Читать книгу Истина как награда - Алексей Фомичев - Страница 9

Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать?!

Не, это не я. В смысле, стишок не мой. И сказанул тоже не я. Артемка выдал. По идее, должен был сказать нечто вроде «етитская сила!» Или как-то рядом. Но выдал стишком.

Повод рявкнуть высоким штилем был. Значительный такой повод. Почти в два десятка рыл. Непроспавшихся, полубухих, местами храпящих и портящих воздух.

Два десятка каторжников устроили ночлежку в низинке, на опушке гая. Место, кстати, неплохое. И ветер не задувает, и издалека не видно. Разожгли два больших костра, пожрали, выпили что было, и легли почивать. Никаких постов, никаких часовых. Просто легли. И дрыхли до самого восхода светила. Хотя куда там! Светило уже взошло, пробило лучами редкие облака и разогнало утренний туман, а эти все храпели.

Обнаружили их хординги, передовой дозор выехал к гаю, заметил слабый дымок от недогоревших бревен, осторожно подошел ближе и… Эти мудаки даже лошадей из повозки не выпрягли. Коняшки в поисках пожевать утянули повозку метров за сто к деревьям.

Дозор поспешил обратно, доложил обстановку Рэмуну и нам. Артем сперва даже не поверил, решил сам глянуть на сонную идиллию. Мы вышли к низинке, заглянули… И тут Артем выдал строчку.

Самое смешное, что до Юмена каторжники не дошли буквально две версты. Поселок был скрыт за холмами, а каторжники в темноте не разобрали. Или спать так хотели, что плюнули на добычу?

Артем оторвался от созерцания сонного царства, растянул губы в едкой ухмылке и подозвал Рэмуна:

– Главарей берем, остальных – под нож.

Рэмун кивнул и поспешил к своим. Спрашивать, кто у каторжников главный, не стал, и так все ясно. Главари числом двое спали на стопках хорошо выделанных шкур, укрытые попонами, неподалеку от костра. Остальные обошлись тряпьем и шкурами поплоше.

Одного из своих сержант отправил за повозкой. Остальных разделил на две части. Большая окружила бивак, меньшая во главе с самим Рэмуном присоединилась к нам.

Артем вытащил нож, показал его сержанту. Тот кивнул и тоже вытащил нож. Следом вся его группа. Идея Артема проста – перерезать каторжников без шума. И быстро.

Мы проверили амуницию, чтобы ничего не звякнуло, и тихонько спустились в низинку. Артем ткнул в меня пальцем и указал на главарей. Мол, мне и ему брать обоих. Максу и Витьке прикрывать и помогать хордингам.

А хордингам помощь особо и не нужна. Я впервые увидел их за работой и не мог не восхититься. Нет, не ими, хотя и было за что. А Бердиным и его командой. Как они смогли за довольно короткий срок подготовить столько отменных воинов?! Вот что значит правильная методика и высокий уровень преподавания! Даже завидно, чесс-слово.

Хординги скользили среди спящих как привидения – бесшумно и быстро. Левая рука накрывает-бьет по рту каторжника, правая всаживает нож в сердце. Каторжники успевали выскочить из объятий сна буквально на мгновение и тут же опять уходили в забытье. Вечное. Как в одном старом фильме: мертвые с косами стоят, и тишина! Тут никаких кос, и мертвые лежат, но тишина полная.

Макс и Витек по пути к главарям тоже успели нескольких «героев» прирезать. А мы с Артемом добрались до главарей, без затей оглушили их ударами в лоб и спеленали. Когда захват был закончен, хординги дорезали последних каторжан.

Все, финита! Завтрак для ворон готов. Хотя тут их зовут иначе, но пировать на трупах они любят не меньше наших.

Допрос пленников прошел… словом, как надо. Изумленные донельзя, перепуганные до икотки главари сперва вообще только мычали. Мычание сменилось воем, когда им показали тела сообщников. А потом показали огонь и раскаленное лезвие топора. Не будучи полными идиотами, они поняли, для кого сей презент.

Правда, один – постарше и понаглее – решил поиграть в партизана-героя. Доигрался до подпаленных пяток, охрип от визга и ора и вспомнил, что он вообще-то скотовод. В далеком прошлом. И выдал, что знал. По сути – ничего. Так, некоторые детали побега, подробности их победного марша по окрестностям и планы на будущее – слинять подальше от империи.

Вторым был вожак помоложе. И харя его хитрованная, и бегающие глазки, и словечки говорили, что перед нами преступник со стажем. Скотоводом точно не был. Как и земледельцем, рыбаком, лесорубом и прочим трудовым элементом.

Артем его сразу вычислил, потому и начал с подельника. Показал, что будет и насколько больно.

Намек молодой вожак понял, особенно когда я, демонстрируя добрую улыбку, стянул с него рваные портки и пообещал начать допрос с главной драгоценности. Сия драгоценность хоть и была сдутой от холода и страха, но свое значение не утратила. А пинок по таким же скукоженным причиндалам показал, насколько я серьезен.

