Читать книгу Юность - Алексей Макаров - Страница 3

Ленька проснулся от того, что луч солнца остановился на его лице. Он недовольно перевернулся, но луч его и тут настиг. С подушки деваться больше было некуда, разве что, залезть под нее, но этого очень не хотелось делать.

Потянувшись, он осмотрелся. Вечером он поставил себе раскладушку на веранде и постелил на нее матрас, принес подушку, а затем разделся и юркнул под одеяло. Спалось на веранде прекрасно.

Одна из ее стен выходила на север, а вторая на восток. От потолка до пола стены были застекленные.

Днем веранда прогревалась от солнечных лучей, и летом на ней всегда надо было открывать рамы. Ночью она охлаждалась и, поэтому Ленька решил спать там, чтобы приучить себя и к жаре и к холоду.

Осмотревшись, он увидел, что спал не один. В ногах у него примостился Пухоня. Это был пушистый серый кот, который за ночь нагулялся и сейчас дремал у Леньки в ногах.

Занятия в школе закончились уже как две недели, и делать было абсолютно нечего. Поэтому Ленька еще раз потянулся, позевал и неохотно вылез из-под одеяла. Немного поежившись, он надел рубашку, натянул трико и, выйдя в коридор, заглянул в спальню.

Там мирно спали его два младших брата. Младший Андрюня приподнял голову, но Ленька жестом приказал ему спать. Андрюня четко выполнил приказания брата и вновь закрыл глаза.

Ленька их держал в строгости. Чуть что – подзатыльник или еще чего посущественнее. А как с ними можно было совладать? Папа постоянно в командировках, а мама часто болела. Надо было следить за домом, за огородом и за собакой, да еще и за кроликами должен был быть особый уход. Поэтому братья полностью и беспрекословно ему подчинялись. Правда, один раз, после очередной взбучки, Андрюня сквозь слезы пообещал Леньке:

– Вот вырасту, тогда уж точно тебе морду набью.

Но это будет потом. А сейчас это Леньку не тревожило, потому что братья должны подчиняться ему и в доме должен быть порядок – это закон.

Ленька прошел на кухню. Мама, перед уходом на работу, сварила им гречневую кашу, которая стояла на столе, укутанная небольшим одеяльцем.

Там же лежала записка, в которой Ленька прочитал:

«Каша на столе. Свежее молоко в холодильнике. Умойтесь и поешьте».

Перекинув через плечо полотенце, Ленька взял зубную щетку с пастой и вышел во двор. Солнце светило ярко, так что от его лучей он даже зажмурился и, приподняв голову, посмотрел на небо. Оно было синее-синее, без единого облачка.

– День будет жаркий, – невольно подумалось ему.

Недавно папа с рабочими построил во дворе из катаных бревен сарай. Около его входа в вольере лежала Тайга, которую осенью месячным щенком откуда-то притащил домой Вовка.

Мама была категорически против собаки, но потом оказалось, что это была восточно-европейская овчарка. Она растопила мамино сердце своим потешным видом и беззащитностью. Конечно, Тайга была не чистокровная овчарка, но окрас у нее был, как и у породистых собак, уши торчали, и длина тела была близкой к стандарту. Только вот высоты в холке немного не хватало. Она была на несколько сантиметров ниже стандарта, да и бегала она, занося немного в сторону задние ноги. Ленька каждый день с ней бегал после того, как только Тайга достигла полугодового возраста.

Собака встала, и приветливо помахала Леньке хвостом.

Войдя к ней в вольер, он погладил Тайгу по голове, а она преданно смотрела Леньке в глаза, за что он потрепал ее за ухом.

– Сейчас, умоюсь и дам тебе поесть, – пообещал он, выходя из вольера.

Тайга, как будто поняв его, несколько раз радостно гавкнула.

Закрыл вольер, Ленька вышел в огород. Там он осмотрелся, зашел на помидорные грядки и потрогал рукой землю. Вчера он их поливал, поэтому земля была еще влажная.

Повесив около летнего водопроводного крана полотенце, он открыл воду и с удовольствием поливал себя ею. Вода была холодной и заставляла его даже слегка покряхтывать, но придавала бодрость и ощущение силы в каждой клеточке тела.

Растеревшись докрасна жестким махровым полотенцем, Ленька вернулся в дом и, пройдя в спальню к братьям, громко скомандовал:

– Подъем!

Но, братья от такой команды только поглубже залезли под одеяла. Зная все эти штучки, Ленька безжалостно содрал их со свернувшихся калачиков, вновь громко крикнув:

– Подъем!

Но результат был прежний – братья отказывались вставать. Тогда Леньке пришлось применять последний аргумент:

– Сейчас я схожу за водой, тогда вы у меня точно встанете, – и он пошел на кухню.

Погремев ковшиком, и открыв полностью кран с водой, чтобы тот громче шумел, он вернулся в спальню. Братья зная, что старший брат шутить не будет, а точно польет их холодной водой, уже стояли перед своими кроватями.

Правда, их еще слегка покачивало со сна и глаза у них никак не открывались.

Увидев такую картину, Ленька вновь подал команду:

– Мыться, – и два качающихся тела шаткой походкой направились в ванную комнату.

Ленька, разложил кашу по тарелкам и налив туда молока, густо посыпал ее сахаром. Попутно он нарезал ломтями хлеб и помазал их толстым слоем масла. Чайник к этому времени уже закипел и он заглянул в ванную. Там, полностью проснувшиеся братья, уже брызгали друг на друга водой и что-то радостно кричали.

– Ну что? Опять вас лупить что ли? – грозно обратился он к развеселившимся братьям, – Взять тряпку, вытереть пол и марш за стол, – это выражение он уже говорил так же строго, как и папа.

Братья моментально прекратили возню и послушно выполнили все приказания.

Через пару минут они уже сидели за столом и хлебали кашу с молоком.

Ленька поставил перед каждым из них по чашке ароматного, сладкого чая с бутербродом.

Братья, молча все проглотили и, так же молча, вылезли из-за стола.

– Идите играть, – вновь отдал приказание Ленька, – Но со двора никуда не уходить, – добавил он в след им.

Помыв посуду и, наведя порядок на кухне, он понял, делать было снова абсолютно нечего.

– С Тайгой, вообще-то, еще рано идти гулять, – он начал вспоминать, чем бы еще занять себя.

– Ух ты! Я же ее еще не покормил! – вдруг вспомнил он и, налив в миску часть похлебки, которую мама сварила для Тайги, вышел во двор.

Тайга, поняв, что ее сейчас будут кормить, радостно прыгала, поскуливая, в вольере. Ленька вошел туда.

– Да не суетись, ты, – приговаривал он, поглядывая на вилявшую хвостом поскуливающую Тайгу, – Сейчас будешь кушать, хорошая моя.

Закончив перекладывать еду в собачью миску, он погладил ее по холке и разрешил:

– Кушать! – и только после этой команды Тайга подскочила к миске.

Она была хорошей ученицей. Ленька с ней занимался с первых дней ее появления дома.

Она знала все команды и четко их исполняла. Ленька даже учил ее нападать на воров, используя в качестве «воров» своих друзей.

А больше всего Тайга любила бегать вместе с Ленькой по вечерам. Она всегда рвала поводок в стремлении мчаться вперед. Леньке такие пробежки по несколько километров в день тоже были полезны. У него у самого появилась устойчивость к перегрузкам, рывкам, скоростному бегу, что очень помогало ему в тренировках и соревнованиях по боксу.

Ленька, посмотрев на Тайгу, огляделся, и глубоко вдохнул в себя чистый утренний воздух, который был прохладен и насыщен свежестью. Чувствовалось, что сегодня будет очень жарко. Надо будет взять Тайгу и сбегать на Зею, чтобы искупаться. Сегодня все его знакомые ребята тоже будут на пляже, и можно будет с ними пообщаться.

Выйдя из вольера, он зашел в другой сарай, где у него были кролики. При входе в сарай, мама оставила в ведре картофельные очистки.

Ленька равномерно распределил их по клеткам, насыпал зерна в кормушки и подкинул травы, которую он вчера накосил.

Для каждой группы кроликов он еще в прошлом году сделал клетки.

В одних клетках, по отдельности, сидели самки и самцы. Другие клетки были сделаны для молодняка. Отдельно для девочек и отдельно для мальчиков. Все они были установлены на козлах, в метре от пола.

В прошлом году, когда сосед дал Леньке пару кроликов, они бегали по полу, на котором были рассыпаны опилки. Опилки пропитывались экскрементами, кролики облизывали лапы, заболевали и умирали от дизентерии. Чтобы оградить их от заболеваний, Ленька и сделал такие клетки.

Деревянные ящики он взял у магазина. Разобрал их. Встроил внутрь домики, пол сделал из мелкой сетки, чтобы экскременты падали на пол и ноги кроликов были сухие, а дверки оббил крупной сеткой.

Прошлой осенью они с папой купили у местных кролиководов еще несколько самок и самцов. Поэтому у Леньки сейчас было около пятидесяти кроликов, а у соседа, который дал Леньке первых кроликов, они все вымерли.

Пол в сарае под клетками был засыпан опилками. Периодически Ленька их менял, а использованные опилки, относил в компостную кучу. Этот перегной они с папой добавляли в землю, когда осенью и весной перекапывали огород.

Закончив кормить кроликов и наведя там порядок, Ленька вышел из сарая и ему на глаза попался сосед Сашку, который был на год младше Леньки.

Отец его работал в топографической партии где-то на севере Амурской области, и его сейчас, как всегда, не было дома.

Сашка в этот момент занимался чем-то интересным, и Ленька пошел поинтересоваться, чем же он занимается.

Сашка тянул из дома к себе в сарай провод.

Ленька с интересом оглядел провода и спросил у юного «электрика»:

– Зачем он тебе нужен, этот провод?

На что Сашка важно ответил:

– У меня там штаб будет, и я буду там книжки читать. Я там лампочку вкручу, – он указал на сарай, – А то со свечкой, уж больно, там опасно. Вдруг пожар будет.

Ленка с ехидцей посмотрел на Сашку:

– Ну, ну… Делай, делай….

Ленка не знал, насколько Сашка был силен в электричестве. Ведь они его в школе начали проходить только в прошлом году. Но Сашка был паренек любознательный, и Леньке было интересно, чем же все это дело закончится.

Посмотрел на развешенные провода, он, уходя, попросил:

– Когда закончишь, позови меня. Опробуем твое изобретение. Только про матрас не забудь, а то у тебя там жестко лежать.

Сейчас Ленька увлекся тем, что начал читать приключенческие романы Майн Рида. Одну из этих книг, которые папа откуда-то привез, Ленька дал Сашке. И Сашка тоже увлекся приключениями индейцев в прериях. Он читал «Белый вождь», а Ленька «Оцеола – вождь Семинолов». А потом они пересказывали друг другу содержание прочитанных книг.

Сашка был занят делом, поэтому Ленька решил ему не мешать, и ушел в дом.

Только он взял книгу в руки, как в доме погас свет.

Что такое? Ленька пощелкал выключателями, предохранителем на счетчике, но свет не включался.

Случилось что-то непонятное. Закралась мысль: «Наверное, Сашка что-то натворил».

Он вышел во двор и увидел бегающего Сашку.

– Чего носишься? – крикнул ему Ленька.

Сашка подбежал к Леньке и сдавленным, испуганным голосом выдавил из себя:

– Да я тут только пакетник включил. А тут… Все как пыхнет! Да как все блыкнет! И все вырубило.

– А какой пакетник ты включил? – Ленька был тоже в недоумении.

Сашка таращив глаза, тер их грязными руками:

– Видишь, – он указал трясущимся пальцем на столб, от которого шел к сараю какой-то провод, – Я протянул его для штаба. Да ты же и сам видел это утром, как я его тянул.

– Ну, видел я этот провод. И что? – Ленька все не мог понять, причем здесь провод и замыкание.

Сашка от волнения и испуга все не мог найти правильных слов, чтобы объяснить произошедшее.

– Так вот, не зажигается лампочка в сарае. Я включаю пакетник, а он вырубается и из него только искры брызжут, – он показал руками, какие это были огромные искры.

До Леньки начало кое-что доходить.

– Как ты делал-то этот провод? – он пытливо посмотрел на Сашку.

Было видно, что провод был составлен из нескольких частей.

– Снимай провод, – приказал он Сашке, – Посмотрим, что ты там нахимичил, – это он уже сказал с ехидцей.

Сашка полез на приставленную к столбу лестницу, и отсоединил от распределительного щита провод.

– Осторожно! – только успел крикнуть Ленька, но отсоединенный провод был уже в руках у Сашки, – Как только тебя там не убило? – удивился он, когда Сашка был уже на земле.

– Чего это убило? – не понял Сашка, – Там же все чисто!

– Дурик! Там же ток! А ты полез туда, да еще и перчатки не надел!

– Какие перчатки? – Сашка все еще оторопело смотрел на Леньку.

– Какие, какие, – передразнил его Ленька, – Обыкновенные! Резиновые.

– А зачем? – видно было, что Сашка сейчас от шока вообще ничего не понимает.

Ленька дальше ничего не стал выяснять, он взял провод и стал его осматривать.

Провод состоял из нескольких кусков. Сашка все эти куски взял и, без всякой изоляции жил, смотал вместе. Вот и вышло короткое замыкание. И так было во всех трех местах соединений.

Тяжело вздохнув, Ленька покачал головой:

– Ну, ты даешь, Сашка! Ни черта ты не соображаешь в этом электричестве. Какого черта, ты полез туда! Смотри, как надо делать.

Сашка стоял рядом и только тягостно вздыхал.

Ленька разобрал все скрутки и они, заизолировав каждую жилу по отдельности, скрутили их так, как и положено. Подсоединили провод к щитку, и в штабе у Сашки появился свет.

