Читать книгу Вспомни что-нибудь. Стихотворения - Алексей Караковский - Страница 6

1.

Москва семидесятых навсегда осталась в моей памяти

при хорошей погоде – зимой и, особенно, летом.

Синицы и жуки были частью нашей большой общности.

Мы жили на одних и тех же одуванчиковых полях,

гуляли под одними и теми же деревьями.

Обезжиренная поверхность серых проспектов,

насильственное трудоустройство и безлюдье —

всё это было где-то далеко, на Волгоградском проспекте,

между автобусных остановок и добрых бабушек.

Ветки растущих у окна деревьев казались ближе —

до некоторых можно было дотянуться рукой.

Потом впервые наступила плохая погода,

семидесятые закончились и улетели в небо

вместе с Олимпийским медведем, синицами и жуками.

Я смотрел на них, как смотрят на воздушные шарики,

и махал правой рукой, левой размазывая слёзы —

ещё не зная, что жизнь, хотя и приходит один раз,

но никогда не заканчивается так просто.

2.

Буквально на следующий день пришли восьмидесятые,

и моему детству разом пришлось потесниться,

торопливо пряча игрушки и фантазии под кровать,

чтобы, не дай Бог, не остаться беззащитным в мире,

где синиц и жуков сменили очереди в магазинах,

талоны на сахар и визитные карточки покупателя.

Советская школа блюла свои пионерские галстуки —

именно их и запах старых газет я помню лучше всего.

Отсутствие хоть какой-нибудь вентиляции в раздевалках

прививало любовь к спорту, а плохое зрение

заставило перейти с вратарской линии в защиту.

Всё свободное время отдавалось войне за выживание.

За своё детство я изготовил и применил столько оружия,

что уже давно должен был получить максимальный срок

в этой огромной камере хранения дурных воспоминаний.

Постоянная готовность к бою стала привычкой,

и то, что началось в восьмидесятых избиением слабых,

закончились с концом перестройки – районом на район.

3.

Москва девяностых вернула хорошую погоду летом,

и я снова встретился со старыми друзьями.

Синицы, покинувшие город десятилетием раньше,

ещё не вернулись, но деревья снова зазеленели,

и улицы, в целом, настраивали на хорошее настроение.

Свободу усугубляла дешёвая выпивка и полное отчаянье,

при котором будущего не предполагалось просто потому,

что наше время тогда ещё не совершило ничего,

что могло бы предполагать у него добрые намерения.

Каждый день был прожит, как единственный шанс,

и рок-н-ролл спасал мир – практически до самого вечера.

Учебники не врут: это была настолько горячая эпоха,

что зажигались и гибли целые политические режимы,

а зимой не хватало снега для празднования Рождества.