Читать книгу Клоаки Большого города - Алексей Наст, Алексей Николаевич Наст - Страница 6

Сегодня, по плану, у меня были организационные мероприятия – деду, в честь праздника Победы, выделили квартиру, и этим помещением требовалось заняться. Деду, конечно, не вручали торжественно ключи от новостройки в центре города, с радостными речами мэра и губернатора – ему выделили сумму на приобретение жилья, из расчёта 33 тысячи за квадратный метр. При обычной стоимости метра в мегаполисе 45-50 тысяч, на столь скромную сумму удалось обнаружить старенькую однюшку в соседнем доме Дворка. Квартира продавалась враждующей между собой роднёй отравившейся бабы Зои, была она в убитом состоянии, но дед очень радовался, что удалось получить квартиру в Дворке. Был план, после ремонта, поменять обе однокомнатные на трехкомнатную – я и дед разъезжаться не собирались, мы прекрасно дополняли друг друга.

После вчерашних оргий и кривляний Бонивура, дед ещё пребывал на даче, где заночевал, опасаясь диверсии со стороны обиженного полковника. Из раскрытой двери балкона в комнату задувал приятный прохладный ветерок.

Я вышел на балкон, сладостно потянулся – настроение с утра ещё не омрачилось какими-нибудь проблемами, и я взирал вниз, на пространство уютного Дворка с легкой долей умиления.

Из соседнего подъезда вышел бодрый Бонивур, с пакетом мусора в руке. Сегодня он совершенно не напоминал вчерашнего алчущего искателя выпивки. Он был тщательно умыт и выбрит, одёт в новый спортивный костюм лазоревого цвета с золотым гербом Казахстана на спине. Уместнее всего, спортивный облик дополнили бы белые кроссовки, но полковник был в домашних шлепанцах.

Подойдя к мусорному баку, недавно опорожнённому мусоровозом, он с удивлением обнаружил, что вокруг валяется куча мусора, который разлетелся при опрокидывании бака погрузчиком, а дворник – задумчивый тридцатилетний юноша Степан, со взглядом блаженного, пытался выгрести прошлогоднюю жухлую листву из зарослей шиповника на краю Дворка.

Бонивур, метнув свой пакет с мусором в бак, возмущённо обратился к дворнику:

– Э-э!!!

– Чего? – отвлёкся от увлекательной возни с листвой Степан.

– Не понял я тебя! – заявил Бонивур.

Степан, отрешённо отвернувшись, пошёл с метлой прочь.

– Стой! Ты что слоняешься по двору, как бродяга?! Иди, мусор убирай!

– Чего?

– Ничего! Чтобы чисто было! Сейчас из магазина вернусь, проверю. Я о твой хребет твою метлу сломаю, если не уберёшь здесь! Философ!

Я, видя какую бурю эмоций вызвали у Полковника россыпи нечистот, чтобы отвлечь его от растерянного дворника, громко поздоровался:

– Приветствую!

Бонивур поднял взгляд.

–А, Лёшка! Здорово! Проследи за философом, чтобы убрал здесь. Я – в магазин.

– Хорошо.

Проводив взглядом удалившегося Бонивура, я сладостно зевнул, потянулся, тут же продрогнув от утренней свежести, и вернулся в комнату. Наскоро перекусив, накинул легкую рубашку, натянул тонкие джинсы, одел солнцезащитные очки и, прихватив сумочку с деньгами и расчётами по ремонту, которые сделал вчера поздно вечером, отправился в новую дедовскую квартиру. Эта же квартира досталась мне от бабули по завещанию, благодаря чему дед считался бездомным и, благодаря этому же, получил жильё на день Победы. Тогда дед здорово обижался на бабулю, качал головой: «Ну, Григорьевна, ну, обидела меня крепко!». А в итоге, женское чутьё оказалось самым верным. Когда, чувствуя приближение жизненного финала, бабуля составила завещание, она объяснила мне своё решение: «Так надёжнее будет. Ты деда никогда не выгонишь, а его могут всякие аферисты окрутить». Умная женщина была, царство ей небесное!

