителям производимую нами энергию. Лейтенант Ченч, видимо, ожидал какого-то более эффектного зрелища, и наивно спросил, что в данную минуту происходит. Енжи подвел его к окну, показал рукой на вечерний Ульбик, залитый светом и торжественным голосом произнес:

–У нас проживает пятнадцать тысяч человек, сейчас практически весь город покрывает свои расходы в электроэнергии от нашей установки. То есть мы уже не утилизируем вырабатываемую энергию, а отдаем потребителю!

После этих слов все присутствовавшие начали неистово орать, свистеть, обниматься и поздравлять друг друга с успехом. Енжи с удовольствием помял бока Ченчу и Гирушу своей медвежьей хваткой, и они превратились в полноправных участников нашего шабаша.

Пролетела еще одна неделя, мы полностью отработали программу натурных испытаний и подтвердили все заявленные характеристики термоядерной автономной энергоустановки проекта «В1». Все прошло на удивление гладко без единого сбоя. Я закончил составление отчета, подшил протоколы проверок, собрал подписи участвовавших специалистов. Назавтра, в зале совещаний доктора Преста, было назначено заседание приемной комиссии, где я должен был отчитаться за проделанную работу.

И этот знаменательный день тоже наступил как-то обыденно. Я пришел раньше времени и раскладывал на столе материалы отчета, Цидди помогал настроить демонстрацию графиков и картинок на экране видеопроектора. В дверях появились наши коллеги Зивас, Дабс, Нир, Кроуз, профессор Лендер, доктор Джад за ними показались члены директората. Последним вошел доктор Прест в элегантном смокинге, неожиданно следом за ним возникла фигура генерала Глоса в штатском костюме. Присутствующие расселись, верхний свет приглушили, Прест официально представил меня и дал слово для доклада.

Я анонсировал результаты нашей работы над проектом и описал процесс прохождения испытаний, в конце я добавил, что уже несколько дней наша энергоустановка снабжает город Ульбик электроэнергией. Последовали немногочисленные вопросы, всем было все понятно – создано устройство нового типа с использованием глюонных технологий, оно испытано и доказало свою жизнеспособность. Теперь, где-то в высших эшелонах власти, некто таинственный должен был определить дальнейшую судьбу нашего детища. Так как никто из здесь сидящих, не имел возможности повлиять на это решение, этим и объяснялась зажатость коллег. Заместитель директора Северного центра по научной части утвердил принятие моего отчета и объявил окончание заседания. Прест знаками велел мне задержаться. Зал совещаний постепенно опустел, остались Прест, я и генерал Глос. Глос подошел ко мне и лично поздравил с успехом, затем он оглянулся и произнес:

–Господа, нам надо переговорить в закрытой обстановке.

Доктор Прест предложил пройти в свой кабинет, но Глос отрицательно помотал головой:

–Исключено! Будут затронуты вопросы, требующие абсолютной конфиденциальности. Я предлагаю покинуть стены центра, Шелт, придумайте что-нибудь, вы каждый день мотаетесь на свой полигон.

Мы с Престом пожали плечами, и я повел всех на остановку магнитной дороги, вагончики быстро доставили нас до конечной станции, куда я вызвал наш микроавтобус. На середине пути к испытательному комплексу, я попросил водителя найти удобный съезд с дороги и остановиться, что он с недоумением и выполнил.

Мы вышли из салона машины. Обычно не слишком щедрое на тепло северное солнце сегодня ласково пригревало, листва деревьев слабо колыхалась на ветру. Глос отыскал тропинку и, призывно махая рукой, стал по ней удаляться, мы с Престом переглянулись и пошли следом. Со стороны это смотрелось довольно комично – трое мужчин в деловых костюмах и смокинге, в парадных туфлях, шли гуськом по траве к лесной опушке.

–Пожалуй, дальше не пройти, все залито водой! – сообщил нам Глос.

Мы остановились на небольшой полянке, окруженной молодой порослью березок и осин. Поперек лежало старое поваленное дерево, кора давно отвалилась, и остался голый ствол, мы оперлись на него ногами и заговорщически переглянулись между собой.

–Ну, что же коллеги, приступим! – уверенным голосом открыл выездное совещание генерал. – Еще раз хочу поздравить вас с успешным окончанием работ по проекту «В1»! Заместитель министра обороны генерал Кетц просил обязательно передать вам слова восхищения! То, чего вы добились, без преувеличения будет вписано золотыми буквами в историю мировых достижений! Ну, а теперь перейдем к вещам прозаическим. Я не могу говорить от имени всего государства, но хочу донести до вас мнение людей, имеющих влияние на формирование политической повестки. На днях, все ключевые решения будут оформлены официально, сейчас же нам следует определиться с нашими судьбами. Довожу до вашего сведения, что создание боевого комплекса космического развертывания, с использованием глюонных технологий, вопрос решенный – президент Абрах дал добро на воплощение данного проекта. Министерство обороны будет назначено заказчиком, национальная аэрокосмическая корпорация и Северный научно-исследовательский центр выбраны главными подрядчиками. На военно-космической базе в Тео будет создана лаборатория, которая займется непосредственным воплощением в железе задуманного аппарата. Возглавить ее коллектив мы предлагаем вам, Шелт Тройз. Во-первых, вы создали компактную энергоустановку на термояде, вы воспитанник Северного центра, где по кооперации будет выполняться значительная часть работ, вы талантливый ученый и успешный руководитель…

–Спасибо, я согласен!

Видимо, я чересчур поспешно обронил важные слова, генерал еще не закончил приводить аргументы в пользу своего предложения, как я перебил его на полуслове.

С пояснением спешно вмешался доктор Прест:

–Генерал Глос! Мы с Шелтом ранее обсуждали предстоящий расклад. Его решение вовсе не импульсивное желание, а глубоко обдуманный выбор!

Глос подозрительно покосился на нас:

–Откуда вы могли знать о подобном предложении?

–Не беспокойтесь, Глос! Никаких утечек информации не было! Мы чисто гипотетически предположили данный ход событий. – Успокоил его доктор Прест и продолжил. – Мы также нафантазировали, что если Шелт Тройз откажется от вашего контракта, то вы, наверняка, всю нашу лабораторию в полном составе загоните в Тео. Ну, а теперь поправьте, если мы оказались неправы в своих заключениях.

Генерал оценивающе посмотрел на Преста и ровным голосом продолжил:

–У вас хорошие аналитические способности, доктор. Там, наверху, был разработан именно такой сценарий. Глюонные технологии слишком могущественны, чтобы выпускать их в розницу. В обозримом будущем, они будут применяться только в военной области и в исследовательских лабораториях. Очень хорошо, что вы заблаговременно начали разработку автономности энергоснабжения таких установок, похвальная инициатива! Впрочем, нас всех ждет неплохая перспектива – Тройз на базе в Тео будет трудиться над космической станцией. Вы Прест в своей лаборатории поддержите наши проекты своими наработками. Профессор Лендер, глядишь, сотворит нуклочип четвертого поколения. Мы все востребованы, все на своих местах, все работаем на благо нашего государства и всей нации! Конечно, в идеале хотелось бы перенести столь чудесные технологии и в гражданский сектор, но вы видите, в каком напряженном мире мы живем! Агрессор применил ядерное оружие, и как же отреагировало на это мировое сообщество? Может быть, оно ответило силой, ввело полное эмбарго на товары Легазеи? Ничего подобного! Подавляющее большинство стран решило ситуацию заморозить. Выражалось даже мнение, будто бы у Жолава имелись формальные основания стучать атомной дубиной! Процветающие государства как-то не поняли, что теперь этот шантаж может повториться, уже по любому надуманному предлогу! Послушайе, это только в детских сказках добро автоматически побеждает зло! В реальной жизни хулигана надо останавливать силой, пока он не распоясался! Боитесь ответного удара? Тогда выразите общее презрение, перестаньте покупать у них товары. Пострадают ваши экономики? Но чем-то ведь придется пожертвовать, нельзя же идти по пути соглашательства из-за упущенной выгоды! Вот вы доктор Прест, как считаете, нужно ли приструнить зарвавшегося агрессора?

Прест убрал ногу с бревна, отряхнул штанину и ответил:

–Я согласен с вами, что хулигана надо наказать, однако применять силу к ядерной державе опасно, а вот эмбарго вполне действенный ответ, и его отмену следовало бы связать с полной компенсацией нанесенного ущерба. Но вы, генерал Глос, недоговариваете, каким образом решили наказать агрессора! Вы планируете с помощью глюонной технологии скрытно обезвредить боезаряды, лишив его ядерного оружия. А вы предусмотрели, чем может обернуться нарушение стратегического равновесия, и как отреагирует потенциальный противник, узнав об этом? Я сильно сомневаюсь, что можно парировать все ответные меры, которые примет пострадавшая сторона, и эта неопределенность является критической. Непредсказуемость правителей Легазеи может столкнуть в пропасть всю нашу цивилизацию! Что вы на это ответите генерал? Откровенность за откровенность!

У Глоса вспыхнули в глазах искры ярости, и он размеренным голосом произнес, видимо, давно обдуманные фразы:

–Я считаю, и не только я один, что авторитарные режимы должны быть лишены ядерного оружия. Право иметь столь разрушительные средства останется у вменяемых государств, с демократическим обновлением власти. Потенциальному агрессору придется смириться с таким положением вещей и перестать угрожать остальному миру! Доктор Прест, властная элита в таких странах тоже хочет жить и наслаждаться жизнью, напрасно вы их держите за неадекватных безумцев! Они, вполне, прагматичные люди и должны понимать, что ядерный шантаж в современном мире недопустим! Мировое сообщество не должно страдать из-за нескольких дебоширов! Вот такие у меня для вас аргументы!

Прест с сомнением покачал головой и промолчал. Глос пытливо посмотрел на меня и твердым голосом спросил:

–А какова ваша точка зрения по этому поводу, Шелт Тройз?

Мне казались равноубедительными позиция Преста и доводы Глоса. Мое личное мнение тогда еще не сформировалось, может в силу возраста, может от врожденного презрения политики перед наукой, о чем я и сообщил своим собеседникам.

Генерал Глос, как мне показалось, остался доволен таким ответом. Он провел рукой по коротко остриженным волосам, и хотел было что-то сказать, но в этот момент невидимая лесная птица пронзительно прокричала свою песню. Мы дружно завертели головами, но не обнаружили пернатого источника звука.

Глос нервно усмехнулся и продолжил:

–В вопросах глобальной политики, чтобы принять правильное решение, нужно обладать достоверной информацией из надежных источников. Из телеприемника, радио или газет, из речей юлящих политиков такую информацию почерпнуть невозможно! А в силу того, что доверенные источники не подлежат раскрытию, ключевая информация для рядового гражданина остается недоступной. Поэтому зачастую, скептически настроенному индивидууму, кажутся нелогичными действия руководителей государства. Я считаю, что в таких вопросах надо просто доверять своим правителям. Если наши ожидания не оправдываются, то у нас есть право высказать свое недоверие в кабинках для голосования. Но когда, законно избранная власть проводит свои решения в политике – нет смысла устраивать обструкцию, ведь мы на выборах делегировали ей право управления государством. Обывателю следует добросовестно выполнять свою работу, продолжать заботиться о семье, поддерживать близких людей, воспитывать детей, находить радости и утешения в обыденной жизни. Пусть политики занимаются своим ремеслом, ведь главный итог их работы – это мирное небо и благополучное развитие нации. Пусть каждый занимается своим делом и не лезет не в свою компетенцию!

Глос взобрался на бревно обеими ногами и, балансируя всем телом, обратился к нам чуть громче:

–Итак, господа, подведем итог нашей встречи! Шелт Тройз, вы согласны возглавить лабораторию в тихом, закрытом городке на прекрасном южном взморье?

–Согласен, но моя супруга работает здесь, и я не знаю, можно ли будет там подыскать для нее работу?

Глос весело заметил:

–А зачем ей вообще работать, пусть ухаживает за мужем и наслаждается морем и природой!

Я парировал столь же оживленно:

–Она у меня научный сотрудник, работает над проектом по созданию человекоподобных роботов и экзоскелетов. Я без нее не могу жить!

–Этим ведь занимается институт в Ростау!

–Да, но сейчас их филиал организован здесь, в Ульбике!

–Тут холодно и сыро! Мы этот филиал можем перевести на базу в Тео, тем более что их тематика тоже секретная! Так, что, по рукам?

–По рукам! – воскликнул я и хлопнул Глоса по ладони.

–А что перепадет мне? – вызывающе спросил доктор Прест.

Глос спрыгнул с бревна и задиристо ответил:

–А вас мы просто не тронем! Работайте, творите, выполняйте заказы из Тео!

–Иного я и не ожидал! Хотя меня и это устраивает!

