Читать книгу Внуки говорят. Про тех, кто будет после нас - Алексей Макаров - Страница 7

Мама занята вязанием и попутно смотрит телевизор. Краем глаза она видит, что из спальни выходит Данилка (1,5 года), который в руках держит будильник.

Это был последний рабочий будильник, который ещё сохранился в доме.

Мама в страхе, что и этот будильник будет разбит, громко восклицает:

– Эт-то что такое?

Данилка, услышав такой возглас, резко разворачивается, бросает со всего размаха будильник на пол и убегает в спальню. Будильник разбит вдребезги.

Мама подбирает будильник с пола и трясёт его возле уха, надеясь, что тот заработает. Но будильник не тикает. У мамы возникла очередная проблема покупки будильника.

Данилка (2,5 года) носился по двору в одних трусах. Очень жарко, и они с Алёшей (12 лет) уже вылили полбочки воды на дорожки огорода, поэтому ноги у них были все в грязи.

Бабушка только что помыла полы на веранде и постелила на пороге мокрую тряпку.

Она грозно стояла перед входом на веранду и ждала, кто из развеселившихся внуков первым ворвётся на веранду.

Забегающего Данилку она останавливает и воркующим голосом уговаривала его:

– Ты ножки-то три, три, Данилушка.

– Я три вытираю бабушка, три, – покорно отвечал ей внук, старательно вытирая ноги о мокрую тряпку.

Папа с мамой, дедушкой и бабушкой сидели поздним вечером во дворе дома.

Июльский вечер был тихий и тёплый. В темнеющем небе уже начали проглядывать первые звёзды, а на западе, за гольцами, небо оставалось слегка розовым.

Вдруг, нарушая всю тишину благостного вечера, из-за угла дома выбегает Данилка (2,5 года). Глаза широко раскрыты, щёки от возбуждения горят.

– Там, – он показывает за угол дома, – такая босая, клуглая зюла! – чуть ли не кричит он и пытается жестами всем объяснить, что же это такое, что так его удивило.

Все в недоумении переглянулись. Что же это такое может быть? А он, видя, что его не понимают, начал тянуть папу за руки за угол дома.

Папа с мамой поднялись и пошли туда, куда тащил их сын.

За углом дома и в самом деле на тёмном синем небе над лесистыми гольцами висела большущая ярко-жёлтая Луна.

В поезде было душно и жарко, ведь была середина лета.

Дверь в коридор из купе была полностью открыта. Мы с Инночкой смотрели в окно на проносящиеся леса, луга, сопки, и за этими разговорами я как-то не заметил, что с нами нет Данилки (2,5 года).

Но тут он сам залетает в купе. Глаза широко раскрыты, волосы на голове взлохмачены.

– Там, – он тычет рукой в коридор, – такой босой и клюх, и такие крыгли! – он даже растопырил руки, показывая, что увидел там такое страшное, поразившее его воображение.

Мы с женой переглянулись в недоумении. Что там такое может быть большое в этом коридоре? Сын ухватил меня за руку, и мне пришлось выйти с ним туда.

Оказалось, что они с братом и сестрой смотрели в окно и увидели огромного орла. Он и сейчас парил высоко в небе, широко раскинув огромные крылья.

У орла действительно был большой клюв и крылья с огромным размахом.

Бабушка, уставшая от энергичности внуков, сидела на скамейке и под лучами тёплого полуденного солнца начала дремать.

К ней подбегает возбуждённый Данилка (2,5 года) и теребит её.

– Бабушка, бабушка! – с нетерпением трясёт он её за руку. А бабушка в ответ только что-то невнятно промычала ему.

– Бабушка, – уже нежнее и с интересом спрашивает он у неё, когда та открыла глаза после минутного сна. – А что это у тебя губа такая, как у обезьяны? – и он выпятил нижнюю губу, чтобы показать, какая она у обезьян.

Ошарашенная таким сравнением мама возмущённо прерывает сына:

– Данилка! Ну как ты можешь говорить так бабушке? – на что та смиренно вздыхает:

– Ну что же, ребёнок говорит правду, если это и в самом деле так.

Бабушка перед приездом внуков накупила им конфет. Три мешка. Каждый не меньше десяти килограммов. Конфеты в них были самые разные. Некоторые из них ей привезли даже из Москвы.

Весь двор был в разбросанных фантиках от конфет, и бабушка их безропотно собирала – всё-таки внуки – и никому на этот беспорядок не жаловалась.

