Читать книгу Поколение пепла - Алексей Доронин - Страница 9

Призраки Ямантау
Часть 2
Твердыня
Глава 1. Логово

Оглавление

Следующая находка ждала их на склоне горы, уже на территории заповедника, в двух километра от поста егерей, который выглядел так, будто дежурство на нем велось уже после наступления холодов. Сами подозрительно хорошо вооруженные егеря в количестве четырех человек были убиты все как один выстрелами в голову.

А чуть позже один из разведчиков, разглядывая в бинокль гору, заметил металлический блеск на одном из склонов, на высоте приблизительно триста метров над уровнем, на котором располагался город.

Соблюдая все меры предосторожности, они поднялись на каменный карниз. И им повезло. Это оказалась обычная литровая фляга. Когда-то она имела тканевое покрытие, но то ли огонь, то ли вода, очистили ее. Казалось бы, пустяковая находка, мало ли откуда текущие с гор потоки в половодье могли ее принести. Во время ядерной зимы и на вершинах пониже Ямантау были снежные шапки. Но в десяти метрах им попался еще один металлический предмет – крышка открытого люка. Им повезло, что они пришли сюда осенью. Зимой она оказалась бы погребенной под снежной толщей, после оттепели – под наносами грязи, а летом ее скрыли бы травы.

Они уже было обрадовались, что нашли вход, но сооружение оказалось всего лишь долговременной огневой точкой. Эта штука, которая в стратегической игре называлась бы «Defense tower» была расположена архиграмотно. Отсюда с возвышения ее расчет мог контролировать дорогу, ведущую от заповедника к Межгорью. Если смотреть отсюда, то прицеливанию не помешало бы ни одно дерево и ни один бугор на местности, и на пару-тройку километров никто не смог бы к ней приблизиться.

Над землей торчала только бетонная крыша, раньше наверняка прикрытая слоем дерна. Рядом прямо в жухлой траве чернел зев люка, куда вела металлическая лестница. Внизу оказалось помещение, где с горем пополам могли сидеть несколько человек. Стены были иссечены осколками, а под ногами лежали изломанные разорванные тела – даже не сразу поймешь, два или три. Кости раздроблены, хотя звери сюда, похоже, еще не добрались. Не иначе, гранату кинули сверху. Но кто люк-то открыл? Теперь уже картину было не восстановить. Боекомплект пулеметов был наполовину израсходован, гранатомета – нетронут.

Разведчики с великой осторожностью спустились вниз, осмотрели и простучали каждый квадратный метр стен и пола, но тщетно. Небольшой бункер никак не тянул на убежище для первых лиц, а хранившийся в нем запас питьевой воды, консервов, галет и средств индивидуальной защиты – на государственный резерв.

– УОС «Горчак»[13]– произнес Демьянов, а генерал кивнул.

На всякий случай пол просветили металлоискателем, держа в голове, что даже такие оборонительные сооружения могли сообщаться с основным бункером системой тоннелей, но и это ничего не дало.

Кругом должны были быть еще такие. И, слава богу, если все они так же мертвы.

Поиски осложняло и то, что подходы к такому важному объекту вполне могли быть заминированы. Причем если мины расставили уже после катастрофы, то ставить предупреждающие знаки никто бы не стал.

* * *

Как ни береглись они, как ни проверяли каждый квадратный метр почвы миноискателем, а все же дошли до цели не все.

Прежде чем они вошли в потенциально опасную зону, один из спецназовцев проинструктировал их, чтоб шли след в след, как утята за матерью. И только там, где размечено саперами. Все только кивнули с серьезными лицами – мол, плавали, знаем.

Но, как оказалось, и на старуху бывает проруха. Замыкающий – немолодой уже мужик из Подгорного, не салага, служивший в Первую чеченскую, почему-то вздумал на одном участке срезать путь. Вряд ли засмотрелся на дьявольски красивый вид с горы Ямантау. Может, закружилась голова – они были уже довольно высоко – и после ядерной зимы здесь уже чувствовалась разреженность атмосферы.

Данилов, который был двадцатым с конца шеренги, метрах в пятидесяти вверх по склону, услышал хлопок, который принял за выстрел. Видел облачко пыли или дыма, стук не то камней, не то осколков и крик, переходящий в леденящий кровь рев. Так ревет попавший в капкан медведь. Следом Александр услышал возгласы тех, кто шел позади, обернулся, приподнялся над каменной осыпью.

Живой обрубок, человек без ног, сучил тем, что осталось от них, на горной тропинке; жухлая трава вокруг была вся красной.

Потом Саша узнал, что мужику наложили жгуты и дали обезболивающее, но через десять минут он умер. В 94-ом он вместе с другими молодыми призывниками штурмовал Грозный со стороны Ханкалы, но тогда судьба к нему была благосклонна. А теперь почти в географическом центре России нежданно-негаданно он нашел свою смерть.

