Читать книгу Игра в детектив. Выпуск 5 - Алексей Мамин - Страница 3

Джек. Престарелый богач. Жизнь предоставила ему шанс ощутить прилив второй молодости вместе с пробудившимися старыми треволнениями.

Патриция. Молодая особа, одарившая Джека своей благосклонностью взамен на материальную независимость.

Ронни. Брат Патриции, делает успехи не только на поприще искусства, но и используя выгодный брак сестры.

Арчи. Молодой, привлекательный мужчина, попавший под влияние женского обаяния Патриции.

Ваши помощники:

Лесли Бэст. Глава частного детективного агентства, приятный, воспитанный с изысканными манерами.

Гилда. Не столько личный секретарь Лесли и давняя почитательница его детективного таланта, сколько его тайный воздыхатель.

Представители местной полиции во главе с комиссаром.

В течение последней недели после лыжной прогулки Патриция с предвкушаемым удовольствием заходила в бар мотеля, где ее всегда ожидал столик и любимый зимний коктейль, приготовляемый по ее вкусу. Она откидывалась на спинку мягкого кресла и медленно смаковала приятный напиток. Алкоголь легким туманом заволакивал голову, а взор скользил по заснеженным вершинам горных Альп…

…Миновало полгода после роковых событий, круто поменявших жизнь девушки. Она потеряла своего отца – дворецкого Джорджа, жениха – Роя и тайного возлюбленного ее сердца – Лесли Бэста1.

На глазах Патриции выступили слезы. Официант подобострастно поклонился, принеся еще одну порцию коктейля.

…Тогда, в августе, который теперь, среди зимы, казался таким далеким и нереальным, Джек срочно продал злополучный замок и почти насильно увез пребывающую в тоске и печали Патрицию в заграничное турне. Они проехали полсвета, повидали многочисленные мировые достопримечательности, и Патриции открылся другой мир – мир богатых людей, с его роскошными отелями, ресторанами и круизными лайнерами. Она была потрясена, заворожена и не заметила, как очутилась под ненавязчивым, но неотступным вниманием престарелого мужчины, у которого ее отец Джордж служил дворецким. Они остановились в Индии, там Джек увлекся буддизмом и приобщил к нему Патрицию. Занятия с опытным наставником пошли на пользу заметно пошатнувшемуся здоровью Джека. Его самочувствие настолько улучшилось, что в канун Рождества он уверенно взял Патрицию за руку и увлек ее под брачный венец. Неуверенная в себе, плывущая по течению, она и не противилась его матримониальному натиску.

Постепенно девушка стала ощущать себя одинокой среди окружающего ее мира роскоши и богатства. Они вернулись из заграничной поездки в Лондон, в новое поместье Джека в Белгравии, где она частенько просиживала одна в глубоком кресле большой гостиной, бесцельно листая книгу или рассматривая очередной подарок Джека…

Патриция допила коктейль и уже направлялась к выходу, как путь ей преградил высокий, широкоплечий мужчина с аккуратно зачесанными назад светлыми волосами. Последние три дня он настойчиво пытался завязать знакомство с ней, но Патриция, опасаясь быть неправильно понятой мужем, пресекала его попытки, хотя позже, вспоминая его загорелое, привлекательное лицо, излучающее неподдельное восхищение ею, она грустила. Ей было скучно от этой пресыщенной, однообразной действительности, где нет места живому чувству. Ее лицо утратило тот блеск, те живые краски, которые так нравились ее первой настоящей любви – Лесли Бэсту. Изо дня в день все было одно и то же, и она начинала чувствовать тоску и нарождающееся отвращение к дышащему старостью мужу.

– Я так и не успел представиться, меня зовут Арчи, – светловолосый незнакомец ловил ее взгляд своим заинтересованным взором. – Я – одинокое мужское сердце, давно следящее за вами.

Патриция не сразу ответила, а когда заговорила, голос ее звучал робко и… кокетливо:

– Ах, какая неосторожность, позвольте, но я – замужняя дама, – она слегка покраснела, глаза взволнованно заблистали.

– Обычно я не завожу романы с замужними дамами, но вы, – он взял ее за руку, – вы – дама не обычная, и я горю желанием похитить вас у вашего мужа…

– Зачем?

Она почувствовала, что от волнения дыхание сбивается, и не могла скрыть восхищения, которое произвел на нее этот мужчина. Она вдруг представила свой семейный альков с нимфами и амурами над широкой кроватью и этого мужчину рядом… и ее муж показался ей в самом неприглядном виде, с его отвратительными недостатками.

Арчи шептал ей на ухо нежные слова… Жизнь, вот она настоящая жизнь! В ней столько силы, свежести и… блаженства.

Она не заметила, как они потанцевали, вернулись за столик, пили коктейль, и его глубокий баритон увлекал ее, его шутки пробуждали в ней жажду к радостям жизни.

Очередная партия карточной игры в баккара была за Джеком. Он с удовлетворением пересчитал фишки, которые крупье лопаточкой переправил ему, затем приподнял правую руку и сдвинул манжету рубашки. Матово сверкнул циферблат дорогих часов Ролекс. Неспешно поднявшись и удостоив своих партнеров лишь коротким кивком, Джек покинул казино мотеля с его тусклым сигаретным воздухом. Оказавшись в холле, он постоял с минуту и направился в сторону бара. Еще издали он увидел Патрицию, но жена была не одна – за столиком рядом с ней находился молодой светловолосый мужчина. Он что-то шептал ей, наклоняясь поближе и касаясь рукой кончиков ее пальцев, она смеялась. Джек почувствовал, как старая рана, нанесенная первой женой Бриджит, заныла тупой непрерывной болью… Патриция, как расцветающая роза, нуждалась в обильной солнечной любви, а что может дать ей он, стареющий мужчина, с пошатнувшимся здоровьем? Как он мог поверить, что домашняя, воспитанная девушка, дочь его дворецкого, еще не испытавшая тлетворного влияния света и не вкусившая запретного плода добрачных отношений, вдруг посвятит свою цветущую молодость ему, разменявшему восьмой десяток мужчине? Она была так юна и свежа… высокая, стройная, с такими чудными и мягкими черными глазами, что он в очередной раз потерял голову, хотя до этого зарекся связывать свою жизнь с молодыми женщинами.

Он замер у дверей бара, побледневший, с опущенными уголками губ, в которых было столько невыразимого страдания. Подбежавший официант склонился в почтительном поклоне, но Джек отстранил его рукой. Его первым побуждением было подойти и позвать Патрицию, но он передумал и с тягостным чувством покинул бар.

Джек машинально прошел холл и очнулся только на крыльце, где его обдало холодным зимним воздухом. Тогда он вытащил мобильный телефон и набрал номер секретаря Ронни.

Язычки пламени камина играли отблесками и бросали причудливые тени на деревянные стены и потолок небольшой комнаты. Дрова весело потрескивали, но звук этот заглушался громким, со стонами дыханием.

Внезапно раздавшийся звонок телефона прервал страстный спектакль. Мужчина отпрянул от молоденькой, едва достигшей совершеннолетия девушки, и, недовольно поворчав, поднял трубку.

– Да… я слушаю вас, мистер Джек… Хорошо, через пять минут буду.

Положив трубку на место, он стал торопливо одеваться. Девушка недоверчиво смотрела на его порывистые движения.

– Ты не вернешься? – протянула она вялым голосом.

– Нет, Жанетта, – казалось, что мужчина не замечает ее присутствия. Его сосредоточенное лицо выглядело озабоченным и тревожным.

– Тогда я вернусь на работу, – девушка зевнула и лениво потянулась к разбросанному возле кровати нижнему белью. – Если захочешь встретиться, то знаешь где меня найти.

Конечно, Ронни знал, где ее найти. Он же сам первым обратил внимание на новенькую молодую официантку, легко смотревшую на мимолетную встречу, за которую мужчины платят деньги.

– Одевайся побыстрее, я позвоню тебе сегодня после восьми вечера, – властно проговорил Ронни, нетерпеливо поглядывая на девушку. Выпроводив ее и заперев дверь небольшого домика на территории мотеля, он спешно направился на встречу с Джеком.

Ему недавно исполнилось тридцать лет. Родной брат Патриции, воспитывавшийся их отцом, дворецким в имении Джека, в строгом пуританском стиле, он первым взбунтовался, стал конфликтовать с отцом и, как закономерный итог, покинул отчий дом. Страсть к рисованию привела его в художественный колледж, где он не только овладел премудростями живописи и скульптуры, но и вкусил запретный плод, перенося на бумагу женские образы, нежные, полные грации, невысказанного очарования и могучего соблазна, перед которыми не мог устоять его юношеский, ищущий и мятущийся дух.

Его заметили, предложили попробовать себя в создании скульптурных образов, и он преуспел, обнаружив ранний талант и незаурядные способности к обучению. Его пристанищем стали подвальные помещения музея-студии мадам Тюссо2, где он оттачивал свое мастерство среди опытных ваятелей.

Попутно, Ронни не оставлял без внимания своего отца и сестру. Прочитав заметку в «Таймс» о бракосочетании Джека и Патриции, Ронни связался с сестрой. Патриция питала нежные чувства к брату, для нее он был чем-то похож на отца. Патриция убедила Джека принять Ронни на должность личного секретаря. Мистер Джек, наученный горьким опытом совместного ведения бизнеса с Роем, теперь самостоятельно контролировал деятельность своей строительной империи. Он согласился взять Ронни, чтобы тот получил хорошо оплачиваемое место и должность, осуществляя только секретарские и представительские функции.

Две недели назад Джек приобрел виллу, расположенную в итальянских Альпах, в районе Валле-Д’Аоста, в нескольких километрах западнее городка Эмавиль. Ронни пришлось изрядно посуетиться, подготавливая виллу к приезду Джека и Патриции. Погружаясь в бремя забот, он не забывал и про себя: арендовал домик на территории мотеля, что был неподалеку от виллы, отдыхал, наслаждаясь горным воздухом, лыжами и необременительными мимолетными свиданиями с легкодоступными женщинами.

Позже, когда день уже клонился к вечеру, Джек и Ронни закончили обсуждение деловых вопросов и поднялись на верхний этаж виллы в альпийскую комнату, специально пристроенную по желанию Джека. Отсюда открывался обзор на гору Розари, долину с комплексом домиков мотеля и на трассу в сторону городка Эмавиль, по которой цепочкой тянулись машины. Заходящее солнце окрашивало деревянные стены комнаты в желто-оранжевые цвета, в тон огонькам свечей золотого канделябра на круглом дубовом столе.

– Здесь ощущаешь величие мира, в котором ты – лишь песчинка, – со вздохом проговорил Джек. – Да… ты не знаешь, где сейчас Патриция?

В глазах Джека засквозили беспокойство и грусть.

– Когда я подъезжал к вилле, то видел, как она взяла снегоход и поехала по трассе, идущей вдоль склона горы Розари.

– Мне она ничего не сказала, – Джек холодно взглянул на Ронни и подошел к штативу с закрепленной на нем подзорной трубой. Покрутив настройку резкости, он навел объектив на заснеженный склон горы Розари, густо поросший лесом. Издалека склон горы походил на спину огромного мохнатого медведя, залегшего на зимнюю спячку. Его шкура зеленого цвета была припорошена снегом, и только шерсть на спине – столетние ели высотой в десятки метров – топорщилась вверх.

Некоторое время в комнате царило молчание, как вдруг Джек вскрикнул и поднял руку:

– О! Да я вижу снегоход, – он напряженно прильнул к объективу, Ронни подошел поближе. – Посмотри, это же она, Патриция, ну молодец, как здорово она управляет этой машиной, словно летит по снежному склону.

Джек посторонился, предоставляя Ронни возможность понаблюдать за сестрой, затем отвел его в сторону и сам прильнул к окуляру. Внезапно он побледнел:

– А это еще кто? Посмотри, у тебя зрение лучше.

Джек отошел от окуляра, освобождая место Ронни. Снегоход Патриции остановился на небольшом промежутке свободном от деревьев. Было хорошо видно, как девушка слезла со снегохода и стояла рядом с ним. По той же тропе навстречу ей двигался другой снегоход, поднимая за собой снежные завихрения. Он затормозил чуть в стороне, за деревьями, и Ронни не мог рассмотреть, кто это был. Патриция подошла к нему (позже на карте это место отметили точкой А).

– Пусти, что там происходит? – Джек не выдержал и оттолкнул Ронни. Впившись в окуляр, он пытался рассмотреть происходящее на горном склоне. Среди заснеженных елей стояли двое: Патриция сняла с головы шлем и прильнула к незнакомцу, которого, к сожалению, скрывала еловая ветвь, наклонившаяся прямо к земле под толстым слоем снега. Но и этого было достаточно, чтобы понять – эти двое обнимались, прильнув друг к другу.

– Нет, нет! – губы Джека дрогнули, он судорожно оттолкнул рукой окуляр и обессилено рухнул в кресло. Все кончено, эта милая невинная девушка изменяет ему самым недостойным образом. Все свершилось на его глазах – и он уничтожен, раздавлен. В нем нет уже тоски, в нем жгучая, острая боль разбитого, опозоренного чувства, и негодование, и ужас… Он же предугадывал каждый ее намек, выполнял любой каприз…

– Ронни… я не смогу убить ее, я люблю ее, – слезы бессилия катились по его щекам. – Я люблю ее в стократ сильнее, чем любил Бриджит. Дай мне золотой стилет… тот, что висит на стене в кабинете, – Джек приподнял руку, указывая вниз, в сторону кабинета. – И я покончу с собой…

Ронни знал предписания врачей на случай обострения недуга Джека и, действуя оперативно, сумел умерить нарождающийся кризис. Когда острая фаза его миновала, и Джек распростерся в кресле, с трудом оценивая происходящее, Ронни смог вздохнуть, переведя дух. Он еще раз окинул взглядом затихшую в кресле фигуру и уже было направился к выходу из комнаты, как слабый возглас Джека остановил его:

– Постой… что мне делать?..

