Читать книгу Повелитель огненных птиц - Алексей Федоров - Страница 6

Как ни странно, мой разум от неминуемого сумасшествия из-за горы непонятностей, навалившейся на него, спасли стражи Арлена, среди которых был и единственный мой местный знакомец – Харрел. Как оказалось, он входит в летучий отряд быстрого реагирования. Бойцов вроде него старались рассредоточивать по службе среди менее талантливых коллег в качестве силовой поддержки и как надежный источник практических знаний в делах военных. Летучим отряд был почти в буквальном смысле. Каждый в нем имел боевую химеру, некоторые из тварей могли летать.

Такие химеры были привилегией военных, отслуживших в специальных войсках Марийского Царства. Создавались эти твари группами магов, под конкретного человека, который формулировал требования в соответствии со спецификой своей работы. Кому-то требовались исключительно устойчивые к перепадам температур твари, способные долго обходиться без воды, что крайне полезно в пустыне. Кому-то со способностями мимикрии и сопротивляемостью ядам, для лесных бдений, а кому-то нужна была химера для работы в городских условиях, такие могли превращаться во что-то безобидное, вроде домашнего животного. Однако они всегда имели не поддающиеся осмыслению способности, а в случае смертельной угрозы могли быстро унести хозяина в безопасное место. Подчинялись ручные чудовища всегда одному единственному человеку, умирая вместе с ним.

Когда заканчивался обязательный срок службы, ветераны сохраняли химеру в качестве благодарности короля за отменную службу. Впоследствии они становились дорогостоящими наемниками, телохранителями или просто очень уважаемыми гражданами, потому как не уважать владельца марийской боевой химеры – очень вредно для здоровья. Особенно с учетом ментальной связи между владельцем и химерой, а также отсутствием полного контроля над созданием. Бывали случаи нападения химер на людей, вызвавших мимолётное неудовольствие их владельца. Чаще – у тех, кто не успел привыкнуть к мирной жизни. Конечно, для решения подобных проблем были разработаны специальные амулеты для владельцев химер и простые инструкции по безопасности для мирных граждан, но… всегда ведь остается шанс нарваться на полнейшего дурака, как с той, так и с другой стороны, который решает пренебречь инструкциями.

Арлен был городом уникальным во многих отношениях, но одной из главных его особенностей было наличие этого самого летучего отряда. Чем власти городка привлекали бывалых ветеранов к себе на службу, не знал никто, но факт – такой отряд был только в этом городе. И именно для его вызова была создана специальная система сигнализации. Небольшие камешки разных цветов, достаточно прочные, чтобы не вызывать ложных тревог и достаточно хрупкие, чтобы даже ребенок мог их разбить при помощи тяжелого предмета.

Не все имели такие важные вещи. Каждая улица разбивалась на отдельные участки, где выбирали два-три дома, ответственных за контроль ситуации. В обязательном порядке сигнальными камнями снабжались жители угловых домов. Хотя, если была возможность, отдавали предпочтение тем, в чьи обязанности и так входит слежка за ночными улицами – охранникам складов, патрулям, работникам различных ночных заведений.

В этот раз вызов произвел некто из жильцов окружающих домов. Это стало ясно, когда самый молодой воин (на вид не больше тридцати, но по внешности местных оценить – та ещё задачка) зашёл в ближайший дом. Возможно, жильцы его ещё не ложились спать, а возможно – проснулись от шума во время драки, главное – летучий отряд был здесь и Харрел тоже.

С одной стороны нас сторожил ширококостный страж с химерой, более всего похожей на сплющенную сороконожку пяти-шести метров длинной. Все сегменты ее брони были покрыты белыми костяными наростами, к ним же через неравные промежутки крепились шесть пар крыльев, похожих на стрекозиные. На голове шевелились три пары усиков разной длинны. Венчались последние коричневыми шарами, из которых торчали распушенные волосяные иглы фиолетово-красного цвета. Ближний к монстру красный распрот взволнованно отступил ближе к людям.

