Читать книгу Берлин 45-го. Сражения в логове зверя - Алексей Исаев - Страница 2

Через неделю после начавшегося 14–15 января 1945 г. советского наступления в немецком фронте на востоке зияла 500-км брешь, в которую без видимого эффекта, как уголь в топку паровоза, бросали резервы. Для парирования угрозы выхода в тыл войскам на нижнем течении Вислы было решено создать новую группу армий в районе между бывшей группой армий «А», которая с 25 января стала называться «Центром», и бывшей группой армий «Центр», которая называлась теперь «Севером». Для этого было использовано уже существовавшее управление главнокомандования «Верхний Рейн», сформированное на западе 7 декабря 1944 г. рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. 26 января оно было переименовано в командование группы армий «Висла» (Heeresgruppe Weichsel).

Брошенный на аэродроме под Познанью бомбардировщик Хейнкель-111. В 1945 г. многие самолеты Люфтваффе были прикованы к земле нехваткой горючего.

Такой выбор командующего объединением на ключевом направлении вызвал резкие разногласия в высшем руководстве германских Вооруженных сил. Историю этого конфликта в красках описывает Г.Гудериан, который в тот период занимал пост начальника Генерального штаба: «Я предложил ему (Гитлеру. – А.И.) выбрать один из штабов групп армий, находившихся на Балканах, а именно – штаб фельдмаршала барона фон Вейхса. Я хорошо знал генерала фон Вейхса и особенно высоко ценил его характер и военные способности. Он был умным, честным и храбрым солдатом, т.е. по своим данным больше других был способен спасти тяжелое положение, если это еще было вообще возможно. Йодль обещал поддержать меня во время доклада Гитлеру. Казалось, что мне удастся осуществить свой план. Когда же 24 января я внес на рассмотрение Гитлера свое предложение, последний ответил: «Фельдмаршал фон Вейхс производит на меня впечатление усталого человека. Я не верю, что он может справиться с этой задачей». Упорно защищая свое предложение, я сказал, что Йодль тоже придерживается моего мнения. Но тут меня постигло большое разочарование, так как Йодль, к сожалению, неудачно упомянул о глубокой религиозности фельдмаршала, а это явилось причиной того, что Гитлер бесцеремонно отклонил мое предложение и вместо Вейхса назначил Гиммлера. Эта явная ошибка фюрера привела меня в ужас»[1]. Вместе с тем, другие немецкие военачальники отмечали положительные качества Гиммлера. Например генерал-лейтенант Зигмунд фон Шпайниц, командир 402-й запасной дивизии, на допросе в советском плену высказался следующим образом: «Командующий группой армий Гиммлер – вне всякого сомнения человек большой энергии, исключительной работоспособности и ясного взгляда, но не военный и военного образования не имеет»[2].

Одним из первых шагов Гиммлера на посту командующего группой армий «Висла» стало назначение нового коменданта Познани. 1 февраля 1945 г. вместо генерала Маттерна был назначен полковник Эрнст Гонелл, командир офицерской школы в Познани. Маттерн и Гонелл были примерно равны по опыту службы, первый командовал полком, а второй батальоном и полком на Восточном фронте в 1941 г., далее оба занимались преподаванием в различных военных учебных заведениях. Существенно отличал их только возраст – Гонелл был на 12 лет моложе Маттерна. 42-летний полковник был спешно произведен в генерал-майоры и командовал обороной крепости до самого конца, в день падения Познани 23 февраля покончив жизнь самоубийством. За свой краткий звездный час Гонелл успел получить Немецкий крест в золоте в январе и Рыцарский крест в феврале 1945 г. Оставленный командовать одним из участков обороны Познани, Маттерн 22 февраля 1945 г. добровольно сдался в плен.

Танк «Пантера», подбитый на улице Познани.

Выдвигавшийся Гудерианом на пост командующего новой группой армий Максимилиан фон Вейхс с 1943 г. до описываемых событий командовал группой армий «Ф» на Балканах. Он был сослан руководить группой армий «Ф» после сомнительных успехов в командовании группой армий «Б» во второй половине 1942 г. и начале 1943 г. Управление группы армий «Ф» Гудериан рекомендовал для использования в качестве штаба группы армий «Висла». Вместе с тем следует отметить, что следы группы армий «Ф» прослеживаются в группе армий «Висла» – одним из корпусных штабов стало управление V горного корпуса СС, выведенное с Балкан. Одновременно Гудериан добился того, чтобы в помощь Гиммлеру был направлен опытный штабист – генерал Вальтер Венк, занимавший в то время должность начальника оперативного отдела Верховного командования сухопутных войск.

Штурм «Восточного вала». Пока Гитлер занимался переименованием групп армий и перестановками в высших эшелонах командования, 26 января войска 1-го Белорусского фронта пересекли старую германо-польскую границу. Укрепления на польской границе, строившиеся в 1930-х под названием «пояс Варты – Одера» и более известные как «Восточный вал» никогда не были приоритетным направлением немецкого оборонительного строительства. В сущности это был такой же «бумажный тигр» как и «линия Сталина». Немецкое командование никогда не заблуждалось относительно возможностей польской армии и больше внимания уделяло «Западному валу» на французской границе. В частности, на поясе Варты – Одера даже не планировалась постройка крупных сооружений типа «А» (с толщиной стен 3,5 метра бетона, способных выдерживать 520-мм снаряды и 1000-кг бомбы), сравнимых с «оврагами» линии Мажино. Здесь предполагалась только постройка сооружений типа «Б» (2,5 м бетона, способных выдержать 220-мм снаряды и 500-кг авиабомбы), а также легких укреплений типа «Ц» и «Д» (с противоосколочной защитой). В большей степени пояс Варты – Одера был полигоном для испытания новинок техники фортификации, например, ДОТов с 50-мм автоматическими гранатометами и огнеметами. Существенно снижены были возможности «Восточного вала» изъятием части вооружения на Атлантический вал.