Ронни вернулся к креслу. Задумчивое выражение не покидало его лица.

– Не надо травмировать себя, сэр, – заговорил он мягким, вкрадчивым голосом. – Этим беде не поможешь. Давайте выясним, кто этот негодяй, и тогда уже предпримем определенные шаги…

Лесли Бэст с лыжами в руках шел к домику мотеля, когда заметил Гилду, возвращающуюся с катка. Молодые люди обменялись поцелуем:

– Как лед? Скользкий? – его лицо озарилось широкой улыбкой.

– Увы, достаточно скользкий, чтобы я сумела пару раз приземлиться, – рассмеялась она в ответ и добавила, – а вы, мистер Икс, не желаете хотя бы на пару минут снять солнцезащитные очки?

– Нет, моя дорогая, желаю сохранить инкогнито на все время нашего краткосрочного отпуска, тем более, что здесь обитают мистер Джек и Патриция…

Лицо Гилды омрачилось. Она сразу припомнила, как Лесли, расследуя дело Джека, не на шутку увлекся этой молодой особой.

– То-то я смотрю, ты зачастил кататься на лыжах без меня, – с укором проговорила она.

– Ты же не любишь горные лыжи! И потом, я выбираю спуски повышенной сложности, только так могу пополнить свой адреналин… постой, да ты ревнуешь меня?

Ему не нравилось, когда Гилда начинала манерничать, изображая из себя оскорбленную невинность, но он хорошо знал ее, ее легкость и отходчивость, а ее большие распахнутые глаза были для него открытой книгой, где он прочитывал преданность и обожание.

– И потом, ты же сама видела, как Патриция, пока не видит ее муж, любезничает с высоким блондином!

Увлекшись беседой, они не заметили подошедшего Джека.

– Кого я вижу! Лесли Бэст, не так ли? – Джек подошел и протянул руку. – Вы на отдыхе или в связи с профессиональными обязанностями?

Лесли подавил вздох и переглянулся с Гилдой, давая понять, что даже на пару минут снятые очки могут кардинально нарушить идиллию отдыха.

– А у нас тут вилла, недавно прикуплена, – Джек лениво повернулся в сторону поднимающегося склона горы. – Вон, видите… заснеженная крыша? Там наше зимнее пристанище. Да, вы, вероятно, не знаете, я женился на Патриции…

Последнее он произнес грустным, почти безнадежным тоном, словно тяжелая дума постоянно давила его сердце.

– Примите наши поздравления, – слегка улыбнулся Лесли.

– Приглашаю вас отобедать у нас. Как насчет завтра? – Джек вопросительно оглядел Лесли и Гилду.

– Мы придем, – ответил за двоих детектив.

Мягкий ковер заглушил шаги Патриции, но не мог скрыть ее летящую походку. Глаза девушки светились, щеки разгорелись, и она быстро поднималась по лестнице. Ронни наблюдал за ней, и едва заметная презрительная усмешка кривила его рот.

– Сестричка, – окликнул он Патрицию, когда та уже взялась за ручку двери своей комнаты. – У меня есть к тебе важный разговор. Не заглянешь на минутку?

– Конечно, милый.

Ее жизнерадостная улыбка раздражала Ронни. Они прошли в его комнату. Настроение Патриции было прекрасным. Напевая знакомую с детства песенку, она уселась на подлокотник кресла, которое занял брат, и, накручивая на палец непослушный локон, игриво улыбнулась ему:

– Соскучился по мне?

Ронни вздохнул в ответ.

– Послушай, что я тебе скажу… Ты не заметила… твой муж изменился в последние дни? Вижу, что не заметила, порхаешь в облаках, а, между прочим, твой муж пылает ревностью и небезосновательно. Не далее как вчера под вечер он наблюдал твои любовные похождения в подзорную трубу. Вы хотя бы место выбрали поукромнее…

– Как?! – Патриция побледнела и отпрянула от брата. – Джек видел нас?!

– Видел, но только тебя, твоего визави он не рассмотрел – елки помешали.

– Так, так… – Патриция поднялась и несколько раз прошлась по комнате. – У него нет конкретных подозрений? – она встревожено повернулась к брату.

– Однажды он видел тебя в баре с высоким мужчиной скандинавского типа.

– С Арчи…

– Поэтому сделайте выводы, и будьте поосторожнее. Ты знаешь, что Джек пригласил завтра на обед одного частного детектива с подругой?

– А-а, Лесли, – Патриция вскинула руку, ее щеки слегка зарделись. – Я знаю его, мы…

– Так вот, они приглашены на 14.00, а ты же знаешь, что Джек никогда не изменяет своим привычкам, и завтра в 15.00 я отвезу его в казино…

– Мы с Арчи договорились завтра после этого обеда встретиться и прокатиться по лыжне вокруг горы Розари.

– Вот как?

Ронни на минуту задумался, потом внимательно посмотрел на сестру:

– Я думаю, твой муж не столько желает пообедать с этим детективом, сколько договориться с ним, чтобы он вычислил твоего амурного воздыхателя. И я вот что предлагаю, давай не будем скрывать твоего Арчи. Предложи гостям лыжную прогулку, а твой донжуан пусть дожидается вас где-нибудь неподалеку от виллы. Пусть этот детектив увидит его, что ты не скрываешь своих… просто дружеских отношений с Арчи. Скажи ему, например, что Арчи – твой давний хороший знакомый, и ты случайно с ним тут встретилась…

– Какой ты у меня умненький, братец! – нежно проворковала Патриция, обнимая брата. И тут же встрепенулась, – но у них же не будет с собой лыж!

– Я позабочусь об этом, – едко улыбнулся ей в ответ Ронни.

Ронни провел гостей – Лесли и Гилду – в альпийскую комнату, где уже находились Джек и Патриция.

– А-а, – протянул Джек, – вот и мои старые знакомые, господин детектив и его очаровательная помощница!

Мужчины обменялись рукопожатиями, Лесли галантно поцеловал руку Патриции. Та мгновенно смутилась, зарделась и повернулась к Гилде:

– Как вам здесь нравится?

Молодые женщины обменялись обычными при знакомстве фразами и сопутствующими им улыбками, не преминув оценить одна другую колким, проницательным взглядом.

