Читать книгу Провинциалка - Алексей Еремин - Страница 2

Много лет в рабочем графике Нестерова на начало августа стояли две недели отпуска. Но обязанность вывозить сына и дочь на море перешла вместе с женой к её супругу, потому отпуск всегда переносился на ноябрь, чтобы ярким солнцем рассеять осеннюю хмарь. Летом же ему особенно нравилась его загородная жизнь в собственном доме.

Однако в этот год он почувствовал, что информация, которая лилась ежедневно десятками писем и телефонных звонков в сознание, отравила его. Разбухшие, как напитанные молоком мякиши хлеба, лысеющие ровесники, молоденькие девушки, с которыми он жил, оценивая его густые каштановые волосы, розовые ногти, мускулистое и худое, как у сушёной рыбы тело, спрашивали, как ему удаётся в сорок четыре года так хорошо выглядеть. Он отвечал, что умерен в еде, что много занимается в тренажёрном зале дома (уговорить просмотреть который было одним из верных способов свести знакомство с новым красивым телом). Однако истинной причиной он считал умение понимать свой организм без путанных толмачей-врачевателей. Потому его личный помощник нашёл уединённый отель, и Нестеров ушёл в отпуск.

В первое же утро своего распланированного, как будний день отпуска, он проснулся привычно рано. До десяти утра наслаждался тишиной отключённого телефона, завтракал в кровати, заказанными накануне жирными и сладкими круассанами с солёной карамелью, смотрел на своё отражение в тёмном экране телевизора.

В салоне автомобиля звучали композиции из специально для поездки созданного списка, избавленного и от навязчивых мелодий, и от слов и даже голосов. Он чувствовал свой немецкий автомобиль, который в последний год только коротко разгонялся по автомагистрали, а после переезжал от светофора к светофору по забитым улицам, щенком, который провёл жизнь в квартирной тесноте, и вдруг его выпустили носиться по бескрайнему полю, поднимать с лаем птиц и гнать испуганного зайца. Нажатием педали газа он резко ускорял автомобиль, и бросал его в волнительно-незнакомые извивы узкой дороги. Смиренно влачился за неторопливым трактором, тянущим прицеп с кудрявой копной сена, а после срывался вниз с холма в бескрайние жёлтые поля, разрезанные сухой полосой асфальта. Взгляд, как тот щенок, носился по просторам и приносил как кость, ощущение свободы.

В первые дни он не сказал и десятка слов. Вставал рано утром, чтобы одному поплавать в пустом бассейне, завтракал за столиком в углу, спиной к залу, шёл на массаж, в тренажёрный зал, бродил по тропинкам в лесу.

Одиночество слишком сильное лекарство, чтобы принимать долго. Перед ужином он стал кататься по окрестностям. Однажды вечером он вышел из автомобиля под любопытно-завистливые взгляды двух молоденьких девушек и паренька при них. Свершалось мгновение, которое в юности он непременно бы упустил, начав размышлять, замечен ли он, точно ли приятное впечатление произвёл. Они бы увидели его сомнение, он бы потерял самоуверенность. Нестеров знал, что выглядит отлично, седина в густых волосах тщательно закрашена, сильная близорукость скорректирована невидимыми линзами, одет он небрежно, но дорого. В сорок четыре года он действовал:

– Добрый день, молодые люди. Могу я вас угостить в этом милом кафе?

Из двух девиц одна была красива, но, очевидно, занята молодым человеком. Вторая же низенькая, тёмненькая, с редкими усикам над верхней губой, но с широкими бёдрами и высокой грудью, чем после нескольких недель целибата его вдохновляла вполне.

Он угощал их шампанским, они беседовали о жизни в городке. Открытием стало, что свободной оказалась красивая Екатерина. Куда смотрел, выбирая, этот мальчик?! Она отказалась от предложения посмотреть, как он устроился в отеле, но они условились увидеться на следующий день.

Нестеров встретил её вечером после работы. Он с ухмылкой отметил, что в этот раз она вышла к нему в призывном розовом платье, в туфлях вместо кед, губы подкрашены, ресницы подведены, лицо припудрено, – меленькие глазки увеличены, а несколько досадных прыщиков на лбу скрыты. Но и в этот вечер после ужина он отвёз её к дому и достиг лишь дружеского поцелуя в щёку.