Читать книгу Тихий Дозор - Алексей Кунин - Страница 4

– Граф убит! Энцо мертв!

Кричал тот самый наемник, за спину которого так удачно проскочил Феликс. Он, развернувшись, стоял в защитной стойке, но сражаться уже было не с кем. Сбившись в плотную группу, четверо выживших наемников отступали назад, к дальнему концу двора. Сражаться за мертвого хозяина, видимо, никто из них желанием не горел. Дружинники Феликса не преследовали их, лишь настороженно провожая взглядами.

А перед глазами Ройса дотлевала картина: латная конница «лунных братьев», врезаясь в ряды мрунов, проминает строй перед собой, словно бочка, катящаяся по заросшему осокой склону, и шесты, с насаженными на них вороньими черепами, поколебавшись, падают вниз. И от места их падения волнами, захватывая в этот водоворот новые и новые массы мрунов, уверенно шагает ее величество – Паника. Организованная сила, лишенная предводителя, часто превращается в массу одиночек, думающих лишь о собственном спасении.

Позволив себе немного расслабиться, Ройс осмотрелся, ища взглядом Уолтера. Поначалу показалось, что глаза, от усталости и напряжения, просто не замечают друга. Вот к борту телеги привалился Курт, вроде бы целый и невредимый. Недалеко, возле тела брата, сидит Кевин. Кажется, Эзра жив. По руке Кевина течет кровь. Феликсу понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы осознать, что неподвижная, еле заметная в темноте на земле фигура, это Корвин.

– Уолтер, – Ройс опустился на колени перед телом. Уолтер лежал навзничь. Взяв его за плечи, Феликс как можно мягче перевернул его на спину.

– Уолтер. Очнись. – Феликс провел рукой по кольчуге и ощутил ладонью теплую липкость.

Корвин захрипел, открыл глаза.

– Лежи. Молчи. Сейчас перенесем тебя в дом.

– А он быстрый…северянин…хороший боец…славная схватка…

– Эвейна! Доченька!

Ройс, резко встав, обернулся на крик, рука дернулась к эфесу. Из открытых дверей дома к подводе бросилась женщина: видимо, мать девушки. Всхлипывая, что-то бормоча сквозь слезы, она вцепилась в стягивавшие руки дочери веревки, пытаясь их развязать. Впрочем, связывал Эвейну мастер своего дела, так, чтобы веревочные петли, не впиваясь и не натирая кожу, в тоже время не давали пленнице ни единого шанса освободиться.

Феликс, подойдя к телеге, молча отодвинул мать в сторону и несколькими взмахами ножа разрезал путы на руках и ногах девушки. Женщина, поначалу, опять бросилась обнимать дочь, все так же рыдавшую. Затем, ненадолго утолив материнские чувства, отпустила её, кинулась в ноги Ройсу.

– Спасибо вам, мессир! Дочку мою, кровинушу, не дали обесчестить. Век за вас Матери-заступнице молиться буду, чтобы отвратила все невзгоды…

– Ну, хватит, хватит. – Феликс, подняв женщину с колен, встряхнул за плечи, помогая успокоиться. Отблеск догорающего огня упал на ее лицо, высветив морщины, седые волосы, уставшие заплаканные глаза. – Все уже позади.

– Я уже все, все, – зачастила та, вытирая слезы. – Сейчас. Я Лейя, жена Алхаза. Вы меня и не помните наверно.

– Где Алхаз?

– Там он, – Лейя кивнула в сторону дверного проема. – Лежит. Плохо ему стало, когда эти налетели, дочку, кровиночку нашу, забрали.

– Позови кого-нибудь: пусть занесут раненых в дом. – Женщина, кивнув, вместе со всё ещё всхлипывающей от пережитого дочкой скрылась в доме. Ройс вернулся к Уолтеру, бросил взгляд на остальных дружинников. Курт перевязывал куском ткани бедро стонущему от боли Эзре, привалившемуся к тележному колесу. Рядом с ним, что-то утешающе шепча, всё также сидел брат.

– Курт. – Тот поднял голову и Феликс вдруг ощутил груз лет, неподъемным камнем лежавшем на плечах седого ветерана.

– Кевина с донесением – в замок. Десяток Румпеля – сюда. Пусть захватят собак. Лекаря – тоже сюда: в первую очередь. И несколько подвод.

– Может, лучше я? – Курт поднялся на ноги. – Кевин ранен.

– Именно поэтому его. Ты здесь нужней будешь. Вы кто? – спросил Феликс вышедших из дома двух парней – одного рослого, высокого, и второго пониже.

– Так это, я, стало быть, Вилер, сын папашин. Старшой, – ответил рослый. – А это Рейрам, муж сестры, стало быть. Матушка сказала, раненых в горницу перенести?

– Да. Возьмите пару жердей, – Феликс показал на стоявший неподалеку дровяной сарай, – и несколько полотенец: сделаете носилки.

– А что с этими, мессир? – Вилер указал на два тела в глубине двора, подававших признаки жизни: наемники Энцо.

– Этих тоже перенесите, – после некоторого раздумья ответил Ройс. – В овин.

Пока парни суетливо мастерили носилки, Феликс, опустившись перед Уолтером на колено, отер его губы от кровавой пены.

– Пить… – прошептал Уолтер.

– Нельзя тебе пока пить. Потерпи, скоро лекарь приедет. – Только сказав это, Ройс заметил, что Корвин потерял сознание.

– Несите, – сказал он подошедшему Вилеру и, проследив, как носилки с Уолтером исчезают в доме, зашел следом.