Рядом расположилась химера того стража, что зашел в дом. Белое в округлых черных пятнах лягушачье тело с синими лапами было покрыто редкими оранжевыми перьями. Птичьи голова, крылья и хвост имели желто-черную раскраску и маслянисто поблескивали.

Сзади я рассмотрел примостившегося на крыше слизняка с множеством щупалец. Изгибались они так, будто костей в них нет вовсе. Большего рассмотреть не удалось, так химера постоянно меняла форму и была или прозрачной, или так удачно меняла цвет, что сосредоточиться удавалось лишь на отдельных её частях. Зато хозяйка химеры – мужеподобная женщина с арбалетом в руках была видна очень хорошо. Многозарядный арбалет – одно из изобретений гильдии часовщиков – внушал опасения. Местные механики – люди странные. Словосочетание «увлечённый механик» означало примерно то же, что и безумный учёный в моем мире. Владельцы химер тоже не отличались уравновешенностью психики. Такие личности вполне могли взять что-нибудь экспериментальное. Тут поневоле начнешь нервничать. Если эта штука выстрелит сама, будет очень неприятно. В основном потому, что направлено орудие на меня.

Харрел стоял с другой стороны дороги и гладил свою химеру. Существо лежало на его плече и было длиной с руку стража. Чересчур худая, нездорового тёмно-сизого цвета с гладкой кожей, маленькой овальной головой на длинной тонкой шее. Большие добрые, беззащитные глаза химеры никак не вязались с представлением о «жутких кровожадных тварях», каковыми обязаны быть боевые монстрв Марийского Царства.

Я ринулся к Харрелу, опять непонятно за что зацепился, упал, поднялся, доковылял с ушибленным коленом под настороженными взглядами его товарищей и быстро попытался изложить ему то, что видел с тех пор как покинул уютную караулку стражников. Страж внимательно посмотрел на меня и жестом остановил словоизлияния.

– Сейчас я должен отвести тебя в тюремный отстойник. Там тебе с остальными придется побыть до утра, пока расследователь не примет решение, что с вами делать.

Втроем (я, Харрел и химера) мы отошли от места происшествия. Я заметил на земле черное перо. Наклонился, чтобы поднять, но был остановлен стражем.

– Оно ядовитое, не трогай. – моя рука резко отдернулась от красивого перышка – А теперь рассказывай что произошло. Ты, наверное не знаешь, но когда кто-то с места происшествия вот так бросается и начинает все рассказывать, это вызывает сильные подозрения.

– То есть, ты подумал, что я пытаюсь рассказать свою версию событий вслух, чтобы предупредить «подельников» относительно «общей версии случившегося»?

– Ну, я то так не думаю, но именно так всё выглядело. Тем более, сейчас, когда творится нечто совершенно странное. Последние преступления в Арлене совершенно необъяснимы. Такое чувство, что злоумышленники научились проходить сквозь стены. Ничего об этом не знаешь? – пытливо посмотрел на меня страж.

– Откуда? Я же только сегодня в большой мир отправился.

– Мало ли… Может, слышал что-то в зелёном храме. Нет, так нет. А теперь рассказывай, как ты умудрился влезть в драку с демонопоклонником.

– Кстати, то перо не нужно убрать? – удивился я.

– Не нужно. Через пару часов оно станет совершенно безобидным. Ты, давай, рассказывай.

Я начал говорить, изредка поглядывая в добрые глаза химеры. Казалось, она тоже прислушивается к разговору. Рассказ закончился задолго до подхода к тюрьме, возле которой уже ждали парень в плаще и бугай – невольные союзники в ночном бою.

Харрел перекинулся парой слов со стражей у ворот тюрьмы, и с товарищами ушел по своим делам. Нас троих осталась караулить средних лет женщина со строгим взглядом, одетая в пластинчатый доспех невозможной расцветки. В самом деле, кто захочет делать броню из мягкого податливого золота, к тому же невероятно тяжелого? Ответ напрашивался сам собой: перед нами стояла маг духа. Не всем мастерам оккультных искусств было под силу укротить свой дух, не у всех он был достаточно силен и велик, чтобы можно было сотворить нечто псевдоматериальное одной своей волей, вроде того же доспеха или оружия. По мелочи многие баловались магией духа, но вот такую крупную вещь сделать непросто. Преимущество в том, что сотворённые предметы не влияют на своих владельцев. Для неё доспех ничего не весит, а нас – придавит запросто. Конечно, это могла быть просительница Алых Залов.

