Читать книгу Тайна дальних пещер - Алексей Хапров - Страница 6

Интуиция нашего шефа в очередной раз оказалась на высоте. Машина «верблюда» стояла в соседнем, по отношению к дому Здановского, дворе. Это была белая «Ливадия» – последнее «чудо отечественного машиностроения», как иронично передразнивали слоганы рекламных проспектов знающие автомобилисты. Повод для иронии у них, безусловно, был. Дело в том, что «Ливадия» являла собой точную копию американского «бьюика». А чтобы плагиат не просматривался уж очень явно, умельцы САКа (Симбирского автомобильного концерна – завода, где производилась эта модель) снабдили её иной формой фар. На этом их собственное конструкторское творчество исчерпывалось.

Лида затеяла свою обычную служебную возню с нигидриновым пульверизатором и дактилоскопической плёнкой. Мы же с Орловым вступили в беседу с дворником.

Я в очередной раз убедился в высочайшем профессионализме нашего шефа. Помимо глубочайшей проницательности, он обладал ещё и недюжинным умением сразу располагать к себе собеседника, безошибочно определяя присущий тому типаж и соответствующий к нему подход. Распознав в дворнике бывшего моряка, он притворился только что ступившим на палубу новичком-матросом, которому край как необходим совет бывалого служаки.

Почувствовав свою значимость, дворник зарделся от удовольствия. За отставными вояками такое водится. Его спина выпрямилась, подбородок приподнялся, глаза зажглись осознанием собственной цены. Разумеется, немалой. После небольшого вступления на тему недооценённости дворницкой профессии, он охотно поведал нам свои наблюдения.

– Я эту машину вижу уже второй раз. Но она не из местных. Ни у кого из наших жильцов такой нет. Залётная. Небось, какие-то мажоры-кренделя к своей бабёнке ездить повадились для получения известного рода услуг.

– А в первый раз вы её когда видели? – поинтересовался Орлов.

– Позапрошлой ночью. Приехала часа в два. Я как раз на кухню воды попить вышел. Слышу – шум мотора. Кого это, думаю, в такой поздний час угораздило? Гляжу, эта «Ливадия» подъехала. Вышли оттуда, значит, двое, и к соседнему дому направились.

– Вы их, случайно, не рассмотрели?

– Рассмотрел, но только потом, рано поутру, когда они уже уезжали. Я как раз из дома выходить собирался. Один такой высокий, худой, немного сутулится. Второй – поменьше, покруглее, с усами и бородой.

– А лица их описать можете?

– Вот чего не могу – того не могу. Далековато было. Я ведь на третьем этаже живу, а зрение, сам понимаешь, уже не молодецкое.

– В каком часу это было?

– Где-то около пяти. Я всегда в это время на улицу выхожу, чтобы тротуар промести.

– У них было что-нибудь в руках?

– В руках – ничего. А вот из-под курток что-то оттопыривалось. И у одного, и у другого, как будто они в подмышках что-то держали. Что они, хоть, натворили? Если, конечно, не секрет.

– Закон преступили. По-тяжкому, – вздохнул наш шеф.

Наш собеседник ахнул.

– Господи! Убили, что ль, кого?

Орлов утвердительно кивнул.

– Не деда, часом, из соседнего дома?

– Его самого.

– Вот те раз! За что ж они его так?

– Сами хотели бы это знать. Скорее всего, ограбление.

– Не зря он, значит, никого к себе не впускал. Видать, в квартире у него что-то было.

– Было – да сплыло. А вы этого старика хорошо знали?

– Нет, – помотал головой дворник. – Нелюдимый он какой-то был. Другие всегда остановятся, поговорят. А этот буркнет: «здрасьте» – и дальше чешет.

– А он всегда себя так вёл? – спросил я.

– Всегда, сколько себя ни помню.

– А как к нему люди-то относились?

– Как относились? Да по-разному. В основном, негативно. Кто ж таких дикарей любит? Мало ли что у них на уме. Некоторые откровенно побаивались. Верка Шапошникова, например, его стороной обходила.

– С чего бы это так?

– Да случай тут один был.

– Что за случай? Расскажите, пожалуйста.

Дворник крякнул и опёрся на метлу.

– Да блашь это всё, – нехотя проговорил он. – Вбила себе баба в голову ерунду, и никак обратно не выбьет. Зимой дело было. В феврале. Идёт, значит, Верка с магазина домой, а старик на лавке у подъезда сидит. Она поздоровалась, зашла в подъезд, и вдруг в обморок – хлоп. «Скорую» вызывали. Лишь на следующий день оклемалась. Прямо как летаргический сон нашёл. С тех пор она его за антихриста сочла.

– А он-то здесь причём? – удивился я. – На нём-то какая вина?

– Так Верка считает, что это именно он её с чувств свёл, – пояснил дворник. – Божится, что есть в нём что-то дьявольское.

– Вот как? Прямо, дьявольское, – рассмеялся я.

– Да ну её! Я ж говорю, это бабья блашь. Знаете, как иногда бывает? Обожжёшь руку об утюг, а затем какое-то время от него шарахаешься, даже если он и холодный. Рефлекс Павлова. Слыхали?

– Слыхали, – кивнул наш шеф и открыл блокнот. – А где живёт эта самая Верка?…

Закончив беседовать со словоохотливым дворником, мы вернулись к «Ливадии». Лида уже завершала свою экспертную возню и аккуратно стряхивала в полиэтиленовый пакет взятые с колёс машины пробы грунта.

– Ну что? – спросил её Орлов.

– По дактилоскопии кое-что есть, – сообщила она. – Информация по грунтовке будет позже. Осталось только запросить данные на владельца машины.

