Читать книгу Рассказики - Алексей Еремин - Страница 3

В семнадцать лет, если ты рыжая, ростом выше всех мальчиков класса, ты уже знаешь одиночество. В лучших подругах у тебя такая же несчастная одноклассница.

Когда перед киносеансом к столику дешёвого кафе подошли двое молоденьких солдат, мы разрешили им подсесть. После фильма гуляли по центру Томска. Падал редкий снег, было морозно, но безветренно. То новое чувство волнения и радости я помню и сейчас.

Слава. Каждое воскресенье мы проводили вместе. Иногда у него случался выходной в компенсацию за превышение сверх установленной продолжительности еженедельной службы. Двадцать лет. Как я всё помню? Но помню. В такие дни я сбегала с уроков, и мы шли гулять, а потом в кафе, потому что это был наш праздничный день.

Одноклассники, которые видели нас, и подруга представляли, что у меня «взрослые» отношения, но ничего не случилось. Не случилось, скорее, из-за него. Я была внутренне готова, но он будто берёг, и не шёл дальше, хоть и мог, после запойных поцелуев до головокружения.

Сразу после Нового Года его отправили на войну. Слава сказал, что на пополнение в Грозный. Каждый вечер я смотрела новости по всем каналам, надеясь случайно увидеть его лицо. Каждое утро по дороге в школу и вечером перед сном заглядывала в почтовый ящик. Каждый день снимала телефонную трубку, проверяя, нет ли обрыва связи. Вечером третьего марта двухтысячного года папа сказал: – Дочка, тебя, – что-то в его голосе сорвало меня с места, в коридоре я влетела мизинцем в книжный шкаф, он распух, болел больше месяца, как оказалось, такая незначительная, кажется, косточка, но ходить без неё трудно!

Их только вывели из Грозного! Он жив! И не покалечен! И он отправил мне письмо! И сегодня напишет ещё одно, подробное! И он очень скучает!

На выпускном вечере неожиданно оказалось, что я не отверженная, длинная, рыжая, неуклюжая, а, напротив, любимая. Любимая одноклассником, который мне очень, очень нравился. Я услышала ещё одно признание от яркого мальчика из параллельного класса. Как же мы страдаем от неуверенности в себе в эти подростковые годы!

Мне удалось поступить в Томский университет на факультет журналистики, и здесь я снова почувствовала мужское внимание; ухаживания, цветы, приглашения в театр или на концерт. Но мне нужен был только мой Слава! Пусть я злилась, но умом понимала, во многом мама права: – Доченька, ты уже выросла из школьной любви. Он солдат, ты студентка. Никакого будущего у вас нет, прими это. Я понимаю, он хороший, добрый, но не надо жизнь свою под него подстраивать.

Не знаю, как бы сложилась наша судьба, сейчас понимаю, мама говорила мудрые слова, но в декабре ему дали отпуск на две недели. Влюблённый, богатый, худой, – таким он виделся мне в те недели. Никто из нас уже не мог противиться наивысшей близости.

Когда он уехал в часть, мы уже составили план жизни: я учусь в университете, он не продлевает контракт, покупает для нас квартиру, устраивается на работу, мы женимся.

Годы часто однообразны, как новобранцы в строю, но некоторые, как разряженный ветеран, с аксельбантами и блестящими медалями на груди, запоминаются. В 2002 году мы сделали ремонт в нашей квартире, сыграли свадьбу, и я проходила практику на томском телевидении.

Изначально своей темой в журналистике я выбрала образование, просто потому, что папа работал заместителем директора школы, мама заведующим учебной частью в лицее, поэтому проблемы образования (во множестве) и достижения (сильно меньше), были близки и понятны. На областном телевидении, как и везде, самой престижной считалась политическая журналистика, следом криминальная, потом светская, дальше другие, другие, а тема образования, несмотря на то, что Томск университетский город, стояла так далеко, как рядовой от маршала.

Практику я проходила под руководством пожилой женщины, которая, как оказалось, знала мою маму. Мы выезжали на совещания в областной комитет по образованию, снимали сюжеты об экзаменах, о выпускниках, которые выходили в эфир в конце новостного блока, когда зритель уже утомился и ему всё равно, что смотреть.

По завершении практики мне предложили совмещать работу на телевидении с учёбой.

Следующие годы вспоминаю как очень-очень счастливые. Трудно было и Славе устроиться в гражданской жизни, трудно мне учиться, работать, писать диплом, а затем возглавить подразделение, где все сотрудники были старше меня. Единственное, что огорчало, это драки. Удивительным образом моя внешность, которая в школьные годы оставляла сверстников равнодушными, притягивала мужчин. Муж даже на самые невинные знаки внимания реагировал резко, даже агрессивно. Самый ужасный случай, когда он один дрался с тремя здоровыми пьяницами. Одному он слома тогда переносицу, другому порезал ногу.

– Оружием может быть всё, даже тарелка.

В один волшебный день наш репортаж об успешных исследованиях Лаборатории экспериментальной и прикладной минералогии вышел на федеральном канале! Прекрасно помню чувство нереальности происходящего, когда я, прижавшись к груди Славы, слушая частый стук его сердца, понимала, что миллионы и миллионы людей сейчас смотрят наш сюжет, видят меня с микрофоном. Помню слезинки, повисшие на ресницах моего мужа, которые, я, конечно, не заметила.

В эти первые годы семейной жизни мы не расставались. В гости к друзьям, в путешествия, к родителям отправиться одному? Немыслимо! Слава отлично управлял автомобилем, потом я научилась, и каждый месяц мы куда-то путешествовали. То на Синий Утёс, то на Васюганские болота, то просто на Обь с палаткой, то на выходные погулять по Новосибирску и сходить в оперный театр, то к его маме и сестре в деревню. В отпуск мы ездили и на Алтай, и в Саяны, и на Урал, и на Байкал, даже во Владивосток. Летали за границу к тёплым морям, где я со злой ревностью наблюдала за женскими взглядами, которые как языки мороженое, облизывали его высокую мускулистую фигуру. Где бы мы не были, всегда и везде с ним я чувствовала себя в безопасности. Понимаю, для Славы жизнь складывалась тяжелее, я занималась любимым делом, а для него менеджер по продажам точно не мечта детства.

В 2009 году мне предложили вести рубрику об образовании на новостном федеральном канале. Слава знал, для меня это вакансия мечты.

Мы переселились в огромную Москву, сняли квартиру рядом с телецентром.

Первый год в новом коллективе, с требовательным начальством, с жёсткими регламентами стал испытанием. Но через полтора-два года насыщенная столичная жизнь втянула меня, как затягивали ноги Васюганские топи, с тем же чувством веселья и лёгкого страха. Мы освещали церемонии открытия новых учебных центров, торжества в честь выпускников, награждения отечественных учёных. Слава несколько раз сопровождал меня на торжественные выходы, где мы оба чувствовали неловкость. А когда в очередной раз, как в Томске, он заломил за спину руку бизнесмену, который излишне вольно, как мужу показалось, вёл себя по отношению ко мне, я прямо заявила, что сама могу за себя постоять, и, если он не может сдерживаться, ему лучше не выходить в свет, потому что это прямо вредит моей работе.