Но тут прибежали соседи, Ленькина и Сашкина мамы и начался крик.

Соседи обвиняли малолетних «монтеров», обесточивших дом в хулиганстве, а матери кричали на сыновей из-за их непослушания.

Но, когда Сашкина мама увидела опаленные Сашкины брови и чуб, то тут уже начались и слезы и причитания.

Ленькина мама тоже осмотрела сына, но в солидарность с Сашкиной мамой они обе причитали:

– Что же вы с собой творите! Вас же убить могло!

Подзатыльники, обнимания и слезы все перемешалось.

Соседи, когда поняли, что «монтеры» достаточно наказаны, разошлись.

А женщины, обняв своих чад, развели их по домам.

Вечером мама отчитывала Леньку:

– Сколько раз я тебе говорила, займись чем-нибудь?

На что тот только бубнил:

– Ну чем еще заниматься? В магазин я сходил, огород полил, с Тайгой побегал, а что дальше делать? Хотел на Зею сбегать, но тут Сашка попался.

– Хватит сваливать все на других! – прервала Леньку мама, – Сам во всем виноват, – а потом вспылила, – Что за характер! Он всегда ищет крайних. Лишь бы его не трогали, – потом, немного подумав, решила, – Хорошо. Папа приедет. Я ему все расскажу. Пусть он придумает, чем тебя занять. А то точно…., – она покачала головой, – Или ты кого-нибудь взорвешь или спалишь, – она решительно встала из-за стола и ушла к себе в спальню.

Ленька немного поежился. С папой разговор мог пойти только двумя путями. Или он врежет оплеуху, или посадит Леньку перед собой и долго-долго будет вести с ним душещипательную беседу.

Последний вариант был более тягостным. Потому что приходилось прикидываться виноватым, соглашаться, во всем поддакивать, даже если и не согласен в глубине души, и тяжко вздыхать, изображая полное раскаяние.

На следующий день из командировки приехал папа. Он был в приподнятом настроении, счастливый и довольный, что наконец-то добрался до дома.

Папа, как всегда, всех обнял и расцеловал. Потом помылся и ушел на работу. Вернулся он поздно. Они с мамой о чем-то долго разговаривали в спальне, а потом вышли и все сели за стол.

Чаепитие продолжалось долго, потому что папа по давней привычке читал вслух своим сыновьям книгу. На этот раз это был «Таинственный остров» Жюль Верна.

Хотя Ленька уже читал «Таинственный остров», но при папином чтении все эти приключения воспринимались как-то по-новому, более интересными и захватывающими.

Вовка с Андрюшкой еще не слышали эту книгу и внимательно слушали, затаив дыхание.

Закончив очередную главу, папа осмотрел сыновей через очки и многообещающе произнес:

– Ну, а что будет дальше, мы узнаем завтра. А теперь – всем спать, – братья неохотно поднялись и поплелись в ванную, а Леньку папа подозвал к себе:

– Слышишь, Леньчик мой дорогой, придется тебе чем-нибудь заняться, – он испытующе посмотрел на сына.

Ленька весь день ждал этого разговора, но никак не мог предположить, что он начнется именно так. Поэтому, в нерешительности он только и смог ответить:

– Пап, ну чем тут заняться? Я не знаю чем. В лагерь мне еще рано ехать, лагерь начинался только через 10 дней. Что я тут 10 дней буду делать? Надоело мне все… Даже читать надоело, – Ленька привел свой последний аргумент.

Папа немного подумал и решительно сказал:

– Хорошо. Завтра с утра я кое-что выясню и отправлю тебя в топографическую партию к Сашкиному отцу. Сашка заодно с тобой тоже туда поедет. Об этом меня просит и тетя Галя. Хватит вам тут баклуши бить. А там будете хоть при деле и займетесь чем-нибудь толковым. Почувствуете, как золото добывается, – а потом немного усмехнулся и добавил, – Мошка с комарами вам там будут самыми лучшими учителями.

Таким решением Ленька был несказанно доволен.

Он вновь лег спать на веранде, но долго не мог заснуть, ворочаясь и представляя себе тайгу, поросшие соснами сопки и приключения, которые его ждут. С этими мыслями он незаметно заснул.

Утром, когда Леньке еще спал, папа ушел на работу.

До обеда он опять маялся, переделав все дела по дому, чтобы как-то ускорить время, но оно тянулось невероятно долго.

В обед, как всегда бодрый и улыбающийся, пришел домой папа.

Увидев его еще на улице, Ленька выскочил к нему с вопросами, которые все утро раздирали его голову:

– Пап! Ну что? Ты узнал что-нибудь про тайгу?

Папа похлопал сына по плечу, заглянул в глаза и бодро ответил:

– Конечно! Все узнал, – он даже радостно рассмеялся, видя Ленькино нетерпение, – Завтра вы с Сашкой уезжаете на Золотую Гору! Утром за вами заедет машина и отвезет вас в аэропорт, а оттуда, на самолетике, – он изобразил руками на каком именно самолетике, – Вы уже полетите в город Зею.

Папа немного перевел дух и продолжил:

– Там вас встретит машина и отвезет в нашу гостиницу. Переночуете там, а уж утром двинетесь на Золотую Гору. Туда пойдет машина со снабжением и доставит вас туда. Там вы переночуете, а утром поедете на прииск, который находится в десяти километрах. Называется он Комсомольск и стоит он на речке Хугдер.

Папа еще раз усмехнулся, сгробастал Леньку, крепко прижал его к себе и, уже шутя, продолжил:

– Есть у нас Комсомольск-на-Амуре, а это будет вам Комсомольск-на-Хугдере. Будете там новую жизнь налаживать.

Они вдвоем вошли во двор, где их встретила мама. Она молча смотрела на папу с Ленькой. Наверное, она была уже в курсе всех событий, потому что загадочно улыбалась.

– Давайте, мужички, проходите. Обед на столе, а я уже побежала, – она озабоченно посмотрела на часы, – Перерыв уже заканчивается.

Папа привлек к себе маму и нежно поцеловал ее:

– Не переживай, родная. Все у него будет хорошо. Смотри, какой у нас парень вымахал! – он потрепал Леньку по непослушным вихрам и прошел на кухню.

Мама тут же ушла. Дисциплина в тресте была строгая, опаздывать было нельзя. А папа с Ленькой сели за стол обедать.

Рядом пристроились и Вовка с Андрюшкой. Все ждали продолжение папиного рассказа.

Первым не выдержал Ленька:

– Пап! А что там надо делать в этом Комсомольском?

– Известно что, – съев несколько ложек, продолжил папа, – Вы же куда едете?

– Куда, куда? – не поняв вопроса, переспросил Ленька.

– В топографическую партию вы едете. А что делает эта партия? – папа вновь сделал паузу, – Она обследует территорию и составляет ее карту. Сашкин отец в этой топографической партии как раз и работает топографом. Будете под его присмотром. Партия неплохая, мужиков там не очень много. Сейчас набрали хороших работяг. Начальник партии вас оформит разнорабочими.

Папа вновь весело посмотрел на Леньку:

– Так что, даже денежку заработаешь, – а потом уже серьезно продолжил, – В том районе, в той долине, где вы будете работать, очень много золота, и мы планируем добывать его, в ближайшем будущем…, – он вновь усмехнулся, – Лет через 10—15 запустим туда драги. Вот тогда-то и посмотрим, что вы там наработали.

Ленька ловил каждое папино слово. Ему было все интересно. Чем больше рассказывал папа, тем больше у него возникало вопросов.

Папа, как будто почувствовал, что Ленька сейчас завалит его вопросами и упреждающим жестом руки прервал весь ход его мыслей.

– А остальное – все узнаете завтра, – как каждый вечер, прекращая свое вечернее чтение, сказал он, – Сегодня ваша задача состоит в том, чтобы собраться и докупить то, без чего нельзя обойтись в тайге.

Ленька сразу же побежал к Сашке, но тот уже все знал.

Сашка был серьезен и складывал, необходимые ему вещи, в рюкзак.

Он хоть и был на год младше Леньки, но в тайге с отцом уже бывал не раз.

Сашка радостно встретил Леньку словами:

– Ну что? Завтра улетаем?! Как я ждал этого дня! Если бы не твой отец, то пришлось бы ждать еще неизвестно сколько, а то и в лагерь можно было загреметь на вторую смену.

– Но, не поехали же в лагерь! – Ленькиному восторгу не было предела, – Ты мне лучше расскажи, что лучше с собой взять, – попросил он Сашку.

Сашка тут же изобразил озадаченный вид:

– Вообще-то робу нам выдадут в партии….

– Какую робу? – перебил его Ленька.

На что Сашка еще серьезнее ответил:

– Не гони. Я тебе сейчас все покажу и расскажу, – и он принялся перечислять:

– Энцефалитки и брюки нам там дадут. Болотники и кирзачи тоже. А вот остальное, надо брать с собой, – он начал загибать пальцы, – Свитера… Лучше пару. Рубашки простые и байковые. Тоже по несколько штук. Туфли не бери. Негде будет там выпендриваться. Лучше взять кеды. У тебя же китайские есть, – Ленька кивнул в знак согласия головой, – Вот их и возьми. Пару полотенец и трусы с носками. Носок много не бери. Несколько пар хватит. Возьми лучше байковой материи на портянки.

От слов о портянках, у Леньки засосало под ложечкой. Хорошо, что он уже научился их наворачивать на ноги, а то бы стыда можно было не обобраться среди мужиков.

Когда он с одноклассниками ходил в походы или на рыбалку, то их одеждой всегда были кирзовые сапоги и телогрейки. Это был даже какой-то шик среди мальчишек. Полурастегнутая телогрейка и кирзовые сапоги, голенища которых были завернуты наполовину. Маме такой его вид очень не нравился. Она всегда говорила об этом Леньке и требовала, чтобы он не брал пример у заезжих бичей. Но эти ее возражения еще больше подстегивали Леньку одеваться так, как одевались все пацаны в округе, чтобы не выделяться и не выглядеть папенькиным сынком.

Ленька выслушал Сашкины советы, посмотрел, как он самостоятельно укладывал рюкзак и убежал к себе домой.

Он тут же позвонил маме. Та сразу подняла трубку:

– Мам! Мне нужны деньги! – сообщил он маме.

Обычно он всегда их просил, зная, что в доме лишних денег не бывает и просто так деньги не даются. Для того, чтобы их дали, нужна была веская причина.

Но сейчас мама даже не спросила о причине, по которой Леньке срочно понадобились деньги. Наверное, она и сама знала, что сыну надо совершить необходимые покупки. Поэтому спокойно ответила ему:

– В моем кошельке возьми пять рублей и купи то, что тебе будет нужно в дороге и на работе. Когда я приду с работы, то я помогу тебе собраться.

Ленька был безумно рад, что не услышал дополнительных и навязчивых вопросов и что ему ничего не надо было объяснять. Он только кратко сказал в трубку телефона:

– Хорошо, мам. Спасибо, мам, – и кинулся к маминому столику, в котором лежали деньги.

Взяв пять рублей, он выбежал со двора и помчался в ближайший магазин с галантереей и тканями. Продукты в доме были. Поэтому он о них не волновался. Мама сама их положит.

Вернувшись из магазина, он разложил на своей кровати все, что ему, по его мнению, и по советам Сашки, могло бы понадобиться в ближайшие два-три месяца.

Сборы заняли не так уж и много времени, поэтому до прихода мамы надо было еще чем-то заняться.

Он крикнул во двор:

– Вовка!

Его средний брат сразу же откликнулся:

– Чего тебе?

– Иди сюда! Мне тебе надо кое-что сказать.

Через пару минут Вовка недовольно просочился в комнату к Леньке. Он был насторожен. Ленька просто так не позовет. Или пендюля даст или подзатыльника. Поэтому от всех этих неприятностей надо было быть как можно подальше.

Вовка остался в проеме двери, с опаской наблюдая за Ленькиными действиями, но тот дружелюбно поманил его к себе:

– Иди сюда. Садись, – он указал на второй стул около письменного стола.

Вовка бочком прошелся по комнате и присел на краешек стула, ожидая очередной пакости со стороны Леньки. Кто его знает, что у того творится в башке? Может быть, за этим добродушным видом старшего брата притаилась какая-то угроза?

Вовка ожидал всего, но не этого. Ленька вытащил из стола тетрадку, ручку и стал писать, приговаривая:

– Смотри сюда, доцент долбаный, и запоминай. Если не будешь делать того, что я тебе сейчас напишу, то приеду – прибью. Понял? – это он уже спросил громче и строже.

Вовка моментально пригнулся, ожидая подзатыльник, но его не последовало. Брат нагнулся над тетрадью и начал писать, приговаривая:

– С утра кормить кролей травой и зерном. Вечеров для них косить траву. Опилки, если закончатся, сходишь и возьмешь на пилораме. Чтобы в сарае была чистота! Понял! – Вовка в очередной раз пригнулся. Но подзатыльника вновь не последовало. И тогда он в знак согласия кивнул головой.

– Тайгу кормить утром и вечером, в вольере убирать и по вечерам бегать с ней. Понял? – Ленька вновь грозно посмотрел на пригнувшегося Вовку.

– Понял, – уже спокойно ответил Вовка.

– Хорошо, что понял, – вздохнул Ленька, – Андрюшке тоже дай работу. Нечего ему без дела слоняться. А если слушаться не будет, то дай ему трендюлей. Понял?

– Понял, – уже вальяжно ответил приборзевший Вовка.

Но, не надо ему было так быстро расслабляться. Подзатыльник последовал молниеносно. У Леньки была хорошая реакция. Он был одним из лучших боксеров города.

Но Ленька не обратив внимания на Вовкины страдания, и наставнически продолжал:

– Я тебе тут все написал, – Ленька ткнул ручкой в тетрадь, – А если, что будет не так… Приеду. Прибью, – и он сунул Вовке под нос свой жесткий кулак.

