Читать книгу Черное солнце. Левиафан: Книга 6 - Алексей Фролов - Страница 2

– Опять мы влезаем в какую-то задницу, да? – шепот Мидаса едва отличался от шороха ветра, метавшегося по кустам подлеска, но Карн все равно оскалился, выражая свое неудовольствие.

Парень помнил, что у нагов превосходный слух, гораздо лучше человеческого. И хотя во время битвы за Гелиополис он пересекался лишь с лоялистами (так он условно обозвал нагов, сохранивших верность Древним), маловероятно, что их темные братья в этом плане отличаются от своих родичей, которым слова «честь» и «верность» что-то, да говорят.

Тем не менее, опасения Карна не оправдались – наги были слишком увлечены своей жертвой, чтобы прислушиваться к окружению. Пять змееподобных созданий о четырех руках каждое обступили молодого паренька, вжавшегося спиной в серую скалу, уходившую ввысь насколько хватало глаз. Парень был обнажен по пояс и хотя тело его выглядело крепким и жилистым, откровенно худое сложение и тонкие руки выдавали в нем скорее поэта, чем война. Но даже если бы он выглядел как заправский рубака, это едва ли склонило бы чашу весов в его пользу.

У парня были прямые каштановые волосы, едва доходившие до плеч. Он толи не успел, толи не посчитал нужным убрать их в хвост, но теперь делать это было уже поздно. Его темно-синие глаза жестоко смотрели на нагов, которые временами обнажали раздвоенные языки, чтобы излить в окружающее пространство очередную порцию отвратительного шипения.

Змеи были вооружены, в основном – короткими длинными клинками матовой полировки. Но пятый – он стоял позади остальных – не посчитал нужным взять в руки гибельную сталь. Это дитя подгорного племени довольствовалось коротким жезлом с блестящим шипованным навершием, по форме напоминавшим палицу. Однако жезл не производил впечатление оружия, скорее… волшебной палочки? Карн видел ореол темной энергии, окутывающий этот странный предмет, но не мог постичь его суть, как и проследить источник. Несомненно, это был колдовской артефакт.

Что до парня, которого обступили наги, то технически он был не один. Рядом с ним напружинившись стояла огромная черная… кошка! Нет, ни пантера, ни рысь, а именно кошка. Просто очень большая – с доброго алабая величиной. Пушистое, хищно-грациозное создание с блестящими зеленоватыми глазами. Глаза эти неотрывно смотрели на пятого нага – того самого, что держал в руках магический жезл. Кошка тихонько рычала и возможно, если бы парень не пытался загородить ее от врагов, уже давно бросилась бы на мерзких змеев. И конечно – нашла бы свою смерть.

Карн не видел, чем был вооружен молодец, но фригийский царь услужливо предоставил ему эту информацию. У парня был небольшой круглый щит и короткое боевое копье. Слишком мало, учитывая количество и… специфику противников. Само собой – уйти с прогалины живым он не надеялся, но и сдаваться не собирался.

Карн углубился в его ауру и тут же прочитал в ней страх. Но не за себя, а за нактак-арин – так молодой воин мысленно называл ту самую черную кошку, что рычала подле него. Не имя собственное, нет, скорее название вида. Карн почувствовал сильную связь между ними – оба были готовы сражаться и умереть друг за друга. Быть может, если бы один остался драться, а другой – убежал, это спасло бы второму жизнь. Но никто из них – ни кошка, ни ее молодой хозяин – не посмели бы обесчестить другого такой просьбой.

С нагами было иначе. Карн пытался прочесть их мысли, но улавливал лишь эфемерные образы, которые не мог интерпретировать. Разум этих существ был устроен иначе и чтобы научиться читать их ментальные поля, требовалось время. Зато он отлично видел их намерения – змеями двигала слепая злоба, они будто мстили за что-то, но не этому конкретному человеку, а всему людскому роду в его лице.