–Доктор Прест, держите руку! – Глос с Престом обменялись рукопожатием и выразительными взглядами. – Все, ученые мужи, наша прогулка окончена! Тройз, вы можете начинать паковать вещи, предписание на ваше имя появится через несколько дней. Одновременно с супругой может и не получится переехать, но этот вопрос мы обязательно решим.

Когда мы вернулись к микроавтобусу, водитель участливо меня спросил:

–Нельзя было потерпеть? До туалета на полигоне десять минут езды оставалось!

Втроем мы расхохотались так, что обескураженный шофер, наверное, посчитал нас за идиотов, уже сквозь слезы я еле выдавил «поехали». Прибыв на испытательный комплекс мы, прежде всего, осмотрели работающую установку. Глос захотел потрогать ее корпус, я лишь предупредил, чтобы он не приближался к выгороженному сектору высоковольтного присоединения. Осторожно прикоснувшись обеими ладонями, он удивленно посмотрел на меня и промолвил:

–Она почти холодная! Но я чувствую мелкую дрожь!

–Здесь мы добавили седьмой М-генератор, глюонная сеть которого, контролирует общий тепловой режим конструкции для продления ресурса всех систем. Там внутри, в камере реактора, температура достигает сотен миллионов градусов. Возникающий поток частиц, протекает через катушки МГД-генератора и отдает свою энергию, все эти процессы могут вызывать небольшие резонансные колебания, отсюда и дрожь. – Ответил я и похлопал серую боковину.

Генерал Глос еще раз переспросил, действительно ли установка выдает сейчас мощность в тридцать мегаватт, мы прошли на щит энергетика и, осмотрев приборы, убедились в реальности данного факта.

–Благодарю за экскурсию, увиденное, безусловно, впечатляет! Однако сегодня я должен вернуться в Ростау, отвезите меня обратно в центр, в директорате нужно еще успеть обсудить кучу вопросов.

Возле остановки магнитной дороги мы тогда и расстались. Прест поехал к себе в лабораторию, а меня отпустил домой, буркнув, что я уже «отрезанный ломоть».

10 глава. Переезд в Тео.

Я продолжал выходить на работу, готовя к передаче дела, а мои коллеги уже каким-то образом пронюхали, что меня переводят в военную лабораторию на юге страны. Глос заранее проинструктировал, как следует отвечать и что говорить сослуживцам, и мне оставалось только поддакивать, а самым назойливым объяснять, что я сам еще подробностей не знаю.

Через три дня меня вызвали в кадровое управление и вручили предписание, где мне предлагалось прибыть для дальнейшей работы на военно-космическую базу в город Тео. Я написал заявление, с просьбой о переводе на новое рабочее место, получил в руки документы и на короткое время превратился в праздного человека. На всякий случай меня предупредили, что мой пропуск действителен до конца текущих суток. Я вернулся в отдел, забрал личные вещи, перемолвился с Престом о дальнейшей судьбе моего коллектива, еще раз пригласил всех на прощальную вечеринку и покинул территорию Северного научного центра.

Для отмечания моих проводов мы с Нуви заблаговременно заказали все столики в небольшом уютном кафе до самого закрытия. Пришли все, с кем мне довелось совместно трудиться, в том числе мои учителя Прест, Джад, Зивас и даже инспектор Гируш, которому повысили звание после удачного завершения наших испытаний.

Прозвучало немало теплых слов в мой адрес, много было выпито за здравие всех и вся, народ шутил, танцевал, самые стойкие и крепкие веселились до глубокой ночи.

На следующий день я убыл ночным рейсом в Ростау, рано утром я уже стоял на пороге квартиры своих родителей, провел с ними время до вечера и вылетел в Тео.

Самолет приземлялся в кромешной темноте, внизу дороги и кварталы призывно манили электрическим светом, спустя минуту стойки шасси нащупали посадочную полосу и наш полет завершился. Когда я, наконец, вышел под звездное небо, сразу ощутил резкий контраст между сырой прохладой на севере и морской свежестью на юге. Такси доставило в отрекомендованную предписанием гостиницу, в самолете я успел выспаться и чувствовал себя бодро, поэтому решил встретить рассвет у окна, забронированного для меня номера на верхнем этаже. Я не знал, далеко ли до моря и где вообще находится мой отель, однако предрассветная дымка вскоре рассеялась, и горизонт стал проясняться. Взору открылся холмистый рельеф, и прямо из моего окна стала хорошо просматриваться синяя, бескрайняя, переливающаяся под солнцем масса воды. От такой картины у меня перехватило дух, я потерял чувство времени и с восторгом разглядывал корабли, медленно бороздящие залив. Я отыскал взглядом береговую линию, саму кромку заслоняла городская застройка, но снующие катера выдавали невидимую пристань, расположенную где-то неподалеку.

Когда я насытился превосходными видами и посмотрел на часы, то оказалось, что почти двадцать минут занимаюсь созерцанием окрестностей. Я попросил завтрак в номер, мне подали горячий омлет, кофе, сыр и хлеб. Утолив голод давно бодрствующего путешественника, я принял душ, переоделся в летний костюм и позвонил по телефонному номеру, указанному у меня в документах.

Ответил женский голос. Я представился и спросил, что мне делать дальше. Голос без запинки сообщил, что со мной сейчас свяжутся, и посоветовал не покидать гостиницу. Через пять минут перезвонил уже мужчина, он попросил собрать все вещи и выходить на улицу, сообщив номер машины, которая отправлена за мной. Указанный автомобиль заезжал на площадку, когда я вышел из дверей и окидывал взглядом парковку. Из-за руля выскочил молодой сержант, коротко представился и попросил мои документы. Сверившись с моей физиономией, он удовлетворенно кивнул головой, после чего помог засунуть вещи в багажник. Машина тронулась, я с любопытством рассматривал мелькавшие улицы, а мой спутник звонким голосом давал пояснения:

–Меня зовут Сной. Сейчас выберемся из города, мы называем его «большой Тео», на западное шоссе, по нему двести километров вдоль побережья до того места, где вам предстоит жить и работать. Сама военно-космическая база состоит из множества объектов, они раскиданы между собой на десятки и даже сотни километров. У нас там свое подобие мини-государства, все объекты значатся под номерами площадок, в открытых разговорах нельзя упоминать их назначение и содержание, только номера. Например, я вас должен доставить на площадку номер шестьдесят два, там в производственной зоне скрыто несколько лабораторий. От нее на некотором удалении находится жилой городок, но разрешается произносить только «Тео шестьдесят два» и никак иначе.

Я слегка удивился таким строгостям и задал вопрос сержанту:

–А сам космодром далеко находится от указаной площадки?

–Космодром – это целая куча объектов и сооружений! Если вы имеете в виду стартовые площадки, то они на полуострове построены, чтобы взлетающие ракеты уходили в сторону моря и при нештатных ситуациях падали туда же. Море все примет! А так порядка семьдесяти километров разделяет. Если запуски ночные, то видно отлично. Зарево будь здоров! А еще в состав космодрома входят монтажные корпуса, водородная станция, топливная база, кислородный завод, станции связи и телеметрии и все это площадки. Все под военной охраной. Сразу предупреждаю, если покидаете территорию своей площадки, десять раз проверьте, чтобы с собой было удостоверение личности и карта-пропуск, здесь кругом посты и патрули. Без документов сразу отвезут в ближайшую комендатуру, невзирая на чины и погоны.

За этими разговорами мы покинули пригородную зону, море находилось с левой стороны. Через некоторое время шоссе завиляло между сопками, и синяя гладь скрылась из вида, после чего ненадолго появилась и вновь исчезла. Местность перемежалась буйно заросшими низинами и степным покровом на вершинах холмов, постепенно сопки становились более крутобокими, дорога вынужденно огибала неудобный рельеф. Шоссе плавно повело на подъем, кустарники сменились деревьями, иногда среди них мелькали замаскированные площадки с бронетехникой.

Мой спутник продолжал комментировать здешнее мироустройство:

–Вон там в рощицах танки и артиллерийские батареи прячутся. Горки закончатся перевалом на высоте восьмисот метров, потом спуск в долину, а там уже и наша зона начнется. Первая по ходу восемнадцатая площадка, это въездной контрольно пропускной пункт. Ну и военных подразделений много – ракетчики из противовоздушной обороны, вертолетный полк, мотопехота. Еще нам встретится небольшая, но глубокая бухта, где оборудован грузовой морской порт и причалы для стоянки военных кораблей. Дальше прямая дорога двадцать километров, потом налево будет поворот на полуостров – это на космодром дорога, а нам прямо, справа военный аэродром останется. Полуостров длиной двадцать километров, а шириной всего пять – семь, весь застроен объектами. От этого перекрестка остается сорок километров до шестьдесят второй площадки, там пойдет ровная местность и степная природа.

Слова сержанта подтверждались постепенно открывающимися картинами. Сопки тянулись все выше и выше, пока не встали сплошной грядой. Лента дороги, уходящая вверх, просматривалась очень далеко, и вскоре мы оказались на самой высокой точке. Отсюда, с перевала, открывался ошеломительный вид – слева синело море, в берег врезалась бухта, плотно заставленная кораблями, в складках местности прятались строения воинских частей. Шоссе было широким на всем протяжении пути, и слабо загруженным, поэтому мы мчались без замедлений до самого КПП. На обочине начали встречаться объявления о предстоящем досмотре и требование снизить скорость, дорога разделилась на рукава для легкового и грузового транспорта, в каждой полосе образовалась колонна ожидающих проверки машин. Знаки запрещали людям выходить из автомобилей. Потолкавшись в своем потоке, мы достигли терминала, где проводился досмотр, пассажиры были обязаны выйти под навес, там, в специальных кабинках проверялись документы. В это время контролеры с собаками открывали дверцы машин, давая своим питомцам изучить запахи, иногда сами перетряхивали содержимое багажников. Это новое, интересное для меня зрелище длилось четверть часа, из которого мы дольше простояли в очереди. Наконец нас выпустили из терминала, и мы поехали, но уже не так быстро – стали встречаться ограничительные знаки. Поменялась и обстановка – появилась военная техника, вдоль дороги периодически торчали мачты с аппаратурой видеофиксации передвижения. Виднелись огромные ангары непонятного назначения, почти все отходящие дороги были оснащены шлагбаумами.

–Строго тут у вас! – заметил я сержанту.

–Ну, а как иначе! – задорно откликнулся он. – Кругом секретные объекты!

Пока я все это разглядывал, мы уже оказались на транспортной развязке, на каждый отворот мой спутник указывал рукой и пояснял:

–Там авиабаза, тридцать первая площадка. Туда на космодром дорога пошла, где более десятка различных площадок. Вот этот съезд ведет к резервной электростанции. Это поворот на жилой городок, а нам прямо!

Постепенно, плотная инфраструктура закончилась, и глазу стало не за что зацепиться. Степной пейзаж успокоительно ласкал взор путника, скрадывая расстояния.

–Слева от нас коса полуострова, сейчас она закончится, и море будет видно постоянно! – обронил сопровождающий.

–А-а, значит, шестьдесят вторая площадка располагается недалеко от воды?

–Жилой городок на самом берегу стоит, метров сто от кромки. А корпуса лабораторий удалены на три километра, там зона охранения – два параллельных забора по четыре метра высотой и в колючей проволоке, весь периметр простреливается автоматическими пулеметами.

–Ого!

–У меня третий год службы идет, первое время я как раз этот периметр охранял, потом в составе конвоя стал грузы сопровождать и уже год, как самостоятельно сотрудников туда-сюда вожу.

–Да, без сопровождающего тут действительно ничего не найдешь – одни номера, никаких названий.

–Да и не положено здесь в одиночку перемещаться!

–Как это не положено?

–Вот так! Запрещено уставом! Гражданским лицам разрешается пересекать зону только в сопровождении военной охраны! Выезжать, заезжать, переезжать, покидать площадку, все только под присмотром! Кругом ведь секретные объекты! Какому-нибудь умнику достаточно только на антенну посмотреть, и он уже поймет, какое оборудование здесь работает! А если всем позволить по их желанию кататься, тут такой бардак начнется! Казалось бы, что должно охраняться крепче всего?

–Космодром! – наобум предположил я.

–Что!? – от возмущения мой конвоир даже поморщился. – Да кому он нужен! Там, когда запусков нет, даже охрана снимается с постов. Охранять-то нечего, один бетон обгоревший. Цеха монтажные, где сами ракетоносители собирают, еще понятно! И то, никаких пулеметов-автоматов не видел, обычный пропускной режим. Воинские части? Там караульная служба налажена – сами себя же и стерегут! Так вот! Такого режима охраны, как на 62-площадке, еще поискать надо! Уж поверьте мне! Я эту зону вдоль и поперек исколесил. А все почему?