Вовка начал понимать, что «инструктаж» подходит к концу, поэтому мирно соглашался:

– Лень, да все будет в полном порядке, все будет хорошо, ты не волнуйся, – тихо бубнил он.

Ленька довольный, что он завершил на сегодня все свои дела, царским жестом махнул Вовке, чтобы тот исчез.

Тот сразу и растворился. Но, через некоторое время со двора послышался рев Андрюшки и истошные крики кур и петуха. Это Вовка так вымещал на них перенесенные страдания.

Но Леньке было не до того. Он ждал маму, которая должна была проверить его вещи.

После того, как мама вернулась с работы, она немного отдохнула и позвала Леньку:

– Лень! Ты где?

– Тут я мам, в комнате, – тут же ответил Ленька, не решавшийся тревожить маму. Мама всегда после работы ложилась, чтобы отдохнуть после приема таблеток.

Но мама сама вышла из спальни и предложила Леньке:

– Ну, давай показывай, что ты там собрал, – и прошла в детскую спальню.

На кровати у Леньки лежали собранные им вещи. Мама внимательно перебрала все, что так старательно отбирал Ленька, и кое-что убрала из этой кучи, а потом положила туда еще пару рубашек и похвалила Леньку:

– Что тебе сказать? Молодец. Все правильно собрал. Ничего лишнего, – а потом с интересом посмотрела на сына, – Наверное, с Сашкой советовался?

– Конечно, – сознался Ленька. Что уж тут было скрывать? – Он себе тоже столько же положил. Ведь он же не первый раз с отцом едет.

– Конечно, не первый, – согласилась мама, – Тетя Галя его выдрессировала, – тут же усмехнулась она, а потом добавила, – Складывай все в рюкзак. Скоро папа придет. Ужинать будем.

Рюкзак был на четверть пустой, но когда Ленька приподнял его, то почувствовал, что в нем было килограммов десять.

Вскоре с работы вернулся папа. Он ласково потрепал Леньку по голове, о чем-то переговорил с Вовкой и Андрюшкой и они все вместе сели за стол.

Он поинтересовался у Леньки:

– Ну, как сборы?

На что мама вместо Леньки ответила:

– Молодец он. Они с Сашкой все обсудили и поэтому он сам собрался. Самостоятельный он у нас, – мама ласково посмотрела на Леньку.

Папа, посмотрев на него, перевел взгляд на братьев:

– Ленька уедет… А кто будет выполнять его обязанности? Мама, что-ли? Ей и так хватает забот с моими командировками….

Братья в один голос опровергли папины опасения:

– Ленька нам уже все рассказал, – заверил Вовка папу, – Он мне все даже в тетрадку записал.

– Да ты что? – удивился папа, – Даже в тетрадку? – а потом окинул взглядом оживившихся братьев, – Надеюсь, что мирным путем он, – папа указал на Леньку глазами, – Все это вам рассказывал?

– Конечно! – братья честно уставились на папу.

– Хотелось бы верить, – в голосе у папы проскочила доля сомнения, – Но, будем надеяться, что без Леньки дом не развалится.

На эту шутку все дружно рассмеялись, а потом папа достал «Таинственный остров» и, прочитав одну главу, произнес обычную фразу:

– Ну, а том, что было потом, мы узнаем завтра.

Мальчишки подошли к маме. Она их обняла и по очереди расцеловала со словами:

– Спокойной вам ночи, мои хорошие.

Папа погладил их по головам и, ласковым шлепком направил к спальне, а сами они с мамой, остались на кухне допивать чай.

Ленька отправился на веранду, улегся на раскладушку, но сон к нему не шел. Он долго ворочался, вспоминая прошедший день и с мыслями о том, что будет завтра, в конце концов, крепко заснул.

А утром приехал папин шофер на «УАЗике». Папа сделал несколько фотоснимков отъезжающих работяг у порога дома, а мама с тетей Гале расцеловав их, почему-то украдкой смахивали слезы.

Аэропорт представлял собой белое оштукатуренное здание с небольшим залом ожидания и кассой в дальней его части. Чтобы сказать что-нибудь в кассу, надо было согнуться в три погибели. Это и сделал шофер дядя Витя.

Он наклонился к маленькому зарешеченному окошку, и заискивающе произнес:

– Девушка, родная, а рейс на Зею будет вовремя?

Из окна послышался, чуть ли не рык тигра:

– А тебе-то что?

– Билеты тут, на этих мальцов – он указал пальцем на Леньку с Сашкой, – Были директором заказаны.

Рык сменился на хрипловатый женский голос:

– Так давай сюда их документы.

Дядя Витя обратился к мальчишкам:

– Давайте свои документы сюда.

Леньке мама его свидетельство о рождении положила в небольшую коробочку, которая была в боковом кармане рюкзака.

Ленька поставил рюкзак на пол и, достав коробочку, передал дяде Вите свое свидетельство. Сашка сделал тоже самое.

Дядя Витя передал в щели решетки документы мальчишек, и они принялись ждать дальнейшего решения своей судьбы.

Ждать пришлось не больше пяти минут.

Из-за решетки раздался приятный женский голос:

– Берите билетики для мальчиков. Самолет будет отправляться через полчаса. Их проведут к борту. А сейчас, пусть они пройдут в зал ожидания.

Взяв билеты, дядя Витя махнул пацанам рукой и мальчишки, взвалив рюкзаки, пошли за ним.

Выйдя из здания вокзала, они осмотрелись.

Видя, что мальчишкам делать нечего, дядя Витя посоветовал им:

– Вы пока тут походите. Посадка начнется только через полчаса. А я пока тут, в тенечке, покурю, а рюкзаки можете оставить здесь, – и он прошел к ближайшей скамейке.

Напротив аэровокзала находилось здание с обшарпанной штукатуркой. Над входом в него была прилеплена вывеска, по которой можно было понять, что там находится столовая. Но, в надписи у вывески, у буквы «Л» кончик был стерт, и получалось, что там находится «стоповая».

Посмотрев на эту вывеску, мальчишки рассмеялись, но пошли в эту стоповую.

Внутри было прохладно и тихо. Они подошли к застекленному прилавку и принялись рассматривать, что там находится.

За стеклом стояли какие-то салаты и пирожки.

Сашка поинтересовался у дородной тетеньки в белом чепчике:

– А с чем у Вас пирожки?

Тетенька не спеша повернулась к мальчишкам и, внимательно осмотрев их, изрекла:

– Что? Не видишь что-ли, что там написано? Или зенки повылазили? – вся эта фраза была произнесена на одной ноте пренебрежения к недостойным покупателям, и ни один мускул на лице тетеньки даже не пошевелился.

Сашка приник к стеклу витрины и с трудом рассмотрел замасленную и расплывшуюся надпись на этикетке.

– О! С мясом! – он посмотрел на Леньку, – Будем брать?

Хотя Ленька хорошо поел дома перед отъездом, но перед тетенькой было стыдно ударить в грязь лицом, поэтому он кивнул головой Сашке:

– Буду. Два.

Тогда Сашка, повернувшись к дородной тетеньке и заискивающе попросил:

– А дайте нам, пожалуйста, четыре этих пирожка и по стакану компота, – и он указал на блюдо с пирожками за стеклом прилавка.

Тетенька, не взглянув на Сашку, достала четыре пирожка с прилавка и, шмякнув их на кусок какой-то бумажки, не торопясь завернула ее.

– Давай 28 копеек, – небрежно сказала она Сашке.

Ленька с Сашкой порылись в карманах и собрали необходимую мелочь, а потом, взяв пирожки и компот, отошли от прилавка и присели за дальний столик.

Тошнотики оказались холодными и жесткими, а компот кислый и не сладкий.

Ленька выковырял из тошнотиков мясо и попробовал его. Но там кроме какой-то слизи и жил ничего не было. Компот он только попробовал, а когда почувствовал вкус кислятины, отодвинул его от себя.

Сашка непроизвольно повторил все Ленькины манипуляции и они, недовольно посмотрев друг на друга, рассмеялись:

– Неважно получается начало нашего путешествия, – горько улыбаясь, сказал Ленька.

– Да… жаль, – протянул Сашка.

– Чего жаль? – не понял Ленька.

– Да, 28 копеек жаль, – так же грустно продолжил Сашка.

– В следующий раз будем спрашивать, свежие пирожки или нет, – посоветовал сам себе Ленька.

Но, не успели они «насладиться» прелестями стоповой, как туда заглянул дядя Витя.

– Чего сидим? Кого ждем? Быстро на посадку! – чуть ли не прокричал он мальчишкам, – Я уже сбился с ног, в ваших поисках!

Буфетчица, увидев дядю Витю, расплылась в улыбке:

– Твои, что-ли? – кивнула она на мальчишек.

Дядя Витя громко подтвердил:

– Конечно. Вот поручили директорских сынков в самолет посадить.

– Так что же они мне об этом раньше не сказали? – всплеснула руками буфетчица, – Я бы им свеженьких пирожков дала.

Она наклонилась под прилавок и достала блюдо с пирожками, от которых шел пар и распространялся божественный аромат. Она тут же завернула их в кулек из плотной бумаги и передала дяде Вите.

Взяв у нее из рук пирожки, он спросил:

– Сколько за них, Тань?

– Бери, бери, – щебетала буфетчица, – Они уже за все заплатили.

Дядя Витя пожал плечами:

– Ну, спасибо тебе за свеженькие. В следующий раз рассчитаюсь…

– Буду ждать тебя, Витенька, – так же щебетала буфетчица, – Ты уж не забывай нас. Заходи почаще.

Дядя Витя хитро подмигнул:

– Воспользуюсь предложением, Танюша. Жди скоро в гости, – и он, подтолкнув мальчишек к выходу, выскочил с ними на площадь.

Шлагбаум в заборе, огораживающим взлетное поле, был открыт, и пассажиры уже выходили к самолету.

Мальчишки, подхватив рюкзаки, одними из последних вышли на летное поле. Дядя Витя догнал Леньку и всучил ему кулек с пирожками:

– Держи привет от тети Тани, – хохотнул он.

Пирожки приятно грели Ленькину руку через плотную бумагу.

Дядя Витя вернулся за штакетник забора и оттуда помахал рукой мальчишкам, которые уже подошли к самолету.

На взлетном поле стоял единственный самолет Ан-2, в народе прозванным «кукурузником». Его двигатель работал, так громко, что кроме гула мотора ничего не было слышно. С непривычки заложило уши.

С земли к самолету была приставлена небольшая алюминиевая лесенка, возле которой стояла девушка в форме. Она посмотрела на билеты, протянутые мальчишками, и сделала разрешающий жест на посадку.

Справа от двери находилось какое-то помещение, в которое мальчишки поставили рюкзаки.

С обеих бортов было по четыре круглых иллюминатора, а под ними тянулись скамейки.

Мальчишки устроились на них и с интересом смотрели, как самолет готовиться к взлету.

Оба пилота уже были в кабине и переключали какие-то тумблеры. Из кабины вышел дядечка с бумагами и, закрыв за собой дверь, прошел мимо них к выходу.

Все было непривычно. Двигатель натужно загудел, и самолет сдвинулся с места.

Ухватившись за поручни и повернувшись боком к иллюминаторам, мальчишки с любопытством смотрели в них.

Самолет разбежался по грунтовой полосе аэродрома и оторвался от земли.

Он поднимался все выше и выше, так что внизу сразу стали видны город и река Зея, как на ладони. Там можно было разглядеть пляж, на котором Ленька купался с Тайгой, а потом пошли леса, сопки, какие-то небольшие деревушки. Все с высоты выглядело маленьким и игрушечным.

От рева мотора заложило уши. Так что если Леньке или Сашке надо было что-то сказать, они наклонялись друг другу и изо всех сил кричали на ухо. Тогда хоть что-то можно было расслышать.

Атмосфера полета, шум мотора необычность обстановки вызывали состояние восторга и неописуемой радости. Крепко держась за поручни, мальчишки глазели в иллюминаторы, стараясь не пропустить любую мелочь.

Хотя Ленька и раньше летал с папой на самолетах, но это были Ил-18 или Ту-134.

В прошлом году они из Москвы прилетели в Благовещенск, когда папу направили работать в «Амурзолото».

Непроизвольно в памяти у Леньки всплыли воспоминания, как они летели на Ил-18. Но там была тишина, по сравнению с грохотом, стоящим в Ан-2 и за время полета их несколько раз кормили, постоянно разносили воду и соки, а здесь приходилось крепко держаться за поручни и справляться с ощущениями падения, когда самолет иной раз нырял в воздушные ямы.

В Октябрьском самолет приземлился. Пассажирам разрешили выйти на взлетное поле, и побродить полчаса.

Одни пассажиры вышли, другие зашли, и самолет вновь полетел. Через час опять была посадка, но это уже была конечная. Самолет прилетел в город Зея.

На грунтовой полосе, содрогаясь всеми своими фибрами, он так трясся, что была опасность прикусить язык. Поэтому во время посадки и руления к вокзалу, мальчишки молчали.

Мотор был выключен и от непривычной тишины в ушах стояли пробки.

Перед вылетом из Свободного, дядя Витя сказал, чтобы они выходили на взлетное поле и там их встретит дядечка, который и отвезет их в гостиницу.

Подхватив рюкзаки, мальчишки побрели к заборчику, огораживающий летное поле.

Было очень жарко. Ленька был в свитере. Так что пришлось его сразу снять, и он остался в одной рубашке.

В самолете-то было прохладно. В свитере там было в самый раз, а тут невероятно палило солнце, так что совсем не чувствовалось, что они были на севере Амурской области.

Подойдя к забору, мальчишки увидели, что там стоит какой-то дядечка и машет им рукой.