«А что бы мы с ним делали, если бы он выжил?» – подумал Александр, когда они снова тронулись в путь, выкопав на склоне неглубокую могилу. Подумал без цинизма, хорошо понимая, что на его месте мог бы быть он сам. Что поделаешь, жизнь такая штука, что живым из нее не выберешься. А когда понимаешь, что все мы здесь смертники с отсрочкой исполнения приговора, начинаешь проще ко всему относиться.

Иначе, чем чудом, нельзя было объяснить, что больше за время поисков никто не погиб. Саперы генерала обезвредили еще четыре мины, местность плотно была ими «засеяна».

Вентиляционный ствол отыскался в километре от недавно обнаруженного ДОТа, замаскированный под естественный холм, который сразу показался Демьянову слегка выбивающимся из ландшафта.

Разбрасывая искры, плазменный резак вгрызался в решетку, но сварщик долго не мог справиться с особо прочным сплавом. Остальные держались поодаль – ни к чему рисковать всем.

Металл темнел, покрывался вмятинами, но не поддавался. Это уже были не бутафорские заграждения, призванные отпугнуть или задержать бродяг, журналистов, туристов и самозваных «сталкеров». Тех из них, кто сумел бы обойти кордоны «егерей» с корочками Федеральной службы охраны и снайперскими винтовками. Эти ставились против тех незваных гостей, которые знают, зачем идут.

Майор допускал, что их передвижения фиксируют камеры и датчики. Но деваться было некуда. Может, средства слежения и исправны, но живы ли те, кто сидел перед мониторами и принимал данные телеметрии? В этом он отчего-то сомневался.

Если быть честным, ему больше нравилась мысль, что живых внизу не осталось. В противном случае им вряд ли понравится вторжение.

– Где они брали энергию? – произнес Демьянов, глядя на неподвижные лопасти огромного вентилятора, который виднелся внизу, по ту сторону решетки. – Это ж сколько соляры надо сжечь.

– Думаю, дизель-генератор тут не при чем, – ответил Савельев. – Тут что-то посерьезнее. Геологический характер района не позволяет зафигачить геотермальную станцию… если они не прокопались до мантии, конечно. Поэтому рискну предположить, что внизу работал ядерный реактор малой мощности. А может, и немалой. Если они строили в городе наверху очистные сооружения с таким запасом, под триста тысяч человек, то должны были подумать и о снабжении энергией на перспективу. Не вечно же там сидеть.

– Вы серьезно? – переспросил Демьянов.

– А почему не быть реактору? Этот Ноев ковчег в горе Арарат поболе, чем ледокол или подводная лодка. А реакторы даже на небольшие эсминцы ставили. Эти ребята ведь собирались сидеть там не неделю. И тут кругом столько гранита для экранирования, что на глубине можно хоть нейтрино исследовать, не то что энергоблок поставить…

Понадобился почти час, чтобы справиться с двойной решеткой. И это было не последнее препятствие. На глубине пяти метров воздухозаборник отсекался стальной плитой, по виду мощной, как палуба авианосца.

Демьянов с генералом смотрели, как быстрым шагом возвращаются саперы. В городе, где вовсю велись горные работы, они легко нашли взрывчатку, но рассчитать заряд надо было грамотно. Переусердствуй, и можно устроить обвал.

Они были достаточно далеко, и все-таки грохот ударил по ушам. Землю слегка тряхнуло, на КПП «егерей» посыпалось непрочно державшееся в раме стекло. Хорошо, что в Межгорье не осталось никого, кто мог бы задаться вопросами.

Когда пыль немного осела, даже без бинокля они увидели, что с холмика сдуло фальшивый дерн, и он оказался искусственным сооружением, приземистой тумбой из блоков. В центре был черный колодец четыре на четыре метра, и ничего похожего на лестницу для спуска в ствол, глубиной триста пятьдесят метров. Отвесные стены без единой шероховатости. Здесь уже пригодится и снаряжение, и все те навыки, которые они опробовали в обезлюдевшей ракетной части. В первую вылазку вместе с людьми генерала пошли только те разведчики из Подгорного, которые имели опыт скалолазания.

Сначала было решено спустить на веревке небольшую видеокамеру. Демьянов и Савельев остались у колодца, остальные отошли чуть дальше. Несколько раз спускаемый груз натыкался на преграду, и каждый раз им, то немного вытягивая, то снова вытравливая веревку, удавалось спустить ее еще глубже.

Но когда они вытащили ее из казавшейся бездонной пропасти, камеры на ней не было. Когда это случилось – было неясно. Масса устройства была почти незаметна по сравнению с массой самой веревки. Но очень неприятным им показалось то, что конец шнура выглядел не оборванным, а оплавленным.