Наконец, наг с магическим жезлом прошипел что-то особенно злобное. Карн был уверен, что эти монстры знают язык людей, но целенаправленно не используют его. А вот парень с кошкой, похоже, понял послание. Воин поудобнее перехватил древко копья и процедил сквозь зубы что-то насчет матери всех нагов и ее сексуальных увлечений, надо сказать – весьма нетривиальных.

Но прежде, чем наг с жезлом решился оспорить это утверждение, Карн и Мидас выскочили из подлеска и бросились на его многоруких братьев. Точнее – выскочил и бросился только фригийский царь, у которого после поражения, полученного от Вящей Нави (а именно так он расценивал то, что каинит спас его от гашадокуро), жутко чесались кулаки. Прямо таки раздирались, по его собственному замечанию.

Наги, завидев новую опасность, тут же разделились. Вожак (тот, с жезлом) что-то отрывисто прошипел и два нага загородили дорогу набегающему Мидасу. Двое других пошли на парня с кошкой. Сам главарь уставился на Карна, степенно поднявшегося над кустарником, в котором они с древним богом прятались последние пару минут. Его лиловые с черной обводкой глаза пылали несдерживаемой злобой, как и у других нагов, но у него чувство обретало иную форму. Не безумная и разрушительная страсть берсерка, а холодная и расчетливая ярость арамусы.

Карн его глаз, конечно, не видел, но ощущал жгучий пронизывающий взгляд – не только физический. Наг изучал его на энергетическом уровне, но пока не понимал – насколько силен его противник. Он «попробовал на вкус» внешнюю ауру парня и сразу же отдернул свои ментальные щупальца, ощутив неожиданный всплеск смятения. Однако мгновенный разрыв связи не помог – чужая эмоция повисла на его ментальном поле, она точно кислота впитывалась в сущность нага, причиняя ему изматывающие мучения, лишавшие сил и воли.

Карн не знал, как дошел до этого трюка – просто решил попробовать. Он загодя, пока они с Мидасом прятались в подлеске, напитал свою внешнюю ауру разочарованием. Не болью, не страданием и не страхом, а именно разочарованием, которого в его жизни было предостаточно. Получилось что-то вроде энергетического яда – не шибко сильного, но действующего с завидной эффективностью.

Из-за этого яда наг, оставивший безуспешные попытки избавиться от инородной энергетики (слишком уж тонкой и неуловимой она оказалась), не мог добиться полной концентрации, чтобы четко сфокусироваться на противнике. Удивительно, но потенциал змея был довольно высок и это, как позже осознал Карн, сыграло ему на руку. Чем совершеннее сущность – тем более восприимчива она к простейшим деструктивным эмоциям. Вот так это работает.

Парень атаковал. Он мысленно ринулся вперед, вскрывая внешнюю ауру нага первым эшелоном энергетических щупалец, принявших форму длинных копий с широкими зазубренными лезвиями. Змеиный маг пошатнул, но его вторая аура оказалась много плотнее. Он мобилизовал силы, достиг, наконец, необходимой концентрации и исторг из себя вспышку черного света, которая в мгновение ока распылила копья Карна на энергетические кванты.

Наг плотоядно ухмыльнулся, но увидел на лице человеческого колдуна отражение собственной улыбки и понял, что рано расслабляться. За первым эшелоном следовал второй и этим щупальцам в энергетическом спектре соответствовал образ не копий, а рапир. Они были тонкими, хрупкими, но их были сотни. Сотни сотен. Они жалили уплотненную ауру змеиного мага, гибли десятками, разрушаясь под незримыми вспышками черного света, но уверенно пробивали брешь в обороне врага.

Противостояние длилось всего несколько секунд, но за эти мгновения у Карна на лбу выступили прозрачные бисеринки, а спина под рубашкой увлажнилась. Наг присел на своем хвосте, все четыре руки его безвольно повисли вдоль тела (лишь сжимавшая магический жезл подавала признаки жизни легким подергиванием). Парень отметил, что враг умело отключает ряд областей моторной коры, постцентральную извилину и даже частично соматосенсорную кору, чтобы высвободить дополнительную энергию и не отвлекаться на внешние раздражители. Учитывая, что вокруг него шел бой, это было рискованно, но Карн почувствовал уверенность нага в своих воинах. Завидную уверенность.

