Читать книгу Ведьмы Чёрного леса - Алексей Гужва - Страница 5

Коль от Плоского озера на север долго топать, да там чуточку на запад податься, можно выйти к месту нелюдимому. Мало там чего. Деревеньки разрознены, а то многие и вымерли уже. Одним словом, Захолустье.

Да есть там болотце одно. Не такое, как Топкая Чаха или Мутное болото. Рядом с ними это болотце так, как лужа малая, деревьями спрятанная. Да живёт там ведьма. Из тех, что людей в животных обращает, а животных в людей. Поговаривают, однажды она козла обычного в мужичонку обернула. Да, хоть по сущности своей козлом он и остался, мужиком неплохим получился.

И вот, пришёл однажды к ведьме этой охотник из небольшой лесной деревни, что на много дней южнее получилась. Пришёл не просто так, ради любопытства или интереса. Помощи просить.

Дескать, повадилась к ним в деревню лисица. Таскает кур, уток, гусей. И хитрющая такая, что не поймать. Следы вроде есть, а идёшь по ним, как будто рыжая в один миг в небо улетела. И глазом не найти, куда ушла, и псины след теряют.

А между тем, деревенские уже и замками птичники запирают, и псин у каждой дырки в заборе привязывают. А всё одно. То у одного птичник на утро пуст, то у другого. Кругом следы лисьи петляют, а пойти по следу не выходит.

– Так, а я чем помочь тебе могу? – закряхтела старая ведьма, бросив камешек в болото, разогнав слишком громких лягушек.

– Да пойми, старуха. – отвечает охотник. – Это же моё дело зверя разного бить. А тут, ну как позор уже для меня. Четвёртую луну от лисицы страдает вся деревня, а я сделать ничего не могу. Хитра она и я понять хитрость её не могу. Мне бы как то научиться. А поговаривают, ты со зверем дела имеешь постоянно.

– Правильно поговаривают. – отвечает Ведьма. – Да только ты монету сперва выложи, сколько не жалко.

– А вот с этим сложно. – отвечает охотник. – Не жалко мне много, а вот выложить могу только столько, сколько есть. А есть у меня всего три.

– Три? Именно про столько я и хотела сказать. Именно столько цена моей помощи. – захихикала мерзко ведьма и достала из-под вороха шкур лисью. Старую, потрёпанную, молью поеденную. – Вот она. Кривом его звали. Ну, того, с кого шкуру эту сняли. Не будь дураком, бегал бы ещё.

Взяла ведьма нож острый, да хвост от шкуры отрезала. Протянула мужику, да наставления дала.

– Ты к этому хвосту пояс пришей. Да после заката себе повяжи хвост этот. Обратишься ты лисом. По лисьему сможешь мир увидать, о чём лисы мыслят, о том и ты помышлять будешь. Оно тебе и поможет выследить плутовку. Будешь ты лисом до первых лучей солнца. Только потом вновь лапы в руки превратятся и сможешь ты хвост отвязать. Но, запомни. Коль в облике лиса поешь или попьёшь, пусть, даже каплю росы проглотишь, лисом останешься навсегда. Вот как Крив.

Поблагодарил охотник ведьму, да домой отправился. Всё сделал как она велела, и первой же ночью за деревню вышел и хвост себе повязал. Обратился он лисом, да вот только чуть в собственной одежде не запутался. С большим трудом выбрался, разорвав и портки, и рубаху новую.

Отдышался, привык. Всё в лисьей шкуре иначе. Ночью всё, как днём видно. Звуки кругом громкие, запахи яркие и голод такой, что мышей жрать готов. А они, ну как назло, в траве бегают. Вкусные на вид.

Полночи мужик в лисьей шкуре по округе бегал, да так, что даже понравилось ему это. И как то иначе мыслить начал. Понимать стал, где ему бы прятаться от охотников было лучше, где зимовать сытнее, да как со следа псин сбивать, следы заметая. Понял даже, как по запаху ветра выследить добычу. А к утру запах лисий учуял. Бросился по следу, да тут дорогу ему сама плутовка рыжая перегородила.

Ощетинилась, зарычала, на незнакомца бросилась и так подрала его, что охотник с трудом лапы унёс. А как с рассветом обратился человеком, облик свой принял, так и вовсе худо стало ему. Пять дней ничком валялся, раны лечил. На шестую ночь, вроде как, оклемался и опять пошёл лисицу выслеживать. Уже к тому месту, где встретил её.

Взял с собой охотник курицу. На том месте, где подрала его рыжая, курице той башку свернул, разделся и хвост себе повязав ждать начал. Как стемнело, обратился он лисом.