– Как здесь чудесно, какой замечательный вид открывается отсюда! – не скрывала восхищения Гилда. Она успела заметить взгляд, брошенный Лесли на Патрицию, и градус ее настроения заметно понизился.

День выдался солнечным, и радужные отражения разноцветными бликами переливались на столовых приборах, вазах с цветами и бутылках с вином.

– Я рад, что вы оценили наше скромное величие, – Джек горделиво обвел глазами комнату. – Люблю здесь посидеть, особенно в часы заката, когда особенно остро ощущаешь грандиозность мироздания.

Последовало приглашение занять места за столом, и завязалась привычная застольная беседа. Джек много и подробно рассказывал о совместном с Патрицией путешествии. Лесли дежурно улыбался и кивал, а Гилда со скрытым подозрением посматривала на Лесли и Патрицию.

После десерта Джек обвел взглядом собравшихся и сказал:

– Уважаемые гости. Мы, – он повернулся в сторону Ронни, – вынуждены оставить вас на попечение моей жены. У меня важная игра в казино. Надеюсь, вы не будете скучать.

– Нет, дорогой, – с улыбкой ответила Патриция. – Я уже продумала, как с интересом мы можем провести время, и приглашаю гостей на лыжную прогулку. Насчет экипировки и лыж не беспокойтесь, все заранее приготовлено и подобранно.

– Я с удовольствием поддерживаю эту затею, а ты, дорогая? – обратился Лесли к Гилде.

Гилда колебалась несколько мгновений, но решающим поводом к лыжной прогулке стала уверенная позиция Лесли, и Гилда, разумеется, не посмела ему возразить.

Прощаясь с гостями, Джек выбрал момент, когда Патриция отвлеклась, и негромко обратился к Лесли:

– Мне надо переговорить с вами с глазу на глаз. Когда это можно устроить?

– Предлагаю… завтра… часиков в десять-одиннадцать.

– Хорошо. В половине одиннадцатого я буду у вас, куда мне подъехать?

Лесли назвал номер домика в мотеле, и на этом Джек распрощался и вышел.

В 15.00 Джек и Ронни вышли из виллы, предоставив роль хозяйки стола Патриции. Пологий спуск вел в сторону долины, где змейкой вилась автотрасса и притаились заснеженные крыши домиков мотеля. Ронни помог Джеку сесть на снегоход.

– На завтра я договорился о встрече с этим детективом, – Джек был мрачен. – Хочу опять дать ему задание – разобраться, кто этот негодяй, которого мы видели с Патрицией там… на горе

Снежные сани за десять минут домчали их до ворот мотеля. Оставив снегоход на стоянке, мужчины поднялись на крыльцо дома, где находились бар и казино, и зашли холл. Перед дверями казино Джек остановился:

– Не сопровождай меня.

– Хорошо, – кивнул Ронни.

Служитель казино подобострастно приоткрыл дверь, и Джек скрылся в тусклом зале игровой комнаты. Легкая улыбка играла на кончиках губ Ронни. Он направился в бар и заказал коктейль.

Незадолго до 16.00 Ронни, уставший, с раскрасневшимся от быстрой езды лицом, зашел в свой домик. Поставив на стойку лыжи, он прошел к бару, достал бутылку виски и наполнил рюмку. Послышался робкий стук в дверь. С самодовольной улыбкой Ронни открыл. На пороге стояла Жанетта.

– Уже соскучился? – она кокетливо улыбнулась и приоткрыла ярко накрашенные губы. – Представь, и я – тоже…

Они прошли в комнату, шторы были плотно завешены, создавая искусственный полумрак. Ронни начал растапливать камина. Девушка, сняв верхнюю одежду, остановилась у входа в комнату. Закончив растопку камина, Ронни поднялся и подошел к ней, попутно вытащив из кармана деньги. Вложив ей в руку две купюры, он с легкостью приподнял ее и перенес на середину мягкого, заглушающего шаги пушистого ковра, где осторожно опустил неподалеку от потрескивающего дровами разгоревшегося камина…

А в это время на крыльце виллы показались трое молодых людей. В спортивных костюмах, перебрасываясь шутками, они направились с лыжами в руках к началу трассы, идущей в сторону горы Розари. Февральское солнце в горах особенно яркое, слепящее глаза, поэтому очки, предусмотрительно захваченные ими, оказались очень даже кстати. Навстречу им, на лыжах, ехал высокий мужчина с загорелым лицом, обрамленным светлыми вьющимися волосами.

– Арчи, как ты тут оказался? – изобразила удивление Патриция.

– Огибал гору Розари, люблю исследовать новые маршруты, а вы?

– А мы, вообще-то, тут живем, – рассмеялась Патриция, указывая на виллу. – Знакомьтесь, это Арчи, один мой старый знакомый, проводит тут отпуск.

Лесли помог надеть лыжи Гилде, Арчи галантно ухаживал за Патрицией.

– Надеюсь, мы поедем не быстро? – Гилда с опаской посмотрела на Лесли. – Последний раз я каталась, наверное, лет пять назад…

– Не беспокойся, дорогая, – ответил Лесли, бросив взгляд на Арчи, который очень старательно и чересчур медленно застегивал лыжные крепления на ботинках Патриции. – Мы поедем не быстро, чтобы полюбоваться видами гор и долины.

Глаза Патриции светились счастьем. Ей дышалось легко и привольно, солнечный день соответствовал ее настроению.

Поначалу путь был несложным: пологий подъем в сторону горного склона не требовал затрат усилий. Делая остановки, они обменивались впечатлениями, строили планы по покорению открывающегося впереди хребта. Беседа порхала с предмета на предмет, сопровождаемая веселыми возгласами и шутками, всегда присутствующими, когда собираются вместе две молодые пары. Тревога, охватившая Гилду в начале обеда, постепенно улеглась. Она успокоилась, видя, что замужняя Патриция окружена вниманием Арчи и наслаждалась лыжной прогулкой.

– Оглянитесь назад, – привлек внимание Арчи. – Посмотрите, какой отсюда открывается вид на долину… вилла кажется такой крошечной, словно карточный домик! Мы совершим ужасное преступление, если не сфотографируемся на этом фоне, – Арчи подъехал к Патриции и привлек ее к себе. – Лесли, запечатлей нас на этом фоне.

– Но я же замужем… – Патриция была смущена и покраснела. – Что подумает Джек, если увидит такое фото?

Джек в это время, поставив очередную крупную сумму на кон, вел напряженную игру за карточным столом. Он попросил у крупье еще карту. Партнеры по игре напряженно замерли. Джек медленно перевернул карту и в отчаянии метнул ее на стол.

– Похоже, сегодня не ваш день, – отозвался один из его постоянных соперников.