–Почему, Сной?

–Потому, что именно там все секретные новинки и разрабатываются! Вот вас сюда, зачем прислали? Не скажете ведь!

–Не скажу, Сной! Нельзя!

–Правильно! Я вас ученых знаю, с виду паиньки, все такие вежливые! А сами за ворота своей лаборатории зайдете и такую штуковину смастерите, что сразу, одним нажатием кнопки, миллионный город в пыль можно превратить! – последние слова мой визави произнес с уважением, как будто сожалея, что сам такую штуковину придумать неспособен.

–Да, мы такие! Это правда, Сной. – Выдавил я из себя, чтобы сержант не разочаровался в представителях науки.

Дорога повторяла береговые изгибы, рельеф стал ровным и плоским, лишь далеко справа виднелись небольшие холмы. Трава уже изрядно посохла, ее бледно-зеленые волны переливались по ветру с правой стороны, а с левой вторили синие морские. Оттуда залетали белые чайки и с пронзительными криками кружили над сушей. Невзрачные степные птицы верещали и мельтешили рядом с ними, словно пытаясь вытеснить со своей территории нежелательных гостей.

Снова появились ограничительные знаки, обозначая перекресток, от которого основная дорога уходила вправо. Мы же проследовали прямо, к видневшемуся зданию контрольного пропускного пункта под номером шестьдесят два. Там проверили документы только у меня, Сной, судя по репликам военных, считался здесь своим человеком. Территория площадки была усажена деревьями, и со стороны выглядела этаким оазисом посреди пожухшей от солнца степи. Мы подъехали к двухэтажному зданию, Сной коротко объявил «это штаб, нам сюда». Я вышел из машины и погрузился в теплую и даже горячую местную атмосферу. Солнце, оказывается, уже основательно прогрело воздух, а автомобильный кондиционер не позволял почувствовать реальную температуру за бортом.

Сержант пригласил меня рукой и повел на второй этаж, там постучав, открыл дверь с надписью «комендант объекта», расхлябано козырнул на пороге и громко доложил:

–Шелт Тройз доставлен!

Я услышал, как ему ответили:

–Отвези его вещи в гостиницу, после обеда надо доктора Файта на сороковую площадку закинуть, а к вечеру обратно сюда вернуть.

Сной ответил «есть» и пригласил меня войти вместо него. Я зашел и поздоровался с крупногабаритным здоровяком.

–Капитан Занд! – представился мне этот молодец. – А вы, значит, Шелт Тройз. Да вы садитесь, сейчас мы с вами определимся.

Комендант огромной рукой ухватил трубку телефона так, что она полностью скрылась в его лапе, со стороны казалось, будто он говорит прямо в свой кулак:

–Доктор Келав? Да, это Занд говорит. Прибыл Тройз, сидит у меня, за полчаса, я думаю, оформим все необходимые формальности. Хорошо, он будет ожидать вас здесь.

Офицер утер платочком взмокший лоб и объявил:

–Итак, Шелт Тройз, я комендант этой площадки. По всем бытовым и административным вопросам следует обращаться непосредственно ко мне. Научно-производственной деятельностью здесь руководит доктор Келав. В отношении вас, у меня имеется распоряжение из управления по научно-трудовым ресурсам. – Здоровяк помахал передо мною листком бумаги, обильно покрытым печатями и подписями. – Тут говорится, что вы зачисляетесь в штат национальной аэрокосмической корпорации и назначаетесь на должность начальника лаборатории. Здесь также указано обеспечить вас жильем по первому классу. Первый класс я вам обеспечу, но только через неделю, в коттедже, который вы займете, еще не закончен ремонт, но я вас уверяю, скоро мы все завершим. А пока гостиница, отдельный двухкомнатный номер, наш отель конечно не люкс класса, но ведь и вы не отдыхать сюда приехали!

Комендант раскатисто засмеялся собственной остроте, он даже вытер слезинку толстым, как сосиска пальцем и продолжил знакомить меня с окружающим положением вещей:

–Сейчас займемся оформлением вашей персоны. Вот соглашение о соблюдении режима безопасности, ознакомьтесь, распишитесь. Вот пропуск-карта, вам разрешено посещение всех объектов на территории шестьдесят второй площадки, распишитесь, получите. Кроме того, эту карту потребуют в столовой, обеды в производственной зоне за счет нашего заведения. Завтраки и ужины пожалуйте за свой счет. У нас есть кафе, есть супермаркет, есть клуб, есть спортивный зал. Вот служебный мобильный телефон с кодированием разговоров, другими мобильниками пользоваться в зоне запрещается, да они и не будут тут работать, получите, распишитесь. Покидать площадку позволяется с разрешения непосредственного начальника, для вас это доктор Келав. На выходные ходит автобус в «большой» Тео, если захотите съездить туда и развлечься, следует заранее обратиться к Келаву, он сделает нужную отметку в пропуске. Все остальные перемещения за пределы площадки только в сопровождении контролера.

В кабинет вошел мужчина с волевым лицом и сразу протянул мне руку:

–Келав, а вы Шелт Тройз, да?

–Верно, приятно познакомиться, доктор Келав!

–Занд вы закончили оформление статуса? Хорошо, тогда пройдемте ко мне в кабинет, там и побеседуем.

Мы перешли в соседнее помещение, Келав указал мне на кресло, и сам сел напротив меня. Мой новый босс имел слегка рассеянный вид, словно что-то потерял, пальцы рук отбивали легкую дробь на подлокотниках.

–Вас назначили руководить новой лабораторией и новым проектом. Лабораторию еще только предстоит организовать, а содержание темы проекта мне вообще не известно. Я получил указание – дождаться прибытия из департамента вооружений генерала Глоса, он возглавляет отдел перспективных разработок. – Келав заметил, что я утвердительно киваю головой и уточнил. – Вы, с ним знакомы?

–Да, мы общались с ним неделю назад, он прилетал к нам в Северный научный центр.

–Глос посещал ваше доблестное заведение? Я бывал в Ульбике последний раз года три назад.

–О-о, меня там тогда еще не было, я учился в университете в Ростау.

Доктор испытующе посмотрел на меня и задумчиво произнес:

–За столь такое короткое время, вы успели поработать там, и получаете очень серьезное назначение здесь! Завидная карьера! Что спрятано у вас в голове, Шелт Тройз, выкладывайте уже и не томите, я и так заинтригован!

–Доктор Келав! Не хочу вас обидеть недоверием, но я действительно не знаю, что я имею право раскрывать, а что нет. Давайте дождемся Глоса, я думаю, он все расставит по местам.

Келав потер переносицу и продолжил:

–Да, так вот, у меня есть указание, встретить генерала и провести совещание со специалистами, которых назовет сам Глос.

–Понятно. А когда он приедет и что мне делать до приезда генерала?

–Не знаю. А без его инструкций я не имею права куда-либо вас привлекать! Вот такая интересная ситуация, коллега! – разочарованно развел руками доктор.

–Так чем мне заняться-то?

–Гуляйте, загорайте, ожидайте от меня новостей. Купаться в море запрещаю, только в бассейне, чтобы ничего плохого не случилось!

–Тут, что акулы водятся?

–Акул нет, но вдруг с вами произойдет что-нибудь во время купания, спрос, то с меня будет! А как я могу вас еще уберечь?

–Можете быть спокойными, я достаточно хорошо держусь на воде! Ситуация, действительно неоднозначная! Ну, что же, остается следовать вашему совету!

–Сказать по правде, у меня впервые возникает такое, условно говоря, недоразумение. Впервые! Обычно люди поступают в мое распоряжение сразу и без всяких оговорок! А вы прям сама загадка для меня! Не обижайтесь только, я привык, знаете, без недомолвок общаться с подчиненными.

–Все нормально, доктор Келав, я уверен скоро все прояснится! Я могу идти?

–Да-да. И оставайтесь всегда на связи, телефон вам выдали, не забывайте носить его с собой.

Я вышел из штаба, и начал было искать гостиницу, но сразу в нее и уперся, так как она находилась по соседству. Получив ключи от номера, обнаружил свои вещи уже стоящими посреди комнаты, есть пока не хотелось, я взял купальные плавки, полотенце и решил сходить к морю. Жилой городок был удачно спланирован – административные здания стояли отдельно, затем шли группы двухэтажных многоквартирных домов, за которыми начинались коттеджи. Улицы были нарезаны в сторону моря, и любая из них выводила на набережную, за которой тянулась узкая, длинная полоса пляжа. Народу было немного, в основном дети и женщины, а точнее ни одного мужчины я тогда не встретил, и мне стало совестно, оттого что все они, видимо, работали и только я оставался не у дел.

Берег состоял из мелкой гальки вперемешку с ракушками, в одном месте я заметил массив завезенного песка, где и концентрировались все отдыхающие. Пришлось и мне направиться туда, потому что ракушки неприятно кололи подошвы ног. Я переоделся в кабинке, сложил в кучку свои вещи, и от души искупался в морской воде так, что даже озяб. После заплыва, упав на песок, я стал греться и загорать, когда это надоело, сходил на обед. Затем с наслаждением выспался, а вечером опять искупался и позагорал. В таком режиме я провел еще три дня и уже успел покрыться бронзовым загаром.

Вечером позвонил доктор Келав и сообщил, что завтра утром, прилетает генерал Глос и состоится долгожданное совещание. Мой традиционный распорядок дня успел расстроиться от вынужденного безделья. Здесь я уже привык спать после обеда и поздно ложиться ночью, а после звонка Келава и вовсе не смог сомкнуть глаз. Утром я явился в здание штаба к кабинету Келава, но оказалось, что это не основное его рабочее место, а сам он уехал встречать Глоса и привезет его, скорее всего, в производственную зону, все это я узнал от Занда. Я пешком пошел в сторону огромных ангаров и сооружений, огороженных забором с колючей проволокой. На пропускном пункте охранники, проверив мои документы, удивились, что у меня оформлен полный доступ ко всем объектам и подсказали, где находится офис Келава. Пересекая основательное заграждение, я обратил внимание на высокие бетонные столбы, на которых действительно находились пулеметные автоматические установки.

Между серых корпусов спрятался обычный коттедж, по описанию контролеров это и был основной офис Келава. Я зашел внутрь, миловидная девушка пояснила, что доктор должен скоро подъехать, тогда я вышел на воздух и сел на скамеечку под навесом. Прошло минут десять, появился кортеж из трех автомобилей, они лихо подкатили к крыльцу, дверцы распахнулись, и я увидел генерала Глоса, Келава, и еще нескольких мужчин.

Глос был приветлив и энергичен, он коротко осведомился, освоился ли я здесь. Я ответил, что загораю и купаюсь три дня подряд, он рассмеялся и заметил, что это тоже полезное для моего организма занятие. Келав объявил, что мы сразу же приступаем к работе, так как генерал Глос ограничен по времени. Нам следовало пройти в специально оборудованное помещение для секретных совещаний, войдя в глухой зал вслед за Келавом, мы стали рассаживаться. Двери за нами закрыл офицер безопасности, предварительно мы сдали ему все телефоны и электронные устройства. Наручные часы с секретом – подарок моего отца, никогда, кстати, так и не заставили меня снимать, хотя встроенный микрочип целый день позволял записывать разговоры, достаточно было лишь коснуться отдельной кнопки.

Нас было шесть человек – генерал Глос, доктор Келав, я, руководитель аэрокосмической корпорации Птах со своим заместителем и доктор Файт. Центром принятия решений здесь был явно Глос, он окинул всех взглядом, еще раз заглянул в свои бумаги и начал говорить:

–Совещание будет вестись без протокола, но на его основании, министерство обороны оформит техническое задание проекта. Суть задачи следующая. Северный научный центр разработал новую технологию дистанционного сканирования земной поверхности с частичным охватом нижележащего слоя земли на определенную глубину. Предварительная оценка экспертов из нашего отдела показала, что данную технологию можно попытаться использовать в целях разведывательного зондирования стратегических объектов потенциального противника с космической орбиты. Существующие системы слежения основаны на получении визуальной информации большого разрешения с низковысотных орбит. Это подразумевает большой расход топлива для удержания спутниковых аппаратов на низких орбитах, где сильнее действует гравитационное притяжение планеты. Кроме того, нас ограничивают погодные условия в районах проведения фотосъемки видимого диапазона, съемка в других диапазонах менее информативна. Наши коллеги уже создали действующий генератор, излучающий узконаправленный луч. Картинка, которую он формирует при сканировании, является трехмерным образом. При обработке данных программными методами, мы можем построить детальную объемную модель, обработанного этим лучом участка или предмета. Это может быть подземное сооружение или даже подводная лодка целиком. Такой генератор для своей работы требует больших энергетических затрат. И опять группа ученых из Северного центра постаралась и создала действующую компактную энергетическую установку. Вот теперь я заканчиваю вступительную часть и перехожу, собственно, к обсуждению деталей технического задания. Наш отдел разработки перспективных видов вооружений считает, что имеется реальная возможность построения необходимого нам космического аппарата. Базой может послужить существующий проект пилотируемой орбитальной станции, на борту которой следует разместить, имеющийся генератор и энергоустановку. Так как длина рабочего луча не ограничена, то разумно спутник-разведчик вывести на геостационарную орбиту, где он будет синхронно вращаться вместе с планетой, и где центробежная сила компенсирует силу притяжения. Таким образом, этот аппарат сможет длительное время выполнять задачи по изучению объектов и к тому же, с такой орбиты легко перенацеливать зондирование на любой участок земли в любое время, независимо от состояния атмосферы и погоды. У меня все, прошу задавать вопросы.

