Читать книгу Путь славы и скорби - Алексей Жидков - Страница 2

– Долго я еще буду в таком состоянии, профессор?

Изуродованное ранением, тело Джона, а точнее то, что от него осталось, лежало в небольшой белоснежной каменной ванне, почти до верху заполненной мутной, вязкой жидкостью. Над ее поверхностью выглядывало лишь молодое юношеское лицо, с огромной рваной раной на всю левую половину, следствием которой стал отсутствующий на месте левый глаз. Правый глаз был открыт, но смотрел строго в одну точку, не сдвигая зрачок ни на миллиметр. За исключением рваной раны, вся остальная кожа была гладкой и выглядела здоровой, только очень бледной. Посиневшие губы с трудом шевелились, позволяя своему хозяину говорить.

– Нам абсолютно некуда торопиться, сынок, – уверенно, но с оттенком усталости в голосе, ответил профессор Лоббитс. Вся его одежда, да и лицо, были испачканы, от чего он выглядел очень неопрятно и смотрелся совсем неуместно на фоне белоснежной, стерильной медицинской лаборатории.

Но вся эта лаборатория была его детищем, созданным им единолично в одном из помещений корабля. Собственно, и сам Джон, в том виде, каком он сейчас существовал, был детищем Лоббитса. Нет, профессор не спас жизнь своему протеже – он дал, вернее создал ему новую жизнь. Жизнь с новым телом, с новыми способностями, с новыми возможностями.

Уже больше шести месяцев профессор возился с Джоном, приводя его новое тело в жизнеспособное состояние. Он как будто вынашивал плод, готовясь к появлению ребенка на свет. Именно так он и относился к своему главному делу последних месяцев.

– … Абсолютно некуда спешить, – продолжил он бубнить себе под нос. – Изначально природой задумано, что женщина вынашивает ребенка девять месяцев. Я, конечно, могу попытаться использовать те сроки родов, которые были приняты на Коридоре, но лучше не рисковать. У тебя хорошая, стабильная динамика – все твои органы развиваются и уже почти работают самостоятельно. Да, у длительного процесса есть свои недостатки – чем больше ты тут лежишь, тем потом дольше тебе придется учиться шевелить своими… ээээ… конечностями, но уж пусть лучше так, чем получим отказ какого-либо органа и начинать все сначала.

– Да мне бы уже хоть чем-нибудь пошевелить… хоть что-нибудь сделать. Я устал лежать, устал думать, устал вспоминать… Почему вы не хотите поместить меня в креосон?

– Джон, прекрати. Мы это уже неоднократно обсуждали. Я не уверен, что в креосне органы будут развиваться как надо. Лучше не рисковать. А насчет возможности шевелить чем-нибудь – дак вон ты скока языком шевелишь, прям не остановить тебя.

– Поэтому и шевелю… что больше нечем…

– Сынок, потерпи. Нам правда некуда торопиться. Всяких возможных припасов на корабле нам двоим с лихвой хватит до конца жизни. А происходящее с тобой сейчас настолько важно, что спешка тут абсолютно ни к чему. Понимаешь?

– Ох, профессор, мне как-то страшно – раз даже ВЫ никуда не торопитесь, то происходит, что-то действительно ОЧЕНЬ важное. Обычно вы всегда спешите и… ну… в общем, после этого происходит всякое… – Джон даже попытался усмехнуться, но не смог. Большая часть нервных окончаний на лице, да и на всем теле, были заморожены.

– Конечно важное! – профессор даже привстал. – Ты хоть понимаешь, что в одиночку смог победить… ну… почти победить… целую десантную группу Империи?!!

– Правильно… ПОЧТИ смог… а почти – не считается.

– Ну, да. Скажешь тоже – не считается. Ты, толком не владея навыками управления материалом, уничтожил одиннадцать бойцов – да, скорее всего, все человечество, вместе взятое, к настоящему моменту не уничтожило столько вульфондов. А теперь представь, что ты сможешь сделать, обучившись и натренировав свои способности?

