Читать книгу Создатель кошмаров - Алексей Пехов - Страница 5

Я сидел за столиком маленькой забегаловки и пытался сделать заказ по интерактивному меню, которое реагировало на прикосновение только с десятого раза. Но в итоге бросил это бессмысленное занятие.

По соседству устроилась компания в растянутых толстовках, с нашитыми на рукава символами. Они бурно обсуждали последнее соревнование по стрельбе, и не все слова, которые употребляли, были мне знакомы. Сленг поменялся за пятьдесят лет. На поцарапанном, затертом пластике столешницы перед ними стояли наполовину опустошенные банки с пивом, куда только что был добавлен энергетик.

Время от времени я ощущал на себе внимательные, оценивающие взгляды, но делал вид, что меня интересует только чашка кофе, и коммуникатор, на котором я набирал сообщение.

– Не светил бы ты телефоном, – прозвучал рядом негромкий голос.

– А что, были прецеденты? – Я поднял голову и увидел официанта, серьезного парнишку лет девятнадцати.

На бейдже его относительно белой рубашки было выбито имя «Ликомед».

– У нас нет, – отозвался он с едва заметной ноткой гордости за свое заведение. – Но все равно, лучше убери. На всякий случай.

Я захлопнул крышку и сунул коммуникатор в карман.

– Я ищу одного человека. Говорят, он заходит сюда.

– Какого? – нахмурился парень и покосился на соседний столик, за которым разворачивалась шумная дискуссия.

– Адриан Дисиз. Слышал?

Официант напрягся.

– Зачем он тебе?

– Хочу предложить работу.

– Ты из центра занятости?

– Нет. Знал его когда-то, решил обратиться по старой памяти.

– Что за работа?

– А ты его агент? – улыбнулся я, откидываясь на спинку стула.

– Нет, просто… – он пожал плечами и уперся в меня неожиданно жестким, холодным взглядом, – если это что-то сомнительное. Лучше не надо.

Я внимательнее присмотрелся к парнишке. Невысокий, худой, однако не производит впечатления слабака, лицо с правильными чертами, довольно привлекательное, но на верхней губе едва заметная ниточка шрама. Темно-серые глаза недоверчивые и настороженные. Руки хорошей формы, но косточки на пальцах сбиты. Значит, не раз приходилось драться.

Интересно, с чего такая забота о несостоявшемся оракуле Адриане?

– Ничего противозаконного, – сказал я. – Как я уже говорил, мы были знакомы. Давно. Но потом потеряли друг друга из виду. Я хочу возобновить знакомство. И у меня к нему деловое предложение. Может, его заинтересует.

Почти не соврал. В принципе так все и было. За исключением того, что я был дэймосом, а он – моей жертвой.

– Адриан скоро придет, – обронил официант, – подождешь?

– Тогда еще кофе, – улыбнулся я, – и чашку побольше.

Он кивнул, еще раз скользнул по мне неопределенным взглядом и отошел. Понятно, подозрения еще не сняты, но ледяное недоверие начало подтаивать.

А я от нечего делать стал глазеть по сторонам.

Кафешка была довольно антуражной, как и многое в этом районе. Стены, выкрашенные зеленой краской. Кое-где видны трещины на штукатурке. Фото и постеры старых фильмов. Замызганная мебель – пять столов, десять стульев. Светильники в виде древних театральных софитов.

Окна, забранные решетками, выходили на узкую темноватую улицу, сжатую двумя рядами домов. Вполне профессиональное граффити на одной из стен изображало двух тигров, белого и красного, замерших в прыжке.

Должен признаться, мне было комфортно здесь. В этом заведении, в этом районе. Прекрасное место для дэймоса. Пусть даже и бывшего.

Еще до постройки Стены, надежно оградившей наши территории от экстремальных штормов, приливов, достигающих критической отметки, ураганов и прочих проявлений нестабильной климатической системы, а также нежелательных вторжений, в Полис хлынули беженцы с прилегающих территорий. Они бежали от засухи, голода, в поисках работы или просто лучшей жизни.