– Егоров, звони, – распорядился наш шеф. – А ты, Лида, вот что: сними-ка ещё картинку для ДЧК. Посмотрим ещё раз на этих «супчиков». В периоде поставь прошлую и позапрошлую ночь. Время – с половины второго до половины шестого.

– Хорошо, – кивнула Лида и принялась расчехлять прибор.

Я же включил рацию, связался с дежурным ГДС, продиктовал ему номер «Ливадии» и в ожидании ответа задумчиво уставился перед собой. Мне не давал покоя один момент. Правильно ли я сделал, что выискивал в книгах Здановского именно вкладку? А может дело вовсе и не в ней. Может требовавшаяся «верблюду» информация была записана прямо в книге на какой-то из страниц? На полях, между строк, или ещё как-нибудь, но информация эта была для него, безусловно, очень важной, иначе бы он за ней не приходил. Книги надо было не только перетряхнуть, но и перелистать.

Я закрыл лицо ладонями и досадливо помотал головой.

– О чём задумался? – раздался над моим ухом голос Орлова; он стоял рядом и вопросительно смотрел на меня.

– Михаил Степанович, мне нужно ещё раз пересмотреть стеллаж, – негромко произнёс я. – По-моему, я там кое-что прошляпил.

– Пересмотрим, – кивнул шеф. – Только сначала узнаем, кто хозяин машины, да заглянем к этой «жертве антихриста».

Он окинул меня пристальным взглядом. Его глаза подобрели.

– Да ты не переживай. Опыт – дело наживное. Без «косяков» не обходится никто. Я ведь тоже не сразу всё постиг. Знаешь, какие у меня в первые годы службы были проколы?…

Наш диалог перебило гудение рации. Я включил приём. Это был дежурный ГДС.

– Нашли мы ваше сокровище, – сообщил он. – Записывайте владельца.

Собственником машины оказался некий Юрченко Борис Николаевич. У меня точно гора свалилась с плеч. Личность «пришельца» установлена – значит, к Лизе по этому поводу уже идти не придётся.

– Юрченко… Юрченко, – задумчиво пробормотал Орлов. – Не знаю такого. В поле нашего зрения он, вроде, не попадал…

– А что мне о нём говорить? – выпалила Верка Шапошникова, когда мы задали ей вопрос о Здановском; она стояла за полуоткрытой дверью и испуганно таращилась на Орлова, не выказывая ни малейшего желания пригласить нас к себе.

Судя по доносившемуся из кухни шипению, – так обычно шипят поджариваемые на сковородке котлеты, – мы явились не вовремя, и кредит отпущенного нам внимания был небольшим.

– Вы не могли бы рассказать нам о том эпизоде, когда вы потеряли сознание после встречи с ним, – попросил наш шеф.

– Не буду я ничего рассказывать, – встала в позу наша собеседница. – Хватит уже, нарассказывалась. Мне всё равно никто не верит.

– Мы вам верим, – выразительно посмотрел на неё Орлов; его голос приобрёл всепроникающую вкрадчивость. – Мы сами подозреваем, что гражданин Здановский был личностью, в своём роде, не совсем обычной.

– Да антихристом он был! Дьяволом! – подалась вперёд Верка. – Вы бы видели его глаза. Это глаза Сатаны!

Излив горечь негодования на потешавшихся над её историей соседей, она перенеслась воспоминаниями в февраль.

– Я тогда из гастронома возвращалась, – начала она. – Подхожу, значит, к подъезду, гляжу – он на лавке сидит. На улице ветер, мороз, а ему хоть бы что. «Здравствуйте, – говорю. – Не простудитесь?». Он на меня как зыркнет, словно ножом насквозь проткнул. У меня аж поджилки затряслись. Захожу в подъезд сама не своя: крутит, мутит, в глазах потемнело – и как в бездну провалилась.

– А что выражал его взгляд? – спросил я. – Что он в себе нёс? Ненависть, угрозу? Может вы ему просто понравились?

– Да хватит вам, – хохотнула хозяйка. – Понравилась. Скажете тоже. Я уже не в том возрасте, чтобы кому-то нравиться. А он не в тех годах, чтобы за кем-то волочиться.

– Причём здесь годы? – шутливо возразил наш шеф. – Бывает, что и в девяносто лет молодость возвращается. Знаете такую поговорку: «Седина в бороду – бес в ребро»?

– У него «седина в бороду» уже давно прошла, – хмыкнула Верка. – Он был уже в другой стадии, когда впору песок под собой подметать. Что, говорите, выражал его взгляд? – повторила она и задумалась. – Ненависти в нём не было. А вот угроза была. Знаете, мне показалось, что он знал, что со мной сейчас что-то произойдёт. Он явно этого ожидал, и хотел, чтобы это случилось.

– А почему вы так решили?

– Не знаю, – пожала плечами хозяйка. – Мне так показалось. Ещё этот саквояж…

– Какой саквояж? – встрепенулся Орлов.

– У него на коленях был саквояж. Такой чёрный, потрёпанный. Когда я подходила к подъезду, он как раз в нём копался. А когда я с ним поравнялась, тут же его закрыл.

В воздухе повеяло гарью.

– Господи, у меня же котлеты! – переполошилась Верка. – Всё, извините, больше разговаривать с вами не могу. Да и добавить мне нечего. Я уже всё рассказала.

Дверь захлопнулась. Мы с шефом переглянулись.

– Михаил Степанович, вы, что, в самом деле верите, что причиной её обморока является этот старик? – прошептал я.

– Чёрт его знает! – чертыхнулся он. – Ты вот что скажи, вы находили в его вещах чёрный саквояж?

– Нет, – ответил я. – Никакого саквояжа в его вещах не было.

Орлов задумался.

– Чует моё сердце, – пробормотал он, – что этот саквояж был в его руках неспроста, и что мы с этим саквояжем ещё встретимся.