Пулеметный ДОТ линии Варты-Одера.

Основной единицей укреплений был бронированный ДОТ (нем. Panzerwerke) – двухуровневое сооружение круговой обороны с пулеметными установками. Слово «бронированный» в названии, с одной стороны, носило пропагандистский характер, с другой – отражало увлечение немцев броневыми элементами в конструкции ДОТов. Визитной карточкой немецкой фортификации были броневые колпаки с амбразурами по периметру, внутри которых по направляющим от амбразуры к амбразуре двигалась установка пулемета МГ-34. Толстые броневые плиты также закрывали амбразуры пулеметных казематов. Еще одной особенностью фортификации на восточной границе Германии была система тоннелей, связывавшая узлы обороны пояса Варты – Одера. По плану по этим тоннелям должен был двигаться поезд на электрической тяге. Точно так же, как союзникам на «Западном валу» советским войскам пришлось столкнуться с «зубами дракона» – бетонными пирамидальными надолбами.

Противотанковые надолбы «драконьи зубы» на укрепленной линии Варты-Одера.

Встречающийся в отечественной литературе термин «Мезерицкий УР» является проекцией на противника собственной военной терминологии. В действительности у немцев никакого аналога этому наименованию не было. Пояс Варты – Одера разделялся на северный, центральный и южный сектора обороны, а их «Панцерверки» объединялись в группы, названные по именам военачальников: «Людендорф», «Роон», «Шарнхорст» и т.п. Всего в поясе Варта – Одер были построены 83 бронированных ДОТа, 41 из которых были сконцентрированы в центральном секторе обороны.

Будучи уже в статусе командующего группы армий «Висла» Г. Гиммлер для обороны довоенной границы Рейха приказал выдвинуть в район Мезерица управление V горного корпуса СС, в подчинении которого находились 433-я и 463-я резервные пехотные дивизии. Сегодня нам довольно точно известен состав, по крайней мере, первой из них из показаний попавшего в плен командира дивизии Фольрата фон Люббе. 433-я резервная пехотная дивизия была учебным и запасным соединением двухполкового состава с тремя батареями артиллерии. 18 января она получила приказ выступить из места постоянной дислокации и занять оборону на фронте 60 км на германской границе 1939 г. Дивизия заняла фронт поперек долины р. Варта, от Бризена на р. Нетце до Тирштигеля на р. Обра. Люббе разбил два исходных полка на три полка двухбатальонного состава. Артиллерия была представлена тремя батареями: одна из трех трофейных советских 152-мм гаубиц, вторая – трех 105-мм leFH, третья – три 75-мм пушки. Противотанковый дивизион составляли шесть 88-мм противотанковых пушек (вероятно Pak-43. – А.И.) и «Офенроры». Минометов и пулеметов не хватало, зато в избытке было «Офенроров» и фаустпатронов. Численность соединения составляла около 4 тыс. человек. Соединению остро недоставало автотранспорта. Большинство солдат состояло из ограниченно годных людей старшего возраста. По показаниям, данным в плену командиром батальона дивизии капитаном Дайнером Ахелом, в его батальоне было 600 человек в возрасте от 17 до 48 лет, большинство было старше 35 лет. Батальон капитана Ахела оборонялся на фронте 8 км. Командование пообещало Люббе фольксштурмистов, но они так и не прибыли. Дивизия заняла укрепления, построенные осенью 1944 г. Фактически соединение Люббе должно было обороной на границе 1939 г. прикрыть развертывание резервов на укрепления пояса Варты – Одера.

Стремясь упредить занятие и удержание укрепленных районов на старой границе Рейха, командующий 1-го Белорусского фронта поручил их прорыв с ходу 1-й и 2-й гвардейской танковым армиям. Конечно, советские танковые армии не обладали необходимой для взлома укреплений тяжелой артиллерией. Для танков, даже тяжелых ИСов, бронированные колпаки «Панцерверке» были крепким орешком, сравнимым по бронезащите с «Элефантом». В сущности, танкисты могли рассчитывать на момент внезапности и штурмовые действия мотострелков. Соответственно 1-я гв. танковая армия должна была 28 января овладеть основными опорными пунктами укреплений противника в районе Мезерица, а 2-я гв. танковая армия – прорвать укрепления в Померании с захватом не позднее 29–30 января плацдарма на Одере. Для содействия танковым армиям командующим общевойсковыми армиями было приказано выделить для наступления вслед за ними по одному стрелковому корпусу. Одновременно общевойсковые армии вели наступление в своих полосах.

В период с 29 по 31 января войска 1-го Белорусского фронта преодолевали сопротивление противника в приграничных районах Германии. Столкновение с резервами немцев потребовало разворачивания в боевые порядки. На 433-ю пехотную дивизию Люббе обрушились сразу несколько ударов. Левый фланг дивизии был 27 января обойден передовым отрядом 5-й ударной армии в районе Лукац Крейц на р. Драге. Против правого фланга началось наступление 4-го гв. стрелкового корпуса 8-й гв. армии. Корпус в 9.00 29 января пересек государственную границу Германии. Натиск 35-й гв. стрелковой дивизии частям Люббе удалось сдержать. Но в течение 29 и 30 января корпус прорвал оборону силами 47-й и 57-й гв. стрелковых дивизий, обошел правый фланг 433-й пехотной дивизии и вышел к Шверину. Приказ Люббе на отход на западный берег реки Обра просто запоздал: 433-я пехотная дивизия была атакована двумя полками 47-й гв. стрелковой дивизии во фланг. Тем временем 57-я гв. стрелковая дивизия форсировала р. Обру и стала развивать наступление в глубину. Кроме того, 416-я стрелковая дивизия 5-й ударной армии ударом через Ландсберг 1 февраля перехватила идущее к Кюстрину шоссе, и пути отхода частей Люббе были окончательно отрезаны. Посланные за боеприпасами автомашины не вернулись. Остатки дивизии пробивались в юго-западном направлении. Сам генерал Люббе был ранен, попал в плен и до 1955 г. находился в заключении в СССР.