Правительству пришлось расселять, давать рабочие места, образование новым гражданам. Муниципальное жилье в этом районе было простым, удобным, дешевым. Можно приобрести свое, можно снимать за небольшую плату.

У меня должна была быть такая же несложная жизнь. Социальное общежитие, школа, обучение в профессиональном училище, если нет особых талантов или желания учиться дальше. Работа несколько часов с перерывом на обед, маленькая квартирка, вечернее пиво с друзьями в забегаловке, подобной этой.

Не хочешь трудиться постоянно – можно устроиться на сезонную. Гидропонным системам и биостанциям время от времени требовались работники там, где не всегда справлялись автоматы.

Никто не будет голодать, никто не окажется на улице. Выбирай такую жизнь, какая нравится. Не хочешь учиться – никто не заставит, нет способностей – никто не будет давить и требовать. Всегда найдется место…

Я должен был стать специалистом по электрике, если бы не встретил Феликса.

Адриан – оракулом, если бы не встретил меня…

Я понял, что излишне крепко сжимаю чайную ложку, вспоминая последний разговор с Клио.

После звонка Талии я приехал на территорию центра сновидений. Аонида жила здесь же: в глубине парка стоял небольшой павильон с двумя стройными колоннами, поддерживающими легкий портик входа, и полукруглой крышей. Вокруг пышно разрослась сныть. Красные цветы прижимались к ступеням, пытались раскинуться на всю тропинку, требуя уступить себе путь, и склонялись над маленьким прудом, полностью вытеснив даже водные растения. Личный сад Клио. Все это алое великолепие выросло благодаря ее дару.

Я был пару раз в доме аониды. И, должен признаться, тогда, будучи дэймосом, шел сюда с гораздо большим желанием, чем сейчас, когда уже заслужил звание эпиоса.

Клио открыла не сразу. Мне пришлось постучать трижды, прежде чем дверь распахнулась.

Она казалась утомленной. Но это не была усталость после отлично сделанной работы, которая предполагает и удовлетворение, и гордость, и предвкушение заслуженного отдыха. Клио выглядела собранной, готовой сорваться с места и действовать в любую секунду, когда понадобится. И это напряжение стрелы, постоянно нацеленной в полет, ее, похоже, выматывало.

Взгляд сновидящей скользнул по мне, и она, слегка улыбнувшись, отступила в сторону. Высокая, стройная, темно-русые волосы заплетены в сложную сетку.

– Аметил, проходи.

Значит, Талия еще не успела сообщить ей все подробности пребывания в моем мире.

Я улыбнулся в ответ и пошел следом за ней, чувствуя, как обычная уверенность покидает меня.

В гостиной ничего не изменилось за прошедшие годы. Так же были насыпаны пригоршни кристаллов под верхней круглой стеклянной столешницей журнального столика – когда на них падал хотя бы один луч света, они начинали сверкать и переливаться. Та же картина, занимающая всю стену: водопад, летящий из бездны и падающий в бездну. Окно, увитое виноградом, вызвало быструю, не самую приятную ассоциацию из далекого прошлого, намек на сон, в который не хотелось бы возвращаться… Но я привычно отогнал ненужные мысли.

Талия сидела на своем любимом месте – в кресле, не выступающем из тени массивной колонны. Готовая наблюдать, чтобы не упустить ни одной детали происходящего.

При всей своей яркой внешности и не менее ярких эмоциях, харита умела стать абсолютно незаметной, полностью сливаясь с самой вылинявшей обстановкой. Бывало, участники какой-нибудь бурной дискуссии неожиданно обнаруживали ее неподалеку, с жарким вниманием следящей за каждым. Она всегда была на работе, наблюдала, анализировала, запоминала, чтобы использовать в дальнейшем особо интересные фразы, мимику, движения или позы.

По взгляду хариты я понял, что час расплаты близок. И пора брать Минотавра за рога.

– Клио, тебе уже рассказали, что именно понадобилось от меня Спиро?

– Да, – отозвалась аонида, – последние могилы в твоем мире.