* * *

И все же кому-то надо было лезть вниз.

Майор прислушивался и смотрел в черный колодец, глядя, как натягивается под тяжестью спускающихся нейлоновая альпинистская веревка.

«И молвил он, сверкнув очами: – Вперед, орлы! А я за вами…» – вспомнил Сергей Борисович. Сам-то в безопасности, пока они рискуют…

На каждом из бойцов поверх защитных костюмов был страховочный пояс и специальная обвязка, при падении распределявшая давление по всему телу.

Из первой вылазки разведгруппа вернулась, слава богу, в полном составе. На глубине всего в двадцать метров обнаружился необитаемый технический этаж, назначением которого была вентиляция и отвод грунтовых вод. И если главный вентилятор не работал, то здесь все не было обесточено и функционировало. Все системы были сконструированы так, чтоб не нуждаться в человеческом присмотре, а энергия, вероятнее всего, поступала от солнечных батарей, размещенных где-то наверху.

Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений – они в шаге от цели…

И всего через пятнадцать минут после того, как последний из бойцов скрылся из виду, спускаясь в неизвестность во второй раз, внизу тяжко загрохотали выстрелы.

Через два часа, которые показались Демьянову сутками, над бетонным коробом показалась бритая голова старшего из спецназовцев. Он довольно скалился, рассказывая о том, что им удалось разведать. Демьянов понимал, что устраивать плач Ярославны по подорвавшемуся утром на мине тот не будет. Кто для него незнакомый ему лично человек из далекого Подгорного?

Зато, если раньше шарахались как ежики в тумане, то теперь шли как волки по следу. Просто так никто не будет устраивать подобные подлянки. Тем самым неизвестные защитники этой норы себя выдали с головой.

Потные и грязные, один за другим выпрыгивали из норы остальные.

– Спустились до самого дна. Из трех горизонтальных штреков, которые нам попались, два – обычные горные выработки, голый гранит, закрепленный временной металлической крепью. А вот третья, на глубине минус двести метров – уже интереснее. Там не просто крепь, а постоянная обделка, как в метро, и рельсы проложены.

Демьянов сначала не поверил своим ушам. Рельсы? Под горой? Но в этот момент его больше интересовало, что это была за стрельба.

– Сколько вы убили местных? – спросил он. – Нисколько. Это была автоматика.

На глубине восьмидесяти метров, видимо, кто-то прополз мимо фотоэлемента. И расположенная в углу конструкция, похожая на паука, начала без единого скрипа разворачиваться в их сторону.

Спускавшийся первым один из бойцов генерала снял рюкзак, метнул прямо в странную штуку, лямки зацепились за металлический кронштейн, и плотная ткань закрыла чувствительный глазок камеры. Следуя интуиции, боец разжал руки и, пролетев вдоль троса, повис двадцатью метрами ниже на страховочном поясе, успев крикнуть остальным, чтобы не спускались следом.

Вверху начал плеваться свинцом пулемет. Дрянь стреляла еще долго, пока не кончился боезапас.

Вторая сработавшая ловушка оказалась еще злее.

На отметке примерно в сто метров из форсунки на стене плюнуло едкой напалмообразной дрянью, которая в мгновение ока вспыхнула. К счастью, наученные горьким опытом, теперь первым спускали «муляж» человека в виде набитого тряпками рюкзака. Он и сгорел дотла, а хитрая ловушка оказалась очень хрупкой к ударам прикладом.

Демьянов представил, что могло случиться, если бы не эта мера предосторожности. Как запах горящей плоти наполнил бы колодец, несмотря на сильную вертикальную тягу. Как вопль обожженного быстро бы стих, а он полетел бы вниз комком обугленной плоти, как птица, попавшая в реактивную струю.

И все же это было в первую очередь психологическое оружие. Оно должно заставить повернуть назад тех, у кого хватило смелости дойти до этой точки.

Кто знал, сколько внизу таких же?

Но они лезли дальше, вжимаясь в стену, пока на глубине ста метров не нашли еще один, на этот раз обитаемый уровень. Вернее, раньше он был обитаемым. Тот самый, с бетонными стенами и рельсами.

В караулке, которая находилась у самой вентшахты, новую дань человеческой жизнью с них чуть не взяла «растяжка» – обычная граната Ф-1, привязанная проволочкой к двери. Там же удалось найти терминал, управляющий системами защиты. Оператора не было, свет не горел, но монитор работал и тепловизионная камера передавала изображение из вентшахты. И, судя по надписям на экране, система защиты была активна.

«В активном поиске» – как писали раньше в своей личной информации в социальных сетях не обремененные семьей люди.

