Читать книгу Ловцы удачи - Алексей Пехов - Страница 4

Мы покинули Западный континент.

Я исполнял должность рулевого вот уже несколько недель и с каждым днем все сильнее удалялся от родных лесов, квезаллэ и кираллэты.

Первые дни наш корабль шел по оживленному торговому фарватеру над океаном. Затем миновал огромный гористый материк, который у моего народа назывался Крайним, а у людей – Южным. Пару раз мы садились в портах, чтобы пополнить запасы, и продолжали свой полет.

За материком начался океан, но он был совсем иным, чем тот, который я видел раньше. Бескрайний, теплый, с бирюзовой водой и целой россыпью больших и малых островов… Черепаший действительно располагался где-то на другом конце света, в мире бесконечной жары, вечного солнца и лихих летунов, большинство из которых совсем не дружны с законом. За время путешествия я достаточно наслушался рассказов Руи, чтобы составить свое мнение о том, куда мы направляемся.

Управлять ботиком оказалось гораздо проще, чем стреколетом, хотя двигался он намного медленнее, ниже и казался огромным неповоротливым утюгом. Но я был рад вновь оказаться в небе, повелевать спрятанным в трюме демоном и с удовольствием снял с Джулии часть ее обязанностей, забрав себе лишнюю вахту, за что она была мне благодарна.

Вот и сейчас я стоял на открытой площадке мостика управления. Магический шар на панели передо мной мигал, показывая, что надо менять курс, и я медленно крутил штурвал.

Кроме капитана, Глауфора, Руи, меня и Трехлапого на «Бобовом зернышке» был еще лишь один член команды – пожилой кок Мигуэль, способный приготовить из любой дряни вполне съедобную пищу. Он почти все время пропадал на камбузе и редко выбирался наверх. Но сегодня поднялся и теперь сидел на перевернутом ведре, смотрел на горизонт чистейшего голубого неба и хрустел яблоком, которое достал из кармана своего белого поварского фартука. Почуяв яблочный запах, Трехлапый тут же перестал нежиться на солнышке и требовательно хрюкнул. Кок усмехнулся, вытащил нож, отрезал дольку, кинул ему. Зверек подпрыгнул, поймал подачку пастью и зачавкал, донельзя довольный жизнью и путешествием.

– Обленился он что-то, – сказал мне человек. – Лишь спит да опустошает запасы из кладовой.

– А чем ему еще заняться? – протянул Руи, который тоже загорал сегодня на палубе, растянувшись прямо на досках в одной набедренной повязке. – Всех крыс он переловил в первые пять дней, сожрал две пары башмаков Глофи и половину моих запасов карамелек. Самое время ничего не делать. Впрочем, у помощника капитана есть еще одни башмаки – и изгрызть их давно пора.

– Я все слышу! – гаркнул карлик с бака. – Или воспитайте эту тварь, или я пинком отправлю ее с судна в свободный полет!

– Совершенно бессмысленные угрозы, – улыбнулся я. – Джулии он нравится, а ты ее знаешь. Обидишь зверушку, и она тебя вышлет следом за ним.

– Это все потому, что ты перевернул его миску с едой, – добавил Руи.

– Да ладно! Я просто хотел пошутить!

– Ну вот и он теперь шутит.

Горбун зло скривился и погрозил Трехлапому кулаком. А тот, находясь на высокой надстройке юта в недосягаемости карлика, лишь раздулся еще сильнее и снова повернулся пузом к раскаленному солнцу.

Оказавшись на борту, Трехлапый тут же принялся отрабатывать свой билет. На следующее утро после начала полета он основательно потрудился и притащил Джулии шесть толстых, лоснящихся крыс. Выложил трупики рядком, чтобы все окружающие оценили его подвиг, и радостно фыркал, когда капитан брала каждую добытую тварь за голый розовый хвост и отправляла за борт.

В следующие дни это стало доброй традицией, и к земле и океану полетело в общей сложности двадцать четыре крысы, а затем они попросту кончились.

Теперь он пасся на камбузе, присутствовал на завтраках, обедах и ужинах команды, где всегда получал свою порцию снеди, нежился на солнышке, обходил с инспекцией трюм, проверяя, не зародились ли из воздуха новые крысы, или же крутился у меня под ногами.

С ним мы поладили достаточно быстро, и в свободное от забот (охота на башмаки Глауфора, еда, сон, инспекция трюма и охота на башмаки) время он любил забраться ко мне на плечо и слушать, как я пою. Пел я в основном на эльфийском, даже не пел, а так… мурлыкал, но это неизменно вызывало его восторг, и Трехлапый начинал негромко кудахтать, раздуваясь при этом, словно жаба на орочьем болоте.

