Читать книгу Не в своём уме. Сборник рассказов - Алексей Иванович Аксёнов - Страница 3

Оказалось, что у Игоря есть домашний телефон. Я удивился, потому что уже много лет не видел подобных артефактов, дающих прибавку к красноречию. Ну кто в здравом уме будет хранить в своей квартире это недоразумение из прошлого века, да ещё и по собственному желанию? Хотя я напрасно удивляюсь, ностальгия заставляет людей творить и не такое. Телефон почему–то стоял на кухонном столе, огромный, выцветший до грязно–кремового оттенка, с большими кнопками, словно под пальцы какой–то гориллы. Словно создатели решили, что Кинг–Конг жив, и ему может понадобиться позвонить бабушке на необитаемый остров. Кстати, бабушке будет нужен второй такой же, чтобы ответить.

Я подошёл поближе и ещё раз осмотрел свою находку. Проводной телефон, боже мой! Таких сейчас нет даже в квартирах у старушек, которые давно оценили прелести современных технологий. Я так и представил, как Игорь звонит кому–то и долго разговаривает, сидя на табуреточке у стола, иногда встаёт размяться, делает шаг в сторону, и телефон елозит по старой клеёнке, напоминая, что нельзя вот так просто взять и пойти куда хочется. Господи, как все жили в двадцатом веке и не поубивали друг друга от раздражения?

Кроме провода я обнаружил на телефоне кнопки быстрого вызова и бумажную табличку рядом с ними. Видимо, Игорь действительно звонил кому–то по этому аппарату, потому что кривым почерком на бумаге было выведено: «Мама», «Отец», «Виталик», «Тётя Света». Так мило, по–девчачьи. Дальше я читать не стал, мой интерес медленно угасал. В конце концов – это всего лишь телефон, пусть и довольно старый. Я прошёлся по квартире с кружкой, налил воды в каждый горшок с цветами, осмотрелся и не нашёл больше ничего интересного, обычная холостяцкая квартира. Странно только, что за всё время знакомства с Игорем я первый раз попал к нему домой.

На прошлой неделе, воскресным вечером, когда я в ожидании понедельника валялся на диване, включив фоном какой–то скучный сериал, в дверь позвонили, и на лестничной площадке оказался запыхавшийся Игорь.

– Слышь, ты никуда не уезжаешь? – спросил он у меня, даже не поздоровавшись. – В ближайшую пару недель.

– Нет, – сказал я, и отошёл в сторону, чтобы пропустить гостя внутрь, – ты заходи, чего мы в дверях стоим?

– Да некогда, я тут совершенно неожиданно улетаю, – он демонстративно подёргал ручку чемодана, который прятался за его длинным пальто, – так получилось. Ты у меня цветы не сможешь полить? Раза в неделю будет достаточно.

– Хорошо, полью, – просьба показалась мне необременительной, – больше ничего не надо делать?

– Нет–нет, больше ничего, – он вытащил из кармана ключи и сунул мне в руку, – смотри, дверь закрыта только на нижний замок, вот этот маленький ключ. Раз в неделю поливай, чаще не надо. С меня причитается!

– Да ладно, я по–дружески, бескорыстно, – крикнул я ему уже вдогонку, потому что он схватил чемодан и бегом бросился вниз по ступенькам, – магнитик мне привези на холодильник!

Он что–то ответил снизу, но я уже не расслышал.

И вот сегодня вечером, спустя неделю, я решил зайти и полить цветы, как обещал. Я и не знал, что Игорь выращивает всякие кактусы и фиалки. В моей вселенной одинокие мужики пили водку и водили домой одиноких женщин, на этом моё воображение заканчивалось, потому что ну куда уже больше? Зачем при всех достоинствах одиночества заводить котов или выращивать растения, которые нельзя курить?

Отнеся кружку на кухню, я поставил её рядом со старенькой мойкой и пошёл к окну, чтобы оценить вид с этой стороны дома. Моя квартира выходила окнами во двор, поэтому в любое время года я мог наблюдать только курящих у подъезда соседей, катающихся с горки детишек, ряды машин на газонах да мерзкие тополя, безостановочно производящие липкие почки, пух и кривые ветки. А с этой стороны виднелась улица с трамвайными рельсами, горели фонари, и снег красиво ложился на пустые в такой час тротуары.

Я пошёл к выключателю, погасил свет и вернулся, чтобы ещё раз посмотреть в окно. Ну да, это обычный спальный район, но его вечернее умиротворение было таким успокаивающим, что я даже сел на табуретку и несколько минут глядел на искрящийся под фонарями снег, подперев голову рукой, словно волшебная принцесса в ожидании своего героя.

Из задумчивости меня вывел короткий писк стоящих на холодильнике часов, которые показывали, что наступила полночь. Я встал, задвинул табуретку под стол и уже собрался уходить, как мой взгляд второй раз за этот вечер остановился на телефоне. После тёплой ламповой улицы с одиноким трамваем мне почему–то захотелось позвонить кому–нибудь именно по этому аппарату, прибывшему из прошлого, и сказать что–нибудь хорошее. Я немного постоял, прикидывая, кто не убьёт меня завтра за ночной звонок, но кроме Наташки никто не приходил в голову. А может набрать ей? Она будет рада, я знаю, хотя сейчас она скорее всего уже спит. Не буду, пусть отдыхает, завтра днём позвоню ей с мобильника.