Я конечно во время этой речи слегка оторопел от фраз генерала, но потом понял, что он специально произвел маскировку истинного назначения данного проекта, хотя функции сканирования при этом, безусловно, выполнялись бы одновременно.

Доктор Келав первым делом осведомился о природе упомянутого суперлуча. Хотя вопрос адресовался мне, Глос быстро приподнял руку и ответил в том смысле, что особо вдаваться в тонкости не следует. Принцип действия уникального генератора является интеллектуальной собственностью разработчиков, пусть все причастные считают, что имеют дело с разновидностью радиолокатора. Келав пожал плечами и пристально взглянул мне в глаза. Следующий вопрос адресовался мне от доктора Файта, его интересовали габариты и масса генератора с энергоустановкой. На этот вопрос, после едва заметного сигнала от Глоса, стал отвечать я. Файт внимательно выслушал и поинтересовался, на каком виде топлива работает наша установка. Глос кивком головы позволил мне выдать и эту информацию, я в сжатой форме объяснил, что мы используем управляемую реакцию термоядерного синтеза. После этого Келав и Файт непроизвольно приподнялись и недоуменно осмотрели меня, а затем Глоса. Генерал с улыбкой прокомментировал поразившую ученых мужей новость:

–Все верно, коллеги, то, что вы услышали, является свершившимся фактом, установка работает и производит в коммерческих объемах электрическую энергию. Кстати, ее в ближайшее время необходимо переправить сюда в Тео, свою жизнеспособность она уже доказала. Есть еще вопросы?

Доктор Файт поинтересовался, какие перегрузки могут выдержать наши устройства. Я ответил, что это не хрупкие конструкции и вполне перенесут запуск на орбиту.

Далее слово взял руководитель аэрокосмической корпорации Птах, обстоятельный пожилой человек:

–Мне подробности технологии сканирования не нужны. Мне важно понять концепцию космической составляющей данного проекта. Как будет функционировать спутник-разведчик на орбите? Будет ли это режим автоматического управления по командам с наземного центра или предусмотрен иной вариант?

Глос категоричным тоном заявил, что его устроит только пилотируемый вариант с астронавтами на борту.

Птах покачал головой и сказал:

–Это серьезно усложняет задачу, ведь существующие пилотируемые корабли многоразового использования на геостационарную орбиту выходить не могут.

–Придется переработать их характеристики! – бескомпромиссно изрек Глос. – От челноков потребуется только доставка людей туда и обратно, вместо груза можно будет разместить дополнительные запасы топлива для достижения и коррекции нужной орбиты.

Птах неторопливо достал платок и отер вспотевший лоб:

–Допустим нам удасться решить эту задачу. А как будет выглядеть схема организации связи между станцией-разведчиком и наземными службами, в каком объеме надо будет передавать информацию от сканирования?

Глос отрицательно покачал головой:

–Никакой передачи на расстояние не будет! Все слишком секретно, чтобы допустить случайный перехват и расшифровку добытых данных. Такая информация должна накапливаться на борту, архивироваться на цифровых носителях и переправляться на землю вместе с челноком.

Птах не ожидал подобного объема свалившихся задач, он уже беспрестанно отирал платком лицо и шею, но продолжал ставить Глосу значимые для своей сферы деятельности вопросы:

–Следующий момент – подготовка экипажа! Что следует включить в программу обучения астронавтов, и кто должен составлять эти программы?

Возникла оживленная дискуссия, появилось множество вопросов и не на все из них мы были готовы ответить. Глос успокоил собравшихся тем, что при необходимости мы сможем вызвать любого специалиста из Северного научного центра и получить квалифицированную консультацию.

–А может даже есть смысл подготовить и отправить самих научных сотрудников в космическую экспедицию! – в заключение добавил он.

Встал вопрос о сроках реализации проекта. В монтажных цехах корпорации шла постройка орбитального модуля, предназначенного для обновления сегмента, летающей в данное время пилотируемой космической станции. Генерал сделал допущение о возможном пересмотре утвержденного плана замены сегмента, в связи с особой важностью нашего проекта. Тогда можно было бы использовать строящийся модуль под новые цели, и сократить время создания станции-разведчика. Тем более что рабочая энергоустановка и генератор луча уже имеются в наличии, и остается только совместить все компоненты между собой.

Птах увидел сложности в доставке самой станции на геостационарную орбиту. Требовалось произвести детальные расчеты новой массы аппарата, после чего стало бы ясно, хватит ли возможностей существующего ракетоносителя или его тоже придется модернизировать.

Я взглянул на часы и не поверил глазам – пролетело три часа, а мы лишь продолжали углубляться в проблемы. Глос заметил мою реакцию, тоже проверил время и поднял руку:

–Коллеги! Прошу внимания! Все технические вопросы мы одномоментно решить здесь не сможем. Давайте определимся с концептуальными вещами. С техническим заданием нового проекта мы более-менее разобрались. Я доложу на заседании правительственной комиссии, о желательной корректировке программы обновления космической станции и если строящийся модуль отдадут под наш проект, то нам придется форсировать работу над всем комплексом связанных тематик. Безусловно, в постановлении правительства, мы четко закрепим сектора ответственности за каждым из нас. Сейчас я предлагаю создать рабочую группу в том составе, в котором мы здесь находимся, и собираться регулярно, для координации совместных усилий. Итак, какие будут предложения или дополнения?

Келав вяло поднял руку:

–В отсутствии официальных решений, что делать с организацией лаборатории под новый проект?

–У нас же имеется распоряжение о назначении Шелта Тройза руководителем лаборатории, на основании этого документа подберите помещение, оборудуйте рабочие места человек на десять. Тройза в ближайшие дни придется командировать в Ульбик, так как рабочую энергоустановку надо перевезти сюда. Еще вопросы? Ну, что же коллеги, спасибо за внимание, все свободны. Тройз, задержись на несколько минут надо кое-что уточнить.

Когда все вышли Глос поманил меня рукой, я присел рядом с ним. Он заговорщически подмигнул и негромко произнес:

–Шелт, ну ты все, наверное, уже понял! Официальная легенда такая – мы создаем разведывательный зонд. Ставки настолько высоки, что чем меньше людей знает наши истинные намерения, тем лучше для всех нас. В ближайшее время появятся самые разные слухи, но ты не обращай на них внимания, это часть игры по информационной маскировке. Далее! Как только у меня на руках будет решение правительственной комиссии, я тебе организую военно-транспортный борт, слетаешь за своей установкой. Заодно подумай, может, кого-то из своих коллег захочешь перетянуть сюда в свою лабораторию. Тогда, в разговоре используй легенду про зонд, но учти, что эти люди должны понимать, здесь особый режим секретности, который накладывает серьезные ограничения на свободы гражданина. Теперь личные моменты. Коттедж для тебя будет скоро готов, так меня заверил комендант. Насчет твоей супруги, я все помню и постараюсь их филиал переместить сюда, аргументы я найду, главное, чтобы боссы в правительстве одобрили наши основные предложения. Ну, что скажешь?

–Доктор Келав будет курировать мой проект, у него, наверняка, возникнут вопросы по глюонной технологии, скакзка про волшебный сканирующий луч его не устроит!

– Келав дисциплинированный человек, можешь ему рассказать все в общих чертах. Более никому! Только не вздумай даже намекнуть о том, что мы обсуждали в министерстве обороны у генерала Кетца. Догадки и фантазии ученого это одно, а реальные цели – это стратегическое знание, им могут владеть только посвященные! Еще есть вопросы?

У меня не осталось нерешенных вопросов, пока генерал Глос по отношению ко мне выполнял все обязательства, я просто поблагодарил его за проявленное внимание. Напоследок, Глос дал мне номер своего телефона в защищенной сети и записал мой, который мне выдали в Тео.

Утром следующего дня я приехал в производственную зону на автобусе, который утром и вечером развозил сотрудников площадки по рабочим местам. Доктор Келав приставил ко мне своего помощника по хозяйственным вопросам, и мы пошли осматривать выделенное помещение. История с перетаскиванием мебели и компьютеров повторялась теперь уже на юге.

За этими хлопотами незаметно пробежало несколько дней. Наконец, Келав вызвал меня к себе и выложил для ознакомления целую стопку копий постановлений правительственной комиссии. Во-первых, недостроенный модуль орбитальной станции передавался под наш проект. Во-вторых, аэрокосмической корпорации ставилась задача модернизировать многоразовый пилотируемый корабль челночного типа под возможности выхода на геостационарную орбиту, а также доработать ракетоноситель под вывод станции-разведчика на такую же высоту. В-третьих, действующая энергоустановка проекта «В1» передавалась на шестьдесят вторую площадку. В-четвертых, Северный научный центр должен был выполнить заказ министерства обороны на изготовление двух подобных установок и трех М-генераторов глюонных цепей третьего поколения. Пятое постановление обязывало министерство обороны подготовить техническое задание на постройку станции-зонда, разработать программу использования этой станции по назначению, министерство наделялось функциями заказчика по данной программе, и должно было финансировать все связанные с ней проекты. Шестое постановление относилось к министерству финансов, ему предписывалось изыскать необходимые средства для министерства обороны.

Доктор Келав ждал, пока я прочту все бумаги, все это время он покачивался в кресле и правил какой-то отчет:

–Ну, что же, Шелт Тройз, теперь, когда статус-кво определен, нам надо выстроить порядок взаимоотношений. Дело общее и мы находимся в одной лодке, если один из нас будет вести себя неосторожно, есть риск перевернуться и утонуть обоим. Давайте коллега договоримся, прежде чем вы захотите вынести какие-то спорные вопросы наверх, не забудьте найти меня и предварительно обсудить ситуацию. Главное, конечно, результат, но все же, его можно достичь разной ценой. Выгорающие нервы и сердечные приступы нам не нужны! Вы, согласны со мной?

–Полностью, доктор Келав! Я готов соблюдать это условие.

–Шелт! Я не привык быть болванчиком в крупной игре. Я даю вам слово, что не раскрою тайну, которую вы мне доверите! Я физик, доктор наук, мы будем работать над одним проектом, я должен знать, что за волшебный луч изобретен группой северных ученых!

–Генерал Глос разрешил мне раскрыть эту информацию только вам и никому более! Так что, я надеюсь на ваше слово, доктор!

После предостерегающего вступления, я коротко разъяснил, как получаются глюонные цепи, как ими можно управлять, какими свойствами они обладают. Конечно, о некоторых способностях глюонной технологии мне пришлось умолчать, дабы не давать пищу для более проницательного понимания потенциальных возможностей нашего нового проекта. Но даже этим, я в достаточной мере удивил и восхитил своего нового босса, по окончании моей речи он трижды повторил фразу:

-Неужели? Неужели! Неужели это свершилось! Я был знаком с работами профессора Блаука в общих чертах, воспринимал их, как очередное теоретическое построение модели ядра. Я, конечно, допускал, что когда-нибудь в далеком будущем, человек обязательно овладеет энергией сильных взаимодействий. Но вот, пожалуйста – уже при моей жизни произошла научная революция! Неужели ученые овладели таким уровнем знаний! Вот это вы меня удивили Тройз!

Когда я покидал кабинет доктора, Келав продолжал удивленно качать головой, глядя в пустое пространство.

Вечером он мне позвонил и предупредил, что завтра утром меня отвезут на тридцать первую площадку, откуда запланирован вылет военно-транспортного самолета на авиабазу, находящуюся за Ульбиком. Обратный рейс должен был выполняться через двое суток, на нем предписывалось доставить в Тео энергоустановку. Насколько я понимал, именно на этой военной базе доктор Зивас проводил свои эксперименты с глюонными цепями. После звонка я сходил на море искупаться, в гостинице собрал сумку с вещами, позвонил Нуви и пообещал, что скоро приеду на пару дней.