Вскоре щупальца-рапиры иссякли и змеиный маг начал спешно латать дыру во вторичной ауре, одновременно формируя перед собой нечто вроде черного комка, или скорее клубка постоянно движущихся нитей. Спустя мгновение он метнул этот клубок в сторону Карна, но тот без труда остановил его на середине пути. Однако – лишь остановил. Парень с удивлением обнаружил, что его воли недостаточно, чтобы разрушить это энергетическое образование. Как такое может быть? Ведь он многократно сильнее нага!

Ну, разумеется! Чертов артефакт! Увидев его в действии, Карн распознал суть предмета и даже проследил источник. Магическая палица была выкована в подгорном сумраке много веков назад и закалена людской кровью. В ней таилась тьма – ее сфокусированная эссенция, в принципе – абсолютно нейтральная к окружающему миру, но в умелых руках способная стать грозным оружием. Разорвать связь артефакта с источником Карн не мог, не было времени. А вот обезоружить нага – это было ему по силам.

Часть энергии Карн все еще тратил на то, чтобы не дать магу восстановить вторичную ауру. А потом просто вбросил в этот разлом, к границе третьей, внутренней ауры, толику собственной энергии – чистой, не преобразованной в какой-либо образ. Как он и думал, наг не заметил ее. При других обстоятельствах – возможно, но сейчас он всеми силами ускорял энергетическую регенерацию своего тела и заодно проталкивал вперед шар тьмы, намереваясь подавить им Карна. Да и яд разочарования продолжал свое неумолимое действие, так что змею просто некогда было обращать внимание на такие мелочи.

Шар рывком придвинулся к парню и замер в каком-то метре от его груди. Карн прикинул, что получить такой штукой будет неприятно – не фатально, но даст нагу ощутимое преимущество. Этого нельзя допустить.

Он ослабил хватку на атакующей формации врага, позволив шару медленно и неумолимо продвигаться вперед, а сам все доступные силы направил на руку змеиного мага, сжимавшую магический жезл. Ход довольно подлый, но впятером на одно – менее подло?..

Наг вскрикнул от боли. Дюжина золотистых энергетических щупалец, принявших форму отточенных до бритвенной остроты катан, одновременно ударили по широкому запястью, обтянутому плотной синюшной кожей. Истратив весь свой заряд, призрачные клинки тут же растаяли, но они выполнили задачу – жезл с глухим стуком упал на землю.

Дальнейшее было предрешено.

«Игры закончились», – прошептал Карн одними губами и в неуловимое мгновение распылили шар тьмы, тут же впитав оставшиеся после него энергетические кванты. Энергия – она и есть энергия. Как вода, налей в кружку – будет кружкой, налей в чайник – будет чайником. Но все равно останется водой, которой можно утолить жажду. А еще в воде можно кого-нибудь утопить.

Поглощенную энергию Карн направил на то, чтобы придать форму сгусткам собственной силы, едва тлевшим под уже восстановленной вторичной аурой нага. Те мгновенно взорвались ослепительным золотым светом, который разметал в клочья и вторую и даже третью энергетическую сферу, окутывавшую нагую сущность змея. Вообще, третья аура – самая тонкая и уязвимая, но у нее много рефлексивных механизмов защиты. Вот только наг отключил их все, чтобы ускорить регенерацию и усилить шар тьмы. Ставка не сыграла и теперь он находился в полной власти человеческого колдуна.

Карн ощутил его ужас. Было похоже, что змей уже встречался с людскими чародеями и прекрасно знал, что лучше не попадать им в руки. Его сбила с толку «инаковость» Карна, который в энергетическом спектре выглядел не вполне по-человечески. Змеиный маг решил рискнуть – парень, наконец, прочел кое-какие из его мыслей – он хотел выслужиться перед своим господином.

Оказывается, магическая палица не только придавала ему сил, но и могла буквально высасывать жизненную энергию поверженного врага. Разумеется, речь шла не о душе, на такие фокусы у змеиных мастеров кишка тонка! И все же, жизненная сила человека – вещь сильная, такая на дороге не валяется. Из нее, помимо прочего, при должном умении можно впитать память и знания погибшего. Собственно, именно ее вместе с кровью вытягивают каиниты.

