Читать книгу Дорога к Вождю - Алексей Махров - Страница 7

28 июня 1941 года, окрестности Слуцка

Выждав еще минуту, Александр поднялся на ноги и, поколебавшись пару секунд – а вдруг? – встал на колесо и заглянул в изрешеченный кузов. Но чуда не произошло, Изгарин был мертв. Сержант полусидел, привалившись к переднему борту и свесив на грудь окровавленную голову, гимнастерка в нескольких местах пробита пулями. Автомат из рук он так и не выпустил. Залезть и забрать оружие? Нет смысла, приклад расщеплен, в патронном диске косая пробоина с рваными краями. Мысленно извинившись перед особистом, комэск спрыгнул на землю.

И замер, не в силах произнести ни слова: загребая сапогами дорожную пыль, к нему медленным шагом шел… погибший батальонный комиссар Дубинин! В руках батальонный держал непривычного вида карабин с примкнутым снизу длинным, как бы не на тридцать-сорок патронов, магазином-рожком.

Когда между ними осталось метров тридцать, комиссар узнал Захарова и широко улыбнулся:

– Ого, вот так встреча! Верно люди говорят, гора с горой не сходится, а человек с человеком… Похоже, и на этот раз я вовремя подоспел, верно, летун? – Дубинин весело подмигнул комэску. – Какими судьбами, капитан? Притягиваешь ты этих «байкеров» с пулеметами, что ли? Имей в виду, в третий раз меня рядом может и не оказаться, так что делай выводы. Сколько уже можно по земле кататься? В небо пора, в небо. Там работы – непочатый край.

– Так я это… как раз на аэродром ехал, а тут вот такое… то есть виноват, товарищ батальонный комиссар, разрешите объяснить?

– Потом объяснишь, сейчас времени нет, – помотал головой тот, протягивая ладонь. – Ну, здоров, что ль, летун? Пошли, времени и на самом деле мало. В грузовике есть что ценное? Раненые?

– Никак нет, – машинально ответил капитан, не в силах отвести взгляда от лица комиссара. – Товарищ Дубинин, но вы ж ведь погибли, я сам видел?! От вас же ничего не осталось, когда та машина рванула? Как такое может быть?

– А вот представь себе, может, – посерьезнев, ответил батальонный. – Меня взрывной волной на ту сторону дороги отбросило, когда очнулся – вас уже не было, уехали. Что, не веришь? Или сомневаешься, что это именно я?

– Н…нет… – не слишком уверенно пробормотал Александр, находящийся на грани обморока. – Просто я же видел…

– Не верь глазам своим, – явно кого-то цитируя, криво ухмыльнулся Дубинин. – Позже поговорим, сейчас ехать нужно. Пошли, тут недалеко.

Идти и на самом деле оказалось совсем недалеко – метрах в ста обнаружилась наспех замаскированная ветками двухосная автомашина. Очень необычная машина: высокая, здоровенная, вся какая-то угловатая, покрытая припорошенной пылью черной лакировкой. На решетке радиатора какой-то незнакомый значок – буква «В» в круге. Возле откинутой вбок задней дверцы копошился, что-то укладывая внутрь, командир в форме полковника автобронетанковых войск.

Капитан дернулся было, собираясь вытянуться по стойке смирно и представиться по всей форме, однако Дубинин легонько подтолкнул его в спину:

– Да не тянись ты, не на плацу. В машине познакомитесь. Батон… э-э, тарщ полковник, все готово? Время поджимает.

– Готово, Виталик, едем. Я там все проверил – чисто, живых нет. Отстрелянный тубус от «Мухи» с собой забрал, незачем его фрицам видеть. Правильно?

– Угу, – окончательно наплевав на субординацию, ответил комиссар, открывая левую переднюю дверцу и укладывая между сиденьями свой карабин. Дверца, с точки зрения Захарова, раскрылась крайне необычно, практически бесшумно, с каким-то негромким чпоканьем. И столь же необычно закрылась. – Садись рядом со мной, капитан, говорить будет удобнее. А товарищ полковник сзади поедет. Ну, давай, чего застыл? Говорю же, время дорого, не хватает только еще раз на фрицев напороться.

