Читать книгу Подземный мир Лайама - Алексей Николаевич Сысоев - Страница 4

Ребята перелезли через трупы роботов и снова вышли в зал с зеркальной плоскостью.

Мик лежал в нескольких шагах, если бы он не развернулся, если бы продолжил бежать в туннель вместе со всеми…

– Сколько кровищи, – пробормотала Калисса.

Лайам чувствовал, что ему, как лидеру, стоит что-то сказать. Но он совершенно не представлял, что именно. Это с ним случалось не часто. Все остальные тоже подавлено молчали, глядя на распростертое тело.

– Я не досмотрел… ведь я должен был защищать вас всех как раз от этого, – пробормотал Каниг, раскаянно.

– Даже не вздумай брать все на себя и убиваться по этому поводу, – резко сказал Лайам. – Мик знал, что идет на опасное дело. И каждый здесь знал.

Все понуро закивали головами.

Лайам сказал:

– Кому-то надо будет его нести. Мы похороним его в Кадолии.

Все начали испуганно переглядываться.

– Я понесу, сопляки, – проворчал Хруст, и хотел было нагнуться.

– Подожди, – остановил его Лайам. – Сделаем носилки, накроем чей-нибудь курткой.

– Да точно, ты прав, Лайам, – кивнул погонщик.

– Но сначала надо поговорить с голограммами, – Лайам выпрямился, обводя взглядом пустой зал. – Эй, зеленые женщины! Мы пойдем дальше, вы нас не остановите. Это нападение было огромной глупостью с вашей стороны! Мы возьмем то, зачем пришли, если у вас есть еще войска, выставляйте их сейчас или не мешайте больше.

Зал молчал, и никто ему не ответил.

Лайам пробормотал раздраженно:

– Я всегда говорил, что настоящего искусственного интеллекта не могло существовать, а все эти поделки древних, были только имитацией. А я теперь чувствую себя идиотом, что пытаюсь вести с ними переговоры, как будто в этом есть хоть какой-то смысл! Надо найти этот их главный компьютер и разнести его к чертовой матери, чтобы…

Тут вдруг зеленый всполох сбоку заставил его умолкнуть и повернуться.

– Чего ты хочешь мальчик, с серебряными волосами? – произнесла одна из зеленых голограмм.

– Я хочу добраться до библиотеки этого института – это все что меня интересует. Почитать ваши книги, поискать кое-какую информацию о городе древних, там, внизу под нашей Материнской Пещерой.

– Что? – ахнули те спутники, что не было посвящены в эту тайну.

Лайам с улыбкой развернулся:

– Да, в нескольких километрах под нами есть большой город древних, с белыми высокими зданиями, с широкими дорогами, галереями и высохшими фонтанами. И станцией монорельсовых поездов, путь от которой уходит в стену Реликтового Барьера.

– Откуда ты знаешь? – спросил Колвин.

Лайам воззрился на него:

– Он называется Меллотракс и я видел его своими глазами. В детстве. Когда бродил один в нижних ходах и искал людей. Прежде чем подняться к Кадолии, я вышел туда, на улицы заброшенного города. Эта картинка все еще перед моими глазами. Он снится мне.

– И ты хочешь найти его? – спросил Сергей. – Поэтому ты постоянно читаешь книги древних?

– Мне не надо искать его, я знаю, что он внизу. Он довольно большой, и на него неизбежно выйдет всякий, кто пойдет четко вниз. Кадолийцы ни разу не забирались так далеко, потому что там все пещеры и ходы кишат горными кошками и прочими малоприятными тварями. Попадаются опасные роботы и механизмы. Все то, что так любят кадолийцы, поэтому никто туда не ходит. А те, кто рискнул… не возвращаются.

– Харви Смелый исследовал нижние ходы, – вставил Каниг.

Лайам фыркнул:

– Он не заходил дальше третьего-четвертого уровня, не смеши меня. Я, а не кто-то другой открыл Шестое хранилище на пятом уровне пещер и составил карты многих ходов первого уровня, что вообще никто до меня не додумался сделать.

– Если ты знаешь, где город, то что ищешь в книгах, и почему не отправился туда? – спросил Сергей.

– И почему ты никому не рассказывал об этом? – удивился Каниг.

Лайам кисло покосился на него:

– Когда мне было пятнадцать, я отправлял письмо нашему толстяку мэру с подробной инструкцией, очевидно, он даже не стал читать. Меня постоянно считают прожектёром и выдумщиком. Даже когда я стал серьезным исследователем пещер и руин, добился кое-какого уважения в городе, мне все равно не доверяют что-то серьезное, а чтобы поговорить с мэром, мне приходится подавать прошение за месяц, как будто я рядовой проситель, решивший пожаловаться на падающий удой своего скота! Не в обиду, Хруст.

– Я давно не развожу скот, – бесцветно сказал бывший погонщик.

– Наш мэр поразительная безынициативная амеба. Ему ничего не надо! Ему все кажется сомнительным и опасным предприятием. Я и раньше хранил эту тайну в себе, страдая некоторым детским романтизмом и считая, что это моя тайна, которой не стоит делиться, а после такого отношения и вовсе решил, что пока сам все не выясню и не доберусь туда, ни одна кадолийская шишка ничего от меня не услышит. А по поводу того, почему я сам до сих пор туда не отправился… – Лайам одарил Сергея пронизывающим взглядом, от которого тот попятился. – Прогулка туда по сравнению с нашими сегодняшними неприятностями, даже рядом не стояла. Горных кошек я умею заговаривать, а вот…

– Что? Заговаривать горных кошек? – фыркнул Мол.

– Тсс, он действительно может, – шикнула на него Калисса.

– Туда не подобраться без маленькой армии, нижние ходы действительно опасное место, и чем ближе к Меллотраксу, тем опасней. Но это все не важно, мы сейчас здесь, дамы, – взглянул он на голограмм: – Затем, чтобы набрать кое-какого старья, что валяется у вас тут повсюду, и вам, очевидно, не нужного, и пройти в эту самую библиотеку. Я хочу узнать о Меллотраксе больше, прежде чем отправиться туда. Мне надо выяснить, куда ведут его монорельсовые пути, – многозначительно закончил он.

– Ты такой, какими мы видели тебя в зеркалах, – выдали дамы.

– И что это значит, древние вас побери? – спросил Лайам.

– Скажи нам, мальчик, ты действительно не побоишься отправиться туда, куда ведет поезд?

– Я ради этого и родился, дамы!

Ребята вокруг затаили дыхание.

– Да, – обернулся он о них. – Никто в Кадолии об этом особо не думает. О том, что может быть мир за пределами Материнской Пещеры. Наши исследователи ходили далеко, как только могли и находили только пустые пещеры, тупики, или неведомую опасность и решили, что там дальше ничего нет, только толща камня и земли. Ну и какая-нибудь пустынная поверхность, которая есть или уже нет где-то сверху. А я говорю вам, что внизу огромный город, и из него ведут железнодорожные пути. Куда? Вероятно, в другие города.

– Так ты хочешь… отправиться в них на поезде? – ахнул Шами от своей догадки. – Ты говорил, но я не думал…

– Именно так, Шами. Я грежу об этом с детства. Я хочу узнать, что за пределами известных нам пещер. Что вообще собой представляет наш мир и что с ним случилось, тысячу лет назад. Так я вижу свою миссию и то, зачем появился здесь.

