Читать книгу Магнатъ - Алексей Кулаков - Страница 2

– Все собрались?

Три десятка слушателей рабочих курсов Сестрорецкой оружейной фабрики, столпившиеся в одном из коридоров поселкового клуба, тут же замерли. А потом начали переглядываться, старательно определяя – кому же именно задали этот вопрос? Меж тем господин в неброской, но весьма дорогой одежде удовлетворенно кивнул, щелкнул замком, открывая дверь в учебный класс, и приглашающе махнул рукой:

– Ну же! Прошу, заходите.

Дождавшись, пока недавние крестьяне устроятся за партами и притихнут, аккуратно притворил за собой дверь и прошел на место лектора. Отодвинул в сторону длинную указку, легонько мазнул кончиками пальцев по стулу, проверяя его чистоту…

– Что же, начнем. Все вы, в недавнем прошлом, были крепкими, справными хозяевами. У каждого своя история и свои причины, заставившие уйти из родного дома в поисках лучшей доли. Что ж, вы ее нашли. В довольно скором будущем вы сможете стать вполне квалифицированными мастеровыми. Не голодать, честно зарабатывать себе на хлеб насущный, растить детей… Вы ведь этого хотели?

Недавно появившаяся привычка отвечать на поставленный преподавателем вопрос заставила будущих работников компании утвердительно кивнуть.

– А ведь земля-то зовет. Вы же всю жизнь ее пахали, с нее жили, своей головой да хозяйством. Тоскуете небось по прежнему укладу?

Человек за конторкой лектора сделал небольшую паузу, покатав перед собой березовую указку:

– Так я прав или нет? Вы…

Поднявшийся для ответа мужчина средних лет степенно огладил широкую бороду, вздохнул и согласился, чувствуя всей спиной молчаливую поддержку:

– Все так. Зовет, родимая. Только что ж делать, коли жизнь так сложилась?

Человек в дорогой одежде сочувствующе покивал головой. И резко сменил тему:

– А теперь поговорим о том, зачем вас всех тут собрали. Наша компания, которая, надеюсь, со временем станет и вашей, имеет определенные интересы на Дальнем Востоке империи. В частности, на торговлю лесом. И конечно, она желает получать всю возможную от этого дела прибыль. А для этого крайне желательно… Кто может сказать?

Разговор, построенный в форме привычного для будущих мастеровых занятия, с ходу дал результат – сразу несколько слушателей дисциплинированно подняли руки, желая поделиться своими соображениями.

– Вы…

– Кгхм! Ну знамо дело – надо лесины на доски распускать. Доски, они того, завсегда дороже стоят!

– Очень хорошо. Кто еще?

Увы, идея с досками оказалась одной на всех, и больше поднятых рук не наблюдалось.

– Что же, я немного дополню. Шпалы. Брус, фасонные рейки, арборит, столярная плита, смола, шпон, бумага, спирт…

Услышав последнее, мужики слегка оживились, удивленно покачивая головами. Надо же, неужели даже из веток и корневищ наловчились это дело гнать? Чудны дела твои, господи!..

– Все это будет выделываться на дюжине лесопилок и двух небольших заводах. Которым, в свою очередь, потребуются… кто? Правильно, работники.

Слушатели курсов дружно перекрестились – наконец-то в их жизни появилась хоть какая-то определенность! Конечно, далеко не все были счастливы от перспективы добровольно поехать туда, куда отправляют на каторгу да под конвоем разных там душегубов и воров. Но уж лучше работать и получать хорошую задельную плату в далекой и (по слухам) весьма холодной Сибири, чем терпеть постоянную нужду и вечный голод в центральных губерниях.

– Но!

Взяв в руки указку, мужчина взмахнул ею на манер дирижера – и многоголосые перешептывания тут же послушно стихли:

– Работникам надо где-то жить. Что-то надо есть. И не только им, но и их семьям. Съестное же везти далеко, да и накладно. Следовательно, что?..

Некоторые бородачи даже затаили дыхание, напряженно ожидая ответа. И дождались – очередной «плавной» смены темы:

– А ведь по русскому берегу Амур-реки есть не только густые леса, камни да болота, но и плодородные, не тронутые сохой земли. Не сильно много, но есть.

Попробовав указку на излом, мужчина разочарованно отложил ее в сторону – не поддалась.

– Вот и решила компания отобрать десяток-другой работников с нужным опытом, сколотить из них сельскохозяйственную артель и отправить на Дальний Восток. С тем, чтобы они обрабатывали земли компании и поставляли ей столь необходимое продовольствие.

Оратор недовольно покосился на указку, затем на слушателей и уселся на свое место.

– Условия контракта простые. Компания предоставляет работнику: дом с хлевом и амбаром, кое-какую живность, всю нужную для жизни и работы утварь и одежду. Ну и прокорм до первого урожая. Тихо!

Шлеп!

На столешницу перед змеем-искусителем в человечьем обличье звучно приземлилась стопка брошюрок, извлеченных из неприметного ящичка, все в той же самой конторке. А слева от стопочки аккуратно легли лист чистейшей белоснежной бумаги и остро отточенный карандаш.

