Читать книгу Золото Холокоста - Алексей Морозов - Страница 3

Столица Баварии Мюнхен в начале ХХ века насчитывала около полумиллиона жителей. Красивый город с большими зданиями, памятниками, фонтанами, скверами и церквями произвёл на юношу сильное впечатление. Это был крупнейший экономический, машиностроительный, научный и художественный центр Германии того времени. Рихард быстро усвоил, что жители Германии делятся на две неравные группы – которые живут в Мюнхене и которые мечтают об этом. Приход его нового отца находился на рабочей окраине города. Маленькие одно-, двухэтажные домишки из коричневого кирпича (местная глина имела темноватый оттенок). Позади каждого домика имелся клочок земли, где были разбиты огороды. Обыватели сажали картошку, лук, капусту, огурцы. Цветов не растил никто, даже на продажу, хотя и спроса на них не было в этой части города. Но никто не был голодным. Дети были обуты, одеты и сыты, но в «обрез» жили все. Дух экономии, казалось, витал здесь, дух бережливости и накопительства. Пастор попытался приучить Рихарда к Библии, но книга эта с её невероятными историями не удовлетворила его. На улице всё было понятней. Он очень сдружился с двумя Эрнстами: Ремом и Уздетом. Рем был сыном местного лавочника, а Уздет – сыном водопроводчика. Казалось, сама судьба свела их вместе. Каждый обладал тем, чего не было у других. Прижимистый и практичный Веттинг (у него всегда водился пфенниг-другой), мечтательный и одновременно хитрый Уздет, бесстрашный и сильный завоеватель, эдакий король Оттон[12] – Рем. Они втроём бегали каждое воскресенье в заводскую пивную покупать отцам к обеду на полмарки пива, что было значительно дешевле, чем в других местах в городе. Одним концом их улица упиралась в мотоциклетный заводик Отто, а другим в рынок, расположенный на берегу городской речки Изар. Было где развернуться. Рем мечтал стать хозяином своего района, завоевав его. Собрав команду драчунов, он стал претворять свою мечту в жизнь. Подчиняя своей силе переулки, закоулки и тупики, весь в царапинах, с расквашенным носом и подбитыми глазами, он каждый день затевал всё новые набеги. После каждой стычки матери избитых мальчишек стали жаловаться его отцу. Лавочник, отрицая все мировые методы воспитания, кроме ремня и палки, нещадно драл сына. Это были тяжкие, но запоминающиеся уроки. Рем становился осторожнее, но ненадолго. Уздет часами пропадал на мотоциклетном дворе, любуясь быстроходными машинами, а иногда и зарабатывая пфенниг-другой, помогая механикам. Юный Рихард принялся запоем читать, причём отбирая из библиотеки пастора, объединённой с церковным книгохранилищем, не христианские наставления, а книги всё больше экономического содержания, дающие представление о финансовых системах Германии и мира. Смит, Риккардо, Мальтус, Сей, Бастиа, Сеньор и особенно Сисмонди – все они становились его учителями, его «калифами на час». Проштудировав одно учение, он сразу же переходил к другому. Подобные теории всё больше привлекали Рихарда.

В 1908 году по совету своего приятеля, мюнхенского миллионера Кванта Отто сделал ставку на только что появившуюся тогда авиацию, заключил выгодный контракт с Военным министерством и одним из первых промышленников Германии стал производить серийные самолёты для армии, испытывая их здесь же, на пустыре за заводом (Квант стал совладельцем предприятия). Была открыта и заводская школа пилотов, которую финансировали военные. Хотя выпускались пилоты для завода, они все имели звание сержанта и могли в любую минуту быть призваны в Военно-воздушные силы. Начиналась новая эпоха. Первым на неё откликнулся Уздет. Он забросил школу и днями и ночами пропадал на пустыре, наблюдая за самолётами. Однажды он прыгнул с крыши дома с зонтиком в руках, едва не переломав при этом ноги.

– Будущее за техникой, – сказал он однажды друзьям, указывая на красавец триплан, выкатываемый механиками на пустырь.

– Нет, будущее за золотом и деньгами, – не согласился Рихард и указал товарищам на известного мюнхенского банкира, выходившего из дома Отто после обеда и подсаживающего в свой автомобиль подружку в сногсшибательном наряде.

– Дураки оба, – сплюнул сквозь зубы Рем, – будущее за силой. – И указал приятелям на заводского мастера, давшего такой пинок работяге, случайно пролившему керосин, что тот растянулся на земле.

Удивительно, ближайшее будущее Германии подтвердит, что правы были они все, но отдалённое будущее укажет, что никто из них не был прав. Три друга реализуют свои мечты, которые станут их судьбой, и погибнут, поглощённые суетными желаниями, зачастую не зная и не догадываясь о своём предназначении. Однако Создатель всей их жизнью напомнит, что предназначение – это главный смысл существования человека, обязательный к выполнению. Ибо такова Его воля!

