Читать книгу Дети пустырей - Алексей Беркут - Страница 5

Асфальт снова приблизился на критическое расстояние в пару сантиметров от лица. Гаврила попытался встать, но сил уже не было, и он уснул мёртвецким сном.

На улице было ещё достаточно темно, но над городом небо уже светлело. Прошло около получаса и к лежащему посреди тротуара, без чувств, парню подошли двое мужчин в форме.

– Вставай, – слегка толкнув ногой в бок парня, прорычал один из патрульных.

– Чё хочу!? – пытаясь прийти в себя, поймать частичку разумного, промычал Гаврила.

– Что, что ты там проблеял, малолетка?! Собирайся в обезьянник.

– Без б, мусор!

– Я тебе сейчас покажу мусора, – взбешенно воскликнул патрульный и замахнулся дубинкой.

– Э-э, Серый, остынь. Будет ему ещё в отделе, – слегка оттолкнул его напарник со звездочками младшего лейтенанта, и тут же ухватил Гаврилу за ворот олимпийки.

– Отпусти, погонник. Ну перепил. Ну чего такого?! Де-е-е-нь рождения был, – промямлил Гаврила не в силах даже перевернуться на спину и сесть.

– Ты проспись! Потом поймёшь, какую борзоту сейчас нёс. Еще и уснул возле техникума, – довольно спокойным голосом ответил лейтенант.

– Без б, кореш. Отпустите. Я заплатить могу, – Гаврила умудрился повернуться на бок и даже приподнялся на локте.

Патрульные переглянулись.

– У тебя бумаг таких нет, чтоб с нами расплатиться. Да ты ещё и Серёгу оскорбил, – сказал лейтенант.

– Забудем прошлое, сколько просишь? – превозмогая сон, ответил Гав.

– Я тебе говорю, у тебя столько не будет, малолетка, – патрульный замолчал на секунду и тут же добавил, – Ладно, четыре косаря и мы тебя ещё и до ближайшего киоска довезём.

– Замётано. Где мой мобильник?! – Гаврила начал шарить по карманам, – Видишь ли, много купюр с собой не ношу. Сейчас приятель подвезёт.

– Началось. Что за отмазки, школота? – полицейские переглянулись.

– Э-э-э, я тебе не впариваю! – возмущенно воскликнул Гаврила, и тут же схватился за загудевшую еще сильнее от винных паров голову, – Давай до гипермаркета, пластик есть. Там и расплачусь.

– Ладно, парень. Верю на слово, – лейтенант внимательно смотрел на Гаврилу.

Гав сел в патрульную машину и вместе с нарядом поехал до ближайшего торгового центра, где имелись банкоматы.

Гаврила был непримирим к несправедливости, убийственен за своих друзей, но главное, пожалуй, не признавал авторитетов и не замечал преград в жизни. Это с одной стороны было уважительно, но с другой меня подобное даже пугало.

Через семь минут, после того, как его растолкали патрульные, он вылез из машины и направился прямиком в тамбур гипермаркета. Зашёл внутрь, умудрившись сбить в холле какого-то мужчину лет сорока. Сам же ещё и обругал его. Затем прошёл в один из торговых залов, поздоровался по пути с парочкой знакомых и сделал несколько звонков. Затем купил бутылку минеральной воды и дошел до банкомата.

Долго Гаврила не стал задерживаться. Буквально через три минуты он уже стоял возле патрульной машины. Без слов и с полным безразличием на похмельном лице, сунул одному из сотрудников сложенные в узкую полоску купюры и направился в сторону видневшегося неподалеку, то ли парка, то ли леса. Он перешел проезжую часть, трамвайные пути и влез в зеленые заросли кустарника. Петляя между сосен и больших кустов сирени, он дошел до небольшой деревянной конструкции. Приблизившись к ней, Гаврила окликнул, сидевшего спиной к нему, паренька.

– Стекло, задницу поднимай!