Джек молча сдвинул правый рукав смокинга, блеснули дорогие часы Ролекс, давая понять игрокам за столом с кем они имеют дело. На часах было 16.30.

– Извините, господа. Я вынужден сегодня пораньше покинуть вас.

Он поднялся и вышел из казино. Оказавшись на улице, он осмотрелся по сторонам и уверенно направился к одному из домиков мотеля. Его рука опустилась в карман и показалась снова с ключом в ладони. Поднявшись на крыльцо, Джек еще раз бросил взгляд по сторонам: на территории мотеля никого не было. Тогда он вставил ключ в замок и вошел внутрь.

– Посмотрите вниз, в долину! – замерла в восхищении Гилда.

Со склона горы, по которому проезжали молодые люди, открывалась панорама долины. Автотрасса, в виде тонкой светлой ленточки петляла среди гор, а к ней сиротливо жались домики мотеля. На противоположной возвышенности, освещаемой лучами заходящего за горы солнца, среди снежного моря пряталась вилла Джека и Патриции.

– Нет, нет! – опять запротестовал Арчи. – Никого не отпущу, пока не запечатлею и на этом фоне!

Девушки с радостью сфотографировались, пока Лесли предусмотрительно отошел в сторону.

– Снег такой липкий, – радостно смеясь, воскликнула Патриция, – давайте поиграем в снежки!

Предложение было с воодушевлением принято, и тут же первый снежок, умело брошенный Патрицией, шлепком сбросил капюшон с головы Арчи.

– Все, я падаю, сраженный дланью Купидона! – и Арчи театрально повалился на снег. Патриция подбежала к нему, и только подала руку, как он опрокинул ее в сугроб. К ним присоединилась вторая пара, и веселье и смех на некоторое время отвлекли их от лыжной прогулки.

Далеко, куда только мог простираться взгляд, цепью громоздились заснеженные высотные пики. Их вершины образовывали мифические исполинские фигуры, вздымающиеся одна за другой, и не было им конца. А совсем далеко, в туманной голубоватой дымке горизонта, уже не было видно самих гор, а только их размытые очертания.

Лыжня (впоследствии на карте ее обозначат пунктирной линией) повернула правее, огибая гору Розари, и панорама местности изменилась: теперь впереди них внизу просматривалась только автотрасса, а мотель и виллу скрывала гора РоРРозари. Лыжники скользили вниз с легкостью и быстротой. На пути появилась табличка: «Осторожно, лавиноопасный участок».

– А что… – замерла от испуга Гилда, – тут действительно можно попасть под лавину?

– Тсс, – приложил палец к губам Арчи и прошептал, – ехать нужно молча, чтобы не потревожить вон тот снежный ком, – и он указал в сторону снежного гребня, нависшего над склоном горы.

Лыжники, затаив дыхание, завороженные ощущением опасности, бесшумно скользили по лыжне. Внезапно движущийся первым Арчи поднял руку и остановился. К нему подъехали остальные.

– Посмотрите, – показал он на открывшуюся справа среди ельника поляну, отделенную от их лыжни глубокой горной расщелиной (позже на карте эту поляну отметили точкой Б). – Там снегоход, а возле него, я вижу, кто-то лежит…

– Это же снегоход моего мужа! – воскликнула Патриция. – Я узнаю его по красной полосе и надписи. А в снегу лежит Джек!

Патриция громко окликнула мужа:

Джек! Джек! Что случилось?!

Ее голос долгим эхом отразился в горах.

– А что у него… – голос Патриции задрожал, – … в боку? Нож?! И… кровь на снегу…

– Похоже на то… – Лесли напряженно всматривался в лежащего мужчину.

Джек лежал на спине, выбросив в сторону левую руку, на которой загнулась манжета рубашки, оголив запястье с поблескивающим циферблатом часов. Патриция вскрикнула, и Лесли был вынужден прикрыть ее рот своей ладонью.

– Тише, тише, – детектив попытался заглушить вырывающийся вопль девушки. – Криком можно вызвать сход лавины!

– Но ему нужна помощь! – Патриция в ужасе охватила голову руками.

– Боюсь, в сложившейся ситуации мы никак не сможем помочь бедняге, – удрученно вздохнул хранивший до сих пор молчание Арчи. – Без специального альпинистского снаряжения нам не преодолеть эту расщелину.

Патриция беззвучно рыдала.

– Как он мог оказаться тут с ножом в боку? – Лесли посмотрел на часы. Они показывали 17.01. – Два часа назад он в сопровождении секретаря отправился в казино… Я звоню спасателям.

Детектив достал телефон и набрал номер. Постояв некоторое время в ожидании, он удрученно опустил руку:

– Надо же… похоже, мы находимся в тени горы Розари, вне зоны действия мобильной связи.

Тогда он достал фотоаппарат и сфотографировал место происшествия, взяв общий план и детали. Детектив заметил, что снег вокруг снегохода и лежащего Джека основательно притоптан. Закончив с фотосъемкой, он повернулся к замершим в тревожном ожидании спутникам:

– Ничего не остается другого, как спуститься по лыжне к автотрассе. Там должна быть связь, мы вызовем в сюда спасателей и… полицию.

Утолив страсть, Ронни блаженно откинулся на спину. Его глаза закрылись, и вскоре он захрапел. Девушка недовольно поморщилась, осторожно, чтобы его не разбудить, поднялась и начала собирать разбросанную по ковру одежду.

– Все мужики одинаковы, – она презрительно скривила губы, – только получите желаемое и больше вас ничего не интересует.

Она взглянула на часы. Они показывали 17.03. Ее смена в баре еще не закончилась, но и оставаться в домике Ронни ей не хотелось – она была обижена. Окинув взором комнату, она заметила открытую нишу бара. Подойдя к ней, выбрала бутылку легкого вина, наполнила бокал и выпила. Затем вытащила деньги, полученные от Ронни, пересчитала их, еще раз бросила мимолетный взгляд на спящего мужчину и вышла из домика.

Лыжники тем временем в самом мрачном расположении духа продолжали путь по лыжне, спускаясь в сторону автотрассы. Вскоре лыжня вывела их из плотного елового леса, и они натолкнулись на трассу снегоходов, отмеченную на карте номером 3.

– Эта траса ведет в сторону мотеля, – сверившись с картой, заметил Лесли. – И, похоже, по ней Джек и прибыл на ту злополучную поляну, свернув левее немного ниже по склону.

Проехав еще несколько сотен метров, Лесли определил, что они оказались в зоне действия мобильной связи. Часы показывали 17.30, и детектив набрал номер полиции, затем – спасательной службы. Только он закончил разговор, как со склона горы Розари, где они оставили поляну с Джеком, послышался раскатистый гул, напоминающий отдаленный звук грома. Они оглянулись, и с ужасом увидели, как громадный снежный ком, еще недавно нависавший над лыжным путем, которым они проследовали, задрожал и с нарастающей силой начал скатываться вниз по хребту.

