Читать книгу Начало. Хроники Андрея Гарного - Алексей Иванович Дьяченко - Страница 2

14 апреля 1986 года

Сегодня день моего рождения. Мне исполнилось двадцать три года.

В прошлом году я напился и в самый разгар празднества стал принимать ванну. Мама постучалась и сказала: «Андрюша, гости уходят», – «Пусть уходят», – злым, пьяным голосом ответил я. Гостями были мои друзья. Они не обиделись, а только понимающе засмеялись. В этом году я отменил застолье и на душе стало легче.

Весь день я ходил по Москве. День серый и неуютный. Посмотрел фильм «Грачи» в кинотеатре «Буревестник». Актёры замечательные, играют хорошо, но кинокартина грустная. Угостил буфетчицу шоколадкой. Молодая, симпатичная женщина тридцати лет, принимая от меня подарок, подумала было о продолжении так внезапно начавшихся отношений. Но взглянула в мои потухшие, безразличные глаза и остыла. В метро видел красивую девушку, всю дорогу переглядывались с ней. Она даже сошла на моей станции, но познакомиться я с ней не захотел. В последний момент решил, что не надо. А дома, оставшись один, жалел, что не подошёл.

Отпуск мой подходит к концу, скоро опять увижу Гохран. Надо уходить с этой работы. Много молодого времени трачу впустую, чувствую, что на глазах превращаюсь в старого беспомощного старика. Впрочем, я забылся. Прежде всего мне следует представиться и рассказать о себе.

Зовут меня Андрей Гарный, родился и живу в Москве, в Кунцевском районе. Окончил восемь классов средней школы, затем Электромеханический техникум, служил в Группе Советских Войск в Германии. В данный момент работаю электромехаником по лифтам в Гохране. Гохран по-другому ещё называется, – Третье главное управление при Министерстве финансов СССР. Как там оказался? Справедливый вопрос. Есть у меня друг Борис. Мы с ним не разлей вода, дружим с самого детства. Вместе дотянули до восьмого класса, гоняли голубей, разводили канареек, посещали секцию дзюдо. Окончили техникум, где нашли себе друзей.

Армия разбросала. Я служил в Германии, Борис на Сахалине. После службы в Советской армии снова сошлись наши пути-дорожки. Сначала решили устроиться в КГБ. Пригласительное письмо из этой организации получили. Но Борька не прошёл по зрению и я, за компанию, решил тоже туда не ходить. И куда мы только не просились. Пробовали устроиться санитарами в Пятнадцатую психиатрическую больницу и в Институт имени Склифосовского. Сотрудники этих учреждений нас от этой затеи отговорили. А потом вспомнили, что у нас всё же есть специальность. Мы же техникум Электромеханический окончили и даже немножко поработали. Восемь месяцев практики на третьем курсе и месяц перед призывом на службу в Советскую армию. Надо признать, что мы не хотели работать по специальности. Тут надо сказать, что у нас с Борисом в техникуме появились друзья. У одного из этих друзей, у Женьки, брат Валера, в своё время тоже окончивший наш техникум, работал в Гохране по специальности. Он пригласил нас к себе. Долго не думая, мы согласились. Так и очутились в Третьем главном управлении при Министерстве финансов СССР. Гохран – солидное учреждение. Красивое здание, от дома моего не так далеко, – одна остановка на электричке. Как теперь понимаю, даже отслужив в армии, мы всё ещё в какой-то степени оставались несмышлёными детьми. Нас всё ещё направляли. Куда скажут, туда мы и шли. Но попав в Гохран, не прогадали. Огромный коллектив, все люди хорошие, работа не обременяла. Это был без всяких оговорок молодёжный земной рай. О котором каждый из нас в душе мечтал и не надеялся, что когда-нибудь мечты его сбудутся. Две тысячи молодых девушек и женщин от семнадцати до двадцати восьми лет, бесплатный спирт рекой, раз в месяц, а то и чаще, танцы под духовой оркестр дивизии имени Дзержинского в собственном клубе, закрытом для посторонних. Бесплатная газировка, молоко. На пятнадцатом этаже просторная треугольная мастерская, южная сторона которой почти вся из толстого стекла. На подоконниках с весны до осени растут помидоры в большом количестве, так как рассаду мы берём из совхозного парника. В мастерской стоят аквариумы с рыбками, цветы в горшках, висят картины.

Два слова о работе, что называется, без лирики и по существу. Тружусь я в ОГМ. В отделе главного механика. В группе подъёмных механизмов. А это значит, что на нашей совести не только работа лифтов, но и два приспособления для мойки окон, так называемые люльки и маленький кран, который называется «Пионер». И этот самый кран – «Пионер», и люльки, для мойки окон, стоят нам на радость, бездействуют, – никто ими не пользуется. Два раза в год мы в эти люльки загружаем чугунные чушки, отрываем посредством электрического сигнала их на полметра от земли и смотрим, не оборвутся ли троса, на которых эти люльки держатся. Это называется испытанием. В другое время к этим механизмам никто не прикасается. К «Пионеру» так и вовсе не подходим. В нашей группе подъёмных механизмов есть инженер, который за них отвечает. Ему тридцать лет, закончил МАДИ, зовут Александром Якимовым. Мы зовём его Саней. Это самый весёлый и добродушный человек на свете. Возвращаясь к руководству. Начальник ОГМ, Зуйков Николай Иванович, его заместитель Анатолий Никифорович Дешёвый.