В то же время друзья начали заглядываться на девочек. Заводилой был, как всегда, Рем. Он водил их к Изару наблюдать, как, подоткнув подолы, прачки стирают бельё. Потом вдруг бросался на них и, с криком пробегая мимо, хлестал прачек по голым задам. Один раз они поймали Рема, исцарапали, бросили в реку да ещё пожаловались отцу. Он так выпорол сына, что тот три дня не показывался из дома.

– Я его зарежу, – наконец появившись, произнёс опухший Эрнст.

Позже Рем научил их онанизму. Кстати, у друзей за всю жизнь так и не сложились семьи. Они были удачливы в любви, но неудачливы в счастье. По разным причинам, но личная жизнь всех троих потерпела крах. Может быть, причины следует искать на берегу Изара?

Хозяин завода Отто любил по воскресеньям заходить в церковь послушать проповедь.

– Деньги – это идея Бога, и они хороши, – как-то раз сказал пастор Веттинг.

– Тогда биржу и валютный курс придумал сам дьявол, – не удержался Отто под смех присутствующих.

Марка была нестабильна.

Промышленник был очень прижимист и предпочитал оплату натурой в прямом и переносном смысле. Всем была известна история, как, приняв на работу молодого родственника жены, он слупил с него молочного поросёнка. Несмотря на то что он был недоволен своей вечно больной супругой, Отто не ходил в городской публичный дом («Дорого», – говорил он) и не заводил любовниц («Ещё дороже»). Он пользовался услугами белошвеек при размещении заказов на шитьё формы для своих лётчиков. Совмещал, так сказать, приятное с полезным. При всём этом он сохранял жизнерадостность натуры и оптимизм. Как-то раз пастор принёс ему «Капитал» Маркса и пожаловался, что эту подрывную литературу продают студенты у ворот завода. Отто открыл наугад знаменитую книгу:

– «…Товар – Деньги – Товар», «Т – Д—Т…» Сколько же стоит этот томище? – спросил Отто, пребывая в изумительном настроении.

– Пять марок, – ответил Веттинг.

– Пусть тогда продают, работяг уравнениями не прошибёшь, – засмеялся промышленник.

К этому же времени относится и первая финансовая операция, которую совершил Рихард. На их улице находился ломбард, в который жёны рабочих сдавали свои нехитрые украшения в трудную минуту жизни. Как-то раз, проходя мимо, он увидел в витрине хорошенькую брошку, которую, очевидно, не смогла вовремя выкупить хозяйка, и она была выставлена на продажу. Брошка была усеяна мелкими бриллиантиками. Присмотревшись, он определил, что это стразы[13] (уроки старого контрабандиста не прошли даром). Цена в 10 марок подтверждала его догадку. Мастер, видимо, угадал пропорцию свинца в хрустале, благодаря чему стразы прекрасно преломляли свет и «играли», как настоящие драгоценные камни. Это делало их чрезвычайно сходными с бриллиантами. Оставив в залог кожаный ранец с учебниками, юноша подкараулил Отто у церкви и показал ему брошь.

– Это же бриллианты! Откуда? – удивился промышленник.

– Нет, это всего лишь хорошие стразы, – объяснил Рихард. – Хочу сделать подарок отцу, а денег нет, вот и решил предложить эту вещицу вам. Она мне досталась от матери, – схитрил он.

Отто, поражённый красотой броши, с одной стороны, честностью юноши – с другой и сравнительно недорогой ценой – с третьей, поторговавшись, купил изящную вещицу за 20 марок.

Выкупив свой ранец, Рихард получил чистую прибыль в размере десяти марок. Довольно потирая руки, юноша продолжил свою экономическую деятельность. Он тайком от пастора открыл личный счёт в банке под небольшой процент и клал на него все деньги, полученные от прибыльных операций. Таким образом он попытался сколотить свой первый капитал для участия в какой-нибудь крупной спекуляции.

Жизнь между тем продолжалась своим порядком. Рем с бандой голодранцев завоёвывал всё больше жизненного пространства, подчиняя своей силе улицу за улицей. Он становился грозой района. Мелкие уголовники уже вынуждены были считаться с ним. Однажды к Рихарду ворвался Уздет с криком, что Рема избивают цыгане. Прибежав на рынок, они застали уже финал драмы: лежащего в луже крови Эрнста с железной осью от телеги, зажатой в руке, и нескольких цыган с проломленными головами, которых приводили в чувство их товарищи. Захотев выгнать цыган с рынка, Рем столкнулся с яростным сопротивлением, тогда, вывернув из телеги железную ось, он стал дубасить ею цыганского барона. Этого кочевники не стерпели и до полусмерти избили Эрнста, хотя он отчаянно сопротивлялся, чуть не укокошив трёх нападавших. Разогнали драку подоспевшие полицейские стрельбой в воздух. Они же привезли Рема на тачке зеленщика к дверям дома, и один из них, сплюнув под ноги лавочнику, сказал: «Если ты не отправишь парня в армию, то мы отправим его в тюрьму». Через три недели Рем записался добровольцем в 10-й Баварский пехотный полк. Так закончилась юность у трёх друзей.