Сколько этот чешуйчатый урод успел «насосать» Карн не хотел даже думать. Ярость вспыхнула в нем обжигающим пламенем, от которого он и сам ослеп. Желание вытащить из головы нага как можно больше информации тут же уступило место уже знакомому чувству тотального контроля, приносившему непередаваемое наслаждение. Его хотелось ощущать вечно и парень, сам того не сознавая, в глубине души уже полностью оправдал кровавого бога дусгэйовэх.

Карн глубоко вздохнул и приступил к экзекуции. Сначала он выжег моторную область, затем сломил вялое сопротивление среднего мозга и отключил миндалину, после этого змей превратился в безвольную куклу, которая даже не понимала, что с ней происходит. Сломленный маг медленно, зигзагами пополз к Карну. Парень обязательно вернет ему память и эмоции, но чуть позже, когда вдоволь насладиться этим пьянящим восторгом! А потом, едва наг получит обратно свою личность, вместе с ней вернутся страх и осознание абсолютной обреченности. Вот тогда придет настоящий экстаз…

Но это произойдет позже. В момент времени, сжавшийся до пределов двух стандартных земных минут, Карн и змеиный маг были не единственными, кто сражался на опушке леса у подножия исполинской горной гряды, изрезавшей весь континент с севера на юг. Чуть поодаль, ближе к лесу, однорукий воин, бился с двумя нагами, которые оказались опытными поединщиками. А по другую сторону опушки, у скал, парень с ручной нактак-арин уперто цеплялись за жизнь, продолжая бой, который по всем правилам должен был уже давно закончиться его гибелью.

Что касается Мидаса, то он уже не замечал своей однорукости, минувшие схватки позволили рефлексам адаптироваться к новой массе и… конфигурации тела. Едва ли он сравнится с собой прежним, но пяток сельских бандюков с большой дороги уж точно сумеет разогнать. Жаль, но наги бандюками не были. Змеехвостых всю сознательную жизнь тренировали как поединщиков, и это дало неплохие всходы.

Сразу два кривых клинка метнулись в его сторону – один из нагов атаковал верхней парой рук, целя в голову и шею противника. Мидас легко ушел от предсказуемой атаки и парировал выпад второго змея, который в нижних руках сжимал два коротких копья, вроде сулиц русов. Неожиданное сочетание, но, как оказалось, весьма практичное!

Он сбил выброшенное в его сторону острие, но контратаковать не успел – первый наг вновь наседал на него, попеременно атакуя верхними руками и периодически нанося колющие удары нижней левой. В нижней правой он держал небольшой баклер с эффектной окантовкой из латуни, прикрывая им изборожденный абдоминальными мышцами живот. Тактика банальная, но другой и не требуется, когда у тебя четыре руки, а у противника всего одна. Вот только эта тактика не учитывает, что перед тобой может стоять не обычный смертный.

Мидас позволил одному из изогнутых клинков скользнуть в сантиметре от своего лица. Другой разорвал ткань его рубахи на боку, едва коснувшись плоти. Воин уже понял, что наг бьет сильно, но не слишком прицельно. Это стало его первой ошибкой.

Древний бог сблизился с врагом, ввинтившись меж двух его мечей и даже не подняв собственного. В движении он обступил нага справа, чтобы поставить его между собой и вторым противником. Змей недовольно зашипел и ударил клинком, зажатым в левой нижней руке. Мидас парировал атаку широким лезвием своего клинка, а затем продолжил восходящее движение, нанося удар яблоком в подвздошье – аккурат над баклером.

Какой бы отменный пресс у тебя не был (а мышцы живота у этих монстров были прямо таки эталонными!), но удар противовесом длинного меча, в который вложена масса тела атакующего, никому не перенести. Вот и наг буквально сложился пополам, тут же отползая в попытке разорвать дистанцию. Он поднял руку с баклером, чтобы прикрыть голову, и сразу лишился ее – фригийский царь, смещая правее, нанес вертикальный рубящий удар и начисто отсек запястье змееподобного создания.