Рано поутру сержант Сной забрал меня возле комендатуры и за полчаса домчал на авиабазу, в терминале для гражданских лиц я предъявил документы, мне велели ожидать объявления в накопителе на улице. Атмосфера аэродрома была насыщена упругими колебаниями, которые издавали десятки разогревающихся турбин. Необъяснимая восторженная тревога рождалась в груди при виде взлетающих военных самолетов. Мимо накопителя шествовал очередной экипаж, пилоты кликнули мою фамилию, я поднял руку и примкнул к ним. Микроавтобус защитного цвета подхватил нашу команду и увез на край поля, где на стоянке громоздились туши транспортных самолетов. Одна из этих машин дождалась своих повелителей в нашем лице. Мы поднялись по трапу, я занял место в небольшом пассажирском отсеке, пилоты скрылись за дверью кабины управления. Долго ничего не происходило, потом где-то что-то протяжно завыло, и начали по очереди запускаться турбины. Мы еще какое-то время прогревались, выруливали, ожидали очередь перед взлетной полосой и, наконец, после тяжелого разбега оказались в воздухе. Это был мой первый полет на военном самолете, который в отличие от гражданских бортов, проходил не слишком комфортно, зато тут всем телом хорошо ощущался принцип плавания по воздуху. Восемь часов мы провели в небе, обедали солдатским пайком, спать было можно, но неудобно, в общем, к моменту посадки я оказался изрядно утомлен этим перелетом.

С военной базы меня отправили в Ульбик на штабном автомобиле с двумя офицерами в качестве телохранителей. За наземную часть операции отвечал командир части, он не хотел получить никаких неожиданностей от меня, поэтому и принял такое решение. Также он велел звонить ему в любое время суток, лишь бы быстрее расправиться с отправкой важного груза. В сопровождении этого конвоя я и был доставлен в объятия, моей ненаглядной Нуви.

Утром я получил временный пропуск на территорию научного центра, после обмена приветствиями и комплиментами с Олси вошел в кабинет доктора Преста. Мы сразу перешли к обсуждению технических моментов, энергоустановка уже была выведена из работы и отключено управление, ее оставалось поместить в транспортный контейнер и доставить на военный аэродром. Кроме того, я должен был забрать М-генератор новейшей модели третьего технологического поколения, где в одной сфере диаметром в один метр находилось восемнадцать нейтронно-мезонных структур и запас глюонных цепей для их работы.

Прест поинтересовался последними новостями, отметил мой бронзовый загар, спросил о бытовых условиях жизни на удаленной площадке. Я рассказал ему что знал и после небольшой паузы, задал прямолинейный вопрос – смог бы он отпустить кого-либо из сотрудников своей лаборатории, если те захотят перевестись ко мне на работу в Тео. Прест помолчал и ответил в том роде, что он, конечно, не будет препятствовать персональной карьере подчиненных. Однако я был обязан предупредить вероятного кандидата о режиме секретности, связанном с данным проектом, а также возможных ограничениях в свободе передвижения и выборе работы в дальнейшей жизни. Я сообщил, что намереваюсь переговорить с Рузом и Цидди, доктор лишь развел руками и грустно покачал головой.

Руз брат Кроуза, казался мне одаренным и целеустремленным молодым человеком, многие предложения по совершенствованию М-генераторов принадлежали именно ему, однако за свой сложный, неуживчивый характер он воспринимался окружающими, как высокомерный зазнайка. Я видел, что ему присущи черты эгоистичного индивидуалиста с нарушенной коммуникабельностью, он и общался только с теми, кто, по его мнению, был достоин общения с ним. Зато его цепкий ум мог погрузиться в решение проблемы без остатка, он буквально болел, если не мог найти искомого результата. Такой личности, наверняка, льстило бы сознание того, что он принадлежит к группе избранных и занимается суперсекретными вещами.

С Цидди мы плотно сработались во время создания энергоустановки, я понял его натуру достаточно хорошо. В душе он был авантюристом, способным на довольно рискованные поступки, оставаясь при этом рассудительным профессионалом. Он обладал талантом искусного программиста и спешил покорять высоты ремесла. Однако после выполнения задания энтузиазм Цидди быстро остывал, и его приходилось буквально заставлять, чтобы он что-то поправил или улучшил. Ему становилось неинтересно – он считал, что этап пройден и нет смысла ковыряться в мелочах, ведь любая программа имеет недостатки или «дырки», как он любил выражаться. Вообщем, Тео предоставлял возможность этим молодым парням реализовать себя в полной мере.

Когда я поочередно встретился с ними и приватно поговорил о новом месте работы, Руз и Цидди, выслушав меня, обещали завтра выдать свой ответ. На следующий день я от обоих получил согласие. К вечеру контейнеры с энергоустановкой и М-генератором, в сопровождении охраны переместились на военную базу под Ульбиком. Транспортник, на котором я сюда прилетел, ожидал нас на дальней стоянке, техники перегрузили и закрепили ценное оборудование, я занял место пассажира, и мы стали готовиться к взлету. Всю обратную дорогу я дремал, меняя только положение затекших частей тела. Садились мы в предрассветной заре, нас ожидал кортеж из машин охранения и мощного тягача с платформой. Платформа предназначалась для перевозки танков, и на нее могло уместиться в пять раз больше того, чем нам требовалось. По приезду на шестьдесят вторую площадку, нам указали на самый дальний ангар, где мы сняли и разместили свои контейнеры. Ворота ангара при мне были заперты и поставлены под охранную сигнализацию. Стояло раннее утро, до начала рабочего дня оставалось целых три часа, я попросил отвезти меня в гостиницу. Добравшись до номера, я вдруг ощутил, что совершенно не выспался, а тело разбито от длинного перелета, ведь в Ульбике у меня тоже толком не было времени отдохнуть. Не в силах преодолеть обволакивающий сон, я повалился на кровать, и уже засыпая, отчаянно подумал, что кому потребуется – найдут меня по телефону.

Первым позвонил генерал Глос и спросил, почему я не сообщаю ему, что все прошло нормально. Я пробормотал, что было слишком рано, и я не хотел его тревожить, Глос предупредил, что при таких важных моментах, главное не созерцание снов, а своевременное владение информацией. Я доложил, что подыскал двух кандидатов в штат моей лаборатории, Глос попросил отправить ему по спецпочте фамилии и после того, как служба безопасности их проверит, он сообщит свое решение.

С Келавом я встретился после обеда, он вызвал к себе доктора Файта, и мы втроем до окончания рабочего дня занимались предварительной проработкой нашего проекта. Я был несведущ в деле построения космических аппаратов, и при детальном ознакомлении орбитальная станция оказалась очень сложной конструкцией. Она была напичкана системами жизнеобеспечения, электропитания, связи, небольшими двигателями коррекции орбиты и просто так взять, и внедрить внутрь нее термоядерную установку, было невозможно. Файт театрально закатывал глаза и хватался за голову от поступившего задания, ведь предстояло произвести полную перекомпоновку почти всех узлов и агрегатов. М-генератор следовало разместить в центре масс всего корабля, так как от присоединения глюонного жгута к поверхности планеты могли появиться динамические нагрузки, приводящие к потере устойчивости станции в пространстве. Пришлось пожертвовать жилой каютой, душевой установкой и мини кухней, подразумевалось, что рядом со станцией будет находиться пилотируемый челнок, и в его отсеках можно спать и принимать пищу, душ заменялся салфетками для обтирания.

Выше по тексту я лишь в общих чертах обрисовал масштаб возникших проблем. Более детальная их разборка превратила бы мое послание в научный трактат, чего я постараюсь избежать. Техническое задание из министерства обороны по данному проекту к нам еще не поступило, но это была простая формальность, мы уже знали в каком направлении надо прикладывать усилия и могли приступить к некоторым работам.

Орбитальная станция была перевезена к нам на площадку, и поднята на стапеля в монтажном корпусе производственной зоны. Таким образом, исключались ежедневные поездки нашего персонала за пределы объекта «Тео шестьдесят два», а саму энергоустановку и М-генератор могло видеть ограниченное количество глаз. Были приняты сверхжесткие меры по допуску работников, чтобы минимизировать количество причастных к данной операции.

Через несколько дней по спецпочте пришло техническое задание за подписью заместителя министра обороны генерала Кетца. Ничего нового оно не принесло, просто теперь мы имели на руках официальный документ обосновывающий нашу деятельность.

Летняя пора была в разгаре, под полуденным солнцем огромный монтажный корпус раскалялся так, что не справлялись системы охлаждения, и становилось трудно работать. Орбитальная станция покоилась на стапелях, где на верхних уровнях было особенно душно, люди изнывали от жары и допускали ошибки. Общим голосованием было решено сдвинуть рабочую смену на предрассветное утро, а в самое пекло прекращать работы.

Комендант Занд после неоднократных переносов срока окончания ремонта в моем коттедже, наконец, вручил ключи, и мы вместе осмотрели помещения. Мне был представлен двухэтажный просторный дом с центральным кондиционированием воздуха, в пяти минутах ходьбы до моря. Я остался доволен презентацией – в наличии имелась мебель и бытовая техника, в комнатах дышалось легко, лишь небольшой участок земли был неухожен и требовал человеческой заботы. Каждый вечер я старался выкроить время на морские процедуры – купание и солнечные ванны отлично снимали нервное напряжение и помогали поддерживать форму.

Когда к нам на площадку прибыли Руз и Цидди, их сразу разместили в отдельные квартиры, они быстро вошли в курс дела и начали активно помогать. Основной объем работ пока ложился на плечи других коллективов, мы не являлись специалистами по конструированию космических кораблей, мы ждали, когда распотрошат готовую станцию, и в нее можно будет интегрировать нашу энергоустановку. Первой задачей для нас на данном этапе стало проектирование коммуникаций от энергоустановки до М-генератора. Вторая задача выглядела сложнее – поскольку глюонные цепи неощутимы, невидимы, и не обнаруживаются средствами радиоэлектроники, необходимо было разработать метод их наведения на изучаемый объект. С геостационарной орбиты удаление до поверхности планеты составляет более тридцати тысяч километров, с такого расстояния применение оптических систем не обеспечивало требуемой точности, а лазеры и радиоэлектронные средства применять было нельзя из-за вероятного обнаружения противником. Траектория данной орбиты лежит в экваториальной плоскости и глюонный жгут протянутый к широтам, расположенным не на экваторе, находился бы под некоторым углом от станции к земле. Оставалось с помощью тригонометрических построений вычислять вероятную точку приложения глюонного жгута к объекту. Зная занимаемые координаты станции в космическом пространстве и точную длину выпущенной глюонной цепи по количеству «отмотанных» звеньев, можно было с хорошим приближением рассчитать искомую точку. На дальнем конце такого жгута раскидывалась глюонная сеть и «ощупывала» местность. На основании, получаемого по этому же жгуту сигнала, отображалась трехмерная картинка объекта, попавшего в соприкосновение с сетью. Изучая такую картинку можно было понять, что конкретно находится перед наблюдателем. Разработанную методику нужно было описать программными средствами и создать рабочее устройство наведения, удобное в пользовании для астронавтов. Вот эти две задачи попали в сектор ответственности нашей лаборатории, после того как доктор Келав добавил к нам пятерых сотрудников, работа у нас буквально закипела.

Еще через неделю позвонил генерал Глос и сообщил, что вопрос о переводе филиала института генной инженерии из Ульбика решен следующим образом. Тематика по созданию электроактивных полимеров и разработке боевых экзоскелетов, изымалась из плана работ института и передавалась в лабораторию «Тео двадцать пять» вместе с персоналом. Данное подразделение ранее занималось изучением воздействия космоса на организм человека. Если с помощью глюонных технологий, удалось бы сотворить человекоподобного робота пригодного для работы в условиях открытого космоса, такое достижение трудно было бы переоценить. Ведь неограниченное пребывание в опасной среде, нечувствительность к боли, отсутствие потребности в воздухе, пище и воде – являются весомыми преимуществами по сравнению с эксплуатацией живого человека. Этими аргументами военные чины и обосновали передачу столь перспективного направления под свое крыло. Для меня было важно то, что в скором времени мне предстояло воссоединиться с Нуви под крышей нового дома!

Прошел почти месяц, прежде чем моя любимая смогла перебраться в Тео. Я с гордостью принялся показывать ей наш отремонтированный дворец, Нуви пищала от восторга, такой дом ей виделся только в мечтах. Площадка номер двадцать пять, где предстояло работать Нуви, находилась на полуострове, в сорока километрах от нашей шестьдесят второй. Два раза в день от КПП отходил и приходил автобус, увозя сотрудников на «Тео двадцать пять», как оказалось, там трудилось много женщин, чьи мужья работали на «Тео шестьдесят два». Нуви назначили начальником отдела и руководителем проекта по созданию экзоскелетов и человекоподобных машин. По вечерам мы вместе ходили на море купаться, гуляли по берегу, разговаривали и не могли наговориться.

