Читать книгу Минус-корабль - Алексей Парщиков - Страница 39

Беги моя строчка, мой пёс, – лови! – и возвращайся

к ноге

с веткой в сходящихся челюстях, и снова служи дуге, —

улетает посылка глазу на радость, a мышцам твоим нa

работу,

море беру и метаю – куда? – и море

приспосабливается к полёту,

уменьшаясь, как тень от очков в жгучий день, когда их

нa пробу

приближают к лицу, и твердея, как эта жe тень, только

чтобы

лечь меж бумагой и шрифтом и волниться во рту

языком; наконец,

вспышка! – и расширяется прежнее море, но за срезом

страниц.

Буквы, вы – армия, ослепшая вдруг и бредущая краем

времён,

мы вас видим вплотную – рис ресниц, и сверху —

риски колонн, —

брошена техника, люди, как на кукане, связаны

температурой тел,

но очнутся войска, доберись хоть один до

двенадцатислойных стен

Идеального Города, и выспись на чистом, и стань —

херувим,

новым зреньем обводит нас текст и от лиц наших нe

отделим.

Всё, что я вижу, вилку даёт от хрусталика – в сердце

и мозг,

и, скрестившись на кончиках пальцев, ссыпается в лязг

машинописи; вот машинка – амфитеатр, спиной

развёрнутый к хору,

лист идёт, как лавина бы – вспять! вбок – поправка —

и в гору.

Выиграй, мой инструмент, кинь на пальцах – очко! —

a под углом

иным – тe жe буквы летят, словно комья земли,

и лепится холм,

чуть станина дрожит, и блестят рычажки в капельках

масла,

a над ними – не раскрытые видом гребешки душистые

смысла,

сам не лёгок я на подъём, больше сил против лени

затрачу,

a в машинку заложены кипы полётов и способ движенья

прыгучий!

Правь на юг, с изворотом, чтоб цокнули мы языком над

Стокгольмом,

уцепившись за клавишу – Ъ – мы оставим

первопрестольный

снег. Я обольщён жарой. Север спокоен, как на ботинке

узел, —

тем глубже он занят собой, чем резче ты дёрнешь

морозный усик.

Нe в благоденствии дело, но чтоб дух прокормить,

соберём травы,

нa хуторах плодоносных петляя в окрестностях тёплой

Полтавы,

вот я, Господи, весь, вот мой пёс, он бежит моей

властью

васильками – Велеса внук – и возвращается —

св. Власий.

Где точка опоры? Нe по учебнику помню: галактики

контур остист,

где точка опоры? Ушедший в воронку, чем кончится

гаснущий свист?

Или перед собой eё держит к забору теснящийся

пыльный бурунчик,

или на донце сознания носит eё трясогузка – прыткий

стаканчик?

Но уронится заверть в расцепе с небесной зубчаткой,

a птичка

вдоль отмели прыг-скок и ушла… Надо мной ли висит

эта точка?

В сравнении с ней элементы восьмого периода – пух,

дирижабли,

так тяжела эта точка и неустойчива – лишь время eё

окружает,

лишь ошмётки вселенной и палочки-души (две-три),

прежде чем

утратиться вовсе, край иглы озирают, и – нет глубже ям.

Словно газета, заглавьем читая концовку, вращаясь

и рея,

ближе к точке кривляются все, – кто жe мог быть

смешон перед нею?

От неё отделяются гладкие мелкие камушки – их

пустота облизала —

это души оружия, и сразу становится тесно в штабах

и казармах.

Обнаружились души оружия, намечаясь в эфире, как

только

в лоск притёрлись приклады к ладоням, в идее —

обычная галька.

Меж людьми побродила винтовка и знает, что такое

удар по улыбке,

застилая полвоздуха, пуля из-под ног извергает