– Думаете, разница будет большая?

– Ага… примерно, как между мной и Стораком.

– Скажете тоже… Стораком… интересно, как они там? Полгода прошло. Салли уже должна родить. Вы представляете, профессор – у меня где-то там есть ребенок… а я ведь даже не знаю, кто это – мальчик или девочка. Салли все мне сюрприз готовила – не рассказывала.

– С ними все будет в порядке. О них есть кому позаботиться. По крайней мере какое-то время. Думаю, они попрятались на Коридоре и других планетах системы. Эвакуировать всех недостаточно ресурсов – мы с тобой уперли корабль, предназначенный для сотни тысяч, но по-другому было нельзя. Если Омар и остальные захватили десантный корабль и смогли нейтрализовать все его системы слежения, а у Шолохова и Османи достаточно знаний для этого, то все может оказаться вообще великолепно – Империя так ничего и не узнает про Коридор, а у нас флот пополнится новой игрушкой… Но ты же понимаешь, что все это временно?! Вечно прятаться мы не сможем. Чтобы человечество выжило, в этой игре надо кардинально менять правила.

– Ну так давайте уже сделаем это, профессор!?!

– А я по-твоему, чем занимаюсь?! Сейчас вот поставим тебя на…на все, что можно… и пойдем менять правила…

– Быстрей бы уже… – пробормотал Джон, снова погрузившись в мысли и воспоминания. Только этим и оставалось занимать все свое свободное время – ведь его сейчас было предостаточно… им некуда торопиться…

* * *

– Так, ну что, сынок, сегодня ты попробуешь встать. Руки у нас уже достаточно освоены, пора переходить к ногам.

Обещанные профессором Лоббитсом девять месяцев давно истекли. Уже почти год прошел, с начала их одинокого скитания, а Джон, все еще был неспособен даже ходить.

Уже больше месяца он лежал не в восстанавливающей ванне, а на обычной кровати. Все его внутренние органы и естественный обмен веществ работали исправно, а вот владеть своим телом он еще не мог – просто не чем было. Все протезы подключали поочередно – сначала левую руку, которая пострадала меньше всего. Потом, через неделю, правую. И только через две недели упорных тренировок рук, убедившись в их адекватной работе, приступили к ногам. Сначала подключили старый протез и почти сразу – всего через неделю – решили активировать и вторую ногу.

Какое-то время Джон разминался и осваивался с ногами лежа – и вот сегодня, по плану, он должен попробовать на них встать.

– Давай, подтягивайся руками… садись… стой, – Лоббитс начал ощупывать протезы, которые на вид уже выглядели, как настоящие ноги.

В принципе все тело Джона внешне уже ничем не отличалось от его старого состояния, за исключением затягивающегося шрама на левой щеке и отсутствующего глаза. Все остальные искусственные органы и части тела выглядели как настоящие. Вот только управлять ими приходилось учиться заново.

– Так, все довольно напряжено, но в пределах адекватного. Вроде готово – давай, прыгай.

– Прыгать?! Ага!! Мне кажется я только обопрусь на ноги и сразу упаду, – засомневался Джон.

– Да прям!!! – профессор Лоббитс отдохнул и оклемался за последнее время, и к нему вернулась свойственная ему безответственность. – Максимум – потеряешь равновесие и шмякнешься носом об пол. Это же не твои настоящие ноги, после долгого перерыва тебе не надо наращивать мышцы. Смелее – все получится. Прыгай… Раз… Два… Давай!

Но Джон не спешил. Он аккуратно начал сползать с кровати, опираясь на руки, пока не уперся ногами в пол. Потом перенес вес на них, но руками все равно придерживался за кровать.

– Да ну что ты как бабушка старенькая, сынок. Давай! Смелее! Облокачивайся на меня.

Джон убрал одну руку с кровати и ухватился ей за Лоббитса. Потом также убрал вторую и медленно выпрямился во весь рост. Ноги держали уверенно, но ощущались, как чужие – точно также поначалу было и с руками – требовалось научиться ими управлять.

