Читать книгу Ошибка сказочника. Книга первая. Возвращение Бессмертного - Алексей Ларин - Страница 48

В отличие от прошлого раза, в этот приезд Василису не ждали. Она и сама не рассчитывала так скоро опять гостить у сестры; просто так сложились обстоятельства.

В Малахите настали смутные времена. Она пыталась убедить Совет, что предлагаемые перемены не решат проблему, а лишь создадут новую, что надо двигаться в противоположном направлении, но ей настоятельно порекомендовали отойти от дел на какое-то время и где-нибудь отдохнуть.

Василиса отправилась в Халдон. Она не могла прямо проигнорировать рекомендации и оставаться в неспокойном Малахите тоже не захотела. К ней слишком многие прибегали с вопросами, предложениями и советами, демонстративно пренебрегая её формальным отстранением. Это становилось опасным и для неё, и для её доброхотов, и Василиса решила убраться из города, чтобы не давать Хранителям совсем никакого повода.

Велизарий долго молчал, хмурился, думал. Он был в курсе последних событий и затеянной Хранителями реформы, но своего определённого мнения предпочёл не высказывать, и в конце концов посоветовал Василисе то же, что и друзья в Малахите – не встревать в эту кашу, обождать и отдохнуть.

Они поняли друг друга без слов. Василиса не изменила своего мнения, она по-прежнему считала, что Хранители совершают большую ошибку. Но переубеждать их сейчас было бессмысленно. Разумнее было, действительно, переждать, дать им самим убедиться в пагубности затеи, а потом уже заявляться с предельно читаемым выражением на лице: «Я же говорила!»

Василиса проведала Кешу, похвалила за успехи, расспросила, как он тут вообще и в частности, и отправилась к сестре.

Прибыв и расцеловав всех, вручив племянницам очередные подарки, Василиса принялась передавать новости и приветы из Халдона.

Её спрашивали про Кешу; особенно усердствовала Маша, которую интересовало всё, и которая особенно скучала по старшему брату. Василиса честно старалась отвечать, но порой ей самой приходилось додумывать и присочинять – Кеша о своей жизни в Халдоне не особенно распространялся.

О его дружбе с Метелицей и Соловьём она узнала от Велизария. Кеша ничего ей не рассказал, и она не решилась поднимать эту тему при нём. Велизария она попросила присматривать за подростковой влюблённостью – как бы чего не вышло. Ссора с Морозом Василисе была совсем ни к чему.

По её замыслу, о котором она никому пока не рассказывала, даже Кеше, держатель Севера должен был обеспечить решающий голос её племяннику на следующих выборах Хранителей. Непонятно пока было, как в эти планы вписывается Метелица – поспособствует ли это поддержке Мороза или, напротив, всё усложнит.

На всякий случай Василиса и здесь решила пока не вмешиваться. Может, всё быстро закончится, а, может, даже и не начнётся. Она даже сестре не стала рассказывать про Метелицу. Говорила большей частью про успехи Кеши в учёбе, о которых он сам, впрочем, тоже не распространялся. Ей и об этом пришлось узнавать от Велизария.

Старый учитель был от крестника Василисы даже уже не в восторге, а в некотором недоумении. Тот не просто схватывал на лету объяснения и рекомендации, не просто блестяще и почти всегда безошибочно реализовывал их на практике, но ещё и добровольно углубился в теорию. Причём на таком уровне, на котором даже опытные волшебники занимаются нечасто и не слишком охотно. Подростку было интересно не просто как произвести то или иное волшебство, а почему оно происходит именно так, и что будет, если попробовать по-другому.

Велизарий честно признавал, что такого въедливого, дотошного и неординарно мыслящего ученика у него не было никогда, и даже Василисе, при всём уважении, до него далеко. Василису распирало от гордости; она радовалась успехам крестника, как собственным, и снова и снова убеждалась в верности и выполнимости своего тайного замысла.

