Читать книгу Путешествие в страну под названием «Ничто» - Алексей Анатольевич Рожков - Страница 3

Арес оставил сомнения и решительным шагом направился (или направилась?) к первой попавшейся двери, которая на него смотрела. При чём смотрела она на него в прямом, а не переносном смысле, потому что из самой середины портала на Очищенного взирал, периодически подмигивая, огромный живой глаз, не менее парса в диаметре, с удивлённым зрачком и окантованный длинными ресницами. Не обращая внимания на этот необычный факт, дойдя до двери, Арес резко рванул её на себя. Та поддалась, открылась и наш герой попал в комнату. Комнату детских страхов. На её стенах неумелой детской рукой были нарисованы персонажи детских страшилок. Али-Бабай, Чёрная Суким-ага на чёрном гравилёте с чёрной перчаткой. На полу повсюду разбросаны поломанные, изувеченные игрушки и куклы. Кто без глаза, кто без руки, кто вообще симбиоз куклы и паука, куклопаук. С потолка свисало крутящееся устройство, монотонно наигрывающее печальную, жалостливую, детскую песенку, звучание которой очень напоминало старый ручной синтезатор звуков. Единственными предметами мебели в странной комнате детских страхов были: детская кроватка с грязными рваными простынями, на которых когда-то был изображён детский рисунок, правда сейчас уже нельзя было разобрать какой и старое, скрипящее кресло-качалка, с небрежно накинутым на него клетчатым пледом, ждущим свою неизвестную хозяйку, которая, казалось, только что его покинула.

Под кроваткой так и хотелось спрятаться от детских ночных монстров, а кресло раскачивалось взад и вперёд без какой-либо видимой внешней силы, само по себе, издавая пугающий, скрипящий звук.

– Уи-уи, уи-уи, – монотонно скрипело кресло и качалось само по себе, проводя этим «уи» прямо по нервам, как гвоздём по стеклу.

Вдруг за закрывшейся чёрной дверью раздались чьи-то шаги. Под ней была щель, в которую падал свет от свечей и Арес-Гелка явствено увидел-увидела приближающуюся длинную корявую тень на неестественно худых ногах. От страха уже невозможно было сдерживаться, и Аве-Арес забилась под кровать, как маленькая девочка, схватила куклу, крепко зажав её ручками и закрыла ей рот. Страшная тень подошла к двери и начала настойчиво дёргать за её ручку, пытаясь открыть, но та всё не поддавалась. После нескольких неудачных попыток, чёрная тень со свей силы стукнула по ней, издав громкий звук, впрочем, не причинив самой створке никого вреда и шаркающими шагами удалилась куда-то, судя по всему в темноту залы.

Тут снова скрипнуло старое кресло-качалка. В этом новом «уи-уи», вдруг показалось, что оно не такое уже и пустое. Вроде какой-то неуловимый силуэт привиделся Аресу краем глаза. Кресло стояло и раскачивалось задней спинкой к Аве-Аресу, и он (она?) всё явственней думал, что если повернуть его к себе, то можно увидеть страшную хозяйку детской комнаты. Аве-Арес дрожала, как осиновый лист. Крупные мурашки пробегали по её худенькому телу, но какая-то неведомая сила толкала прямо в спину:

– Посмотри, что там, в кресле! Кто это? Может это твоя знакомая, а может это твоя бабушка? Посмотри, протяни руку.

Аве-Арес как лунатик, как загипнотизированная, шаг за шагом приближалась к стоящей спинкой к ней и раскачивающейся качалке. Вот она протягивает дрожащую руку, вот поворачивает кресло…

И… О ужас! Из развернувшегося лицом к ней седалища на Аве-Ареса глядят пустые глаза скелета. Женская сущность попыталась закричать, но немой крик не может вырваться из полного ужаса рта, он застыл в горле, застрял в нём комком. На скелете кокетливо надет седой, взъерошенный, не чёсанный парик и небрежно накинут старушечий застиранный фланелевый халат неясного цвета в крупную гвоздику, а в руках-костях навеки застыли вязальные спицы. В этот момент рот черепа трупа с треском отвалился и упал вниз, и из костлявого зева, как из разверзшейся темноты, невидимые волны ужаса начали извергать потусторонние децибелы страха и жуткой фобии. Аве-Арес в ужасе попятилась назад, пытаясь укрыться от разрывающего перепонки вопля, но её остановили разбросанные по полу, разломанные игрушки, которые вдруг пришли в движение. Кукла-паук, на своих паучьих лапках, приняла боевую стойку и быстро перебирая ими начала наступать вперёд, прямо к нашему, полному ужаса, стоящему на не передвигающихся ватных ногах, герою.