Развить атаку Мидас не сумел – в бой вступил второй наг, он попеременно бил копьями по нижней полусфере, стараясь оттеснить противника от товарища. Как ни крути, а в мозгах нехватки он не ощущал – смекнул, падла, что в клинче с одноруким мужиком меряться достоинствами неуместно! Мидас злобно зарычал, отбиваясь и выискивая момент для контратаки. Нужно было действовать как можно быстрее, пока первый змей не очухался.

Внезапно наг атаковал выше, фригийский царь подсел и оба копья мелькнули у него над головой. Распрямляясь, воин сместился влево и ударил, но не в нага, а в одно из его копий. Перерубив древко пополам, Мидас тут же крутнулся на месте, уходя от встречной атаки. Не прерывая вращение меча, он стал выписывать им восьмерку и, набрав достаточно инерции, двинулся на врага. Тот попытался закрыться клинками, но с каждой секундой древний бог все ускорял вращение и змею приходилось отступать.

А потом воин просто выпустил меч из рук. Клинок Стража рассвета мелькнул серебряной молнией, подлетая ввысь. На миг наг рефлекторно поднял голову вслед за оружием врага и Мидас ударил его ногой туда, где у приличных мужчин покоиться их самый сокровенный придаток. У нага там были пластинчатые наросты, и тем не менее, когда пятка фригийского царя, промяла их, змеиный воин шумно выпустил воздух из легких и побагровел.

Мидас тут же рванулся вперед, нанося удар коленом другой ноги в грудь оседающего монстра, – ни дать, ни взять Тони Джа! А потом не глядя выставил руку над головой, ловко поймал меч и, отступив на полшага, чтобы уклониться от небрежных атак змея, переживавшего крайнюю степень болевого шока, мощно рубанул клинком сверху вниз, вкладывая в удар всю свою массу. Зачарованная сталь развалила череп нага на две ровные половинки, в небо ударило сразу несколько жидких фонтанчиков алой крови.

Когда Мидас подоспел к Гелиополису, все наги уже погибли, поэтому он не знал, что кровь этих существ по цвету (да и по составу) едва отличима от человеческой. Фригийский царь хмыкнул и отступил еще на полшага, чтобы его не забрызгало. Змей продолжал стоять, подергиваясь, его оранжевые глаза с вертикальным зрачком часто моргали, быстро наполняясь кровью.

Только теперь древний бог обнаружил, что наг все же достал его – штаны на левом бедре стремительно увлажнялись кармином. Судя по характеру раны, это было копье. Порез оказался довольно глубоким и Мидас тут же прикинул, в какой момент боя это произошло. Восстановив события, он обиженно поджал губы – досадная оплошность, которую нельзя повторять.

Пока второй змей обходил поверженного товарища, фригийский царь бросил взгляд на Карна, у которого, похоже, все было под контролем. Он так и стоял в кустах подлеска, а главарь нагов медленно полз ему навстречу, точно безвольная кукла. Переведя взгляд дальше, Мидас с удивлением обнаружил, что молодой парень с кошкой все еще жив! Бог не видел начала той схватки и многое упустил, а произошло вот что…

Как только они с Карном бросились на змеев, «скорее поэт» сам метнулся вперед, атакуя одного из доставшихся ему противников, – тот был вооружен тремя изогнутыми клинками и круглым щитом среднего размера. Парень выбросил руку с копьем, целя в голову нага. Змей подставил щит, но удара не последовало – молодой воин отдернул руку и уже атаковал в другую точку. Змей не ожидал такой прыти и попятился.

В это время кош… нактак-арин бросилась на второго нага. Этот индивид в верхней паре рук сжимал традиционные для своей расы короткие изогнутые клинки, а в нижней – нечто, напоминающее парные китайские шуангоу, только не такие длинные. Нактак-арин черной молнией метнулась к нему, но не атаковала в лоб, она приземлилась в метре от противника, замерла, напряглась всем телом. Наг пошел на нее, атакуя нижними руками. Кошка (все же – кошка!) рванулась вверх, точно распрямившаяся пружина, и перелетела через змея, на лету полоснув его лапой. Змей яростно зашипел, лицо залила кровь – кошачьи когти (каждый – с добрый кинжал) разодрали ему весь лоб.