– Подробности вот в этих книжицах, читать вас научили. Я сейчас схожу до столовой, а через… ну, скажем, часа два вернусь обратно. Кому НЕ интересно это предложение компании, может спокойно уйти. Остальные, если таковые будут, записывают свое имя с фамилией на вот этот листок и дожидаются, чтобы задать вопросы.

Легкий перекус, чаепитие, а затем и всякие мелкие дела задержали Валентина Ивановича Греве на целых три часа. Да и обратно он шел, очень даже не торопясь – в клубе же первым делом завернул в курительную комнату, а потом и в уборную.

– Ну-с, продолжим?

Двадцать восемь человек послушно расселись за парты.

– Вопросы есть? О!

Из всех присутствующих только один кандидат в переселенцы поднял руку.

– Прошу.

Сухощавый (вернее сказать – тощий как жердь) мужчина, с реденькой и какой-то клочковатой бороденкой, солидно откашлялся. Огляделся по сторонам, тихонечко вздохнул и очень бережно листнул брошюрку:

– Вашество. А вот, положим, сколько же землицы на это дело определят?

– ВАШЕЙ артели определен участок в пятьсот десятин пахотной земли, плюс пастбища и сенокосы, плюс приусадебные участки каждому из работников. Гхм, неустановленного пока размера.

Гу-у!..

Аудитория наполнилась тихим гулом шепотков. Подавшиеся «на вольные хлеба», в том числе и по причине полной недостаточности (для прокорма) общинного надела, вчерашние крестьяне с трудом переваривали прозвучавшие слова. Столько земли! Для тех, кто всю жизнь кормился и жил с трех-четырех (а то и меньше) десятин тощей донельзя пашни, такое количество непаханой плодородной землицы было чем-то очень сложно представимым.

– Кхм?

Греве кашлянул с отчетливым намеком. И тут же выяснилось, почему вопросы задавал один, а остальные молчали да слушали – мужичок набрал воздуха в узкую грудь и на удивление звучно гаркнул, разом перекрывая все шепотки:

– Тихха!

Звуки как отрезало.

– А вот тут говорится, что через десять лет работы, без нареканий и взысканий, человек может получить собственный надел, аж в двадцать десятин. Это так, вашество?

Валентин Иванович кивнул, приветствуя правильные вопросы:

– Что-то я запамятовал, как вас звать-величать, уважаемый?..

Мужичок едва заметно расправил плечи и чуть громче, чем следовало, представился:

– Азарий Пантелеич! Гхм, Карасев.

Кашлянул и зачем-то добавил:

– У нас на речке, что рядом с селом, знатные караси ловились…

– Так вот, Азарий Пантелеевич, по поводу собственных наделов. Через десять лет работы на компанию – особо замечу, хорошей работы – вы сможете у нее взять кредит под минимальный процент. В виде того самого земельного надела, расположенного или в Сибири, или на Дальнем Востоке империи, или же в ее центральных губерниях. Выплаты за кредит – десятая часть урожая, мяса и молока. Можно и больше, тогда соответственно срок выплат сокращается. Если захотите продать еще какой излишек – компания приобретет и его, по хорошей цене.

Гу-у!!!

– Тихо!

Будущий (а может, и бывший) староста умело руководил переговорным процессом, вовремя затыкая самых говорливых – а Греве, с интересом его оглядев, сделал себе мысленную пометочку. Ценный кадр, однако!

– И еще. Сейчас вы мне, конечно, не поверите – но, распробовав и привыкнув работать по-новому, так, как принято в нашей компании, многие из вас не захотят и думать о своем наделе. М-да. Еще вопросы?

Сельский активист впал в глубокую задумчивость и вышел из нее только после незаметного тычка в спину.

– А?

Склонил голову, прислушиваясь к неразборчивому нашептыванию окружающих, кивнул и тут же озвучил общественный интерес:

– Вашество, а ружьишки нам зачем? Для каких таких, извиняюсь, надобностей?

– Винтовки Бердана, переделанные в дробовые ружья, полагаются вам для целей самообороны. Граница рядом, а китайцы – народец пакостливый, да и вороватый без меры. К тому же на ногу легкий, и Амур-река им в этом не помеха. Набегут, что-то там попортят, что-то стащат, скотину угонят, набезобразничают… Оно вам надо? А так, будут опаску иметь да десятой стороной обходить. По тем же соображениям и расселять вас будем – скопом, в крепкие дома с высоким тыном. Если и набежит кто, так миром всегда отбиться легче. Но вы за это особо не переживайте, там будет кому о вашем спокойствии подумать. Так что если и будете стрелять, так только на охоте – места там дикие, зверя пока хватает. Кстати, пушнину компания тоже принимает, по очень даже недурственным ценам. Как и орехи, ягоды, грибы, кости, рога и прочие дары природы. Нам интересно все!

– О как.