– Мы же погибнем, надо бежать отсюда! – отчаянно завопила Гилда, ухватившись за руку Лесли.

– Не волнуйся, мы уже отъехали на достаточное расстояние, и лавина не затронет нас.

Лесли был прав, в чем все вскоре и убедились. Затаив дыхание, они, словно завороженные, наблюдали, как грозная сила стихии сметает все на своем пути: с треском валились подмятые деревья, обломки горной породы взлетали в воздух вместе с облаками снежной пыли – и все это неумолимым роком сползало вниз с горы Розари.

– Да… – покачал головой Лесли, – поляну, где мы обнаружили Джека, непременно накроет мощным снежным пластом, – он снова потянулся к телефону и сообщил полиции о произошедшем сходе лавины в месте, где они обнаружили тело Джека.

Завершив разговор, Лесли повернулся к ожидающим его спутникам:

– Они вызывают спасателей и спецтехнику.

В 18.00 они спустились по лыжне к автотрассе, но, еще не доехав до нее нескольких десятков метров, услышали вой сирен. Лесли поднес бинокль к глазам.

– Вижу, как по дороге со стороны Эмавиля движется колонна спецтехники и полицейские машины, они как раз проезжают сейчас мимо мотеля, – прокомментировал детектив.

Гилда вернулась в домик мотеля одна. Подбросив дрова к тлеющим уголькам камина, она помахала картонкой. Пламя загудело. Не раздеваясь, она легла на диван.

Щелкнул замок входной двери, и появился Лесли. Он выглядел измученным и опустошенным. Не снимая лыжного костюма, прошел к креслу и устало опустился в него.

– Лавина сделала свое дело, – послышался его усталый голос. – Раскопать место, где мы обнаружили Джека, спасатели смогут только дня через два-три. Но они пришли к убеждению – сход лавины был вызван целенаправленным звуковым сигналом большой мощности. Например, если бы некто подложил звуковую бомбу под нависшей лавину и дистанционно привел ее в действие.

Гилда печально вздохнула:

– Что полиция думает по поводу смерти Джека?

– Они опросили свидетелей. Оказалось, что после того, как Джек покинул казино в 16.30, его больше никто не видел живым. Его партнеры по игре утверждают, что он играл нервно, постоянно поглядывая на часы и, как итог, крупно проиграл.

– Почему он приехал на поляну напротив нашей лыжной трассы? – включилась в обсуждение Гилда. – Получается, что он намеренно выбрал это место?

– Изучив фотоснимки, которые я им передал, полиция пришла к выводу, что Джек мог покончить с собой. Его секретарь Ронни сообщил, что у Джека последнее время были сильные неприятности в личной жизни, он пребывал в глубоком стрессе. Орудием смерти послужил стилет, есть такая разновидность кинжалов. Ронни показал, что он, скорее всего, взят из кабинета Джека. Полиция не исключает и убийства. Проверили алиби Ронни. В 18.20 полиция разбудила его, он спал в своем домике на территории мотеля. С его слов следует, что с 16.00 он не покидал свой домик. С 16.00 до 17.00 его алиби подтверждается показаниями официантки мотеля, которая находилась с ним вместе. Она ушла от него около 17.00, оставив его спящим, пока он не был разбужен полицией в 18.20. Патриция, понятное дело, имеет стопроцентное алиби – она все время была с нами.

Лесли закончил говорить, и в комнате воцарилось молчание, нарушаемое редким потрескиванием дров в камине. Погрузившись в размышления, он не заметил, как Гилда пересела в его кресло, и только вздрогнул от неожиданности, почувствовав прикосновения руки и ее лица, уткнувшегося ему в плечо.

– Ну и что ты думаешь обо всем этом? – спросила она.

– Ты знаешь, в смерти Джека есть странный момент, который сразу бросился мне в глаза. Во время обеда я заметил, что Джек носит часы Ролекс на правой руке. И я вспомнил, что и раньше, когда мы расследовали дело его дворецкого, Джек также носил часы на правой руке. На поляне же, когда мы обнаружили его, часы были на левой руке…

– Ты все-таки не склонен к версии самоубийства? – задумчиво начала Гилда. – А что… если он задумал, ну в порыве ревности, разумеется, убить себя и подготовить убийство неверной жены?! Выбрал место недоступности мобильной связи, предполагая, что мы задержимся, пытаясь как-то добраться до него, а сам подготовил взрывчатку замедленного действия, чтобы вызвать сход лавины, которая накрыла бы и неверную жену, да и нас в придачу. Как тебе моя версия?

Гилда вопросительно посмотрела на Лесли. Он же в ответ притянул ее к себе.

– Я никогда не сомневался в твоих детективных способностях, дорогая.

Их губы встретились, и обсуждение преступления временно прервалось…

Миновало три дня. Местный полицейский комиссар, уже знакомый с Лесли, позвонил ему рано утром:

– У меня для вас долгожданная новость – спасатели, раскапывая снег, добрались до поляны и обнаружили тело мистера Джека. Конечно, время смерти по истечении трех суток точно не определишь, но оно соотносится со временем, когда вы его обнаружили. Ох уж эта лавина… и натворила же она бед! Разумеется, не оставила никаких следов вокруг тела. На стилете есть слабые отпечатки самого Джека.

– Ну, кинжал он мог брать и раньше, а закололся, будучи в перчатках, – изрек Лесли. – А, кстати, на какой руке были его часы? На моих снимках часы на левой руке.

– Подождите, я сверюсь с данными… – комиссар зашуршал бумагами, – нет, на правой.

– Вот как! Это очень интересно! – покачал головой детектив. – Вы внимательно осмотрели тело и поляну? Не обнаружили ли еще чего-нибудь необычного… выбивающегося из общей картины преступления?

– Спасатели пока расчистили только саму поляну, которую вы указали. Разумеется, они не прочесывали весь прилежащий лесной массив – он же засыпан многометровым слоем снега. А насчет необычного… на внутренней поверхности часов Ролекс, принадлежащих жертве, были обнаружены мельчайшие частички воска.

– Воска?! – Лесли даже присвистнул от неожиданности.

Разговор на некоторое время прекратился.

– Это можно объяснить, если принять во внимание… – детектив рассуждал про себя, и комиссар на другом конце провода не слышал его, – … Ронни и… музей-студию мадам Тюссо…

Наконец умственный процесс Лесли завершился, и детектив обратился к комиссару:

– Когда мы сможем встретиться? Нужно обсудить нечто срочное!

Обговорив время встречи, Лесли положил трубку.

– Странно, очень странно, или… нет, наоборот, все этим и объясняется, – детектив задумчиво смотрел на язычки пламени камина.

– Ты уже догадываешься, кто преступник? – спросила Гилда.