Находящийся в полупрострации Захаров послушно обошел автомобиль, по привычке сильно дернул сверкающую хромом ручку – и едва не упал: дверца распахнулась легко, без усилия. Плюхнулся на шикарное кожаное сиденье, широкое, словно кресло. И откровенно завис, ошарашенно разглядывая переднюю панель со множеством каких-то переключателей, светящимися цветными табло и прочими непонятными штуковинами. Да уж куда там его «ишачку»! Как во всем этом вообще можно разобраться-то?!

Сидящий рядом комиссар перехватил его взгляд и улыбнулся:

– Не напрягайся, все нормально. Это тоже секретная разработка, опытный прототип, – автомобиль качнулся, когда на заднее сиденье, и вовсе широченное, как самый настоящий диван, заваленное картонными коробками, уселся полковник, положив на колени необычного вида пулемет с большим зеленым патронным коробом, и Дубинин тут же завел негромко заурчавший мотор. – Короче говоря, товарищ Сталин в курсе, а ты, если что, языком зря не трепли.

Машина плавно тронулась с места, выруливая на дорогу. Разница с полуторкой оказалась просто огромной: подвеска «секретного прототипа» легко скрадывала неровности, и автомобиль шел мягко, будто по хорошему асфальту.

– Я так понял, что с чемоданом все в порядке? Передал кому нужно.

– Так точно, товарищ комиссар, – обрадованный возможностью отвечать на конкретный вопрос, кивнул комэск. – Сразу же отправлен в Москву, вместе с вашей картой.

– Да, я знаю! Мне товарищ Сталин по телефону уже подтвердил получение. – Дубинин радостно подмигнул ошарашенному Захарову. – Молодец, капитан, благодарю за службу! А здесь как оказался? И на какой аэродром ехал?

– Так меня приказано тоже в столицу отправить, чтоб, значит, про вашу гибель подробно рассказал, а тут вы… живой… – Александр стушевался, не зная, что говорить дальше.

– Раз приказано, значит, выполняй! – твердо ответил тот, протянув пилоту планшет с картой. – Как ехать, сможешь показать? Подбросим, а то снова на фрицев напорешься.

Несколько минут Захаров разбирался с картой, затем уверенно указал нужное место:

– Мы где-то тут, а аэродром – здесь. Ехать вот так, дорога как раз к нему и ведет.

Комиссар бросил быстрый взгляд, хмыкнул:

– Так вы почти доехали, и пары километров не будет. Мигом домчим. И кстати, Саша… тебя ведь Александром кличут, я верно запомнил? Ты мне вопросов особо не задавай, на большую часть все равно или не отвечу, или ты не поймешь. Так что лети в Москву, а когда к товарищу Сталину попадешь, рассказывай честно обо всем, что видел. И про нашу прошлую встречу, и про сегодняшнюю, и про товарища полковника тоже. Его, кстати, зовут Владимир Петрович Бат.

– Как к товарищу Сталину?! – ахнул комэск. – Шутите?!

– Ничуть, – серьезно качнул головой батальонный. – А, понял. Ты думаешь, тебя просто на допрос в НКВД отправляют? Э, нет, брат, готов поспорить, повидаешься с САМИМ.

– Да ну… – набычился Захаров. – Где я, а где товарищ Сталин? Глупости говорите, товарищ комиссар.

– Ну, не будем спорить, сам убедишься, – весело ответил тот. – А вот и твой аэродром, вон, гляди. Метров пятьсот правее, видишь?

Действительно, на краю большого поля болтался «колдун», а чуть дальше, на опушке леса, виднелись большие палатки. Правда, рядом не было людей и техники. И комиссар сразу это заметил.

– Подозрительно тихо, словно все сбежали… – И тут же добавил, скривив лицо в злой гримасе: – Твою мать, и фрицы тоже тут. Полагаю, та самая колонна, передовой дозор которой мы и разгромили. Теперь ясно, чего аэродром опустел. А ведь почти успели, блин!

– Товарищ комиссар, посмотрите вот туда! – Захаров ткнул пальцем в сторону видневшегося в полукилометре двухмоторного транспортника, рядом с которым замерли два «ишачка» прикрытия. Самолеты были частично скрыты за невысоким земляным валом капонира.

– Думаешь, что тебя ждут? – оскалился Дубинин. – Держись, капитан, сейчас трясти будет, – резко вывернув руль вправо, Дубинин съехал с грунтовки и на огромной, с точки зрения пилота, скорости погнал автомобиль прямо по полю.