Такое уже бывало с ней в страшных снах. Вокруг творился ужас, её хотели пожрать ночные монстры из подсознания, и вроде надо убежать, скрыться, проснуться, но она как будто увязла в киселе, а тело стало двигаться словно в замедленной съёмке. Все члены и органы оказались запечатаны в вязкую вату, налились свинцом, стали неподъёмно тяжёлыми, и невозможно было сделать ни одного шага: ни вперёд, ни назад. Как немая рыба Аве только безвольно открывала рот в безысходности перед ночным кошмаром.

Всё это повторялось сейчас. Ужас сковал движения, ноги стали весить тысячи тонн, их припечатала к полу гравитация. Руки оказались ватными, бессильными, безвольными. Даже просто открыть рот было невыносимо тяжело, просто невозможно. А армия тьмы в виде изуродованных игрушек: кукол с оторванными руками, разорванных изнутри, с торчащими игрушечными кишками, сломанных и покалеченных роботов, безголовых пупсов и безглазых плюшевых медведей, всё это страшное воинство по полу, по стенам, по потолку устремилось к скованной ужасом Аве-Аресу. Сидящая в кресле-качалке бабушка-скелет с потусторонним смехом подняла руку и уткнула в сторону Ареса-Аве костлявый кривой палец, указывая своей армии цель.

Гибель уже казалось неминуемой, но Арес сумел страшным усилием воли откинуть прочь, в глубины разума, женское начало Аве и скинуть тяжесть с рук. Пятясь, он нащупал за спиной что-то тяжёлое, удобно ложащееся в руку, и запустил этот предмет ловким, прицельным, тренированным движением прямо в раскрытую пасть бабушки-мумии. Предметом оказался небольшой изящный бюст Владимира Ильича Ленина, который с грохотом и свистом вошёл в раскрытую глотку монстра. Тот, в свою очередь, тут же рассыпался в прах, как карточный домик, забрав в собой всю свою страшную игрушечную армию, которая на глазах вдруг исчезла, оставив от себя только мутно-зелёное облачко пыли-пепла.

– Вот тебе бабушка и Юрьев день! Как говорится, кушайте, не обляпайтесь, – проскользнула мысль в голове Ареса, – Стоп! Что это за Юрьев день? И кто такой Владимир Ильич Ленин? И почему вообще всё здесь не такое, как на Юпитере? И кто такие эти «бабушки», Маабздух их задери!

Мысль прожгла мозг Ареса, как столовый нож масло.

– Неужели я опять попал на эту… как её… Землю! Неужто опять переместился, родной? Но как это возможно? Находясь в теле постореннего человека, который, кстати сказать, так и норовит каждый раз в сложной ситуации показать из подсознания свой пугливый носик? Опять двойное перемещение между реальностями, находясь в подсознании Аве. Священные ядра Юпитера! Да какое там двойное, тут всё шестерное. Я же нахожусь теле постороннего человека, живущего в параллельной реальности, параллельного в свою очередь мира антитентуры Земли, куда попал, находясь в подсознании тела постороннего человека, да ещё и противоположного пола!

В ту же секунду, его рука нащупала сзади ручку, повернула её, и спина просто вывалилась из комнаты детских страхов и ночных кошмаров. С жутким криком, не желая долго находиться в чёрной зале, где ещё недавно бродило неведомое призрачное существо, Арес-Аве забежал в первую попавшуюся соседнюю комнату за следующей дверью на стене. Там он долго не мог отдышаться, волны адреналина никак не успокаивались. Глубинный ужас так и держал его в своих цепких паучьих лапах и не отпускал. Арес нагнулся и глубоко, полной грудью, вдохнул воздух. Он втягивал его через открытый рот, но никак не мог восстановить сбившееся дыхание. В висках стучало, кровь с бешеной скоростью бежала по венам, заставляя их пульсировать. Постепенно сбитый сердечный ритм восстановился, и Очищенный смог отдышаться и рассмотреть, куда же он в этот раз попал.