Читать книгу Осознанный разум - Алексей Игнатов - Страница 9

«Все мировые религии, придавая особое значение любви, состраданию, терпимости и прощению, могут способствовать развитию духовных ценностей, и делают это. Но реальность такова, что привязывание этики к религии более не имеет смысла. Поэтому я всё больше убеждаюсь в том, что пришло время найти способ в вопросах духовности и этики обходиться без религий вообще» – Далай-лама XIV

Человечество всегда стремилось познать добро и зло. Хотя бы уже в силу того, что понятия о зле – это его коллективная, а то и архетипическая, Тень. Стремилось понять, что такое хорошо и что такое плохо, создать систему заповедей, моральных норм, догматов, норм приличия и правил этикета. Подогнать все события в жизни, все поступки, даже слова и мысли, под шаблон заранее придуманных оценок, позволяющих решить, хорошо это или плохо.

Это – мораль.

В той или иной форме. Она дает ориентиры, она указывает, как следует или не следует поступать. Она предписывает нормы тому, кто не имеет личного опыта и знаний достаточных, чтобы самому оценить свои и чужие поступки. Она должна удерживать человека от того, что повредит ему или другим людям, направлять к миру и добру.

Должна!

Теоретически.

И у нее есть лишь одна проблема – она полностью субъективна и не имеет ни малейших критериев, которые бы не зависели от точки зрения конкретного человека. Добро и зло – это оценочные суждения. Добро то, что я оцениваю как добро (в том числе и чисто эмоционально), зло – это то, что мне не нравится.

Это мнения, диктуемые конкретной культурой.

Мужчина, входя в помещение, должен снять шляпу, а женщине это не обязательно. Вилку надо держать в левой руке, а нож – в правой. При встрече нужно пожать руку или отвесить поклон, точно нужной глубины и строго определенной продолжительности. Женщина должна носить платок, когда выходит из дома, не покрытые волосы не допускаются, это позор. Нельзя есть свинину / говядину / конину / тараканов / собак.

Это все устои и традиции, присущие конкретным культурам, навязываемые ими, как их коллективная идея. Они изменчивы, и непостоянны, и не имеют какого-то веского снования под собой. Сколько жен в самый раз – одна или четыре? С какого возраста допустимо заниматься сексом или пить алкоголь? Или вообще недопустимо?

Эксперимент «Маленький Альберт», специально формирующий психические травмы у годовалого сироты, в наши дни покажется возмутительным, но в начале 20 века был обычным делом. А в начале 19 века столь же обычным делом была работорговля.

Джульетте тринадцать лет, и ее выдают замуж, но отец считает, что это слишком рано, надо подождать до четырнадцати. И во времена Шекспира это выглядело как вполне нормальная ситуация, но в наши дни девушка, беременная в тринадцать лет – повод для громкого скандала, а то и суда.

Равно как в наши дни (и с нашим пониманием генетики) мы не одобрим брак с двоюродной сестрой, который был бы нормой Европы несколько веков назад, и тем не примем брак с сестрой с родной, что было нормой в Древнем Египте. Мы не одобрим самоубийство, которое воспринималось как обычное дело в средневековой Японии, или публичное сожжение людей живьем посреди площади, как было во времена инквизиции.

Значит ли это, что мы стали морально лучше? Все эти ужасы люди творили в прошлом, а теперь мы так не поступаем! Мы стали людьми высоких моральных норм?

Нет.

Это значит, что наши критерии изменились, и то, что раньше было нормой, мы считаем недопустимым. Но это работает и в обратную сторону, не зря люди часто сокрушаются по поводу упадка нравов в нашем мире! То, что для нас норма, было бы кошмаром в прошлом. С позиции прошлого наш мир так же аморален, как и мир прошлого с современной точки зрения. Все дело лишь в этой точке зрения!

Совсем недавно неслыханным разгулом разврата и порока сочли бы короткие женские юбки, которые не то, что щиколотки, но и колени не прикрывают. А уж идея брака между мужчинами привела бы их не просто к осуждению обществом, но и к осуждению уголовным судом (как было еще в 20 веке), а то и к казни (как было еще раньше).

Все это лишь мнение, диктуемое культурой, обычаями или религией, мнение каких-то людей, ставшее общепринятым. Но общепринятое – не значит правильное.

Каждая вера приносит свои заповеди. Одна из них говорит: «Не убий, не укради», вторая добавляет: «Не ешь свинину, чти субботу». А третья вводит кастовую систему, указывая каждому с рождения его место жизни и даже профессию; приказывает тому, что родился в касте Лохар стать кузнецом, а тому, кто родился в касте Каллар – вором.

И для нас индийская кастовая система (настоящая, а не как ее представляют люди, уверенные, что каст всего четыре) может показаться чем-то очень странным и диким. Как и старый индийский обычай сати, предписывающий сжигать заживо вдов на погребальном костре их умерших мужей. Это наследие непривычной нам культуры, и для нас оно выглядит странно и дико.

А вот привычные «Не убий» и «Не укради» кажутся отличной идеей! Однако их не особо-то и соблюдают, и в истории полно убийств, совершенных во славу религии, учащей не убивать. Да и викингу, приносящему людей в жертву Одину, могла бы показаться странной, что бог запретил убивать.

Чья-то вера предписывает не есть устриц, чья-то говорит, что есть говядину – страшный грех. Для кого-то недопустима сексуальность, для кого-то – гадание на картах. Зато где-то и когда-то человеческие жертвоприношения могли казаться частью священного ритуала, угодного богам.

И во всех случаях не делается никакой попытки как-то объяснить сложившуюся систему. Так положено! Так написано! Так хотят боги! Так все делали – так же делай и ты! И во всех случаях это условный и субъективный набор правил, вытекающих из личных и общественных представлений о морали.

Может ли быть некий всеобщий ориентир, устанавливающий систему объективной морали, не связанной с личным мнением? Чтобы ответит на это вопрос, давайте зададим другой – «В чем цель жизни?».