Веттинг закончил школу первым учеником, Уздет – последним, да и то только потому, что его отец поменял все изношенные трубы в учебном заведении на новые за свой счёт. Рихард с блеском поступил в Мюнхенский университет на экономический факультет. Отец Уздета поставил тёплый унитаз, отделал ванную комнату новым кафелем и установил модный в те времена душ Шарко, чтобы герр Отто мог сгонять жир под упругими струями у себя дома. Только после этого промышленник зачислил Эрнста в школу пилотов за счёт завода, выписал бесплатно форму и выбил для него из Военного ведомства стипендию в 40 марок в месяц. Так началась карьера будущего Главного лётчика Германии. Всё это произошло в начале лета, а 1 августа 1914 года началась Первая мировая война.

* * *

Кто же спланировал налёт, кто воспользовался его результатами? Куда подевались золотые монеты? Куда исчезли уцелевшие диверсанты? Задавая эти вопросы, следователи прекрасно понимали, что Берия вряд ли сразу ответит им правду. Одного коварства и хитрости было явно недостаточно для организации и проведения подобной операции. Без помощи из-за рубежа было не обойтись. Однако эти данные фигурант сдавать не хотел и молчал, как рыба. Был применён так называемый конвейер, когда человек допрашивается несколько суток подряд без перерыва сменявшимися каждые три часа следователями. Ситуация не изменилась. Добавили физическое воздействие. Появились первые результаты. Ещё поднажали и… прикоснулись к одной из мировых тайн ХХ века, а именно – к тайне образования государства Израиль. Следы вывели их на помощника британского военного атташе при посольстве Великобритании в Москве Моше Дайна. Этот человек всю жизнь вёл двойную, а то и тройную игру и всегда выигрывал. Родился он в Палестине, которая в ту пору составляла Британскую мандатную территорию, в семье репатриантов-евреев, выходцев из России. Будучи физически очень сильным, Михаил Дайнов (это его настоящая фамилия) избрал карьеру военного. Закончив офицерский колледж в Англии, был послан совершенствовать образование на курсы в Академию Генштаба в Москву (учитывая знание русского языка), где в ту пору учился сплошной интернационал: немцы, французы, англичане, арабы, поляки и т. д. Все они скоро стали применять полученные знания друг против друга. В конце мая 1940 года, будучи командиром роты командос, Дайн держал оборону, отбивая немецкие атаки под Дюнкерком во Франции, пока блокированные англо-французские войска эвакуировались на другой берег Ла-Манша. Однако в последний день блокады, а именно 6 июня, пуля немецкого снайпера попала Моше в глаз и, проскочив по извилистой траектории, вышла из шеи. Не причинив особого вреда, она странным образом сказалась на его потенции. И с этих пор ранее скромный офицер стал сексуальным маньяком, за что позднее получил кличку «одноглазый бык Иудеи». Была и вторая кличка – Адмирал (намек на одноглазого английского адмирала Нельсона), но ее Дайн не любил и очень обижался, когда его так называли, в отличие от первого прозвища. После нападения немцев на Советский Союз англичане стали набирать в свою военную миссию в Москве боевых офицеров, желательно знающих русский язык. Дайн подошёл идеально, и осенью 1941 года он опять появился в Москве, где раскрыл себя с совершенно неожиданной стороны. НКВД, и ранее не оставлявший его без внимания, повторил заход, подставив ему на одном из приёмов известную артистку театра оперетты Веру Днепрову. Результат превзошёл все ожидания. Через три дня наконец выпущенная из номера гостиницы «Москва», где временно квартировал Дайн, актриса сначала отправилась к врачу, который сделал ей небольшую операцию, а именно зашил треснувшую прямую кишку, а затем, ворвавшись на Лубянку к своему куратору, майору Ковалевскому, бросила в него чернильницу и попала (!). Не отличаясь строгим нравом, Днепрова тем не менее орала, что такого развратника не видывал свет и она «советует майору самому подставить зад под этого одноглазого, чтобы личным примером доказать преданность партии, а её увольте». Поняв, что рыбка попалась и еле успокоив разъярённую женщину, Ковалевский, несмотря на фингал под глазом и залитую чернилами форму, сразу составил победный рапорт на имя комиссара Государственной безопасности Берии Л.П., где среди прочего испросил согласия на начало активных мероприятий по вербовке помощника британского военного атташе Моше Дайна. Разрешение было получено.

Забегая вперед, автор замечает, что, уже будучи министром обороны Израиля, Моше Дайн продолжал свои сексуальные подвиги. Сотни женщин прошли через постель министра, причём это делалось зачастую открыто, на глазах их мужей-военных. Никто в армии не мог ослушаться «одноглазого быка Иудеи». Множество семей потом распалось. Лишь в последнее время израильские женщины стали подавать жалобы на сексуальные насилия со стороны своих начальников. Это произошло на волне общего мирового феминизма. Многие мужчины поплатились своими должностями. От полицейских до президента (!). Сексуальные скандалы потрясли израильское общество. Но это произошло совсем недавно.