Нуви, между прочим, рассказала о том, на каком этапе находятся работы по ее тематике. Информация оказалась очень интересной, я, честно говоря, не придавал значения возможностям науки в этой области, вернее я не думал, что на этом направлении могут появиться какие-либо значимые для общества достижения. Еще в Ульбике, их сотрудники научились выращивать из электроактивного полимерного материала мышцеподобные структуры, сокращавшиеся от импульсов электрического тока. Добиться этого стало возможно благодаря применению глюонной технологии, также они освоили сборку конструкций из групп мышц и псевдоскелетных элементов. Их филиал в Ульбике переформатировали, часть персонала согласилась переехать в Тео, и теперь министерство обороны ставило перед ними более амбициозные задачи.

Было оформлено первое техническое задание на создание универсального робота-сапера, который в экстремальных условиях выполнял бы опасные для жизни операции, как-то разминирование, расчистка завалов, работа в условиях радиации и иной агрессивной среды. Были заданы весовые и габаритные характеристики для подобного существа, иначе его назвать нельзя, потому что со слов Нуви, больше всего этот робот напоминал насекомое. Четыре опорных лапы, две рукоподобные клешни, блок телеметрии, напоминающий голову и небольшой манипулятор в задней сфере, придавали аппарату сходство со скорпионом. Такой прообраз подсказала сама природа, функционал этого насекомого был идеально приспособлен для решения именно таких задач. Данный робот должен был весить не более восьмидесяти килограммов и пролезать в технологические отверстия, предусмотренные для проникновения человека. В общем, фантастика смело шагнула в реальную жизнь, удивляя скептически настроенных современников.

За всеми нашими заботами незаметно пришла осенняя пора, море постепенно стало прохладным, купались лишь отчаянные и закаленные смельчаки. Наше солнце днем еще пригревало в закрытых от ветра уголках, но на большее его энергии уже не хватало. Ну, и в сравнении с северным климатом, жизнь в Тео, конечно же, была комфортнее и легче. Не было нужды держать в личном гардеробе целый набор теплых и непромокаемых вещей, без которых в Ульбике и на улицу невозможно выйти. Зимние месяцы, по словам местных старожил, не сильно отличались от осенних, тогда на несколько дней могли задержаться холодные ветра и заморозки на почве, снег и тот выпадал не каждый год. Мы с Нуви привели в порядок небольшой участок земли вокруг дома, соорудили клумбы, посадили несколько декоративных деревьев и кустарников, остригли засохшие ветви, подрезали траву. Так я получил первый опыт работы с садовыми растениями, и эта возня, где я дарил жизнь новым представителям флоры, мне понравилась.

Посреди этой идиллии раздался звонок от генерала Глоса:

–Шелт, привет! Возникло неотложное дело на Севере! Выезжай на «Тео тридцать один», там тебя ждет спецборт, встретимся в Ростау!

11 глава. Таинственная сеть.

От момента получения странной команды и до посадки самолета, я голову изломал в предположениях о том, что могло случиться в Северном научном центре. Мы приземлились в столичном аэропорту, где ко мне подсели генерал Глос, и капитан Дорд, тот самый офицер из военной разведки, что присутствовал на совещании в министерстве обороны. Однако они сами ничего не могли пояснить, Глос лишь заметил, что для него вся эта история началась со звонка от Преста. Где доктор уклончиво сообщал, что появились обстоятельства чрезвычайной важности, которые он может доверить только при личной встрече. Мы взлетели и почти всю дорогу беседовали с Глосом, он задавал много вопросов по нашим работам в Тео, я удивлялся его дотошности даже в мелких деталях, чувствовалось, что генерал имел хорошее техническое образование и разбирался во многих областях науки. Капитан Дорд сначала прислушивался к нашей беседе, но потом задремал, а мы увлеченно проболтали до самого прибытия на авиабазу под Ульбиком. Затем нас перевезли на армейской машине в Северный научный центр и вот, отыскав глухое помещение в опытно-испытательном корпусе, мы расселись на принесенные стулья и, сгорая от тревожного любопытства, приготовились слушать. Кроме нашей прилетевшей троицы в комнате находились доктор Прест и доктор Зивас, Прест попросил подождать спешащих сюда профессора Лендера и доктора Ваалда. Генерал Глос закатил вверх глаза и что-то сдержанно прошептал про себя. Вскоре появились запыхавшиеся от быстрой ходьбы наши ученые. Дорд попросил нас выключить мобильные телефоны, затем достал прибор для обнаружения радиоэлектронных устройств и проверил им все помещение. После чего обошел каждого из нас и на секунду замер возле меня, внутренне я напрягся и поправил на руке часы с «жучком» – подарок моего отца. Дорд отрицательно мотнул головой и подал знак Глосу, что можно начинать. Прест откашлялся и несколько утомленным голосом начал обрисовывать ситуацию:

–Коллеги! Вы, наверное, в курсе, что в лаборатории доктора Ваалда продолжительное время ведутся работы по созданию цифровой копии человеческого разума. В серии опытных работ, методом нейронной модуляции осуществлялся последовательный перенос информации из всех отделов мозга на процессоры из нуклонных чипов, однако, длительное время не удавалось отсканировать один участок мозга. Высказывалось даже предположение, что доступ к нему закрыт какими-то неведомыми доселе защитными силами организма. После долгих споров и колебаний рабочая группа Ваалда решилась применить глюонную технологию для изучения данного вопроса. Три дня назад мы провели доскональное обследование добровольца-испытателя с помощью нашей установки. При первом же объемном сканировании проблемного участка мозга мы обнаружили слабо-натянутую одиночную глюонную цепь, прикрепленную к данному массиву клеток-нейронов. Чтобы исключить все вероятные ошибки мы несколько раз повторяли сканирование и даже поменяли само устройство физического воздействия. Результат получался один и тот же – фиксировалось постоянное присутствие одиночной глюонной цепи! Причем, вектор ее натяжения был направлен вниз, грубо говоря, в глубинные слои земли! Более того, я сам, доктора Зивас, Ваалд и уважаемый профессор Лендер изъявили согласие и добровольно легли под устройство сканирования! Результат ошеломляющий! У всех нас, присутствует одиночная глюонная цепь, натянутая почти вертикально вниз! – при этом доктор Прест указательным пальцем потыкал в пол под своими ногами.

Генерал медленно освободил форменный галстук и расстегнул ворот рубашки, затем встал и подошел вплотную к доктору Престу:

–Что вы хотите этим сказать? Как можно было незаметно прикрепить к вам эти глюонные ниточки? Получается, что кто-то на нашей планете овладел данными технологиями вперед нас, и теперь контролирует ваши головы?

Прест отчаянно замахал руками:

–Нет-нет, что вы – это исключено! Техника сильных взаимодействий никем кроме нас не освоена! Мы предполагаем, что вероятный надзор организован представителем не нашей цивилизации, а иной, еще неисследованной и непознанной силы! Повторяю, цепи натянуты вниз, вглубь планеты!

Глос усиленно потер лоб и нервно воскликнул:

–Вот за что мне нравится ученая братия! С вами никогда не соскучаешься! Кем же этот «некто» может быть? Имеется хоть какое-то объяснение?

–У профессора Лендера есть на этот счет интересная гипотеза. Не знаю, как вы ее воспримите, но меня она убедила по всем пунктам! Возможно, все прозвучит слишком фантастично, зато в рамках этой научной работы хорошо и без противоречий объясняется устройство мироздания. Прошу вас, профессор!

Лендер кивнул седой головой, и остался сидеть, он только слегка отодвинулся, чтобы его было лучше видно:

–Тут коротко не получится, сама тема поистине, грандиозная! Итак, начнем! Сегодняшний прорыв в развитии информационных технологий, позволяет сделать прогноз по их дальнейшему совершенствованию, а также оценить влияние на прогресс всей цивилизации. Уже сейчас, переход от молекулярно-ионной обработки информации мозгом человека, к атомно-электронным цифровым вычислительным машинам, то есть компьютерам, позволил примерно на десять порядков повысить быстродействие и объём памяти. Ещё на десять порядков становятся мощнее процессоры, состоящие из организованных соответствующим образом, огромных ядер атомов нейтронно-мезонных структур, которые мы недавно научились создавать. Дальнейшим шагом, в развитии цивилизации, после освоения и широкого использования сильных взаимодействий, должно стать создание кваркониево-глюонных цифровых вычислительных машин. Это ещё примерно на десять порядков повысит показатели и вследствие громадной прочности кваркония, сделает их практически неуязвимыми и абсолютно надёжными. Такие устройства способны выдерживать нагрев в триллионы градусов и могут быть разрушены, только при попадании в чёрную дыру, а погибнут лишь при очередном коллапсе Метагалактики.

Глос приподнял руку и спросил:

–Вы считаете, что проблема неразрывности кварковых связей может быть преодолена?

Профессор глотнул воды, прочистил голос и невозмутимо продолжил:

–Большинство мировых ученых, до сих пор уверены, что даже глюоны нельзя отделить от связей с кварками. Однако мы научились это делать, и я надеюсь, что явление конфайнмента будет когда-нибудь преодолено, впрочем, мы отвлеклись, позвольте, я продолжу! Так вот! Физическая жизнь человека, увы, ограничена болезнями и старением, поэтому дальнейшее развитие цивилизации должно будет пойти не по пути продления жизни биологического организма, а по пути сохранения его разума в ином формате. Да-да, именно так! Единственный вариант преодоления смерти, заключается в создании полноценной цифровой копии мозга отдельного индивидуума! Подобная математическая модель, должна включать в себя, накопленную за всю жизнь сумму знаний, воспоминаний, умений и способностей. Это возможно при переносе данной модели в долговечный «кибернетический организм», снабженный сенсорами, средствами коммуникаций, исполнительными механизмами для выполнения работ и источником энергии. Такой «киборг», изготовленный из долговечных кваркониевых материалов, и имеющий систему саморемонта, может «жить» тысячи или даже миллионы лет. Смею предположить, что представители древней высокоразвитой цивилизации после окончания биологической жизни, смогли создать свои цифровые копии и продолжить информационную жизнь в микромире. Это допущение вытекает из общей эволюции развития разума, появления наук, неизбежности открытия электричества и кибернетики. Такая машинная жизнь или машинная цивилизация могла быть создана при разработке искусственного интеллекта и его дальнейшего самосовершенствования очень давно. Одной из первых биологических працивилизаций, которая возникла в нашей Метагалактике около пятнадцати миллиардов лет назад. А согласно принципу заурядности и в отсутствии свидетельств доказывающих обратное, человеческая цивилизация должна быть типичной во Вселенной. Такой же, неизбежной представляется мне и космическая экспансия машинных цивилизаций, достигших кваркониевой стадии. В отличие от биологических существ, кваркониевая цивилизация действительно может совершать безграничные путешествия в пространстве. Скорость полёта кваркония в космосе не ограничена скоростью света, как у обычной материи, построенной на электромагнитных взаимодействиях в атомах и молекулах, осуществляемых виртуальными фотонами. Согласно теории относительности, при приближении к скорости света, изменяются массы и скорости движения элементарных частиц в атомах и молекулах. Изменяются настолько существенно, что тонкая настройка систем регулирования человеческого организма, со сбалансированной кинетикой всех цепей и циклов химических реакций, будет полностью разлажена. Поэтому люди не смогут выжить при скорости, близкой к скорости света. Для кваркония же с сильными взаимодействиями, при которых скорости виртуальных глюонов гораздо больше скорости света, эти ограничения не действуют. Таким образом, перед нами предстает, конечный, абсолютный уровень развития цивилизации, который можно назвать Вечным Разумом. Вполне естественно, что он попытается распространиться во всей видимой Метагалактике, и далее будет способствовать появлению благоприятных условий для зарождения жизни на других планетах.

Лендер встал и прошелся по комнате, затем засунул узловатые руки в карманы брюк, и хитро сощурив глаза, продолжил:

–Сейчас я приведу конкретные факты, подкрепляющие мою гипотезу! Свидетельством присутствия Вечного Разума на нашей планете являются проводимые им регулярные чистки атмосферы, с последующим выбросом канцерогенной пыли в болотистых местах, где эта пыль, насыщенная серной кислотой и бериллием, адсорбируется торфяными отложениями. Случай такого рода документально зафиксирован в районе города Архангал. А уж, пролеты неопознанных летающих объектов сняты на фото и видеоаппаратуру в изрядном количестве. Сюда же можно отнести недавнее разрушение метеорита в воздухе от внешнего воздействия близ города Чилаба, случайно запечатленное автомобильным видеорегистратором. На основании вышеизложенного, осмелюсь предположить, что прямо в центре нашей планеты находится зонд из кваркония, который прибыл сюда несколько миллионов лет назад. В космосе, чуть выше геостационарной орбиты, у него находятся силовые базы все из того же кваркония, они удерживаются глюонными жгутами, с помощью которых, он и осуществляет все физические воздействия на планете.