В это время парень с копьем молотил своим оружием, точно машинка Зингера, и несколько раз ему удалось уколоть противника. На груди, правом плече и правом бедре нага выступили кровавые шарики. Это было слишком незначительно, но молодой воин и не стремился нанести врагу серьезный ущерб – он понимал, что для схватки «лоб в лоб» его навыков тут недостаточно.

Однако легкие тычки сделали свое дело – змей злобно расшипелся и кинулся на парня, нанося удары всеми тремя клинками. Он бил сильно, инерционно – так бьют, когда рукой движет не холодный расчет, а обжигающая злоба. Парень отступал – не назад, по кругу – некоторые атаки парировал щитом, другие сбивал встречными ударами копья. Противник был выше, сильнее, выносливее его, и чтобы нивелировать эти преимущества, нужно было банально утомить врага – другого выхода он не видел.

Наг выдохся на удивление быстро и молодой воин не стал ждать, пока тот осознает свою глупость. Он поднырнул под очередную атаку двумя клинкам по верхней полусфере, коротко замахнулся щитом и на подскоке впечатал его окованную железом кромку в живот нага. Тот булькнул и отступил, тут же получив копьем в середину груди.

Парень вырвал оружие и отпрыгнул, ожидая ответной атаки. Он не ошибся – наг бросился на него, будто открыв в себе второе дыхание. Два удара сверху-вниз парень принял на щит, а третий пришелся предательски низко. Змей полоснул верткого противника по левой икре и рассек ее едва ли не до середины.

Парень тут же припал на одно колено, прикрылся щитом от града ударов и сделал несколько быстрых тычков в основание хвоста змея, чтобы отогнать его. Но наг проигнорировал встречные атаки, продолжая лупить по подставленному щиту. Дерево треснуло, заскрипело. Еще пара ударов и щит просто перестанет существовать как нечто единое и неделимое!

Парень выгадал момент между атаками и откатился в сторону, не забыв походя еще раз ткнуть змея в нижнюю часть тела. Он вскочил на ноги, вскрикнув от резкой боли, прострелившей левую ногу. Наг вновь двинулся на него, но и змеиное тело имело свои пределы – он был ранен уже дюжину раз и как минимум две раны были достаточно глубоки, чтобы кровь, вытекавшая из них размеренными толчками, не могла остановиться сама собой.

После очередной атаки змея шатнуло, парень прыгнул навстречу и чуть в сторону, пропуская изогнутый клинок под правой лопаткой. Его копье ударило в основание шеи нага. Воин тут же отдернул оружие и, используя инерцию тела, с широкого замаха (теперь он уже мог это себе позволить) обрушил кромку щита сверху вниз на плечо врага. Щит выдержал, а вот плечо – нет. Оно надрывно хрустнуло и змей тут же осел, что впрочем не помешало ему выбросить вперед руку с собственным щитом.

Парень сбил щит врага своим кругляшом, но навстречу ему тут же рванулась вторая нижняя конечность – агонизирующий наг будто задействовал резервные источники питания, на миг вернув своим движениям первоначальную скорость. Изогнутая сталь полоснула парня по груди, к счастью – неглубоко, он успел отшатнуться и уйти в сторону. Тем не менее, воин потерял равновесие и совсем не патетично шлепнулся на задницу, однако вставать не спешил.

Истекающий кровью наг возвышался над – как ему казалось – обреченным врагом, на его вытянутом лице играла жестокая и по-жуткому человеческая улыбка. Парень отзеркалил его ликующую гримасу и демонстративно сплюнул нагу под ноги… то есть под хвост. Тот потупился, а потом понял, что человек смотрит вовсе не на него. Он смотрит на что-то ЗА ним.