Машину нещадно швыряло и подбрасывало, но комиссара это, похоже, вообще не волновало, он даже не сбрасывал газ, лихо объезжая замеченные неровности и кочки. Намертво вцепившийся в ручку над дверью Александр как можно глубже вжался в удобное сиденье и бросил взгляд туда, куда перед тем смотрел Дубинин. Примерно в километре двигалась колонна танков, растянув за собой могучий шлейф поднятой гусеницами пыли. Если их заметили – а как не заметишь, на ровной-то местности? – достаточно одного прицельного выстрела – и все. Каким бы совершенным и быстрым ни был этот самый «прототип», от фугасного снаряда не спасет. Только на скорость и надежда…

Пилоты советских самолетов тоже заметили опасность и запустили движки, готовясь к взлету. Шанс сбежать от танков у них был – от немцев их удачно прикрывала насыпь капонира. Заметив их маневр, Дубинин еще прибавил скорости, хотя, казалось бы – куда быстрее. Вдобавок комиссар, прижав кнопку на руле, принялся сигналить клаксоном, стараясь привлечь внимание пилотов. На них наконец обратили внимание, и в распахнувшейся овальной дверце показался борттехник, ошарашенно глядящий на невиданную машину.

– Давай, летун, махни им рукой, а то без тебя улетят! – скомандовал Дубинин.

Комэск, высунувшись в окно, начал отчаянно размахивать руками. Прокатившись еще с десяток метров, самолет остановился – пилот понял, что тот, кого они ждали, все-таки успел к отлету. Истребители же продолжили разбег, вскоре оторвавшись от земли: из-за чего медлит их подопечный, они не видели.

– Капитан! – проорал, перекрикивая рев самолетных двигателей (пилот не убирал газ, держа самолет на тормозах, чтобы начать разбег в любую секунду), комиссар. – Раз уж за тобой эдакую лайбу прислали, грех кое-что товарищу Сталину не отправить. С оказией, так сказать.

Ничего не понимающий Захаров торопливо выскочил из автомобиля и оглянулся. Задняя дверь уже была распахнута, и товарищ полковник Бат выгружал из салона какие-то толстенные картонные коробки примерно полуметровой длины, аккуратно перемотанные прозрачной целлулоидной лентой, опуская их прямо на траву.

– Здесь документы особой важности, такие же, как ты передал в чемодане, даже еще секретнее и важнее, – торопливо пояснил Дубинин, впихнув Александру первую из коробок. Весил картонный ящик немало, и не ожидавший подобного комэск едва его не выронил…

– Грузи в самолет! – комиссар тоже подхватил коробку.

В четыре руки они быстро перекидали груз стоявшему у распахнутого люка борттехнику. Всего коробок оказалось пять.

– Так вот, передать их нужно лично товарищу Сталину, без него не вскрывать. Пять коробок, головой за них отвечаешь, понятно? Запомни, только лично товарищу Сталину, никому более! – надсаживая голос, проорал прямо в ухо Захарову комиссар. – Еще передаю два секретных прототипа оружия, автомат и ручной одноразовый гранатомет. Видел, как мы тот броневик на дороге с одного выстрела раздолбали? Вот именно из такого. Автоматом можешь поинтересоваться, человек ты опытный, с оружием знаком, так что не застрелишься, а вот гранатомет – даже пальцем не трогать, ясно? А товарищу Сталину я все по телефону объясню, если спросят – так и отвечай. Запомнил?

– Так точно! – четко отрапортовал Александр, понимая, что времени на вопросы нет. Потом, сообразив, что за ревом движков Дубинин его не слышит, несколько раз кивнул.

– Пошли, оружие заберешь, – комэск не столько услышал, сколько угадал по движению губ, что именно произнес батальонный. И побежал следом за придерживающим фуражку, которую так и норовил сорвать могучий поток воздуха от стремительно крутящихся винтов, комиссаром.

Полковник Бат уже возился у открытой двери багажного отсека. Бросив внутрь короткий взгляд, капитан увидел, что багажник буквально забит оружием, патронными цинками и какими-то непонятными зелеными трубами, навроде тех, в которых студенты носят чертежи.

– Держи, – Дубинин протянул летчику такой же, как он видел у него после боя на дороге, карабин с рожковым магазином и каким-то непонятным устройством пониже ствола. – Это автомат Калашникова с подствольным гранатометом. Гранатомет, разумеется, разряжен, гранаты вот в этой сумке, – летчик автоматически принял из его рук брезентовый подсумок.