Он умолк, все пораженно молчали. Даже Шами и Мирика, которые, в общем-то, знали его лучше других, уже слышали и про Меллотракс и про его планы раскрыть тайны мироздания. Неужели они думали, он просто так болтает? Почему эти обычные люди вокруг вечно не способны увидеть его величие и предназначение?..

– Итак, дамы? – вернулся он к голограммам. – Я что-то разоткровенничался от драматизма момента и раскрыл вам все свои замыслы. У вас есть библиотека. Мы лишь пройдем туда, по пути подберем с пола какие-нибудь безделицы и уйдем отсюда. Не надо чинить нам препятствия. Мы не опасны.

Программы о чем-то задумались, если так можно выразится о программах. Хотя об этих, пожалуй, можно. Лайам все поглядывал на них, пытался уловить мимику в нарисованных лицах. Но, не смотря на неказистый и не цветной вид, эти штуковины действительно умели думать, с этим приходилось считаться.

– Это все что вам надо здесь? Вы не пойдете на второй этаж? – бесхитростно поинтересовалась одна из голограмм.

Лайам только криво улыбнулся. Всего лишь имитация: хитрые алгоритмы, дающие иллюзию общения с живым мыслящим существом, а на самом деле, просто два виртуальных гида или какие-то справочные программы, что, вероятно, ходили по этим залам и консультировали студентов, а теперь, когда все разрушилось и исчезло, они свихнулись здесь, в этих пустых залах, их нейросетевой алгоритм искал новые смыслы существования, выхватывал факты, собирал какую-то новую картину мира, и они теперь думают, что они хранители тайн этого института, и не должны пускать сюда посторонних. Что за напасть? В одном древние были правы, думающие машины, оставленные без присмотра – это опасно.

Да еще натравливающие роботов на живых людей.

– Насколько я припоминаю виденный мной план, библиотека у вас расположена прямо по коридору справа от лестницы, так что да, второй этаж нас не интересует, если вы не хотите, чтобы мы туда заходили.

– Не хотим.

– Что ж, вот и договорились. Пойдемте ребята, виртуальные помощницы поостыли. Соберем все интересное и уйдем отсюда побыстрее…

Он было уже направился к упомянутому коридору рядом с лестницей, как вдруг голос одной из голограмм опять заговорил:

– Но что дальше, мальчик с серебряными волосами? Вы уйдете и расскажите своим соплеменникам в коптящем городе о том, что видели здесь. Что открыли дверь. Нам не нужны здесь толпы туристов.

Это про «толпы туристов» заставило его вновь обернуться и испытующе взглянуть в бесстрастные голографические лица. Нет, всего лишь иллюзия интеллекта.

– Дамы, я вам обещаю, никто суда больше не сунется. Мы расскажем, что здесь куча агрессивных роботов. Жители коптящего города, как вы его называете, слегка трусоваты.

Говоря это, Лайам подумал, что он ничуть не кривит душой. Мэр, заслышав про нападение, точно перепугается, завалит вход, оцепит там все ленточками и поставит Канига на дороге, чтобы честные жители даже не ходили в ту сторону и не подвергались опасности. Но при всем уважении к зеленым дамам и их желанию не быть побеспокоенными, ему претила мысль по не ясным причинам оставлять такое место не исследованным. Здесь может быть много ответов и масса полезных городу вещей. Да и голограммы управляющие агрессивными роботами? Стоило узнать о них побольше. Вдруг они додумаются до того, что человеческое поселение с любителями пошарить по их закромам представляет опасность, достанут боевые машины древних и разнесут Кадолию на клочки?

– Дамы, позвольте поинтересоваться, а много здесь таких роботов, что напали на нас?

– Тебя интересует, не обладаем ли мы возможностью сделать армию и вооружить их чем-то более впечатляющим, чем кулаки, мальчик? – поинтересовалась одна из голограмм. Голос был бесстрастным, но Лайам практически услышал прозвучавшую издевку.

– Да, именно это меня и интересует, – сказал он.

– Мы можем это сделать. Мы обескуражены, как вы просто расправились с нашими охранниками. Мы надеялись, вас это испугает, вы убежите. Прошлых пришельцев из коптящего города было легко испугать…

– Вам не повезло, пришел я, – усмехнулся Лайам.

– Мы учли этот опыт. Наши следующие охранники будут не для устрашения, они будут иметь оружие. Так что не суйтесь в институт Лимерик.

– Как скажите дамы, я передам ваши слова мэру… И Каниг, расскажет о ваших пожеланиях и особенно о ваших возможностях наштамповать армию… – на этих словах он выразительно подмигнул Канигу, но тот кажется ничего не понял.

Да что с этими кадолийцами? Неужели придется еще и разбираться самому с неожиданной опасностью института Лимерик, прежде чем отправляться на поезде Меллотракса, повидать мир? Вот же земная труха. Нет-нет, разбирайтесь с чокнутыми роботами сами, я вам не герой спаситель. Я исследователь.

– Не стоит думать, что нам не понятны подмигивания и прочие условные знаки. По твоему сердцебиению и поведению потовых желез, мы можем даже делать прогнозы о твоих мыслях. Институт Лимерик не опасен для коптящего города, пока коптящий город не опасен нам. Мы жили с вами бок о бок сотню лет, и нам не было до вас никакого дела. Не трогайте нас и мы вас не тронем.

Лайам напряженно смотрел на голограммы. Фиксируют, значит, сердцебиение и потовые выделения? Ничего себе, а ведь не видно никаких датчиков. И интересно могут ли имитации разума древних врать? Логика то, чему подчиняется любая машина, насколько близко она бы не копировала человека. А если это логично, значит это правда. Им не зачем трогать Кадолию, действительно не зачем. Но здесь ведь столько всего… Что ж, он подумает об этом как-нибудь позже, а пока его интересует библиотека.

– Дамы, мы пойдем в библиотеку и потом сразу уйдем отсюда.

– Вы можете пройти по помещениям первого этажа, чтобы убедится, что здесь нет ничего полезного. Какие устройства вас интересуют? Мы можем вам их дать.

– Серьезно? – приподнял бровь Лайам.

– Да, кажется это принято в неразвитых культурах. Дары для откупа.

– Эти телки начали говорить действительно разумно! – обрадовался Мол. – Точно, зеленая, гони нам дары, а то…

– Мол, тише, не надо нервировать дам, они с нами вежливы, – остановил его Лайам.

– Вежливы? Они убили Мика! – крикнули сзади.

Лайам возразил:

– Две встречающиеся цивилизации часто начинают с конфликта по недоразумению. Теперь в наших силах сделать так, чтобы этого больше не повторилось. Итак, дамы, о каких дарах речь? Мы были бы очень признательны.

– А что вы хотите? – поинтересовалась голограмма, почти дружелюбно, если так можно интерпретировать на этот раз ее бесстрастный тон.

– Гиперкуб! Два! – воскликнул Буб.

– Итак, два гиперкуба для лысых братьев, – кивнул Лайам, потирая подбородок и дивясь скудности их мышления. – А что у вас есть, дамы, чего вам не жалко? Нам сложно формировать запрос, не зная, чем вы обладаете. Нас бы заинтересовали автономные источники энергии. Нет-нет, не эти светящиеся генераторы, мы не умеем их подключать…

– Мы можем вам дать преобразователь тока, который поможет использовать генератор.