И так хорошо ему стало, вольно на сердца. Лес огромным показался, свободным. Только вот, голод. Уж так есть хочется, хоть завывай. А тут ещё курочка свежая лежит. Вкусная, жирная. И нельзя есть, а так хочется хоть бы крылышко одно укусить. И может, победил бы голод охотника, да в кустах что-то зашевелилось.

Выпрыгнула та самая лисица, ощетинилась, зарычала. Но охотник не стал, на сей раз в драку втягиваться. Курочку носом толкнул, а сам на присядках задом отполз.

Посмотрела лисица, подумала. Схватила подарок и в кусты. Охотник за ней, а той и след простыл.

Три ночи мужик собственных кур лисице в подарок носил, сам лисом оборачиваясь и с голодом страшным сражаясь. А тот с каждым разом всё сильнее становился. К нему ещё и жажда прибавилась. Будто всё в этом колдовстве сделано так, чтоб не сдержался и в лисьей шкуре остался.

На четвёртую ночь принёс охотник целого гуся. Гусь хоть и старый уже был, но жирный. Обратился лисом и ждёт, слюнки сглатывает, свою рыжую знакомую дожидается. А та ждать себя не заставила. Из кустов выпрыгнула, вокруг обошла, гостя странного понюхала. Гуся взяла и в кусты, да не так быстро, как прежде, а не торопясь, хвостом повиливая. Вроде как, с собой зазывает.

Пошёл охотник за лисицей, да к логову и пришёл. Нора под упавшим деревом, а в норе пара лисят. Сосунки ещё совсем. Вот только глаза открыли и на лапки вставать начали.

Осмотрелся охотник, а в логове костей от уток и кур особо и нет. Только от тех, что он лисице приносил. Видать, из деревни таскает и в другом месте жрёт. Может от того и выследить не получалось? Может от того и псины запах путают.

Ну, подумал охотник, что днём вернётся с пиками, да и саму лису заколет и лисят ей вытащит. Да только мелкие начали на него виснуть, как на няньку. Скулят, тявкают игриво. Будто нападать пытаются.

Сам мужик не заметил, как играть с ними начал и как ему весело стало. Пока лисица гуся доедала, мужик в пыли весь извалялся, с лисятами кувыркаясь. А как те к мамкиной титьке присосались, так тихо из норы и ушёл.

Жаль ему стало семейство это вытравливать. Да и сколько им надо для пропитания? Видать, лисица много утаскивает, чтоб впрок было.

Решил охотник самостоятельно подкармливать зверей, чтоб рыжая не разбойничала в деревне. Днём бил дичь, а к ночи оставлял в условленном месте. Сам к логову не приближался, чтоб запахом человеческим не вспугнуть. А когда и вовсе, оборачивался лисом и с лисятами играл. Да и хвостатая его признавать свои начала. То на поле за мышами поведёт, то на реку за рыбой, то за зайцами.

Необычно было охотнику в шкуре зверя охотится. По-иному всё. А один раз забылся и чуть ошибку не совершил. Чуть мышь пойманную не съел. Но обошлось.

А лисята росли, добрели. Уже щенками окрепшими стали. Охотника с визгом встречали, да с разбегу прыгали на него, в пыли валяли. А ему самому и в радость. Да и в деревне спокойно, птица не пропадает больше. Только вот, голод страшный мучил и иногда забываться заставлял. Иногда уже и забывал мужик, что охотник он, а не лис.

Решил он, что дальше лисий хвост до беды доведёт. Спрятал его в сундуке и больше не надевал. Но, так и продолжал рыжее семейство подкармливать.

Как то утром проснулся охотник, а за окном шум. Мужики ругаются, кричат. У одного из них кто-то весь птичник обобрал. Кругом следы лисьи. Да петляют так, что непонятно, откуда пришла и куда ушла.

– Вот же тварь рыжая. Всё ей мало. – выругался про себя охотник. Пику схватил, да к логову плутовки. Осторожно подкрался, прислушался. В нору заглянул, а там только лисята. Нет самой плутовки.

Да вот лисята мужика как увидали, вначале ощетинились разом, а потом принюхались. Заверещали весело, да на мужика и прыгнули. Об ноги его тереться начали, скулить, нежно за руки покусывать, будто не смертельный враг он им, а самое близкое существо.

И как бы ни старался охотник внимания не обращать, как бы ни хотел себя заставить на пику лисят насадить, а не смог. Не лисами они уже для него были дикими, а будто детьми приёмными.