– А вот это, – комиссар показал зеленый тубус длиной поменьше метра. – Тот самый одноразовый реактивный гранатомет, о котором я говорил. «Муха» называется, иначе «эрпэгэ-восемнадцать». Его не трогай, просто на плечо повесь, вот ремень. Все. – Комиссар легонько подтолкнул Александра в спину. – Вперед, капитан, бегом давай, самолет не такси, ждать не станет.

– А как же вы, товарищ комиссар? – воскликнул Захаров. – Садитесь в самолет, вместе улетим!

– Немецкие танки в километре отсюда! Не могли нас фрицы не заметить, пока мы с ветерком по полю разъезжали! Если мы с полковником их не придержим, ваш «Дуглас» прямо на взлете спалят к чертовой бабушке. Да беги ж ты, не тормози!

Словно подтверждая его слова, метрах в ста вздыбился пыльный фонтан первого взрыва и почти сразу же – второй. Выматерившись, батальонный хлопнул комэска по плечу и побежал к автомобилю.

Захаров рванулся к самолету, куда его за руки втащили борттехник и штурман. Моторы взвыли, прибивая к земле траву, но за спиной уже хлопнула дверь, и стало немного тише. Капитан прошел в салон по пока еще наклонному полу, и торопливо плюхнулся на первое же попавшееся сиденье – самолет тронулся с места и начал разбег, подпрыгивая на неровностях почвы.

Александр огляделся. Присланная за ним машина оказалась самым обыкновенным двухмоторным «ПС-84»,[10] наскоро перекрашенным в хаки и с частично демонтированными, чтобы освободить место для груза, пассажирскими креслами. Груза сейчас не наблюдалось, равно как и других пассажиров, лишь в самом хвосте были свалены друг на друга брезентовые чехлы от моторов, на которые уложили драгоценные картонные коробки с документами. Капитан мысленно хмыкнул: ничего ж себе, получается, исключительно ради одного его такую громадину из самой столицы гоняли? Прав, выходит, товарищ Дубинин, не все так просто… ох, неужто и на самом деле он самого товарища Сталина увидит?!

Тряска самолета резко прекратилась – транспортник оторвался от земли и начал набирать высоту. В круглом окошке мелькнули угловатые коробки немецких танков. Причем пилоту показалось, что два или даже три из них уже горят.

Набрав высоту, «ПС-84» лег на курс, и почти сразу к Александру подошел штурман.

– Капитан Захаров? – на всякий случай уточнил он.

– Он самый, – комэск наконец перевел дыхание. – Документы предъявить?

– Да не нужно, – отчего-то стушевался летчик. – Мы, как немецкие танки увидали, думали, все, не дождались вас. Улетать решили, пока они нас не того… А тут вдруг вы появляетесь.

Поколебавшись, штурман все-таки спросил:

– А что за автомобиль такой странный, не видал ничего подобного? И коробки эти, – при этом летчик не отводил взгляда от автомата и гранатомета, которые Александр уложил на соседнее сиденье, придерживая на всякий случай рукой.

– Секретный прототип, проходит обкатку в полевых условиях, – с важным видом ответил Захаров. – Подробностей раскрывать не имею права. В ящиках – документы государственной важности, подходить к ним запрещено, вскрывать – тем более. Оружие рядом со мной – также опытное, а значит, секретное.

– Так оно понятно, – разочарованно вздохнув, согласился летчик. – Добро, товарищ капитан, располагайтесь, до Москвы путь неблизкий. Если что нужно, водички там попить или в туалет – Степа вам поможет, это техник наш.

– Спасибо, – пробормотал Александр, прикрывая глаза. Сумасшедшее напряжение последнего часа постепенно отпускало, и начинала накатывать усталость. Комэск глянул в иллюминатор, пытаясь разглядеть происходящее внизу, но не преуспел: автомобиль товарища комиссара, равно как и немецкие танки уже остались далеко позади. Зато Захаров увидел пару «ишачков», пристроившихся рядом. Несколько минут Александр с замиранием сердца глядел на знакомый до последней заклепки корпус родного «И-16», словно бы прилепившийся чуть выше уровня правой плоскости, затем со вздохом отвернулся, вновь прикрыв глаза. Ничего, вот слетает в столицу – и сразу на фронт. Воевать. Ведь он истребитель, а не какой-нибудь там…

Захаров даже не заметил, как заснул под мерное гудение мощных двигателей…