– Пока что у меня есть только недоверие к показаниям одного человека, помнишь, я говорил…

Закончить фразу Лесли не успел – снова зазвонил телефон. Детектив поднял трубку и с удивлением опять услышал голос комиссара полиции:

– Лесли! Не могли бы вы прямо сейчас подъехать к вилле Джека? Ничего не спрашивайте, все узнаете на месте.

Спустя двадцать минут Лесли и Гилда уже поднимались на крыльцо виллы. В холле их встречал комиссар.

– Случилось еще одно… – начал он, но запнулся, подбирая слово, – … происшествие. Впрочем, я думаю, вам лучше узнать все из первых уст.

И он провел их в ближайшую комнату, оказавшуюся гостиной. Едва переступив ее порог, Лесли был поражен внешним видом сидящего в кресле Арчи: его лицо хранило следы недавней драки – щека распухла, и на ней проступал кровоподтек.

– Расскажите еще раз, что произошло, – попросил его комиссар.

Арчи не выразил удивления, посчитав, что друзья мистера Джека, к коим он успел отнести Лесли с Гилдой, имеют полное право услышать его историю.

– Сегодня я договорился с Патрицией, что нанесу ей визит в 17.00. После трагических событий с ее мужем я посчитал необходимым морально поддерживать молодую вдову… Короче, в 17.00 я на снегоходе подъехал к вилле. Дверь мне открыл ее брат Ронни. Ничего не подозревая, я вошел в холл, как вдруг услышал позади себя его голос: «Стой! Сейчас ты будешь делать то, что я скажу, иначе получишь пулю». Я обернулся: Ронни стоял с пистолетом в руке, направленным на меня. Я пытался завязать с ним диалог, чтобы понять, что происходит, но он грубо прервал меня и приказал подниматься в спальню Патриции. Я осознал, что у меня нет выбора, кроме как следовать его указаниям. Мы поднялись на второй этаж и зашли в ее спальню. Патриция лежала на кровати под покрывалом, погруженная в сон. «Она под действием снотворного, которое ты подмешал ей в чай», – прокомментировал Ронни. И тут я заметил столик возле кровати и чайную чашку на нем. «Раздевайся и лезь к ней в постель!» – последовала следующая команда. «Что ты задумал?» – гнев ударил мне в голову. «Я тебе сейчас все расскажу», – и он улыбнулся злобной улыбкой, полной ненависти. – «Все будет выглядеть так: ты приехал к ней в гости, она приготовила чай, а ты незаметно подсыпал в ее чашку сильнодействующее снотворное. Давно ведь домогаешься ее, не правда ли? Найдется куча свидетелей, которые видели, как ты крутился возле нее. После трагедии с ее мужем она дала тебе понять, что не намерена нарушать траур, позволяя себе вольности, вот у тебя в порыве страсти и созрел план: усыпить ее и овладеть спящей. Но нетерпение тебя сгубило – ты не смог дождаться, пока она заснет и приступил к делу. Она еще сопротивлялась, ну а ты уже не осознавал, что делаешь и случайно придушил ее. Отсидишь лет десять-пятнадцать и выйдешь, зато сейчас попользуешься сногсшибательной девочкой. Как тебе мой замысел?» – Ронни с едкой улыбкой посмотрел мне в глаза. «Ты – безумец! Она же твоя сестра! И ты так спокойно собираешься убить ее?! – я был обескуражен и гнев захлестывал меня. – Неужели ты думаешь, что я буду участвовать в твоей бредовой затее?!» «Разумеется, у тебя есть выбор. Если мой план тебя не устраивает, то ты волен умереть от пули, выпущенной из ее пистолета. Я все обставлю так, что полиция решит, будто ты подсыпал ей снотворное и напал на нее, но она еще не заснула и сопротивлялась. Ты обезумел от дикого желания и не заметил как задушил ее, а она из последних сил выстрелила в тебя… Два трупа и никаких побочных показаний». Я понял, что Ронни сумасшедший и действительно реализует задуманное. И мною завладела одна мысль – незаметно отвлечь его внимание и наброситься на него. Я решил последовательно осуществлять свой план и прикинулся испуганным и желающим подчиниться: «Хорошо, я согласен, но… где гарантии, что ты все равно не убьешь меня?» «Вот это мне уже больше нравится, пошел деловой разговор, – Ронни осклабился, – гарантий никаких, только мое честное слово». Глядя на его мерзкое лицо, я понял, что он в любом случае расправится со мной. Ничего не оставалось делать, как следовать его приказам. Подчиняясь его окрикам, я начал выполнять задуманное им злодеяние. Видя мое рвение, он немного притупил бдительность. Выбрав момент, я бросил ему в лицо одеяло и сразу прыгнул на него. Мне удалось выбить оружие из его руки, завязалась драка… Он понял, что со мной ему не справиться и сумел вырваться из спальни. Я спешно оделся и бросился вдогонку. Выскочив на крыльцо, я увидел Ронни удаляющегося на снегоходе по трассе в сторону горы Розари.

– Это трасса номер 5, – пояснил комиссар, раскрывая перед Лесли и Гилдой карту местности.

– Он вел снегоход неуверенно, зигзагами, – продолжал рассказ Арчи. – Видимо, во время схватки я врезал ему хорошенько, и он не мог оправиться от удара. На повороте он не справился с управлением, снегоход занесло на обочину, и он врезался в камень. Я поторопился к месту аварии. Передок снегохода был помят, Ронни свалился направо от него, и так случилось, что он ударился головой о камень. Я сразу вызвал полицию и скорую помощь, но ему уже было невозможно помочь…

Арчи закончил свой рассказ.

– Патриция все еще пребывает под воздействием снотворного, но ее жизни ничто не угрожает, – проговорил комиссар и добавил. – Не желаете осмотреть спальню?

Лесли согласился и прошел вслед за комиссаром в спальню Патриции. Гилда, прикусив губу, ревностно посмотрела ему вслед, но осталась в гостиной.

Бросив мимолетный взгляд на спящую девушку, Лесли сосредоточил внимание на окружающей обстановке. Опрокинутый столик и торшер, разбитая ваза с цветами, сломанная шкатулка и кровавый след, ведущий из спальни – все говорило о борьбе, имевшей здесь место. Взгляд Лесли еще раз скользнул по комнате, пытаясь заметить несуразности или подозрительные детали. Он наклонился к камину, пытаясь рассмотреть в еще тлеющих углях что-нибудь, что могли бросить в огонь, но оно не успело сгореть. Ничего заслуживающего внимания детектива. Он машинально провел рукой по левой решетке камина, затем – по правой. Поднялся и, подойдя к комиссару, задумчиво сказал:

– Странное дело… левая решетка камина практически чистая, не покрытая копотью, в то время как правая полностью закопчена.