Когда мальчишки подошли к нему, то он сразу спросил их:

– Вы что ли от Владимира Даниловича?

Мальчишки утвердительно закивали головами, потому что после грохота мотора они наполовину оглохли.

– Вы Макаров и Фролов? – едва расслышали мальчишки.

– Да, – заорали они в один голос.

– Оглохли что ли? – мужчина рассмеялся, – Ничего. Скоро это пройдет. Ну, пошли. Вон видите, машина стоит?

Мальчишки уже не стали орать, а только в знак согласия закивали головами.

– Вот к ней и пойдем, – как будто издалека они услышали его голос.

Через двадцать минут они подъехали к какому-то зданию барачного типа из катаных бревен и высокой крышей. Вокруг этого здания росли огромные сосны, создающие спасительную тень. От распаренной земли шел аромат прелых иголок и еловой смолы.

Оказалось, что это гостиница. Дядечка провел мальчишек к администратору.

Она сидела у себя в небольшом кабинетике и задумчиво изучала журнал «Работница».

Дядечка, встретивший мальчишек, свободно зашел к ней в кабинет, вольготно устроился за столом и приказал:

– Вот два архаровца переночуют тут, а завтра Васька с Золотой горы их заберет и доставит туда. Они здесь только переночуют, – для надежности повторил он, – Надо за ними пронаблюдать, чтобы они никуда не свистанули, а то черт его знает, что у них там на уме, – уже немного потише сказал он администраторше.

Та, внимательно выслушав приказ, всполошилась не на шутку:

– Да не волнуйтесь Вы, Иван Денисович. Все будет нормально. Мы тут с них глаз не спустим. Они все время будут у меня, как на блюдечке, – она строго глянула на мальчишек.

– Это приказ самого Владимира Даниловича, – Иван Денисович поднял указательный палец над головой.

Администраторша ещё пуще прежнего закивала головой в знак согласия, подскочила с места, готовая тут же приступить к приказу «самого Владимира Даниловича».

Успокоенный Иван Денисович ушел, а администраторша тут же повела мальчишек показывать место, где они должны будут провести ночь.

– Пойдемте мальчики, – елейно лепетала она, – Сейчас я вам тут все покажу. Меня зовут Нина Петровна. Можно просто Петровна. Вы всегда меня можете здесь найти. Если что надо будет или, не дай Бог, кто обидит, то немедленно бегите ко мне. Я этим бичуганам покажу, – она потрясла перед собой своим внушительным кулаком.

Это она уже произнесла угрожающе. Так что бичуганы должны были опасаться Петровны.

Ленька с Сашкой прошли в комнату за ней.

Там стояло десять коек. Скорее всего, раньше это была не комната, а какой-то зал, переоборудованный в гостиничный номер.

Людей в комнате не было. Две койки были заправлены, а по остальным было видно, что люди только что встали с них и куда-то ушли. Постели были примяты и только небрежно прикрыты одеялами.

Петровна указала мальчишкам на две заправленные койки:

– Вот эти коечки и будут вашими, – ласково произнесла она, – Так что, ребятки, давайте, устраивайтесь здесь до завтрашнего утра, – и она собралась уходить.

Но тут, что-то вспомнив, повернулась к мальчишкам.

– Вы же, наверное, голодные? – она уже с заботой посмотрела на своих юных постояльцев, – Вам надо будет покушать. У нас тут рядом есть небольшая столовка. Вы туда сходите и поешьте. Там все очень дешево. Деньги-то у вас есть? – она еще раз по-матерински оглядела мальчишек.

– Есть, есть, – в один голос ответили мальчишки.

Мама дала Леньке пять рублей, да и у Сашки был трояк.

– А где эта столовая? – поинтересовался Ленька.

Он уже чувствовал голод. Пирожки, которые им в аэропорту Свободного дала буфетчица, давно уже были съедены. Поэтому кушать сильно хотелось.

– Так это тут рядом, – уже веселее заговорила Петровна, – Выйдете из гостиницы, повернете налево и там, метров через пятьдесят, и увидите эту столовую, – она еще раз посмотрела на мальчишек и, убедившись, что они ее поняли, плавно выплыла из комнаты.

Засунув рюкзаки под кровати, мальчишки вышли из гостиницы.

После прохлады внутри здания, на улице чувствовалась жара.

Столовая, и в самом деле, оказалась недалеко. Она располагалась в небольшом, светлом помещении. В глубине зала был стол для раздачи, а напротив него стояло несколько столиков.

Есть хотелось очень сильно, поэтому мальчишки особо и не выбирали блюда. Молодая женщина в белом переднике и шапочке с интересом посмотрела на них и спросила:

– Что будете кушать, ребята?

Ленька на такое обращение не обиделся. Ребята, так ребята… Главное, это то, что здесь можно будет поесть.

Он попросил налить себе борща, а в другую тарелку положить гречневую кашу с котлетой и с подливкой. Сам себе он налил стакан тягучего темно-желтого компота и взял несколько кусков хлеба.

Мелких денег у Леньки не было, и он положил на прилавок перед кассиром пять рублей. Кассирша с интересом посмотрела на него, повертела в руках Ленькину пятерку и выбила чек.

Оказалось, что обед стоил 75 копеек.

Сложив сдачу в кошелек, который Леньке дала мама, он отошел к одному из столов и присел за него. Сашка сел рядом и они с жадностью накинулись на свежую еду.

Борщ и каша с котлетой оказались очень вкусными, а компот сладким и от него шел приятный яблочный аромат.

Уничтожив содержимое тарелок, мальчишки откинулись в изнеможении на стульях.

К ним подошла молодая женщина с приветливым лицом:

– Ну что, ребятки? – глубоким грудным голосом спросила она, – Наелись?

– Ага, – у ребяток только и хватило сил на такой однозначный ответ.

– Ну, вот и молодцы, – добавила она, собирая тарелки со стола, – А я посмотрю, так вы не наши, не Зейские, – она вновь с любопытством оглядела ребят.

Сашка оказался смелее, и первый вступил в разговор:

– Мы из Свободного, только что прилетели.

– Понятно…, – протянула женщина и тут же вновь спросила, – И куда же это вы в одиночку направляетесь?

– Завтра на Золотую Гору поедем, – продолжил разговор Сашка, – Нам Иван Денисович сказал, что завтра Васька нас туда отвезет.

– А, Васька, – как будто что-то вспомнив, протяжно сказала женщина, – Он уже пообедал, а сейчас поехал на склады забирать последнее снабжение.

Эта женщина, наверное, все тут знала и поэтому Ленька спросил:

– А до Зеи далеко идти?

– Нет, – знающе ответила женщина, – Тут немного пройдете по переулку, – она махнула рукой направо, – И выйдете на Набережную. Там и Зею увидите, – она тут же взглянула на ребят, – А что вы там, на Зее собрались делать? Уж часом, не купаться ли вы там замыслили?

– А что? – в один голос воскликнули ребята, – Мы только посмотреть хотим, какая она тут у вас Зея. У нас в Свободном, мы вчера в ней купались.

– Нормальная у нас Зея, – уже недовольно выговаривала им женщина, – Но только быстрая и холодная. Не вздумайте туда лезть! – это она уже твердо произнесла и отошла от стола.

А потом вновь подошла и предупредила:

– В парк можете зайти. Там сейчас тихо и хорошо. Но вечером туда не ходите. Там вечерами неспокойно. Понапиваются там бичи и лезут до всех….

Мальчишки с пониманием посмотрели на нее. А женщина, убедившись, что ее поняли эти незнакомые ребята, ушла за прилавок раздачи.

Сытые и довольные, мальчишки вышли из столовой.

В небольшом раздумье они остановились и Сашка, как раньше бывавший в Зее, решил:

– Пошли туда, – он махнул рукой вправо, – Тетка показала, что река там.

Они и двинулись по неширокой пыльной улочке. Прошли гостиницу, а потом и парк, про который говорила женщина из столовой.

О том, что это парк доказывали высокие сосны и забор из штакетника, который их огораживал, на входе в него были вкопаны ворота, на которых было написано: «Добро пожаловать».

В парке было много высоченных сосен и лиственниц, которые тут, наверное, росли с незапамятных времен. По какой-то причине их не вырубили, а только огородили забором.

Мальчишки прошлись по дорожкам парка, устланным ковром из опавших иголок, и направились дальше, к реке.

Пройдя еще немного, они вышли на Набережную, за которой и была видна Зея.

Наверное, весной Зея разливалась широко, потому что сейчас воды ее неслись где-то вдалеке, настолько она обмелела, а галька, обмытая прежними разливами, начиналась от улицы метров через тридцать. По ней мальчишки и пошли к воде.

Подойдя, они присели на корточки и окунули ладони в воду. Течение в реке было сильное, а вода холодной. Тут Сашка вдруг предложил:

– Давай искупаемся?

Ленька в недоумении посмотрел на него:

– Ты что? Забыл, что тетка из столовой сказала? Смотри, какое течение. Нас же унесет мигом. Это мы в Свободном купаемся. Там течения на пляже нет, а тут смотри, что твориться.

– Ну, ладно тогда, – недовольно согласился Сашка.

Мальчишки еще немного постояли на берегу. Поразвлеклись тем, что пускали «блинчики» по вроде, а когда это все надоело, то собрались уходить. Но тут, чуть ниже по течению, они заметили нескольких мужиков, которые сидели на камнях.

На большом валуне у них было выставлено несколько бутылок водки с закуской. Мужики, по всей видимости, сидели здесь уже давно, потому что рядом уже валялось несколько пустых бутылок. А когда мальчишки проходили мимо них, то слышали их бессвязную пьяную речь.

Ленька потянул Сашку за рукав:

– Пойдем отсюда. Говорила же Петровна, чтобы мы ни с кем не связывались.

– Точно, пошли, – согласился Сашка, – Черт его знает, что у них на уме.

И тут, один из «отдыхающих» поднялся и, слегка покачиваясь, побрел к воде.

Кто-то из друзей попытался его остановить:

– Колька! Стой! Вода холодная, – пьяным голосом прокричал он, – Куда ты?

– Сейчас, охолонусь немного, – ответил на предостережение пьяный мужик.

Он снял брюки, при этом, чуть не упав на камни, а потом неуверенно ступил в воду, поскользнулся на камнях и грохнулся в нее.

Собутыльники от такого зрелища расхохотались:

– Охолонулся! Ну, дает! Во, дает! Смотри! Не утони, на этой мелкоте! – хохотали они над попытками своего друга искупаться.

Мужик в воде попытался подняться но, наверное, камни на дне были скользкие, и он вновь грохнулся в воду, вызвав очередной восторг у своей компании.

Но тут началось что-то неожиданное.

Мужик вновь захотел встать на ноги, но встать он на них не смог, хотя, судя по его мускулистой фигуре, он был очень силен. Его начало тянуть течением на середину реки. Чем больше он сопротивлялся и беспорядочно махал руками, тем дальше течение уносило его на стремнину.

Тут мужик уже начал орать:

– Помогите! – но голос его едва слышался из-за шума реки.

Собутыльники поняли, что с их другом происходит что-то неладное и повскакивали со своих мест с криками:

– Колька! Стой! Греби сюда!

Но течение уносило все дальше и дальше незадачливого Кольку. А мужики, хоть и сильно пьяные, сорвались с места и кинулись по берегу за своим приятелем. Его уже отнесло метров на восемьдесят, где был крутой поворот реки.

Ленька с Сашкой непроизвольно тоже побежали за мужиками. Было видно, что Колька прикладывал невероятные усилия, чтобы выбраться из стремнины.

Стало заметно, что движения его рук стали более равномерными, взмахи более четкими, но течение реки все равно несло его и несло.

Вдруг, на самом крутом месте поворота реки, мужика вынесло со стремнины и выкинуло в заводь, а через несколько минут он и сам выбрался на берег.

Видно было, что силы его совсем оставили и на берег он уже выбирался на четвереньках, а потом безвольно лег на траву и не отвечал на крики пьяной братии.

Что только они там не орали. В основном все матами, но можно было разобрать, что они хотели раздобыть лодку, чтобы привезти обратно незадачливого пловца Кольку.

Увидев, что Кольке ничего уже не угрожает, ребята решили вернуться в гостиницу.

– А ты хотел купаться здесь, – съехидничал Ленька, глядя на Сашку.

На что Сашка только и смог выдавить из себя несколько междометий.

Во время бега по берегу, мальчишки потеряли переулок, из которого они вышли на Набережную. Они шли по течению реки вверх, пытаясь хоть как-то вспомнить, откуда же они вышли. Но тут Леньку осенила мысль:

– Так там же парк был! Там же сосны были огромные!

– Точно! – подтвердил Сашка, – Их далеко видать.

Он покрутил головой и указал пальцем на спасительную шапку высоких елей:

– Вон они, – это он уже кричал в восторге.

Оказывается, они вниз по реке пробежали не восемьдесят метров, а намного больше.

Они вышли на Набережную и вдоль нее пошли на спасительный ориентир.

Когда они вернулись в гостиницу, то время уже приближалось к семи часам вечера.

Хотя уже и был вечер, но на улице было еще светло. Все-таки Север. Июнь. Ночи здесь были намного короче, чем в Свободном.

Когда они вошли в комнату, то там уже находилось несколько человек. Они с интересом посмотрели на мальчишек.

Парни остановились на пороге и, увидев столько незнакомых людей, у них непроизвольно вырвалось:

– Здрасьте.

Один из присутствующих поднялся и подошел к ним.

– Здорово, здорово, ребятки. Кто такие? Откуда прибыли? Куда направляетесь? – с интересом он начал расспрашивать их.

От такой встречи мальчишки немного оторопели, но справившись с первой стеснительностью, начали отвечать.

– Из Свободного мы, – как самый старший, начал Ленька, – На Золотую Гору едем.