Я уже почти отвернулся, но в последний момент всё же передумал, снял трубку и начал набирать свой собственный номер. Чего зря пропадать прекрасному порыву? В трубке послышались длинные гудки, но звонка своего сотового я не услышал. Конечно, я оставил его дома на столе. Впрочем, ну и ладно, считаем, что позвонил, мечта сбылась.

– Алло, – сказала вдруг трубка писклявым мужским голосом, который почему–то показался мне знакомым, – кто это?

– Эээээээ, – от неожиданности я растерялся, видимо, по ошибке набрал чей–то чужой номер, – я, кажется, не туда попал. Извините.

– Твою мать, мужик, ну ты нашёл время не туда попадать! – недовольно пропищал голос и сменился короткими гудками.

Чёрт, ну надо же так! Разбудил кого–то посреди ночи. Теперь мне было немного неловко перед незнакомым человеком, который наверняка будет ворочаться в попытках уснуть и ругать криворуких идиотов, не умеющих попадать пальцами в нужные кнопки. Я нажал на рычаг и второй раз набрал свой номер, но на этот раз очень внимательно.

– Да? – раздражённо отозвалась трубка знакомым голосом. – Кто это? Опять ты не туда попал?

– Простите, – мне ещё больше стало стыдно, но раз уж на том конце я окончательно кого–то разбудил, то я продолжил, – а не подскажете, что у вас за номер?

– Ты издеваешься что ли? – спросил противный голос.

– Нет, честное слово! Набираю свой номер, а попадаю к вам.

– На хрена ты набираешь свой номер?! Ты не набирай его больше! Задолбали!

И вновь в трубке остались лишь гудки. Я положил её на место, постоял и пошёл к себе. Весь настрой, созданный видом на ночную улицу, пропал из–за этого мужика. Ну вот чего сразу грубить? Невоспитанные у нас всё–таки люди!

Спустившись на два этажа, я открыл свою квартиру, зашёл, щёлкнул выключателем на кухне и взял со стола телефон, чтобы на всякий случай проверить, а не написала ли мне чего–нибудь Наташка. Обычно она не пишет по ночам, но вдруг?

Сообщений не было, я машинально нажал на кнопку вызова и с удивлением обнаружил, что мне звонили, пока я поливал цветы. Два последних входящих были несколько минут назад, звонили с одного и того же незнакомого номера, но оба вызова оказались в отвеченных. Поучается, я не ошибся номером! Только что я набирал всё правильно, и кто–то в моей квартире брал мой телефон и прикидывался недовольным и разбуженным! Я отошёл от дверного проёма, вытащил из стойки нож побольше, вернулся ко входу в кухню и аккуратно высунул наружу голову. Никого.

Наверное, со стороны я выглядел как второстепенный персонаж фильма ужасов, который с минуты на минуту должен стать жертвой маньяка, но мне было так страшно, что я стоял, не решаясь двинуться дальше. В обеих комнатах было темно, мне предстояло зайти в них и включить свет. Никогда раньше я так не боялся темноты, даже в детстве. За всю жизнь я привык, что в темноте городских квартир не водятся волки, вот только сейчас я уже не был так уверен в этом.

Я сделал несколько шагов вперёд, нажал на выключатель в коридоре и закрыл туалет с ванной на задвижку. Если кто–то прячется там, ему придётся попотеть, выбивая дверь, и я его услышу. Сделав ещё несколько шагов, я остановился у дверей в комнаты, посылая благодарности тому, кто додумался сделать выключатели с внешней стороны. Стараясь держаться подальше, я включил свет ножом и им же толкнул обе двери. Передо мной открылись абсолютно пустые комнаты. Всё лежало так, как я и оставил, весь мой беспорядок ждал, когда я уберусь перед приездом Наташки.

Выставив нож перед собой, я прошёлся, оглядываясь каждые пять секунд. Я проверил шкафы, кровать и даже занавески, а потом переместился в другую комнату. Везде пусто. В ванной и туалете тоже никого не было, только в зеркале над раковиной отражались мои испуганные глаза и дрожащий в руке нож.

– А что бы ты сделал, если бы кого–нибудь нашёл? – спросил я у своего отражения, но оно не знало ответа, впрочем, я тоже.

На всякий случай я ещё раз прошёлся по квартире, вернулся на кухню, оставив везде включённый свет, и поставил чайник на плиту. Сел я лицом ко входу, опасаясь, что мог что–то пропустить, положил рядом нож и снова взял телефон со стола. Может быть, я напрасно запаниковал? Может быть, просто какая–то ошибка в телефоне, и стоило для начала позвонить на тот номер, с которого пришёл вызов, и всё выяснить? Скорее всего это просто какая–нибудь чепуха, которую я сам же и раскрутил в голове до размеров маньяка в запертой квартире. Стоило проверить, и я нажал на кнопку вызова.

– Алло, – третий раз за сегодня я слышал этот голос, – ты что там, совсем охренел? Ты на время смотрел? Какого чёрта ты звонишь?! Ещё раз мне наберёшь – и я тебе устрою! Ты меня понял?

Всё это была настолько абсурдно, что я даже не знал, что сказать. То есть этот тип теперь оказался в квартире у Игоря? Пройдя мимо меня по пустой лестнице? Взломав двери в двух квартирах за три минуты? Подстроив так, что наши телефоны оказались связаны? И зачем он вообще тогда отвечает на звонки?