Видя, что слушатели поголовно впали в тяжкие раздумья, а их предводитель вдобавок еще и нещадно терзает свою рыжеватую бороденку, Валентин Иванович решил потихоньку закруглять агитацию:

– Первый год поедете только вы, ну и старшие сыновья – из тех, кто уже в подходящем возрасте. Вначале железной дорогой до Одессы, потом на пароходе до Владивостока, оттуда до устья Амура. До поездки все вы пройдете особый курс обучения – на Дальнем Востоке хозяйствовать надо не так, как вы привыкли, там все по-другому.

Греве взял паузу, окинул всех взором и, сделав значительное лицо, «добил» аудиторию:

– Справитесь – и компания организует еще несколько артелей. Так что – зубами там вцепляйтесь, руками и ногами! Сделайте все возможное, и компания вас не забудет!..

На этом личный порученец князя Агренева наконец-то закруглился, без особой спешки покинув аудиторию. А те, перед кем он так долго распинался, до самой темноты сидели и рядили, шумно обсуждая свою дальнейшую судьбу. Так ничего и не решив, постановили собраться всем обществом еще раз, с утра – которое, как известно, куда как мудренее вечера.

– Смотри-тка, какие хоромины себе Грегорей отстроил!

– Да, разбогател…

– Чего встали, шагай вперед!

Петр, заметив, как прячет усмешку их провожатый, едва не поддал своим братьям коленом под зад. Ишь, рты пораззявили, словно деревенщины какие! Казаки и не такое видали, едали да пивали. Это утверждение старший из трех братьев старательно оправдывал и дальше, невозмутимо разглядывая внутреннюю обстановку двухэтажной «лачуги» и ожидая, когда же наконец появится ее хозяин.

– Ох и красавцы!

Незаметно подобравшийся к гостям Григорий замер на месте, еще раз окинул троицу взглядом, затем улыбнулся:

– Ну поздорову, что ли, браты.

Минут через пять, когда утихли все возгласы и прекратились похлопывания по плечу и даже (временами) суровые мужские объятия, родственники расселись вокруг овального стола и дружно (почти) уставились на молодую и весьма привлекательную девицу в платье горничной. Пока та освобождала поднос от четырех стопочек, графинчика с водкой и немудреного набора закусок, ее упругие стати оценили, одобрили и даже слегка позавидовали… кое-кому, у кого губа явно не дура. Ой, не дура!.. Проводив девицу понимающими глазами, гости одобрительно заулыбались (кто как мог), а Василий тоном опытного сердцееда определил:

– Огонь-девка. Как, Грегорей, угадал?

– Не знаю.

– Шо, совсем?!

Хозяин вздохнул с непонятными интонациями и сказал, как отрезал:

– С работницами компании не сплю.

Пока три брата недоуменно переглядывались, Григорий Долгин налил по первой, поднял стопку, пригубил, а затем требовательно ждал, пока остальные три не опустеют. Молча повторил, опять подождал…

– Где письмо-то?

Приняв послание, на пару мгновений о чем-то задумался, а потом отложил послание из родной станицы и с намеком поинтересовался:

– Ну что, как оно?

Вопрос поняли правильно. Петро кривовато усмехнулся половинкой лица (вторая половина заметно распухла и отсвечивала лиловым) и осторожно пошевелил правой рукой – отбитые ребра не позволяли излишне резких движений. Дмитрий зеркально повторил все его движения, только берег он не правый бок, а левый. А вот Василий отделался легче всех. Всего лишь еле заметной хромотой и самую малость заплывшим правым глазом.

– Да нормально. Ты мне вот что скажи, Грегорей: это всех так «тепло» принимают или только мы удостоились?

– Хм. Всех, кто с ходу требует самого главного.

– А что, рази ж мы что не то сказали?

Отставной унтер-офицер медленно и демонстративно окинул взглядом «украшения» своих родственников, вышедших в отставку рядовыми.

– Не то. Самый главный у нас один. Его сиятельство князь Агренев, Александр Яковлевич. Живых родственников у него двое – тетя да двоюродная сестра. А ты: письмецо от батюшки передать, братья приехали…

Долгую минуту все молчали.

– Да, неладно как-то все вышло. Ты уж извинись за нас, не со зла мы, по незнанию.

Хозяин опытной рукой разлил остатки водки по стопкам и проворчал:

– Уже извинился.

– И чего?

– И ничего. Он на вас и не сердился; наоборот, похвалил. Особенно тебя, Петро. Быстрый, говорит.

– Так он же нас и в глаза не видывал!..

Вместо ответа зазвенел колокольчик, тихо и мирно лежащий до этого на краю стола.

Динь-динь-динь!

Казаки удивленно наблюдали за господскими замашками родича. Вначале. Потом чувство удивления прошло, оставив после себя одно одобрение – как только появилась все та же дивчина, с подносом, причем раза в два больше первого. Не обращая никакого внимания на откровенно ласкающие взгляды гостей, расставила горшочки, переложила на стол тарелку с небольшими пшеничными лепешками, большой графин с ягодным морсом и четыре гладких и высоких бокала – после чего и вышла, унося сожаление, а также тайное вожделение трех мужчин. Да уж! Такая красота могла бы и помедленнее поднос разгружать, а то не все успели вдоволь налюбоваться.

– Как же он не видел, когда лично с вами «побеседовал»?