Запланированного прикрытия развертывания резервов на укрепления пояса Варты – Одера дивизиями на старой границе с Польшей не состоялось. Советские войска устремились к фрагментарно занятым позициям. В некоторые укрепления успели посадить фольксштурмистов. Довольно подробно происходившее описал на допросе в советском плену обер-лейтенант Герман Штеп (1885 г. рождения), командир роты в 128-м батальоне фольксштурма. Он был захвачен в плен 31 января 1945 г. в районе Блезена, к северу от Мезерица. Состояние укреплений Штеп описал так: «ДОТ, в котором мы находились, был построен в 1936 году и представлял собой двухэтажное цементное сооружение. В нем свободно размещалась рота (численностью 50 человек. – А.И.) со всеми пулеметами. Однако ДОТ имел существенные недостатки: вентиляция была не в порядке, и атмосфера поэтому была плохая. Кроме того, в ДОТе господствовала сырость: со стен стекала вода. Состояние ДОТа сильно расстраивало солдат и офицеров роты»[3]. Из тяжелого оружия в роте Штепа было только 8 пулеметов, минометы отсутствовали. Отсутствие полноценного противотанкового оружия обусловило неудачу обороны роты. Слово обер-лейтенанту Штепу: «31 января днем к нашему ДОТу подошли русские танки. Они были на расстоянии 100–150 метров. Их было 6 штук. Кроме того, было много самоходных и противотанковых пушек. Что мог я сделать против них своим оружием?[…] Увидев в бинокль танки, я сказал, что если мы не станем стрелять, то и русские так же поступят. Так оно и получилось. В роте был один, который немного знал русский язык. Мы выставили белый флаг, а затем вышли наружу. Переводчик крикнул русским, что мы хотим сдаться в плен»[4].

Несколько менее гладко преодоление приграничных укреплений прошло на направлении наступления танковой армии М.Е. Катукова. 28 января 1945 г. передовые части 1-й гв. танковой армии вышли к пограничной реке Обра южнее Ной-Тиршкигеля и к утру 29 января прошли ее. 44-я гв. танковая бригада И.И. Гусаковского из состава 11-го гв. танкового корпуса к 20.00.29 января вышла к окраине Хохвальде (к юго-западу от Мезерица). Здесь она встретила незанятые укрепления, прикрытые минными полями, проволочными заграждениями и надолбами в 5–7 рядов. Бригада продолжила наступление и к 3.00 31 января с боем овладела районом Тауэрциг, Мальсов, на 50 км оторвавшись от главных сил армии. Однако к моменту выхода главных сил 11-го гв. танкового корпуса к укреплениям к западу от Мезерица они были уже заняты противником.

Попытки взломать оборону ограниченными артиллерийскими средствами танковой армии 30 и 31 января успеха не имели. В отличие от вышеописанных фольксштурмистов защитники укреплений у Мезерица предоставили танкам возможность проверить прочность защиты ДОТов. Как отмечалось позднее в отчете штаба 1-й гв. танковой армии, «ДОТы 85-мм снарядом танковой пушки на дистанции 100 м не пробивались»[5]. Более удачливым оказался 8-й гв. механизированный корпус И.Ф. Дремова. Подразделения корпуса 30 января обошли с севера узел сопротивления противника в Швибусе и успешно продвинулись на запад. В ночь на 1 февраля на маршут 8-го гв. механизированного корпуса был выведен 11-й гв. танковый корпус, и армия М.Е. Катукова начала наступление к Одеру.

В районе к юго-западу Мезерица также действовал 11-й танковый корпус И.И. Ющука, являвшийся подвижной группой 69-й армии. Корпус вышел к немецким укреплениям в районе города Бомст 27 января и преодолел их 29 января. Далее 11-й танковый корпус в течение нескольких дней вел позиционные бои под Кунерсдорфом.

Наступавшая севернее рек Нетце и Варта 2-я гв. танковая армия оказалась по отношению к немецким укреплениям на границе с Польшей в весьма своеобразном положении. Здесь граница 1939 г. делала изгиб, а выстроенные фронтом на юг опорные пункты «Померанского вала» находились на некотором расстоянии от нее. Соответственно наступавшие на запад соединения танковой армии С.И. Богданова прошли в полосе между границей и цепочкой «Панцерверке». 1-й механизированный корпус С.М. Кривошеева пересек границу с Германией в районе к западу от Чарникау и далее двигался почти параллельно границе на запад. В середине дня 28 января 37-я механизированная бригада вышла на «Рейхсштрассе № 1» в районе Хохцайта. Благодаря смелым и решительным действиям танкистам удалось захватить подготовленную к взрыву переправу через р. Драгу. Однако по автобану части корпуса С.М. Кривошеева двигались меньше 10 км: город Вольденберг оказался занят противником, а переправы на подступах к городу взорваны. Вольденберг был обойден с севера, и 1-й механизированный корпус по лесным дорогам продолжил наступление к Одеру.

Взорванный пулеметный ДОТ линии Варты-Одера.

