Читать книгу Что не убивает - Алексей Ефимов - Страница 6

Нет идеальных людей. Нет идеальных начальников. Тут уж каждый как может.

Начальник Саши, директор по маркетингу и пиару, Владислав Игоревич Жикин, был эффективным менеджером, а человеком – так себе. Саша привык к нему за пять лет, но при этом раз в неделю мысленно писал заявление об увольнении и клал перед ним на стол. С меня хватит. Я ухожу.

Ухожу и остаюсь.

Этот понедельник был обычным понедельником, с планеркой в десять у Жикина. Планерка – ярмарка тщеславия. Здесь хвалятся успехами, замалчивают проблемы, строят прожекты. Здесь часто получают по шапке и редко слышат «спасибо».

Саша готовился не столько к планерке, сколько к беседе после нее.

Вчера Кира удивила его. Обрадовала. Влюбила в себя еще больше.

Держась за руки, они шли на восток, по Грохольскому, а затем у посольства Японии свернули-таки на север, к ВДНХ.

«Так и быть, – вдруг сказала Кира. – Едем».

Они остановились. Он удивленно смотрел на нее. Она улыбалась.

«Ты авантюрист и смельчак, – сказала она. – А я хочу быть с тобой. Как в той песне Бутусова. И тоже хочу быть смелой авантюристкой».

Он поцеловал ее. Она ответила ему. Прохожие оглядывались на них, а им было все равно. Саша знал, что этот вечер будет жить в лучшем уголке его памяти, с пряной ностальгией, с запахом сирени и скошенной травы, с хмельной мягкостью бытия, со вкусом губ Киры, с ее голосом. «Я хочу быть с тобой», – сказала она. Ничего лучшего он в жизни не слышал.

Между тем без пяти десять. Пора на планерку. Как там Жикин? В каком настроении?

У Жикина ныла спина. Протрузия межпозвоночных дисков, следствие сидячего образа жизни. Пока шла планерка, Жикин ерзал в кресле, поглядывая на часы. Слушал без интереса. Не задавал вопросов. Не лучшее время для просьбы об отпуске, но делать нечего, некуда отступать.

Когда все вышли, Саша остался.

– Владислав Игоревич, есть минутка?

– Что такое?

– Можно в отпуск в июле? – Он взял с места в карьер.

«Нашел что спросить», – прочел он на лице Жикина.

– Когда в июле? – сказал Жикин вслух.

– С пятнадцатого, после запуска новой линейки.

– А если запуск задержится?

– Поеду позже.

Саша знал вопросы и ответы – как в дебюте шахматной партии – но эндшпиль не знал.

– На сколько дней?

– На три недели.

Жикин вскинул брови:

– Три? Устал работать? До пенсии далеко. Три недели эквивалентны трем месяцам в двадцатом веке. Мы попали в Большой андронный коллайдер и летим все быстрей. Зачем тебе столько?

– Для поездки на Дальний Восток.

– На Камчатку?

– Во Владик.

Жикин скривил губы:

– Что там делать так долго? Туда-сюда ездить по Русскому мосту стоимостью в миллиард долларов?

– Я поеду туда автостопом.

Жикин замер:

– Шутишь?

– Нет. Хочу попробовать. Помните МакМерфи2?

– У него были с этим проблемы, – Жикин постучал по виску. – Он был психом, социопатом.

– Он хотел быть свободным и любил жизнь. Что в этом плохого? Он пробовал, не боялся. А вы пробовали?

– Что? – встрепенулся Жикин, защищаясь вопросом.

– Что-нибудь. Испытывали себя?

Жикин задумался.

– Прыгал с парашютом по молодости да по глупости, – сказал он после паузы.

– А к девушкам в окна лазили?

– Было дело.

– Видите. Вы тоже в чем-то МакМерфи. Были.

Что-то изменилось в Жикине – расслабилось, очеловечилось.

– Не страшно? – спросил он. – Мало ли на кого нарвешься? Не девяностые, но все-таки. Не хочется остаться без пиарщика.

– Я возьму травмат.

– У тебя есть пистолет? – удивился Жикин.

– И ружье. Но его я не буду брать, а то мало ли что.

«Плохо вы знаете сотрудников, Владислав Игоревич, – подумал Саша. – Не поддерживаете неформальное общение, сидите за стеной, командуете».

– А если не согласую отпуск? – вдруг спросил Жикин. – Уволишься или останешься? Или убьешь меня? Что скажешь, мистер МакМерфи?

Саша чувствовал, как взгляд Жикина вдавливает его в кресло, а ладони потеют и крепче обхватывают лакированные деревянные подлокотники.

Одна секунда.

Вторая.

Слишком долго.

Он слишком долго молчит, а между тем на лице шефа виден намек на усмешку, иезуитский такой намек: слаб ты, парень, кишка у тебя тонка, держишься за теплое место, какой из тебя МакМерфи?

– Уволюсь, – сказал Саша.

– Блефуешь?

– Нет.

– Тогда пиши заявление в кадры. Можешь быть свободен после запуска новой линейки.

– Какое заявление? На отпуск или на увольнение?

– На что хочешь. Как говорят англосаксы – up to you. Если на отпуск, то на семнадцать дней. В четверг будь добр в офис. Если не увижу тебя в четверг, можешь не приходить. Заболел, опоздал на самолет, ограбили, избили, убили – без разницы. Так круче, да? Интересней? Меньше времени, больше трудностей. Не благодари.

Саша вышел из кабинета.

Мечта летела перед ним, а он, следуя за ней, чувствовал решимость идти до конца. Жаль, что долго ждать, полтора месяца. Как сберечь огонь и отправиться в путь, чувствуя то, что он чувствует сейчас? Не потухнет ли? Не струхнет ли? Не найдет ли повод не ехать? У человека есть склонность оправдывать себя, искусно объясняя свои ошибки и слабости для сохранения самоуважения и целостного положительного «я», – как избежать этого? Как быть честным с собой? А Кира? Не раздумает ли?

Сорок семь дней.

Он включил обратный отсчет времени.