Петр от такой новости аж приподнялся, разом позабыв свои недавние мысли:

– То-то я смотрю, парень этот все наши ухватки да подходцы знал, даже тайные! Еще попенять тебе хотел, что чужих учишь казачьему спасу…

Григорий взял в руки вилку, аккуратно снял крышечку с горшочка – и по комнате поплыл до одури вкусный запах свинины, запеченной под сыром пармезан.

– Чему-то я научил, чему-то меня научили.

Вслед за ним и остальные принялись угощаться, дружно проигнорировав вилки. В одной руке ложка, в другой кус хлеба – все, как и полагается за нормальным столом, без всяких там господских замашек. Примерно с десяток минут царило деловитое молчание, разбавленное перестукиванием столового серебра и легким позвякиванием стаканов. Затем вновь прозвенел колокольчик, все те же ловкие руки горничной убрали опустевшую посуду со стола и поставили новый графинчик с водкой, мисочку с копченостями и все те же четыре стопки. Наблюдая, как три пары глаз провожают фигуристую прислугу, хозяин покачал головой:

– Вы прямо как с голодного края прибыли.

– Хех! Не всем так везет, такую кралю под боком иметь!..

– Гм.

Господин главный инспектор машинально промокнул уголки губ накрахмаленной салфеткой и, начисто игнорируя очередные многозначительные переглядывания братьев, отстраненно заметил:

– Это вы еще в наш швейный цех не заглядывали. Вот уж где цветник-палисадник!

Все так же тихо и незаметно появившаяся горничная одним своим видом невольно оспорила последнее замечание. Все же кое-какие «цветы» растут и на «клумбе» сродственника!.. Хотя, конечно, гости и к швеям заглянуть не откажутся. Хотя бы потому, что от такого отказываться – дураков нема. Меж тем стол в третий раз обновился – рядом с графинчиком «беленькой» появился еще один, наполненный рубиновой жидкостью. Затем беззвучно легла на скатерть хрустальная пепельница, прибавилось тарелочек с закуской, а опустевшие горшочки перекочевали на поднос. Последним штрихом стала изящная резная шкатулка, поставленная по правую руку Григория.

По-прежнему игнорируя взгляды гостей (и безмерно их этим огорчая), молодая красавица ушла, прихватив свою ношу. А глава застолья откинул крышку шкатулки, открывая заинтересовавшимся взорам целые залежи разнообразных табачных богатств, не глядя, подхватил несуразно длинную папиросу и щелкнул зажигалкой. Золотой, между прочим! Придирчиво внюхиваясь в неприлично мягкий и вкусный дымок, братья слегка попривередничали в своем выборе, затем все же решили последовать примеру более удачливого родича. Пока они по очереди раскуривали свои сигариллы и крутили в руках приятную тяжесть «Бензы», хозяин налил себе полный бокал вина, тут же его ополовинил, довольно вздохнул и принялся читать весточку из родной станицы.

– Надо же!.. Когда служить поверстали, дядько Онуфрий даже на проводы не пришел, а теперь, гляди-ка ты, добрым словом поминает, поклон передает. Неужто забыл мне свою яблоню?

Казаки дружно фыркнули, вспоминая, как шлепнулся вместе с обломившимся прямо под ним суком (с полуторасаженной высоты, между прочим, навернулся!) одиннадцатилетний любитель наливных яблочек. Прямо в объятия вышеназванного дяди, который после такой помощи в сборе урожая изрядно рассвирепел и обломал очень даже увесистую хворостину об зад «помощника». Да, славные были денечки…

– М-да.

Григорий аккуратно отложил письмецо в сторонку и раздавил остаток сигариллы в пепельнице, одновременно не без усмешки поглядывая на Петра – с видом опытного ценителя тот «дегустировал» рейнское, изрядными такими «глоточками».

– Эх, слабовата водичка! Водочка, пожалуй, куда как лучше будет. А, браты?

В ответ на незамысловатую подковырку отставной унтер-офицер пограничной стражи ответил просто и честно:

– Я привык.

И, предупреждая все остальные вопросы, продолжил:

– Все то, что вас так удивляет или просто непривычно, для меня уже давно стало обыденностью. Потому что я занимаю значимый пост в компании, и мне до́лжно соответствовать своему месту. Поведением, речью, обликом – всем. Я специально этому учился, да и учусь по сию пору.

– Эва как!..

Петр одним только взглядом заткнул Василия, продолжая внимательно слушать.

– Весь этот достаток, что занимает ваши мысли, горничные, дом – все это положено мне просто по должности. И та же зажигалка, на которую все никак не может наглядеться Дмитро, сущая мелочь по сравнению с… ну, например, пепельницей в виде золотого лаптя, причем последний отлит в натуральную величину.

Василий все же не утерпел:

– Что, у тебя и такое имеется?!

– Не у меня, а у нескольких знакомых мне купцов первой гильдии. Но если только возникнет подобная блажь – и у меня в кабинете появится точно такая же безделушка.

Тут уже не удержался и сам Петр:

– Что, и это тоже компания даст?