В тот же коридор между границей и «Померанским валом» удалось протиснуться 9-му гв. танковому корпусу 2-й гв. танковой армии. После переправы через р. Нетце у Чарникау корпус сначала начал наступление на север к Шеланке. Встретив сопротивление в городе, командир корпуса направил остальные бригады в обход и атаковал его с тыла. К 16.00 28 января Шеланке был очищен. Двумя днями ранее, 26 января 1945 г., на рыночной площади Шлоппе выступил перед гражданами гауляйтер Померании Франц Шведе-Кобург и заявил, что никакой опасности нет. Советские танки, в последние дни появившиеся в округе, это одиночки, а никакие не авангарды армий, сказал он. Опровергая его слова, вечером 28 января танки, САУ и автомашины 9-го гв. танкового корпуса вынырнули из лесов, пересекли «Рейхсштрассе № 1» южнее Шлоппе и снова углубились в леса. Справедливости ради нужно сказать, что сразу въехать на еще не остывшую от речей гауляйтера площадь Шлоппе тогда возможности не было: на подступах к городу заняла позиции 402-я учебная пехотная дивизия. По лесным дорогам части 9-го гв. танкового корпуса к 4.00 30 января вышли в район западнее Берлингхена. Здесь они остановились в ожидании горючего и продолжили наступление к Одеру передовыми отрядами.

Однако на третий корпус 2-й гв. танковой армии предполья перед «Померанским валом» уже не хватило. Первой задачей 12-го гв. танкового корпуса на территории Германии стал захват Шнейдемюля – узла шоссейных и железных дорог невдалеке от границы 1939 г. Взять город с ходу не удалось, и он был обойден с севера и юга. После этого 12-му гв. танковому корпусу была поставлена задача активного прикрытия фланга армии. С.И. Богданов в своем частном боевом приказе от 29 января предписывал корпусу захватить Дойч-Кроне, Меркиш-Фридлянд и Тютц. Через Дойч-Кроне почти параллельно «Рейхсштрассе № 1» проходили укрепления постройки 1930-х годов. Столкнувшись с организованным сопротивлением противника, 12-й гв. танковый корпус втянулся в бои фронтом на север, не принесшие крупных успехов. Ни один их перечисленных городов Померании захвачен не был. Хотя «Панцерверке» на старой границе не задержали прорыв большей части 2-й гв. танковой армии на запад, но стоили тяжелых потерь 12-му гв. танковому корпусу. 49-я гв. танковая бригада корпуса была даже выведена из боя вследствие потери значительной части танкового парка. На 9 февраля в бригаде числился всего один боеготовый танк Т-34, 3 танка были в среднем ремонте и 26 танков – в капитальном ремонте.

Одновременно с продвижением к Одеру Г.К. Жуков был вынужден озаботиться прикрытием правого фланга своего фронта за спиной вырвавшихся вперед танковых армий. В связи с тем, что главные силы 2-го Белорусского фронта были повернуты против окруженной восточнопрусской группировки противника, а войска левого крыла задерживались на р. Висла в районе Торн, разрыв между смежными крыльями 1-го и 2-го Белорусских фронтов 24–25 января достигал 110–120 км. Оценивая обстановку, сложившуюся на правом крыле фронта, командующий фронтом решил обеспечить это крыло войсками 47-й и 61-й армий и соединениями 2-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Помимо разрыва с войсками 2-го Белорусского фронта проблемой стало усиление противника в Померании, нависавшей над правым флангом войск Жукова. Перед лицом возрастающей угрозы своему правому флангу Г.К. Жуков был вынужден задействовать для прикрытия с севера дополнительно 1-ю армию Войска Польского и 3-ю ударную армию (второй эшелон фронта). Хотя 2-й Белорусский фронт решил задачу отсечения восточнопрусской группировки противника от основных сил немецкой армии, сдвиг фронта на запад в его полосе был незначительный. Войска К.К. Рокоссовского 25 января вышли к заливу Фриш-Гаф и вбили достаточно узкий клин, разделяющий восточнопрусскую и восточнопомеранскую группировки противника. Отброшенные на запад немецкие корпуса выстроились в линию вдоль нижнего течения Вислы, препятствуя быстрому продвижению советских войск в Померанию. В отличие от рухнувшего фронта на берлинском направлении, здесь противник быстро восстановил целостность построения своих войск.

Конев наступает к Одеру. Стартовав с относительно ограниченного в размерах плацдарма, войска 1-го Украинского фронта после прорыва обороны противника начали расходиться веером, расширяя наступление до всей полосы фронта. В продвижении 1-го Украинского фронта вперед выделились два основных направления – на Бреслау и на Силезский промышленный район. Поначалу «перепонку» между этими направлениями образовывали за счет ввода в бой армий, находившихся во втором эшелоне. В ходе наступления на Краков в промежуток между 5-й гвардейской и 60-й армиями была введена 59-я армия. 19 января, еще в ходе боев за Краков, в сражение для овладения Силезским промышленным районом была введена 21-я армия и 1-й гвардейский кавалерийский корпус. Кроме того, из 5-й гв. армии в 21-ю армию передавался 31-й танковый корпус. 21-я армия перешла в наступление в направлении на Тарновиц. В дальнейшем армия должна была развивать успех, обходя группировку противника в Силезии с северо-запада. Центр тяжести наступления 1-го Украинского фронта все сильнее смещался в сторону левого фланга.

Однако в этот период немцы начали обычные для операции по восстановлению рухнувшего фронта переброски войск с других участков. Ближе всего к Силезии была Венгрия. Оттуда были сняты 20-я и 8-я танковые дивизии, направленные в Верхнюю Силезию. 20-я танковая дивизия на 15 января 1945 г. насчитывала 78 танков, из них боеготовыми 4 Flakpanzer.IV, 25 Pz.IV, 22 Pz.V «Пантера» и 5 командирских танков. 8-я танковая дивизия на ту же дату насчитывала 91 танк, из которых боеготовыми числились 1 Pz.II, 3 Pz.IV, 8 Pz.V «Пантера» и два командирских. С Западного фронта (с Нижнего Мааса) была направлена 712-я пехотная дивизия. Из 19-й армии на Западе в Эльс (на восточные подступы к Бреслау) перевозилась 269-я пехотная дивизия. Туда же перебрасывался 405-й народно-артиллерийский корпус, недавно участвовавший в составе 6-й танковой армии в арденнском наступлении. Кроме того, немецкие войска усиливались за счет просачивания отдельных групп из состава соединений, оборонявшихся на Висле. В частности, к своим пробились остатки группы генерала Неринга, командовавшего XXIV танковым корпусом. Переброшенный из Восточной Пруссии корпус «Великая Германия» генерала Заукена не успел в Кельце, выгружался в районе Лодзи и далее откатывался на запад. Но он был использован для деблокирования остатков XXIV танкового корпуса, и в конце января корпуса Заукена и Неринга действовали совместно.