Но через несколько дней, гладя по спине Данилку (3 года), она в недоумении спросила Инну:

– А что это у него вся спина такая шершавая?

– Да Вы бы им побольше конфет давали, мама, – со вздохом ответила Инна.

Бабушка немного подумала. Собрала остатки конфет из мешков в вазы и поставила их на сервант.

– Всё. Отныне конфеты будут выдаваться только с чаем. – и с непреклонным видом уселась за стол.

Тут в кухню со двора влетает Данилка. Он бросается к месту, где прежде стояли мешки с конфетами. Но не обнаруживает их там.

В недоумении он смотрит на маму и бабушку. На что мама объясняет ему:

– Теперь конфеты можно будет есть только с чаем.

Данилка послушно устраивается на стуле за столом и молящим голоском просит бабушку:

– Ну ону, только ону маенькую буатинку, бабуска, с цяем. – и показывает ей один маленький пальчик.

Рассиропленная бабушка снимает с серванта вазу с конфетами, ставит её на стол и ищет там конфету «Буратино».

Данилка всовывается под бабушкины руки, находит желаемую конфетку, выхватывает её из вазы и даёт стрекача.

Ошарашенная бабушка только успевает выдохнуть ему вслед:

– А чай, Данилушка?

– Сама, бабуска, сама, – только и послышалось в ответ от исчезнувшего внука.

На Спортивной, за стадионом, было тихо в этот тёплый сентябрьский вечер. Данилке (3,5 года) было там полное раздолье. Он бегал вокруг папы, мамы и дедушки и, смеясь от радости, что-то кричал.

На одном из своих виражей он подбежал к маме и звонко прокричал:

– Мама, моти, как я бегую! У меня дазе голосы севелюца! – и помчался дальше.

Его светлые кучеряшки и в самом деле развевались на голове. К ним с его самого рождения ещё никогда не прикасались ножницы.

Мама с Данилкой (3 года) собрались за город. На улице холодно, но они всё равно стоят у дверей подъезда и ждут машину, которая вот-вот должна подъехать.

Мама волнуется и смотрит в сторону, откуда должна появиться машина, а машины всё нет и нет.

Продукты, приготовленные для пикника, мама оставила в коридоре, а Данилка время от времени пытается вынести их из подъезда на крыльцо. Мама всё время заставляет его отнести всё обратно, чтобы они не остыли, но Данилке тоже хочется побыстрее уехать. И вот он в очередной раз выносит к маме китайский термос с чаем.

Увидев его вновь с термосом, мама раздражённо командует ему:

– Да поставь ты его, в конце концов!

Данилка моментально выполняет приказ мамы и ставит со всего размаха термос на бетонный порог подъезда, и мама в ужасе видит, что из днища термоса выливается горячий чай, паря на морозном воздухе.

Колба внутри термоса лопнула. Всё! Чая нет. Придётся вернуться домой и готовить новый чай, благо что дома есть ещё один термос.

Данилка (3 года) сидит за столом, ковыряется в тарелке с едой и не хочет кушать. Он жалостливо смотрит на папу, который строго наблюдает, как Данилка ест.

Видя, что ему всё равно придётся всё доесть, он тяжело вздыхает и жалостливо смотрит на маму:

– Мама, а пусть у нас папой будет дядя Виля.

– Какой дядя Виля? – не может понять мама.

– Ну тот, – пытается объяснить ей сын, – у которого вот такая, – он широко разводит руки, – босая масына.

Мама от такого заявления в шоке и не знает, что ответить сыну на его вопрос. Она в недоумении смотрит то на сына, то на мужа, но, сделав паузу, переспрашивает его:

– Какая машина?

– Ну такая, босая, белая. – для пущей убедительности сын надувает щёки и округляет глаза.

Мама спрашивает:

– «Волга», что ли?

– Да, – подтверждает сын, согласно кивая головой, – босая такая, бевая «Уоуга».

– А где же он будет спать тогда, этот дядя Виля, если мы возьмём его к себе жить? – мама уже с интересом смотрит на сына.

– Тут, – сын показывает пальчиком на дверь спальни.

– А папа? Где он тогда будет жить? – мама уже с трудом сдерживает улыбку.

– А там, – машет рукой в сторону Данилка, – в кладовке.

Папа в недоумении смотрит на собеседников и потихоньку начинает понимать, о чём идёт речь. Это неделю назад они с другом Виктором семьями ездили за город. У Виктора как раз и была белая «Волга».

– Нет, сыночка, – объясняет Данилке мама, – нам без папы никак нельзя. Кто же нас тогда любить будет?