Хозяин еще раз отпил из бокала и равнодушно согласился:

– Если это будет действительно необходимо – даст, хоть дюжину. Впрочем, на подобные мелочи хватит и моих личных денег. Ладно, со мной закончили, теперь поговорим о вас.

Казаки непроизвольно вытянулись и расправили плечи, ибо властности в голосе кровного родича заметно поприбавилось. Как и их веры во все, что он только что им говорил:

– Почему не хотите обратно в станицу?

– Да ну! Толком и мир-то еще не повидали, не нагулялись, а в станице… И так-то нас, пока новиками были, едва не оженили. Теперь же, стоит только вернуться, так враз окрутят – старики, поди, уже и невест нам присмотрели. Сам ведь знаешь, как оно!..

Григорий понимающе потер подбородок, мимоходом огладил усы и согласился:

– Знаю.

Действительно, гулять в одиночестве молодым казакам долго не давали – уж за чем-чем, а за этим многочисленная женская родня и самые старые, а следовательно, и авторитетные казаки следили пристально и строго. Насильно, конечно, никого в храм божий не тащили – но уговорами и постоянными намеками жизнь портили весьма основательно.

– Что же, тогда давайте подумаем. В экспедиторы вам путь заказан, потому что «собеседование» вы не прошли.

– Так уж и не прошли!.. Подумаешь, на кулачках уступил! Для казака это не главное – шашкой я кого хошь на шматки попластаю!

– Чтобы кого-то там напластать, по нему еще попасть надобно… М-да. Что у нас дальше? Охрана. Можно, но я бы не советовал: служба там по большей части рутинная, строгостей много, начнете вы с рядовых… А раз жениться вы не хотите, то и фабричные работницы без вас обойдутся. Так, дальше. Та же охрана, но на Кыштымских заводах компании – рутины поначалу мало, но потом все одно появится, а строгостей как бы не больше, чем в Сестрорецке. Еще можно устроить вас младшими фабричными инспекторами – но прежде придется где-то с полгодика отработать на производстве простыми мастеровыми.

– Это еще зачем?

– Чтобы что-то инспектировать, Василь, надо в этом хоть немного разбираться. У меня сейчас всего два младших инспектора, и оба вышли из мастеровых… Идем дальше. Из вас получатся неплохие инструкторы физподготовки, для охраны и переселенцев. Как?

Братья уже привычно переглянулись:

– Это чего такое ты сейчас сказал?..

– Будете учить охранников, как нарушителей и дебоширов без смертоубийства скручивать. А переселенцев – натаскивать в стрельбе из дробовика.

Пользуясь небольшой паузой в разговоре, Григорий пригубил вина.

– Что там у нас дальше? А дальше у компании намечается важное и долгое дело, в местечке под названием Клондайк. Но и там вы тоже начнете с рядовых, да и порядки будут еще строже, чем в охране.

От таких «блестящих» перспектив троица заметно приуныла.

– Ну и последнее. Компания собирается устроить несколько предприятий на Дальнем Востоке империи. При этих самых предприятиях и вокруг них будут поселки, для рабочего и крестьянского люда. А места там дикие, шатается кто ни попадя – хунхузы, дикие старатели, скупщики золота, охотники с китайского берега Амура, спиртоносы, контрабандисты, беглые каторжане… Поговаривают, что и местные казачки иногда позволяют себе лишнее. А компании надо, чтобы там была тишь да гладь да божья благодать. Кое-кого мы уже туда отправили, но опытные казаки все одно будут очень даже к месту.

Братья переглянулись, посовещались мимикой и взглядами…

– Насчет последнего – нам бы поподробней…

– Это можно. Дадим каждому из вас десяток солдат-отставников из пограничной стражи. ПОКА десяток. Снарядим всем необходимым, месяца три поучим да погоняем, чтобы сладились, а потом поедете на Дальний Восток. Там опять полгода поучитесь…

– Чему?

– Например, тому, Дмитро, как не перебивать старшего, хотя бы и сродного брата. Ну или тому, как оказывать первую медицинскую помощь, читать карты, ходить по тайге и лесостепи, повадкам опасного зверья, которого там хватает, ну и прочим полезным мелочам. Походите с местными инородцами, пооботретесь, местность разведаете, основные тропы узнаете… А где-то через годик выйдете на свободную охоту.

Вот тут уже разговор перешел на знакомые каждому казаку вещи:

– На кого?

– На землях компании без ее предварительного уведомления и получения соответствующего разрешения могут находиться представители власти, духовенство, коренное население и собственно служащие компании.

– И?

– И все. Меру пресечения для нарушителей определяют полномочные представители Дальневосточного лесного департамента компании. То есть егеря, которыми вы, возможно, станете. Возглавляет оный департамент Дымков Игорь Владиславович, проживающий в Николаевске-на-Амуре, но не разорваться же ему? Так что решать будете сами, по обстоятельствам. И отвечать за свои решения – тоже сами, причем головой.

– Вот это да!.. А это что за зверь такой дивный – ну мера пресечения? Для нарушителей?

Григорий вздохнул:

– Или отпустите, или заставите отработать ущерб, или похороните.