Когда мы с Борисом устраивались на работу, мы и помыслить не могли, что существуют такие фамилии. Сели напротив Анатолия Никифоровича, он нас расспросил обо всём, проинструктировал. Затем поднял трубку местного телефона и сказал: «Дешёвый беспокоит». Мы сидели в маленькой комнатке прямо напротив него. Молодые, сразу после армии, все на нервах. Такое огромное красивое здание, такая серьёзная организация, такая торжественная минута и вдруг – «Дешёвый беспокоит». Мы, не глядя друг на друга, принялись в голос хохотать. Анатолий Никифорович дал нам отсмеяться, не обиделся. Видимо, не раз приходилось страдать за фамилию. И направил нас в группу. Формально начальником группы был Николай Кириллович Зоткин, Коля. На деле начальником считался Анатолий Васильевич Щербаков, Толя. Числился он старшим инженером. Он в своё время закончил тот же техникум, что и мы с Борисом, теперь учился в вечернем институте. Итак, Толя, Коля, Саня, Боря и я – Андрей, работаем по пять дней в неделю. А теперь внимание. Дежурные механики. Они работают в смену, сутки – трое. Их четверо. Первый – ветеран ВОВ, пенсионер и бывший начальник группы подъёмных механизмов – Константин Андреевич Дубровин. Всеми нами уважаемый Андреич. Второй – Валерий Николаевич Кулямин, старший брат нашего с Борькой друга Евгения, человек, устроивший нас в Гохран. Он нам, через Женьку почти родственник. Третий – Валерий Чекуров. Бывший музыкант, торговец аквариумными рыбками на Птичьем рынке, муж красавицы жены. Весёлый беззаботный человек. Четвёртый – Владимир Максимович Бантиков. Поэт, алкоголик. По совместительству Бантиков работает в гостинице «Россия» таким же электромехаником по лифтам, так же в смену сутки-трое. Так же, как и у нас, пьёт там беспробудно горькую.

И это только мужская часть нашего большого коллектива. А женская часть не уступает в многочисленности мужской.

Марина Авдеева – диспетчер, постоянно находится в мастерской, смотрит на пульт, следит за движением лифтов. А лифты работают хорошо, так как финские, скоростные. Я работал с лифтами российского производства, – небо и земля. Это я говорю не к тому, чтобы лишний раз поругать отечественное лифтостроение, хулителей и без меня достаточно. Я это к тому сказал, что работы у нас фактически не было никакой. Лифты работают, не ломаются, мы бездельничаем. Женщины-лифтёрши следят за чистотой в пассажирских лифтах, моют полы, протирают зеркала. В качестве проводника сопровождают пассажиров в грузовом лифте. У них свой график, они сами по договорённости меняются и в мастерской сидят не всё время.

Сама мастерская – произведение архитектурного искусства. Она у нас треугольная. Одна стена практически полностью стеклянная, выходит на южную сторону. Из мебели два дивана, два лакированных стола, четыре кресла и три стула. В огромном треугольнике нашей мастерской располагается треугольник меньшего размера, маленькая комнатка. В ней находятся металлические шкафчики, в которые мы, переодеваясь, прячем свою одежду. В этой же маленькой комнатке шкаф с посудой, электроплитка, чайник, стол и стул. Работа с восьми до семнадцати, обед с одиннадцати до двух.

Собственно, первый год – сплошной праздник с объятьями и поцелуями. Приятельские беседы, выпивки, влюблённости, головокружение от успеха. А затем всё надоело – и товарищи, и спирт, и безделье, и деньги, и женщины. Человеку нужно развитие, понимание того, кто он, зачем он живёт и в чём цель его жизни. А главное, что ждёт его впереди. А у меня всего этого нет.

Мне исполнилось двадцать три года. Байрон в своём дневнике пишет: «в двадцать пять лет, надо уже быть чем-то – а что на моём счету?». Вот и на моём горизонте пусто. От этого просыпаюсь в холодном поту по ночам и днём не нахожу себе места. Хочется стать великим человеком, а перспектив для этого никаких. Нужно много учиться, много трудиться, видеть цель и идти к ней. А я прозябаю на постылой работе. А ведь до двадцати пяти лет, что называется рукой подать.

С семнадцатого марта я в отпуске, продлил его посредством больничного до двадцать первого апреля, но вечно же не будешь продлевать. Хватит прятаться от самого себя, надо что-то решать.