Читать книгу Больше боли. Книга 2. Дроздовый пай - Алексей Иванович Левин - Страница 2

Мы вместе возвращались в среду в общагу. У Антона в прошлую пятницу закончилась практика. Мы сидели рядом, слушая на двоих одну музыку. Признаться, меня немного отпустило после того, как я сдал нотариусу заявление. Выйти из папиной квартиры было большим облегчением. А уехать из его города и вернуться домой, в привычную общагу, было двойным облегчением. Как будто бы я проснулся от жуткого, тягучего сна. По сути, папа оживал только тогда, когда я созванивался с ним пару раз в месяц. Теперь можно было думать, что он уехал в отпуск, а когда вернется, позвонит сам.

Комната встретила меня опустевшей. Опустевшей по части Паши. Собственно, я так и думал. Когда он звонил, наверное, уже собирал вещички. Я ухмыльнулся, представляя его щенячью радость. Конечно, найти того, кто не будет тебя мучить день ото дня своей нелюбовью – это ли не счастье. Будет ему теперь чай заваривать. И готовить. И будить утром не только японскими приветствиями. И вообще будет у них все зашибись, еще и ребенка усыновят. Вообще классно. Просто супер.

Я не сразу осознал, что остервенело долблю по клавиатуре. Что-то я разошелся. Неужели ревную? Очень он мне нужен. «Я буду ждать тебя». Ага. Ждет он. С чужим *уем на жопе.

Ругнувшись, я встал из-за стола и поднялся в курилку. С этого года ее перенесли на четвертый этаж и сделали общей на всех. Понемногу нам ввинчивали противотабачную кампанию, сигареты в стоимости взлетели до небес, места для курения в кафешках позакрывали. Вот и теперь мне пришлось толпиться вместе с какими-то малолетками в курилке. Но не успел я прикурить, как услышал со стороны балкона какие-то крики и слишком уж радостные восклицания. Толпа малолеток сгрудилась на балконе, глядя за чем-то, происходящим внизу. До меня долетели обрывки фраз: «Смотри!.. Смотри!.. Сейчас она ей вмажет!..», «О, а это кто?», «Да хз, вроде не отсюда даже».

Мне тоже стало интересно посмотреть, и я, пользуясь превосходством более старшего курса, нагло всех растолкал. Внизу действительно творилось что-то несусветное. Под балконами образовалась небольшая группа, состоящая преимущественно из девушек. Они взяли кого-то в кольцо. Те двое кружили друг возле друга, обмениваясь визгливыми ругательствами.

– Класс, сейчас девки подерутся. – Довольно растянул мой сосед, прижавшись к перилам. – Надо им купальники сбросить.

Я прищурился, пытаясь разглядеть борцов. Подумал, может быть, узнаю кого-то. И тут меня как током прошибло, потому что в одной из девушек, совершенно неожиданно, я узнал свою мать.

Знаю, это все звучит как бред. Но для меня, толком не спавшего уже несколько суток, эта мысль показалась совершенно не вызывавшей подозрения. И пока я выбивался из толпы куряг, пока бежал вниз по лестнице, пока подбегал к толпе девушек, я все еще был свято уверен в том, что на мою маму планирует нападение какая-то малолетка в кожаной куртке.

– Стоять! – Я заслонил собой маму и вытянул руку вперед, как какой-то Гарри Поттер. Правда вместо волшебной палочки у меня была дотлевшая до фильтра сигарета, которую я все это время держал в руке. Малолетка в кожаной куртке удивленно воззрилась на меня, как и все ее окружение и, я уверен, мужское население общаги на балконе. Я оглянулся назад, чтобы проверить, как там мама, и тут до меня дошло наконец, что это не она. На меня так же недоуменно глянули совершенно другие глаза с совершенно чужого лица. Сигарета обожгла пальцы.

– Так. – Я бросил сигу и почему-то упер руки в бока, как воспитатель в начальной школе. Все окружающие представились мне первоклашками, глядящими мне в пуп. – Вы это… Вы чего тут… Вы чего устроили, а? Хотите, чтобы коменда ментов вызвала?

– Да ей самой интересно, вон она смотрит. – Сказала какая-то малявка и ткнула в сторону входа. Там за стеклом обрисовалось полное лицо пожилой женщины.

– Да, запоминает, на кого из вас заяву писать, когда они прибудут. – Я плюнул под ноги. – Короче, расходитесь, пока не поздно. И это… В чем вообще причина сходки?

– Калинка у Машки парня увела!

В сторону моей подзащитной сразу взметнулось несколько пальцев. Я снова оглянулся на девушку за спиной. Она не выглядела так, как будто действительно могла бы увести парня. Даже близорукого.

– Очень он мне нужен! – В свою очередь, крикнула та. – Он страшный. И вообще… От него воняет! Он сам ко мне полез!