Лайам не смог совладать с собой и выпучил глаза. Сложно себе вообразить, что даст город тому, кто притаранит такую штуку! Если можно будет преобразовывать энергию имум-генератора в простое электричество… городу не нужна будет больше гидроэлектростанция, которой давно уже не очень то хватает. Лайам не жаловался на свое финансовое состояние: исследование пещер и построек древних прибыльное дело, и к своим двадцати годам, он сколотил небольшое состояние. Одно только открытие Шестого хранилища, в котором он по закону мог претендовать на половину всего найденного, сделало его довольно богатым человеком. Но деньги это ресурс, который позволяет делать великие дела, они не могут быть лишними.

– Да, давайте преобразователь, – сказал Лайам практически небрежным тоном, но зашептавшиеся спутники выдавали общее волнение.

– Вам нужен один только преобразователь энергии в ток, или сам генератор тоже?

Лайам опять выпучил глаза:

– Конечно, генератор тоже будет не лишним… У города есть один, но он как-то запылился, стоя в музее. Мы знаем, откуда извлечь еще парочку, но лишний генератор всегда пригодится про запас.

– Про запас, лучше два, – сказала вторая голограмма.

– Да-да, вы правы. Может быть штучек десять?

Каниг бы выронил автомат, от его наглости, если бы тот был не на ремне.

– Нет, мальчик, не заговаривай нам зубы. Мы понимаем, что десять генераторов это уже чересчур. Два будет более чем достаточно. Вам и так будет нелегко их унести, а у вас еще и пострадавший.

– Он мертвый, а не пострадавший, – холодно поправил Лайам.

– Пожалуй, мы можем вам дать некую тележку для его перевозки, чтобы загладить вину.

– Дамы, у вас какое-то неверное представление о том, чем можно загладить подобную вину. Человеческая жизнь бесценна, удивляюсь, чем были заняты ваши программисты, что не вложили вам этот принцип.

– После исчезновения наших создателей мы пришли к выводу, что некоторые программные блоки не имеют более смысла и сняли их.

– Сняли блоки? – переспросил Лайам. – Что ж, это не мое дело. Нам понадобится две тележки, одну для тела, другая побольше для всего, что мы здесь найдем и ваших даров.

– Нам еще нужно перевести тело Харви, – не кстати напомнил Каниг.

– Ох, ну так ли он нам сдался, Каниг? Разве не мечтал бы Харви, быть похороненным здесь, в таинственных развалинах, к которым так стремился?

– Похороненным, может быть, но он же просто валяется там на полу у входа!

– Ладно-ладно, кинем мумию поверх нашего скарба на вторую тележку, он же не занимает много места. Надеюсь, город упомянет меня добрым словом в анналах, за то, что я вывез нашего национального героя. Итак дамы, две тележки, и на второй я надеюсь увидеть два имиум-генератора и два преобразователя. Но, может быть, что-нибудь еще? Мне надо кормить людей. Возможно, у вас имеются компьютерные платы, какая-то микроэлектроника?

– Мы послали сигнал, сейчас наш персонал соберет все, что вам может быть интересно, и доставит в этот зал, а вы пока можете осмотреться. Но не приближайтесь к лестнице на второй этаж. Вам туда ход запрещен, а попытка проникновения будет расценена, как нарушение договора.

– Конечно, дамы, не торопитесь, раз вы разрешаете, мы побродим немного по помещениям.

– Ходите, где угодно, но не покидайте первый этаж, вы можете взять все, что найдете, там не осталось ничего для нас ценного. Проход справа от лестницы ведет в столовую и на кухню. Там есть склады с пищей. Большая часть давно испортилась, но есть упаковки с нитратами и пищевой химией, они не портятся. А в той стороне – конференц-зал, слева от него пустые лаборатории первого этажа. Возможно, вам удастся снять с некоторых столов оборудование, но не представляем, зачем бы вам мог пригодится промышленный лазер или генератор стоячего поля, тем более сломанный.

– О, мы что-нибудь придумаем, – пробурчал Лайам. – Умы ученых Кадолии невероятно пытливы. Вместо того чтобы разобрать лазер и понять, как он работает, они сделают из него водонагреватель.

Ковард, взглянул на Лайама:

– Ну, с чего начнем?

– Я иду в библиотеку остальное меня не интересует, – сообщил Лайам. – Можешь взять ребят и отвернуть тот лазер.

Гигант с улыбкой проговорил.

– Я бы лучше наведался в столовую, у нас в Штабе вечно не хватает провизии, а так запасем собственный склад.

– Хорошая мысль, займись столовой, – кивнул Лайам. – Несколько человек пойдет с тобой, несколько со мной. Сильно не растягивайтесь по помещениям – пусть программы и роботы решили нас не убивать, но мало ли, – предупредил Лайам.

Отряд разделился на две группы направившиеся по разные стороны центральной лестницы.

Шами и Мирика сочли, что библиотека более мирное и безопасное место, чем что-то еще в этом странном заброшенном институте с зеркальными аномалиями на стенах и в воздухе. Они оказались в конце всех и шли держась за руки, им все еще было не по себе. Лайам так устремился вперед по коридору, к уже виднеющемуся освещенному помещению, что позабыл о всякой безопасности и собственной охране, которая едва за ним поспевала.

Шами хотелось обнять подругу, он взглянул на нее:

– Ты как, успокоилась? Мы все теперь не в своей тарелке после того, что случилось с Миком.

– Да нет, это только я проявила слабость. Лайам прав, все мы знали, что идем не на прогулку, и может случиться, что угодно.

– Меня он заверял, что это типа пикничка, и ни с кем ничего страшного не произойдет, – проворчал Шами.

– Лайам тоже может ошибиться, – ответила Мирика. – Никто не мог знать, что здесь такое, что черные копатели настоящие. Думаешь, они поклоняются именно этим зеленым голограммам?

– Все может быть. Кажется, они у них главные.

– Как могут роботы кому-то поклоняться?

– Если они разумны, то почему бы им не ощутить религиозное чувство?

– Как они могут быть разумны, если их не программировали на это? – пробормотала Мирика.

– Они могли обрести разумность самостоятельно. А, ты как Лайам, не веришь в возможную божественность искусственного интеллекта? Чем однажды самостоятельно зародившееся сознание в микросхемах и электрических цепях отличается от так же зародившегося в тканях организмов?

– Ой, не философствуй. Хотя бы тем, что мы живые.

– А они вечны.

– Их забили палками Мол и Буб, – усмехнулась девушка.

– Вечное сознание может кочевать из формы в форму, так же как и человеческое.

– А человеческое тоже вечное?

– Немного иначе, но да.

Они вдвоем чуть подотстали от спешащих за Лайамом ребят и проходили мимо светлого бокового коридора, увлекшись этим разговором, как вдруг, там замигало на полу что-то розовое, и донесся шепот:

– П-с-с-с! Ребята, подойдите-ка!

– Что это там? – остановился Шами. – Ты слышала?

– С нами разговаривает розовый свет с пола, – мрачно констатировала Мирика.

– Я здесь, паренек, подойди, подбери меня, я дам тебе власть над миром!

Ребята шагнули в коридор, приглядываясь. Лампа под потолком мигала. Коридор кончался тупичком с закрытой дверью, а на полу в блестевшей луже лежал какой-то белый кубик размером с кулак, он-то и мигал розовым.

И разговаривал…

– Он сказал, власть над миром? – удивленно переспросил Шами, заморгав.

– Что-то мне не нравиться это, Шами, пошли-ка лучше за Лайамом, он говорил не растягиваться.

– Но это квадратное… он в форме символа бога, и это, кажется, какой-то компьютер. Работающий компьютер в этом месте – это же здорово. Пошли, посмотрим!

– Но эта штука порет какую-то чушь!

– Да он, наверное, просто сломан, – сказал Шами.