У меня сегодня намечалось на квартире совещание с местной строительной интеллигенцией – обитатели Дворка, периодически выполнявшие отделочные работы в квартирах граждан, узнав об удаче деда, предложили свои услуги. Я хорошо знал негодяев, и посчитал, что с этими, проведение ремонта будет вернее, хотя бы в сфере расходования средств.

Бывшая квартира бабы Зои, ставшая теперь дедовской, располагалась на первом этаже первого подъезда второго дома. Входя в подъезд, я вспомнил, как отравилась неугомонная бабулька. Она периодически приходила в гости к тёте Саше – моей соседке по лестничной площадке. Тётя Саша тоже была дамой преклонного возраста, но активность в ней не угасала с годами. Мало того, что она пережила четверых мужей – все умирали от сердечной недостаточности после пятилетней супружеской жизни с тётей Сашей, она вела бурную экономическую деятельность – стряпала пирожки и булочки, разносила их по недалёким офисам, а также продавала студентам близкого техникума; в обеденное время бегала на конечную остановку кормить горячими обедами водителей автобусов и маршруток, а после десяти вечера продавала прямо из квартиры выпивающей дворовой интеллигенции самокатаную водку и наливки домашнего изготовления. Я знал, что тётя Саша получала прекрасную пенсию и в деньгах не нуждалась – экономические заботы просто скрашивали её одинокую жизнь. Баба Зоя частенько помогала тёте Саше с тестом для пирожков, а после они дегустировали настойки. В тот раз было также, только тётя Саша угощала бабушку питьевым спиртом. Маленькая бутылочка спирта в шкафчике стояла рядом с такой же маленькой бутылкой уксусной эссенции. Я потом слышал версию событий из уст тёти Саши, когда был приглашён понятым при составлении протокола. Добрые полицейские успокаивали:

– Не переживайте, тётя Саша, напишем, как надо!

– Я просто сослепу перепутала бутылочки. Налила ей в рюмку уксуса. Она уже хорошо выпившая была – одним махом в себя его опрокинула, и всё. Пока скорую я вызвала – по дороге умерла Зоя…

Оценив ситуацию, полицейские составили протокол, что бутылочку перепутала сама баба Зоя, и сама себе же налила. Получился несчастный случай по неосторожности.

Понятые, с пониманием, подписали протокол. Я подумал, что такая интерпретация гибели бабы Зои была верной – из-за нелепой смерти выпивавшей бабульки губить ещё одну человеческую жизнь было бы реальным преступлением. Такой грех на душу не собирался брать никто – ни мы – понятые-соседи, ни полиция.

Потом прошло положенное время, объявившиеся родственники бабы Зои сначала пытались удержать квартиру в чьих-то конкретных руках, но, после судебных баталий и смертельных обид, выставили её на продажу по дешёвой цене.

Я вошёл внутрь квартиры, осмотрелся – теперь здесь будет выполнен косметический ремонт, и ничто не напомнит о бабе Зое, прожившей в этой норке долгую жизнь.

Посреди зала стоял стол, рядом – несколько кухонных табуреток – всё наследство бабы Зои, которым пренебрегли родственники. Кровать и старый шифоньер я уже успел изломать, и вынести.

Только я присел на табуретку и кинул сумочку на стол, дверь квартиры отворилась, и вошёл высоченный – больше двух метров, худющий небритый субъект. Звали его Серёга, погоняло во Дворке – Апатия.

– Хо-хо! Вот тебя увидеть не ожидал! – с радостным смехом отозвался я.

Серега тоже обрадовался, заявил тоненьким детским голосом:

– Апатия приходит всегда неожиданно!

– Здорово, Серёга!

Апатия весь как-то скукожился и, совсем пискляво, проныл фразу, которую любили произносить почти все мужчины Дворка: