Читать книгу Друзья и враги кота Демагога. Повесть-сказка - Алексей Горшенин - Страница 4

Именно так называлась утопающая в зелени улица дачного поселка, где расположилась профессорская дача. Улица пролегла по небольшой ложбинке, была очень тихой и уютной. Машины здесь появлялись редко, и середина ее заросла мягкой муравой, приятно щекотавшей пятки.

К улице с пригорка вел узкий, похожий на щель, проход между штакетниками соседних садовых участков. Он упирался в деревянный дом с мансардой.

К нему и направились мама с Наташей. Наконец сумку поставили на крыльцо и расстегнули. Демагог стал поспешно выбираться наружу.

Мама отперла входную дверь, занесла в дом авоськи с провизией, которые они с Наташей тут же взялись разбирать.

Демагог, растерянно озираясь, стоял на крыльце и не знал, что делать дальше и куда ему теперь податься.

Дача у профессора появилась совсем недавно, нынешней весной, и семья еще как следует не обжила свое владение. Демагог и вообще очутился тут впервые.

Ему редко удавалось попадать за стены их городской квартиры. Демагог, конечно, знал, что существует другой мир, но за его жизнью приходилось обычно наблюдать через оконное стекло. Там ездили машины, ходили незнакомые люди, бегали собаки, но прозрачная преграда кота к ним не пускала.

Здесь не было ни машин, ни громадных зданий. Даже воздух пах здесь совсем по-другому. Если в их панельной девятиэтажке, перешибая все остальное, царил дух бетонного колодца, от которого терялся аппетит и клонило в сон, то тут в нос Демагогу ударили десятки новых, остро волнующих запахов. Трепеща ноздрями, кот жадно принюхивался, пытаясь понять, откуда они берутся и от чего исходят.

Постояв еще несколько мгновений в раздумье, Демагог решил сначала исследовать новое жилище. Перешагнув порог дома, он оказался на просторной веранде, служившей одновременно кухней, о чем говорила белевшая в углу кирпичная печь.

Кот деловито обнюхал веранду, обнаружил неподалеку от входа свою кошачью посуду – мисочку для рыбы и блюдце для молока – и понял, что приехал сюда надолго.

Сразу за верандой Демагог увидел большую комнату, обклеенную обоями с цветочками. Она его мало заинтересовала. Комната и комната. Почти такая же, как в их городской квартире. Даже диван у окошка знакомый. Помнится, нынешней зимой он на нем спал. Для верности кот обнюхал диванный подлокотник. Вот, кстати, и его отметины – глубокие царапины от когтей на дерматине.

Наверх из веранды вела винтовая лестница. Здесь, в мансарде, Демагог тоже обнаружил комнату. Только поменьше. Она служила спальней. Кот понял это, заметив у стены две кровати.

Окно спальни выходило на улицу Счастливую. Из него хорошо просматривались пригорок напротив и щель между заборами, по которой они совсем недавно спускались сюда, к даче.

Демагог посидел на подоконнике, полюбовался цветочками в соседнем огороде, но тут вспомнил, что не успел проверить еще одно место, и поспешил вниз. Он кубарем скатился с лестницы и оказался перед узенькой фанерной дверцей слева от входа.

Дверца была приоткрыта, и, проскользнув в нее, кот оказался в полном мраке.

Темнота не пугала его. Кошки в ней хорошо видят. Демагог осмотрелся и обнаружил на стенах деревянные полки с какими-то банками, кульками, свертками на них. Пахло чем-то вкусным, и кот догадался, что он в кладовке.

Другая кошка на его месте, наверное, попыталась бы что-нибудь стянуть, но Демагог был хорошо воспитан и не воровал. Да и зачем? Голодным он никогда не был, а красть просто так… Нет, он был честным котом!

Куда больше кладовки заинтересовал его темный квадратный проем в полу, откуда тянуло прохладной земляной сыростью. Демагог втянул носом влажный воздух и заглянул вниз. Метрах в полутора он увидел землю и, чуточку поколебавшись, спрыгнул.

Если бы Демагог был котом деревенским или жил в частном доме, он сразу бы догадался, куда ведет квадратная дыра в полу. Но в громадных девятиэтажках, которые стоят на вбитых в землю железобетонных гвоздях-сваях, подполий не было. Да и все познания о доме за пределами их квартиры кончались у Демагога лестничной площадкой и мусоропроводом. Поэтому с новым помещением под полом следовало разобраться.

Демагог обежал подполье. Сквозь узенькие щели-оконца в стенах из серого грубого камня пробивался свет. Встав на задние лапы, Демагог попробовал просунуть в одно из них свою морду, но безуспешно. Хотя кошке помельче это, наверное, не составило бы труда. Значит, сделал кот вывод, покинуть дачу можно только через входную дверь на веранде. Данное обстоятельство его, однако, не очень расстроило: дело привычное – в их городской квартире тоже всего один выход.

Демагог внимательно обнюхал под собой землю, поскреб ее лапой, и тут кошачий инстинкт подсказал, чем может и должно служить ему подполье. Конечно же – кошачий туалет! Правда, он совсем не похож на теплый квартирный с голубоватым сияющим унитазом, в котором журчит вода. Не видно и рычажка с пластиковой черной шишечкой на сливном бачке, который Демагог любил потянуть лапой вниз, чтобы вызвать бурный водопад. А вместо сверкающего кафеля по стенам – серые камни. Но ведь и на квартиру дом этот мало похож…

Разобравшись с подпольем, Демагог почувствовал себя гораздо увереннее. Жить, оказывается, можно и на новом месте.

Кот выбрался наружу. Он перешагнул через порог на крыльцо, по его ступенькам спустился на выложенную из кирпичей площадку. От нее начинался деревянный дощатый тротуар, деливший дачный участок на две равные половины. Демагог ступил на тротуар и двинулся вперед.

Обе половины участка были заняты грядками: одни – поменьше, другие – побольше. От одних исходили знакомые запахи лука, чеснока, другие пахли чем-то непонятным. Но самый тонкий и нежный аромат издавали кустики садовой земляники, которую называют еще «викторией». Она розовела крупными, наливающимися спелостью ягодами. Демагог даже лизнул одну. Жаль, что несъедобная!

Тротуар упирался в дощатый сарайчик. В открытой его двери виднелись лопаты, грабли, еще какие-то садовые инструменты. Место, конечно, было тоже очень интересное, но оно, решил кот, пока может подождать, а сначала лучше выяснить, что там, за сараем.

Справа от сарая рос крыжовник. Демагог узнал позже, как называются эти страшно колючие кусты, но возненавидел их сразу, как только сунул в них свой любопытный нос.

– Мя-а-а-а-у-у! – взвыл он дурным голосом, уколовшись, и шарахнулся в противоположную от сарая сторону. Но здесь его подстерегала новая неожиданность…