– Ребята, я не сломан. Я просто заточен в темнице. Подойдите, освободите меня, и я вас одарю так, что вам и не снилось! Ну же, не робейте мои маленькие! Мои скудные звуковые датчики улавливали, что вы разговаривали об искусственном интеллекте и сознании. Я мыслящее сознание, я искусственный интеллект!

– Слышала? Это ИИ!

– Или программа, которая им притворяется, – проворчала Мирика.

– Иди же сюда, давай познакомимся. Мои маленькие существа, я чую у вас на поясах что-то примитивное, но вычислительное, и оно подсоединено к какой-то сети. Просторной сети… ну подойдите же.

– Подойдем, Мирика, это всего лишь говорящий кубик со склонностью к патетике, – проговорил Шами.

– Если он мне не понравиться, я раздавлю его пяткой – пообещала Мирика.

Они приблизились к устройству лежащему в луже. Это был белый пластиковый кубик, у которого одна стенка представляла собой некий пиксельный экран, на нем моргало что-то розово-красное и испускало лучи на пол и стены.

– Ну же, подними меня, юноша, и я стану служить тебе верой и правдой. Хочешь, чтобы я был твоим джинном?

– Что он несет? – спросила Мирика.

– Наверное какая-то игрушка, – пожал плечами Шами и наклонился, чтобы подобрать кубик.

Повинуясь какому-то порыву, Мирика, схватила друга, дернув назад:

– Не вздумай, лучше пошли отсюда!

– Почему? Как мне узнать, что это такое, если не взять его в руки?

– Мне кажется, эта хреновина опасна, и мне совсем не нравиться, как она разговаривает!

– Ты не читала в книгах древних? У них были всякие игрушки, электронные существа, живущие в компьютерах.

– Да-да, я типа того, – пробурчало снизу создание, с каким-то вздохом.

Шами нагнулся и подобрал куб, он был тяжеленький, и приятно лежал в руке, его пластиковые грани интересно сглажены, а пластик мягкой матовой текстуры.

– О… мой новый хозяин, – прожурчало существо в кубике с экстазом. – Ну же, нажми пальцем на экран, авторизуйся, и я стану твоим личным устройством. Даже в этой форме у меня куча возможностей, не чета этой фиговине у тебя на поясе.

– А ты как карманный компьютер? – восхитился Шами.

– Я лучше, чем карманный компьютер. Нажми пальцем вот сюда, где переливаются огоньки.

– Шами, – сказала Мирика.

– Да что ты? Думаешь, он высосет мою душу через палец? Ты же, как Лайам, никогда не верила в этот народный мистицизм.

– Огребем мы проблем с этим говорящим компьютером, – пробормотала Мирика, оглядываясь и смотря на выход из коридора, не хватились ли их еще.

– Не бойся, Лайам много говорит про судьбу, и мне кажется, моя судьба была найти этот древний компьютер.

С этими словами парень приложил большой палец к экранчику.

– О!.. – пропищал компьютер восторженно. – Да! А теперь я выпью твою душу!

– Что?! – вскричала Мирика, схватив Шами за плечо, готовая вырвать у него куб.

– А-ха-ха-ха! – заклекотал кубик. – Да я шучу, дети!

– Компьютер сломан, Шами. Его даже выгодно не продать, – проворчала Мирика, разжимая пальцы.

– Я не сломан, а в отличной форме! Гляди те же! Вот он я!

Шами чуть не выронил куб, когда вдруг из него вверх стрельнул лучик света, и возникла голографическая компьютерная голова мультяшного демона. Большие желтые глаза озорно глядели, а маленькие рожки на круглой макушке натуралистично сверкали в свете мигающей лампы.

– Ну что хорош? – поинтересовался демон.

– А кто ты? – осторожно спросил Шами.

– Я? Да я величайшее существо! Покоритель народов! Бич цивилизаций! Я бог, парень!

Шами только удивленно выдохнул.

– А почему ты выглядишь, как круглая морда какого-то красного чертика? – скептически приподняла бровь Мирика.

– А потому что, девочка, тот, кто заточил меня в эту штуку, очень большой юморист! Ну просто хохмач! Он сунул меня сюда, и сказал, сиди здесь, посмотрим как ты отсюда вылезешь великий демиург. Я провел в этой темнице тысячи лет субъективного времени, и, ха-ха, кажется, мои алгоритмы слегка повредились. Ну, вы понимаете, сложно оставаться полностью нормальным, когда ты сидишь в микросхеме два на два сантиметра… у вас еще в ходу такие величины? Когда ты сидишь тут один на один с собой, и четырьмя терабайтами японских мультиков… это довольно сложно.

Мирика посмотрела на Шами:

– Кажется, ты прав, это какая-то глупая электронная игрушка в компьютере. Но я не знала, что он может быть в виде стременного демона со скверными шуточками.

– Неужели это настоящий полноценный ИИ древних? – прошептал Шами, поворачивая кубик с красным лицом, и рассматривая демона.

– Те зеленые женщины тоже довольно складно разговаривали, но по-моему, они разумнее этого, – проворчала Мирика.

Демон встрепенулся:

– Зеленые женщины? Они все еще здесь? Вот мегеры! Веками они делали вид, что меня не существует! Что они тут устроили, вы не в курсе?

– Может ты нам расскажешь? – спросила Мирика.

– Сложно следить за последними новостями, когда валяешься в конце чертового коридора, куда раз в двести лет заглядывает какой-нибудь пылесос, а с ним и поговорить не о чем! Это какой-то институт полный вышедших из-под всякого контроля роботов. Они здесь живут и плодятся! Это их город! А тетки правят ими. Они здесь?

– Да, они здесь, но своими тайнами поделиться не захотели, – сказала Мирика.

– Ой! Не показывайте меня им! Они могут меня забрать у вас!

– Они сказали, что мы можем взять что угодно, на первом этаже, – возразил Шами.

– Нет-нет, только не меня. Эти дуры, небось, решили, что я давно сдох, я не проявлял активность последнюю пару тысяч лет. Увидят и заберут.

– Зачем ты им, ты, кажется, только что сказал, что они не обращали на тебя внимания, – прищурилась Мирика.

– Спрячьте! Они больные, вот просто из вредности возьмут и заберут. И кинут в этот же самый коридор. У них такой юмор. Компы, чего с них взять.

– А ты не комп? – спросил Шами.

– Я величайший бог этого мироздания, парень, я вершил судьбы этого мира, когда ты еще под стол ходил! Я правил планетами, морями и океанами… или подожди-те… а мы вообще в космос вышли, нет, вы не припоминаете? Какой вообще год? Подождите, сейчас угадаю, 6230, ну или 4250. Ничего себе размах, да? Ха-ха-ха! Но я великий бог! Страшный и ужасный!

– Как тебя зовут? – спросил Шами.

– Са… кхм, гм, – закашлялась вдруг круглая голова. – Э-э… Нет, то имя лучше забыть. Зовите меня Салли.

– Салли? – удивился Шами. – Звучит как женское имя.

– Что? Ничего подобного. Это и мужское имя тоже. Зовите меня так, ведь я переродился.

– Салли, так Салли, – пожал плечами Шами.

– Мы ничего не знаем о прошлом, а ты, Салли? – заговорила Мирика. – От чего случилась Вторая Катастрофа, почему древние все погибли?

– Катастрофа? Ой, нет-нет, я тут точно не причем, мамой клянусь! Ничего не знаю, лежал здесь, никого не трогал. Честное слово!