– Последняя могила в моем мире – для Адриана, – произнес я. И уточнил: – Одна из четырех могил.

Клио ничего не сказала, оглушенная этой новостью. Я видел, как застыло ее лицо. Друзья и коллеги всегда считали ее сдержанной, разумной, логичной, легко находящей выход из сложнейших ситуаций.

Как можно отреагировать в такой?

– Ты воздействовал на подсознание Адриана? – спросила она, и в ее голосе не прозвучало ни одной эмоции.

Сейчас ей нужны были только факты, необходимые для принятия верного решения.

– Да, – ответил я.

– Что ты сделал?

– Отвращение к синему цвету.

– Синий, – едва слышно пробормотала Клио, и ее хризолитовые глаза стали похожи на тусклые кусочки электрона. – Символ покоя, безмятежности, глубины… глубин сна… цвет предсказателей. Очень умно… Как ты смог сделать это так, что я не заметила следов воздействия?

– Его учил Феликс, – негромко заметила харита, и за скептицизмом в ее голосе я уловил какой-то новый оттенок.

Я собирался честно ответить на вопрос Клио, но та остановила меня движением ладони.

– Не важно. Сейчас это не важно.

Я кивнул.

– Да. Ты права. Мне нужно отменить свой приказ.

Мой взгляд настойчиво искал взгляд Клио, я пытался выяснить – злится она или оскорблена. Нет, не злится. Разочарование. Вот что должна была испытывать аонида. Глубочайшее и безмерное. Можно войти в положение глубоко раскаивающегося дэймоса. В какой-то мере даже понять.

Но когда его преступления врываются в твою жизнь, сложно быть объективным и беспристрастным.

…Я заставил себя прекратить прокручивать в памяти воспоминания и вернуться в настоящее. Как оказалось, очень вовремя.

Звякнул колокольчик над дверью. В кафе вошел немолодой мужчина, одетый в потертую куртку и джинсы, окинул зал равнодушным взглядом, задержал внимание на шумной компании и опустился за столик у окна. Он сидел ко мне вполоборота, и я видел резкую морщину у обветренных губ, глубокую носогубную складку, чуть опущенный внешний уголок глаза, щека казалась еще сильнее запавшей из-за темной щетины. Густые волнистые волосы цвета светлой ореховой скорлупы чуть ниже плеч, с сильной проседью. Он чем-то напоминал Герарда – такой же высоченный, здоровый, крепкий, как все оракулы. Сплав Атланта и критского быка.

Ликомед быстро подошел к нему, и я склонил голову, прислушиваясь к разговору.

– Ты рано, – сказал парень, и мне послышалось в его голосе легкое неодобрение. – Ты заканчиваешь обычно в семь.

– А сегодня закончил раньше, – хрипловатым, но сильным голосом произнес Адриан. – Принеси пива.

– Что-то не так на работе? – продолжал допытываться официант, проигнорировав просьбу о выпивке.

– На работе все прекрасно, – усмехнулся мужчина, – только без меня.

– Тебя уволили?!

– Сам ушел, – жестко произнес Адриан. – Слушай, Лик, принеси пива.

– Но ты же проработал всего неделю.

– Надоело.

Ликомед обреченно покачал головой, потом оглянулся на меня и сказал громче:

– Тут с тобой хотят поговорить.

Адриан повернулся, закинув руку на спинку стула, и уставился на меня. Теперь я видел все его лицо. Время огрубило его черты, погасило яркий огонь в глазах, добавило равнодушия и жесткости. На первый взгляд ничего общего с портретом юноши, который я нарисовал для Талии, но я все равно видел в нем того самого несостоявшегося оракула.

– Он сказал, что вы знакомы, – произнес Лик.

– Заочно, – отозвался я, пересаживаясь за столик своей давней жертвы, и протянул руку. – Мэтт.

– Адриан. – Он с легкой усмешкой пожал мою ладонь. Крепко и уверенно.

При том блоке, что я ему поставил, он должен был лежать в лечебнице с приступами, а не ходить по забегаловкам, пить пиво, болтать с официантом, работать… Потрясающая сила воли.