Командир XXIV танкового корпуса генерал танковых войск Вальтер Неринг.

Интересно отметить, что Вальтер Неринг по итогам боев был 22 января 1945 г. награжден мечами к Рыцарскому кресту, несмотря на общую неудачу боевых действий вверенных ему войск. В германской армии имела место нехарактерная для Красной армии практика награждения военачальников, не добившихся однозначно положительных результатов, но по крайней мере продемонстрировавших профессионализм и личное мужество. Аналогичный Нерингу пример дает Герман Хон, командовавший в январе 1945 г. так называемой «боевой группой Хона» на периметре сандомирского плацдарма. Ему также удалось пробиться из окружения, и 30 января 1945 г. он был повышен в звании до генерал-лейтенанта.

Поворот армий южного крыла 1-го Украинского фронта на Краков привел к растягиванию фланга и замедлению наступления 5-й гвардейской армии. Ее фронт растянулся более чем на 70 км. Правофланговые соединения армии, используя успех 52-й армии, вышли в район Лансберга, а левофланговые части вели бои в 20 км юго-западнее Ченстохова. Медленное продвижение армии А.C. Жадова на запад позволяло противнику отвести войска за Одер и организовать оборону на левом берегу реки. В этих условиях Конев был вынужден 21 января развернуть наступавшую на запад 3-ю гв. танковую армию на юг. Ей была поставлена задача: ударом вдоль восточного берега Одера отрезать пути отхода войскам противника, действовавшим перед фронтом 5-й гв. армии. Поворот был выполнен практически безукоризненно, что позволило соединениям армии Рыбалко к концу дня 22 января выйти в район Клостербрюкк (5 км севернее Оппельна). 23 января увеличившей темп своего продвижения 5-й гв. армией были захвачены плацдармы на Одере. Продвижение войск 1-го Украинского фронта на запад в направлении Одера позволило глубоко обойти группировку противника в Силезском промышленном районе. К 23 февраля правофланговые соединения 21-й армии вышли на р. Одер южнее Оппельна, а левофланговые части овладели г. Тарновиц.

Однако выход 3-й гв. танковой армии из полосы наступления 52-й армии существенно осложнил борьбу за Бреслау. Все попытки с ходу прорвать внешний оборонительный обвод города закончились неудачей. Встретив сильное сопротивление немцев на бреславльском обводе, советские войска начали обтекать город с севера и юга. 28 января правофланговые соединения армии вышли на Одер северо-западнее Бреслау. Несколько успешнее развертывалось наступление на левом фланге армии. Пройдя за 23 января до 20 км, 78-й стрелковый корпус к исходу дня вышел к Одеру. На другой день его передовые части начали форсирование реки и овладели на западном берегу Одера двумя небольшими плацдармами с деревнями Трешен и Юнгфернзее.

От штурма Бреслау командующий 1-го Украинского фронта на тот момент отказался. В 3.00 утра 25 января И.C. Конев приказал командующему 52-й армией главные усилия сосредоточить на своем левом фланге, форсировать Одер и захватить плацдарм до рубежа Ольдерн, Вангерн. По укреплениям Бреслау было приказано вести методический огонь тяжелой артиллерией. Одновременно в сражении начали все активнее участвовать перебрасываемые с других направлений резервы. 23 января 73-й стрелковый корпус 52-й армии, наступавший на город Эльс, отбил шесть контратак частей 269-й пехотной дивизии. Напряженные бои продолжались здесь весь день 24 января, и только 25 января город перешел под контроль советских войск. В боях за город немцы потеряли большое число солдат и офицеров, было уничтожено 32 танка, а на аэродроме около города захвачено до 150 самолетов.

Наступавшие справа от 52-й армии 4-я танковая и 13-я армии в конце января еще сохраняли темпы своего продвижения. Передовые части 4-й танковой армии, не ввязываясь в бои с противником, быстро вырвались вперед и 22 января вышли к Одеру. Попытки частей танковой армии Д.Д. Лелюшенко с ходу форсировать реку проходили с переменным успехом. Передовой отряд 10-го гвардейского танкового корпуса 62-я гвардейская танковая бригада полковника С.А. Денисова – утром 24 января вышла к Одеру в районе Штейнау. Мост удалось захватить внезапной атакой. Восемь танков с десантом автоматчиков на большой скорости проскочили по мосту и ворвались в Штейнау. Однако мост не был взят под надежную охрану, а саперы не успели полностью его разминировать. В результате немцы прорвались к мосту и взорвали один из пролетов. Танковый отряд, отрезанный от главных сил бригады, несколько часов вел неравный бой в Штейнау, но шансов выжить у него уже не было.

