Читать книгу Дневной сон - Алексей Михайлов - Страница 7

Ты слышишь? Ты это слышишь? Эй, ты слышишь или не слышишь?

Вот том-то и дело, что ничего не слышно. А ведь очень хочется что-то да слышать: скрипы качелей, шум от мимо проезжающих машин, господи, хочется слышать хотя бы потрескивание лампочки или даже капель от поломанного крана.

Слушай, а ведь если так оно и дальше пойдет, то мне захочется видеть. Нет, я не намерен лезть на закрытые заводы за забор к злым собакам, хотелось бы посмотреть телевизор. Представляешь, его раньше не запрещали, а наоборот рекомендовали, даже больше скажу – чуть ли не заставляли смотреть его. Вот же раньше дурные люди были… Их заставляли смотреть телевизор, а они отказывались, теперь запрещают нам смотреть его, а мы просим включить его хотя бы на пару минуток. Теперь страдаем из-за них.

Вот раньше было намного лучше. А какие цари были у матушки нашей, России, ух, закачаешься, все только и хотели, чтобы народ наш получал удовольствие от жизни. Врачёв говорил: «Кайфуйте дома, работать не нужно!» Пильцин говорил: «Кайфуй народ, кто не пьёт, тот чёрт без рогов!» Сутин говорил… Хм, а он много чего толкового говорил, целых 30 лет заставлял удовольствие получать, правда пацан какой-то яйцеголовый постоянно пробегал мимо, мешал ему страну с колен поднимать, а так восхитительное время было.

Слушай, я больше не могу тебя обманывать. Я больше не могу сдерживать свои эмоции и молчать. Даже если меня посадят, то по крайней мере я останусь с чистой душой. Это невозможно держать внутри себя. У меня вчера день рождения был. И я никак не мог смириться с тем, что я не услышу и не увижу ничего в этот прекрасный день. Я очень долго думал и всё-таки решил выйти на улицу… Ты не представляешь, как сильно там всё изменилось. Я просто не мог сдержать своих эмоций, хотелось кричать от восторга. Природа так хорошо отдохнула от человека, что в Москву наконец-то прилетели долгожданные пингвины, в Москве-реке киты синие купаются, а Воробьёвы горы теперь охраняют кроманьонцы. И, конечно, я не мог об этом молчать, мне захотелось увидеть моих старых друзей и мою любимую женщину. Я очень тихо перебегал с одной улицы на другую, лелея единственную мысль: я смогу собраться с самыми близкими людьми на земле как раньше, мы найдем наше тайное место, где нас никто не найдет.

Подойдя к дому моей женщины, я увидел на балконе обезумевшего человека, его глаза извергали неимоверный страх вперемешку с удивлением и счастьем. Забравшись на третий этаж и, рассмотрев внимательнее этого человека, я обнаружил в нём свою девушку.

Осталось дело за малым – найти друзей. Я им позвонил и сказал, что проставляюсь. Они семь месяцев сидели взаперти и боялись выйти на улицу, а услышав слова, в ассоциации с которыми у них возникает халява и праздник, тут же спросили куда им выезжать.

Наше место не изменилось. От него также веяло свободой и молодостью. Разгорающийся костер стал нашим символом бесстрашия. Пятеро молодых людей, заводившие песни и пляски литрами вина, перестали ощущать страх. И их лагерь лишь поддерживал в этом: высокие густые деревья закрывали ребят от полицаев, яркий огонь отпугивал животных, а дождь с туманом прятали дым, который в ясную погоду был бы виден в километре от места.

Удар по голове и время заморозилось, оно буквально остановилось. Люди, окружающие меня, замерли. Ты понимаешь, они все замерли в таких позах, которые точно были неудобны для обычных людей в повседневной жизни. Я подошёл к нашему столу, взял бутылку вина, выпил содержимое залпом и упал на землю. Земля начала дышать лёгкими, она то поднимала, то опускала меня, её поры раскрылись, и я почувствовал её лёгкое и свежее дыхание. Земля сильно выдохнула, подо мной образовался глубокий кратер, затем она овеяла меня собой и спокойно сказала: «Хотя бы дыши!»