Они исправили это, отправив механизм на покой, выведя из строя заодно еще пару адских машин, которые пока не дали о себе знать…

– Рельсы, – продолжал рассказывать спецназовец. – Обычные рельсы, не узкоколейка. Прошли метров триста в западном направлении, уперлись в завал. Похоже, искусственно сооруженный. В восточном прошли почти три километра. Судя по движению воздуха, там близко выход.

Демьянов понимал, что это шанс. Даже если остальные и смогут спуститься этим путем, никакой груз они вынести не смогут. Поэтому тот тоннель надо обследовать в первую очередь. Вдруг он вел к другому выходу на поверхность, с которого им будет куда сподручнее попасть внутрь?

* * *

Километрах в пяти к западу от Центрального микрорайона Межгорья, практически в лесу, находилась станция, на которой давно не останавливались поезда. Во всех справочниках она значилась как недействующая. Само здание станции – обычное, как на тысяче других пригородных полустанков – было закрыто на висячий замок. Рядом, вписываясь в лесной ландшафт, были разбросаны несколько ангаров, складов и депо. Это здание почти ничем не выделялось на их фоне и, как и другие, было недавно обшито зеленым пластиком, уже успевшим потемнеть. Но металлическая крыша, отмытая дождями, даже сейчас бликовала на солнце, словно ее специально надраили к их приезду. Здание имело отдельные подъездные пути, и отдельная ветка железной дороги шла к нему, закрытая от посторонних глаз железным забором. В этом закрытом городе каждый третий успел поработать на том или ином объекте со специальным допуском, поэтому все понимали значение слова «режим», и куда попало не лезли. И если возникла потребность в таких исключительных мерах, значит, на то были причины.

Ничего похожего на сторожевые вышки они не заметили, но это и понятно: большей демаскировки для действительно секретного объекта, который должен иметь вид гражданского, не придумаешь. – Первый, мы вас видим, – внезапно заговорила рация генерала. – Четко и контрастно. Можем даже выражение на лицах разобрать.

– Давайте быстрее, а то вам не понравится мое выражение, – буркнул он.

Даже если это было преувеличением, система видеонаблюдения оказалась на высоте. До здания было почти полкилометра.

Группа, успешно проникшая в катакомбы Ямантау через вентиляционную шахту, вышла на связь в назначенное время. Без потерь и даже без заметных трудностей они сумели найти мотодрезину и схему тоннеля, а затем доехать по нему до точки, обозначенной как «Гейт». И только выбравшись наверх, они поняли, где этот гейт находится.

– Не пугайтесь, здесь много «двухсотых» железнодорожников. Открываем ворота и ждем вас.

При слове «железнодорожники» Демьянов представлял себе слоноподобных теток и угрюмых пропитых мужиков в оранжевых жилетах, но не молодцеватых ребят с АЕКами, в бронежилетах и с четырьмя бронеавтомобилями. Впрочем, и это не помогло, когда к ним пришла невидимая смерть, следы которой уже встречались в городе.

Электромоторы заработали, и желтые ворота депо беззвучно разъехались в стороны, за ними точно так же открылись еще одни. Здесь их уже ждали волкодавы генерала, взявшие на себя командование группой проникновения.

Миновав непонятно для кого предназначенные предупреждающие знаки, отряд оказался внутри. Бойцы шли уже не в походном порядке, а в боевом, хотя здесь все и было разведано. С этого момента бдительность нельзя было терять ни на секунду.

Как оказалось, бригада постоянной готовности 4-ого железнодорожного корпуса со штаб-квартирой в Екатеринбурге была представлена тут целым батальоном, но тот не успел сделать ни единого выстрела. Было даже неловко грабить этих людей, которые честно выполняли свой долг, но их вооружение помогло бы и выполнению задачи, и, впоследствии, Городу. Даже у тех, кто выглядел в этом здании как обычный работник ж/д, оказалась при себе кобура с табельным оружием. Вскоре было найдено и тело начальника особой станции (он тоже относился к МВД), а также опись находящихся здесь грузов. И если само Межгорье все-таки немного пострадало от мародеров, то до депо они не добрались.

Вооружать людей непривычными для них автоматами майор не стал, но распорядился все собрать скрупулезно. Много боеприпасов и нужных вещей пополнили вещевые мешки. Даже если они не найдут больше ничего, это останется с ними.

В депо стояло десятка три вагонов, некоторые из которых были закрыты маскировочной сетью. Не все они были пусты, как уже знал майор, и некоторые прибыли на станцию буквально за день до катастрофы. Но не это было самым интересным.