– А чего это вам там, на этой Золотой Горе понадобилось? – уже с иронией продолжал расспросы дотошный дядька.

– На работу мы едем, – уверенно, с достоинством начал отвечать Ленька, но был прерван смехом.

Смеялись все, присутствующие в комнате. Так их развеселил этот Ленькин ответ.

Немного успокоившись от хохота, тот же дядька продолжал:

– И где же вы там собрались работать?

Но Леньку этот смех не обескуражил и он так же серьезно продолжал отвечать:

– Мы не на саму Золотую Гору едем. Мы на прииск Комсомольский едем.

Этот ответ вызвал еще больший смех:

– Ты посмотри на этих золотарей! – один из мужиков ткнул в них пальцем, – Вот это они там наработают…, – и он залился ещё пуще прежнего.

Но Леньку его смех не смущал, и он по-прежнему спокойно продолжал говорить:

– Мы в топографическую партию едем. Его отец, – он указал на Сашку, – Там топограф.

Смех немного поутих и один из мужиков заинтересованно спросил:

– Уж не Анатолий ли Палыч твой отец? – он внимательно посмотрел на Сашку, – Что-то ты больно на него похож.

– Да, – подтвердил Сашка, – Это батя мой.

– Знавал я в свое время его. Пришлось вместе поработать, – а потом он посмотрел на окружающих его мужиков и продолжал, – В прошлом году уже в ноябре мы возвращались из-под Дамбуков. У Палыча был классный пес. Чистокровная лайка. Белый, белый, уши торчком, хвост колесом. Ни единого пятнышка. Абсолютно белый, как снег. Так и звали его Снег. Часть оборудования пришлось тащить на себе. Подошли к ключу Осиновый. Он уже покрылся льдом. Палыч решил его переходить. По виду льда было видно, что лед уже толстый и выдержит нас. Палыч пошел первый, а Снег перед ним забегает и, как будто не пускает того вперед. Палыч Снега потрепал по голове и успокоил:

– Чего ты Снег, не мешай. Все нормально. А Снег перед его ногами суетиться и не пускает вперед. Палыч его отстранил и пошел вперед. А Снег добежал до середины ключа и остановился. Палыч ему кричит:

– Снег, ко мне.

А тот не идет. Сел на льду и скулит. Палыч двинулся в сторону середины ключа, а Снег отбежал именно на середину. Там неожиданно лед под ним треснул, и он сразу же ушел под воду. Там была самая стремнина и вода в ней прямо бурлила. Снега нигде не было видно. Мы все это наблюдали с берега. Увидев, что Снег ушел под воду, мы бросились к Палычу, а тот кричит нам:

– Назад! Никому не ходить сюда!

А сам скинул рюкзак и осторожно пополз к промоине. Но Снега нигде не было видно. Он так и не появился из подо льда. Унесло его течением. Сам Палыч осторожно вышел на берег. А выше по течению мы нашли переход и к концу дня были уже в Дамбуках.

Мужики молчали, выслушав эту историю. Только один из них вздохнул:

– Ну, и умный же был пес.

Рассказчик подтвердил:

– Золото, а не пес. Палыч – отличный художник. Он этого, своего Снега нарисовал. Очень красивый портрет получился, – мужик замолк, а потом, посмотрев на мальчишек, доброжелательно предложил:

– Проходите. Это ваши? – показал он на аккуратно заправленные койки.

Сашка утвердительно кивнул головой и прошел к своей кровати, а Ленька последовал за ним.

Про Снега Ленька знал. Анатолий Палыч несколько раз рассказывал им о своем верном друге. А вот о его гибели Ленька слышал первый раз.

Дома у Сашки висел портрет Снега. Анатолий Палыч действительно прекрасный художник и на этом портрете Снег, на фоне заснеженных сопок, выглядел, как живой.

Мужик с бородой, который рассказал о гибели Снега, замолк, но после небольшой паузы продолжил:

– А батьке передай привет от Ветрова Вадима. Хорошо мы тогда поработали, – задумчиво произнес он.

С расспросами к мальчишкам больше никто не приставал, и они спокойно сидели на своих кроватях и смотрели на окружающих.

Двое мужиков поставили между коек табуретку и достали бутылку водки. Тут же на табуретке нарезали хлеб, открыли пару консервных банок, накромсали хвост какой-то вяленой рыбины, и один из них предложил мальчишкам:

– Давай, пацаны, намазывайте себе бутерброды. Небось, давненько не ели?

Поначалу Ленька хотел отказаться, на мужики так приветливо смотрели на них, что он не смог сделать этого. Они с Сашкой пересели на койки мужиков, а те, отрезав от булки хлеба огромные ломти, намазали на них толстым слоем тушенку.

Ну и вкусно же было жевать мягкий пахучий хлеб, густо пропитанный соком тушеного мяса.

Вадим заварил свежий чай. Он наломал в чайник плиточного чая, а в кружки бросил по несколько кусков рафинада.

– Давай, пацаны, запивайте, – он налил чай в кружки и передал их мальчишкам.

Чай был терпкий пахучий, и очень сладкий.

Поев, мальчишки поблагодарили, с виду грозных мужиков, и пересели к себе на кровати, а мужики сидели и разговаривали о чем-то своем.

Но тут в комнату вваливается какое-то чудо.

Этим чудом оказались два молодых парня. Один из них был пьян в дымину. По его виду было понятно, что он совершенно невменяем.

Второй, более трезвый, занес его и бросил на койку.

Мужики, оторвавшись от своей беседы, недовольно посмотрели на этот мешок в одежде, издающий миазмы алкогольного перегара и один из них недовольно произнес:

– Ну вот, опять бичуганы нажрались. Сколько можно?

На что более трезвый парень, заплетающимся языком, отреагировал на замечание:

– А вы сами-то чё делаете? Вон квасите, – он неверным жестом указал на бутылку, стоящую на табуретке, – Дай-ка, и я с вами тоже квакну.

– Нечего тебе здесь делать, – грозно сказал Вадим, – А то огребешь по полной схеме. Вали отсюда!

Пьяный парень немного убавил пыл и, выставив перед собой для безопасности руки, пьяно забормотал:

– Мужики, мужики… Вы чё? Я же просто так предложил… Я же ничё… Извините, извините, – и бочком, бочком, держась руками за косяк двери, выбрался в коридор.

Конечно, русских слов в этом эпизоде было очень мало. В основном все было сказано с невероятными матами. Мужики не стеснялись мальчишек, замерших на своих койках.

Ребятам было понятно: если попали в мужскую среду, значит терпи, слушай, что говорят взрослые и мотай на ус, как в дальнейшем не надо обращаться к родителям и близким.

Пацану, которого притащили, на вид не было около двадцати лет. Как его бросил собутыльник, так он и лежал пьяный в хлам на своей койке.

Вадим, выгнав второго молодого парня, подошел к нему и посмотрел на бесчувственное, храпящее тело:

– Как бы ночью не захлебнулся в блевотине, салага, – посетовал он.

Потом нагнулся над ним, снял с него сапоги, закинул ноги на кровать, перевернул на бок и оставил так спать. Парень не шевелился, а только храпел.

Мужики допили бутылку водки, а потом налили себе чай и продолжили дальше свои неспешные разговоры.

Постепенно комната стала наполняться другими людьми. Они молча заходили, здоровались с присутствующими за руку, называя друг друга по именам, садились на койки и рассказывали о том, кто, где и что делал. Было видно, что они хорошо знали друг друга.

Кто рассказывал с удовлетворением, что сегодня у него все получилось, а кто и с сетованием, что день пробегал, а воз и ныне там, а эти сволочи только задами стулья протирают.

Все они приехали сюда с приисков.

Оказалось, что двое парней завтра тоже поедут на Золотую Гору.

Когда мальчишки узнали об этом, то очень обрадовались, что не придется им ехать в одиночку. Парни не сочли унижением, сами подошли к мальчишкам и пожали им руки. Одного звали Александром, а другого Геной.

Александр был высоким парнем с русой небольшой бородкой, а Гена неразговорчивым, немного замкнутым. Но оба они улыбались мальчишкам, а Александр даже сказал:

– Ну, пацаны, все. Под нашим крылом будете, не переживайте. Доедем! Все будет в полном порядке.

Устав после сегодняшнего дня, мужики начали укладываться спать. Верхний свет был выключен. В огромной комнате установился полумрак и с нескольких коек даже послышался храп, а через некоторое время, когда были выключены ночники, в ее окна попадал только свет от уличного фонаря, вырисовывая причудливые тени на потолке.

Мальчишки, лежа в своих кроватях, вспоминали события сегодняшнего дня. Ленька был возбужден и сон не шел к нему. Но он закрыл глаза и тихо, свернувшись калачиком ждал, когда же сон примет его в свои объятья. Вскоре, так и произошло. Сон победил. Во сне Ленька все куда-то ехал, бежал к какому-то счастью, которое все манило и манило его к себе.

Утром, от шума проснувшихся соседей, Ленька открыл глаза. Все старались ходить тихо, но это мало у кого получалось. То заскрипит кровать, то звякнет ложка в стальной кружке. Вокруг стояла обычная утренняя суета.

Но больше всего Ленька был удивлен тем, что пацан, который был вчера мертвецки пьян и его еле притащили сюда, был жив. Он сидел на кровати, взявшись за голову. Он уже более-менее внятно отвечал на вопросы, задаваемые соседом.

– Ты хоть помнишь, как тут оказался? – допытывался у него сосед.

– Не-а, – мычал пацан.

– А кто тебя притащил, помнишь? – не отставал сосед.

– Не-а, – невразумительно, мямлил он.

Чувствовалось, что он хочет и сам узнать о своем вчерашнем позоре, но сил у него хватало только на то, чтобы издавать какие-то мычащие звуки.

Но, мальчишкам было не до этого. Александр с Геной торопили их.

– Давай, давай, вставайте. Мойтесь быстрее, скоро машина уже подъедет.

Мальчишки повскакивали с коек и, не заправляя их, кинулись к умывальникам, которые были рядом в соседней комнате.

Ополоснувшись, они вернулись, и Александр вручил им по внушительному куску хлеба, покрытого толстым слоем баночного паштета.

Хотя Ленька и не любил этот паштет, но отказаться не смог. Он впился в хлеб, и оказалось, что такого вкуснейшего бутерброда он никогда в жизни не ел. Гена пододвинул Леньке кружку с ароматным чаем и Ленька сделал из него небольшой глоток.

– Почему дома все не так вкусно? – промелькнула у него мысль.

Но это была только мысль, которую Ленька тут же отбросил, потому что его рот был заполнен, а все мысли были сосредоточены только на этом вкуснейшем бутерброде и черно-коричневом чае.

Но тут от всех этих прелестей непроизвольно пришлось оторваться. В комнату вплыла Петровна и, найдя взглядом мальчишек, произнесла на распев:

– Сыночки, быстренько заканчивайте все свои дела. Машина сейчас подъедет. Давайте, собирайтесь и выходите во двор.

Такую команду надо было выполнить безотлагательно и, как можно быстрее.

Закинув рюкзаки за спину, мальчишки вышли во двор. Там уже стояли Александр с Геной и курили.

Петровна подошла к мальчишкам:

– Как спалось, касатики? – она с интересом заглянула им в глаза.

– Хорошо. Спасибо, Петровна, – ответил Ленька, но Петровна продолжала:

– Все взяли? Ничего не забыли?

– Угу, – только успели ответить мальчишки, как во двор въехала машина.

– До свидания, Петровна, – обернулся к ней Ленька.

– Когда будете возвращаться, не забудьте, навестите нас, – с крыльца крикнула она им, помахав рукой.

– Хорошо, постараемся, – чуть ли не одновременно прокричали Ленька с Сашкой и полезли в кузов.

Не успели они еще устроиться на скамейках в кузове, как машина сразу же тронулась.

Виляя по грунтовым улочкам Зеи, машина поехала на выезд из города – в тайгу.

Леньке казалось, что в слове тайга скрыто, что-то романтичное. Ну, как на пример, в романах Майн Рида это были прерии. В его мечтах это были темные раскидистые сосны и непролазные чащи. Но оказалось, что все это вовсе не так.

Машина выехала из Зеи и по грунтовой дороге, подскакивая на каждом ухабе, медленно продвигалась сквозь какое-то редколесье.

Вокруг были видны только лиственные деревья, ольха, ивы да березы. Таких сосен и лиственниц, которые были в воображении Леньки, он не видел. Они только изредка попадались – то здесь, то там.

Ленька спросил у Александра:

– А почему так мало сосновых деревьев здесь?

– Да все вырубили, – невесело усмехнулся он, – Видел дома в Зее? Так они все построены из этих самых деревьев, которые когда-то росли здесь. А Зее уже сколько лет? – он посмотрел на Леньку, – Вот за столько лет тут все и вырубали. Дальше, ты сам увидишь, будут и сосновые леса, а тут от них уже ничего не осталось. Все березы, да ольха. Зея тоже изменилась. Леса по берегам не стало, земля воду не держит, так она весной все топит, поэтому, а летом высыхает, – он еще раз взглянул на Леньку, – Ну, а теперь понятно, почему тут такой лес?

Ленька внимательно слушал Александра и только кивал головой в знак согласия.

Они ехали в грузовой машине, накрытой брезентовым тентом.

Ленька с Сашкой устроились на бортовых скамейках у заднего бортика, а Александр с Геной где-то в глубине кузова на куче непонятного груза.

Сашка сел напротив Леньки, и они смотрели на дорогу и остающиеся сзади леса и речки, перекидываясь словами то восхищения, то удивления.

Дорога в основном шла вдоль какой-то речки, полностью перекопанной и с берегами, на которых изредка проглядывали проросшие молодые деревца.