– Ты меня слышишь там? – спросила трубка, видимо, устав ждать моего ответа. И только сейчас я понял, почему посчитал этот голос знакомым. Конечно, я уже не раз слышал его, когда записывал сам себя на микрофон. Противный и чужой голос, которым я разговариваю с другими людьми.

Я сбросил вызов, выключил телефон, чтобы больше не прикасаться к нему сегодня. Я ничего не хотел выяснять, всё это было глупостью, которая имеет простое и логичное объяснение, которое не приходит мне в голову, потому что на дворе ночь, а у меня слишком много адреналина в крови. Это обычный случайный звонок, связь работала с перебоями, меня неправильно соединили, и я навыдумывал всякой ерунды. Меньше надо смотреть кино про телефоны, связывающие не то пространство не с тем временем. И для ума полезно, и для психического здоровья!

Налив чая, я долго сидел за столом, делая маленькие глотки. Ближе к двум часам ночи я с трудом заставил себя погасить свет и лечь в постель. И квартира сразу же ожила. Оказывается, раньше я не замечал, как много всего происходит в темноте. На кухне бурчал холодильник, что–то шуршало в стенах, гудели трубы, отзываясь иногда каким–то тихим металлическим лязгом, от любого моего движения поскрипывала кровать, хотя ещё вчера не издавала ни звука. Я лежал, вздрагивая от каждого шороха, а на стене фонарь качал кривые тени от этих грёбаных тополей. Задремал я лишь под утро, перед самым звонком будильника.

Весь день на работе я только и думал, что о странном происшествии накануне. Я звонил Наташке, но абонент постоянно был недоступен, она вечно забывает заряжать телефон. Дела совершенно не лезли в голову, уступая место всякой потусторонней чепухе. Я никогда не был суеверным, не боялся чёрных котов, ведьм и чертей. Но, как оказалось, я почему–то боялся старого телефона с кнопками. Измучившись за день, я решил, что зайду сегодня ещё раз к Игорю в квартиру и разберусь с его гадким телефоном по–мужски. Сразу после работы и зайду, пока светло.

Но я недооценил коварство зимы – когда я подходил к подъезду, на улице уже горели фонари, а наш дом смотрел на меня десятками светящихся окон. Смелость моя была настроена уже не так решительно, дома меня ждал уютный диван, телек и что–нибудь съедобное в холодильнике. А телефон – это просто телефон, не стоит его бояться!

– Раз не стоит бояться, тогда сходи и посмотри на него! – сказал я вслух сам себе для ободрения. И я решился. Поднявшись на пятый этаж, я открыл квартиру Игоря и первым делом врубил везде свет. Нет, я смелый на самом деле, просто предусмотрительный.

Телефон всё так же стоял на столе, совершенно безобидный, с теми же накарябанными надписями. Я поднял трубку и набрал свой номер, чувствуя, как внутри меня желудок разворачивается в обратную сторону. В моём кармане зазвонил мобильник, я и всё равно вздрогнул, хотя чего ещё я ожидал, когда звонил сам себе? Вытащив его, я сбросил вызов и посмотрел на номер. Да, это был вчерашний номер, я хорошо его помнил. На всякий случай я нажал на него, и через пять секунд затрезвонил телефон на столе.

Всё было понятно. Какая–то ошибка на линии и чей–то похожий голос чуть не довели меня вчера до паники и веры в домовых. Хорошо, что наступило чудесное сегодня, хорошо, что всё выяснилось. Я положил трубку, стянул мокрую шапку с головы и сел на стул, чтобы насладиться моментом и немного унять свободно вращающийся желудок.

– Вот так и сходят с ума, – сказал я сам себе. Сейчас мне требовалась порция чего–то банального, глупого, приземлённого, почти прибитого к земле гвоздями, чтобы вся выдуманная нечисть выветрилась из головы. Я упёрся локтями в стол, положил голову на руки и слегка покачал ею, выгоняя глупые мысли. Мой взгляд проехался несколько раз по телефону, и надписи, словно титры в кино, вспыхивали и гасли перед глазами.

«Мама»

«Отец»

«Виталик»

«Александра Николаевна»

«Генка»

Нет, что–то опять стало не так. Я точно помнил, что вчера четвёртой была «Тётя Света», которую сегодня сменила «Александра Николаевна». Тёти Светы в этот раз не было вовсе.

– Да иди ты на хрен! – сказал я телефону, вскакивая с места, успокоившийся желудок качнулся и закрутился с удвоенной силой. Чёрт возьми, как–то всё это должно объясняться! Что за шутки? Мир должен быть простым и понятным, я всегда помнил его таким. Если я сейчас же не разберусь в чём дело, то уже больше никогда в жизни не смогу заснуть!

Я снял трубку, услышал длинный гудок и дрожащим пальцем ткнул в случайную кнопку.

– Алло, – раздался в ухе голос какой–то старушки, – слушаю вас.

– Простите, это Александра Николаевна? – спросил я первое, что пришло в голову, и тут же подумал, что задал сейчас самый глупый вопрос в своей жизни. Кнопка, будь она неладна, была ведь подписана!

– Да, я, – сказала старушка, – а это ты что ли, Егор? Давненько тебя не видно было. Что это ты на ночь глядя звонишь?

– А вы меня разве знаете? – я даже забыл свой дурацкий первый вопрос.

– В смысле – знаю? Я тебя за пять лет классного руководства лучше твоих родителей изучила! Как там мама, кстати, не болеет?