В самом углу депо оказалась отгороженная секция. Именно сюда провели командиров разведчики. Здесь на погрузочной площадке примостилась самоходная дрезина АСГ-30, на которой разведчики приехали из тоннеля. Закрывавшие его гермоворота были открыты, пути со стандартной шириной колеи уходили под землю. Рельсы утоплены в бетон: при необходимости по тоннелю можно было проехать и на автомобиле.

Демьянов смотрел на пандус, на черный зев неосвещенного тоннеля. Вдохнул носом воздух и прошел два десятка метров по бетонной дороге в подземелье, глядя на непривычно резкие линии тюбинга. Похоже, чтобы снизить действие взрывной волны.

«Так вот ты какая, настоящая Ямантау»…

На чем ехать в тоннель, долго раздумывать не пришлось. На станции оказалось средство, подходившее для этой задачи идеально. Демьянов думал, что разбирается в железнодорожной технике, но никогда не слышал о таких.

Это была автомотриса – самоходный вагон, а точнее даже два, сцепленные вместе. Выкрашен «тяни-толкай» из двух локомотивов, соединенных герметичным переходом, был в маскировочный цвет. Остекления не было даже в кабинах машиниста, буфер явно мог столкнуть с дороги даже средний грузовик, а мог и принять на себя взрыв фугаса. Броня была не гладкой, а ребристой (что-то вроде стелс-технологии?), и не имела ни единой щели. Похоже, здесь круговой обзор тоже достигался с помощью видеокамер. Горб на крыше вполне мог вмещать пулемет, а весили бронелокомотивы наверняка как пара обычных.

Дверь в центральной части одного из них была приглашающе распахнута, подножка, как в пассажирских вагонах – опущена. Рядом беспорядочной грудой лежали несколько тел в камуфляже.

Вообще-то настоящих бронепоездов, как во времена Гражданской и Великой Отечественной, в России давно не было. В ходе двух чеченских войн применяли только импровизированные. У них были легкобронированные вагоны и локомотив, зенитные орудия ЗУ-23-2. Автоматические станковые гранатометы и пулеметы ставились на железнодорожные платформы, расчет защищал бруствер из мешков с песком. Чтобы уж совсем осложнить «духам» жизнь, на платформы ставились танки и боевые машины пехоты. Применялись эти спецпоезда, имевшие собственные имена, для чисто оборонительных целей на магистралях. Еще была пара бронепоездов на Дальнем Востоке, остались в наследство со времен напряженных отношений с Китаем. Но все их давно разоружили и списали за ненадобностью. А тут попахивало новой разработкой.

«Поезд президента», как окрестили они его при первом взгляде, внутри не оправдал таких ожиданий. Ни кожи, ни бархата, ни золота, ни картин в коридорах, ни конференц-зала на пятьдесят мест. Все утилитарно и похоже на обычный пассажирский вагон средней комфортности, только хорошо защищенный. До поезда Ким Чен Ира ему было далеко. Демьянов предположил, что он был создан для значимых лиц государства, если не для первых. Но явно не для военных нужд, а скорее, для гражданской администрации, когда она выберется из своих нор в послевоенный мир.

Разведчики между тем снова уехали в темноту, скупо отрапортовав об увиденном, перекурив, поев и, к неудовольствию Демьянова, перекинувшись несколькими фразами с одним только генералом. Исследование подземной железной дороги лишь начиналось. Примерно в двух километрах к востоку от вентиляционной шахты пути разветвлялись, и бог знает, насколько далеко тянулась каждая из двух веток.

Волкодавы из охранного батальона начали проверять одну и проехали столько, сколько могла преодолеть дрезина за двадцать минут.

Поиски осложнялось тем, что у них не было ничего похожего на схему. Это все равно, что археологу будущего исследовать запутанное Лондонское метро. А еще пришлось забыть про обычную радиосвязь. Имевшиеся у них рации для подземной связи не подходили, но даже те, которыми их снабдил предусмотрительный Савельев, давали устойчивый прием только на расстоянии до трех километров. Местный гранит очень хорошо экранировал радиоволны.

В автомотрису правительственную производства «Уралвагонзавода», как звалось, чудище, отряд поместился весь. Еще два часа заняло маневрирование и сцепка – к бронелокомотивам прицепили несколько грузовых вагонов. По настоянию генерала Савельева это были четыре платформы и столько же крытых вагонов. Демьянов боялся, что размеры последних не позволят им войти в портал тоннеля, но тот оказался гораздо шире, чем обычный метрополитеновский.

После того как закончили заправлять локомотив и зарядили аккумуляторы, состав двинулся с места ровно и плавно, быстро набрав скорость.

* * *

«Гейт». Ворота. Врата.

Данилов повторил и так, и эдак слово английского происхождения, одновременно знакомое и незнакомое. Почему-то оно ассоциировалось у него только с вратами ада. Не лучше были ассоциации и со словом «портал».