Успех войсками 4-й танковой армии был достигнут за счет смены направления удара. К Одеру 6-й гв. механизированный корпус первоначально шел в затылок 10-му гв. танковому корпусу. Второй вышел к Штейнау, а 6-й гв. механизированный корпус повернул на север. 25 января его 17-я гвардейская механизированная бригада форсировала Одер и захватила плацдарм в районе Кёбена, севернее Штейнау. Здесь плацдарм был захвачен пехотой на лодках. Затем на паромах на западный берег были переправлены танки. Аналогичный прием был использован 10-м корпусом. 26 января 29-я гвардейская Унечская мотострелковая бригада на подручных средствах под огнем переправилась через Одер южнее Штейнау. Тем временем 62-я танковая бригада была переброшена на плацдарм у Кёбена и начала наступление на Штейнау. Замешкавшуюся с образованием плацдармов 4-ю танковую армию догнала пехота 13-й армии, сразу существенно изменившая баланс сил. К исходу дня 26 января главные силы армии Пухова вышли на восточный берег Одера, а передовые части армии уже вели бой на западном берегу реки. Соответственно 27-й стрелковый корпус 13-й армии захватил плацдарм южнее Штейнау, а 102-й стрелковый корпус захватил и удерживал плацдарм севернее Штейнау. Для того чтобы прочно закрепить и расширить захваченные плацдармы, 28 января командующий 13-й армией ввел в бой 24-й корпус, находившийся до этого во втором эшелоне. Корпус получил задачу выбить немцев из Штейнау. После трех дней напряженных боев в этом районе город перешел в руки советских войск. К началу февраля плацдарм был расширен до 30 км по фронту и до 15 км в глубину.

Захватом плацдармов танкисты Лелюшенко и пехотинцы Пухова разворошили осиное гнездо. Особенность пролегания русла Одера привела к тому, что в полосе 1-го Украинского фронта советские войска захватили плацдармы уже в двадцатых числах января – река здесь протекала восточнее. Однако это был своего рода психологический барьер, и захват плацдармов на Одере вызвал сильное беспокойство немецкого командования. В журнале боевых действий Верховного командования вермахта 28 января отмечалось: «Из плацдармов, образованных противником по Одеру, самым опасным является плацдарм в районе Штейнау и Кёбена». Обоснованно предполагалось, что плацдарм может стать трамплином для броска на Берлин: «Противник, очевидно, намеревается, нанеся удар, овладеть Глогау и выйти затем в район Берлина». Реакцией немецкого командования на эту угрозу стали контрудары по правому флангу 1-го Украинского фронта.

Действовавшая на правом фланге 1-го Украинского фронта 3-я гвардейская армия оказалась в весьма своеобразном положении. С одной стороны, примыкавший с севера стык с успешно наступавшим 1-м Белорусским фронтом обеспечивал армию с фланга. С другой стороны, в полосу армии попадали немецкие части, уходившие на юго-запад под ударами войск Г.К. Жукова. Обстановка складывалась так, что наступавшие части Красной армии и отступавшие немецкие подразделения двигались на запад по параллельным маршрутам. Немцы при этом старались избегать крупных магистралей. Полоса на стыке 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов стала основным маршрутом прорыва на запад для разбитых на Висле дивизий. Часто отступавшие немецкие боевые группы попадали под удары советских дивизий и уничтожались. Так 20 января войсками 3-й гвардейской армии была окружена группировка численностью до 17 тыс. человек в районе Опочно.

Однако выжившие счастливчики постепенно накапливались перед фронтом наступавших войск И.C. Конева, стремясь восстановить целостность построения группы армий «Центр». К 26 января перед фронтом 3-й гвардейской армии действовали боевые группы, созданные из остатков 6, 214-й пехотных дивизий, отрядов фольксштурма, частей и подразделений 16, 17, 19, 25-й танковых дивизий, 10-й, 20-й танко-гренадерских дивизий и дивизии «Бранденбург», остатков XXXXII армейского корпуса (32, 88, 291, 342-я пехотные дивизии), частей 168-й пехотной и 603-й дивизии особого назначения и ряда других специальных частей и подразделений. Как мы видим, перед фронтом 3-й гв. армии собрались остатки защитников вислинских плацдармов: магнушевского, пулавского и сандомирского, а также XXXX и XXIV танковых корпусов из оперативного резерва группы армий «А» и корпуса «Великая Германия».

К исходу 28 января левофланговый 76-й стрелковый корпус 3-й гв. армии вышел на Одер и двумя полками 389-й стрелковой дивизии на подручных средствах форсировал реку. На западном берегу советским частям удалось вклиниться в оборону противника на глубину до 5 км. 29 января, т.е. на другой день после форсирования Одера передовыми частями, на западный берег реки переправились уже две стрелковые дивизии 76-го корпуса.

Для ликвидации угрозы было решено использовать накапливавшуюся на восточном берегу Одера группировку из отошедших с Вислы боевых групп и отдельных частей 4-й танковой и 9-й армий. К 29 января они сосредоточились в районе к западу oт Лиссы. Немцы создали перед фронтом 3-й гвардейской армии две сильные группировки: одну в районе Лиссы, другую в районе Гюрау. Первая из них, в составе LVI танкового корпуса, разрозненных частей 10-й и 17-й зенитных дивизий XXXXII армейского корпуса (остатки 88, 291 и 342-й пехотных дивизий), штурмового полка 4-й танковой армии, 201-й бригады штурмовых орудий, имела задачей удержать за собой Лиссу, чтобы обеспечить отход за р. Одер остаткам различных соединений немецких армий и, таким образом, выиграть время для занятия ими прочной обороны на западном берегу реки.

Вторую группировку общей численностью 10–12 тыс. человек (так называемая группа фон Заукена) составляли 1-я парашютно-танковая дивизия «Герман Геринг», танко-гренадерская дивизия «Бранденбург», две пехотные дивизии, части фольксштурма и артиллерии. Она сосредоточилась в районе Гюрау и готовилась нанести удар на юг – в направлении Гросс-Остен, Любхен с целью отрезать части советского 76-го корпуса, действовавшие на захваченном ими плацдарме. Немцами было спланировано наступление, схожее с контрударом Манштейна под Харьковом в феврале 1943 г. Тогда силами прибывшего на Восточный фронт II танкового корпуса CC был нанесен удар во фланг 6-й армии Юго-Западного фронта. Однако, в отличие от харьковских боев, сражение у Лиссы развивалось не в пользу немецких войск.