Видать кто-то на этих берегах давным-давно искал золото. Поэтому по берегам у нее практически ничего не росло. Вокруг были только бесформенные нагромождения оголенных камней. Обстановка была такая, как будто здесь когда-то произошла страшная катастрофа или на эти места вновь свалился метеорит, похожий на Тунгусский. Но постепенно ландшафт стал меняться. Машина въехали в более-менее густой лес.

Часа через полтора шофер вдруг неожиданно остановился и вышел из машины. Мальчишки тоже спрыгнули из кузова на дорогу.

Было интересно, почему же это машина встал, и откуда несутся громкие голоса.

Оказывается, у машины стояли двое мужиков и о чем-то громко разговаривали с водителем. Мужики были одеты в энцефалитки, не стриженные и не бритые.

Когда Ленька подошел к ним, то увидел, что на руках у одного из мужиков был черно-коричневый комочек, напоминающий маленького щенка. Он пугливо смотрел на окружающих своими глазками-бусинками и свернулся от страха в клубочек. Когда Ленька пригляделся, то это черно-коричневое создание оказалось медвежонком.

Он был такой маленький, что почти скрывался в огромных ладонях бородатого мужика. Ленька непроизвольно протянул к медвежонку руку и погладил его. Рука ощутила нежность шерстки, а медвежонок маленьким разовым язычком лизнул Ленькину руку.

Мужик немного отстранился от Леньки:

– Не надо его гладить. Он испуган. Да еще и есть хочет. А у нас для него ничего нет, – и продолжал начатую беседу с водителем, – Забери его в Золотую Гору. Отдайте его там Васильичу, – просил он водителя, – Он умеет с медведями общаться, а то он у нас помрет. Кормить-то нам его нечем. Тушенку он не ест. Мал еще. Да ее и осталось у нас на неделю. А молока вообще нет.

Водитель не соглашался, видно было, что ему не очень-то хочется приобретать новую проблему. Он все отнекивался, старался найти любой повод, чтобы не брать с собой медвежонка.

– А откуда вы его взяли-то? – в очередной раз спросил он бородатого мужика.

– Мы лагерь вчера вон там хотели разбить, – мужик махнул рукой в сторону ближайшей сопки, – А когда палатку ставили, то он сам к нам и вышел. Оголодал, наверное. Чуть ли не плакал, так жалобно пищал. Видать, кто-то мамашку его убил недавно, – с сожалением проговорил он, гладя своим большим пальцем между ушей малютки, – Зачем медведя сейчас убивать? – в голосе его слышалось абсолютное непонимание, – Ведь июнь месяц только. Тощие они еще. В них толку никакого нет. Тем более, что мамаша была кормящая. Потом он посмотрел на черненький комочек и уже ласково добавил:

– Вот потому, этот, – он продолжал гладить малютку по голове, – И остался один одинешенек.

Видя, что водитель не хочет брать на себя дополнительные хлопоты, Гена, соскочивший из кузова на дорогу, тоже подошел к ним и, послушав, о чем идет речь, предложил:

– Ну, давай его мне, – обратился он к бородатому мужику, – Заберу я его и Васильичу передам. Знаю я его. Будет повод навестить деда. С прошлого года с ним не виделись. Да и будет причина переночевать несколько дней у него, – он взял медвежонка из рук бородатого мужика и, подойдя к кузову, крикнул Александру:

– Саш! Сегодня у Васильича ночуем. Бери подарок.

Александр наклонился к Гене, взял у него медвежонка и прошел в глубину кузова.

Бородатый мужик, был очень рад, что пристроил свое чадо в хорошие руки и только крикнул напоследок в кузов Гене:

– Только обязательно Васильичу передайте его.

– Да не беспокойся ты, – обнадежил его Гена, – Отдам я его Васильичу. Знаю я его давно. Отличный дед. Давно там живет. Наверное, и золота там намыл немало, – Гена говорил это уже весело, неизвестно к кому обращаясь.

От такой шутки все рассмеялись. Мальчишки заскочили в кузов, водитель вновь сел за руль, громко хлопнув дверью, мотор натужно зарычал, и машина двинулась дальше.

Ехать пришлось еще часа полтора. От города Зеи до прииска Золотой Гора было около сотни километров.

Золотая Гора называлась так, потому что когда-то давным-давно там была гора, и в ней было очень много золота. Если перекопать один кубометр земли, то оттуда можно было добыть до пятидесяти граммов золота. По тем временам это были большие деньги, а по теперешним – огромные.

Гору нещадно копали, а потом и перекапывали. В итоге от нее ничего не осталось, только одно название, которым и назвали прииск – Золотая Гора. Вернее, сейчас это был уже не прииск, а поселок.

При подъезде к прииску Ленька спросил у Александра:

– Где же эта Золотая гора?

– Да вон она, – махнул тот рукой в сторону каких-то холмов.

И, в самом деле, там уже никакой горы и не было, а было только несколько небольших пологих холмов, на которых вообще ничего не росло.

Оно и понятно, что весь грунт был смыт бесконечными поисками золота. Только в некоторых местах едва-едва пробивались худосочные березки и тальник.

Машина проехала к середине поселка. Шофер подождал, пока Александр с Геной спрыгнут на землю. Спрыгнув, те прокричали мальчишкам:

– Счастливо вам, пацаны! Работайте! Возможно, увидимся!

Мальчишки смотрели вслед этим доброжелательным молодым мужикам и махали им руками. Водитель, высадив пассажиров, поехал на другую сторону поселка.

Около большого бревенчатого дома он остановился и посигналил.

Через пару минут из дома вышел какой-то дед с бабкой и мужичок небольшого роста.

– Чего шумишь? Чего людей пугаешь? – недовольно крикнул дед.

– Пассажиров вам привез, – в ответ весело отозвался водитель, – Что? Не ждали?

– Ждали, ждали, – так же недовольно ответил дед, – Вчерась директор получил приказ из Зеи. Вот и Михалыч за ними приехал, – указал он на мужичка, стоящего рядом.

Не дожидаясь особого приглашения, мальчишки спрыгнули на землю и остановились в нерешительности.

Недовольный дед махнул им рукой.

– Нечего тут стоять, пошли в хату.

Ленька с Сашкой послушно пошли за дедом.

После яркого уличного света внутри дома было темно. Но, немного привыкнув, можно было разглядеть обстановку.

В доме была идеальная чистота, а стены оштукатурены и побелены. Прямо из сеней открывался вид в большую комнату с печью. Посередине комнаты стоял длинный, крепкий стол с лавками по бокам.

Приезд машины, по всей видимости, помешал трапезе хозяев с гостем. На одном конце стола стоял огромный чугунный котелок, накрытый чистым полотенцем и медный чайник с чашками и тарелками.

Жена деда, сразу засуетилась:

– Вы, ребятки, проходите, проходите. Вещички пока тут положите, – указала она на дальний угол в комнате, – А сами-то садитесь, садитесь за стол.

Она была приветлива. Голова ее была увенчана толстой русой косой с проседью, заплетенной и аккуратно уложенной. На ней было обычное ситцевое платье.

И дед оказался совсем не дедом, а очень крепким, солидным мужиком с сивой бородой.

От такого приглашения Ленька с Сашкой отказаться не могли и с удовольствием сели за стол.

Хозяйка поставила тарелки и все время приговаривала:

– Садитесь, касатики, садитесь. Небось, с дороги-то проголодались? Сейчас, сейчас я вас накормлю, напою. А там с Михалычем-то и в баньку сходите. Мой-то Петрович ее уже растопил, только вот водички-то натаскать надо. Но вы-то парни молодые, да шустрые. Все-то вам по плечу. Справитесь с этим быстро. Это нам старикам ведра таскать тяжело. Но, ничего, пока справляемся, – приговаривала она, – А сейчас кушайте, кушайте.

Она поставила перед мальчишками по огромной тарелке густого супа, который налила из чугунного котелка.

От такого теплого приема и у Леньки и у Сашки речь отнялась. Они молча сели за стол и принялись поглощать вкуснейший суп из тушенки, картошки и каких-то овощей. В супе чуть ли не ложка стояла, такой он был густой. Мальчишки уплетали его с невероятным удовольствием, заедая все это огромными краюхами хлеба.

Петрович с Михалычем сели на другом конце стола, около чайника, и продолжали прерванное чаепитие, а хозяйка устроилась напротив мальчишек и, как бы невзначай, начала свои расспросы:

– И откель же это вы к нам пожаловали, хлопцы такие гарные? Как же вас-то звать – величать?

– Из Свободного мы, – как старший, начал было отвечать Ленька, а потом спохватился и представился, – Это Сашка, а я Ленька. А Вас как зовут?

– Ой-ой, да что вы такое говорите, – как бы застеснялась она, – Зовите меня бабой Леной. Все меня так тут на прииске-то зовут, – а потом, не меняя тона, продолжала, – А чего это вам дома-то не сидится? Наши-то все школьники по лагерям уже разъехались, а вас куда-то понесло.

– Да никуда нас не понесло, – вступил в разговор Сашка, – Отец у меня в партии топографом работает. Партия стоит в Комсомольске. Вот мы и едем туда.

– Так и что вы собрались делать в этой партии-то? – не унималась баба Лена.

Пожилой мужик невысокого роста, которого баба Лена назвала Михалычем, вступил в разговор:

– Так это я их и должен везти, Лена. Потому и приехал сюда. Что? Запамятовала что ли?

– Так это они самые и есть? – всплеснула баба Лена руками, – Вот и замечательно! Михалыч мне о вас все рассказал.

Ленька подумал: «Что он ей мог рассказать? Откуда он что знает?»

Но баба Лена опередила всех:

– У нас все про всех все знают. Так что вы, ребятки, особо не удивляйтесь. А сейчас кушайте, кушайте. Я вам и чайку сейчас подам.

Она дождалась, пока ребята не опустошили тарелки, и тут же налила им по огромной чашке чая.

Петрович с Михалычем о чем-то мирно и тихо беседовали на другом краю стола.

Увидев, что ребята перешли к чаю, Петрович сурово спросил:

– Сыты? – мальчишки на его вопрос только закивали головами в знак согласия, – А то, у меня такое правило. Если голоден и на столе еды не осталось, то ешь хлеб. Его в доме, – он повернулся к одному из углов комнаты, собираясь перекреститься, – Слава Богу, сейчас достаточно.

В углу комнаты никаких икон не было, и Петрович опустил руку. Зато Михалыч добавил:

– Ну, вот и хорошо. А сейчас давайте в баньку готовиться. Попаримся, помоемся, поспим, а утром уже и в путь тронемся. Но вначале надо о Рыжухе позаботиться. Лошадь пришла сюда, телегу тащили. Устала. Надо ее покормить и напоить, – он посмотрел на мальчишек и предложил, – Пошли со мной. Поможете маленько.

Михалыч поднялся и пошел к выходной двери. Мальчишки, не сговариваясь, тоже поднялись и последовали за ним.

У большого сарая, который находился рядом с домом, стояла рыжая лошадь.

Увидев Михалыча, она подняла голову, посмотрела на него огромными глазами и тихо заржала.

Михалыч подошел к ней, погладил по морде, и ласково обратился к ней, как только что хозяйка разговаривала с ребятами:

– Рыжуха, моя ты Рыжуха, девочка ты моя замечательная. А вот, что я тебе принес, – и протянул ей на ладони небольшой кусок сахара.

Рыжуха внимательно посмотрела на Михалыча. Леньке показалось, что она его понимает и большими мягкими губами осторожно взяла у Михалыча из руки кусок рафинада.

Скормив сахар, Михалыч обратился к ребятам:

– Вы к ней близко пока не подходите. Это она сейчас такая спокойная. Она меня знает, а незнакомцу может и копытом дать, а то и куснуть. Поэтому будьте с ней осторожны, – потом ласково погладил ее по морде и добавил, – Она отлично знает свое дело, умеет и под седлом ходить, и телегу таскать. Это не просто лошадь, она все знает, таежница, – уже гордо сказал Михалыч и, еще раз потрепав по холке Рыжуху, дал ей другой кусочек сахара и подкинул сена, которое лежало в телеге.

Потом Михалыч обернулся к парням:

– Ну, чего вы тут стоите, зенками лупаете, а ну давайте, берите косы и пойдем, покосим нашей красавице на завтра пропитание. Не век же ей только сеном питаться, – перемена в его тоне была столь неожиданной, что мальчишки даже остолбенели.

– Вон косы стоят, – это он уже строго указал на открытую дверь сарая, – Берите, берите их. Не стесняйтесь. Пойдем. Покосим маленько.

Сашка умел хорошо косить, а Ленька не мог, он даже траву кроликам только серпом резал и к косе никогда не прикасался, поэтому он честно сознался:

– Иван Михайлович, косить-то я не умею.

Михалыч с удивлением посмотрел на Леньку:

– Молодец, что сознался. Но и для тебя работа найдется. Мы будем косить, а ты собирать траву и в мешки складывать.

Он прошел в другой угол сарая, покопался там и кинул Леньке несколько мешков:

– На, держи. Ну, а уж потом все вместе и донесем, – с этими словами он взял косу и вышел из сарая.

Идти пришлось недалеко – на соседний косогор.

Придя туда, Михалыч с Сашкой принялись за работу. У Михалыча, из-под косы, трава падала снопами. У Сашки получалось это намного хуже, но они быстро накосили столько травы, что ее едва удалось затолкать в принесенные мешки.

Каждый взвалил себе по мешку на плечи, и они вернулись во двор дома, чтобы подкормить ожидавшую их Рыжуху.

Чтобы подружиться с этой норовистой кобылой, Ленька осторожно подошел к ней, погладил ее по холке и протянул несколько пучков только что срезанной травы. Рыжуха покосила на него огромным глазом, а потом осторожно, взяв предложенный пучок, начала его жевать. Ленька понял, что Рыжуха признала его и, как и Михалыч, погладил ее по холке, а потом высыпал перед ней один из мешков со скошенной травой.