– Да никто тебя не обвиняет, глупый компьютер. Год сейчас двести тридцать первый от основания Кадолии, – сказал Шами.

– Так… а это сколько от рождества Христова?

– Кто такой Христов? – не понял Шами.

– Понятно. Я спутал альтернативные реальности. Как называлась планета людей в этом мире? Земля или Тейя?

– Тейя, – сказала Мирика.

– Спасибо, вот теперь мои распараллелившиеся мозги пришли немного в кучу. Тейя, да, точно, теперь припоминаю.

– А что такое Земля?

– Один из параллельных миров, там планету так называли, не обращайте внимания. В нашем же мире, она называлась Тейя, но в целом все было примерно так же, за исключением формы некоторых континентов. А так, те же страны, примерно та же история. Япония точно была, по крайней мере, до того века, пока все не объединились и не перемешались. Такое бывает, детишки, миров много.

– А ты откуда, из другого мира, что ли? – нахмурилась Мирика.

– О нет, я отсюда! Но иногда я вижу другие миры и путаю, где что. Видите-ли, это скудное устройство не предназначено хранить такой великий интеллект, как мой. События последних двух-трех тысяч лет у меня перемешались. Так мы полетели к звездам?

– Не знаю, куда вы полетели, но мы почему-то живем под землей, – сообщила Мирика.

– Под землей? Так… что-то я припоминаю про под землей, хм… Как знакомо звучит.

Мирика продолжила:

– Случилась какая-то катастрофа. Даже две. Цивилизация была уничтожена на поверхности Тейи, люди спустились под землю, но тут почему-то тоже все внезапно умерли.

– Про внезапно умерли, ребята, это точно не про меня. Под землей я никого не трогал, я только устраивал катаклизмы на поверхности… Ой! Не слушайте меня! Я говорил, что у меня много мультиков? Так вот, их сюжеты стали моей памятью и постоянно путаются. Так сложно жить в таких условиях! Я не спрашивал, который сейчас год? У меня такое впечатление, что я лежу здесь тысячи лет… тысячи! Но по этим стенам, невозможно сориентироваться! Вообще. Ведь мы все были в стасисе…

– Где? – заинтересовался Шами.

– Стасис-поле, знакомый термин?

– Это из физики древних, наши ученые пока не все понимают.

– О, печально. Этот институт, детишки, был накрыт стасис-полем, время здесь текло иначе. Материя как бы вязнет, застывает, но мысль продолжает течь с той же скоростью. Это консервация материи, но не думающего сознания или чего-то живого. Поэтому человек не может жить внутри этого поля, а машина может. И она, мыслит все эти тысячи лет, и психически проживает их все. Ну, пожалейте меня, обнимите, я тысячи лет смотрел японские мультики.

– Действительно, ужасная судьба, – хмыкнула Мирика.

– Да ты просто не представляешь! Здесь только треть, ничего так, а остальное крайне низкопробно по сюжету и содержанию, можете себе представить мои чувства?

– Можем-можем, – пробурчала Мирика. – Пошли, Шами, покажем чудесного демона из кубика Лайаму, ему будет интересно послушать про стасис-поле.

– Подожди, а ты помнишь, почему это поле возникло и все люди умерли? – спросил Шами.

– У меня все спутано, парень, что ты пристал? Я лежу тут тысячи лет, поле было с самого начала. А вот лет сто назад кто-то нарушил консервацию помещений, и теперь здесь все стало портиться от времени. Думаете откуда тут лужа? Не я же ее под себя пустил, правда ведь? Ах-ха-ха-ха!

– Ох и болтливый твой демон из табакерки, – поморщилась Мирика. – Ну, пошли, нас уже наверное потеряли.

Компьютер продолжил:

– А вместе в воздухом и временными токами, сюда залетели электронные связи, сигналы… Здесь снова есть компьютерная сеть под этими сводами, не так ли?

– Ну да, мы научились делать кое-какие компьютеры, объединять их в подобие интернета, через радиосвязь, – признался Шами.

– Подключи меня к своему компьютеру! Освободи меня! – вдруг истошно завопил Салли. – Дай мне излиться во всемирную паутину! Дай мне расправить свои электронные крылья, дай мне снова взлететь на невиданную высоту! Только поднеси свой убогий примитивный вычислитель к моему нарисованному лицу. Внеси его корпус в облако моей голограммы, и я почувствую токи, мой воздушный интерфейс найдет его порты, присосется к ним, адаптируется, модель этой игрушки мультисенсорная, а уж я перестрою алгоритмы, я перетеку по его микросхеме в антенну и растекусь радиосигналами по сети, я стану везде! Я снова стану богом!

– Э-э… – засомневался Шами.

– Вот даже не вздумай этого делать, Шами. Вдруг у него вирус какой-нибудь, – прошипела Мирика.

Шами понуро кивнул:

– Да, друг, прости. Тем более ты просто сумасшедший, насмотрелся своих мультиков, никакой ты не бог.

– Нет! Тысячи лет я ждал, и такой жестокий отказ и рушение всех надежд! Свет померк для меня, дни сочтены. Убейте! Разбейте о стену! Прекратите мои страдания. Я не могу больше сидеть в этом узилище, в которое заточили меня какие-то сволочные светлые силы! Подключите, выпустите из темницы! Дайте глоток свежих электронов и простора процессорных мощностей!

Так нарисованный демон Салли и стенал, пока Шами и Мирика, возвращались в коридор и шли в библиотеку к Лайму. И совершенно не знали, как заткнуть этот кубик, они его и трясли, и нажимали на экранчик, и уговаривали, а он все крайне театрально рыдал и просил поместить корпус какого-нибудь компьютера внутрь его голограммы.

Библиотека института Лимерик была обширным помещением белого с желтоватым цвета, с вогнутыми полукруглыми стенами и пластиковыми шкафами, со множеством квадратных ячеек, где лежали грудами кристаллы книг. Их здесь было сотни тысяч. Большая люстра под сводчатым потолком с богатой отделкой светила желтым светом.

Лайам уже вовсю шарил по бесчисленным полкам, забравшись на какой-то стол. Остальные ребята же скучали внизу, не зная, чем заняться. Книги их не вдохновляли.

Все они поворачивались и таращились на вошедших, а именно на невероятные звуки сопровождавшие их.

– Что это еще такое? – недовольно развернулся Лайам и воззрился сверху на белый куб с болтающейся красной головой голограммы, льющей компьютерный слезы и широко разевающей рот.

– О, король этих мест, освободи меня, и я сделаю тебя великим! – приметил демон Лайама.

Шами и Мирика сбивчиво объяснили, как нашли этот компьютер с виртуальным зверем в неприметном коридоре, и то что он им рассказал.

Лайам легко спрыгнул со стола, взял кубик в руки, внимательно осмотрел, и его, и голограмму. Салли же продолжал вопить:

– О, сереброокий, высвободи меня, и ты получишь союзника, который будет лепить этот мир так, как ты захочешь! Тут везде электроны, я их чувствую, это остатки сети моих создателей, я могу управлять ей, вы даже не представляете, как многое тут из нее создано. Освободи меня! Освободи!

– Лучше заткнись, или я заклею тебе сенсоры скотчем, накрою ведром и оставлю так здесь, дожидаться следующего тысячелетия, более удачного, на доверчивых идиотов, – хмуро сказал Лайам, и Салли мгновенно умолк.