Лендер театрально наклонил голову и развел руками, как бы ожидая от нас похвалы или аплодисментов.

Глос изумленно оглядел присутствующих, словно хотел удостовериться, насколько серьезно они воспринимают все услышанное, а затем спросил Лендера:

–Ну, допустим, что это так и есть! Но почему вы решили, что он находится в центре планеты, там же ядро из расплавленного железа! И зачем этому зонду к каждому человеку прикреплять отдельную глюонную цепь? Восемь миллиардов ниточек, не слишком ли расточительно?

–Отвечаю на поставленные вопросы! Кварконий имеет чудовищную плотность. Если, диаметр такого зонда составляет всего один метр, то он будет весить, как коническая гранитная гора высотой и диаметром у основания пятьдесят километров. Такой вес не выдержит даже земная кора планеты, шар из кваркония проломит ее и все равно погрузится в центр ядра. Ну, и кроме того он без ущерба переносит температуру в триллионы градусов, а в центре планеты всего-навсего несколько тысяч, так что ему там очень комфортно! Теперь насчет опутывания глюонными цепями каждого человека. Вы поймите, что такая цивилизация давно достигла предельной, законченной формы организации, на основе полного познания всех законов природы. Она добилась вечного существования, повсеместного распространения во Вселенной и не может развиваться далее ни в области познания природы, ни в усовершенствовании своей техники. Этот машинный Вечный Разум берет под покровительство пригодные для жизни планеты, способствует зарождению биологических цивилизаций и занимается обработкой информации исходящей от таких объектов. Без нас ему было бы, банально, скучно! Прогнозировать наше поведение единственное для него развлечение! Такой супермозг, просто не чем больше занять! Быстродействие одного процессора из кварк-глюонной структуры – это величина десять в тридцатой степени операций в секунду. Для сравнения, столько же может выполнить пять миллиардов человек, проведя за расчетами двадцать миллиардов лет! Таких процессоров в одном зонде-представителе могут быть тысячи или даже миллионы! Мы для него бесконечно, медленно ползущие и мыслящие существа, но мы непредсказуемы и это его забавляет! С помощью глюонной цепи, прикрепленной к человеку, «представитель» собирает информацию с каждого индивидуума, а после нашей смерти, скорее всего, сохраняет этот файл в своем хранилище. Передача информации не прекращается при перемещениях людей пешком и на любом виде транспорта, включая полеты в космосе. Не зная о существовании представителя Вечного Разума и его роли, передачу информации от человека к человеку мы называем телепатией, фактически же такая передача происходит при посредничестве зонда-представителя. Как видите, моя гипотеза наполнена фактическим материалом и имеет прогнозную силу, что подтверждает обоснованность моих предположений. Теория о присутствии на нашей планете «представителя» Высшего Разума, легко объясняет все происходящие парадоксальные явления, будь-то феномены телепатии, ясновидения и прочие экстрасенсорные возможности человека.

Меня так увлекла и захватила концепция, представленная Лендером, что я непроизвольно восхитился:

–Значит это и есть вездесущий и всемогущий Бог!?

Профессор поморщился и отрицательно покачал головой:

–Уважая религиозные традиции, я не стану сейчас перечислять, какими качествами человек наделяет божественное существо. Но, во-первых, такой Вечный Разум, в отличие от богов не имеет, ни одного человеческого качества, ни хорошего, ни плохого. Он не подобен человеку ни физически, ни по своему разуму и действиям. Единственное что нас роднит, это такое же биологическое начало существования в человеческом образе. Вечный Разум, состоящий из кварков и глюонов – это существо микромира, и так как в физике микромира все законы отличаются от законов нашего мира, то он не может иметь такой же «разум», такое же «поведение», такую же «логику», и такие же «эмоции», которые приписываются человекоподобным богам. Мы для него некая огромная абстракция, в которой все происходит мучительно медленно. Кроме того, он является сверхразумной машиной, элементом громадной системы цивилизации высшего уровня, состоящей из миллионов «представителей», рассредоточенных по всей Метагалактике.

–Во-вторых, Вечный Разум не всемогущ, как считали всемогущими всех богов. Он действует техническими средствами, а не необъяснимо воздействующими волеизъявлениями. Он может делать многое, но только в пределах реально существующих законов природы, жизни и разума, жестко ограничивающих его возможности. Правда, он знает и использует не только известные нам законы, но и множество других, еще не известных нам, но все они, тем не менее, «железные», ненарушимые.

–В-третьих, Вечный Разум не всемилостив. История человечества, с самого начала, находившегося под его контролем и присмотром, насчитывает неисчислимое количество случаев, когда люди беспрепятственно творили зло и несправедливость, обманывали, пытали, мучили и убивали, а Вечный Разум не вмешивался, хотя, несомненно, мог бы пресечь или наказать для примера виновников совершаемых бесчинств.

–В-четвертых, у Вечного Разума нет цели, быть благодетелем, как для отдельных людей, так и для их объединений (религий, партий, государств). Он не всеблагой. Видимо, опыт развития других биоцивилизаций показал, что это не только бесполезно, но даже опасно. Не будь несправедливости, жестокости и взаимного истребления, люди в условиях максимального благоприятствования расплодились бы на планете в огромном количестве и, не имея еще высокого развития сознания, науки и техники, в результате демографического взрыва еще в каменном или бронзовом веке съели бы все, что можно. И от голода все равно скатились бы к внутривидовой борьбе и взаимоуничтожению.

–В-пятых, Вечный Разум не создатель Вселенной и даже не создал нашу планету и жизнь на ней. Конечно, если бы он не вмешивался в эволюцию жизни, она сама не скоро развилась бы до современного уровня. Так что мы должны быть благодарны ему за созидательную деятельность, ускорившую развитие нашей жизни и разума. Но скорее всего, он делал это не ради того, чтобы доставить нам радость бытия и удовольствие от разумной жизни, а для того, чтобы создать себе любимую игру Вечного Разума.

–В-шестых, он не любит людей (ни рядовых, ни тех, кого мы сами считаем выдающимися) и боюсь, что даже не уважает нас. Даже его любимчики медиумы-экстрасенсы не получают в своей жизни от него напрямую всех тех благ, которые он мог бы им дать. Да и можно ли вообще уважать людей, точно зная все их недостатки и слабости? Преобладающая часть индивидуумов сейчас, не говоря о прошлых поколениях, в большей или меньшей степени обладает примерно тысячью отрицательных качеств, для которых нашлись термины в литературном языке. То, что люди не совершенны, не вызывает сомнений, и вряд ли мы лучше других биоцивилизаций, давно прошедших наш этап развития и ушедших далеко вперед. Качество – понятие относительное, а Вечному Разуму, безусловно, есть с кем нас сравнивать.

–В-седьмых, Вечный Разум, в отличие от требовательных богов, не обращает внимания на отношение людей к нему или к какому-либо его эквиваленту представлений о нем. Ему не нужны ни жертвы, ни жертвенники с храмами, ни льстивые обращения, песнопения, молитвы и фимиам. Он не вознаграждает за «примерное» поведение по религиозным правилам и не наказывает за плохое. Не поборник он и абстрактной справедливости. Не отдает Вечный Разум явного предпочтения истово верующим в каких-либо богов перед атеистами и богохульниками, не награждая и не наказывая ни тех, ни других.

–Ну, Шелт Тройз, достаточно я привел аргументов того, что Вечный Разум – это далеко не тот Бог, которого представляют себе верующие люди! Вероятнее всего, наши первобытные предки, чувствуя присутствие сверхъестественной силы, и не в состоянии объяснить многие природные явления, да и вообще, все происходящее вокруг них, взяли и придумали понятие божественной сущности. Возникновение крупных государств и империй было первопричиной появления монотеистических многонациональных мировых религий, объединяющих огромные народы, ведь появление таких религий облегчало создание империй и скрепляло их. Диктатура религий тысячелетиями управляла людьми, выполняя заодно и мировоззренческую роль. В те далекие времена из-за отсутствия истинной картины мира, именно религии создавали иллюзию миропонимания, в виде замкнутой на бога картины мира. Они также выполняли регулятивную, коммуникативно-интегрирующую и психотерапевтическую, утешающую в обстановке безысходности, функции. Религии давали хоть какое-то объяснение причин социального зла и свои психологические рекомендации по его перенесению. Это отказ от гордости, призыв к смирению, закрепление постоянного чувства вины за некую печать греховности, лежащую на каждом человеке от самого рождения!

Лендер замолчал, и в комнате повисла длинная пауза. Прест смотрел куда-то в потолок, кто-то разглядывал свои руки, капитан Дорд проверил состояние диктофона, который записывал все происходящее. Генерал Глос встал и с затуманенным взором прошелся вокруг нас, затем он остановился напротив Лендера и тихо произнес:

–В голове не укладывается, что все именно так и может обстоять…

Лендер развел руками и резюмировал:

–Согласитесь, что изложенная мною гипотиза обладает внутренней логикой, убедительно описывает все происходящее и не содержит явных противоречий. А это достаточный показатель того, что теория может оказаться верной, какой бы «странной» она не выглядела.

Глос нахмурился и спросил:

–Как вы считаете, профессор, захочет ли Вечный Разум выйти на контакт с каким-нибудь правительством или, допустим, оказать некую информационную поддержку?

–Исключено! Вся история нашей цивилизации показывает, что он не склонен так явно обнаруживать себя! Кроме того, зачем ему влиять на ход вещей, ведь тогда созерцание происходящего потеряет остроту непредсказуемости! Нет, он не станет оказывать преференции ни одной из сторон!

–Если встанет прямая угроза уничтожения человечества в ядерной войне, захочет ли он предотвратить катастрофу, проявив свои возможности?

–Легазея недавно нанесла ядерный удар, погибли люди, возникло радиоактивное заражение территории! И, заметьте, Вечный Разум никого ни о чем не предупредил! Даже если наша цивилизация сожжет себя в атомной войне, для него это будет лишь очередной гейм длинной игры, не более того!

Глос оперся на спинку стула и, наклонившись к Лендеру, с заметными паузами произнес:

–Вы считаете, … что он не будет вмешиваться в происходящее… противостояние между государствами?

–Что вы! Не тот масштаб! Вечный Разум мыслит категориями, которые растянуты в вечности! Вот вы, генерал, насколько далеко планируете свою деятельность? Так сказать, каков персонально ваш горизонт планирования?

–От пяти до пятнадцати лет, в зависимости от стратегии вопроса!

–Понятно! Примерно также, как и у остальных смертных! А «представитель» Высшего Разума прибыл на нашу планету, сто миллионов лет назад, и с тех пор занимается созданием благоприятных условий для проживания биологических существ. Он видел падение ужасных метеоритов, катастрофические по силе извержения вулканов, землетрясения, ураганы, смену полюсов, периоды оледенения и всемирные потопы! Мне кажется, отрезок в пятнадцать лет в такой глобальной игре это мгновение, может быть очень насыщенное событиями, но всего лишь мгновение! Да! Учитывать существование Вечного Разума надо, но ждать от него какого-либо воздействия на взаимоотношения государств наивно! Его заботят лишь вопросы глобального выживания всего живого, поэтому он регулярно чистит нам атмосферу от серно – кислотной дымки и токсичного бериллия, возникающего от скалывания ядер азота на большой высоте под лучами нашего Солнца! Иначе, мы бы уже давно задохнулись и отравились!

Генерал сел на свое место и уже более уверенным голосом обратился ко всем:

–Уважаемые коллеги! Какова же теперь судьба проекта, по созданию цифровой копии человеческого мозга? Разрушать глюонные нити, идущие от зонда-представителя Вечного Разума, надеюсь, никто не рискнет? А без сканирования защищенного сегмента мозга, я так понимаю, построить модель не получится?

Лендер нетерпеливо толкнул в бок доктора Ваалда, тот шумно подскочил со стула и заметно, волнуясь, объявил:

–Мы не считаем, что данное обстоятельство закрывает путь к исследованию столь чувствительной проблемы. Наша группа ученых уже успела прояснить следующий деликатный вопрос – с разрешения компетентных органов власти мы отбирали из морга тела усопших для проверки на нашей установке. Такие опыты позволили нам определить, что глюонные цепи на покойниках отсутствуют, сейчас это уже установленный факт! Отсюда можно предположить, что после смерти сопровождение с зонда «представителя» снимается, и мозг человека освобождается от внешней блокировки! Сейчас, из нашего круга ученых мы подбираем добровольцев, чтобы с их мозга снять доступную информацию и сохранить в цифровом виде. В случае их ухода из жизни, следует незамедлительно, пока не началось биологичесое разложение тканей и еще присутствуют импульсы, произвести сканирование столь загадочного участка. После этой процедуры у нас откроется возможность смоделировать полноценную цифровую копию разума индивидуума. Кстати, в этом списке я записался под первым номером! Сидящие здесь коллеги, тоже изъявили желание принять участие в столь интересном эксперименте!