– Оставь штурвал в покое, Лас. Отдохни, – сказал мне Руи.

– Да я и не устал, – возразил я. – Работы кот наплакал, и, в отличие от кабины стреколета, здесь можно сколько угодно ходить.

Кок на мои слова улыбнулся:

– Смотри, из-за твоего трудолюбия Джулия решит нанять тебя на постоянной основе.

– И найму, – сказала капитан, выходя на палубу. – Глауфорхефнихшниц! Ты рассчитал маршрут на завтрашний день?

– Все уже на каббалистической доске, капитан, – кисло ответил карлик, изучая свой лимонно-желтый колпак, точно внутри того притаились два десятка Трехлапых.

Женщина сняла треуголку, быстро сверила расчеты, довольно кивнула, перенося изменения в магический шар. Я, согласно этим данным, повернул на две четверти румба вправо.

– Бери на триста ярдов выше, – сказала мне она.

– Да, капитан.

Я потянул рукоятку магического жезла на себя, демон заревел, и ботик, чуть-чуть приподняв нос, начал неохотно набирать высоту.

– Ленивый парень. Давно выдернут из Изнанки?

– Давно, – сказала она. – Он слабенький, словно у какого-то каботажного судна из тех, что ходят вдоль берега, но серьезные твари на крупные корабли стоят хороших денег. Гномы, чтобы у них бороды повылазили, вновь взвинтили цены, приходится пользоваться старьем. Было бы здорово, если бы появился альтернативный продавец, который обрушил недомеркам цены.

Я ничего не сказал в ответ. Люди не знают о гномах того, что знаем мы, эльфы. И по причине чего когда-то между моим народом и подгорным племенем произошла самая жестокая война.

Добыть демона из Изнанки очень непросто. А точнее – смертельно опасно даже для опытного демонолога. Поэтому в былые годы в небе летали лишь избранные. Все изменилось после того, как гномы изобрели один прибор – и, испробовав его в действии, они убедились, что эта штука с легкостью выдергивает демонов из Изнанки.

Так открылась для их племени золотая жила, которой гномы пользовались целых триста лет, оставив далеко позади все остальные народы, обогатившись, наводнив рынок своим товаром и заполнив небо летающими кораблями и стреколетами.

И лишь через три столетия разведчикам эльфов удалось раскрыть, какова цена прогресса, сделавшего семимильный шаг вперед. У них получилось проникнуть на тайный завод гномов и вернуться назад вместе со спасенными из застенков соплеменниками, приговоренными к смерти, которые рассказали, что для работы артефакта каждый раз требовалась кровавая жертва. Изнанка отдавала демона только в момент совершения жестокого ритуала.

Так Великий король, мой далекий предок, узнал, чем пришлось заплатить нашему миру, чтобы мы научились летать.

С тех пор прошла тысяча лет, и мне сложно вообразить, сколько представителей разных рас, плененных гномами в военных стычках или просто похищенных со своих земель, должны были сложить свою голову на алтаре гномьего племени для того, чтобы другие оторвались от земли.

Для того, чтобы я сам мог летать.

Мне кажется чудовищным это даже сейчас, когда я не мыслю своей жизни без неба. Представляю, в какое негодование пришли мои предки.

Между Вестхаймом и Эллатейрой началась война – самая страшная в истории. В которой все, кто не знал истинной причины конфликта, назвали эльфов агрессорами и живодерами.

В ту пору погибло много великих воинов из моего народа. Легендарные герои выложили дорогу до недр Вестхайма своими телами, но поставили гномов на колени, разрушив их королевство. Однако, когда недомерки подписывали акт капитуляции, мой далекий предок передумал. И не стал уничтожать артефакт.

Я не знаю, почему он это сделал. Кто уговорил его и как. Возможно, он понял, насколько сильно изменился мир благодаря гномам, возможно, видел, что уже ничего нельзя вернуть обратно. Тысячи тех, кто находился в небе, даже не подозревали о том, какая цена была заплачена за это.

И он не смог отобрать у них небо.

В итоге артефакт остался у гномов. Фрегаты и шхуны продолжили парить в облаках. О том, откуда у недомерков взялись демоны, не узнал ни один народ.

Ни звезднорожденные, имеющие доступ к этой информации, ни гномы, находящиеся достаточно высоко на вершине власти, никогда не рассказывали другим расам о причинах той страшной войны. Чтобы ни у кого не возникло соблазна получить артефакт. Или создать подобный ему.