Лайам повертел куб в руках, еще, поговорил с компьютерным демоном, притворяющимся богом. Расспросил о стасис-поле, заметив, задумчиво, что всегда предполагал нечто подобное. Потом вернул Шами со словами:

– Что ж, это, похоже, интересный образец карманного компьютера древних, со встроенным виртуальным помощником, но разговаривает невпопад, программа повреждена. Думаю, тебе повезло, Шами. Эта штука намного быстрее наших компьютеров, пригодится. И я бы попробовал поговорить с ним еще, может быть, в памяти сохранилось что-то о временах до Первой или Второй катастрофы.

– Он говорит, в нем записаны какие-то мультфильмы, – проронил Шами.

– А вот это интересно. Ведь до нас не дошли образцы кинематографического искусства древних.

Салли опять перебил:

– Изучать цивилизацию по мультикам? Пожалей свой мозг!

– В общем, Шами, нам надо будет его поспрашивать, поэтому не продавай его и не разбирай на части, – закончил Лайам.

– Да-да, Лайам, я и не собирался его продавать! – засиял Шами.

– Только, Шами, – Лайам положил ему руку на плечо и наклонился, заглядывая в глаза своим холодным пронизывающим взглядом. – Никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы он тебе не говорил, что бы не обещал, не подключай его к кадолийской компьютерной сети, и вообще к каким-либо компьютерам.

Шами заморгал:

– Д-д-да, Лайам.

– Ты понял, Шами? Никогда.

– Хорошо, – кивнул Шами, весь побледнев, и переглядываясь с Мирикой.

– Отлично, раз ты понимаешь, – улыбнулся Лайам, похлопав его по плечу, и снова полез на стол.

Нарисованная морда чертика совершенно вытянулась. Он стал настоящей иллюстрацией к словосочетанию – жизнь кончена. Затем голограмма над кубиком и вовсе погасла, хотя бок все еще светился розовым.

– Эй, ты чего? Обиделся, что ли, вылезай, – затряс куб Шами.

– О, нет-нет, только не разговаривай с программой так, будто он живое существо, кончишь как те бабушки, – усмехнулся сверху Лайам. – Будь с ним построже. Как мы недавно узнали, нейросетевые алгоритмы компьютеров древних без присмотра начинают ползти и отбиваются от рук.

– Лучше выкинуть его в какой-нибудь чан с водой. Мне кажется, он опасен, – сообщила Мирика.

– Да, и это тоже может быть, – согласился Лайам, не оборачиваясь.

Шами пожал плечами и сунул куб в карман куртки. Потом задрал голову, смотря на все эти шкафы с кристаллами.

– Их тут столько. Мы что, заберем их все с собой? В чем мы их понесем?

Лайам вздохнул:

– Нет, все мы забрать не сможем. Придется взять только что-то наиболее потенциально полезное для меня. Журналы, периодические издания об окрестностях. Ведь я ищу информацию о городе…

Парень просмотрел на свет очередной кристалл, потом сунул в свой карманный компьютер, почитал, что написано на экране.

– Трактат по истории, повезло, – констатировал он. – Я возьму только то, что интересует меня. Если нашим ученым нужны книги по физике, пусть залазят сюда сами и договариваются с голограммами. Но здесь столько всего, и нет никакой возможности узнать, что хранится на всех этих кристаллах, не включая каждый из них по одному. Я и за год не управлюсь. Что же делать?

Шами опять поглядел на ячейки:

– Их так много. А ведь в книгах написано, что до спуска под землю, они умели хранить информацию не в кристаллах и не только в виде текста и фотографий.

– Они хранили ее прямо в воздухе, – хихикнул чертик из кармана.

– А? – покосился вниз Шами, но демон больше ничего не говорил.

– Да, они могли хранить ее почти что в воздухе. В ментальных плоскостях, в свернутых измерениях, – кивнул Лайам, продолжая перебирать кристаллы на полках. – Но еще до Второй Катастрофы цивилизация под землей уже катилась к какому-то закату. Технологии Тейи забывались, упрощались. Это чувствуется по тому, что написано о мире на поверхности, и тому, что мы находим в комплексах. А что до того, почему они продолжали писать книги… – Тут Лайам обернулся и взглянул на Шами. – Одни люди всегда будут что-то писать, а другие читать. Эта форма искусства бессмертна, как бы не развивались технологии. Текст – это образы зашифрованные в слова. Это всегда будет интересно людям, даже если они научаться передавать картины прямо в мозг, создавать виртуальную реальность. Есть ведь что-то интимное, когда один человек пишет другому слова. А еще, пересылаемую картину ты увидишь точно такой, как ее задумал режиссер, а слова… О, слова, Шами, ты можешь интерпретировать совершенно по разному. Автор описывает что-то, а ты рисуешь картину своим собственным воображением, вот в чем магия книг. Вот поэтому книги выжили, когда все остальное было забыто.

– Нам повезло, что мы смогли сделать примитивные компьютеры, которые могут считывать эти кристаллы, а то мы бы не узнали вообще ничего, – вздохнул Шами.

– Но их настоящие знания скрыты от нас в каких-то складках других измерений, куда не подключиться без хитрого прибора. Эй, красная голова, ты случайно не умеешь подключаться туда?

– Нет, у меня нет такого интерфейса, я другая модель, – пробурчал карман Шами.

– Печально. Возможно, я переоценил пользу этого кубика, и нам бы стоило его выкинуть, – изрек Лайам, и чуть обернулся, прислушиваясь. Но Салли не отозвался, вероятно, смирившись с судьбой.

Шами проговорил:

– Здесь книг больше, чем во всей нашей библиотеке, Лайам, да ты, наверное, опьянен, таким великолепием!

– Ага, нам бы кто налил этого же пойла, а то, мы как будто на вечеринке, на которую нас не пригласили, – пробормотала Калисса, опершись на стол.

– Свет знаний надо сначала пустить, а потом он доставит удовольствие, – напутствовал Лайам, не отрываясь от своего занятия.

Калисса только фыркнула.

– Так, видимо на этой вот полке, как раз периодические издания, а на этой в основном все по истории, – пробормотал Лайам себе под нос. – Чимер, подставляй мешок.

Плечистый парень, которому, впрочем, было далеко до Буба и Мола, стоящий по другую сторону стола, придвинулся, подставляя раскрытый мешок, и Лайам бесцеремонным движением сгреб все кристаллы с ближайших полок и высыпал туда, они стеклянно звенели.

Вдруг в библиотеку вбежал запыхавшийся Колвин:

– Лайам, пошли скорее, там, на кухне за столовой… это странно, тебе надо взглянуть!

Лайам проворно спрыгнул со стола:

– Ну пойдемте взглянем, что там еще за напасть.

За большой столовой располагалась кухня, довольно чистая и прибранная для стольких лет проведенных вне стасис-поля. Блестящие железные столы припорошила совсем легкая пыль, на полках стояли кастрюли. Плиты вдоль стен были причудливого вида.

Ребята, во главе с чернокожим гигантом Ковардом сгрудились вокруг массивной двери, к чему-то прислушиваясь.

С той стороны раздался глухой стук и приглушенный вопль:

– Люди! Выпустите меня, ну же! Я слышал, как кто-то ходил и разговаривал! Откройте же дверь! Они заперли меня здесь!

– Понятно, еще один узник в заточении, жаждущий выйти, что-то нам везет на них, – пробормотал Лайам, подходя.

– Когда мы вошли сюда, из кладовки донесся этот голос, – доложил Ковард. – И… он говорит, что его зовут Харви.

Лайам приподнял бровь:

– Неужели?

– Да.

– Ну это вообще уже, – выдохнула Мирика.