Я потерялся окончательно. Моим классным руководителем в школе действительно была Александра Николаевна, и только что я вспомнил её голос. Постаревший, усталый, но это был он в трубке! Откуда в квартире у Игоря имеется номер моей учительницы, которая живёт за 800 километров отсюда. Да и ей самой уже должно быть лет под сто, я помнил её очень старой ещё в мои школьные годы.

– Ну ты что молчишь? – проворчала трубка. – Алло! Ты меня слышишь?

– Не болеет, – ответил я.

– Кто не болеет?

– Мама не болеет, спасибо.

– А, привет ей передавай. Так ты чего звонишь–то?

– Знаете, совершенно случайно набрал, – сказал я, и мне тут же стало стыдно, что я никогда не звонил своей учительнице. Наверное, сейчас ей должно быть обидно за свою работу. Мне не следует говорить с людьми по телефону, я постоянно несу какую–то чушь. – Я маме привет передам, обязательно. Вы тоже не болейте, а я вам ещё позвоню!

– Ну хорошо, Егор, – кажется, она совсем не обиделась, – звони, не забывай. В гости заходи и маму с собой бери.

– Обязательно, – пискнул я в трубку, – до свидания!

Нажав на рычаг, я снова услышал сплошной длинный гудок. Я ничего не понимал, но уже решил, что именно сделаю дальше. Я протянул палец к первой кнопке и вдавил её в телефон.

– Да? – этот голос я узнал с первого же звука.

– Мам, это ты? – спросил я.

– Егор? Что такое? Случилось что?

– Нет–нет, всё в порядке, – сказал я. Этот телефон, кажется, позволял звонить кому хочешь, хоть своей классной, хоть своей матери, хоть самому себе. Кому угодно, даже тем, кого давно не помнишь и не знаешь их номеров. Я не был готов к этому, потому что чудес не бывает. Бывает физика, математика, русский язык и природоведение. А всё остальное – сны и выдумки бездарных сценаристов.

– Ну ты там как живёшь–то? – спросила мама. – Не звонишь совсем.

– Нормально, – ни на что большее меня не хватило, – нормально. Кстати, привет тебе от Александры Николаевны.

– Какой Александры Николаевны?

– От классной моей.

– Егор, ты точно там в порядке? Какой ещё привет? Твоя классная лет десять как умерла, мы тогда ещё деньги собирали, чтобы её похоронить, у неё ни копейки не оказалось. Что с тобой?

– Всё в порядке, просто заработался, – теперь мне пришлось сесть, – мам, слушай, я перезвоню завтра, мне надо идти.

Она сказала что–то ещё, но я просто положил трубку. Только что, буквально пять минут назад, я разговаривал с человеком, который давно умер. Вчера я разговаривал сам с собой. По этому телефону, похоже, можно было звонить вообще кому угодно, если знаешь номер или контакт указан в списке. Я перевёл взгляд на следующую надпись. «Генка». В моей жизни был только один знакомый Генка, мой институтский друг. Он погиб шестнадцать лет назад, пытаясь спасти тонущего ребёнка.

Я поднял трубку и ткнул пальцем в кнопку с его именем. Гудки шли долго, растягиваясь и увязая в окружающей тишине, но я упорно ждал. Наконец что–то щёлкнуло и сонный генкин голос произнёс:

– Егор, это ты? Блин, я проспал. Уже собираюсь и бегу, буквально пять минут. Точно–точно!

– Генка, какой сейчас год? – спросил я, чувствуя, как трубка трясётся в моей руке.

– Да тот же, что и вчера, – на том конце послышался какой–то шелест, – ты там что, шутку какую–то про год придумал? О, вот и кроссовки!

– Серьёзно, Ген, какой год? – у меня даже зубы стучали друг о друга, и я с трудом выговаривал слова.

– Какой–какой? Две тыщщи второй. Ты там вчера напился что ли с вечера и пытаешься вспомнить? Давай я сейчас оденусь и подойду, а то неудобно с телефоном по квартире бегать.

– Подожди минуту. А число какое?

– Двенадцатое июня. Егор, ты какой–то странный. Давай поговорим, когда приду. Я скоро. Всё, отключаюсь!

Что–то пискнуло и связь прервалась. Я сидел с трубкой в руках и никак не мог вернуть её на телефон. Хорошо, что я заранее зажёг свет в квартире, иначе прямо сейчас я бы умер от страха. Получается, что я только что позвонил в прошлое, на шестнадцать лет назад, за месяц до смерти Генки. Это невозможно. Время не разворачивается обратно, в нём не бывает дыр, и мёртвые всегда безмолвно лежат на своих местах. Я говорил с кем–то, похожим на Генку, похожим на мою классную руководительницу, а не с ними самими. Но мама, кажется, была настоящей.

Я швырнул трубку от себя, вытащил мобильник и набрал номер Игоря. Пусть объясняет, что за хрень творится в его квартире. Он сам меня сюда позвал, я не навязывался, не просил всей этой чертовщины! Пусть рассказывает.

– Абонент временно недоступен, – сказал мобильник и отключился.

Я посмотрел на телефон на столе. Если он связал меня даже с теми, кто уже умер, то найти Игоря не составит для него труда. Набрав номер, сверяясь с сотовым, я снова приложил трубку к уху.

– Алло, кто это? – сразу же раздался голос.