Те, кто не мог или не желал тратить годы на занятия самодисциплиной и обучение контролю над духом могли обратиться в Алые Залы. После простенького ритуала они становились обладателями волшебного доспеха, способного спрятаться в особом слое пространства. Конечно, гибкости в их таланте не было никакой. Просители Алых Залов могли использовать только то, чем их одарили во время церемонии, зато силы в таких творениях было немерено. Ни один человек не может состязаться в мощи с богом. Имя бога-покровителя Алых Залов держалось в строжайшей тайне, оно было известно лишь жрецам высших посвящений, даже охотники храма познания не смогли ничего вызнать.

Пока я сонно клевал носом (откат от резкого выброса адреналина), страж в золотом доспехе привела нашу тройку к одной из камер. Дверь открылась совершенно бесшумно. За ней оказалось слабо освещённая комната с деревянным настилом метровой ширины, идущим вдоль каменных стен. Довольно большая – где-то пятнадцать на двадцать метров – чистая, сухая и содержащая больше десятка узников. На появление новичков почти не обратили внимания. Прямо напротив входа был большой участок свободного пространства. Там наша троица и разместилась. Я присел на деревянный настил, облокотился на теплую стену и мгновенно уснул.

Проснулся от неприятного ощущения в желудке, который, очевидно, спать не ложился и теперь требовательно ворчал на нерадивого хозяина. Спросонья не сразу осознал, где нахожусь. Несколько мгновений вспоминал события предыдущего дня. Как всегда, сон притушил краски событий. Теперь меня намного больше занимала ароматная булочка и стакан молока, стоящие передо мной на полу в деревянной посуде, чем мысли о столкновении с демонопоклонником.

Оглядевшись, понял – нехитрый завтрак получили все заключенные. Булочка оказалась неимоверно вкусной и сытной. Допивая молоко, думал лишь о том, что нужно было нарваться на какие-нибудь неприятности ещё днем. Тогда мог и переночевать в тепле и вкусно поесть. И всё совершенно бесплатно. Хотя нет, я же и так получил порцию проблем – половину дня в отключке провалялся из-за тех всадников. Странных всадников. Сначала носятся как ветер в поле, потом чушь всякую несут. Додумать не дал сосед, тот самый бугай. Он так и не снял капюшон с головы.

– Тебя как зовут, парень?

– Искантерлнамзиас, – невольно вырвался вздох. – Редко кому удается запомнить и выговорить моё имя с первого раза.

– Искантерлнамзиас, да? Забавно, что тут скажешь.

Я удивленно моргнул.

– Вот так сразу запомнил?

– Ничего сложного.

– Ага, у Кастора идеальная память. – к разговору подключился тот, что в плаще. – Меня Скирмил зовут. А насчет твоего имени действительно ничего сложного. Искантерлнамзиас. Пфф… Подумаешь.

Я совсем растерялся. Вот так сходу рушатся все привычные устои мира. Сегодня люди выговаривают моё имя с первого раза, а завтра что – местное солнце станет на западе? Лицо моё, очевидно, приняло странное выражение, потому что вокруг раздались смешки. В глазах Скирмила плясали огоньки веселья. Кастор только ухмылялся, дожевывая завтрак.

– Мда… И как это у вас получается, а я то думал…

– Не мучай голову, – расхохотался один из заключенных – эти двое, пока ты слюни во сне пускал, развлекали всех своей способностью к запоминанию. А имя твоё и правда лёгкое. Искапретм… ммм… Искантрелманс… Искатренл… Во имя всех богов! Да его ж хрен выговоришь!