– Ну, и о чем будет разговор? – Он оперся локтями о столешницу, подаваясь ближе.

– Ты доволен своей жизнью?

Я уже не раз задавал этот вопрос в прошлом. Сидя напротив запутавшегося человека в забегаловке, баре или элегантном кафе. Дэймос на охоте.

– Эй! Я недоволен своей жизнью, – прозвучал рядом развязный голос.

Адриан прищурился, и рука его скользнула в карман куртки. Я не спеша обернулся. Надо мной нависал тип в расстегнутой до пояса рубахе, красный, потный, заметно повеселевший от энергетического коктейля, который толкал его на подвиги.

– Ну, слышь, я недоволен, – повторил он под бодрое ржание своих приятелей.

Дальнейший диалог мог развиваться в любом направлении. И я умел направить его по самому миролюбивому пути. Но Адриан решил иначе.

– Сядь на место, – велел он резко. – И не лезь в чужие разговоры.

Тот побагровел, наклонился вперед, наваливаясь обеими ладонями на стол. Дружки за его спиной угрожающе примолкли.

– Да ты, я смотрю, зарываться начал! Макнуть тебя в канал? Вместе с твоим щенком?

Оракул поднялся, неожиданно быстрым движением ударил его по рукам, заставив потерять опору, и хлопнул по затылку так, что тот звучно приложился головой о столешницу. А затем, не успел он подняться, схватил за шиворот и сбросил прочь со стола, словно грязную тряпку.

Мой несостоявшийся собеседник вскочил, злой как десяток гарпий, выхватил нож. Его друзья тоже дружно поднялись, ошеломленные подобным развитием событий.

– Хватит!! – Из кухни появился мужчина в белом заляпанном фартуке, тоже вооруженный внушительным тесаком. – Я вызываю эринеров. Хотите драться – валите на улицу!

Но, похоже, перспектива столкновения со стражами порядка не улыбалась никому из посетителей забегаловки.

– Все-все, Кат, – пробормотал один из них, – уже уходим.

– Ну, выйдем, поговорим, – угрожающе буркнул тот, кто стоял с ножом, глядя на меня.

– Извините, ребята, обычно я не против драки в хорошей компании, но сегодня Адриан уже занят. – Я достал из кармана жетон сновидящего, и вид бронзового мака произвел поистине магическое действие.

Буквально через минуту кафе опустело.

– Пошли отсюда. – Оракул оттолкнул стул, оказавшийся у него на дороге. – Найдем место потише.

Мы вышли на улицу.

Теперь я понял окончательно, кого он мне напоминает. Затравленного волка. Ярость и отчаяние, бежать некуда, а умирать он не хочет, сопротивляясь исступленно, сам не зная чему. Всему свету и всем, кто попадается на пути.

На узкой улочке стояли шести- и семиэтажные дома. Оранжевая и желтая штукатурка на стенах местами потрескалась и отвалилась причудливыми кусками, мрамор на подъездах потемнел, сфинксы, сторожившие двери, лишились половинок уха или части хвоста. Но здания не выглядели обветшавшими. Во всех этих следах времени было своеобразное очарование.

Мы шли довольно долго.

По улицам слонялась самая разная публика: контраст с остальными районами, где народ появлялся в парках и скверах ближе к вечеру – в остальное время все работали. Молодые люди, явно без особых занятий и определенной цели, собирались группами, лениво переговаривались, сидели на лавочках или парапетах, симпатичные, ярко накрашенные девчонки провожали нас внимательными оценивающими взглядами. Женщины с сумками, мужчины часто в спецовках или униформе. Один раз мимо прошла девушка со значком работника социальной службы. Мелькнули два эринера, следящих за порядком.

Из открытых дверей муниципальной столовой, где мог бесплатно пообедать любой желающий, потянуло запахом густого супа. Возле, на лавочке устроились трое мужчин довольно потрепанного вида. Запыленные ботинки, одинаковые штаны, растянутые свитера. Они лениво переговаривались, потягивали дешевое пиво, с усмешкой поглядывали на проходящих мимо. Сейчас поедят, потом вернутся на эту же скамью, посидят еще или перейдут к каналу, где прохладнее, а вечером пойдут в социальное общежитие, там всегда найдется свободная койка.