– О, здорово Гаврила. Что случилось?! – перепуганным голосом воскликнул парень, едва не упав на траву, – Мне позвонили, сказали здесь сидеть и чего-то ждать.

– Ни чего, а кого! – раздраженно ответил Гаврила, делая несколько глотков минералки, – Меня ждать, идиот! Давай на свой мопед, до девяти попаси вот ту машину, – он ткнул пальцем в сторону кустарника и дороги, на другой стороне которой стояла патрульная десятка. Если пересменка произойдет, проследи за одним из них. Без разницы, кем. Вечером буду ждать звонка.

– Всё понял, Гав. Насолили?

– Не твое дело. С ними, как обычно. Много на себя берут, алчные. Достали уже.

– Всё ладом. Я побежал тогда, – пробормотал Коля Стекло и торопливо двинул к своему старому мопеду, прислоненному к сосне.

Гаврила достал электронную сигарету, стал наблюдать за удаляющейся десяткой и увязавшийся за ней мопед. Зрачки его глаз сужались и расширялись. Он стоял и курил, пока сзади его не окликнули.

– Гав, их обязательно трогать? Проблемы могут быть, – сказал коренастый, широколицый парень.

– О чём разговор?! Я, что, должен терпеть подобное! Еще и деньги забрали, я же не миллионер, свое кровное раздавать, – с металлом в голосе ответил Гаврила, оборачиваясь к двум, коротко стриженым, парням.

– Ясно-ясно, ладненько.

– Морда, я вчера сильно загулял? – уже спокойно спросил Гав.

– Довольно сильно. Ты хотя бы разбитые кружки помнишь?!

– Нет, а я в баре был? – удивленно посмотрев на Морду, пробурчал Гаврила.

– Угу, еще как был. Напился до чёртиков. Двоих наказал и пошёл на улицу.

– А дальше?

– История умалчивает. Ты даже Ирине сказал домой ехать. Нам сказал её отвезти, а ты типа гулять пошёл.

– Не ерунда! Еще и с ней объясняться придется, – окончательно расстроился Гав.

– Получается, что так.

– Кстати вы на колёсах или пешком? Подбросьте меня к Ирине.

– Поехали тогда. Я тебе еще минералки купил. Не впервой же ты в ауте!

***

Почти неделю я не видел друга, пока в субботу в шесть утра не раздался звонок. Это был Гаврила. Я оделся и быстро дошел до очередной стройки в районе. Там, у забора, в деревянном временном переходе я и встретил его.

Осунувшееся серое лицо отражало недосып, злоупотребление алкоголем и возможно переживания.

– Костыль, мне помощь нужна, – прохрипел он, едва завидев меня.

– Ты из-за того сержанта, который случайно в травматологию позавчера попал? Переживаешь? За него или за себя?

– Именно. Костыль, чего-то перемудрили немного пацаны.

– Ты же конченый! Отмороженный. Ты думаешь, постовые это на тормозах спустят?! Они теперь весь район вверх тормашками перевернут, никому житья не будет. Ты же сам не прав был, так нет. Зачем молчать, зачем признавать, зачем думать о последствиях. Собственное самолюбие дороже! – вдруг неожиданно даже для себя, разорался я.

– Ты задрал уже, Костыль! Хватит паниковать. Не моя вина.

– А чья? Бота из мморг? Короче, вали к Ирине. И молись, чтобы на районе никто язык не распустил. Я позвоню Стеклу и Морде, покручу им за ответную. Мне через час на дачу с родителями ехать.

– Ну и вали свой картофан окучивать! Занимайся всякой хренью, вместо того, чтобы другу помочь, – воскликнул Гав.

Я снова начал закипать.

– А я, что по-твоему делаю!? Ты даже это понять не хочешь, лишь бы обвинить всех. А сам чистенький. Ты задолбал уже! На тренировке когда последний раз был? Ты ерундой занимаешься, а на нормальное дело времени нет. Отговорки постоянно. Сколько можно ерундой заниматься, Гав!

– Пошел ты! – вскрикнул он и пошел вдоль забора.