Она без тени стеснения нахваливала Кешу дома, расписывала, какие замечательные перспективы его ждут, и приводила брата в пример завистливо и восторженно слушавшей Маше. «Вот, Маруська! – назидательно твердила Василиса. – Кеша уже лучший ученик в школе, и волшебник из него вырастет каких мало в этом мире».

Маша согласно кивала, не спуская восхищённых глаз с тётки-волшебницы, и представляла себе, как скоро, года через два-три, вернётся в родную деревню настоящим волшебником Кеша и превратит в лягушек и червяков всех этих несносных соседских ребятишек, не дающих ей прохода.

Василиса заплетала Маше косички, а та жаловалась тётке на Петьку с Заголихи и Тоньку с Выселок, которые подначивали ребятишек на Машу – на «ведьмино отродье». Василиса пригрозила мелким паршивцам выпороть их, если ещё раз услышит подобное. Кажется, помогло. Но ненадолго.

Однажды Маша прибежала домой в слезах. Петькина ватага встретила её в лесу, куда она ходила за грибами, отобрали корзину, обзывались, даже платье порвали, вот, всхлипывала обиженная Маша, показывая разошедшийся по шву рукав. Василиса, сверкая глазами, рванула к двери; Фёдор с Полиной еле удержали её.

Василиса, конечно, напугает соседей каким-нибудь колдовством, но только ведь она опять скоро отбудет к себе, а им здесь ещё жить. И совсем портить отношения с односельчанами не стоит.

Василиса взяла с Фёдора обещание, что тот всё же поговорит с родителями обидчиков Маши, успокоила племянницу, подарив ей книжку о чудесах Подветренных островов, и сама решила успокоиться, отправившись к Ядвиге.

Старая подруга юности жила недалеко от деревни, на Медянском озере. Почему её так тянуло к одиночеству, Василиса так и не сумела понять, сколько ни расспрашивала. Ядвига всегда давала уклончивые ответы, мало что прояснявшие, и в конце концов Василиса отстала.

Странно, конечно, что молодая красивая баба уединилась на глухом лесном озере в домике на сваях и экспериментирует с приготовлением зелий и снадобий, но мало ли что. Она вот тоже не образец для подражания молодых девиц, соглашалась Василиса, хоть и закончила школу Велизария, получив Лонгир и место в сословии волшебников.

Ядвига у Велизария не доучилась и Лонгир не получила, поэтому не могла считаться настоящей волшебницей. На отношение Василисы к ней это, впрочем, никак не влияло, и они продолжали оставаться лучшими подругами. Василиса, когда приезжала навестить сестру с племянниками, неизменно находила время заглянуть и к Ядвиге, посидеть с ней пару часов или вечеров, отведать нового зелья.

Готовила Ядвига преотменно, отвары у неё получались лучшими в округе и на любой вкус – веселящие, успокаивающие, сонные, бодрящие, обезболивающие, приворотные и многие другие, включая – Василиса старалась об этом не думать – ядовитые.

В тот вечер, когда Василиса, вся ещё в гневе за нападение на Машу, зашла к Ядвиге, та с первого взгляда поняла, что подруга не в духе и тут же предложила ей успокаивающий бальзамчик. Потом поставила перед ней рюмку чего-то бодрящего, потом веселящего, и в итоге подружки провели весь вечер за дегустацией какого-то нового эликсира Ядвиги, настоянного на полыни и смородиновых почках.

Снадобья Ядвиги произвели своё обычное действие, и Василиса вернулась домой уже затемно – полностью успокоенная, умиротворенная и изрядно навеселе. Она оставила у двери посох, осторожно прошла в комнату, которую делила с Машей одну на двоих, и, стараясь не разбудить девочку, осторожно разделась и легла в кровать. Последнее, что с улыбкой подумала Василиса, засыпая: хорошо иметь такую подружку, как Ядвига. Когда ни придешь к ней, у неё всегда есть, что налить и выпить. И всегда она тебя выслушает, с чем бы ты ни пришла, и всегда сочувственно поохает и покивает головой.