Представители тех самых, кто не захотел учиться и работать. Может быть, не смог.

Многие здоровались с Адрианом, он равнодушно кивал в ответ.

Выражение лица несостоявшегося оракула не располагало к общению. Поэтому мы шагали молча. Миновали горбатый мостик, перегнувшийся через полосу черной неподвижной воды. Еще одна улочка – и у самого дома нас догнал хмурый Ликомед.

– Сдал смену, – буркнул он и неодобрительно покосился на Адриана. – Можно было и не нарываться.

– Сложно было устоять, – усмехнулся тот.

Шестиэтажное здание, одно из многих, возвышалось на самом краю канала. Жилье, за которое брали минимальную плату. Все окна фасада выходили на воду, большинство из них были открыты. Откуда-то звучала навязчивая музыка, мелькали силуэты людей, лаяла собака…

В подъезде хлопали двери квартир, слышался детский плач, нам навстречу по лестнице с грохотом и звоном ссыпался мальчишка, везущий самокат, проводил любопытным взглядом.

Лик открыл дверь и пропустил меня первым.

Чтобы оценить это жилье, хватало одного взгляда. Я буквально видел десятки жильцов, сменивших эту квартирку, спавших на продавленном диване, напротив окна без занавесок, и жмурящихся от яркого утреннего света, поспешно выпивавших чашку чая или кофе в углу за столиком, на котором стоит электрический чайник и пара разномастных чашек. Помыться можно в крошечном уголке за стеклянной дверью, куда с трудом помещается умывальник, душевая кабинка и унитаз. Обедают обитатели подобного жилья в столовой или дешевой кафешке, ужинают обычно там же, потому что для кухни здесь уже нет места, ну разве что можно разогреть готовую пиццу или что-то из замороженных блюд во встроенной электродуховке под узкой столешницей.

Перспектив особых тоже нет. Если не обладаешь работоспособностью, целеустремленностью или очень себя жалеешь, постоянно потакая своим слабостям.

Чтобы понять все это, не нужно быть дэймосом.

Адриан уселся на диван, я подвинул стул, Лик прошел к столу и щелкнул кнопкой чайника.

Из окна потянуло запахом жареного сыра, за стеной ритмично скрипела кровать. По потолку долбили чем-то, похоже мячом, а когда стук прекратился – послышался обиженный рев ребенка. От канала долетал смех какой-то веселой компании и обрывки нестройных песен.

– Ты спрашивал, доволен ли я? – сказал Адриан. – Да мне плевать. На все. И на себя тоже. Лик в курсе.

Парень неопределенно дернул плечом, не опровергая, но и не соглашаясь. Похоже, у него было свое мнение на этот счет.

– Я могу помочь. Изменить все. Исправить.

– А кто ты такой, что можешь что-то менять? – хмыкнул он.

– Ты же видел. Сновидящий.

– Ах, сновидящий, – он криво улыбнулся, нисколько не впечатленный. – Поздно исправлять, приятель. Я уже слил свою жизнь в сточную канаву.

– Это не ты. То, что с тобой происходит – вина дэймоса.

– Дэймоса. – Адриан снова неприятно усмехнулся. – Знаешь, как говорят. Не все то дэймос, что глупца пугает…

– Это правда. То, что происходит с тобой – не твоя вина.

– Адриан, послушай, – Ликомед с загоревшимися глазами подсел к нам ближе. – Если это действительно так, можно попробовать…

– Лик, сгоняй за пивом, – перебил его несостоявшийся оракул.

– У нас есть еще целая упаковка.

– Тогда купи чипсов.

– Вчера покупал.

– Короче, иди погуляй.

Парень задышал напряженнее и резче, сдерживая раздражение, но спорить больше не стал, а когда выходил, громко хлопнул дверью.

Адриан подождал, пока стихнут шаги на лестнице, и снова посмотрел на меня.

