Читать книгу Сон Видящей - Алексей Олейников - Страница 9

Утро, март, волнение на Северном море – что может быть хуже? Еще туман – плотный, как пивная пена. Шеф безопасности Эмилио Санчес хмуро наблюдал, как прибой качает у причала моторные лодки. С моря набегал ветер, подлый, как удар в уличной драке в трущобах Карракаса. Он кружил возле скал Сэдстоуна, забегал и бил с той стороны, откуда не ждешь. Как ни крутился Эмилио, зажигалка гасла на ветру, а сигарета напитывалась соленой сыростью.

Ветер да туман. Что за страна, какой бес ее выдумал?

Колумбиец выбросил сигарету к чертям морским, повернулся всем телом к хозяину:

– Простите, мистер Фреймус, я не до конца понял: каких именно гостей мы ждем?

Колдун ответил не сразу. Он стоял неподвижно, в длинном сером дождевике, широкополой шляпе. Гарри Торнфельд держал зонт над его головой. Рядом стояла очень красивая молодая китаянка в прозрачной накидке, сквозь которую просматривалось алое, с золотыми драконами платье традиционного покроя.

«И не холодно ей? – покосился Эмилио. – Любовница? У хозяина?»

Среди слуг и подчиненных Альберта Фреймуса ходило много слухов о хозяине, один другого чернее, однако единственный грех, в каком его никогда не подозревали, – это сладострастие. Фреймус был так же далек от плотских утех, как Сириус от Земли.

А вот Эмилио – нет, совсем не далек. Он с удовольствием поглядывал на ее гибкое тело, маленькие руки в алых, по локоть, перчатках, на смоляные волосы, уложенные в аккуратную прическу. Санчес был не чужд экзотики – помнится, как-то раз в Макао…

Девушка слегка повернула голову, встретилась с ним глазами. Эмилио как ошпарило – она смотрела на него, как он обычно разглядывал вкусную сигару перед тем, как обезглавить ее карманной гильотинкой: с легким интересом, переходящим в предвкушение, но не более. Так не смотрят молоденькие девушки на видных, в самом расцвете сил латиноамериканских мужчин.

– Мистер Фреймус…

Гарри Торнфельд слегка усмехнулся, и это вывело Санчеса из себя. Этот дурак Торнфельд проглядел диверсию на своем объекте, за что Фреймус разжаловал его в телохранители! Ходили, впрочем, слухи, что к диверсии в раскопках Венсброу приложил руку Калеб Линдон, побег которого именно он, Эмилио Санчес, проворонил. Колумбиец старался не думать о том, какие могут быть последствия, если слухи окажутся правдивыми. У него почти получалось, особенно если налечь на текилу.

– Мы ждем гостей, мистер Санчес, – наконец отозвался колдун. – Особенных гостей. Англия таких гостей не видела очень давно.

Эмилио ничего не понял, но на всякий случай связался с постами охраны. Кому Марди Гра[1], а кому работа. Если даже хозяину эти гости кажутся особенными, одна Дева Мария знает, чего ждать ему, Эмилио. Но она же не подскажет, сколько бы он ни молился и ни жертвовал на нужды католической школы своего квартала.

Перекличка закончилась, когда из белого марева, повисшего над морем метрах в ста от берега, проявился темный контур лодки.

Эмилио чуть не прикусил антенну рации – таких лодок он никогда не видел. Древнее корыто с изъеденными, дырявыми бортами удивительно резво рассекало высокую волну. Ни шума двигателя, ни парусов – ничего. Просто большая дырявая лодка, какой место в музее, а не у причала острова Сэдстоун. На носу была насажена деревянная голова, оплывшая, сглаженная водой и ветром, почти забывшая очертания, какие придал ей неведомый резчик. С трудом угадывались глаза, беззубая пасть хватала сырой воздух, но не могла его удержать.

В лодке стояли двое, мужчина и женщина в черных рыбацких дождевиках, еще один человек скорчился у руля.

Деревянный борт ударился о бетонный край причала. Санчес подхватил брошенный конец и неумело намотал его на причальную тумбу.

«Нашли мальчика на побегушках! – разозлился Эмилио. – Через мои руки миллионы долларов проходили, а я тут канаты накручиваю!»

Первой на причал ступила женщина.

– Маргарет, – сказал Альберт, одобрительно глядя на нее – так радуется хозяин, когда загулявший пес вдруг выскакивает из кустов, – наконец ты снова с нами, дорогая. Жаль твоих собратьев…

– Они были дураками, раз погибли, – хрипло прокаркала женщина. Она прошла мимо Эмилио, и тот пригнулся к тумбе, судорожно наматывая, разматывая и снова наматывая канат. Мертвый холод шел от гостьи, с каждым ее шагом двигались смерть и темнота, чернее ее глянцевого сверкающего дождевика.

Он поднял глаза на второго гостя и с трудом удержался на краю причала. Хрупкий, как фарфоровая кукла, закутанный по самые глаза, полоска лба сверкает гипсовой белизной, алые волосы выбиваются из-под капюшона, обрамляют его черный край завитками пламени. И глаза – зеленей летней листвы.

Мужчина? Женщина? Да человек ли это вообще?!

Гость склонил голову и что-то пропел на неизвестном языке – тягучий, мелодичный, он взрывался неожиданными прищелкиваниями и стуками. Язык птиц, язык воды и ветра. Но не людей.

– Аодх из рода Луга, командир Белого Копья, желает тебе жизни и приумножения знаний, которые ты так ценишь, – сказала Маргарет.

– Я счастлив встретиться с теми, кто властвовал на этой земле до нас, – ответил Альберт Фреймус, и Эмилио распознал по голосу, что он не лжет. Глава Западного ковена был действительно рад.

Искренняя радость хозяина по-настоящему напугала колумбийца.