Читать книгу За жизнь… Сборник рассказов. Издание третье (переработанное и дополненное) - Алексей Макаров - Страница 6

В мою палату чуть ли не ворвалась санитарка Валя, известная в кардиологическом отделении как разбитная тетка, потому что матерки у неё вылетали за здорово живешь один за одним. Она швырнула на мою кровать простыню и задорно скомандовала:

– Ну-ка, разголяйся и давай в простыню завертайся, вон у меня коляска стоит, на ней и поедем в реанимацию.

Я был ошарашен, несмотря на то, что мой врач Наталья Николаевна ещё два дня назад говорила мне, что так просто таблетками мою аритмию не собьёшь. Придётся делать дефибриляцию. Но тут это было так неожиданно, что непроизвольно вырвалось:

– Что мне делать в той реанимации?

– Давай-давай, нечего рассуждать, перелатывайся побыстрее. Нас уже там ждут.

А сегодня Наталья Николаевна напоминала мне на утреннем обходе, что мне будут делать дефибриллятор, но что это будет происходить в реанимации, об этом разговора не было. Я был несколько удивлен. Но надо – так надо.

Разделся. Валентина выглядывает из-за двери и, увидев, что я уже заворачиваюсь в простыню, чуть ли не кричит на всё отделение:

– А трусняк ты снял?

– Нет, не снял.

– Так сымай его, нечего тебе в нем там делать. Вот у тебя простыня, так ты в нее и завертайся. Да давай быстренько-быстренько ко мне. Мне скоро обед накрывать. Некогда мне тут с тобой возиться.

– А тапки? – я никак не мог сообразить, что же делать дальше, прежде чем отдаться в руки этой горланящей Валентине.

– Нечего тебе там, в тапках делать. Там они тебе не понадобятся, – захохотала та.

Ну. Что делать? Пришлось полностью раздеться, завернуться в простыню, и сесть в коляску.

Валентина вывезла меня из палаты и покатила коляску по отделению до лифта. До лифта было примерно метров десять, но разговорчивая Валентина тут же меня спросила.

– Анекдот про слепого деда знаешь?

– Нет, не знаю, – во всяком случае, мне сейчас было не до анекдотов.

– Ну, так слушай. Решили помыть слепого деда в бане перед операцией, а в этот день в больнице был женский день. А бабы и говорят. Да что нам этот дед. Чего нам его бояться. Он же слепой, ничего не видит, давай его к нам в баню.

Валентина открыла лифт, закатила меня туда, закрыла за собой двери. А двери здоровые, тяжелые, скрипучие. Они закрылись, как будто отрезая нас от всей предыдущей жизни. Валентина нажала кнопку на панели. Лифт спустился ниже на этаж. Это заставило Валентину на секунду прерваться. Таким же тоном и в таком же ритме, как она и рассказывала анекдот, она продолжала:

– Ты, смотри, не сбеги от меня здесь. Ведь мы сейчас через гинекологию поедем, – чтобы вставить хоть что-то, я попытался произнести пару слов:

– Да, ну тебя. Там ведь только больные тетки. Что мне с ними в гинекологии делать? Меня б самого до реанимации быстрее докатить.

– Ну, так слушай дальше, – не прерывая заданного темпа, продолжала Валентина, – Привела санитарка из отделения в эту баню деда под рученьки. Усадила его на скамейку. И начала раздевать. Тетки в бане все заорали, завопили, чего ты, мол, привела деда сюда? А санитарка, которая привела мыть деда и говорит им:

– Да не бойтесь вы его, он же слепой.

– А! Ну, если слепой, так пусть моется, – благосклонно разрешили они.

Одна молодуха и говорит:

– Дед. А дед. А руки у тебя как? Не болят?

– Да пока ишо целые, – прошамкал дед, – Не болят заразы.

– Так пошли в парилку, дедушка. Попаришь меня там. А я апозжее и тебя помою.

Взяла молодуха деда под рученьки и повела в парную. Всучила она там дедушке в руки веничек, легла на полог, и направили руки деда себе на спину, чтобы он там веничком прошелся. Ну, дедушка веничком охаживает молодушку. А молодушка и говорит:

– Так-так, дедушка, сюда-сюда-сюда. Ох! Как хорошо охаживаешь, дедушка, – а потом вдруг ойкнула, – Дедушка, так, по-моему, ты не туда….

А дед, пыхтит, и шепчет ей в спинку:

– Туда-туда, внученька. Только ты спокойненько лежи, не шевелись. Только вот ноженьки поширше раздвинь. Так и тебе удобнее будет.

С этими словами Валентина подвезла меня к дверям реанимации.