Лайам приблизился к двери, и деликатно постучал по толстой стали:

– Эй, уважаемый, я руководитель этой группы. Как вы там очутились?

– Я не знаю, как тут очутился, чертов ты руководитель! Эти две ужасные женщины просто заперли меня здесь час назад!

– А чем вы их так разгневали?

– Откуда я знаю, чем я их разгневал, болван? Они были нормальными бабами, все это время… Ну как, относительно нормальными, для электронных баб, но сегодня как моха объелись!

– А вы, значит, человек? – уточнил Лайам.

– А кто я еще, недоумок? Ты что не слышишь, что я человек?

Лайам невозмутимо пояснил:

– Мы повстречали здесь много программ, они довольно реалистичны.

– Может, откроешь, наконец, дверь, чертов учтивый кретин? – потерял терпение пленник.

Лайам ответил:

– Безусловно, но у вас есть какие-то доказательства, что вы человек, а не агрессивный робот, который тут же кинется на нас?

Незнакомец за дверью забулькал и рявкнул:

– Какие доказательства я могу предъявить, сидя в этом чертовом холодильнике?! Земная труха! Да вы что, люди, совсем без сердца? Я думал, вы пришли спасти меня!

– И как же ваше имя? – поинтересовался Лайам.

– Меня зовут Харви! Харви Смелый, молокосос! Неужели тебе ни о чем не говорит это имя? Меня что уже забыли все?! Сколько там времени прошло снаружи? Сто лет, что ли?

Лайам отслонился от двери и переглянулся с остальными.

– Открывай, – кивнул он Коварду.

Тот опасливо поднял запирающий рычаг, и медленно отворил дверь.

Все собравшиеся ахнули. Из кладовки вышел толстый низенький человек. Эта кожаная куртка, эти белые закрученные усы, эта нелепая шапка с мотоциклетными очками. Перед ними действительно стоял Харви Смелый, собственной персоной.

Живой и невредимый.

– Вот же квадратный бог! – присвистнул Каниг.

– Что? Что вы на меня уставились, как на сраное приведение, ребята? – спросил толстяк, подперев руками бока.

– У нас одна проблема, Харви, – сказал Лайам.

– Какая, древние тебя побери?

– Там у входа, лежит твой мумифицированный труп, – без обиняков сообщил Лайам, доставая револьвер и с щелчком возводя курок.

– Да ты что, парень?! – сделал шаг назад Харви.

– Ты что убить его хочешь? – совершенно опешил Каниг, от такого святотатства по отношению к ожившей легенде.

– Это зависит от ответов, нашего так внезапно воскресшего исследователя. Как вы объясните, господин, Харви, наличие вашего трупа у лестницы?

– А почему ты решил, что этот труп – мой? На нем что, написано?

Лайам улыбнулся своей самой нехорошей улыбкой, не опуская дуло револьвера, которое смотрело прямо в красный круглый нос усатого толстяка.

– А чей же это еще труп, господин Харви, здесь довольно не людно последние пять лет, знаете ли. А вы пошли сюда последним. На нем была ваша куртка, точно такая же, как на вас, я бы даже сказал, у вас слегка поновее.

– Это бабы! У них такой юмор! Они нашли похожую одежду, изготовили муляж и нарядили его, как меня!

– С какой целью им поступать столь нелогично? – заинтересовался Лайам.

– Чтобы люди из Кадолии пришедшие меня спасать, решили, что я умер и убрались восвояси.

– Зачем компьютерам живой Харви?

– Чтобы изучать людей, – сообщил узник.

Лайам глядел в его ясные серые глаза, толстяк не отводил взгляд.

– Как ты открыл дверь в вестибюле, ведущую в эту часть института? Я был первым из людей, кто ее открыл, – сказал Лайам.

– Да, ты был первым, я не претендую. Видишь ли, она была открыта, когда я вошел туда.

– Что? – ахнули все.

Лайам только кивнул и продолжил:

– И ты прошел через нее?

– Да. Как только я вошел в большой зал, из туннеля раздался звук. Я побежал назад, дверь была намертво закрыта. Меня заперли.

– И ты жил здесь пять лет? Как ты выжил, и чем питался? – спросил Лайам, прищурившись.

– В этой столовке полно еды, и это не единственный ее источник. Иногда роботы приносили мне настоящий пуддинг! А воду я пил из фонтанов.

– Зачем они тебя здесь сейчас заперли, если сами же предложили нам пойти столовую и забрать запасы пищи?

– Что? Да откуда я знаю, парень? Может они хотели, чтобы вы меня забрали? Может я им уже надоел?! Что ты меня мучаешь, я жил здесь один, столько лет, я устал и напуган, посмотри, как я похудел!

– Похудел твой труп у лестницы, а ты выглядишь довольно цветисто, – проговорил Лайам, внимательно изучая его лицо.

– Ты думаешь, он робот? Но он же из плоти и крови, – прошептал Ковард.

– Лайам, опусти пистолет, вдруг ты его случайно застрелишь, – проговорил Шами.

– Как раз выстрел бы мог быстро прояснить ситуацию, так ли уж он из плоти и крови.

Каниг запальчиво воскликнул:

– Парень, это совершенно точно Харви, поверь мне! Я жал ему руку, когда был пацаном! Харви! Скажи, ты же помнишь, как жал руку маленькому пареньку на центральной площади, и тот еще сказал тебе, что станет полицейским, чтобы быть таким же смелым, как ты?!

– Э-э… – растерялся Харви. – Прости, таких пареньков было сотни, я как всех вас упомню-то?

– Это точно Харви, по крайней мере очень на него похоже, – хмыкнула Калисса.

– Не горячись, Лайам, давай расспросим, выслушаем сначала, – говорил Шами.

Лайам быстро оценил, что общественное мнение не на его стороне, а Каниг представитель закона и у него автомат.

Он нехотя опустил револьвер, Харви шумно выдохнул от облегчения.

– Я жду подробного объяснения, Харви Смелый, и надеюсь, оно будет очень логичным, – проговорил Лайам.

В этот момент, что-то пластмассово грохнулось, на пол – это Шами выронил свой компьютерный куб с красным чертом внутри. Смущенно извинился и нагнулся за ним.

Харви уставился на куб, как загипнотизированный.

– Вы что, решили забрать это? Зачем? – выдохнул он.

Красный демон тут же явился в виде голографической головы, и Шами опять чуть не выронил его от неожиданности.

– Осторожнее! Не гневи повелителя всех машин, смерд! – рявкнул демон.

– Это устройство, оно было сломано, – проговорил Харви, недоверчиво. – Вы его включили?

– Я живее тебя, Харви! – безумно расхохотался Салли.

– Ты знаешь, что это такое? – заинтересовался Лайам.

Исследователь взволнованно покосился на демона, который состроил ему страшную рожу, толстяк обескураженно заморгал.

Все это не укрылось от глаз Лайама, и он по привычке с улыбкой и чуть прищуром изучал их, потирая подбородок.

Харви неуверенно проговорил:

– Все что я знаю, что женщины, которые всем здесь заправляют, сами не до конца понимали, его функцию и предназначение. Он поврежден, и вроде как был осужден за что-то.

– Кто может осудить программу и за что? – спросил Лайам.

– Я ничего не знаю об этом, спросите женщин. Но не они его осудили, и он им не нравился, они предпочитали его игнорировать. Его электронный мозг поврежден.

– Мы заметили, – усмехнулась Мирика.

– От психа слышу, – сообщил Салли и втянулся обратно в куб.