Сперва вожак, обзываемый Мелук (мышонок), повторил рассказ коллеги, добавив несколько эпизодов. Но Артему было мало. И нам тоже. Неправильно вел себя это «мышонок», слишком частил и упирал на детали.

В дело вступил топор. Узрев возле причиндалов раскаленное железо, Мелук вдруг явил вместо охрипшего тенора мелодичный дискант и заговорил по делу. И чем больше он говорил, тем сильнее отвисали у нас челюсти.

Нет, бывает в жизни «ни фига себе», но такого мы раньше не слышали.

…Мелкая «шестерка» в воровской ватаге вместе с самой ватагой влипла на очередном деле и угодила в места столь же неотдаленные, сколь малополезные для здоровья.

На каторге эта «шестерка» (Мелук – если вдруг не ясно) продолжала пахать на вожака, но уже в ранге «подай-принеси-отвали». Круг назад партию каторжан вдруг решено было отправить в другую провинцию, где вроде как запустили новые каменоломни. В эту партию угодила вся бывшая ватага. Как-то ночью на этапе Мелук стал невольным свидетелем беседы своего вожака и некоего типа, закутанного в плащ.

Разговор сей оказался настолько интересным, что Мелук решил дослушать его до конца. Собеседник вожака дал понять, что все идет по плану и вскоре их доставят на каменоломни. Где после октана-другого следует поднять бунт, а потом совершить побег. Что и как делать – вожак знает. Задача – делать это как можно громче. И кровавее!

Вожак невозмутимо заверил собеседника, что все будет как надо, лишь бы с обещанным не обманули. И тут собеседник ляпнул: мол, за это не волнуйся, получишь сполна. И даже больше. А потом вдруг захихикал и добавил: «В столице готовы платить золотом за каждую снесенную голову. И за каждую оттраханную бабу!»

Поняв, что услышал явно лишнее, не предназначенное для чужих ушей, Мелук по-быстрому слинял с места переговоров. Но сказанное запомнил.

Когда каторжане подняли бунт и перебили охрану, именно вожак их ватаги провозгласил основную цель – Ностах. Мол, туда надо идти, там золото, вино и бабы. А потом все рванем на закат, нас там ждут.

Кто ждет, почему, откуда в Ностахе такое изобилие – в голову никому не пришло. Клич поддержали несколько авторитетных каторжников, среди которых каким-то образом оказались бывшие военные. Несогласных быстро заткнули, после чего огромная орава каторжников двинула к цели.

Несколько групп под шумок успели слинять. Но остальных вожаки держали под присмотром. Причем грозили оторвать головы любому, кто посмеет даже подумать о побеге.

По пути к Ностаху миновали несколько поселков, где потешились вволю. Во время одного из таких налетов ставший внезапно для себя правой рукой вожака Мелук, хватанув вина больше, чем надо, неудачно намекнул о цели пути и цене, которую некто готов заплатить за эту цель.

Вожак сперва пропустил пьяный треп, но потом стал смотреть на помощника таким взглядом, что разом протрезвевший Мелук понял – до Ностаха он не дойдет никоим образом.

А дальше было просто. Мелук знал самых недовольных в ватаге. Подговорить их оказалось делом несложным. В побег ушло тридцать с лишним человек. Часть рванули куда глаза глядят, часть пошли с Мелуком.

Он надеялся, что сможет уйти подальше от каторги и вместе с двумя-тремя верными людьми добраться до кордона. Для этого были нужны деньги и лошади. Потому банда и шла в Юмен. Там каторжники нашли бы все, что нужно. Вот такая история…

Тут есть над чем поломать головы. После Ностаха стало ясно, что бунт – дело рук отнюдь не каторжников. Но вот упоминание важных людей из столицы заставило напрячь мозги. Кому и зачем нужен бунт? Почему именно Ностах? Зачем потом идти на закат? И так далее.

Артем переваривал услышанное минут пять, потом покрутил головой и отошел в сторону, кивнув мне на пленника. Ладно, мне так мне…

Я сказал Рэмуну, чтобы тот выставил охрану и еще раз проверил трупы, а сам зашел за спину Мелуку и коротким ударом всадил клинок ножа в сердце. Каторжник даже не успел испугаться.

– Кучно лежат, – заметил Витя, обводя взглядом трупы. – Но зарывать неохота.

– Без нас зароют, – откликнулся Макс. – Делать больше нечего.

Он успел вляпаться левой рукой в кровь и теперь брезгливо вытирал ее тряпкой.

Я оглянулся на Артема. Тот отошел подальше и достал коммуникатор. Бердину, видимо, докладывает. Какие-никакие, а вести. Начальству надо знать.

Через десять минут Артем вернулся к нам, влез на коня, почему-то вздохнул и сказал:

– В Юмен. Пополним запасы и маршем к Берно. Судя по всему, «ковбои» там.

Я почувствовал, как по спине прокатились мурашки, а в груди стало холодно и пусто. Вот оно! Главная цель операции! Судя по лицам парней, у тех были схожие чувства. Неужто скоро увидим неуловимых доселе врагов?!