Теперь хохотали все. А я немного успокоился. Не всё так страшно, я не сошел с ума и мир не перевернулся с ног на голову. Вот помню был случай… И тут память выкинула перед моим лицом руку и показала неприличный жест – не помню. Бывает, возникнет ощущение, чем-то схожее с тем, что переживал раньше, такая себе ассоциативная цепочка. За ней потянется воспоминание, и вдруг сорвётся как рыба с крючка. Я попытался сосредоточиться, в надежде вспомнить что-то из прошлой жизни, но нет… ничего.

– О чем грустишь, Искантерлнамзиас? – спросил Скирмил

– Да так, думал, вспомню что-нибудь.

– Что вспомнишь? – не понял Кастор.

– Да хоть что-нибудь. Я из другого мира, а когда в этом оказался, почти ничего и не помнил.

– Ага, а имя такое запомнил, да? – реплика Скирмила вызвала новый взрыв хохота.

– Нет, имя тоже забыл. Меня просто нашли недалеко от храма познания. Я без сознания был. Разбудили, спросили как зовут. Я что-то пролепетал в ответ. Вот это и приняли за моё имя. Я его сам неделю выучить пытался. И только через месяц, когда более менее подучил язык, смог спросить чего они вообще меня так заковыристо называют. Представляете, как все удивились?

Новый взрыв хохота заключенных показал, что с воображением у них всё в порядке, а нас вряд ли ожидает что-то плохое. Люди, которым светят серьезные неприятности, так не хохочут.

– Почему не сменил? – Кастор был сама лаконичность.

– Привык.

Я рассказал вкратце свою историю. Скирмил и Кастор просветили по поводу своих полуночных дел. Оказывается, они едут в Гор – город академию, состоящий из различных школ, обучающих всевозможному волшебству, чародейству и прочей магии. Туда же, куда направлялся и я сам. Только ребята (на вид оба едва ли намного старше меня) перед приездом на учебное место решили разжиться парой демонических артефактов.

Все ученики, независимого от выбранной школы, обязаны проводить исследования в определенной области магического знания. От них во многом зависит дальнейшая карьера и направление специализации будущего кудесника. А поскольку они видели себя исключительно практиками, то решили подстраховаться и приобрести материал для полевых исследований. Тогда могли бы откреститься от нудных теорий.

На вопрос как они умудрились выйти на владельца демонических вещиц, которые лишь формально являются законными, Скирмил сослался на знакомства дальнего родственника – дядюшки двоюродного племянника брата свояка его отца. После этих слов на лицах некоторых заключенных появились понимающие ухмылки, а я потерял к вопросу всякий интерес, ощущая, что меня водят за нос. Однако кое-что в сказанном всё же взволновало меня.

– Мм… Скирмил, какие вообще правила нужно соблюдать во время обучения? Может, есть что-то эдакое, ну… просто не хочу вылететь сразу после начала обучения из-за незнания чего-то общеизвестного.

– Смотря куда вступать собрался. Ты в какую школу едешь?

– Да я как-то ещё не совсем определился, колеблюсь между… да неважно, в целом. А ты?

– Приедем – увидишь, – Скирмил тоже не захотел откровенничать.

На самом деле я совершенно точно знал, куда именно еду. Меня интересовала одна конкретная школа, если её можно так назвать. Путь Агниркуса. казалось бы, почему не сказать об этом Скирмилу? Так вот, это не суеверие и не предрассудки. Есть надежда, что дальше будем добираться до Гора вместе со Скирмилом и Кастором, но если скажу куда собрался вступать, они вряд ли захотят продолжать путь в моей компании.

Сколько себя помню (чуть меньше года, который провел в этом мире), я почти ничего не хотел, кроме новых знаний и впечатлений. В зелёном храме же утверждали, что меня гложет желание силы. Хотя я ничего такого не ощущал, они выяснили, что это желание было иррационально и преследовало меня в той жизни, которую я не помню. Поэтому мне следовало попробовать стать немного сильнее, чтобы хоть что-то вспомнить. А все источники, которые попались в храме познания, однозначно утверждали: Путь Агниркуса воспитывает исключительно сильных последователей. И дело тут даже не в количестве чар, которые они способны применять, не в их мощи, а скорее – в образе мышления. Особенно меня поразил один случай, описанный в хрониках зелёного храма.

