Читать книгу Путешествие из Москвы в Санкт-Петербург - Алексей Еремин - Страница 11

Проснулся к пяти утра. Туалет (сколько можно бурлить воду?! ), умывание (раскрыты ледяными брызгами глаза, ресницы от холода жмутся семейками, капли на лице), чай из пакетика (уф, горячий), фотоаппарат (стой, танец с огнем, пойман у бедра), асфальт (не надо гнать), земляная дорога (уже не торопишься? – ось оставить пара пустяков), это здесь! (колотит сердце – придёт или нет? – первое свидание), просека в лесу, слепленные в фундамент кирпичи (остатки ворот? Кучи мусора, ворота впереди!!! ); утро в горячке чувств, – больной с высокой температурой, – сознание твердеет, поднимается над жаром, ловит мгновение бытия и тает.

В аллее тополей, поросшей кустами, окопом тропа. Аллея как благополучный в прошлом, ныне опустившийся человек, (элегантный костюм кроил элитный портной, но пиджак уже засалено блестит на рукавах, протерт на локтях, перекошен штопкой, без пуговиц, брюки поросли бахромой). Из прохлады в жаркий свет поля высокой травы. Как в регулярном парке за ровной шпалерой стриженых кустов зонты гуляющих по дорожкам чеховских дам, над высокой травой белые купола борщевиков. Впереди, как подтопленный корабль, ныряет и вздымается в зелени дворянская усадьба. Из окон выплескиваются кусты, с ломаных стен стекают плющи.

Раздвигая траву с меня ростом, шёл вперед; стены углом на меня, словно корабельный нос, то погружались полностью, то всплывали на два дека, пока как выстрел не пробил аромат трав густой запах вони. Я прошёл ещё несколько шагов, отвёл рукой бьющий на сквозняке фонтан куста из угла бывшего подоконника, заглянул на земляной пол в битом камне, сверкнул осколок бутылочного стекла, как в лунном свете, словно яркая фраза с верой в лучшее, и погас в тени жизни. Зажав нос, я обернулся и побежал.

Накануне выжившей аллеей двухсотлетних сосен, скрипя снегом под скрип мачт, мы вышли в снежное поле, где на холме стоял обугленный трехэтажный дворец, с тремя колоннами между окнами до рыбьих костей прогоревшей крыши. Избиты белые колонны до запекшихся ран кирпичей.

– Папа, папа, а почему, а отчего, дома никого нет, почему крыши нет? Папа, а кто все это сломал, враги?