–Вот как! – изумился Глос. – То есть, клуб желающих испытать на себе вечность уже открылся! И как же стать членом вашего общества?

Профессор Лендер, таинственно улыбнувшись, подсказал:

–Доктор Ваалд, записывает добровольцев в свой блокнотик, перед этим берет подписку, типа «обязуюсь в случае смерти, прибыть в виде бездыханного тела в вашу лабораторию для снятия энцефалограммы».

Глос поднял руку и задорно попросил:

–Доктор Ваалд! Запишите и меня в этот список!

Ваалд обладал курчавой бородкой, которая при резком повороте головы забавно взметнулась по его груди, полуобернувшись к Глосу, он переспросил:

–Вы, серьезно?

–Разве я чем-то вам не подхожу? Или существуют определенные требования к добровольцам? Я тоже, в конце концов, хочу помочь нашей науке!

–Хорошо, я вас запишу! Но надо будет на пару дней лечь к нам в лабораторию на нейронное копирование информации всех отделов вашего мозга. Если вы являетесь обладателем секретных сведений, то надо как-то продумать вопрос о закрытии доступа к вашей оцифрованной копии!

–Вот, вот! Именно этот момент меня и настораживает! Вы собираетесь перешагнуть в вечность, хотя все здесь сидящие, являются носителями закрытой информации! – Голос генерала стал жестким и официальным. – Поэтому, пока не будет разработан регламент сканирования, хранения и защиты данных, с участием офицера разведки, я запрещаю присутствующим здесь сливать свои мысли в цифровую форму! Вы меня поняли Ваалд!

У доктора после прозвучавших упреков задрожала бородка, и он обхватил ее ладонями, чтобы это скрыть.

–И учтите! Только после утверждения методики сканирования мозга, будет составлен список лиц, претендующих на участие в эксперименте! Садитесь. На этом наше заседание завершается. Мы с Тройзом сегодня улетаем обратно, а капитан Дорд останется здесь на несколько дней, и вы совместно, разработаете политику безопасности и защиты информации! Также попрошу содержание сегодняшнего разговора никому не разглашать, я сам проинформирую директорат о наших требованиях, как сторона заказчика! Я надеюсь, на ваше общее благоразумие! Всем спасибо за познавательное общение!

Через два часа мы сидели в самолете, ожидая разрешения на взлет, Глос спросил, как я отношусь ко всему услышанному. Мне требовалось время, чтобы переосмыслить полученную информацию, однако следовало признать, теория Лендера прекрасно объясняла множество явлений, происходящих вокруг нас и пока не имеющих убедительного толкования. Перспектива дальнейшего развития информационных технологий, позволяла выстроить именно тот сценарий, какой предсказывал профессор. А именно: при освоении сильных кварк-глюонных взаимодействий и создании на их базе процессоров, цивилизация получила бы неуничтожимые и несокрушимые устройства с чудовищным быстродействием и мощностью. Умение построить цифровую копию-модель разума человека, открыло бы потенциал практически вечного существования индивидуума. Если вдобавок к этому научиться изготавливать человекоподобные устройства в виде роботов, то загрузив такую копию-программу в процессор робота, мы дали бы возможность индивидууму обрести физически активное тело. То есть, он смог бы двигаться, выполнять силовые действия, видеть, слышать, а при необходимости возвращаться обратно в кварк-глюонную структуру, как в безопасное убежище. Можно было в недрах такой структуры держать дублирующую копию разума человека, и в случае если новоявленный робот подвергся бы уничтожению, то сам индивидуум все равно бы сохранился.

Взять, к примеру, компьютерные игры-симуляторы, где условный игрок бегает, стреляет, и даже если его убивают, то в запасе у него остаются резервные жизни, с помощью которых можно продолжать игру. Описанное виртуальное похождение протекает на экране монитора и в нашем воображении, а в случае кварк-глюонной стадии развития мы бы, наоборот, находясь уже внутри компьютера, выбирались бы из него наружу побегать и пострелять. Своими размышлениями я поделился с Глосом, но они его не захватили, он оставался нахмуренным и даже поморщился от моих фантазий.

–Шелт, куда тебя понесло!? Этот бред реализуется, может через сотню лет, а как нам жить сегодня, когда возник такой неопределенный фактор. А если на каком-то этапе, Вечный Разум захочет вмешаться в нашу жизнь! Как это предугадать и учесть? Возникают элементы, которые трудно прогнозировать! Ну, запустим мы на орбиту нашу космическую станцию и попробуем обезвредить ядерные боезапасы потенциального противника, а что если «представитель» Вечного Разума не позволит нам этого сделать или восстановит обратно то, что мы охолостили? Представляешь, цену такого вмешательства? А ты – игрушки-симуляторы, запасные виртуальные жизни!

–С какой стати, «киборг» будет оказывать предпочтение Легазее? До сих пор он никогда и никому не помогал в технике вооружения. Нации и государства расходовали гигантские средства на свою оборону, отрывая от мирных отраслей и вкладывая в военную сферу. Тот, кто не желал тратиться, однажды начинал кормить чужие армии, которые приходили завоевывать слабого! Мы не переступаем за грань дозволеного, не планируем развязать мировую войну! Наоборот, намереваемся у непредсказуемого члена сообщества вырвать ядерную дубину! Страны, не располагающие страшным оружием, живут без какого-либо ущемления со стороны его обладателей, не несут угрозу мировому порядку и сами развиваются. Мне кажется, не в этих вопросах надо ожидать вмешательства Вечного Разума, мы не вторгаемся в сферу его интересов!

–Хорошо! Какие, по-твоему, действия задевают его интересы?

–Те, которые затрагивают его нишу микромира! Например, если бы мы попробовали собрать первый кварк-глюонный процессор. Или, допустим, с помощью уже существующих М-генераторов попытались бы подключиться к его энерго – силовым базам в космосе или под землей. Или начали бы перехватывать и использовать его глюонные цепи для своих нужд. Я боюсь даже предположить, как бы он отреагировал на подобные угрозы, но реакция последовала бы однозначно!

–Каким образом он мог бы ответить?

–Он может просто поломать или вовсе уничтожить наши установки и технические устройства, с помощью которых мы захотели бы проделать подобные эксперименты! Или устроить сердечный приступ исполнителям и организатору. Мы абсолютно беззащитны перед ним! Отбивать атаки других систем физического воздействия на глюонных технологиях мы пока не в состоянии, его же системы заведомо мощнее и быстрее наших! Лучше просто не лезть к нему и все!

–Разве нейтронно-мезонные структуры не затрагивают его монополии?

–Раз он позволил нам их создать, значит, такой уровень развития прогресса он допускает. Мы пока не представляем для него угрозы!

Глос пытаясь что-то вспомнить, пощелкал пальцами:

–Насчет Чилабского метеорита хотел уточнить, если ты в курсе. Что за видеосъемка, на основании которой, можно предположить о вмешательстве высших сил?

В ту пору, когда произошло падение указанного метеорита, я учился в университете и активно участвовал в ожесточенных спорах по поводу природы случившегося, поэтому мне было что рассказать:

–Момент разрушения метеорита в воздухе, оказался случайно зафиксированным автомобильным видеорегистратором. Ролик выложили в общий доступ, его крутили по телевизионным каналам, зритель, как водится, полюбовался впечатляющей картинкой и тут же забыл. Но нашлись более внимательные и дотошные исследователи, при замедленном воспроизведении и увеличении кадров обнаружилось следующее. В огненном хвосте метеорита появляется некий объект, движущийся попутно, но с отличимой, градусов на десять траекторией. Затем объект ускоряется, прошивает тело метеорита насквозь, вылетая с опережением уже впереди него, причем его форма и размеры после такого контакта не изменились. А вот метеорит начинает распадаться на множество фрагментов, и траектория этих фрагментов при разлете указывает, что имелось явное динамическое воздействие загадочного объекта на тело метеорита. В результате метеорит разрушается на высоте, при этом выделяется колоссальная энергия, преимущественно в виде световой вспышки и ударной волны. К счастью, целиком метеорит не долетел до земли и взорвался в воздухе, тем самым, удалось избежать катастрофических разрушений в городе с миллионным населением, хотя массовое повреждение остекления все же имелось.

После моего пояснения, генерал отвернулся к иллюминатору и что-то пытался высмотреть внизу на земле, затем неожиданно спросил:

–Шелт, помнишь, ходили слухи что, мол, некое правительство давно установило контакт с инопланетянами, и будто бы даже это чуть ли не руководство нашей страны удосужилось такой чести?

–Да я с детства слышал эти конспирологические версии!

–Так вот! Я пытался, используя свое служебное положение, проверить обоснованность этих заявлений. Единственный случай крушения неопознанного летательного аппарата над нашей страной, произошел более пятьдесяти лет назад, однако при попытке военных поднять обломки, они попросту исчезали с испусканием чего-то вроде дыма или тумана. А на месте катастрофы, воздух становился как бы гуще, и самочувствие людей резко ухудшалось, но никаких тел пилотов никто не подбирал, в общем, материальных доказательств получить не удалось! Не было никакого контакта – я проверил всю засекреченную информацию по подобным происшествиям! Визуально наблюдали много чего, причем имеются свидетельства лиц, которые рисковали репутацией, если бы начали придумывать несуществующие вещи. Правдивые показания исходили от военных, полицейских высокого ранга, федеральных судей, ученых и так далее. В основном видели пролеты, зависания, маневрирования и даже атаки неопознанных летающих объектов. Имеются фото и кинопленки, масса съемок на цифровых носителях, но опять-таки никаких материальных доказательств!

Генерал опять уткнулся в иллюминатор и замолчал.

Я не выдержал и спросил:

–Глос, вы же не зря мне это рассказали?

–Нет, не зря.

–Ну, договаривайте, тогда!

–Шелт, как ты думаешь, не могло ли другое правительство установить такой контакт с Вечным Разумом?

–Далеко не факт, что потерпевший крушение корабль мог принадлежать именно ему!

Генерал с изумлением уставился на меня.

–Вполне может быть, что чья-то цивилизация вышла на уровень межзвездных перелетов, и это был их исследовательский зонд. А Высший Разум только зачищал обломки от нашего любопытства, а может, они и сами ликвидировались…

–Еще не легче! Теперь и сторонние цивилизации придется учитывать!

–Не знаю! Но инопланетяне и Вечный Разум могут оказаться разными субъектами!

–Хорошо. Пошли бы и те, и другие на контакт с каким-либо правительством?

–Давайте сначала упомянем про уровень развития. Если они сюда прилетели с другой планеты, то все равно они нас сильно обошли в развитии, не говоря уже про Высший Разум! А теперь представьте, что вы это они, и вы вышли на контакт с первобытным племенем людей. О чем вам с ними общаться? Ну, какой смысл передавать им совершенные технологии. Бесполезно выплескивать на них свои достижения, если экономика и промышленность этого племени застряла на уровне каменного топора, а вы пытаетесь объяснить работу электричества. Пока степень развития естественным путем не подойдет к очередному рубежу понимания, напрасно втолковывать суть вещей, перепрыгивая через две-три ступеньки сразу. В истории науки были, конечно, примеры с кражей секретных технологий у противника, но все равно требовалась передача добытых сведений профильным ученым и конструкторам, чтобы из этого родилось что-либо полезное. Понять какой-то процесс еще можно, но освоить новую технологию в производстве гораздо сложнее и проблематичнее. Отсутствует смысл в таких контактах! Да и представьте себе, вот появился контактер и посоветовал, например, сделать что-то в области внешнегосударственной политики, неужели руководство этой страны слепо выполнило бы такое указание? Сразу ведь возникнет подозрение, а зачем это он нам советует, а не преследует ли он какие-то свои цели, да? То есть, мы получаем совет с неясным подтекстом, пронизанный подозрениями и недоверием. Вопрос! Кому нужна такая помощь? Ведь те, кто определяют внешнюю политику, формируют ее элементы на основе доверия между членами своей команды и любая инициатива со стороны будет отвергнута по причине того, что поступила от источника, не пользующегося доверием у этих членов. А чтобы заслужить это доверие, надо побывать в шкуре представителей этой властной верхушки, и нести равноценную ответственность за все свои действия или бездействия. Я уверен, Глос, что в рамках нашей цивилизации система принятия государственных решений не допустит появления инопланетных миссионеров с их советами!