– Молодец! – ликовал Лоббитс. – Все хорошо… а теперь сам, – и с этими словами он тут же отошел в сторону.

Джон даже не то, чтобы лишился опоры – он просто растерялся и потерял ориентацию. Тело наклонило вперед и он, как стоял, так прямо и полетел на пол…

Прогнозу Лоббитса не суждено оказалось сбыться – носом в пол Джон не прилетел, руки сумели достаточно быстро среагировать и притормозить падение. Но приятного в этом оказалось мало – еще и профессор кричал, как будто это он упал и расшиб себе лоб.

Но Джон собрался с мыслями и начал подниматься: сначала подтянул под себя колени, потом перенес вес на них, а потом медленно встал на ноги, опираясь о стенку и показательно отклонив помощь профессора – не хватало еще, чтобы он решил поставить новый эксперимент и снова отпустить его в самый неподходящий момент. Со стороны это смотрелось забавно – взрослый молодой парень, как будто пьяный, вставал, карабкаясь по стене, и отмахиваясь от, бегающего вокруг него, резвого охающего старичка.

– Все, профессор. Я их чувствую. Только, пожалуйста, не мешайте мне.

– Да я же не мешаю, Джон. Я же страхую тебя, чтоб ты снова не шмякнулся… Давай, обопрись на меня!

– Нет! – Джон вцепился в стену. – Я сам!

Простояв достаточно долго, чтобы сориентироваться, Джон сначала отпустил стену, а потом попробовал шагнуть – его снова повело, но рядом находящаяся стена оказалась надежнее профессора и, немного придерживаясь за нее, Джон пошел, делая осторожно шаг за шагом. Лоббитс же бегал вокруг и радостно махал руками, пытаясь приобнять и придержать свое детище, которое упорно от него отпихивалось…

– Ну вот, ты уже и ходишь, – радостно констатировал Лоббитс после нескольких часов тренировок. – Еще неуверенно, но мы это быстро поправим. А как только полностью освоишься с ногами, приступим к другим конечностям.

– Другим??? – Джон хоть и неоднократно слышал ранее от Лоббитса подобные фразы, но считал, что под конечностями понимаются исключительно руки и ноги.

– Да, Джонни… другим… – загадочно подтвердил профессор его опасения.

* * *

– УОУ! УОУ! Джон, осторожнее… а-аккуратнее… – Лоббитс бегал вокруг своего подопечного, громка крича и размахивая руками.

Джон же в это время упорно пытался сохранить равновесие и взять хоть под какой-то контроль свои новые конечности. Пытаясь устоять на своих, уже абсолютно привычных, ногах, он пытался обуздать четыре щупальца, исходящие из его лопаток, которые лихорадочно метались, разрушая все вокруг. И хоть они были очень тоненькими и довольно короткими, но все равно приносили немало хлопот.

Вся эта задумка являлась новой идеей Лоббитса. Вдохновленный свойствами материала заменять органы людей и способностями Джона управлять им, он решил не останавливаться на достигнутом и усовершенствовать человека, превратив его в некого биологического киборга-гибрида.

По его задумке материал мог не только заменить Джону потерянные органы и части тела, но и создать новые, тем самым усовершенствовать его и превратить в грозное оружие. Лоббитс верил, что его изобретение может изменить баланс сил во вселенной, дать шанс человечеству и исходя из этих принципов, дал имя материалу – в надежде на будущие победы он назвал его: викторий. Джон частенько подтрунивал над ним из-за этого названия, но профессор лишь отмахивался, говоря, что он единолично тут представляет все научное сообщество человечества и может легко принимать такие решения просто посовещавшись сам с собой.

Конечно, Лоббитс мог оставить все как есть, викторий в нужных руках сам по себе являлся грозным оружием – Джон показал отличный результат просто дистанционно управляя им. Но инцидент со змеем – когда человек смог перехватить управление материалом у предыдущего владельца – показал необходимость создания более тесной связи, чтобы не потерять контроль в самый неподходящий момент. Эту проблему профессор решил исправить путем внедрения виктория напрямую в нервную систему и наоборот. Такой способ превращал материал и хозяина в единое целое – вот только освоить и переварить все это для Джона оказалось не так-то просто.