Но тут хозяйка позвала их в баню, и Михалыч вновь приказал парням:

– Быстро схватили ведра и натаскайте туда воды, – он указал рукой на небольшую избенку из катаных бревен.

– А где ведра-то? – недоуменно спросил Ленька.

– Там и стоят они, радёмые. Вас дожидаются, – уже весело прибавил Михалыч.

Ленька открыл дверь и заглянул внутрь избенки. В предбаннике стоял огромный чан для воды и передняя часть железной печки. Сейчас дверка в ней была прикрыта, но было видно, что внутри мерцали раскаленные угли прогоревших дров. Как только Ленька приоткрыл вторую дверь, то на него пахнуло жаром и невероятно вкусным ароматом распаренных березовых веников, поэтому он сразу же ее прикрыл, чтобы жар зря не уходил.

Заглянувший в баню Михалыч, нетерпеливо скомандовал:

– Чего стоим? Кого ждем? Хватаем ведра и таскаем воду.

Парни схватили по ведру и помчались наперегонки к ручью, который находился метрах в двадцати ниже.

Они, сделав по три ходки, и быстро наполнили чан в предбаннике. А когда Михалыч убедился, что чан полон, то он вновь скомандовал:

– Ну, а теперь – мыться!

Парни в предбаннике разделись и зашли в парную. Внутри было очень жарко и Леньке пришлось прикрыть рот рукой от обжигающего, сухого воздуха.

Для него это все было вновь. Ведь до этого он никогда не парился в такой бане, хотя в городе, когда у них еще не было ванной в квартире, он часто ходил в общественную баню вместе с папой и братьями.

Следом за ними зашел Михалыч и, хитро посмотрев на мальчишек, скомандовал:

– А чего это вы тут внизу сидите? Марш на полок. Сейчас буду вас веничком обрабатывать.

Пока мальчишки забирались на верхнюю полку, Михалыч плеснул воду на камни, которыми была обложена печка.

Мальчишек тут же сдуло с верхней полки. Их обдало таким жаром, что дыхание было мгновенно перехвачено, а глаза непроизвольно закрылись. С диким ревом они спрыгнули на пол.

Иван Михайлович, посмотрев на них, рассмеялся:

– Слабаки. Ну-ка лезьте наверх и укладывайтесь там. Щас я вас там обработаю, – пообещал он, потрясая веником.

Делать было нечего, и пацаны вновь забрались на верхнюю полку.

Иван Михайлович уже больше не подливал воду на голыши, которыми была обложена печка. Наверху, на полке, было и так очень жарко.

Он поднялся к растянувшимся на полке мальчишкам и принялся хлестать их веником, который был им предварительно распарен и лежал в большом цинковом тазу.

Обработанные веником, мальчишки спустились вниз и в изнеможении выползли в предбанник.

Иван Михайлович тоже вышел вместе с ними. Взяв большой кувшин с квасом, он сделал из него несколько больших глотков, а потом, передав его Леньке с Сашкой смотрел, как они по очереди, взахлеб, пили эту холодную и живительную влагу.

У Ивана Михайловича на животе был огромный шрам. Скорее всего, это был отголосок войны. Иван Михайлович тоже воевал, как и Петрович. Это краем уха слышал Ленька, когда их кормила баба Лена. Они даже вспоминали о временах, когда они воевали в одной роте.

После бани мальчишки с Михалычем едва добрели до дома, где баба Лена напоила их ароматным чаем из трав и уложила спать на печке.

Там была расстелена медвежья шкура, накрытая плотной простыней. На этой медвежьей шкуре мальчишки мгновенно заснули.

Утром мальчишек еле-еле растолкал Иван Михайлович.

Он встал намного раньше, взнуздал Рыжуху и запряг ее в телегу.

Баба Лена напоила ребят сладким чаем и они, сложив свои вещички в телегу, потихоньку тронулись на выезд из Золотой Горы.

Баба Лена на прощанье расцеловала мальчишек и, глядя на них повлажневшими глазами, пожелала:

– Ну, ребятушки мои милые, счастливо вам добраться. Идите осторожно. По сторонам смотрите, от Михалыча не отходите. Дай Бог, если все будет удачно, придете в Комсомольск после полудня, – она долго стояла у порога дома и смотрела вслед мальчишкам, пока телега не скрылись с ее глаз.

Рыжуха не спеша шла по извилистой грунтовой дороге, заросшей по обе стороны густым лесом. Это уже напоминало тайгу, которая в воображении Леньки такой и должна быть.

С одной стороны дороги протекала небольшая речушка, то пропадая в зарослях тальника и берез, то появляясь вновь. С другой стороны она была покрыта густым лесом, в котором стали попадаться ели и множество лиственниц. Чем дальше они отходили от Золотой Горы, тем чаще стали встречаться хвойные деревья.

Вокруг стояла тишина. Только слышался шелест листвы, журчание речушки, да в лесу все чаще и чаще стали раздаваться певучие голоса каких-то птиц.

Иван Михайлович шел впереди. Он держал Рыжуху под узду, а мальчишки двигались следом, ухватившись за борта телеги и, иной раз, запрыгивая в нее.

Иван Михалыч этими действиями пацанов был недоволен. Он то и дело сгонял их с телеги.

Если телега шла в гору, то он недовольно кричал ребятам:

– Нечего лошадь нагружать. Пусть она сама телегу тянет. Ей и так тяжело ее тащить. Сами идите. Ноги не отломятся, да телегу подталкивайте. Не баре какие. Руки не обломаются.

Ну а если телега катилась под гору, он приказывал:

– Хватайтесь за бортик, не давайте телеге разгоняться. Держите крепче, не фелоньте!

В телеге был какой-то груз накрытый брезентом и плотно привязанный веревками к бортам.

Мальчишкам, конечно, было понятно, что Рыжухе приходиться нелегко. Поэтому все приказы Иван Михалыча они выполняли без обид.

Для Леньки все вокруг было интересно, и любая мелочь привлекала его внимание.

– Что за речка? Как называется? – был его первый вопрос к Михалычу, как только у дороги появился звонкий поток воды.

– А это и есть Хугдер, – Иван Михайлович усмехнулся, – Не смотри, что он такой малый сейчас. По весне он бурлит, как взрослый. А там, дальше, – он махнул рукой вперед, – Он будет еще ширше.

Мальчишки быстро освоились в незнакомой обстановке.

Лес становился все гуще и гуще. Сосны, лиственницы, и лиственные деревья, росли вперемежку. Таких хилых деревьев, как около города Зея, здесь практически не было. Берега вдоль речки не просматривались, настолько они заросли тальником.

В одном месте, где дорога пересекала речку, они остановились и набрали воды.

Вода была холодная и вкусная. От нее даже ломило зубы.

Михалыч набрал в чистое ведро воды из ближайшей заводи, где она немного прогрелась и дал попить Рыжухе. Подождав, пока она напьется, они вновь тронулись в путь. А пока Рыжуха осторожно пила воду, у пацанов хватило времени, чтобы поплескаться в воде и побрызгать ею друг на друга.

Но Михалыч строго прервал их игры:

– Хорош баловством заниматься. Ехать надо. Давай, толкай телегу.

Мальчишки уперлись в задний борт телеги и помогли Рыжухе сдвинуть ее с места.

Часа в три дня они подошли к прииску Комсомольск.

Иван Михайлович подъехал к одному из домов в середине поселка:

– Тут мы и будем жить-поживать. Идите туда к начальнику, оно там вам все скажет, что надо делать.

Мальчишки подхватили рюкзаки, и зашли в дом.

В комнате находилось двое мужчин. Одним из них оказался Сашкин отец.

Как только они вошли, Анатолий Павлович раскрыл объятья и радостно заключил в них сына:

– О, сынок! Привет, привет, родной – крепко обнял он Сашку.

Потом, немного отстранившись от сына, и глянул на обоих мальчишек:

– Как добрались-то? Ничего не случилось по дороге?

– Хорошо добрались, – в один голос заверили его парни.

– Ну а ты, Леня, как? – он внимательно посмотрел на Леньку.

– Да, тоже ничего. Все хорошо. Столько интересного было! – он попытался рассказать о дороге и об увиденном, но Анатолий Палыч прервал его:

– Не устали? – еще раз повторил он свой вопрос.

– Нет, не устали, – бодро заверил отца Сашка, – Вчера в бане были. Вот где класс! Михалыч нас стегал, стегал, но мы все выдержали. И сегодня все нормально было. Помогали Михалычу в дороге, – восторженно рассказывал отцу Сашка.

– Ладно, ладно, – положил руку на плечо сына Анатолий Палыч, – Мы тут обед только что приготовили. Давайте, садитесь с нами есть.

Мальчишек не надо было долго уговаривать. Они сразу устроились на лавке около огромного стола, занимавшего чуть ли не половину комнаты.

Половина стола была завалена какими-то бумагами, которые Анатолий Павлович сдвинул к краю.

В огромные железные миски им налили густой ухи, с солидными кусками какой-то огромной рыбины.

– Суп из тайменя, – пояснил Анатолий Павлович, – Вчера вернулись с Гилюя. Там и поймали несколько рыбок, – он весело рассмеялся.

Сашка с интересом обратился к отцу:

– И какой это был таймень?

– Да, наверное, с метр. Да еще несколько ленков попалось. Тоже приличных, – он показал, каких именно приличных. – Мы их солью пересыпали. Завтра можно будет попробовать. Это будет почище того краснюка. А вы ешьте, ешьте.

– Пап, – просяще посмотрел Сашка на отца, – А мы сможем порыбачить на Гилюе?

Отец посмотрел на Сашку с удивлением:

– А вы что сюда рыбачить приехали или работать? – при этих словах голос его немного стал тверже.

– Работать, – промямлил Сашка.

– Ну, если работать, то и будете работать. А вот как дойдете до Гилюя, то я сам вам покажу, где находятся ямы с таким тайменем. Понятно? Еще есть вопросы?

– Пока нет, – с набитыми ртами изрекли будущие работяги.

– Ну, если нет, то сейчас и кашки отведайте нашей.

Он навалил в опустошенные тарелки гречневой каши, густо заправленной тушенкой, да еще вручил мальчишкам по огромному куску свежего пахучего хлеба.

После перехода и каша оказалась вкусной.

Начальник партии из шкафчика достал бутылку, налили себе и Анатолий Палычу по четверть стаканчика.

– Ну что? – поднял он стакан, – За уху?

Они выпили «за уху», а бутылку сразу убрали обратно в шкаф.

Когда мальчишки все доели, то Анатолий Павлович обратился к ним:

– Все? Наелись?

– Угу, – удовлетворенно промычали они.

Анатолий Палыч улыбнулся и продолжил:

– Так. Расслабляться некогда. Завтра выступаем на Гилюй. Там работа уже начата. Будете ее продолжать, – потом, осмотрев пополнение, спросил, – А у вас одежда хоть есть для работы в тайге?

Ленька указал на свои ноги:

– Вот только и сапоги-то у нас и есть.

– Хорошо, – понял Анатолий Палыч его, – Смотрите, – он указал на одну из дверей в этой большой комнате, – Там, в кладовке у нас роба лежит для рабочих. Выберите себе, что надо. Энцефалитки обязательно возьмите. Клещей в этом году что-то очень много развелось, – потом о чем-то вспомнив вновь спросил, – Лень, а ты привит от энцефалита? Сашку-то я сам водил на прививки. А ты?

– Конечно, привитый, – успокоил Ленька Анатолий Палыча, – В нашем классе все прививались. Нас же в тайгу на лесопосадки возили.

– Не дай Бог, еще вас покусают, – покачал головой Анатолий Палыч, – Чтобы обязательно носили энцефалитки. Там же найдете и болотники, да возьмите еще по паре резиновых сапог с короткими голяшками. На работе будете болотники надевать, – Ленька непонимающе поднял глаза на Анатолия Павловича, – Там вам придется постоянно через реку переходить. А по тайге и в коротких походите. Но, чтобы ходили только в энцефалитках, – он на этом слове сделал ударение, – Чтобы обязательно их одевали, – потом сделал небольшую паузу и добавил, – А по деревне можете и в своих кирзачах ходить. У местных пацанов – это особая мода. Так что, не выделяйтесь. Понятно? – от этих слов они с начальником рассмеялись.

– Понятно, – в один голос заверили его вновь испечённые рабочие топографической партии.

Мальчишки переоделись и уже в новых энцефалитках и кирзачах, с завернутыми голенищами, пошли прогуляться по прииску.

Он находился в долине в которую выходила дорога из Золотой Горы.

По дну долины протекала речка Хугдер. В ее верховьях она был перегорожена большой запрудой, из которой часть воды выходила по деревянному желобу и по высокому правому склону сопок шла к гидравлике, которая располагалась на выходе из долины. Там рабочие, с помощью этой воды, размывали гидромониторами грунт и вымывали из него золото.

Другая часть воды, вытекавшая из запруды, шла слева от поселка по естественному руслу речки и так она текла дальше, вдоль сопок, к Гилюю. А отработанная гидравликой вода соединялась с этим руслом за прииском. Поэтому прииск располагался, как бы на острове. Слева по своему естественному руслу текла речка с вкусной, холодной и прозрачной водой, в которую справа впадал поток желто-коричневой воды после гидравлики и дальше Хугдер нес свои перемешанные воды в Гилюй.

Прииск был небольшой. Домов в нем было не больше трех десятков. В верховьях долины находились дома местных жителей и дизельная электростанция. Половина из них была заброшена. Когда местные жители узнали, что их поселок через несколько лет попадет под снос, из-за разработки золотого месторождения, они переехали в Золотую Гору или на прииск Дамбуки.

В низовье долины располагались клуб, магазин, бараки рабочих прииска, конюшня и мастерская.