Некто Асментрий – выпускник школы исповедующей путь Агниркуса – пришел ко дворцу баронессы Рийской – редкой красавицы (портрет я видел, действительно поражает). Эта дева пообещала отдать своё сердце самому сильному из претендентов на её руку. Асментрий же могучей статью не отличался. Хоть и был высок, но при этом имел чересчур худощавую фигуру и явно плохо обращался с мечом.

Естественно, его высмеяли. Баронесса в это время отсутствовала, но нашлись среди претендентов на её руку желающие избавиться от выпускника Пути Агниркуса до приезда красавицы. Первым кто бросил вызов Асментрию был крипт Каверит. Дуэль по настоянию крипта оговаривала "бой до смерти". Дата встречи была отложена на несколько дней от момента вызова. Крипт Каверит хотел посетить несколько вечеров перед поединком. Всё это время он бахвалился своей будущей победой. Потому всех удивила его неявка на место поединка. Асментрию была присуждена автоматическая победа. Вечером того же дня стало известно: крипт Каверит был разорван урсулиской в пригородном лесу. Зачем туда понесло крипта перед дуэлью для всех оставалось загадкой.

Спустя день траура по погибшему воину, вызов "оставшемуся без заслуженного наказания недоноску" решил бросить граф Тиль. Безземельный граф не претендовал на руку баронессы, но интересовался своеобразным состязанием, устроенным ею. Граф Тиль искренне сочувствовал погибшему крипту и собирался выставить Асментрия из замка в память о "благородном Каверите". Соответственно граф бросил вызов с условием, что бой будет вестись до первой крови. В случае проигрыша, Асментрий покинет владения баронессы Рийской, и никогда не будет претендовать на женитьбу с этой прелестной особой. Все свидетели утверждали, что Асментрий принял данные условия без каких-либо возражений, как и в случае с криптом.

Встреча мужчин была назначена на утро следующего дня. Хроники повествуют, что когда на поединок явился Асментрий, даже изнеженные ручные собаки благородных дам, замерли от удивления. Да и как тут не удивиться, если он явился на дуэль в длинной, до земли, шубе и с коротеньким ножом в руке. Удивление окружающих было столь сильным, что они даже забыли высмеять Асментрия. Тот же указал, что оружие и доспех не обсуждались, а значит, он мог выбрать их по своему усмотрению. Таким образом, выбрал те, которые счёл нужным.

Граф Тиль не был глупым человеком и признал: не смотря на нелепый вид, шуба из меха отри действительно может сослужить хорошей защитой даже против топора, что уж говорить о его дуэльном мече. Однако при этом придется жертвовать скоростью и манёвренностью. В условиях дуэли граф считал подобный размен довольно глупым. Выпускник Пути Агниркуса оставил это замечание без внимания.

После сигнала о начале боя Асментрий невероятно быстро подскочил к графу и… обнял его. Не ожидавший такого дуэлянт, не сразу воспользовался своим преимуществом в силе и откинул противника прочь. Следующую минуту Асментрий уклонялся от выпадов графа, разрывая дистанцию. Однако тот был опытным воином и пару раз достал противника. Тем не менее, крови не было (спасла-таки Асментрия шуба). Зрители начали роптать. Стало ясно, что дуэль превратилась в какой-то цирк.

Когда граф от души замахнулся своим мечом и, наплевав на дуэльный кодекс, собрался бросить меч в противника, его неожиданно скрутило в приступе жесточайшего кашля. Через десяток секунд он уже еле стоял на ногах. Открытые участки тела пестрели красно-фиолетовой сыпью. Пораженные зрители не сразу поняли, что происходит, когда Асментрий демонстративно медленно достал из кармана маленький нож и попытался пустить графу кровь. Вот только коротенький клинок не оставлял кровавых линий.

Зрителям нож казался на удивление тупым: сколько Асментрий ни проводил им по коже графа, крови все не появлялось. Лицо, ладони, шея… нигде кровь не хотела выступать. Многие посчитали, что нерадивый претендент на красотку боялся сильно ранить дворянина, да только переборщил с осторожностью. Эта версия была разрушена, когда последователь Пути Агниркуса, наконец размахнулся и воткнул нож в грудь графа. Маленький ножик с невероятной легкостью прошил кожаный доспех. Зрителям трудно было поверить, что минутой раньше он не мог оставить ни единой раны на теле графа. После демонстрации крови, Асментрия нехотя признали победителем, а проигравшего поспешно увезли домой.