Она открыла стеклянную дверь и завезла меня в одну из палат.

Вокруг – чистота, порядок. Всё чисто, аккуратно. Над всеми кроватями висят какие-то приборы.

В палате было три пустых кровати, а одна, у окна, была занята каким-то существом.

С первого взгляда было не понятно, что там лежало. То ли это была обезьяна, то ли какое-то скрюченное существо, у которого из носа торчали две трубочки. В руку этого существа была вставлена капельница.

Я с удивлением смотрел на эту неправдоподобную картину. И, при более подробном разглядывании оказалось, что это существо – человек.

Страх божий! Это был скелет – кости, плоская грудь. Непонятно было, кто это – мужчина или женщина. Это было что-то невероятное, но оно дышало.

Я смотрел на эту ужасающую картину, и в голове пронеслась мысль:

– Нет, нет, нет! Не дай бог превратиться в такой овощ.

Чувство омерзения заставило меня отвести взгляд от этого ужасного зрелища. Поэтому я быстренько отвернулся.

Валентина подкатила меня к одной из свободных кроватей.

– Вот и твоя кроватка. Вот эта – у стеночки. Давай-ка вставай и ложись на неё. Простыночкой сверху прикройся и жди, сейчас к тебе придёт тётя врач и всё-всё тебе расскажет.

Валентина помогла мне выбраться из коляски, подтолкнула меня к кровати, затем подхватила свой транспорт и исчезла за дверью.

Я взгромоздился на кровать. По совету Валентины, прикрылся простынёй и принялся ждать.

Лежу на кровати, ничего не делаю. Пялюсь в потолок. Налево, где лежит это странное существо, стараюсь не смотреть. Но взгляд сам собой так и норовит глянуть туда. Существо дышало и что-то бормотало. Оттуда неслись то вздохи, то ахи. Я старался не слушать этого своего невольного «соседа».

Но тут в палату зашла женщина в белом халате. Она ласково посмотрела на меня:

– Ну, как Вы тут? – участливо спросила она меня.

– Да нормально всё. Хорошо, лежу, – стараясь не выдать своих эмоций, так же спокойно ответил ей.

– Ну, и отлично. А теперь подождите, я к Вам чуть позже подойду.

Через некоторое время она вернулась, с небольшим стальным подносом в руках. Перетянула мне жгутом руку, сделала укол и вставила «бабочку». Через неё ввела какую-то желтоватую жидкость, сняла жгут с руки, и ушла.

Тут же заходит другая женщина с прибором в руках. Прибор, наверное, был очень тяжелый. Она его плотно прижимала к груди. Затем поставила его на тумбочку справа от моей головы и, с облегчением, выдохнула.

– Ну и тяжелючий же ты, зараза.

Из прибора торчало немереное количество проводов, и сверху лежали два предмета, похожие на утюги с ручками.

Я-то знал, что мне будут делать дефибриляцию, поэтому с интересом разглядывал эти «утюги». Сколько раз я видел их в кино, а в живую – впервые.

Подошла другая женщина еще с каким-то приборчиком. Я понял, что этот приборчик для снятия кардиограмм. Потому что из него торчали несколько проводов с присосками.

Женщина подошла к кровати и стала искать глазами, куда бы его поставить. Потом, так же ласково, попросила меня:

– Раздвинь-ка ножки ….

На что я продолжил за неё:

– Солнышко ….

Она весело ухмыльнулась, и так же задорно продолжила:

– Давай-давай, раздвигай.

Я раздвинул ноги, она поставила между ними прибор около спинки кровати. Подошёл мужчина в белом аккуратном халате, проверил приборы и их подключение к розеткам. Повертел на них ручки, пощёлкал тумблерами. Видимо, оставшись довольным от произведённых тестов, одобрительно хмыкнул, и вышел.

Затем к кровати прямо подлетел другой врач, уже в синей форме. Он посмотрел на меня, похлопал по щекам, посмотрел на грудь, пощупал руку, приподнял веки глаз и, так же спокойно и ласково произнёс:

– Ну, мы вам сейчас сделаем укольчик, вы заснете, а потом, когда проснетесь, вас уже посадят на коляску, и вы поедете к себе в палату.

Подтвердив своё понимание от сказанного, я ответил:

– Хорошо.

Подошла медсестра, ввела мне в «бабочку» уже прозрачную жидкость из шприца.

Опять ко мне подошел врач-мужчина в темно-синем костюме, и посоветовал:

– Вы не сопротивляйтесь, если спать хочется, закрывайте глазки и засыпайте.

Я послушался его и закрыл глаза.