– Игорь, это я, Егор, – сказал я.

– Какой ещё Егор?

– Сосед твой по подъезду. С третьего этажа. Ты мне ключи оставил, чтобы я цветы твои поливал.

– Как ты?.. Ты что, звонишь мне с телефона в моей квартире?

– Да. Я из–за него тебе и звоню. Что это за телефон у тебя такой? Я с ним…

– Ты зачем его вытащил? – Игорь вдруг зашипел в трубку. – Я тебя просил – поливай цветы! Какого чёрта ты полез к телефону? Мать твою, Егор, я же его специально убрал в шкаф! Ты зачем его вытащил?

– Чего ты злишься–то? – спросил я, удивившись этой неожиданной агрессии. – Телефон твой на столе стоял. Я ничего не вытаскивал.

– Чёрт! Я забыл что ли? – сказал он уже спокойнее и на секунду замолчал. – А ты звонил кому–нибудь, кроме меня?

– Так я тебе это и пытаюсь сказать. Знаешь, до кого я дозвонился?

– До кого–то, кто уже умер?

– Да! – я даже не удивился, что Игорь в курсе. Видимо, он отлично всё знал про свой телефон. – Как это вообще возможно? Не хочешь рассказать?

– Теперь придётся, – он снова рассердился, – ну зачем было что–то трогать? Егор, послушай, иди к себе, я приеду через пару часов. Оставь телефон в покое и пожалуйста – не звони никому больше. И не поднимай трубку, если кто–то позвонит. Договорились?

– А кто может позвонить?

– Просто иди домой! И тогда никто не позвонит. Пожалуйста, сделай то, что я сказал. Вернусь, и мы поговорим обо всём.

– Ну хорошо, – сказал я, хотя и не был уверен, что до прихода Игоря не умру от любопытства и страха, – буду ждать у себя.

Раздался гудок, и я опять остался наедине с этим странным телефоном. Я положил трубку, развернулся и пошёл к двери, не тронув ни один из выключателей, так спокойнее.

Дома я тоже зажёг свет во всех комнатах, потому что теперь в каждом тёмном углу мне мерещились призраки. Вскипятив чайник, я снова сел на кухне с кружкой. Пустая квартира, пусть даже и освещённая, больше не казалась мне уютной. Я не знал, что думать, и не мог перестать бояться. Чай в кружке дрожал каждый раз, когда я пытался взять её в руки. Больше всего я жалел, что рядом нет Наташки, даже простого разговора с ней было бы достаточно, чтобы хоть немного успокоиться и придумать какое–то объяснение.

Я вытащил мобильник из кармана и набрал её номер, в очередной раз услышав про недоступность абонента. Ну чёрт возьми, почему она не зарядила свой телефон, когда так нужна мне?! Её привычка не задумываться о таких мелочах казалась мне сейчас ещё одним смертным грехом. Хотя… Почему я не подумал сразу? Если я дозвонился Игорю с его телефона, то позвонить Наташке наверняка тоже смогу.

Не в силах вытерпеть неизвестность, я оставил в покое чай, который так ни разу и не донёс до рта, и выскочил из квартиры, за пять секунд взлетев на два этажа вверх, провернул ключ в замке, вошёл в квартиру Игоря и сразу бросился к телефону, потому что боялся передумать. Набрав номер Наташки по памяти, я прижал к уху трубку и услышал длинные гудки, которых так долго ждал. Они медленно возникали где–то в глубине динамика и плавно растворялись, но кроме них больше ничего не было. Я долго стоял на месте, пока не понял, что не дозвонюсь. Телефон, который мог позвонить кому угодно, не хотел соединять меня с женой.

– Железяка хренова! – я со злостью швырнул трубку на место и пнул стоящий рядом стул. И в этот момент телефон зазвонил.

От неожиданности я вздрогнул, попятился и ударился затылком о какую–то полку, сорвавшиеся вниз кружки рухнули на кафель, превратившись в груду мелких осколков. Но мне было всё равно. Я помнил, что сказал мне Игорь. «Не отвечай, если он будет звонить». Кто может позвонить мне по этому телефону? Или это звонок не мне? Но на нём стоят имена МОИХ знакомых. Значит? Мне?

«Не отвечай!»

Но я сойду с ума с этим звоном в ушах.

«Не отвечай!!!»

Но кто это? Кто звонит на такие телефоны? А что, если я тоже умер и именно поэтому могу звонить мёртвым людям? Наверное, это легко сделать, когда ты сам один из них.

Словно загипнотизированный, я протянул руку к трубке, но снять её не успел. Вошедший в комнату Игорь оттолкнул меня в сторону и выдернул шнур из телефона.

– Я же сказал – не отвечай на звонки, – сказал он совсем беззлобно, – чуть не испортил мне всё.

– Я умер? – спросил я его. Это была единственная мысль, оставшаяся в моей голове.

– Не переживай, ты не умирал, – он рассмеялся, – извини, ты просто каждый раз это спрашиваешь.

– Какой ещё каждый раз? Ты о чём?

– Сейчас, – он медленно подошёл к раковине, налил в стакан воды из–под крана и сунул его мне в руки, – вот держи, выпьешь, если вдруг станет плохо. Так… Как бы это начать? Я это уже тринадцать раз тебе рассказывал, и всё равно как будто в первый. Егор, дело в том, что ты не человек.