Я не стал его останавливать, пусть задумается. Полезно будет. Постоял еще секунд десять и вернулся домой.

А через два дня мы все-таки помирились. Куда уж без этого. Хотя отношения были еще некоторое время натянутыми, это чувствовалось в каждом разговоре. История эта затихла. Конечно, не хотелось бы, чтобы друг получил по заслугам, но в тоже время получилось плохо. Гаврила так и не понес наказания, не сделал выводов, а это часто приводит к еще большим неприятностям. Я решил забыть все, время покажет.

Сегодня с самого утра мы решили прошвырнуться вдоль всей промышленной зоны. И практически сразу встретили одного из своих.

– Привет, братуха. Где вчера шарахался? – обращаясь к невысокому худощавому парню, спросил Гаврила.

Я тоже поздоровался с Серегой.

– С приятелями в боулинге задержались на весь вечер. Один сынок коммерса платил. Все отлично было.

– Понимаю.

– А ты как? – спросил Серега, – Урезонил пацанов? Я слышал, в последнее время они с алкоголя слезть не могут.

– Да всё нормально. Обговорили, они исправятся. Я и сам не ангел. Недельку отдыха дал всем. Сам же всё время с подругой. Вчера посидели, обсудили дела с Витьком, да я домой свалил. С батей переругались, как обычно, и к подруге укатил. У неё и заночевал. Час назад только проснулись.

– С деньгами нормально? – подозрительно хитрым голосом спросил Серега.

Я напрягся, но понял, что Гаврила все тоже правильно понимает.

– Конечно. Обижаешь, Серый. Деньги есть, их не может не быть, но только не для тебя. Думаю часть наличности толкнуть одному телу, по делу говорит. За полгода себе сделает и мне тройной размер отдаст. Пусть крутится. Он ведь знает, что шутить не стоит. В общем, иди. Мы с Косом решили прогуляться вдвоем, обсудить напряги.

Грамотно он его конечно слил. И мы сразу пошли дальше.

– А, Гав! – воскликнул я, едва Серега скрылся из виду, – Пошли, по магазинам прошвырнёмся. Может, себе чего прикупишь. У меня мыслишки гардероб сменить или хотя бы присмотреть.

– Да, легко! – неожиданно просто согласился Гаврила.

И мы сразу направились к метро. Под мерный стук и свист разгоняющегося состава с Ботаники доехали до цирка и два следующих часа бродили по бутикам в торговом центре. Говорили о жизни и подкалывали каждую встречную девчонку. А затем встретили Морду, такое у него погоняло. Я даже, оказывается, имя настоящее подзабыл, то ли Гриша, то ли Егор. В итоге он присел нам на уши и долго не отставал.

Морда неугомонно рассказывал о том, что снова начал гонять с бывшей. И про то, что Алинка ему всю душу отравила и к тому же залетела недавно. Еще денег на аборт просит, а он думает, давать или нет. Так-то он, гнилой человек, этот Морда. Напрягает меня, даже своим присутствием. Не знаю, почему Гаврила держит его в приближенных. По Морде, да уж, вот так вышло выражение. В общем, Морде по морде и выгнать из компании. Так бы я и поступил, но решать не мне, а как-то давить своим мнением, влиять я не хочу на друга.

Морда – обычный гнилой человек, таких множество вокруг. Ему нет дела ни до кого, кроме себя. А смысл жизни, удовлетворение сиюминутных своих потребностей. Так и с Алиной, ему нет дела даже до своего ребенка. Как он родится, кто его воспитает и как. И как он будет ненавидеть его и снова произойдет новый оборот. Не думаю, что Алина оставит ребенка, а значит, появится еще один отказник. Еще один человек, жизнь которого начнется с комнаты отказников в местном роддоме, куда каждый день приходят десятки таких вот малолетних дурочек, залетевших по наивности, по любви. Но чаще залетевших после дискотеки, бара, от отсутствия ума, низких морально-нравственных принципов и слишком легкого отношения к жизни.