Конечно, можно подумать, что мы зря сражались, раз все осталось как прежде, но на самом деле многое изменилось. Гномы больше не отправляют на заклание людей, эльфов и хаффлингов. То поражение многому их научило. Теперь, чтобы добыть демона, они убивают лишь своих преступников. А тех гораздо меньше, чем нужно для того, чтобы цены на демонов не росли.

Поэтому когда Джулия желает, чтобы появился еще кто-то, кто может выдергивать демонов из Изнанки с такой же скоростью и сноровкой, как и гномы, – я надеюсь, что этого не случится. И секрет их никогда никто не узнает.

Джулия села рядом со мной, обмахивая себя треуголкой, достала из кармана сюртука морскую трубку и начала набивать ее табаком, пахнущим корицей и карри.

– В этих широтах всегда такая жара. Но ничего, уже завтра будем на месте.

Я глотнул из фляжки теплой воды:

– Интересно посмотреть на новые земли.

– Нет там ничего интересного, уж поверь мне. Сан-Винсенте, пара городов поменьше, десяток деревушек, горы да непролазные джунгли. Половина населения – ловцы удачи, и, если бы не жесткий свод законов, губернатор-живодер, Патруль да стража, от них не было бы покоя даже на земле.

– Не любишь эти места?

Она задумалась на мгновение, затем произнесла:

– Руи как-то хорошо сказал: Черепаший остров или ненавидишь, или влюбляешься в его свободу на всю жизнь.

– Так чем плоха свобода? – удивился я.

– Теми опасностями, что она сулит, Лас. Дикие места, где в небе разбойников больше, чем патрульных, и твоя жизнь ничего не стоит. Как ни старается губернатор – совладать с пиратами очень непросто.

– Он – главный на острове?

– Он главный на всей Павлиньей гряде. И Черепаший остров – его резиденция.

– И армия на нем есть? – полюбопытствовал я.

– Регулярные части находятся на крупных островах, где города нуждаются в защите от рейдов пиратов. На Павлиньей гряде несколько военных эскадр, которыми командуют адмиралы. Их назначает губернатор. Но кроме армии существует еще и Патруль. – Джулия выпустила в небо пару ароматных колечек, которые тут же оказались за кормой. – Его основная функция – сопровождение кораблей с ценными грузами и охота на разбойников. Патруль берет к себе самых отчаянных и опытных летунов.

– Ты о страже и таможенниках забыла, – напомнил капитану Руи.

– Ну со стражей все понятно. Силы правопорядка ловят бузотеров на земле, отправляют их в тюрьму. А таможня – они как везде. Проверяют грузы, берут налоги и выискивают контрабандистов.

– И находят?

– Иногда, Лас. На остров запрещен ввоз некоторых товаров, но самое главное – на Черепашьем жесткий контроль магических предметов. Существует так называемый Запрещенный список. Он длинный, но в первую очередь в нем указаны артефакты, обладающие темной магией, способные навести проклятие, убить, вызвать потустороннюю тварь. Черное колдовство в Союзе под запретом. Кроме них в списке есть как защитные, так и атакующие артефакты. Правительство считает, что многие из них опасно давать в руки гражданам, большинство из которых – отъявленные пройдохи. Или друг друга поубивают, или уважаемых жителей, или решат, не дай Небо, что им нужен новый губернатор…

– Понимаю, – сказал я.

– Поэтому боевые артефакты имеют право носить при себе только госслужащие и военные.

– И, естественно, спрос на такой товар на черном рынке бешеный, – добавил Руи.

Я довернул штурвал, корректируя курс.

– Разумеется, – согласилась Джулия. – Поэтому контрабанда процветает. Контрабандисты ввозят товар, таможенники их ловят, особенно если им не платят. Кого-то для показательного примера вешают.

– Интересное место.

– Это точно. Благодаря нашим рейсам мы видим много интересных мест, Лас. Если тебе нравится путешествовать, я готова оставить тебя на корабле вместе с Трехлапым. Хороший рулевой мне не помешает. Что скажешь?

– Спасибо за предложение. Я подумаю, – дипломатично ответил я.

Мне не хотелось отказывать ей сразу. Летать на ботике по спокойному фарватеру, когда за штурвалом вполне можно заснуть, – не для меня. Большую часть своей жизни я провел в войнах, привык к скоростям и полной свободе полета, не ограниченной высотой, неуклюжестью и полудохлым демоном в трюме.

– Подумай, – кивнула она. – А пока освободи штурвал. Моя вахта. Можешь отдохнуть.