Тем временем в связи с тяжёлым положением на фронтах и мобилизацией почти всех сотрудников НКВД в действующую армию вербовка шла ни шатко, ни валко. Дайн прекрасно понимал, что он на крючке, однако, веря в свою звезду, продолжал использовать подставляемых ему женщин по прямому назначению, затеяв свою хитрую игру с Лубянкой. Ситуация обострилась лишь в 1944 году, когда стал ясен масштаб злодеяний немцев против еврейской нации и в головах руководителей многих стран снова возник «еврейский вопрос». Появилась возможность организации компактного проживания евреев, образования их автономии. Сталин вспомнил о предложении Гитлера сделать Крым резервацией для евреев. Отвергнув в 1939 году это предложение, «вождь всех народов» оставил его в своём резерве. Хитрые американцы также заговорили о «Калифорнии в Крыму». Неожиданно англичане пообещали «Джойнту» создать в Палестине «национальный очаг» для еврейского народа. В создавшейся ситуации значение фигуры Моше Дайна как национального кадра для «очага» возросло до глобальных масштабов, и Берия, с интересом читавший о постельных подвигах одноглазого, взялся сам провести операцию. Автор неоднократно встречался с Верой Митрофановной Днепровой, которая сразу же после успешной вербовки Дайна отсидела в Гулаге 15 лет (с глаз долой, из сердца вон). Ковалевский последовал туда несколько позже, после образования государства Израиль в 1948 году. Хорошо ещё, что их не расстреляли, как нежелательных свидетелей.

Вернувшись из лагерей, реабилитированные, эти изломанные люди поженились (вот судьба!) и тихо проживали в однокомнатной квартире в районе метро «Белорусская» в Москве. Без их свидетельств многое до сих пор оставалось бы тайной в истории с золотом Холокоста.

Тем временем оба сексуально распущенные, привыкшие видеть в женщине лишь предмет для удовлетворения своей похоти, Берия и Дайн сразу понравились друг другу.

– Ты знаешь, как мусульмане называют женщину? – спросил Лаврентий Моше.

– Как?

– Двужопый шайтан!

И они взахлёб захохотали, довольные пошлым сравнением.

Конечно, ГПУ – НКВД – НКГБ – МГБ – КГБ – ФСК – ФСБ до сих пор надёжно хранит свои тайны в архивах. Однако из устных рассказов Веры Митрофановны Днепровой и особенно её мужа, майора Ковалевского, а также из показаний следователя Боровкова, в 1953 году допрашивавшего арестованного Берию и других людей, можно составить следующую картину. Победоносно завершив Вторую мировую войну, Сталин всё чаще стал утверждать: «Первая мировая война вырвала одну страну из капиталистического рабства, вторая – создала социалистическую систему, третья – навсегда покончит с империализмом». И он начал готовить её, Третью мировую. Однако для того, чтобы эта последняя война также стала победоносной, необходимо было сначала развалить империализм изнутри, стравить страны капитала между собой. Разочаровавшись в панарабизме[14] вообще и в арабах, в частности, из-за их сотрудничества с Гитлером, Сталин пристально следил за тщетными попытками организовать государство Израиль. В 1945 году ему было присвоено высочайшее звание – Генералиссимус. Большинство стран мира приветствовали этот шаг и прислали своих представителей с поздравлениями и подарками. И хотя на торжественной церемонии им самим по-актёрски было сказано: «Зачем это нужно товарищу Сталину?» – вождь стал действительно считать, что он «Генералиссимус всей земли». Необходимо быть честным хотя бы с самим собой, уважаемые читатели, и признать, что Иосиф Сталин не был антисемитом. Все народы, народности, нации и племена были для него лишь средством для достижения великой цели: образования Федерации Советских Республик Всего Мира с Генералиссимусом Сталиным во главе. Как нельзя кстати пришлась речь Черчилля в Фултоне в 1946 году, где он среди прочего призвал Запад «стукнуть кулаком», ибо только так можно разговаривать со Сталиным.

Попытки Трумэна как-то сгладить ситуацию не увенчались успехом, и Сталин решает первым делом развалить Британскую империю. Забегая вперёд, отметим, что ему это блестяще удалось.

– Государство Израиль необходимо создать. Оно нам нужно именно в Палестине, – инструктировал вождь Молотова, тогдашнего министра иностранных дел СССР, – тогда начнется война внутри Британской империи, её подхватят Индия и другие порабощённые Англией страны, а СССР им поможет. Образовав государство Израиль в Западной Азии, на восточном побережье Средиземного моря, мы вобьём осиновый кол в задний проход английскому империализму!