Судя по интервалам, через которые пролетали мимо опорные балки, он на глазок оценил их скорость в семьдесят километров в час. Значит, скоро они должны быть на месте. Не могут же эти катакомбы пролегать под всем регионом? Субъективно ему казалось, что они едут сквозь темный тоннель на восток уже много часов.

– А что в западном? – спросил Данилов товарищей.

– Сплошной завал. Похоже, подорвали его. Да и зачем нам в Москву? – хмыкнул Петрович. – Думаешь, там лучше, чем здесь?

Их звено расположилось не в автомотрисе, а во втором вагоне, обычной теплушке, где раньше перевозили не то бумагу в рулонах, не то еще что-то. Спали на полу, туалетной комнаты не было. Кто-то даже хотел запеть блатную песню про «столыпинский вагон», но остальные не поддержали.

Ехали долго. Столько, что Саше при его непритязательности, хватило бы, чтобы отоспаться. Это было разумно, учитывая, что по прибытии времени для сна может не выпасть долго. Но спать совсем не хотелось. За крохотными смотровыми окошками в полной темноте, которую прорезали только отблески огней локомотива, пролетали метры бетонных стен тоннеля, однообразие которых нарушали только трубы и кабели, кабели и трубы. Здесь внизу все поражало своей капитальностью и ухоженностью. Ни трещинки, ни потека ржавчины. Теперь они точно знали, что и разобранная узкоколейка, и бывшая обогатительная фабрика, и заброшенные строения воинской части на горе Ямантау, которые до катастрофы успели заснять сотни туристов – были не более чем бутафорией. И если в городе наверху витал дух запустения, то здесь внизу все содержалось в идеальном порядке. По крайней мере, до войны, поправил себя Саша.

Внезапно вагон резко, со скрежетом и скрипом остановился. Если бы у них были верхние полки, кто-то мог бы попадать с них.

– Приехали, – проворчал Петрович.

– Пойду, узнаю, что у них там, – Дэн поднялся с места и направился по проходу между лежащими на полу или сидящими на чем попало людьми.

– Всем на выход, – передали по цепочке из первого вагона.

Дверь ушла в сторону, в полутемный вагон проник свет.

Бойцы брали оружие; те, кто разулся, быстро обувался, продевали руки в лямки рюкзаков и выходили из вагонов. На станцию метро. Не хватало только светящегося табло с отсчетом времени до прибытия нового поезда и схемы маршрутов. Иллюзия была полной.

Подошел черед Александра, и он, не теряя времени, спрыгнул на бетонный перрон, размеченный флуоресцирующей краской. Перрон находился от дверей вагона на расстоянии тридцати сантиметров и значительно ниже, но тут уж было не до комфорта.

Воздух был сухой и лишенный запаха. Он не был застоявшимся – ощущалось его движение в направлении сердца подземного комплекса.

– Похоже, их строили, как старые ветки Московского метрополитена, с расчетом на естественную вентиляцию, – услышал Саша слова Дэна. – Воздуховоды работают за счет разницы давления. Иначе тут дышать было бы проблематично.

Недостатка кислорода не ощущалось, Данилов мог в этом поклясться. Прикинув, сколько они едут под уклон, Саша сделал вывод, что над ними уже не десятки, а сотни метров породы. От этой мысли ему стало неуютно, но не более чем от отсутствия туалета. Вернее, тот мог и быть, но их звено пока не отпускали с бетонного пятачка возле перрона.

– Очешуеть…

– Вы сюда посмотрите.

Иллюзия, наделившая незнакомые вещи чертами привычных, рассеялась. Станция была грузовой, а не пассажирской, и имела мало общего с благоустроенной подземкой.

Лучи прожекторов вместе с фарами локомотива разогнали темноту, пересекаясь высоко под потолком. Где-то высоко над их вагоном нависал кран. Чуть дальше, где остановился локомотив, над путями был проложен металлический виадук.

Половину того, что они назвали станцией, занимал кажущийся хаос контейнеров, связок металлических труб, двухсотлитровых железных бочек. Широкие ленты транспортеров, огороженные сеткой, тянулись во все стороны, исчезая в недрах горы: какие-то горизонтально, какие-то под углом. Черт их разберет, куда они ведут, подумал Александр, на них были только ничего не говорящие указатели вроде «24/1». Парень повернулся вокруг своей оси, делая панорамный обзор. Еще в вагоне, не спрашивая ни у кого разрешения, он, как шпион, закрепил миниатюрную камеру, состоящую из объектива и карты памяти, у себя на голове, рядом с налобным фонарем. Видеоотчет о спуске в Ямантау будет готов, что бы ни случилось.

– Чего ждем? – спросил Данилов у командира звена.