Сын понимает маму и с глубоким вздохом вновь принимается за еду.

Папа на кухне перетирает хрен. Он замотал лицо мокрым полотенцем, надел очки для подводного плавания, открыл окно для вентиляции и закрыл входную дверь на кухню.

Но пары хрена всё равно проникли через все защиты, и у папы непроизвольно рекой льются слёзы.

Папа Данилку (5 лет) к себе не пускает, но тому очень интересно, а что же делает на кухне папа. Поэтому он, поднявшись на цыпочки, неотрывно смотрит на папу через стекло кухонной двери и засыпает его вопросами:

– А что ты там делаешь? А почему ты замотался? А почему ты меня не пускаешь к себе? – и многими другими, которые из него вылетают, как из пулемёта.

Мама из соседней комнаты только и говорит:

– Данилка, не лезь к папе. Данилка, не мешай папе, – и ещё много всякого, только чтобы сын отошёл от двери на кухню.

Но Данилка так и простоял у дверей кухни, поднявшись на цыпочки и заглядывая через стекло двери всё время, пока папа готовил хрен.

Наконец-то папа закончил все дела с хреном, разложил его по банкам, перемыл посуду, закрыл окно и уж только после этого впустил к себе сына.

Но тот всё равно не отставал от папы со своими вопросами – теперь уже другого порядка:

– А у тебя больше слёзы не текут? А почему они текли? А что там в банках?

Папино терпение лопнуло, и он спросил любопытного сына:

– Что? Хочешь узнать, почему я плакал и что там в банках?

Наивный сынок утвердительно кивнул головой.

– А хочешь понюхать, что же там такое интересное в банках? – папа с интересом посмотрел на любопытного сына.

Любопытству Данилки не было предела, и он вновь утвердительно кивнул головой.

– Ну тогда на, нюхни, – предложил он.

Папа, взяв одну из банок, вдохнул поглубже и, задержав дыхание, открыл крышку, подставив банку под нос сына.

А тот, ничего не подозревая, вдохнул воздух из банки. Что тут началось!

Лицо Данилки сначала покраснело, потом побелело, дыхание у него перехватило, затем он начал кашлять, плакать и рыдать во весь голос.

На эти вопли прибежала мама. Ох и досталось же бедному папе! Он стоял в шоке и не мог выговорить ни слова, потому что узнал о себе столько нового и интересного, что переварить это всё его мужской разум сразу не мог.

А Данилка всё ревел, сморкался, кашлял и чихал. Через некоторое время приступ прошёл, и он успокоился на руках у мамы. Папа подошёл к нему.

– Ну что? Ещё хочешь нюхнуть? – поинтересовался он, глядя в зарёванное лицо сына.

Но тот только отрицательно замотал головой и уткнулся маме под мышку. А мама махнула в сторону папы рукой.

– Иди уже отсюда, экспериментатор, – миролюбивым тоном произнесла она.

Зато насморка и вечных соплей у Данилки долго не было.

Алёша (15 лет), Данила (5 лет) приехали в гости в Новокузнецк к дедушке Даниле и бабушке Кате.

Было лето. В квартире было очень жарко. Все сидели распаренные от жары. Один Данила безудержно носился по комнатам. Он был раздет до трусов. Энергия его переполняла. Он не знал, что ему ещё сделать.

Алёша, видя избыток энергии у брата, как бы невзначай предложил ему:

– А ты разбегись и врежься в стенку головой, может быть, тогда успокоишься. – и он указал возбуждённому брату на стенку ванной комнаты.

Данила, недолго думая, разбегается и летит на стенку головой вперёд. После соприкосновения со стеной он немного ошарашенно посмотрел на окружающих и вновь понёсся галопом по квартире.

Хорошо, что стенка была деревянная и немного отыграла от такого соприкосновения, а не кирпичная, как все остальные в доме.

Данила (7 лет) в первом классе подрался в школе с девочкой. Учительница подозвала его к столу и пытается объяснить всю неблаговидность его поступка. Хорошо зная его семью, она пытается на примере родителей добиться раскаяния у ребёнка:

– Неужели и твой папа так же поднимает руку на маму и бьёт её?

– Да, бьёт, – безапелляционным тоном отвечает Данила. – Особенно когда напьётся, вот тогда и бьёт, – честно глядя в глаза учительнице, выпалил Данила, чем очень удивил её таким заявлением, ведь она прекрасно знала родителей Данилы и их отношение друг к другу.