Так приближалась потрясающая речь представителя СССР в ООН Андрея Громыко 14 мая 1947 года, где он, сосредоточив внимание Объединённых Наций на уничтожении немцами миллионов еврейского народа, произнёс: «Евреи имеют историческое право на создание в Палестине собственного государства!» Далее последовал небывалый нажим СССР по всем направлениям, от дипломатического до военного (так полковник МГБ Боярский успешно переправил не одну тонну (!) вооружения еврейской общине в Палестину транзитом через Чехословакию и Корсику для антианглийского восстания). Генералиссимус не погнушался шантажом и лично предупредил Трумэна, что если он не забудет о «Калифорнии в Крыму» для евреев, тогда СССР придаст мировой огласке тот факт, что 24 вагона, доверху набитые слитками, сделанными из золота убитых советских евреев, были тайно вывезены в США, в форт Нокс и не были включены в окончательный расчёт Потсдамской конференции (Потсдам – город вблизи Берлина) в августе 1945 года.

Потсдамская конференция глав государств – победителей во Второй мировой войне – СССР (участв вал Сталин), США (Трумэн) и Великобритании (Черчилль, с 28 июля Эттли) проходила с 17 июля по 2 августа 1945 года и решала вопросы о демилитаризации и денафикации Германии, об уничтожении немецких промышленных монополий, о репарациях, о послевоенных границах в Европе и много ещё о чём. Необходимо отметить, что здесь впервые на государственном уровне появилось понятие «золото уничтоженных евреев» (впоследствии «золото Холокоста»), куда, кроме золотых зубов евреев, входило золото и драгоценности, изъятые у жертв, а в дальнейшем стало входить и золото, подаренное Гитлеру за ликвидацию еврейского народа. Например, подношение Адольфу 100 (ста!) ящиков с золотом шейхами из Саудовской Аравии за физическое уничтожение евреев как нации. Как ни тяжело писать об этом, однако приходится признать, что подобный дар был не единственным. Таким образом, понятие «золото уничтоженных евреев» (далее «золото Холокоста») на уровне стран впервые было применено Сталиным против США с оглушительным успехом. Трумэн так перепугался еврейского лобби внутри своей страны, что немедленно развернул дипломатию Америки на 180° и дал указание голосовать за образование Израиля только в Палестине и нигде больше. (Следует отметить, что далее понятие «золото Холокоста» использовали Израиль и некоторые организации типа «Джойнта» или Всемирного еврейского конгресса, и всегда с неизменным успехом.) Теперь необходимо признать, что в результате титанических усилий СССР 29 ноября 1947 года решением ООН в Палестине было образовано государство Израиль. «Это решение, – говорил Громыко, обращаясь к Объединённым Нациям, – отвечает законным требованиям еврейской нации, сотни тысяч представителей которой до сих пор не имеют ни земли, ни дома». Большинство евреев были безмерно благодарны советской стране за решающую роль, которую Красная Армия сыграла в разгроме немцев, и за образование государства Израиль. До конца ХХ века в кибуцах, как иконы, висели портреты Сталина и первый тост был: «За Генералиссимуса!» Сейчас, к сожалению, новое поколение забыло о той решающей роли, которую сыграл СССР в том, чтобы у евреев действительно появился национальный очаг. Но об этом позже.

Подбор и расстановку кадров «вождь всех народов» осуществлял лично, выдвигая на руководящие посты только тех людей, которые были на «крючке», т. е. на чём-нибудь погорели или были завербованы (в случае с иностранными гражданами). В результате в руководство попадали бандиты (например, Абакумов – министр государственной безопасности в 1946–1951 гг.), сексуальные маньяки (например, Берия), а то и натуральные предатели (например, Вышинский – Генеральный прокурор СССР). Небезынтересно отметить, что Чаушеску, генеральный секретарь Румынской компартии, был карманным вором, пока не был подобран КГБ, обучен в Высшей партийной школе в Москве и «рекомендован» для руководства в Румынию. Практиковался также приём, когда советских граждан назначали на руководящие посты в страны социализма (например, маршал Рокоссовский, поляк по национальности, «рекомендованный» Сталиным и, естественно, назначенный польским правительством министром обороны Польши). Поэтому, получив приказ «подработать» кандидатуру на пост министра обороны нового ближневосточного государства, Берия уже знал, кого он будет рекомендовать, и тут же начал свою зловещую игру, куда составной частью вошли и пять золотых монет, хранящихся в Москве на Неглинной, 12.

* * *

В Тель-Авиве на бульваре царя Саула в тени деревьев находится неприметное здание с неброской табличкой, извещающей, что здесь расположен какой-то «Институт специальных задач». Это и есть Моссад – ведомство разведки и специальных задач – наиболее эффективная спецслужба в мире. Когда 1 апреля 1951 года были объединены две организации: Институт координации и Институт безопасности, то получился Моссад. Его директором был назначен Рувен Шилой, с прямым подчинением премьер-министру. Перед ним открылась печальная картина: большинство агентов и резидентур превратились в полукриминальные структуры, занимавшиеся контрабандой и торговлей наркотиками; внутри бушевала война между разведкой и контрразведкой, которая не оставляла сил на основную деятельность; международные скандалы следовали один за другим. Руководство страны и лично Бен-Гурион были в ужасе от этих малоуправляемых структур. Шилой железной рукой положил конец этой вакханалии, провёл реорганизацию, в ходе которой были уволены 90 % сотрудников, и разработал теоретическую базу и основные принципы работы израильской разведки. Упрощённо их было три:

1. Израильская разведка – гарант безопасности евреев по всему миру.