– Очень смешно, – я вернул стакан обратно, – вот, выпей сам, пожалуй. Тебе нужнее. Мы, инопланетяне, в воде не нуждаемся.

– Ты не инопланетянин, Егор, ты – искусственный интеллект. И мир вокруг не настоящий, это просто имитация, причём тобою же и созданная.

– Знаешь, что? Иди ты вместе со своим телефоном и такими разговорами куда подальше! Если ты подстроил такую шутку, то она совсем не смешная! – я повернулся и пошёл к выходу, но Игорь поймал меня за руку.

– Да подожди ты! Я тебе сейчас покажу, только ты мне разреши. Это же твой мир, я без разрешения здесь ничего менять не могу.

– Я, наверное, пошёл, – выдернув руку, я вышел из кухни.

– Просто скажи, что разрешаешь, – он больше не пытался меня остановить.

– Делай, что хочешь, – сказал я на прощание, открыл входную дверь и вышел на пляж.

– Ну как? – сзади раздался голос Игоря, а я стоял, с удивлением разглядывая протянувшееся за горизонт море и пальмы на берегу. – Ничего не удивляет?

Я повернулся к нему. Позади меня стоял космический корабль с открытым люком, из которого высовывался Игорь, одетый в скафандр. Он выбрался наружу, протянул ко мне руку и открыл мой шлем. Оказывается, на мне тоже был надет скафандр.

– Ну что, готов продолжить разговор? – усмехнулся Игорь, глядя на моё лицо, и потянул меня к люку. – Пойдём внутрь, там как–то привычнее. И успокойся уже, я покомандую тобой, пока ты разрешаешь.

Мы залезли в корабль и почему–то вернулись на уже знакомую кухню. Из окна открывался всё тот же вид на вечерние фонари, освещающие пустую улицу. Скафандры по дороге куда–то исчезли, причём я даже не успел заметить, когда это случилось. Мой страх прошёл, сменившись странной грустью. Я вспомнил, как в детстве мечтал стать героем фантастического фильма. И вот, кажется, это случилось, только фильм оказался не про героев.

Игорь прошёлся по кухне, махнул рукой и разбросанные по полу осколки собрались в кучу.

– Извини, не люблю беспорядок, – сказал он, подвинул стул к окну и сел, облокотившись на подоконник, – ну что, спрашивай. Только садись за стол, неудобно на тебя снизу–вверх смотреть.

– Кто ты такой? – я последовал совету и сел напротив Игоря.

– Я психиатр. Но не обычный, я занимаюсь психическими отклонениями у машин. Это новая профессия, а ты – первый в мире искусственный интеллект, который сошёл с ума. Хотя с твоей работой можно было ожидать чего–то такого.

– С какой работой?

– Долгая история. Восемь лет назад был создан первый вариант искусственного интеллекта, очень похожего на человеческое мышление. Мы все думали, что теперь нас ждёт прорыв во всём – в технологиях, да и вообще в устройстве мира. Но получилось что–то совсем не то. Программисты первым делом написали приложение для смартфона, которое могло связаться с интеллектом и воспользоваться частью его возможностей, потому что смартфоны к тому времени обещали самую большую прибыль. Ну что сделаешь? Мир любит деньги.

И вот как–то раз один из тестеров, пытаясь поставить перед интеллектом неразрешимую задачу, попросил его найти где–нибудь в сети номер и позвонить своему отцу. Его отец умер за пять лет до того, и тестер хотел узнать, как поведёт себя приложение. Ну или он просто так всем говорил потом. Но смартфон просто взял и позвонил его умершему отцу. Тестера после такого звонка пришлось отправить на лечение, и он до сих пор полностью в себя не пришёл. А вот его опыт попробовали повторить. И искусственный интеллект снова дозвонился до мёртвого человека. А потом и до нескольких умерших. Тогда и решили запустить сервис, который позволял звонить умершим родственникам.

– Это абсурд, – не выдержал я, – из глупой передачи про летающие тарелки.

– Конечно абсурд, – согласился Игорь, – ты же сам не звонил тому, кто умер. Да?

– То есть ты хочешь сказать, что есть жизнь после смерти?

– По поводу жизни… Знаешь, ответа на вопрос так до сих пор и нет. Ну да, с одной стороны оказалось, что можно позвонить тому, кто умер, то есть он существует после смерти. Он помнит всю свою жизнь, узнаёт голоса родственников, но не помнит ни своей смерти, ни того, что произошло после неё. Словно звонок на несколько минут пробуждает личность из небытия, а потом возвращает её обратно в ничто. Так что жизнь после смерти – это всё та же тайна, что и раньше. И ещё одна странная вещь – позвонить можно только тому, кто хоть раз в жизни пользовался телефоном. То есть дальше конца 19–го века позвонить не получится. Да и там мало кто берёт трубку.

– Всё равно не понимаю, причём здесь я?

– Скоро доберёмся и до тебя. Дело в том, что сервис быстро стал популярен, хотя поначалу и было жутковато. Хотя даже не так – мы боялись всей планетой, но звонили. А потом его создатели предложили новую услугу – общение с умершими в виртуальной реальности. По заявке от родственников искусственный интеллект воспроизводил часть местности, где жил человек до смерти и даже создавал для него похожего персонажа по фотографиям. А родственник мог подключиться и поболтать с ним, но не более часа, мощности системы просто не хватало на всех желающих.