Врач удовлетворил любопытство свидетелей дуэли, заявив, что никакой угрозы жизни графа нет. Причиной сыпи была простая аллергия на мех из шубы Асментрия. Однако, кроме троих дам, с которыми за прошедшие дни граф Тиль успел разделить ложе, это никого не успокоило. На резонное возражение хороших знакомых графа, о его неподверженности аллергии, врач с усмешкой поведал о своеобразной приправе в блюдах графа. Помимо экзотического вкуса и вполне определенного влияние на мужской организм, она способна вызвать аллергию на мех.

Возмущению дворян не было предела. Они призывали многие кары на голову Асментрия, называли его отравителем и подлецом. Врач заверил собравшихся в том, что приправа появилась на кухне графа задолго до этих событий, что подтвердил и повар пострадавшего. Это несколько успокоило благородное собрание. Они были вынуждены извиниться, признавая, что всё же погорячились. Но только с «отравителем»! Достойным воином Асментрия после победы считать не желали.

Некоторые любопытные захотели переговорить с самим графом Тиль, но целитель категорично воспротивился. По его словам, многочисленные мелкие порезы на коже лица, шеи и ладоней при каждом движении доставляют графу чересчур много боли, а поскольку заживают такие ранения крайне медленно, то в ближайшую неделю граф вряд ли сможет получать удовольствие от общения. Все тут же вспомнили о «неудачных» попытках Асментрия порезать противника. Оказывается, нож был на редкость острым, а «клоун в шубе» достаточно искусно им владел, чтобы разрезать лишь кожу. Это объясняло лёгкость, с которой был пробит графский доспех. К тому же показывало на редкость злобный характер последователя Пути Агниркуса. Он ранил кожу, но не пускал кровь до самого последнего момента, вынуждая обидчика страдать.

Асментрию, бросали еще несколько вызовов. Все препятствия он преодолевал с лёгкостью, уверенно оперируя слабостями противников. И чем дальше, тем больше его боялись. Появились слухи, что первый противник Асментрия не просто так решил прогуляться по загородному лесочку. Встреча с урсулиском могла быть далеко не случайной. По возвращении баронесса была закидана ворохом жалоб и кошмарных слухов. Она соглашалась наказать наглеца и выслушивала следующую порцию ябед на кошмарного последователя учения школы архимага Контуса Агниркуса.

Истории, одна страшнее другой, вливались ей в уши болтливыми «блюстителями чести и порядка». Стоит ли говорить, что именно Асментрий стал избранником баронессы Рийской – невероятной красавицы и очень неглупой женщины. А наказанием ему стало повеление разобраться с врагами красавицы, что настойчиво пытались присоединить её земли к своим. Асментрий сделал это блистательно, попутно сильно расширив территории, на которых стал править вместе с умной женой.

В общем, последователи Пути Агниркуса умели побеждать и по праву считались сильными людьми. Обратная сторона медали – к ученикам этой школы редко хорошо относились. Зачастую их поступки вызывали гнев правителей и ярость обывателей, поскольку не поддавались привычной логике даже больше, чем поступки прочих сильных существ. Я не знал, как обстоят дела в других державах, но в Марийском Царстве последователей Пути Агниркуса почти ненавидят. Почему почти? Потому что всё-таки любой маг, воин или волшебник, не говоря уж о чародеях, на ненависть к своей персоне реагирует всегда с позиции силы. А сила – единственное, чем прославился Путь Агниркуса в широких массах. Ворчать под нос в компании кружки пива – это одно, а нарваться на неприятности из-за длинного языка – совсем другое. Школа Пути Агниркуса очень сильна. Пусть сила эта странная, я собирался испить из её источника сполна. Но пока есть возможность сохранить это в тайне – зачем портить отношения с возможными попутчиками?