2. Моссад – международный альянс спецслужб.

3. Любой еврей в мире – гражданин Израиля.

Эти принципы действуют по сей день, хотя в их применении появились некоторые новшества. Конечно, необходимо признать, что страна находится в окружении враждебных арабских государств, не смирившихся с её образованием. Пышным цветом расцвёл терроризм. Начались захваты самолётов и кораблей, появились еврейские заложники. Затаились по всему миру недобитые нацисты, которые должны понести наказание. Всё это диктует создание сильной спецслужбы. Но то, что было создано, превзошло все ожидания. Шилой предлагает сделать Израиль учебным полигоном, где молодые разведчики дружественных стран по-настоящему проводят диверсионные операции и занимаются агентурными разработками, т. е. учатся, постигают азы профессии. Всё это происходит, естественно, в интересах еврейского государства. Руководство Израиля мгновенно понимает выгоду этого проекта. Премьер-министр целый год проводит почти в сплошных командировках, увязывая этот вопрос с руководством стран Запада. И вот свершилось! Известно так называемое Соглашение Бен-Гуриона, которое является суперсекретным до сих пор. Оно прописывает условия, согласно которым, в Моссад на стажировку присылаются все начинающие разведчики из государств – членов НАТО, где им предоставляются реальные условия для работы. Естественно, под контролем Израиля.

Буквально за один год такого сотрудничества израильская разведка становится самой мощной в мире. Как этого удалось добиться? Какой ценой? Какими интересами пришлось поступиться? Кто на кого работает или, может быть, все работают на всех? Это главный секрет Моссада, который ещё не скоро удастся раскрыть. Настали новые времена, а второй принцип продолжает действовать. В настоящее время в Израиле стажируются представители спецслужб Грузии, стран Балтии, Украины. Кстати, Шилой предложил назвать второй принцип «кибуц галуёт» (дословно на иврите – собирание диаспор) спецслужб, а Бен-Гуриону, который был глуховат, послышалось «Кибуц» (сельхозкоммуна в Израиле) спецслужб. Он засмеялся и сказал Рувену что-то вроде: «Оставь это название для внутреннего употребления». До сих пор ветераны разведки называют Моссад – кибуцем спецслужб.

Набор сотрудников в разведку также представляет интерес. Например, в 2000 году вышло объявление со словами: «Моссад открыт не для всех, но, возможно, для тебя». Тысяча человек прислали свои заявления, но был принят только один (1!). Хотя и сейчас на сайте этой организации можно найти анкету для желающих. Моссад сильно отличается от всех спецслужб своей кадровой политикой, которая основывается на третьем принципе. Особенно в последнее время эта политика стала очень гибкой. Кроме сотрудников и агентов, был введён институт саянов (добровольных помощников – на иврите). Не надо путать с агентурной сетью. Здесь всё тоньше. Саянами могут быть только чистокровные евреи или еврейки, преданные своей стране, чьими гражданами они являются, но одновременно уважающими свою историческую родину и готовые ей помогать. По закону Моссада акция, в которой задействован саян, не проводится в отношении того государства, в котором он постоянно проживает. Саян не подписывает никаких обязательств, но лично известен резиденту Моссада в стране. Это новшество позволило поднять на высочайший уровень информированность Израиля. Фактически большинство военно-политических секретов государств почти сразу становятся известны руководству израильской разведки, а, следовательно, и страны.