Кажется, я начал понимать. С этого года наш универ открыл курсы для девятиклассников и даже отдал им два нижних этажа в общаге, поставил им там отдельные стиралки, душевые кабины, пригласил психолога и воспитателя, короче, прямо запарился, чтобы потенциальные ПТУшники не сходили с ума от свободы. И вот именно в этом лягушатнике я теперь оказался.

– Короче, – мой голос прервал взметнувшуюся волну взаимных ругательств, – расходитесь, а не то вам дадут домашний арест и запретят заходить в общагу после 9 вечера. Ну, чего смотрите? Валите!

И я замахал на них, как на гусят. Переглядываясь, они все же стали понемногу расходиться. Щуплая девчушка, которую они называли Калинкой, глядела на меня, чуть ли не открыв рот. Представляю, каким взрослым я ей показался.

– Спасибо, что спасли меня. – Выдохнула она, когда последние обвинители скрылись в подъезде. Мы присели на скамейку рядом. – А Вы откуда это все увидели?

Меня прямо передернуло от этого ее «Вы». Чтобы продемонстрировать, что я не такой взрослый и серьезный, я достал сигарету.

– Ладно мне тут выкать. – Пробубнил я. – Я Артем. С балкона тебя увидел. – Мы помолчали немного. – Я вообще-то учусь еще, на четвертом курсе здесь.

– А-а…

– Почему ты Калинка?

Она пожала плечами.

– Калинка-малинка. Ну, знаете, ой, знаешь, червяки такие есть. Малинки. Вот они меня и дразнят Калинкой-малинкой.

– Да уж. – Я выдохнул облако сигаретного дыма. Калинка закашлялась. – Назовут же… Так что у вас там стряслось? Правда увела кого-то?

– Никого я не увела. – Она стала пинать стоптанными кедами камни рядом. – Этот Никита сам ко мне полез. Он живет в соседней комнате с нами. Я пошла стирку забирать, а он на меня прыгать стал. Ну а потом Машка зашла, и подумала, что мы целуемся.

Я прыснул от такой истории. Стал прыгать на нее? Интересно, как это. В моем воображении Никита был ростом примерно с блоху или клеща, который прыгает на людей с березы. Или как мартышка прыгает, выпрашивая для себя лакомство. И вот эти обезьяние танцы Машка приняла за поцелуи? Вот уж мне Ромео и Джульетта.

Калинка посмотрела на меня и тоже засмеялась. Наверное, ей лет 16, совсем маленькая. Мне-то с моих 22 виднее, безусловно. Куда ей до меня.

От мыслей меня отвлек звонок телефона.

– Да, Паш, привет. – Я бросил окурок в урну. – Чего хотел?

– В смысле? Ты в городе? Договорились же, что ты перезвонишь.

– А… – Видимо, не перезванивать – это наша семейная черта. – Извини, я забыл.

– Так ты в городе? В общаге?

– Ну, почти. У общаги, но пока что не в 326. – Я поднялся, кивнув Калинке, и направился в сторону входа. – А что, ты приехал уже?

– Да, мы заезжаем на территорию.

– Так-то твоего друга никто не пустит в общагу. – За мной хлопнула тяжелая дверь. Вот еще. Своего педрилу решил со мной познакомить.

– Пустят, если паспорт сдаст. Мы же ненадолго. На пять минуточек. – Паша хихикнул.

Я и не думал, что этот хрен может дольше. Я вот, например, однажды два часа не спускал. Кровожадно ухмыляясь, я зашел в нашу комнату. Хотя погодите-ка. Без пяти минут как МОЮ комнату.

– Ладно, я вас жду. – Я бросил телефон на кровать. Поставил чайник. Почему бы не отведать чайку с этим хахалем? Наверняка какой-нибудь загорелый красавчик Малибу. Какие они там в фильмах… С серьгой в ухе. В обтягивающих джинсах со стразами. И в обязательной розовой рубашке.

Когда они зашли, напротив всех пяти пунктов я поставил прочерк. Не загорелый. Не красавчик. Без серьги. Без обтягивающих джинсов. Без розовой рубашки. Обычный такой мужик, в общем. Даже лысый. Его лысина мне кстати самой подозрительной показалась. Он с ней походил на какого-то извращенца. Паша же совсем не изменился. Все такой же анимешник. Впрочем, немного загорел за лето. Этот хрен, наверное, возил его в Анапу. Покатать на банане. Ха!

– Привет. – Прервал мой мысленный демонический хохот в голове голос соседа. – Познакомься, это Георгий. Гоша, это Артем. Мой сосед.

Тут уж у меня в мыслях произошел Петросяний бунт. Так и посыпались вероятные шуточки. И «ваш дружелюбный сосед Пидор-мэн», и «Gayorgy», пожалуй, самое голубое имя на свете для человека со знанием английского языка. И банан этот из Анапы, будь он неладен… Но вместо всего этого великолепия я сказал просто:

– Здорова. – И пожал ему руку.