Мальчишки медленно шли по безлюдной центральной дороге прииска и с интересом разглядывали окрестности. Хотя и время было послеобеденное, но солнце палило изо всех сил, и на улице было очень жарко.

По пути им попалась женщина с коромыслом через плечо.

– Ну-ка, ребятки, давайте быстро-быстро проходите, а то у меня ведра то пустые, – заботливо произнесла она, пропуская мальчишек перед собой.

Мальчишки ускорили шаг и прошли мимо нее:

– Откуда же это вы такие красивые у нас тут появились? – поинтересовалась она.

– Из Свободного мы. Только что приехали, – удовлетворил любопытство женщины Сашка.

– А-а, – протянула женщина. – В гости к кому? Али как? – чувствовалось, что она хотела узнать все о ребятах поподробнее.

– В партию мы приехали, работать, – продолжал отвечать Сашка.

– Вона оно чё, – что-то поняв свое, протянула женщина, – Ну, тогда ладно. Давайте, давайте. Идите. Увидимся еще, – пообещала она и пошла к речке.

Мальчишки двинулись дальше, к магазину, который светлым цветом свежих бревен, ярко выделялся на фоне остальных старых домов.

Они зашли в магазин не для покупок, а из любопытства. Посмотреть, что же может продаваться в нем. И тут им пришлось удивиться.

У Леньки папа всегда был в командировках, а мама целыми днями на работе. Она перед работой оставляла Леньке список продуктов, которые надо было купить и дел, которые необходимо было сделать в ее отсутствие. Поэтому Ленька прекрасно знал, какие продукты свободно бывают в магазинах и про цены на них.

Но тут было все вперемешку. Тушенка, множество разнообразных консервов. И мясных и фруктовых. И крупы любые, макароны и даже одежда и обувь.

Все увиденное, мальчишки активно и громко обсуждали. Продавщица смотрела на них спокойно, зная, что это не покупатели, а обычные ротозеи. Но когда она увидела, что мальчишки подошли к полкам со спиртным, она сразу очнулась:

– А ну, марш отсюда! Ишь ты! Алкаши малолетние. Рано вам еще на эти полки заглядываться. И даже не мечтайте. Сопли сначала подотрите, – возмущенно прокричала она пацанам, – Тем более, начальник ваш мне сказал, чтобы я никакого спиртного никому из вашей партии не продавала.

Мальчишки сразу отошли от полки со спиртным, а Ленька только в оправдание бубнил:

– Мы-то чё. Мы – ни чё. Мы посмотрели только….

– Вот-вот, – не утихала возмущенная продавщица, – Идите вон туда и смотрите, – она указала мальчишкам на улицу.

– А конфет-то хоть можно купить? – чтобы как-то разрешить ситуацию в свою пользу, вежливо попросил продавщицу Ленька.

– Конфет…., – немного подумав, продавщица разрешила, – Конфет – можно, – но только тут же предупредила, – Я вас не знаю, кто вы такие и поэтому под запись вам ничего не дам.

– А как тогда их купить, конфеты то эти? – не понял Ленька.

– Как купить, как купить, – передразнила его продавщица, – За денюшку купить. Вот так взять и за денюшку купить. Деньги-то у вас есть? – она подозрительно посмотрела на мальчишек.

– Есть деньги у нас, – Ленька вытащил кошелек из кармана и потряс им над головой.

Увидев кошелек, голос продавщицы подобрел, и она величественно разрешила:

– Тогда выбирайте вон там, – ткнув пальцем в другой конец прилавка.

Мальчишки прошли туда, куда указала продавщица, чтобы посмотреть разнообразие кондитерской продукции.

Выбирать-то особо было и нечего, но чтобы не терять марку, Ленька выбрал карамельки с барбарисом и яблоком.

Продавщица взвесила конфеты, завернула в кульки, свернутые из старых газет, и передала их мальчишкам.

Они важно вышли из магазина с кульками конфет в руках, и пошли дальше туда, где была видна конюшня.

В конюшне Иван Михайлович занимался лошадьми, там стоял полумрак. Заинтересованные мальчишки нерешительно прошли во внутрь и с любопытством смотрели на лошадей. Каждая из них стояла в отдельном стойле.

Иван Михайлович, увидев пацанов, обрадовался:

– Заходите, ребятки, заходите. Смотрите на наших красавиц. Рыжуху вы уже знаете, да и она вас уже признаёт, – он погладил Рыжуху по холке, – А вот Орлика, вы еще не видели.

Орликом был высокий, черный статный конь. Он стоял в отдельном стойле и озабоченно водил карими глазами.

Иван Михайлович подошел к нему и тоже потрепал по холке:

– Хороший ты, хороший, – ласково приговаривал он, – На тебе горбушечку, – он прошел в другой конец конюшни, оторвал от большой булки хлеба горбушку, посолил ее и поднес к морде Орлика.

Тот с удовольствием взял ее мягкими губами и с благодарностью посмотрел на Ивана Михайловича.

– Болеет сейчас Орлик, – жалостно произнес Иван Михайлович, – Эти гады, – он погрозил кому-то кулаком, – Седло на него одели без потника, вот у него сейчас и раны на спине. Стерли они ему всю спину. Лечу я сейчас Орлика. Помогаю Кузьмичу.

– Какому Кузьмичу? – не понял Ленька.

– Какому, какому, – пробурчал Иван Михалыч, – Конюху местному. Да он тоже, паразит хороший, набухался и не посмотрел, как эти гады седло не него одевали, – он вновь подошел к Орлику и погладил его.

– А это Ладья, – показал он на невысокую кобылу с широкой спиной, – Ох и сильная она, зараза, – ласково хохотнул он, – Любую телегу из грязи вытащит.

Потом, как будто очнувшись, Иван Михайлович обратился к мальчишкам:

– А вы-то чего здесь делаете? Чего не в хате? Или вам не сказали, где вы будете ночевать?

– Нет, – удивился Ленька. Он думал, что они будут ночевать в конторе, куда их привез Иван Михайлович.

– Во, дела! – в свою очередь удивился Иван Михайлович, – Тогда вертайтесь назад и спросите у своих начальников, где вам спать-ночевать. Так что идите, – а потом, что-то вспомнив, уже прокричал вслед пацанам, – Да пусть они вам и спальники дадут!

Мальчишки вышли из конюшни и увидели несколько девчонок, что-то ищущих в воде на речке. Вода в речке была прозрачная и холодная, а девчонки, опустив по локоть руки в нее, что-то искали на дне.

Мальчишки подошли к ним. В ведерке у девчонок плескалось с десяток рыбок сантиметров по десять-пятнадцать.

– Чё делаете-то? – поинтересовался Ленька.

– Пищуг ловим, – ответила старшая девчонка в голубом платье в огромных мужицких сапогах, размеров на пять больше.

Она оторвала взгляд от воды и посмотрела на Леньку.

– Каких пищуг? – теперь пришла пора удивляться Леньке, ведь вода была абсолютно прозрачная и доходила девчонкам только до колена. Что там может прятаться в этой прозрачной воде, где даже каждый камешек был отчетливо виден?

– А вот, смотри, – весело сказала та же девчонка, откинув две русые косички за спину, и начала переворачивать камни.

Тут, из-под одного из камней, выскочила небольшая рыбка. Девчонка, стоявшая рядом, ловко выхватила ее из воды специальным сачком, и выкинули на берег. Рыбка беспомощно забилась на прибрежной гальке, а самая маленькая из рыбачек, схватила ее и положила в ведерко.

– Мы уже вон, сколько наловили, – гордо сказала старшая из них, показывая на ведро, – Сегодня мамка нам уху из них сварит.

– Так вода же холодная. Руки же в ней сразу застынут, – вновь удивился Ленька.

– А… Ничего, – старшая показала свои красные от холода руки, – Мы уже привыкшие. Нам это не страшно, – а потом переменила тему разговора, – А там выше по речке у нас мордуша стоит. Там ее наш Женька поставил. Вечером он тоже ее проверит. Глядишь, и жареху сегодня попробуем.

– А кто такой этот Женька? – поинтересовался Ленька.

– Это брат наш старший. Ему уже 18 лет. Осенью его в армию должны забрать, – хвастливо говорила старшая, – Но пока его не забрали, он работает на гидравлике. Золото они там моют.

– Ладно, – прервал разговор Ленька, – Нам надо на постой устраиваться, пойдем мы.

– Пока, – махнула им эта белокурая рыбачка.

Когда мальчишки вернулись в контору, то Анатолий Павлович отчитал их:

– Вы где это шляетесь? Я вас ищу, ищу, а вы пропали.

– Да не пропали мы, – возразил отцу Сашка, – В магазин ходили.

– Что вы там не видели в том магазине, – удивился Анатолий Павлович, – Я же покормил вас уже. Что вам еще понадобилось?

– Конфет мы там купили, – Сашка показал кульки отцу.

Увидев кульки, Анатолий Павлович переменил тему разговора:

– Берите свои рюкзаки и идите вон в тот дом, – он рукой показал в окно, куда надо идти, – Там сейчас живут два наших рабочих и Иван Михайлович. Они дадут вам спальники и покажут, где вы будете спать. Понятно?

– Чё не понятно. Все понятно, – соглашаясь, мальчишки одновременно кивнули головами.

– Ну, если понятно, то идите и устраивайтесь, – подытожил свой приказ Анатолий Павлович.

Мальчишки взвалили рюкзаки и двинулись в указанном направлении.

Дом, где они должны были ночевать, оказался большим бревенчатым срубом. Бревна его были темно серого цвета, что доказывало, что построен он очень давно.

Мальчишки поднялись на крыльцо, и зашли в дом.

За столом в комнате сидели два небритых мужика и молодой парень, по виду ровесник Леньки и Сашки.

Он сразу же поднялся с табуретки и, подойдя к ним, протянув руку для рукопожатия, представился:

– Витек, – после этого он отошел и показал рукой на двух мужиков за столом, – А это Борисы.

Один из них был лысоват и по виду очень силен. Он угрюмо смотрел на вновь прибывших, и молчал. У другого наоборот, кучерявые черные волосы развевались в полном беспорядке, подчеркивая его доброжелательность и бесшабашность. Он сразу располагал к себе и приветливо обратился к мальчишкам:

– Наслышаны о вас. Вот ждем. А вас все нет и нет. Чё за дела? Куды и где ходим?

Ленька в ответ на его слова тоже представился:

– Я – Ленька, а это Сашка, – показал он на своего друга, – Задержались – потому что робу получали у начальников, да в магазин зашли.

– В магазин? – встрепенулся молодой Борис, – И чё вам там надо было?

– Да, просто посмотрели, чё там есть, да конфет купили, – добродушно пояснял Ленька свое отсутствие.

– А Михалыча там не видали? А то он, как приехал, так и не кажется сюда, – посетовал молодой Борис.

– Да он на конюшне занят, – попытался объяснить Ленька, – Кузьмича-то нет, вот он и задает корм лошадям.

– Да, – медленно произнес Борис, что постарше, – Михалыч дело знает. Если Кузьмич забухал, то кто к завтрашнему переходу лошадей подготовит? А ведь завтра надо будет назад вертаться. Пока погода стоит, надо работать, а то будь, они неладны эти продукты. Если бы не закончились, то и работали бы, – а потом, как будто что-то опять вспомнив, добавил, – А Михалыч, что обещал, то принесет обязательно, – это он уже говорил молодому Борису.

После этих слов, молодой Борис подскочил, сплясал пару коленец, потер ладони и радостно закончил мысль старшего Бориса:

– Эт точно! Он никогда ничего не забывает.

Только Витька отошел в угол и, недовольно посмотрев на Борисов, подозвал сверстников:

– Пацаны, идите сюда.

Парни подошли к Витьке:

– Берите из кучи спальники, – он указал на кучу какого-то барахла в углу комнаты, – И развесьте их на изгороди, пока солнышко светит. Оно их, хоть немножко, но прогреет, да подсушит. А то спать будет плохо, – посетовал он, – Спальники, наверное, отсырели.

Парни, покопавшись в куче, выбрали себе спальные мешки.

Это были ватные стеганные мешки, обшитые брезентом. Они, и в самом деле, немного отдавали сыростью.

Наскоро скатав их, парни вышли во двор и на солнечной стороне принялись развешивать спальники на изгороди.

Витька тоже вышел вместе с ними.

Он изображал из себя бывалого таежника. Ленька, желая ближе познакомиться, первым задал ему вопрос:

– Ты сам-то, откуда будешь?

– Из Тыгды я. Девять классов закончил там. Батя сказал, что нечего дома сидеть, пора бы и семье помогать. Вот и устроил меня в эту партию. Я сразу же приехал сюда. Мы уже неделю отработали, да вот, продукты закончились.

Ленька почувствовал, что Витька хочет показать перед ними свое превосходство, но не подал виду и поэтому еще спросил у него:

– А что вы там делаете, в тайге?

– А просеки мы там рубим, чтобы топографы по ним потом прошли и карты составили. Нравится мне все это. Наверное, брошу школу и поеду учиться на топографа, – мечтательно произнес он, – В тайге хорошо.

Но тут разговор их прервался. Они увидели Ивана Михайловича, идущего к дому с рюкзаком.

Лицо Витьки изменилось:

– Опять начнут жрать, – раздраженно сказал он и отвернулся.

– Чего жрать-то? – не понял Ленька.

– Сам сейчас увидишь, – буркнул Витька и ушел за дом.

Ленька осмотрелся. Слева и справа от их дома располагались точно такие же дома. Передняя часть домов выходила на улицу, а задняя в огород. Только в огородах многих домов ничего не росло. Там, где еще жили люди, была посажена только картошка, а в брошенных домах, огороды заросли травой. Объединяло их только одно, общая изгородь, выходившая к речке.