Казаки быстро переглянулись, резко теряя веселый настрой.

– Да, браты, у компании все серьезно. Она никогда, запомните это – никогда не бросает своих людей в беде. И всегда находит и спрашивает с виновника. И еще запомните, как «Отче наш»[3]: хорошо компании – хорошо и вам. И наоборот.

– Да уж.

Петро, а вслед за ним и остальные братья покачали головой.

– А как насчет хабара?[4] Да и будет ли он?

– Что с боя взято, то свято! Но продавать можно только компании. А насчет второго… С китайской стороны приходят искатели одного очень редкого и ценного корня – вам его особо покажут. Тигра добывают, ради шкуры и требухи, пушнину, оленьи рога к себе тащат, крестьян обворовывают, а зачастую просто грабят. Что можно взять со спиртоносов, скупщиков золота и диких старателей, я даже и говорить не буду, чай, вы не дети малые.

Гулко пробили напольные часы в соседней комнате, словно бы эхом щелкнула крышка наручных (эко диво!) часов хозяина, и он резко закруглился:

– Ладно, думайте, а мне бежать пора. Допивайте-доедайте, потом вас ждет сауна… гхм, то есть баня. А к вечеру уже и я вернусь.

У самого выхода из столовой господина главного инспектора догнал прихрамывающий Василий. Глянул на братьев, по сторонам…

– Гриш, а этот твой начальник… ну его сиятельство – он вообще как, норовом крут?

– Когда как, Василь, когда как. Но насчет вас высказался вполне определенно – мол, таким орлам любой рад будет.

Уже выходя из дома, Григорий Долгин на секунду остановился перед зеркалом, ища возможные огрехи в своем облике. Поправил галстук и невольно вспомнил, что на самом деле сказал ему командир насчет родственного пополнения: «Интересно было бы послушать байки, которые ты в своей станице травишь…»

По старым московским улочкам, видевшим на своем веку и Великих князей Московских, и Царей всея Руси, и даже Императоров, неспешно передвигались двое господ – старый (вернее будет сказать – пожилой) и молодой. Занятые своей прогулкой и сопутствующей ей беседой, они даже не заметили, как их внимательно разглядывает городовой, развлекающийся таким вот нехитрым способом прямо на своем боевом посту. С первого взгляда и впечатления заскучавшего труженика полиции к нему приближались благодушный по причине летнего времени профессор и его любимый студент. Со второго взгляда становилось понятным, что профессор этот далеко не бедствует (впрочем, как и его спутник) и вдобавок пользуется немалым авторитетом у своих учеников – молодой человек слушал его очень внимательно, не забывая кивать в нужных местах. Ну а на третий… Впрочем, парочка подошла уже достаточно близко, чтобы к внимательным глазам присоединился не менее чуткий слух:

– Двое отказались сразу, еще семеро – в течение следующих трех дней. Но на их место почти сразу попросилось полтора десятка человек, да и сейчас время от времени подходят новые просители. В общем и целом, можно… с известными оговорками конечно же! Да-с. Так вот, я считаю, что костяк дальневосточной сельхозартели уже вполне образовался, и пора переходить к следующему этапу проекта.

«Надо же, какие слова мой порученец выучил! Формирование, этап, проект… Откуда чего и нахватался… Впрочем, понятно и откуда, и от кого. М-да, испортил я карму Валентину Ивановичу. Или наоборот, выгнул в правильную сторону?»

Александр мимолетно глянул на городового, отчего тот моментально утратил все свое любопытство и преисполнился служебного рвения (уж больно тяжел был этот мимолетный взгляд), и одобрил «переход к следующему этапу»:

– Согласен.

Со сдержанным интересом оглядев Гагаринский пассаж и красочную рекламу занимающего его целиком и полностью торгового дома «Мюр и Мерилиз», славного не только качеством товара, но и удивительно хорошеньким женским персоналом, молодой промышленник равнодушно отвернулся. Но только для того, чтобы внимательно и не спеша рассмотреть здание напротив пассажа, обильно украшенное вывесками с неприметными (ага, белые буквы на черном фоне) надписями. Которые, в свою очередь, разнообразием текста не поражали, всего лишь извещая всех желающих утрудить глаза, что перед ними – «Магазинъ и фабрика Федора Борисовича Швабе». Для тех, кто неподдельно заинтересовался данным фактом, на фасаде здания имелись также дополнительные уточнения о том, что господин Швабе ко всему еще и «физик-механик, а также оптик двора Его Императорскаго Величества». Причем хороший, о чем, собственно, и свидетельствовала небольшая отдельная витринка при входе, с многочисленными благодарственными грамотами и медалями.

«Вывесок-то сколько! И везде почти одинаковый текст. Для тех, кто не понял с одного раза, что ли?»

– Вот мы и пришли, Александр Яковлевич. Так-с, начнем знакомство! Здесь расположен отдел геодезических инструментов, сразу за ним – физических, затем химических, а медицинские…

Пройдя вслед за личным порученцем в царство оптики и полированного металла, князь быстро и вместе с тем очень внимательно огляделся, почти не вслушиваясь в речь Валентина Ивановича.