– На тебе блок, – продолжил я. – Мощный. Обычно оракул, способности которого так заблокированы, сходит с ума. Но ты сильный. Борешься.

– Погоди, кто я?

– Ты потенциальный прорицатель. Достаточно редкий и очень ценный дар.

– Слушай, сновидящий, а тебе все это не приснилось? – Он откровенно смеялся надо мной.

То ли не верил, то ли не хотел верить. Или ему было все равно.

– Я это сделал с тобой, Адриан. Уничтожил тебя как прорицателя. Заставил потерять интерес к жизни, превратил в слабого, раздражительного, непостоянного. Кратковременные отношения, случайный секс, редкие увлечения. А потом все надоедает. Ведь так? Ты все теряешь. Друзей, работу, деньги, впрочем, их у тебя никогда и не было… Клио. Ее ведь ты тоже потерял.

Видимо, это прозвучало достаточно убедительно.

Потому что теперь он точно поверил.

Несколько мгновений Адриан смотрел на меня. Молча, полуприкрыв веки, тяжелым давящим взглядом.

– И почему ты это сделал со мной? За что?

– Ни за что, – ответил я. – Сделал, потому что мог.

– Значит, у меня могла быть другая жизнь?

– Да.

– Интересная, яркая, необычная. Долгая молодость, прекрасное здоровье, друзья.

– Да.

– И Клио не ушла бы…

– Нет.

– И я бы не сидел на шее у мальчишки, который вечно вытаскивает меня из передряг, поддерживает и помогает.

– Нет.

– Значит, ты превратил меня в бесполезное ничтожество только потому, что просто мог это сделать?! Без причины?

– Да.

Он почти не размахивался. Мощный удар обрушился на мою челюсть. Я рухнул со стула, в голове зазвенело, а цепочка хлебных крошек на полу устроила хоровод. Оракул же наклонился, сгреб меня за куртку, рывком поднял на ноги. Кулак врезался в мою переносицу. И круги, плывущие перед глазами, начали приобретать разноцветные оттенки.

– Адриан, ты что, сдурел?! – Лик, вернувшийся на удивление вовремя, метнулся ко мне. – Мэтт, ты как?

Парень не успел даже прикоснуться, как оракул оттолкнул его в сторону, рыкнув: «Не лезь!!» Новый пинок швырнул меня на стол, и я почувствовал позвоночником все его острые грани. Я ударил почти вслепую, попал, но мое сопротивление разозлило его еще сильнее. Сквозь шум в ушах донесся новый вскрик Ликомеда, и тут же его заглушила боль, взорвавшаяся в черепе. Оракул в бешенстве уже не понимал, что делает. Был готов разорвать меня на части в своей дикой ярости. Хрустнули ребра, кровь из рассеченной брови заливала лицо. Я едва мог блокировать самые жесткие удары, но Адриан вряд ли замечал это.

Он не останавливался. Не собирался останавливаться. Он собирался забить меня до смерти.

Поняв это, я подался вперед, к обезумевшему оракулу, – костяшки его пальцев скользнули по лицу в попытке рассадить вторую бровь, но я уже схватил заклепку на его куртке. Дернул, вырывая, сжал в пальцах и мощным рывком потянул его в сон за собой. Он вцепился в меня, мы рухнули на пол вместе…

И реальность осыпалась, погребая под собой нас обоих.

Я пробил сновидение Адриана навылет. Сразу. Больное сознание узнало меня и пропустило. Как ключ, который идеально подходил к замку.

Пролетели мимо какие-то солнечные поляны, рощи, здания… Все то, что успешно маскировало искаженный мир Адриана.

А затем я оказался стоящим на берегу моря. Полосы прибоя не было видно, обзор закрывал ряд высоких деревьев. Но я чувствовал запах соли, свежий ветер, бьющий в лицо. И вслушивался в тревожную, давящую тишину. Над головой быстро пронеслась стайка птиц. Громкие хлопки крыльев смолкли в отдалении. Где-то тоскливо завыла собака…

Сейчас что-то случится – понял я. В ту же секунду кроны задрожали, начали гнуться от порывов неощутимого вихря.