Я передал ей управление, уселся у фальшборта, свесив ноги в бездну, на дне которой медленно проплывал вечерний океан, и достал из-за пазухи бронзовую безделицу, переданную мне погибшей девушкой.

Она просила увезти это, и я выполнил просьбу, но вот кому предназначался медальон, мне так и не известно. Я понимал, что теперь никогда этого не узнаю и вещь, за которой охотились маргудцы и из-за которой погибли гном и летунья, оказалась в руках того, кому она нужна меньше всего.

То есть у меня.

– Думаешь принять предложение Джулии? – Здоровенный гролль осторожно сел рядом со мной.

– Делаете с коком ставки?

– Не-а, глупо терять деньги. С тобой все ясно – ты летун, который влюблен в стреколеты. У тебя же на лице написано, что ты терпеть не можешь ползать в кильватере. Капитан не расстроится твоему отказу, ты не думай. Просто всегда хочется взять в экипаж опытного че… эльфа. – Он расплылся в улыбке. – Наши грузы требуют сохранности.

– Давно с ней ходишь?

– Шесть лет уже. С тех пор как ушел с военного фрегата. Был там мастером квартердека. Командиром абордажных бригад.

– Ого! – удивился я.

– Ты ведь тоже небось не гражданские стреколеты водил, – хитро подмигнул гролль. – Я боевых летунов за милю узнаю.

– Я так и не спросил за все это время. Какой товар переправляет через океан «Бобовое зернышко»? – Я перевел разговор на другую тему.

– Скупаем с плантаций урожаи морского кокоса и продаем втридорога на Западном материке.

– Морской кокос?

– Ну да. Это орех раз в восемь больше обычного. Вот такой. – Он развел руки. – Прилетим – увидишь. Их там полно. Орехи на материках в диковинку. Как говорит Глофи – экзотика. Глофи! Скажи по-умному, зачем там кокосы!

– Морской кокос является главной составляющей для одного ликера, который очень ценится в южных человеческих странах, да и кобольды не прочь залить его себе в глотку, – откликнулся карлик. – Так что это прибыльное дело.

– Ну у нас есть и более прибыльные делишки, – усмехнулся Руи, и первый помощник тут же окрысился:

– Заткнулся бы ты!

Руи лишь пожал плечами, а вот Трехлапый, наоборот, вскочил и клацнул зубами перед обнаженными ступнями Глауфора. Тот ругнулся, попытался пнуть зверушку, но та уже отскочила подальше, грозно рыча и подняв на загривке пушистую шерсть.

– Хватит! Вы оба! – крикнула Джулия, успокаивая их.

– Какой-то он нервный, – задумчиво сказал я, глядя вниз.

Руи хмыкнул:

– Глофи на самом деле безобиден, хотя характер у него несносный. Зато лучшего штурмана, чем он, не сыскать. С каббалистической доской проделывает такие фокусы, что может из нашего демона веревки вить, а иногда это идет на пользу всей команде, особенно в критических ситуациях.

Для гролля Руи имел очень чистую речь, способность говорить длинными предложениями и логически рассуждать.

– И часто такие ситуации возникают?

– Слава Небу, нет, но поблизости от Черепашьего приходится держать ушки на макушке. – Он добродушно улыбнулся, покосившись на мои уши. – Патруль не вездесущ, а в этих небесах полно пиратов и другой шушеры. Все фарватеры охранять невозможно. Поэтому лучше идти с караванами. У них есть сопровождение – или боевые стреколеты, или даже военные корабли, если груз ценный.

На этом разговор о разбойниках был завершен. Однако мне пришлось вспомнить о нем уже на следующий вечер…

Карлик суетился на юте, затем сбегал вниз, вернулся с подзорной трубой, которая сверкала медью, и уставился куда-то за горизонт. Смотрел долго-долго, потом протер окуляр, вновь стал изучать небо.

– Что там? – Руи отвлекся от заточки сабли.

– Корабль за кормой! – гаркнул Глауфор каким-то странным, новым, слишком высоким голосом. – Точно! Корабль! Зови Джулию!

Гролль выругался и сломя голову бросился к люку, который вел в трюм. Я подошел к штурману:

– Проблемы?

– Пока неясно. Он очень далеко.

– Что видно, Глауфорхефнихшниц? – На палубе появилась капитан.

– Шлюп! Без опознавательных знаков, шкипер! Идут прямо за нами и нагоняют!

Маленькая черная точка на небосклоне была едва различима для глаз.

– Лас, вставай за штурвал. Держись прежнего курса.

– Хорошо, капитан.