Директор московской ассоциации «Холокост» Лилия Бруднэ была идеальным саяном. В Моссаде её уважали и ценили. Она любила и Россию и Израиль и разрывалась между этими двумя странами. Её отца, как говорили, качал на коленях сам Шолом Рабинович, более известный под именем Шолом-Алейхем. Именно его творчество выдвинуло еврейскую светскую литературу на уровень мировой. «Тевье-молочник», «Мальчик Мотл», «Менахен-Мендл», «Неунывающие», «Блуждающие звёзды» – всё это вошло в душу Лилии с юности и осталось там навсегда. Она сострадала всем этим простым людям с их грустным юмором. С другой стороны – Булгаков, «Мастер и Маргарита», Эренбург, «Люди, годы, жизнь», Пастернак, «Доктор Живаго», а потом и Солженицын, «Архипелаг Гулаг» поразили её в самое сердце непрекращающимися мучениями народа, и острая боль от этого постоянно напоминала о себе. Она жила, что называется, «нараспашку» и очень страдала от этого. То, прельщённый состоятельный семьёй, её год грел в постели волосатый грузинский «тарзан», исчезнувший навсегда с последней хрустальной люстрой в руках. То, заинтересованный в московской прописке, к ней в постель пробрался местечковый еврейский «херувим» с миндалевидными глазами. На отцовских связях она устроила его в Литературный институт и три года вытирала ему сопли, пока он не предъявил права на жилплощадь, и Лилия увидела мгновенное превращение «херувима» в полного скота. Получив отказ, он впал в ярость, обматерил её, разрезал всю одежду ножницами и напоследок, поставив ей фингал под глаз, наконец съехал из квартиры. То, будучи безумно влюблённой в красавца майора-пограничника и уже собираясь с ним уезжать на защиту дальневосточных рубежей нашей родины, она вовремя обнаружила у себя гонорею от возлюбленного. В последний раз бросившись в омут страсти, Лилия через полгода с удивлением узнала, что её избранник – многожёнец. Может быть, из-за того, что её мать умерла во время родов и некому было дать женский совет, может быть, из-за того, что её отец был слишком занят своими любовными приключениями, а постоянно сменяющие друг друга мачехи даже не разговаривали с ней, но личная жизнь не сложилась, и Лилия целиком посвятила себя работе. Хотя и здесь было не всё так просто. Её отец, стоявший у истоков образования московской ассоциации «Холокост», посвятил всего себя святому делу. Хлопоча по инстанциям и получая отказы, он говорил, что образование центра памяти еврейских жертв есть его предназначение, и делал всё новые и новые попытки. Наконец, связав «Джойнт» (деньги) с администрацией президента (власть), в 1992 г. ему удалось получить разрушенное двухэтажное здание на одной из набережных Москвы, которое отремонтировали еврейские благотворители. Казалось бы, надо радоваться, но тут его хватил инфаркт. Единственной женщиной, которая непрерывно находилась в больничной палате, была его дочь, и, проникшись под конец жизни отцовскими чувствами, он решил раз и навсегда устроить её жизнь. Завещав «Джойнту» все права на переиздание своих произведений, он стал умолять учредителей вместо него назначить Лилию директором ассоциации.

Здесь необходимо отметить, что организация «Джойнт», являющаяся сегодня одной из самых богатейших благотворительных организаций в мире, вовсе не так проста, как об этом пишут и говорят супермедиа, этот конгломерат прессы, радио, телевидения и Интернета. Фактически до образования государства Израиль и «Моссада» именно «Джойнт» являлся еврейской разведкой. Эта организация была основана в 1914 году и быстро распространила своё влияние по миру. За годы Первой мировой войны «Джойнт» оказал помощь сотням тысяч евреев России и Австро-Венгрии, оставшимся без крова и средств к существованию в результате военных действий. Затем по соглашению с советским государством были созданы медицинские пункты, ремесленные училища, организовывались концерты и спектакли для евреев, строились сельхозпосёлки для евреев крестьян. Во время Второй мировой войны «Джойнт» собирал по всему миру средства для выкупа евреев из концентрационных лагерей. Деньги сдавали все: и католики, и протестанты, и союз ортодоксальных раввинов, и Международный Красный Крест, хотя интересно отметить, что американские христиане дали меньше всех. Тогда же этой организацией заинтересовались американские спецслужбы (сначала УСС[15], затем ЦРУ) из-за наличия у «Джойнта» агентуры в Германии. Так, например, Фриц Лауфер (чешский еврей Франтишек Лауферц) за деньги был внедрён в СД (служба безопасности Германии). Затем он работал на УСС и был источником ценнейшей информации о планах немецкого командования вообще и Гиммлера, в частности. В 1943–1944 гг. еврейское подполье в Варшаве получило 300 000 долларов, сброшенных «Джойнтом» на парашютах. В 1944 году усилиями «Джойнта» эсэсовцы обещали выпустить некоторых евреев из концентрационных лагерей и переправить их в Швейцарию. Так началась одна из самых печальных страниц Холокоста – потрясший весь мир обмен «кровь на золото». В результате длительного и циничного торга у Гиммлера удалось выкупить 2000 человек, а также эвакуировать 81 тысячу евреев из стран, находящихся в оккупации Германии. Капля в море, зато золото потекло в Германию рекой. Его также необходимо отнести к «золоту Холокоста».

После войны деятельность «Джойнта» была направлена на помощь иммиграции в Израиль (особенно из Советского Союза), за что в 1950 году его главе Ицхаку Клостерману было сделано представление о недопустимости подобной деятельности, а в 1951 году «Джойнт» был запрещён на всей территории СССР. Этот крупнейший комитет возник опять в связи с перестройкой в нашей стране и уже не прекращал больше своей разнообразной деятельности. Чтобы окончательно внести ясность, автор сообщает такие цифры: с 1914 года по 2000 год «Джойнт» израсходовал примерно около 2 миллиардов долларов (!) на помощь еврейскому населению во всём мире, а около миллиарда было истрачено на благотворительность в Израиле. Впечатляет. Какой ещё благотворительный фонд так заботится о своём народе? Автор не в курсе.