Но обернуться нагу так и не довелось. Нактак-арин, которая уже успела разделаться со вторым змеем (и обрела по этому случаю две рваные раны в боку) прыгнула ему на спину и вонзила блеснувшие матовой белизной зубы в короткую шею сына подгорной тьмы. Кошка была уже немолода и некоторые моляры и премоляры в ее пасти давно стерлись или даже сломались. Но клыки длиной с предплечье взрослого мужчины все еще таили в себе смертоносную ярость совершенного убийцы.

Наг так и не смог понять, что с ним произошло. К тому моменту, как он затих, фригийский царь как раз закончил полосовать на лоскуты второго из вверенных ему противников. Он звучно выдохнул, демонстративно отер пот со лба тыльной стороной ладони и обернулся. На его глазах парень отбросил копье и, сильно хромая, подбежал к своей кошке. Зрачки нактак-арин тут же расширились, потеряв вертикальность, хищнический азарт мгновенно покинул их. Кошка тихо муркнула и ткнулась лбом в лицо друга. Разумеется друга, а никакого не хозяина, как сначала подумал Мидас.

Но умиляться древнему богу было некогда. Он вновь посмотрел на Карна, который стоял, широко расставив ноги, а змеиный маг валялся перед ним ничком и жалостливо поскуливал. О нет, нет, нет! Мидас уже видел такое, но в прошлый раз парень сам сумел остановиться, да и то была всего лишь глупая гарпия, отвратительное порождение Лимба.

Темный наг был разумным созданием, рожденным в Ра существом с тремя аурами, как у человека. Карн ломал его личность, комкал его волю, эмоции и память, точно листок пергамента. Рвал их на части, переплетал самым жестоким и немыслимым образом и… наслаждался волнами беспредельной власти, омывавшими его душу потоками темного холодного пламени. Это нужно было прекращать. Мидас не понаслышке знал, к чему могут привести такие пристрастия.

Власть – это наркотик, а ментальная власть над чужой волей – это чертов слег Стругацких, даже хуже. С него нельзя «слезть», разве что благородно самоубиться, избавив мир от мерзкого выродка, который никогда не остановится в попытке испепелить еще одну личность.

Мидас уверенно двинулся к парню, который – как могло показаться со стороны – просто стоял и улыбался. Его губы подергивались, он часто и глубоко дышал, иногда тело прошибали короткие конвульсии и в такие моменты с губ Карна срывались едва слышимые продолжительные стоны. Выглядело довольно странно. Но на деле было не странно, а опасно, запредельно опасно!

– Хватит! – пророкотал Мидас. – Прекрати!

Карн даже не повернулся в его сторону. Он был поглощен поглощением нага, уж извините за тавтологию.

– Это гибельный путь! Ты же знаешь! – Мидас подошел в упор и уже кричал ему буквально в ухо. Но Карн не шелохнулся, все вокруг потеряло для него смысл.

– Ты меня вынуждаешь, – процедил Мидас, звонко вгоняя меч в ножны. Он понимал, что результат его действий непредсказуем – уж слишком силен этот парень, но выбора у него не оставалось. Каждое упущенное мгновение – это еще одна частичка души Карна, навеки сгинувшая во влажной бездне черного тлена, из которой нет возврата.

Он ударил друга в живот. Без замаха погрузил свой единственный кулак в его расслабленные мышцы. В других обстоятельствах это можно было назвать подлостью, но в реальных категориях это было спасением.

Парень утробно зарычал, падая на колени. Он согнулся пополам, его вырвало кровавым сгустком, который, упав на траву, зашипел и мгновенно превратил пучок сочной зелени в черное обугленное ничто. Затем Карн вскочил, тряхнув головой, зашатался. Мидас взял его за плечо и облегченно вздохнул, когда тот не сбросил его руку, а положил сверху собственную ладонь.

Это был важный момент, но то, что произошло следом, оказалось куда важнее. Всего пара мгновений, враз изменивших течение неумолимой реки событий, полной ярких приключений, эпических побед и жестоких поражений, – стремительных секунд, исполненных пепла и слез, которые не хочется вспоминать, но забыть которые – невозможно.