Щелкнул вскипевший чайник. Однако от чая мои голубки отказались. От сигареты мира Гейорги тоже отказался, вообще он веган и следит за своим здоровьем. Паша поспешил вытолкнуть его на воздух с парой своих пакетов с вещами, пока я не вгрызся ему в глотку.

– Послушай, Тем, я знаю, как это все выглядит.

– Ой, тебе не надо ни за что извиняться. – Я закурил прямо в комнате. Что, теперь ведь можно. Паша же теперь здесь не жилец. – Все правильно. Неизвестно, когда я еще опомнюсь. Нельзя упускать своего счастья.

– Тем, я же вижу. – Анимешник закашлялся, когда я выпустил ему в лицо струю дыма. – Давай, я открою окно, хорошо? Здесь же сигнализация стоит. Сработает. У тебя будут неприятности.

Вместе с воздухом внутрь комнаты просочились звуки улицы. Шум от проезжающих машин, лепет опадающих листьев. Хороший сегодня денек, теплый. По-настоящему осенний, пряный…

– Просто, он очень хороший парень, правда. – Паша слез с моей койки возле окна и в растерянности встал рядом. – А ты ведь за все это время ничего мне не говорил, и я подумал… Между нами же так ничего и не случилось, и поэтому…

Я шагнул к нему. Паша испуганно отпрянул назад и уперся спиной в запертую дверь.

– Слушай, – мое лицо склонилось к его ровно на длину тлеющей сигареты, – забирай вещи и у*бывай отсюда. Ты мне нахрен не нужен, понял? Вали к своему педриле и живите вместе. Совет вам и любовь. Я тебя не держу.

Я, наконец, выпустил его, и он сразу же, как птичка из клетки, засуетился, ища безопасный путь в обход меня.

– Тема, я правда не хотел обидеть тебя. – Он надел рюкзак, взял в руки по пакету. – Ты мой самый лучший друг. – Он заставил себя улыбнуться. – Я не хочу, чтобы из-за Гоши наша с тобой дружба заканчивалась. Из общаги я не выселяюсь, поэтому м-можно?.. Можно я все-таки… Все-таки буду заходить к тебе? Иногда.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Паша, сахарный мой анимешник, братишка Джорджи с отклеенным блестящим глазом. Тихий и мирный сосед, вскрывший себе вены от безответной любви. Уходит от меня к какому-то лысому педриле с самым голубым на свете именем. И просит разрешения заглядывать на огонек, когда ему приспичит.

Я подошел к двери и открыл замок.

– Иди. – Из коридора к нам заглянул Гейорги, растерянный и не знающий, какая буря только что в моей душе переломала остатки мачт, указывавших на остров надежды. – Тебя ждут.

В общем, я опять напился. Часов в десять я, пошатываясь и сжимая в руках бутылку, распахнул дверь в комнату Антона. Тот сидел, скрючившись, над ноутбуком. Писал отчет по практике.

– Чего тебе? – Не глядя на меня, он затушил сигарету в пепельнице. И как только узнал, что это я…

Я оперся о косяк и сделал еще один гигантский глоток из бутылки. Морщась, утер губы тыльной стороной ладони.

– Давай жить вместе.

– А? – Он впервые оглянулся на меня. – Ты надрался опять, что ли? Алкоголик хренов.

– Сука, ты слышал, че я тебе сказал? – Пьяно рявкнул я. – Жить тебя вместе зову.

– Да че ты орешь… – Он затащил меня в комнату и закрыл дверь, предварительно оглядев коридор. – Ну? Че молчишь? Что ты хотел?

Я оттолкнул его, заодно облившись алкоголем.

– Паша съехал от меня. – Я стал рыскать в поисках сигарет, но ничего не нашел. – К какому-то лысому херу. Будут там теперь по*бываться друг с другом. Суки.

– И что? Тебе ли не все равно? – Он обошел меня и снова сел к работе. Тут уж меня окончательно захлестнула злоба.

– Хватит игнорить меня! – Я скинул с его стола все, что лежало правее ноутбука.

– Э, ты ох*ел?! – Он толкнул меня, и я упал к шкафу. Алкоголь не дал мне больше встать. Я стал ползать по полу, напоминая себе червя, который копошится в куче дерьма. Потом, бросив попытки подняться, лег на спину и раскинул руки.

– Отец меня ненавидит, наверное.

Антон снова сел за ноутбук и довольно равнодушно ответил свысока:

– Твой отец умер, Артем. Ему уже все равно, что ты и с кем ты.

– Нет. – Я отвернул голову и стал смотреть под стол. Там горел оранжевый глаз сетевого фильтра. – Он смотрит на меня прямо сейчас с неба и сгорает от *банного стыда. Потому что я зову одного п*дора жить со мной, потому что другой п*дор съехал. И мне от этого очень хреново.

– Началось. – Антон стащил с кровати покрывало и накрыл им меня на полу. – Спи. Завтра поговорим. Не хочу с тобой говорить таким.