Напряженные бои на всем фронте 3-й гв. армии шли с 29 января по 1 февраля. Группа фон Заукена, перешедшая с утра 29 января в наступление в южном направлении, потеснила 120-й корпус и частью сил прорвалась в район Гюрау. Одновременно до пехотного полка с 30 танками вышли в район Гросс-Остен, угрожая отрезать от главных сил части 76-го корпуса, занимавшие плацдарм. Обстановка стала угрожающей. Чтобы сохранить плацдарм за Одером и обеспечить действия 76-го корпуса, командующий 3-й гв. армией направил на помощь ему 21-й стрелковый корпус, находившийся во втором эшелоне армии, который в результате напряженного боя выбил противника из Гюрау и продвинулся в сторону Гросс-Остен.

30 января на правом фланге армии 120-й корпус разгромил лисскую группировку немцев, овладел г. Лисса и, продолжая наступление в западном направлении, вышел к г. Фрауштадт. Соответственно 21-й корпус во взаимодействии с частями 76-го корпуса полностью ликвидировал группировку противника, вышедшую на коммуникации последнего в район Гросс-Остен, и тем самым восстановил положение на этом участке. За три дня боев, с 29 по 31 января, в районе Лиссы и Гюрау было захвачено в плен более 2800 человек, сожжено и подбито 40 танков и самоходных установок, 73 бронетранспортера, 87 орудий. В ЖБД ОКВ 1 февраля 1945 г. отмечалось: «Группа Заукена дальше не продвинулась; намечается переправить ее главные силы на другой берег и затем нанести удар к западу от Одера»[6].

Силезский промышленный район. Тем временем танковая армия Рыбалко уходила все дальше на юг. В своей директиве от 24 января № 0066 И.C. Конев поставил перед 3-й гв. танковой армией задачу: главными силами наступать в направлении Гросс-Стрелиц, Николаи и совместно с 21, 59 и 60-й армиями овладеть Силезским промышленным районом. По решению командующего 3-й гвардейской танковой армии, в первом эшелоне должен был наступать 7-й гв. танковый корпус. В своем наступлении корпус должен был к исходу 24 января полностью пересечь с севера на юг полосу 59-й армии, а передовым отрядом даже выйти в полосу 60-й армии. Левее 7-го гв. танкового корпуса должен был наступать 9-й гв. механизированный корпус. 6-му гв. танковому корпусу было приказано двигаться за 9-м гв. механизированным корпусом во втором эшелоне армии. Параллельно 3-й танковой армии на юг наступал 31-й танковый корпус. Этим маневром сразу нескольких механизированных соединений отсекались коммуникации и пути отхода на запад для группировки противника в Силезском промышленном районе.

7-й гв. танковый корпус после короткого боя за переправы через р. Клодница втянулся в лесной массив западнее Глейвиц. Продвижение было медленным. Противник, используя лесные заграждения, огнем артиллерии и минометов сильно затруднял движение корпуса. Шоссе и просеки были под обстрелом его артиллерии и пулеметов, обходы вследствие бездорожья зачастую отсутствовали; сплошной лесной массив стеснял развертывание сил корпуса. Преодоление 30-километрового лесного массива с боем потребовало двух суток, и корпус лишь 26 января выполнил поставленную задачу и пересек полосу 59-й армии с севера на юг.

Двигавшийся параллельно 9-й гв. механизированный корпус, преодолевая сопротивление врага, к исходу 24 января совместно с 31-м танковым корпусом овладел г. Глейвиц и продолжал наступление на юг. С востока навстречу им двигались части 59-й армии, лидировавшиеся 4-м гв. танковым корпусом. Навстречу советским частям в районе Глейвица немецкое командование выдвигало только что прибывшую из Венгрии 20-ю танковую дивизию.

Выход соединений 3-й гв. танковой армии и 1-го гв. кавалерийского корпуса на коммуникации противника привел к тому, что дальнейшие удары этой армии из района Глейвиц на Николаи, левофланговых соединений 59-й армии и 4-го гв. танкового корпуса в том же направлении из района Явожно замкнули бы кольцо вокруг группировки немцев в Силезском промышленном районе. Однако от окружения пришлось отказаться.

Впоследствии, выступая на сборах высшего командного состава центральной группы войск (сентябрь 1945 г.), маршал Конев сказал, что, как показал опыт Будапешта, бои с противником, окруженным в городе и засевшим в каменных постройках и бетоне, как правило, носят длительный и упорный характер. Силезский же промышленный район представляет собой сплошной огромный город заводов и промышленных предприятий, занимающий площадь 40x60 км. Развивая свою мысль, маршал Конев продолжал: «Бывают на войне положения, когда представляются возможности эффективного завершения, с точки зрения фронта, той или иной операции, но это может не соответствовать общим интересам. Есть высшие государственные интересы, и они в данном случае продиктовали соответствующее решение операции»[7].

Действительно, борьба с группировкой противника в насыщенном прочными бетонными постройками промышленном районе могла бы затянуться на длительное время и привела бы к потерям в рядах штурмующих и разрушениям важного в экономическом отношении района. Однако решение не препятствовать войскам противника в их выходе из Силезии было принято не сразу. 26 января командующий 3-й гв. танковой армии писал командиру 7-го гв. танкового корпуса: «Мой начальник, как и я, не находит слов для возмущения таким топтанием. Как будто мы специально даем противнику время на эвакуацию Силезского промышленного района и на организацию обороны. Надо понимать, что в лесу колонной не воюют. У нас получается всегда хорошо, когда мы не встречаем никакого сопротивления, а как только перед нами незначительные силы противника, останавливаемся на месте. Последние два дня я Вас не узнаю. Необходимо как можно быстрее сманеврировать на Граумандсдорф и далее на Гросс-Рауден. По лесу просто вести прочесывание и тщательную разведку, чтобы не оставить танковую засаду противника, который может потом ударить во фланг и тыл… Имейте в виду, что, если мы сегодня не овладеем Рыбник, вся наша предыдущая работа пойдет насмарку»[8]. Справедливости ради следует отметить, что корпусам армии Рыбалко вследствие резкого поворота на юг пришлось действовать с растянутыми тылами. Среднесуточный пробег грузовика, подвозившего боеприпасы и горючее частям 3-й гв. армии, составлял 180–200 км.