– Похоже, решают, куда идти, – ответил Дэн.

– Разве тут нет схемы всего комплекса?

– Где-нибудь на стене, да? Это тебе что, торговый центр? – хмыкнул бывший сурвайвер. – Видно, режим на объекте не предполагал свободного перемещения укрываемых… обычных – по всему комплексу. Надо искать у дежурных служб.

– А где их искать?

– Не твоего ума дело. Ты это, не беги впереди паровоза. Этим сейчас уже занимаются. Наша задача, как я уже сказал, не наступить куда не надо и ноги не протянуть раньше времени. Мы еще понадобимся. Наверно, не как боевая единица, а на подсобных работах. Что нам привычно.

Это не могло не радовать.

– Да, кажись, не с кем здесь воевать, – проговорил Презик, боязливо оглядывая пустую станцию.

Ни одного человека. Ни живого, ни мертвого.

* * *

– Я, понимаю, устали, но это, мать вашу, не повод переть вперед, как носороги!

Генерал отчитывал бывалого спецназовца, как нашкодившего котенка.

Демьянов видел, как вытянулось лицо у человека, еще минуту назад хладнокровно обезвредившего гранату с выдернутой чекой. Оправдываться, как мальчик, тот не стал, но и не возразил ничего, соблюдая субординацию.

Майор понимал причину злости Савельева. Они еще даже не начали работу, а уже имели потери и могли бы получить новые. Граната Ф-1, просто и незатейливо привязанная проволочкой к дверной ручке, ждала первого, кто воспользуется санузлом. Теперь она лежала на столе обезвреженная, но все еще таящая в себе немую угрозу.

Приподнятое настроение сменилось чувством злости и желанием перетереть обитателей подземелья в труху. Увеселительной прогулки никто и не ждал, но теперь приходилось идти, каждую секунду ожидая нападения. А это здорово замедляло и без того черепаший шаг. Но если забрался туда, куда забираться не следовало, не жди спокойной жизни.

Незадолго до этого Демьянов, пыхтя, поднялся по лесенке в вынесенную на крышу радиорубку. И вслед за дежурившим там бойцом увидел, как потолок тоннеля внезапно прыгнул вверх. Высота свода, казалось, была метров двадцать. При желании по этой «станции № 1» мог бы проехать автокран с поднятой стрелой. Демьянов вспомнил, что концерн Рабиновича когда-то получил заказ на изготовление нестандартных проходческих комбайнов для строительства объектов к Олимпиаде в Сочи (как давно он читал про это – в прошлой жизни…). Выходит, и здесь они пригодились…

Оказалось, что дальше по рельсам для них пути нет. Тоннель прерывался стальной перемычкой, которая плотно закупорила его, врезавшись в бетон, будто обрушилась на него с силой. Вторая ветка, которая могла быть частью местной кольцевой линии, была заглушена на таком же расстоянии от гейта на станции «Пихты». И открыть их вручную оказалось невозможно. А значит, надо было идти пешком.

Почти сразу после высадки на этот незнакомый берег хреновые вести пришли от дозиметристов. Вопреки ожиданиям, здесь на глубине уровень радиации оказался лишь чуть ниже, чем снаружи на станции, где произвели последнее измерение. Это означало, что радиоактивные воды все-таки проникали в убежище. Значит, времени у них еще меньше. Там наверху радиоактивное облако уже накрывало обезлюдевшее Межгорье и окрестные поселки, откуда ушли даже последние из выживших.

Пока они шли без защиты органов дыхания. Но на глубине, скорее всего, придется снова надеть маски.

К вечеру было обезврежено восемь ловушек на основе распространенных гранат и мин, и еще десять просто помечены и обойдены. Демьянов отметил, что между ловушками есть большая разница. Огнемет и автоматические пулеметы явно смонтировали до войны. А эти «подарочки» установлены впопыхах и дилетантами.

Легче от этого никому не стало. Зато чувство опасности лучше всяких командирских окриков установило в отряде железную дисциплину. Помня про присутствие в подземелье людей, способных на враждебные действия, они стали гораздо бдительнее. Все шли вперед в молчании: ни шуток, ни посторонних разговоров даже шепотом. Глаза внимательно изучали каждый квадратный сантиметр пола, стен и даже потолка, уши улавливали и анализировали каждый посторонний шорох.

В системе водоснабжения вода была, она текла из кранов жидкой струйкой – было ясно, что резервуары по-прежнему наполняются водой из артезианских скважин. На постах наблюдения они нашли несколько ящиков с НЗ, но их, как и воду, не тронули. Пить было решено только принесенное с собой, а употреблять в пищу – только то, что лежало большими партиями и в запаянных банках, то есть не могло быть отравлено. Пока они таких запасов не нашли, поэтому обходились взятой с собой едой.