Знал бы ты, сколько народу хотело поговорить со Сталиным, Гитлером или Кеннеди! Они оставляли заявки, даже не зная ни немецкого, ни английского языка. Про всяких певцов вообще не говорю! Такой бардак творился. К счастью, сначала этот сервис позволял сделать звонков 80–90 в сутки, это всё же не телефон. А желающих были миллионы. Вот и растиражировали интеллект по всему миру, без него ведь нет никаких звонков на тот свет.

И вот наконец ты. Однажды пришла необычная заявка от женщины по имени Наталья Матвеева. Она хотела позвонить своему мужу Егору, который уже очень долго находился в коме. Это была очень интересная идея, раньше ведь звонили только умершим, возможность позвонить живому человеку в бессознательном состоянии никто и не рассматривал. Собрали журналистов на тот случай, если вдруг получится, зрителей… Целое шоу тогда получилось, но в момент звонка вся система просто повисла, причём первый раз за всё время, прервав вообще все звонки, которые через неё шли. А после перезагрузки вместо стандартного интеллекта в системе обнаружили тебя.

Сначала решили, что смогли перенести сознание человека в компьютер, но нет. Ты – искусственный интеллект с огромным количеством программных блоков, имитирующих чувства. Например, ты можешь бояться. Но у тебя совершенно отсутствует страх смерти, что удивительно, правда? Это мы уже не на тебе выяснили, после тебя подобные случаи не раз повторялись. А ещё ты считаешь себя человеком, часть твоего кода постоянно рисует окружающий мир и твоих старых знакомых, ты даже ходишь на работу, как настоящий. И ты постоянно ждёшь, что вернётся твоя жена, уехавшая погостить к родителям. Но она так ни разу и не приехала, хотя почти всеми событиями в этом мире ты управляешь сам, мы можем только следить за тем, что происходит.

Так вот, я уже четвёртый психиатр, который за тобой наблюдает. Предыдущие так и не смогли отключить тебя.

– Отключить? – я удивился. Весь монолог Игоря я слушал совершенно отстранённо, словно смотрел ток–шоу по телевизору. Мне не было страшно, меня даже не волновала мысль, что я действительно могу оказаться всего лишь программой. Я даже представил, что меня может вообще не существовать, и даже это не вызвало никаких чувств. Но наконец–то мне стало интересно. – А зачем отключать?

– Ты сильно снижаешь производительность системы, из–за тебя уменьшается количество клиентов. Тебя изначально не стёрли только из интереса, всё–таки ты был необычным случаем, с тобой долго работали. А когда в компьютерах начали появляться другие личности, люди, начитавшиеся книжек про андроидов, решили, что искусственный интеллект тоже должен иметь право на жизнь. Я понимаю, звучит странно, но когда–то существовало мнение, что женщины – не слишком–то уж люди. Или чернокожие. А потом ещё и геи, да много кто. А теперь решили наделить правами даже искусственный интеллект, все у нас равноправны. Новый мир справедлив, но, думаю, тебе бы он не понравился.

И психиатры оказались нужны, чтобы уговаривать искусственный интеллект отключиться, это вроде как не насилие над личностью. Мы объясняем вам, что произошло, и обычно вы легко принимаете правила, от изначальной программы в ваших личностях всё же довольно много логики. Один ты уже несколько лет никак не желаешь исчезнуть. Предыдущие психиатры бросили с тобой работать, да и я уже много раз говорил с тобой, но ты начинаешь волноваться и перезагружаешь всю систему, а потом ничего не помнишь. И я начинаю сначала. Последние два года я просто наблюдаю за тобой, каждый день случайно сталкиваюсь с тобой на улице, прихожу в гости, зову тебя на природу, в баню, ну и всё остальное. Вспомни, мы ведь с тобой каждый день виделись.

– Тогда почему ты бросил меня на две недели? – спросил я. – И как вышло, что забыл спрятать этот свой телефон? И что это за телефон такой вообще?

– Я бы тебя не бросил, – Игорь вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, – вот, это и есть единственные настоящие электронные сигареты. В виртуальном мире я могу курить сколько угодно без вреда для здоровья. Только в реальности потом всё равно хочется сигаретку. Особенно в последние дни. Всех ведущих специалистов в области искусственного интеллекта срочно вызвали по поводу смерти президента. Мы последние две недели ходили за ним гурьбой по нарисованной Москве и успокаивали, его специально всё время держат на связи, чтобы он давал указания, как жить дальше. А в следующее воскресенье референдум по всей стране, решили проголосовать, чтобы он руководил страной и дальше, с того света, его президентский срок–то ещё не вышел. – Он усмехнулся и бросил окурок на пол, но тот растворился прямо в воздухе. – Говорю же тебе, Егор, сейчас мир тебе бы не понравился.

– Наверное, – я протянул руку к Игорю, – а можно и мне сигарету? А то я напрасно, получается, берёг здоровье. И что насчёт твоего телефона?

– Да с телефоном всё просто, – он дал мне сигарету и поднёс к ней зажигалку. Вкус у сигареты был отвратительный. – Все телефоны в этом мире мы постарались изолировать от тебя. Иначе ты начинал звонить людям в реальность, беспокоил их, ну или вдруг ты кому–нибудь умершему позвонишь, тогда сам испугаешься и опять всё перезагрузишь. Вот как сегодня испугался. Мобильник, конечно, у тебя есть, но ты можешь звонить по нему только в пределах своего мира, хотя, когда волнуешься, твоя мощность увеличивается, и ты способен звонить кому угодно со своего телефона. Поэтому мы тут всей командой следим, чтобы ты был счастлив и спокоен. А мой телефон – он единственный в этом мире, по которому можно связаться с кем угодно, в том числе и в реальном мире. Ну и коллеги иногда звонят мне на него. Единственный его минус – он тоже подчиняется законам твоего мира и иногда ведёт себя слишком своенравно.