Однако вернемся к директрисе. Прежде чем принять предложение умирающего писателя, в Москву приехал эмиссар «Джойнта». Через полчаса разговора ему стало всё понятно о том, что из себя представляет Лилия Бруднэ, и на приёме в посольстве Израиля он свёл её с резидентом Моссада. Статус «саяна» как нельзя более кстати подошёл к ней. Это оказалось то, о чём она всегда мечтала: приносить пользу сразу двум её родным государствам – России и Израилю. Её судьба была решена. Если бы не катастрофы в личной жизни, Лилия была бы самым счастливым человеком на земле. Кстати, она носила фамилию матери, что у евреев считается признаком удачи.

Кабинет, где принимал своих сотрудников нынешний глава Моссада генерал Меир Дагон, был абсолютно белым. Вся мебель была прозрачной, сделанной из стекла. Посреди комнаты стоял стеклянный стол, по обе стороны которого стояло всего по одному стеклянному стулу. Потолок и пол были зеркальными. Создавалось впечатление, что в этой прозрачной комнате ты сам прозрачен. Скрыть что-то или сфальшивить в генеральском кабинете было невозможно. Дагон вдохнул новую энергию в старые мехи спецслужбы. На первое место он поставил прямые акции. Увеличилось количество операций по уничтожению.

– Моссад – разведка, а не Министерство иностранных дел, – любил повторять генерал.

Спецподразделение «Кидон» («Штык»), которое занимается устрашением и физическим уничтожением, было увеличено в три раза. Стало уделяться больше внимания театральным эффектам, которые в условиях информационного общества действовали пострашнее самой акции. Так, обладающий чёрным юмором Дагон ввёл в практику публикацию некрологов в газетах за день до ликвидации или присылки домой (в последнее время стали присылать на работу) жертве траурного венка за неделю до акции. Всё это ещё больше демонизировало Моссад.

Когда начальник Управления оперативного планирования и координации, которое руководит всеми акциями шпионажа и имеет филиалы, являющиеся частью посольств Израиля в других странах, доложил о визите некого Александра Марова в московское отделение «Холокоста» и о дневнике, хранящемся у него, Меир Дагон задумался.

Только после смерти «одноглазого быка Иудеи» из оставленных им документов стало известно о пяти монетах, сделанных из «золота Холокоста». Моссад неоднократно предпринимал попытки найти, распилить и вывезти монеты в Израиль. Усилия не увенчались успехом. Затем изменилась мировая политика и дело «О монетах» даже хотели передать дипломатам. Не успели. С одной стороны, ситуация казалась проще простого, с другой – всегда была возможность подставы и крупной провокации. Особенно сейчас, когда Россия так подружилась с Ираном, что помогает ему обрести ядерное оружие. Именно в простоте и видел опасность глава Моссада.

– Проверили? – спросил генерал. – Действительно воевал во Вьетнаме? Где работает сейчас?

– Старший лейтенант ракетных войск. Сбил пять американских самолётов. Награждён. Был тяжело ранен. Ампутирована левая рука. Работает журналистом в издательстве «Протестанты». Разведён.

– Почему всего лишь старлей?

– Любовная история. Когда его девушку в Ханое арестовали, покалечил первых попавшихся под руку вьетнамских военнослужащих. Командование еле замяло скандал.

– Беден?

– Как церковная мышь. Тем не менее с принципами.

Лицо Дагона скривила гримаса.

– Подготовить группу из «Кидона»? – зная активную позицию своего шефа и чуть забегая вперёд, спросил начальник управления.

Однако на этот раз генерал отрицательно показал головой.

– Не будем задействовать Мецаду[16]. Здесь простое проникновение и работа на доверии. Это по твоей части. Необходимо срочно внедрить в окружение Марова двух агентов. Эту директрису Бруднэ использовать втёмную, не раскрывая смысл операции.

– Она же «саян» и по нашим правилам не имеет права участвовать в акции против своей родной страны.

– У неё одна Родина – Израиль, – с жёсткостью произнёс Дагон, – только не поймите меня неправильно… – Его голос смягчился. – У нас нет времени на подвод женщины к Марову, а это, как я понимаю, необходимо. Раз он с принципами. Да и «саян» Лилия вполне подходит. И пусть она по-прежнему получает инструкции и отчитывается перед нашим резидентом в посольстве. Если всё проделать достаточно завуалированно и проявить разумную осторожность, то она и не успеет сообразить, в какой операции участвует, как всё закончится. Немедленно организуйте мне встречу с Карлфингером. Думаю, что без помощи коллег в этом деле не обойтись. Затем по итогам переговоров подготовьте алгоритм действий и ко мне на подпись. Назовём эту операцию «Золото Холокоста». Да, чуть было не забыл. Установите за Маровым круглосуточное наблюдение. Я не люблю неожиданностей. Срок исполнения – десять дней, – закончил генерал. – Поспешите.

Так обстояли дела, когда через две недели Маров открыл дверь кабинета директора московской ассоциации «Холокост».