И стали падать. Одна за другой. Словно невидимый серп срезал их. Лохматые головы клонились к земле и больше не поднимались.

Я напряженно всматривался вперед и наконец увидел. Над рядом густой зелени медленно и безмолвно вздымалась огромная волна. Кони Посейдона неслись, свирепо били копытами, и белая пена летела с их оскаленных морд. Я невольно сделал шаг назад. Но они уже рухнули на меня, поглотили, потащили за собой.

В желтом кипении летели палки, камни, сучья и целые древесные стволы. Мое тело сновидения било, швыряло, давило толщей воды. Удержаться не за что. И нет воздуха.

…А потом все вокруг стало синим. Меня душил мой собственный кошмар.

Осознание этого неожиданно придало сил. Я заставил себя забыть о боли, сжал зубы, отсекая панику, и камнем рухнул на дно. В кобальтовом мраке мелькнуло нечто серебряное. Я увидел нож, медленно падающий в ил, потянулся к нему, успел разглядеть желтый проблеск на его клинке, и меня швырнуло обратно. Ошеломленного, задыхающегося и недоумевающего…

Я резко выпрямился, выдохнув с хрипом, потом вдохнул и пришел в себя. Я продолжал сжимать заклепку, не выпуская ее даже во время приступа кашля, который скрутил меня, когда я глотнул воздуха. Наконец справился со сбившимся дыханием. Огляделся. На глаза попались электронные часы. Мы отсутствовали не больше минуты. Мгновение наяву, за это время в мире снов может произойти очень многое.

Лик сидел возле потерявшего сознание Адриана и смотрел на меня с выражением начинающейся паники на узком лице.

– Мэтт, ты цел? – В его голосе звучали тревога и отчаяние.

– Нормально, – пробормотал я, поднимаясь. – Все нормально.

В этот миг, словно реагируя на мое движение, оракул открыл глаза. В них больше не было прежнего безумия, только глубочайшая усталость.

– Я сожалею о том, что сделал, Адриан, – сказал я ему.

– Да мне плевать на твое сожаление! – рявкнул он, хотя и без прежней ненависти. – Убирайся!

– Я могу все исправить…

– Нечего исправлять, – произнес несостоявшийся оракул безучастно, отворачиваясь к окну. – Поздно.

Последнее слово упало тяжело, словно камень. И я впервые в жизни подумал, что лучше бы мне было паять свои микросхемы пятьдесят лет назад, чем лезть в чужие сны…

Ступеньки лестницы расплывались перед моими глазами, голова раскалывалась от боли. Лицо постепенно опухало, кровь текла из разбитого носа, капала на рубашку. Ныли ребра, и передвигаться я мог, только держась за перила.

На выходе со мной столкнулась женщина и, разглядев, едва не выронила сумку. После испуганно-жалостливого междометия попыталась предложить помощь. Но я лишь огрызнулся в ответ, отодвинул ее плечом и вывалился на улицу. Единственное чувство, которое я сейчас испытывал, – бешенство. И пока оно заглушало все доводы разума. Да, я был сам виноват в том, что происходило с Адрианом. Он не отвечал за свои действия. Но этот недоделанный оракул не вызывал у меня ни капли сочувствия. Побитая гордость дэймоса требовала мести. Немедленной и беспощадной.

Я добрел до небольшого фонтана, стоящего в центре дворика между трех пятиэтажных домов, сел на бортик и стал смывать кровь с физиономии. Каждое прикосновение вызывало боль и новый приступ гнева. Но постепенно, с очередной пригоршней холодной воды, выплеснутой на лицо, он начал остывать. Подсознание Адриана… дело не только в блоке, поставленном мной…

Мои расплывчатые мысли оборвал звук торопливых шагов.

Я поднял голову и увидел запыхавшегося Ликомеда. Интересно, как он нашел меня? Впрочем, спроси любого на улице, куда побрел окровавленный человек в разодранной рубашке, и тебе легко укажут направление.