Парни аккуратно, стараясь не дергать носилки, занесли их в большую комнату, положили на лавку, застеленную куском полотна. Феликс огляделся. Центр комнаты занимал стол: наверно, тут усаживалась трапезничать сразу вся большая семья старого коттера. Возле стен стоят лавки, под лавками – сундуки, щерившиеся сейчас на Ройса выпотрошенными внутренностями. На одной из лавок сидели две испуганные девушки.

– Как тебя зовут? – обратился Феликс к той, что постарше.

– Матушка Долкой назвали, – глаз она не подняла, смотря куда-то в пол. – А это сестра моя, Лоцна.

– Вот что, Долка. Принеси-ка ведро воды да холста чистого, локтей пять. И корпии из ветоши чистой нащипай.

Ройс подошел к лавке. Уолтер все так же был без сознания. Может, это и к лучшему. Он аккуратно поднял руку, которой Корвин зажимал рану на животе, осторожно завернул кольчугу вверх. С присвистом вдохнул воздух сквозь зубы. На войне армейские лекари называли такие раны – заворот: клинок меча или острие копья входили глубоко внутрь живота, повреждая все на своем пути. Плохо. Очень плохо. Будет ли толк от искусства Себаста, лекаря баронии? Сейчас бы мага-целителя. Да где его возьмешь?

Феликс сел на лавку, откинулся к стене, закрыл глаза. Горячка боя постепенно отпускала, отзываясь запоздалой дрожью в мышцах. Он не убивал человека уже шесть лет. Нет. Человека – восемь. Мруны ведь – не люди. Этот вывод был одним из немногих, с которым согласились и священники людей, и древники туатов, и жрицы ардаров. Хотя, как на взгляд Феликса, мруны не сильно и отличались от людей. Две руки, две ноги, голова. Ну да, зубов больше, да половина из них – клыки. И кожа зеленого оттенка. И рожи, как на вкус любого из хионцев, страховидные. Но, также как любой из воинов Хиона, носят доспехи, скримеры – изогнутые мечи. У них нет лошадей, но есть гаркхи – здоровые хищные твари, рвущие своими тяжелыми челюстями в бою и пеших, и конных. А более всего роднило их с людьми, именно с ними, а не с туатами или ардарами – тяга к разрушению и насилию. Чем солдаты Асты были лучше мрунов, когда армия Семиградья штурмом взяла столицу Таршиша, Геронну? Мруны, пожалуй, были даже честнее – там, где они проходили, оставались лишь руины да выжженная земля…

Феликс услышал шарканье и открыл глаза. В горницу, медленно ступая, приволакивая правую ногу, вошел Алхаз.

– Мессир… – старик, тяжело выдохнув, присел на ближайшую лавку.

– Рассказывай.

– А что рассказывать, мессир? – опять вздохнул старик. Наскочили эти, уже, стало быть, после заката. С графом Энцо, стало быть. Он говорит: всё тут мое и земли мои, а вы – мои данники. Ну, и про дочку. Про право первой ночи. Чтоб его душе бродить в вечной тьме! А что мы супротив оружных можем сделать? – с горечью спросил он. – Я, было, попробовал заикнуться, что мы вольные люди. Землю-то в найм я брал еще у вашего батюшки, а сейчас, стало быть, у вас. Да куда там. – Старик потер заметно опухшую скулу.

– Вас нам сам Предвечный отец привел, мессир, не иначе, – продолжил он. – Ох, и подумать страшно, что было бы, если бы Эвейна… – голос старика предательски дрогнул.

– Ничего, Азхол. – Феликс подошел к фермеру, положил руку на плечо. – С твоей дочерью, хвала богам, все в порядке, а граф сейчас держит ответ перед судом, более высшим, чем любой на этом свете.

Их разговор прервала Долка, вошедшая в комнату с ведром воды. Через плечо перекинут отрез материи.

– Вот, мессир. Вы просили, – она поставила ведро на пол, наконец-то взглянув на Феликса. – А корпию я сейчас нащипаю, матушка с Лоцной помогут.

– Спасибо. – Благодарно кивнув вслед вышедшей девушке, Ройс, как умел, обтер рану Уолтера мокрым холстом, затем, соорудив из него нечто вроде плотного полотенца, накрыл им разрез. Почти сразу ткань начала розоветь, наливаясь красным.

Вошел Курт.

– Как он, командир?

– Плохо, – Ройс присел на табурет у стола, взглянул на Лесьера. – Очень плохо. Что с Кевином?

– Отправил с донесением, как вы велели. Эзра в дом не захотел, положили его на телегу. Тех двоих, наемников Энцо, отнесли в овин, но, похоже, один скоро представится.

– Подвел я вас, Курт, – Феликс устало оперся на стол, взглянул на старого воина. – Теряю хватку.

– Не думайте об этом, командир, – голос Курта был тверд. – Если бы вы не убили Энцо, все бы там легли, во дворе.

– Я должен был взять полный десяток, – глухо проговорил Ройс, глядя в пол. – При таком раскладе он бы просто ушел.

– Мессир…, – Курт поколебался. – А это правда, что вы говорили? Ну, что убили старого графа. И что он Энцо не отец.

– Конечно, нет, – ответил Ройс. – Не хватало еще, чтобы мы, вместо мрунов, друг друга резали. Просто, когда понял, что парень уже настроен на драку, с таким-то перевесом в людях, решил вывести его из себя. Гнев в бою – плохой советчик.