– Добрый день, господа! Могу ли я чем-либо вам помочь?

Приказчик, поспешивший навстречу постоянному клиенту магазина, еще на подходе изобразил учтивый поклон куда-то посередине между господином Греве и его спутником. А когда подошел совсем близко, то получил и ответ на свое предложение, причем на чистейшем немецком языке:

– Благодарю вас, герр?..

– Вильгельм Йохман, приказчик первого класса, к вашим услугам.

Пока он в очередной раз сгибал голову и (совсем немного) спину, Александр проследил направление взгляда своего спутника. Проследил и почти незаметно улыбнулся – самыми кончиками губ.

– Еще раз вас благодарю, но нам поможет фройляйн Розенвальд.

Ничем и никак не выразив своего удивления или недовольства, старший приказчик тут же отошел в сторонку, не забыв при этом поклониться еще разок. Видимо, следуя проверенному принципу – каши маслом не испортишь.

– Ну что же, Валентин Иванович, ведите меня к своей… гм, избраннице.

Неподдельное удивление на лице мастера-оружейника и легкая тень смущения в его же глазах подсказали аристократу – он угадал. Хотя слово «угадал» в данной ситуации подходило мало. Точнее было бы – проверил и успешно подтвердил одно из своих предположений. Ну а всякие там подозрения, двухмесячная наружная слежка и прочие некрасивые, но очень успокаивающие княжескую паранойю мероприятия были мелочами, даже и недостойными какого-либо упоминания.

– Я не вполне вас понял, Александр Яковлевич…

– Ну вы ведь именно через госпожу Розенвальд размещаете все наши заказы? Постоянный клиент и все такое прочее?

– Э?.. Да, так точно.

«Господи, он еще и краснеть не разучился! Воистину мой порученец – просто кладезь скрытых талантов. А вот и та особа, к которой он так неровно дышит. Хм?..»

Как докладывала в своей служебной записке старший делопроизводитель отдела экспедирования госпожа Зеринг – приказчица второго класса Шарлотта Розенвальд обладала как минимум двумя несомненными достоинствами. Во-первых, она была весьма хорошенькой. Причем как на фигуру, так и на лицо (что уже само по себе немало!). А во-вторых, она получила отличное образование – кое и позволило ей устроиться на свою нынешнюю должность. Можно даже сказать, что ей повезло дважды: некрасивую девушку никогда бы не взяли приказчицей на Кузнецком Мосту (больно уж место престижное), а без нужных знаний и сообразительности – в магазин приборов.

Впрочем, были у нее и отдельные недостатки. Например, в свои неполные двадцать три года Лотта была сиротой. Мало того, она была БЕДНОЙ сиротой, то есть без малейшего приданого. Вдобавок потенциальная невеста была лютеранского вероисповедания. А еще гордая. И вроде как умная. Одним словом, все эти печальные обстоятельства надежно отпугивали большую часть ее возможных ухажеров, а меньшую часть она и сама успешно отшивала, почему-то абсолютно не прельщаясь карьерой содержанки.

«Как там бишь? Проживает на Воронцовом Поле, до магазина ходит исключительно пешком. Хм, вот он, секрет ее хорошей фигуры! Часовая прогулка утром, такая же вечером, а между ними – весь день на ногах, и вместо обеда – булочка с чаем. М-да. Снимает комнату, а заодно и столуется в небогатой немецкой семье. По воскресеньям посещает Петропавловский евангелический лютеранский собор, иногда, впрочем, позволяя себе немножко прогулять это дело. Что же, общий итог – бедная, умная, гордая. Вдобавок сирота, что для моего личного оружейника есть один большой и жирный плюс. Хм, а улыбка у нее приятная…»

Александр специально приотстал, чтобы посмотреть на встречу двух… хм, одиноких сердец, – и опять-таки остался доволен. Как минимум его порученец не противен строгой и уж-жасно деловитой хозяйке небольшого отдела оптики – а это, знаете ли, открывало кое-какие интересные перспективы.

– …как я понимаю, у вас очередной срочный заказ?

– В некотором роде, фройляйн Розенвальд, в некотором роде.

– И в каком же, герр Греве?

Приняв протянутый ей листок, госпожа приказчица второго класса погрузилась в его содержимое. И если поначалу ее взгляд скользил по строчкам машинописного текста легко и свободно, то чем дальше, тем больше затруднений у нее возникало.

– Что же вы, Валентин Иванович, вот так взяли и с ходу озадачили свою собеседницу?.. И кстати, будьте добры, представьте меня.

Порученец князя в легкой растерянности посмотрел на начальство (причем, судя по тону, чем-то слегка недовольное), затем на моментально переставшую улыбаться Шарлотту и предупредительно кашлянул, разминая горло:

– Его сиятельство князь Агренев, Александр Яковлевич.

– Весьма рад нашему знакомству.

Учтивое наклонение головы и внимание в глазах наглядно подтверждали это заявление, вот только едва различимая нотка равнодушия в его голосе вносила в приветствие легкий диссонанс. Вежливость аристократов в действии…

– Хорошо. Пожалуй, теперь мы можем перейти непосредственно к интересующему меня вопросу.