– А что тут странного? – удивился комиссар. – Возможно, в правую сторону от камина создается тяга воздуха, ведь там находится входная дверь.

– А слева от камина находится окно, тяга в которое наверняка будет не меньше, а то и больше, чем в дверь, – возразил Лесли.

– Бедная девушка, спит и еще не знает, какая трагическая новость ожидает ее после пробуждения, – тягостно вздохнув, проговорил комиссар.

С задумчивым выражением лица Лесли покинул мирно спящую Патрицию и последовал за комиссаром к месту гибели Ронни, расстояние до которого от крыльца виллы составляло около двух сотен метров.

– Смотрите, и тут капли крови на снегу, видимо, они здорово наколошматили друг друга, – указал Лесли.

– Звонок в полиции поступил от Арчи в 17.40, – пояснял по ходу комиссар. – Как установила экспертиза, смерть Ронни наступила в промежуток времени 17.35 – 17.40. Причина смерти – сильный удар острым краем твердого предмета в правую височную область головы.

Они двигались по следам снегохода и периодически натыкались на капли крови.

– Выглядит так, что сильно поранен был Ронни, – задумчиво проговорил детектив. – Двигаясь на снегоходе, он терял кровь…

Трасса подвела их к месту, где на обочине замер врезавшийся в камень снегоход.

– Вот, посмотрите сами, колея снегохода уводит с дороги в сторону этого большого валуна, – пояснял комиссар. – На карте это место мы отметили точкой В.

Снег возле снегохода был порядочно истоптан, и об идентификации следов не могло быть и речи.

– Эксперты установили, что именно вследствие удара об этот камень снегоход получил вмятину в передней части, – добавлял по ходу осмотра комиссар.

Лесли и так все прекрасно видел. Передок снежной машины немного примят, что говорило о небольшой скорости его движения.

– Где лежал Ронни? – насторожившись спросил Лесли.

– Здесь, – комиссар указал вправо от снегохода, – видите на камне следы крови, тут он и ударился головой. Да вот, сами посмотрите.

Комиссар вытащил из портфеля папку, из которой извлек прозрачный пакет с фотографией. Лесли застыл, его взгляд, направленный на снимок, был погружен в себя.

Еще более озадаченным детектив вернулся на виллу. Гилда не стала дожидаться его и уехала в мотель. Дежурный полицейский офицер доложил им, что Патриция пробудилась.

– Я не стал ей ничего говорить, – продолжал он. – Подумал, что лучше это сделать вам, комиссар.

– Конечно, – согласился комиссар, обменявшись с Лесли понимающим взглядом.

– Она сейчас пьет кофе в гостиной и как будет готова, даст нам знать, – закончил полицейский.

Лесли не присутствовал при разговоре стража порядка с Патрицией. Он только услышал, как она зарыдала. Детектив встал и нервно прошелся по холлу. Ожидание было тягостным и томительным. Наконец дверь распахнулась, комиссар вышел в холл и, подойдя вплотную к Лесли, заговорил вполголоса, оглядываясь на закрытую дверь гостиной.

– Я сказал ей, что произошел несчастный случай с Ронни, разумеется, умолчав о том, что нам сообщил Арчи. Она была в сильнейшем шоке, рыдала, повторяя сквозь слезы, как она любила брата. Понимаю, какое это для нее потрясение – сначала муж, теперь брат… и все произошло в течение одной недели, – он удрученно покачал головой. – Я сказал ей, что вы находитесь здесь, на вилле, и она выразила желание, чтобы вы присутствовали при нашей беседе.

– Я ничего не могу понять, – с плачем говорила Патриция. Лесли сидел рядом с ней, сжимая ее ладонь. Она с трудом подбирала слова, слезы постоянно застилали ее глаза. – Милый, милый Ронни, у него была такая несчастная жизнь, он был вынужден скитаться, зарабатывая себе кусок хлеба…

И Патриция разрыдалась. Слезы облегчили бремя ее страданий. Вытерев глаза, она повернулась к комиссару.

– Сегодня в обед Арчи позвонил мне и сказал, что заедет к пяти часам. Последнее время он стал настойчив в ухаживаниях…

Патриция опустила глаза и вздохнула.

– Хотя какое это сейчас имеет значение… После гибели Джека он дал мне понять, что его отношения ко мне носят серьезный характер, и что он намерен выдержать траур и… узаконить их. После обеда я читаю, потом ложусь отдохнуть. В пять часов Ронни мне обычно приносил чай, мы не держим слуг… – ее слова опять прервались рыданиями. – И сегодня мой милый Ронни где-то перед пятью часами зашел ко мне в спальную и принес чай.

– Ронни знал об Арчи? – спросил комиссар.

– Да, – кивнула Патриция. – Они несколько раз встречались у нас на вилле. Я чувствовала, что брат в душе недолюбливает Арчи. Он не раз мне намекал, что я должна быть осмотрительнее в выборе… – Патриция запнулась, – … друзей.

– А вот этот пистолет, – комиссар осторожно извлек из портфеля небольшой серебристый пистолет, – он принадлежит вам?

– Да, – Патриция с недоумением посмотрела на комиссара. – Мне его подарил Ронни… позавчера… я хранила его в прикроватной тумбочке. Как он попал к вам?

– Это пока не важно, – мягко, но твердо ответил комиссар, – продолжайте рассказывать, что произошло сегодня в пять часов.

– Ронни знал, что приедет Арчи и опять меня предупредил, чтобы я не особенно сближалась с ним. Я выпила чай, который он мне принес, посмотрела на часы, до пяти оставалось еще минут семь. Я уже хотела вставать, как вдруг почувствовала непреодолимую слабость, еще подумала, ну вот лягу минут на пять… полежу… Легла и стала засыпать… и уснула. Больше ничего не помню.

– Так значит, когда Ронни принес вам чай, Арчи еще не приехал? – задал вопрос комиссар.

– Конечно, – ответила Патриция.

Уже стемнело, когда комиссар и детектив покинули виллу, оставив Патрицию под присмотром прибывших доктора и психолога.

– Я склоняюсь к тому, что в смерти Ронни действительно имеет место несчастный случай, – заметил комиссар, кутаясь в теплый шарф и поднимая воротник пальто.

– А вот я так не думаю, – ответил Лесли. – Не могли бы вы выполнить для меня одну просьбу?

– Говорите, если это в моих силах, я исполню, – флегматично ответил комиссар. Он уже знал о феноменальных способностях частного детектива из Лондона и поэтому не удивился, услышав его возражение.

– Проверьте, пожалуйста, домик Арчи в мотеле на наличие отпечатков пальцев.

– Чьи пальчики вы ожидаете там обнаружить? – комиссар с удивлением вскинул брови, посмотрев на Лесли.

– Конечно… – и детектив с легкой улыбкой прошептал имя комиссару.