Тем временем противник все чаще подумывал об отходе. 25 января командующий 17-й армии генерал пехоты Фридрих Шульц первый раз обратился к командованию группы армий с предложением отвести войска из Силезского промышленного района. 26 января Шульц повторил свое предложение и подкрепил его дополнительными аргументами: «Отсутствие разрешения на отход будет означать аннигиляцию сил, противостоящих противнику. Мы не только потеряем промышленный район, который не может далее удерживаться, но и особо ценные дивизии»[9]. Командующий 17-й армией также напомнил о возможных последствиях: «В результате потери войск образуется большая брешь, которую нельзя будет запечатать».

Однако немецкое командование все еще надеялось исправить ситуацию. 26 января в район Рыбника начали прибывать первые части 8-й танковой дивизии. Сосредоточение 8-й танковой дивизии на правом фланге 3-й гв. танковой армии и 20-й танковой дивизии – на левом фланге. Фланговые удары двух танковых соединений должны были предотвратить дальнейшее продвижение советских танковых частей. Одновременно на поле сражения появилась дивизия, призванная сдержать продвижение 3-й гв. танковой армии на юг с фронта. Ранним утром 26 января в Рыбнике начали выгрузку подразделения 1-й лыжно-егерской дивизии. Несмотря на своеобразное название этого соединения, она представляла собой пехотную дивизию двухполкового состава, по три батальона в полку. Особенностью вооружения дивизии были трофейные танки Т-34, присутствовавшие в количествах, больших, чем в любом другом соединении на Восточном фронте. На 30 декабря 1944 г. в 1-й лыжно-егерской дивизии насчитывалось 9 боеготовых танков Т-34 и еще 19 в краткосрочном ремонте. «Тридцатьчетверки» входили в состав так называемого тяжелого лыжного батальона, объединявшего буксируемые противотанковые пушки, самоходные зенитные и тяжелые пехотные орудия. Помимо этого, в лыжно-егерской дивизии были 9 САУ «Штурмгешюц».

После прибытия в район Рыбника 8-я танковая дивизия и 1-я лыжно-егерская дивизии пытались сомкнуть фланги и восстановить сплошной фронт. Части 7-го гв. танкового корпуса достигли Рыбника лишь к утру 27 января и завязали уличные бои. 9-й мехкорпус за 26 января продвижения не имел, ведя с противником бой на занятых позициях. 27 января 9-й механизированный корпус занял узел дорог Николаи.

Коридор для выхода из Силезского промышленного района на юг все еще оставался. Генерал Шульц вновь обратился к генерал-полковнику Шернеру с предложением отвести войска. Командующий группой армий на свой страх и риск санкционировал отступление в ночь на 28 января. После этого Шернер позвонил в штаб-квартиру Гитлера и сообщил о принятом решении. Однако вместо ожидаемого взрыва Шернер услышал на другом конце провода голос сломанного усталого человека: «Да, Шернер, если Вы так думаете. Вы все правильно сделали». В свою очередь командующим 1-го Украинского фронта было принято решение выпустить противника из Силезского промышленного района. Поэтому войска 3-й гв. танковой армии получили ограниченные задачи. С 28 до 31 января войска Рыбалко уничтожали отдельные группы противника в районах Рыбник и Николаи. Далее силами 9-го мехкорпуса и частью сил 6-го гв. танкового корпуса содействовали, во исполнение приказа Военного Совета 1-го Украинского фронта, выходу на Одер войск 59-й и 60-й армий.

К 29 января весь Силезский промышленный район был очищен от немецких войск. В процессе отхода части армии Шульца потеряли большую часть тяжелого вооружения. К исходу 30 января 59-я армия вышла к Одеру и захватила плацдарм. 60-я армия развернулась фронтом на юг. Один из старейших промышленных районов Германии был потерян. В Катовице трофеем советских войск стал завод, с которого вермахт получал большую часть знаменитых 88-мм зениток.

«Война проиграна» – такими словами начал министр вооружений Шпеер свой меморандум Гитлеру о значении потери Силезии, направленный в рейхсканцелярию 30 января, в день 12-летия прихода фюрера к власти. В меморандуме бесстрастно объяснилось почему. После массированных бомбежек Рура силезские шахты начали поставлять 60 процентов немецкого угля. Для железных дорог, электростанций и заводов остался двухнедельный запас угля. Таким образом, сейчас, после потери Силезии, можно, по словам Шпеера, рассчитывать лишь на одну четвертую часть угля и одну шестую часть стали от того объема, который она производила в 1944 г. Подводя итог сказанному, Шпеер делал вывод: «После потери Верхней Силезии немецкая оборонная промышленность более не будет в состоянии хотя бы в какой-то степени … покрыть потребности фронта в боеприпасах, оружии и танках. В этом случае станет также невозможным компенсировать превосходство противника в технике за счет личной храбрости наших солдат». Это автоматически означало катастрофу в 1945-м. Однако эта информация осталась достоянием узкого круга лиц в высшем руководстве Германии. Справедливости ради нужно сказать, что часть ресурсов Силезии все же осталась под контролем немцев. Шахты в районе Рыбника продолжали добывать уголь, даже когда фронт подошел к ним вплотную и они оказались под огнем артиллерии. В Моравско-Остравском районе добывали уголь до самого конца войны. Здесь добывалось и отправлялось в рейх до 16 тыс. тонн угля в день.

Даже окруженному и почти лишенному снабжения гарнизону Познани под руководством фанатичного командира предстояло сражаться месяц. После потери Силезии вся Германия стала «фестунгом» (крепостью). Ускорить капитуляцию «фестунга Третий рейх» мог захват Берлина.