Со злости пику пополам о колено переломил и, в кусты забросив, ушёл. Лисята за ним хотели топать, да он их кое-как отогнал.

Домой злым вернулся, ещё засветло. Напился с досады и спать завалился.

Ночью встал по нужде, а в птичнике его как то не спокойно. Вроде куры его волнуются, гуси гам подняли.

– Неужели ко мне забрела, тварь ненасытная, неблагодарная. – выругался мужик и топор схватив, в курник свой. Да только дверь распахнул и чуть топор не выронил.

Хозяйничает в его птичнике староста. Кур в мешок собирает живыми, гусям шеи скручивает. А на ногах у него интересная обувка. Вместо подошвы на ней отпечатки лисьих следов из деревяшки вырезаны.

Как охотника староста увидал, так с перепугу на задницу, прям в птичье дерьмо под насестом и присел.

– А, ты. А я тут. А почему ты не на охоте?! Почему лису не ловишь? – выдавил из себя староста.

– Да вот, охочусь. На лисицу. Только попался лис. Жирный такой, хитрый! – заперев за собой дверь и покрепче сжав в руке топор прошипел охотник.

– Да ведь я. Ну. – забормотал староста. – Ну, прости меня. Ну, не хотел. Дела просто мои не очень, поправить хотел. На перекрёстке, в пяти днях пути, в трактире проигрался я. Вот курами и отдаю. Да ты не думай, я тебе всё возмещу. И даже поделюсь своим. Только не выдавай меня. А?

– Не выдавать? А что мы людям скажем? Куда птица пропадает? Им тоже всем возместишь?

– Людям? А пусть на лису думают. Я же вот, даже следы специально оставляю.

– Следы. Следы это хорошо. Только уже не верят люди. Следы твои петляют вокруг птичников, да пропадают. И псины следы не чуют. Давай так. Ты мне будешь раз в два дня курицу приносить свежую, а я никому и ничего не скажу. И сделаем так, чтоб следы на настоящие были похожи.

– А получится?

– А ты сейчас сам увидишь. Кур моих на насест посади обратно, да из дерьма вылезай. А я сейчас. – сурово сказал охотник и в хату к себе метнулся. Достал хвост лисий, да обратно в птичник.

– Вот. – протянул он хвост старосте. – Ты повяжи его вокруг пояса, да следами своими потопчись вокруг. Гуся возьми, перья раскидай. Потом топай к ручью, да только так, чтоб хвост по земле волочился. И перья не забывай разбрасывать, будто лисица гуся тащила. А у ручья хвост снимай и в воду бросай. Утром псин поведём, они до воды приведут. Такие следы на правду будут схожи. Но, смотри, про своё обещание не забудь!

– Да как можно. – обрадовался староста. – Раз в два дня тебе одна курица. И твоих птиц больше не трогаю.

– И остальных скромнее разоряй впредь.

– И остальных скромнее. Спасибо тебе. – поклонился староста и хвост лисий приняв, на пояс себе повязал.

Вдруг одежа на нём велика стала. Запутался в ней староста. Выбраться попытался, руками рубаху распутывая, да только вместо рук у него лапы оказались. С трудом разорвав рубаху, в клочья разорвав портки, начал староста метаться по птичнику.

Глядит, а охотника нет и дверь заперта. Только куры перепуганные вопят на жерде. И так, и этак выбраться из птичника пытался староста, а не получается. В дверь когтями царапать начал, а она не открывается.

Устал, запыхался, а тут ещё и голод такой напал, что живот сводит. Но, на счастье, не в яме сидит, а в птичнике. Еды сколько хочешь.

Выбрал староста себе гуся пожирнее, да вместе с перьями и костями его умял. Наелся до отвалу и уснул.

Утром глаза открыл и подумал о том, какой это чудесный сон ему приснился. Надо же, лисой во сне был. Но, как увидал, где находится, так и испугался. Слышит разговоры за дверью, слышит, как охотник народу говорит, что лиса поймал.

Хотел, было, староста закричать, что не лис он, что охотник обманом его заманил, да вместо голоса только тявканье вырвалось.

Как дверь открываться начала, так и решил староста, что кинется бежать в лес. Уж если быть лисом, то хоть живым. Да только успел он в щель шмыгнуть, как вилами в бок и получил. Завопил, заскулил и обмяк.

Хитрого лиса, который несколько лун людям птичники разорял, на показ всей деревне на главном пятаке подвесили. Только вот, не понятно людям было, зачем охотник хвост отрезал. А луну спустя ушёл охотник в лес налегке, лишь только хвост этот с собой взяв, и не вернулся. Но, птичники лисы больше не разоряли.