Краем глаза фабрикант подметил, как старший приказчик, медленно разгуливающий по просторам торгового зала, в который уже раз сместился в их сторону.

– Моя компания осваивает новое направление… Наверняка вы слышали о кинематографе, не так ли?

Шарлотта непроизвольно кивнула – кто же не слышал об этом чуде! А также об очередях у касс и бешеной стоимости билетов.

– Тогда вам не надо объяснять, что компании требуются поставки оптики и ряда приборов. Особо отмечу – на постоянной основе. Что именно нас интересует и в каком количестве, изложено вот тут, пункты с первого по двенадцатый включительно.

Подождав, пока девушка еще раз пробежится глазами по листку, аристократ продолжил:

– Отдельным списком идут геодезические инструменты для топографических работ…

Греве немного повернул голову и осмотрел недлинный модельный ряд теодолитов и нивелиров.

– Кое-какие научные приборы…

Взгляд оружейника перепрыгнул на микроскопы, мимоходом задев увеличительные стекла и небольшой телескоп.

– А также мелкие партии биноклей, монокуляров и подзорных труб.

Слегка растерявшаяся от такого количества пожеланий приказчица призывно глянула в сторону начальства – и помощь немедленно прибыла. Благо что стоял старший приказчик от нее всего лишь в пяти шагах, чрезвычайно занятый осмотром витрин. Гм, на предмет возможного непорядка.

– Господа, подобные вопросы лучше всего будет обсудить с управляющим. Прошу вас проследовать за мной.

Дернувшегося было за князем отставного мастера-оружейника остановили негромкие и спокойно-равнодушные слова:

– Валентин Иванович, пока я буду занят, пройдитесь с фройляйн Розенвальд по списку еще раз. Не хотелось бы что-нибудь упустить.

Спустя полчаса сиятельный аристократ опять появился в торговом зале. Не один – компанию ему составляли фактический владелец торговой марки «Федор Швабе» Альберт Иванович Гамбургер и все тот же приказчик первого класса. Они еще раз коротко о чем-то переговорили, поулыбались друг другу, пожали руки и разошлись – бывший баварский подданный и временно московский купец вернулся обратно в свой кабинет, а русский аристократ Агренев и подольский мещанин Вильгельм Йохман (и такие чудеса бывают на белом свете) направились в сторону непринужденно общающихся подчиненных.

Вернее будет сказать, что непринужденно общалась одна лишь только приказчица. Сам же Греве в основном отвечал на ее вопросы, при этом старательно (и небезуспешно) делая вид, что он ну совсем-совсем на нее не смотрит.

«Этак он скоро косоглазие заработает, скромняга. Хм, пожалуй, в отношении моего порученца затейник Амур использовал не штатные стрелы, а увесистую дубинку. Или даже целый гарпун – чтобы, значит, наверняка».

– Валентин Иванович.

Порученец с готовностью отвернулся от предмета своих грез и приготовился впитывать ценные указания.

– Заказ откладывается.

Греве держался молодцом и даже не удивился столь резкому изменению планов – привык. Вот огорчение в глазах присутствовало, едва заметной тенью.

– Направьте наших стряпчих к господину Гамбургеру, для оформления договора о сотрудничестве.

Огорчение сменилось пониманием.

– Когда все формальности будут улажены, пригласите фройляйн Розенвальд в представительство компании и согласуйте с ней список первоочередных поставок.

Понимание сменилось радостным удивлением, отразившимся удивлением недоуменным в лицо приказчицы второго класса. Пригласить? Её?!

– Что же, пожалуй, на этом пока все.

Йохман тут же встрепенулся, абсолютно правильно поняв последние слова.

– Позвольте проводить ваше сиятельство!..

Закрыв за дорогими посетителями входную дверь, герр Вильгельм еще немного постоял рядом с ней. Затем глянул в сторону кабинета управляющего и только после этого вернулся к подчиненной, терпеливо ожидающей хоть каких-нибудь объяснений.

– Шарлотта… как вы, наверное, уже поняли, нам только что предложили крупный заказ. На постоянной основе.

Видя, как задумчив главный приказчик компании, девушка осторожно уточнила:

– Это ведь хорошо?

– Это прекрасно! А то в последнее время конкуренты совсем… Кгхм. Вот только его сиятельство…

Йохман непроизвольно оглянулся на вход и слегка понизил голос – недавний посетитель произвел впечатление и на него:

– …поставил одно достаточно необременительное условие. Заключающееся в том, что все дела с его компанией у нас будет вести специально назначенный человек. Вы, Лотта.

На белой коже приказчицы второго класса выступил едва заметный румянец. От возмущения при мысли, что очередной титулованный «ухажер» посчитал ее легкой добычей! Впрочем, вспомнив тяжелый холод его глаз и неподдельное равнодушие в голосе, Шарлотта тут же засомневалась.

– А почему именно я?

– Князь сослался на лестные рекомендации своего помощника. Разумеется, дополнительные обязанности будут отражены в вашем жалованье. Заключаться же они будут в следующем…