Час спустя была закончена разведка соседней станции. С первой ее соединял широкий коридор, вырубленный в скальном граните. Выход обозначала собой бронированная будка КПП, непрозрачное стекло имело микрофон для переговоров и панель, куда прикладывался пропуск, но ни одной прорези. Здесь стояли неподвижные стальные турникеты в человеческий рост, поставленные не для острастки безбилетников, а для сдерживания потока людей. Для сдерживания тех, кого и они не остановили бы, к потолку без всякого стеснения крепилась пулеметная турель знакомой конструкции.

По другую сторону пропускного пункта все выглядело более опрятно. Бетонные стены окрашены в зеленый, лампы упрятаны в плафоны, на пол нанесена цветовая разметка, обозначавшая какие-то маршруты передвижения – красные, синие, зеленые линии. Тут были стулья, скамейки и даже декоративные растения в пластиковых кадках. Нашелся даже небольшой кафетерий, в котором они решили ничего не трогать.

Предназначались эти площади, скорее всего, для персонала погрузочного пункта. Эта станция была вдвое меньше первой, но даже она была сравнима со станциями Новосибирского метро…

В середине платформы, прямо под несветящими лампами на потолке, выложены в ряд тюки – большие и поменьше. Похоже, кто-то серьезно готовился к переезду, и Демьянову это не понравилось. Значит, не все в порядке здесь.

Приглядевшись, майор почувствовал, как его будто током ударило. Тюки с поклажей там действительно были. Но были и тела людей. Мужчин, женщин и даже детей. Их было не меньше тысячи. Некоторые были в цивильной одежде, некоторые в одинаковых серых комбинезонах с номерами.

– Мрак. Это кто их так?

– Не знаю, – пробормотал Савельев. – Но лучше бы нам с ними не встречаться.

Они шли без масок, поэтому в нос ударил тяжелый дух разложения. И по виду, и по запаху было ясно, что лежат тела не меньше месяца.

Один из спецназовцев быстро сделал предварительный осмотр.

– Следов повреждений нет. Похоже на БОВ… Некоторых рвало, были спазмы.

Ну почему нигде их не встречают с цветами, куда бы они ни пришли? Почему везде такая жопа? Кошмар на кошмаре сидит и кошмаром погоняет.

– Срань господня… – выразил он все фразой из американских фильмов.

– Товарищ генерал, – услышал майор голос одного из ракетчиков. – Вижу раны. Нанесены после смерти. – Укусы, – заключил Демьянов, еще до того, как Савельев отреагировал.

Первым телом, которое они увидели здесь внизу, был страшно раздувшийся труп большой собаки, черной как смоль, с лоснящейся шкурой. На перекошенной морде застыл оскал, на пасти запеклась темная кровь, глаза раскрыты. Ран на ней не было, а значит, она могла отравиться, поэтому лезть к ней близко было бы опрометчиво. Брюхо выглядело не вздувшимся от газов, а тугим, как барабан. И только сейчас до майора начало доходить: собака была почти не тронута тлением. И она очень плотно насытилась перед смертью.

Не только люди могут от страха сходить с ума. Насколько Демьянов знал, доберманы в современной России практически не использовались в качестве служебных собак. Да и нет резона брать их с собой в убежище. Выходит, это был чей-то любимец. У него и ошейник оказался непростой, с монограммой из золота. А этот экземпляр был особенно крупный. Кто мог держать в убежище такую тварину – она же одного мяса жрет как два здоровых мужика? Только тот, кому можно было хоть бенгальского тигра провести.

Герр Доберман, создатель породы, был совсем не добрый человек, а сборщик налогов, поэтому и собака вышла соответствующая. Но при надлежащей дрессировке из них получались преданные охранники, а не дикие звери. И с мозгами у них в порядке – не хуже, чем у немецких овчарок. Что тут должно было произойти, что ошалевшая псина начала грызть всех подряд? Одно ясно – эти люди к тому времени были уже мертвы.

Но куда идти дальше со станции-некрополя, если ничего похожего на план так и не нашлось?

Зал с покойниками соединялся с широченным коридором, в котором находилось два лифта, большой и малый, а между ними лестничная клетка. Но та была обрушена, явно подорвана саперами. За раздвижными дверьми лифтов, малого и большого, оказалась пустота. Хороши бы они были, если бы хватило дурости шагнуть туда не глядя. Из темноты слабо тянуло сквозняком. Снова тревожно затрещал радиометр.

13

Универсальное огневое сооружение (УОС) «Горчак» – типовая долговременная огневая точка с пулемётным и гранатометным вооружением. Защита способна выдерживать прямое попадание артиллерийского снаряда.

Поколение пепла

Подняться наверх