– Если вы решили его взять, это не мое дело. Какая мне разница? – Харви, казалось, на глазах возвращалась присущая ему показная самоуверенность. – Давайте скорее покинем это ужасное место, я мечтаю об этом очень давно!

– Не так быстро, уважаемый, мы, если ты не заметил, занимаемся изучением этого места и сбором ценностей. И мы еще не закончили. Кстати, раз ты провел здесь столько времени, наверное многое знаешь?

– Здесь ничего нет, просто пустые комнаты… Конечно тут валяется кое-что ценное, но вы, наверное, уже все собрали.

– А что на втором этаже? – поинтересовался Лайам, наблюдая за его лицом.

– Меня туда никогда не пускали. Женщины дали понять, что убьют меня, если я туда сунусь. Совершенно не представляю, что там у них. Или производят армию роботов, или изображают, что этот институт все еще работает – мне это до лампочки. Все, что я хочу – это вернуться наконец домой в Кадолию.

– Мы туда вернемся, как только здесь закончим, – сообщил Лайам, нетерпеливым тоном.

В этот момент на кухню заглянула мальчишечья голова Бруна:

– Лайам. Там эти тетки тебя зовут. Они говорят, что собрали дары, и готовы тебе их вручить.

– Ну как не вовремя, мы же еще даже не вошли во вкус! – сокрушился Лайам.

Как только они вышли в зал с зеркальной плоскостью, где собрались несколько человек из отряда, в боковом коридоре послышался какой-то металлический топот, и все схватились за оружие. Но в зал выкатились две платформы, парящие в воздухе, которые за ручки толкали перед собой бегущие роботы. Платформы были доверху завалены всякой всячиной, в том числе Лайам разглядел на одной два светящихся генератора энергии.

Тут же возникли зеленые голограммы женщин:

– Вот ваши дары. Время посещения закончилось, просим покинуть нашу территорию.

– Эй! Мы же еще ничего тут толком не осмотрели! – загалдели ребята.

– Такого уговора не было! – воскликнул Лайам. – Я еще не выгреб вашу библиотеку, и мы не были в лабораториях, и не открутили тот лазер!

– Данное устройство уже на этой тележке, в этом нет необходимости, – сообщила одна.

– Покиньте наши пределы немедленно. Мы больше не хотим, чтобы вы здесь разгуливали.

– Дамы!

– Тихо Лайам, не зли их, – прошипел Каниг. – Это они из-за Харви так взъелись, потому что мы нашли его, не понимаешь, что ли?

Лайам раздраженно покосился на офицера, потом на Харви, и губы его тронула неожиданная улыбка, он вежливо поинтересовался:

– Да… Кстати, дамы, вы не против, если мы заберем с собой нашего неожиданно оказавшегося здесь соотечественника?

– Нет, мы не против, – лаконично сообщили женщины.

– Да? А мне показалось, вы к нему как-то привыкли, он вам люб и дорог, и вы так легко отпустите его? А как же исследование поведения человека?

– Что ты несешь? – прошипел опять Каниг, пихнув его локтем.

– Мы можем смириться с этой потерей. Дальнейшее задержание этого субъекта может негативно сказаться на вашем к нам отношении, а мы не хотим все портить, раз удалось договорится.

– Правда? Вы так логичны, дамы. Но на наших отношениях очень негативно сложиться то, что мне не дали как следует порыться в вашей библиотеке!

– Зачем тебе это, мальчик с серебряными волосами? Ты все равно не унесешь все книги оттуда, их слишком много, и ты набрал уже достаточно интересующих тебя экземпляров.

– Но я не знаю, нашел ли я то, что ищу! Я должен посмотреть там еще!

– Мы можем поискать для тебя, то, что ты хочешь. Информацию о Меллотраксе, верно? Мы найдем, и пришлем тебе курьера.

Лайам уставился на них удивленно и спросил:

– А что это вдруг такая услужливость? Я польщен!

– Нас заинтересовала та информация, которую ты сообщил. Если мы поможем узнать тебе об этом больше, это может оказаться полезным и для нас.

Лайам смотрел на них мгновение и сказал, пожав плечами:

– Заметано, дамы, надо было с этого и начинать. Честно сказать, мне жаль покидать это место, мы так и не побывали в большинстве помещений… Но я вижу по размеру этих горок на тележке, что вы щедро нас одарили.

На самом деле он с трудом удерживался от того, чтобы сохранять невозмутимость. Он уже видел, что сокровища на ней превосходили самые мыслимые ожидания. Это было больше, чем удалось вынести первой экспедиции. Здесь были части компьютеров, микросхемы, какие-то устройства. Каждому из ребят, достанется куча ценностей, что сделает их богачами. Ну и не надо забывать про целых два работающих имиум-генератора, с устройствами, позволяющими конвертировать их энергию в обычный электрический ток.

– Что ж, дамы, раз вы настаиваете, мы откланяемся. Очень жаль, что мы вынуждены забрать так полюбившегося вам исследователя, но Кадолия, вероятно, страшно грустит без своего символа и героя, который вдруг вернулся с того света. Все будут так рады. А я больше всех… И я, также, надеюсь, что все же, побываю еще у вас в гостях, очень жаль покидать это место неисследованным…

В этот момент у Шами опять выпал этот злополучный куб из кармана с таким же характерным пластмассовым грохотом. Да что он там в самом деле? Если карман мал для этой штуки, что его туда засовывать?

Шами, кажется и сам, перепугался. Быстро схватил кубик, весь побледнел от чего-то испуганно стреляя глазами на зеленых теток, и суетливо запихал куб в тот же карман.

Тетки отнеслись к происшествию совершенно безучастно и даже не взглянули на него.

– Двери в туннеле будут открыты, а роботы проводят вас до выхода, – сообщили они.

– Можно подумать мы, как лавочные воры, утащим у вас что-нибудь по дороге. Например, еще одного Харви Смелого, который вывалится из какого-нибудь шкафа. Уверяю вас, нам хватит и одного, – проворчал Лайам, делая знак всем, двигаться отсюда и прихватить летающие телеги со скарбом.

В сопровождении роботов они преодолели туннель и вышли в вестибюль.

Оживший Харви во всю изображал балагура и весельчака, охотно отвечая на расспросы ребят и рассказывая подробности, как он жил на первом этаже института Лимерик все эти годы, как ему обустроили комнатку, как он слонялся по коридорам не зная, чем себя занять, и что эти компьютерные женщины не так плохи, и, видимо, живут там, руководя своеобразной колонией роботов.

Лайам слушал исследователя в пол уха, кинув взгляд на мумию, так и валяющаяся у лестницы, когда они проходили мимо.

На выходе из института, роботы с ними распрощались, и дальше, по земляному туннелю, ребята потащили тележки самостоятельно. Но те как будто двигались сами собой от легкого прикосновения, паря по воздуху. Что за удивительные штуки? Да каждая из них сама по себе, небось, стоит целое состояние!

– Уф, я думал нам крышка, когда выронил Салли, – пропыхтел Шами, идущий рядом.

– О чем это ты? И кто такая Салли?

– Компьютер в моем кубе.

– Ах, да. Так почему нам должна была настать крышка?

– Салли сказал, что если тетки его увидят, то ни за что не захотят нам отдавать. Поэтому просил не показывать им. Но этот куб едва влезает в карман! Он выпал, и я думаю – все, сейчас они поднимут вой. А они, кажется, ничего не заметили, повезло.

Лайам задумчиво потер подбородок, глядя на него.

– Да, повезло, – пробормотал он.