Все, что можно было разбить в лаборатории в радиусе полутора-двух метров уже оказалось разбито. Профессору несколько раз тоже прилетело щупальцами по спине и один раз по лицу, отчего на всю щеку и лоб остался след, как будто его отхлестали плетью. Неугомонные конечности не щадили никого – даже своего хозяина.

Крутясь по кругу и пытаясь поймать щупальца, хотя бы взглядом, Джон еще больше терял контроль и постоянно лупил сам себя, что еще сильнее заставляло его паниковать и ошибаться. Через некоторое время он уже даже и не пытался овладеть своими новыми конечностями, а просто старался хотя бы защититься от них – тонкие щупальца, как плети разметали все вокруг, полностью потеряв контроль.

Джон не мог ничего видеть и слышать вокруг себя, лишь мечущиеся, неуправляемые щупальца, которые никак не поддавались контролю. И вдруг, где-то за пределами разума и сознания образовалось новое чувство – чувство опасности и угрозы жизни. Откуда-то сверху на него падало, что-то очень громоздкое и тяжелое. Отойти в сторону он уже не успевал, да и мечущиеся щупальца не давали сделать ни шагу, оставалось только… вжих… и земля улетает из-под его ног, непослушные щупальца отрывают его от земли и в одно мгновение, выдернув из-под падающей траверсы, ставят сверху груды обломков, только что свалившейся с потолка, конструкции.

Выпрыгнув без единой царапины из-под смертельно-опасной обрушившейся конструкции, Джон так и остался стоять на обломках, ошарашено уставившись на свои щупальца, спокойно повисшие, как и руки, вдоль туловища.

Немного постояв и освоившись, Джон поднял правую руку, и тут же вслед за ней поднялись и щупальца с правой стороны. Немного подождав, он проделал тоже самое и с левой стороной, а еще через какое-то время у него уже получалось управлять щупальцами независимо от рук – неуклюже, неловко, заторможено – но у него стало получаться управлять ими и контролировать их.

– Я так и думал… – услышал Джон рядом довольный голос профессора. – Опасность помогает установить контроль.

Оторвав взгляд от щупалец и посмотрев на Лоббитса, Джон увидел в его руках пульт управления, а посмотрев наверх, он понял, что траверса на него упала отнюдь не случайно.

– Профессор, вы как всегда в своем стиле, – тут же обидчиво заметил Джон. – Почему все ваши методы непосредственно связаны с попытками укокошить меня? А если б протезы отказали? Это сейчас бы я там под грудой обломков лежал, и вы бы мне новые органы растили?!!

– Ой, да брось, Джон. Я все контролировал – тебе ничего не угрожало. Так все и задумывалось.

– Что-то я сомневаюсь, – недоверчиво ответил Джон, обводя взглядом почти полностью разрушенную лабораторию.

– Да неважно, – отмахнулся Лоббитс, улавливая намек. – Главное, что они работают. Что ты чувствуешь?

– Не знаю, – Джон пожал плечами отчего щупальца немного взметнулись вверх, но, тут же успокоившись, повисли за спиной. – Странное чувство, чем-то похоже на управление викторием, но немного другое – больше напоминает то, как я осваивал ноги и руки. Как будто они всегда были, но я не помню, как ими управлять – надо тренироваться. Вот только я не могу понять, чем мне помогут, такие маленькие щупальца?

– Нууууу… – улыбаясь протянул Лоббитс. – Это они сейчас у тебя маленькие. И их всего четыре, а вообще, хаб, который я вживил в твою нервную систему на спине, может принять несколько сотен таких же. И это не совсем щупальца – скорее, все-таки, это те же иглы. Я позаимствовал идею у дикобраза и змея – помнишь, как они в одно мгновение могли защитить собой хозяина, заковав его в практически непробиваемый панцирь. Это нам еще жутко повезло, что дикие тупые твари не могли осознать свою неуязвимость. Если бы они знали, что никакой свищ за один раз не способен пробить такую броню, то пользовались ей совсем иначе. И учти, что ко всему прочему, у тебя должна остаться способность к управлению материалом дистанционно, которую мы тоже обязательно опробуем в ближайшее время…

* * *

– Джон, ты готов? – раздался в шлеме голос профессора.

– Нет, подождите, я еще не запомнил трассу, – Джон, облаченный в бронекостюм, созданный им самим из виктория и точь-в-точь напоминающий его старый защитный костюм с Коридора, стоял в узком, низком туннеле, который в нескольких шагах от него существенно расширялся и увеличивался.

– Да ну ладно… мы уже третий раз откладываем старт. Все! Ты и не должен быть ко всему готов, заодно и проверим, как ты импровизируешь. Я запускаю имитацию. Три…

– Не-не-не!!! Я не готов! Подождите!

– … два…

– Да вы чокнулись снова, я же там помру, я не готов, подождите, мне надо еще…

– …один. Трасса активирована. Удачи, сынок.

Сзади Джона тут же раздался рев и из отверстий в стенах начал вырываться огонь, как будто кто-то одновременно активировал десятки реактивных двигателей и начал наращивать их мощность. Об этом элементе в начале трассы Джон даже не знал. Очевидно профессор специально предусмотрел его на такой случай.

Оставаться на месте становилось не безопасно, рев и мощность теплового излучения нарастали и Джону пришлось выйти на трассу.

Выпрыгнув из своего маленького укрытия на более открытое пространство огромного складского помещения, он сразу же оказался перед первым противником – автоматической пушкой. Оказавшись в зоне ее поражения, Джон тут же начал двигаться и призывать разбросанный повсюду свободный викторий. Его бронекостюм, конечно, в теории и сам обладал достаточной защитой, но отдельных испытаний на это Лоббитс решил не проводить, дав Джону гарантии, что у него и так все под контролем. И так как эти гарантии Джона нисколько не убедили, он упорно старался не попадать под огонь автоматической пушки.

Несмотря на то, что скорострельность пушки была специально занижена почти в пятьдесят раз, Джон все равно с трудом уклонялся от ее выстрелов, собирая викторий для того, чтобы создать себе щит. Но, только набрав достаточное количество материала, чтобы защититься от своего первого противника, ему пришлось ознакомится с еще одним элементом трассы, о котором он не знал – еще одной пушкой.

Вторая пушка выехала из укрытия сзади и тут же открыла огонь. А вот ее скорострельность Лоббитс, похоже, забыл подрегулировать. Первый же выстрел попал в Джона, отбросив его на пару метров. Бронекостюм выдержал, но ощущения оказались не из приятных.

– Профессор, что за дела? – только и смог возмутиться Джон, быстро поднимаясь с пола, выставляя заградительный щит от второй пушки и продолжая уклоняться от первой.

– Ээээ, Джон, – раздался в шлеме ответ Лоббитса. – Я же тебе рассказывал. Разве нет?!

– Нет! Ничего подобного!.. – возмущался Джон, продолжая маневрировать между двумя противниками. – Может вы еще, что-то забыли рассказать?!

– Может и забыл… Сынок, ты же знаешь, у меня память никуда не годится…

– Да…, да что за методы опять?! Я почти уверен, что меня именно вы укокошите, а не какие-нибудь инопланетные вояки. Что мне делать-то? Я не могу отключить их обе, придется хотя бы одну уничтожить.

– Джон, не вздумай! – завизжал Лоббитс. – Эти две пушки составляют сорок процентов от всего вооружения нашего корабля – еще не хватало их лишиться. Выключай, как и договаривались.

– Как договаривались??!!! Это как???!!!! Вы может чего не понимаете – но у двух пушек нет мертвой зоны.

– Нету?! Разве?! А, ну да – нету. Ну ты придумай, что-нибудь. Я уверен, ты справишься.