Читать книгу Восприятие времени и пространства в Римской империи эпохи Корнелия Тацита - Алексей Андреевич Бутин - Страница 9

Труды, посвященные историческому и культурно-идеологическому контексту жизни Тацита. Политическая история Римской империи в эпоху принципата традиционно освещается в рамках исследований по истории Древнего Рима. Примерами могут служить монографии М. Гранта, К. Криста41. Работа К. Криста «История времен римских императоров» отличается глубоким анализом жизни римлян в эпоху Империи и меткими характеристиками личностей, создавших новую форму государственного устройства мировой римской державы.

В сочинении Г. Моргана42 дан анализ одного из наиболее значимых событий I в. – гражданской войны 68—69 гг., свидетелем которой был Тацит. Этот же сюжет был рассмотрен В. А. Гольденбергом43 в 50-х гг. XX в.

Фундаментальной работой о сущности принципата является исследование Н. А. Машкина44, отдельные положения которой были конкретизированы и развиты А. Б. Егоровым45. По мнению этих историков, принципат представлял собой синтез отмиравших республиканских институтов и укреплявшейся монархической власти.

В последнее время проблемами режима принципата активно занимается К. В. Вержбицкий46.

Важный вклад в изучение духовной культуры и идеологии древних римлян внесли зарубежные историки: П. Гиро, Ж. Каркопино, Ж.-Н. Роббер47. Моделируя картины повседневной жизни обитателей Лация, Ж. Каркопино уделил внимание религиозности римлян, а Ж.-Н. Робер – семантике их праздничной культуры и интеллектуальным наслаждениям.

Ценные наблюдения за римской культурой сделал Й. Хёйзинга48. По его мнению, религия в Риме имела чисто прагматический, даже государственный характер. Религия римлян никогда не имела метафизического наполнения. Отражая рационализм римлян, она стала фактически одним из государственных институтов эпохи Империи.

В монографии польского исследователя Л. Винничук «Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима»49 подробно, с опорой на разнообразные виды источников освещаются многочисленные аспекты бытовой, культурной и религиозной жизни греков и римлян. Особенно важными представляются главы, раскрывающие восприятие времени римлянами и их религиозный мир (гадания, праздники).

Ф. Ф. Зелинский явился ярким отечественным исследователем рубежа XIX – XX вв., изучавшим духовную культуру античности. Одним из центральных в его исследованиях является понятие «душа». По его мнению, «коллективная человеческая душа» ярко проявляет себя в языке, религии, нравах эпохи. Основная заслуга Ф. Ф. Зелинского состоит в оригинальных оценках продуктов «человеческой души».

Кроме того, Ф. Ф. Зелинский50 предложил свое объяснение процесса исторической динамики античной цивилизации: с учетом идеологических подвижек индивидуального и массового сознания обитателей Древней Греции и Рима51. В виду различных инновационных (для своего времени) идей Ф. Ф. Зелинский признается основоположником культурологического направления в историографии античности52. Именно он начал разрабатывать подходы к изучению популярных в наши дни проблем изучения ментальности, мифологического мировосприятия и его проявлений у обитателей древних цивилизаций.

Историю римской религии выбрала предметом своего специального исследования Е. М. Штаерман53, причем подход ученой примечателен трактовкой римской религии как особого социального явления, рассмотрением связи религиозного сознания с ценностными и идеологическими концептами и категориями мышления римлян. Особое значение Е. М. Штаерман придает рассмотрению формирования культа императора и сущности «Римского Мира».

Идеологическим установкам эпохи принципата посвятили свои исследования Н. А. Машкин, С. Л. Утченко, Я. Ю. Межерицкий, М. Г. Абрамзон54. С. Л. Утченко в своем труде о политических учениях в Древнем Риме рассмотрел наиболее популярные идеи и теории: о государстве, гражданине, идеальном правителе, упадке нравов, которые получили распространение среди различных социо-культурных групп древнеримского общества и применялись в качестве официальной пропаганды. Я. Ю. Межерицкий, осмысливая метаморфозы «республиканской монархии», сосредоточил свое внимание на идеологических концепциях принципата Августа. В центре внимания М. Г. Абрамзона оказались технологии пропаганды религиозной и культурной политики, в частности, императорского культа и «золотого века».

Труды, посвященные историческому наследию Корнелия Тацита. Одним из первых приступил к изучению творчества Тацита В. И. Модестов55. Он провел источниковедческий анализ произведений Тацита и исследовал мировоззрение историка. На страницах его труда Тацит предстает весьма противоречивой личностью: он не симпатизировал режиму принципата, однако понял его, не зная способов восстановления Республики. Тацит провозгласил умеренность как высшую добродетель политика, но восхвалял людей, которым она была чужда. Сближаясь с римскими стоиками в своих представлениях, он стоял во главе философского движения своей эпохи56.

Наиболее авторитетным исследователем наследия Тацита является Г. С. Кнабе. В его монографии об эпохе и книгах Тацита57 содержится источниковедческая концепция творчества историка.

К. В. Вержбицкий, изучая политические взгляды писателя58, сделал вывод о том, что решающее значение на становление Тацита как историка оказало правление Домициана, поэтому принцепсы представлялись Тациту, по образцу Домициана, жестокими тиранами: «Антидомициановский переворот сделал из Тацита того, кем он должен был стать – историографа императорского деспотизма и подобострастия сената»59.

Г. Морган, исследуя гражданскую войну 68—69 гг., обращался к свидетельствам Тацита и, оценивая их, подчеркнул тенденциозность и чрезмерную эмоциональность древнеримского историка.

Специальные статьи творчеству Тацита посвятили А. Б. Черняк и А. С. Крюков60. В рамках общих работ о Римской империи творчество Тацита затрагивали Г. Буассье, М. Грант, П. Грималь, В. С. Дуров, А. И. Немировский61.

Итак, пространственно-временная проблематика является весьма актуальной темой в современной науке. Исследования времени и пространства осуществлялись и в философском, и в историческом, и в культурологическом дискурсах.

Отличительной чертой рассмотрения времени и пространства в культурно-исторических работах является изучение их как категорий ментальности, коллективного сознания. Однако ощущается недостаток исследований античного сознания, и в особенности, древнеримского. В настоящее время исчерпывающе изученным оказался только один аспект восприятия пространства древними римлянами – их ориентация по странам света (А. В. Подосинов). Некоторые наблюдения за осмыслением римлянами мифологического и исторического времени были сделаны Г. С. Кнабе, восприятия среды обитания – П. Федели и Е. М. Штаерман, а один из способов конструирования отдаленного «мнимого» пространства изучил Ю. Г. Чернышев. Внимание к отдельным характеристикам осознания времени римской интеллектуальной элитой проявили А. В. Короленков и О. Г. Колосова. Однако проблема места времени и пространства в сознании римлян I – начала II в. не получила еще систематического освещения и не была предметом специального исследования.

Предполагаемый портрет Корнелия Тацита (неизвестный автор XX в.)