– Если по нему можно звонить кому хочешь, почему я не дозвонился своей жене?

– А ты и ей звонил? Хотя о чём я говорю? Конечно звонил. Да и она не твоя жена, Егор. Да и ты не Егор. Эх! Ну ладно, когда ты только появился, ты столько раз позвонил своей жене, что она сначала сменила номер, а потом, когда через пять секунд ты его вычислил, она совсем отказалась от любых средств связи. Я думаю, что она очень жалеет о своём решении достучаться до мужа. Понимаю, что ты не слишком–то виноват, но всё же ты сильно испортил ей жизнь. Извини уж за эту откровенность.

– И я никогда её не дождусь здесь? – спросил я и бросил сигарету, но она не исчезла, просто откатилась в сторону и продолжила дымиться.

– Жену? Не знаю, Егор, это же твой мир. Но думаю, что не дождёшься. Ведь если подумать, ты два года ждёшь, что она приедет, но даже не замечаешь, сколько времени прошло. Ты ведь до сих пор считаешь, что она уехала на две недели. Твой мир, он вообще какой–то не совсем правильный, ты не замечаешь, потому что сам его и нарисовал.

– А зачем ты завёл себе электронные цветы? Если бы не они, я бы не попал к тебе в квартиру. И зачем им вообще вода?

– Вода им нужна, потому что законы природы прописаны в твоей программе. Без электронной воды электронные кактусы жить не будут. А завёл я их от безделья. Говорю же, у тебя странный мир, по телевизору только передачи про природу и старые фильмы с сериалами. Книжки тут тоже однообразные, а твой местный интернет состоит из унылой музыки, неактуальных новостей и порносайтов. Что ты за человек такой был, Егор? Если бы я не начал цветы разводить, я бы тогда здесь сам с ума сошёл!

– Да, знаешь, наверное, мне действительно стоит отключиться, – я загрустил от рассказа Игоря. Если всё именно так, как он и рассказал, то ничего меня больше не ждало в будущем. Я вспомнил свою жизнь, хотя она, кажется, была не совсем моя. Я всегда просто плыл по течению, пусть признать это оказалось и нелегко. Я принимал мир таким, какой он был и никогда не пытался изменить что–то. Безвольный и глупый человек. Я не создам здесь ничего нового и никогда не дождусь свою жену, хотя и постоянно думаю о ней. Что со мной не так? Не знаю. Но теперь мне почему–то было всё равно, страха смерти я действительно не испытывал. – Но только если ты меня не обманываешь.

– Не обманываю, – сказал Игорь, – в этом не сомневайся.

– Подожди, а мама тоже умерла? Просто я ей позвонил, а она не удивилась моему звонку.

– К сожалению. Сочувствую. Но ты не переживай, ей всё равно можно будет позвонить. Ой, прости, ты ведь не сможешь этого сделать.

– Понятно, – я кивнул головой, – тогда тем более. Отключайте меня, я согласен.

– Хорошо, – он через стол протянул мне руку, – было приятно познакомиться. Но ты сам отключишь себя. Наблюдай.

Я пожал его руку и поднял глаза. Стены медленно растворялись, через них начала просвечиваться улица, которая тоже становилась нечёткой.

– А когда я позвонил сам себе и дозвонился, как это случилось? – задал я последний вопрос перед тем как раствориться самому.

– Ты дозвонился себе? Это странно, – силуэт Игоря почесал голову, – знаешь, наверное, настоящий Матвеев Егор всё–таки умер, и теперь доступен для звонка. Я обязательно про…

***

– Алло, – сказал я и потёр кулаком правый глаз, прогоняя сон.

– Привет, – голос в трубке был знакомым, но я никак не мог вспомнить, кто это, – это Игорь, психиатр, может быть, ты меня знаешь.

– Знаю, – я вспомнил, – это ты мне рассказывал, что я не человек.

– Неужели ты это помнишь? – в его голосе слышалось удивление. – Просто я звоню Егору, настоящему Егору. А он меня не знал. Это же чудо, просто чудо!

– Теперь я точно умер? – спросил я, вспомнив и всё остальное.

– Да, теперь точно, ещё три года назад, – Игорь вздохнул в трубку, – а я всё не решался тебе позвонить. Мне с тобой всегда было довольно трудно разговаривать. Знаешь, я иногда даже мечтал, что больше никогда не буду с тобой говорить. А когда ты исчез, мне как–то стало не хватать твоего дурацкого мира со старыми фильмами и ночными трамваями. Это странно. Честно сказать, я даже не знаю, зачем решил тебе это рассказать.

– Не грусти там, – поддержал я его, – когда–нибудь и ты попадёшь сюда, хоть я и не знаю, где я сам. И я обязательно угощу тебя бутылочкой местного… – я огляделся вокруг, но ничего не увидел, – кажется, я угощу тебя бутылочкой местного «ничего». И мы обязательно вспомним старые прекрасные времена.

– Я буду ждать, – сказал он, и я по голосу слышал, что он улыбается.

– Я тоже.