– Мигуэль, смени Глауфорхефнихшница. А ты садись за каббалистическую доску и выжми из демона все, что сможешь. Попробуем оторваться.

– Не получится, – сказал он. – Если они захотят, то нагонят, даже если пойдем на пределе.

– Делай свое дело! – рявкнула она.

Из трюма, сгибаясь под тяжестью каменных плит, появился Руи. Он вывалил их на доски палубы и стал складывать какую-то фигуру. Я видел, что на камнях начертаны руны, следовательно, это что-то из арсенала защитной магии.

Пальцы карлика мелькали над каббалистической доской – квадратной деревянной плашкой размером с планшет летуна, в котором держат карты. Она была инкрустирована рубинами – драгоценными камнями, которые могли контролировать структуру демона, и слоновой костью – материалом, изолирующим помехи и улучшающим расчеты. На правом краю виднелась короткая медная ручка, касающаяся бронзовых шестеренок, скрывавшихся где-то внутри плоской доски. Внешнюю поверхность штурманского инструмента занимало черное зеркало, на котором всплывали и загорались непонятные знаки.

Глауфор пальцами рисовал на зеркале узоры, иногда подкручивая рукоятку, и, когда рисунки сливались в символы, в глубине зеркала мерцало полярное сияние и раздавались тихие, замогильные стоны. Судя по тому, с какой скоростью горбун оперировал со сложными значениями Изнанки, он был мастером счета высочайшего класса.

Пока я держал штурвал, Джулия расчехлила легкую «молнию», стоявшую на шарнирном станке у правого борта. Бронзовая, гладко отполированная тупорылая установка, которая создавала электрические разряды ничуть не хуже, чем грозовое небо. Она была хороша против стреколетов, но против крупных целей малоэффективна. А шлюп – это крупная цель, и для него требуются пушки, желательно сорокафунтовые, а такие, к сожалению, нельзя разместить на маленьком торговом судне.

Вторая «молния» находилась у левого борта, а легкий двуствольный пчеломет с отполированными рукоятками и большим круглым прицелом располагался на юте. Мигуэль неспешно, без суеты, присоединял к пчеломету ячеистый улей, внутри которого сердито гудели огнепчелы.

Демон в трюме глухо и недовольно взревел, палуба под ногами вздрогнула, и ботик резво рванул вперед, увеличив свою скорость вдвое.

– Отлично! – крикнула Джулия карлику.

– Это ненадолго! Иначе рискуем выжечь Печати!

– Через сколько они нас нагонят?

– Через полтора, при удаче два часа. – Глауфор сверился с расчетами на доске и кивнул сам себе. – А до темноты еще целых три. Мы не успеем оторваться.

– Возможно, нам повезет, – сказал я, поворачивая штурвал. – К вечеру над океаном появляются облака, постараемся укрыться в них.

Он сосредоточенно кивнул и уткнулся носом в доску, проверяя и стабилизируя цепи.

– Готово! – гаркнул Руи, поднимая мускулистую руку.

Он вложил все каменные таблички, покрытые мелкими трещинками, в деревянные пазы на палубе, и по ним побежали серебряные всполохи, которые по тонким медным трубкам струились к массивным катушкам конденсаторов, закрепленных вдоль борта. Те начали светиться, потрескивать и через минуту выплеснули энергию, включая магический щит. Трехлапый забрался на ют и грозно тявкал на приближающегося врага.

– Зачем мы им? – спросил я у гролля. – У нас же нет ничего ценного в трюмах.

– Всегда можно найти чем поживиться.

– Что ты делаешь, Лас? – нахмурилась Джулия, заметив снижение.

– Опущусь до пятисот ярдов, капитан. Изнанка будет ближе, это добавит демону резвости, к тому же мы гораздо легче преследователя, а значит, более проворны на таких высотах. Если он загружен, то его неповоротливость сыграет нам на руку.

Следующий час мы неслись вперед с воем и ветром, а палуба под ногами плясала, когда плененный демон получал встряску от карлика. Солнце уходило за океан, избавляя нас от одуряющей жары, но двигалось оно слишком медленно.

Шлюп продолжал нагонять нас, и недалека была та минута, когда он выйдет на дистанцию стрельбы дальнобойными орудиями.

Руи заряжал мушкеты, готовясь к абордажу, и поглядывал на солнце, неспешно уползающее за океан. Тропическая ночь – отличный шанс, чтобы затеряться в небе, и об этом знали не только мы, но и преследователи.

Все сохраняли спокойствие. Не было ни суеты, ни паники. Экипаж ходил в этом небе не первый раз и давно привык к его опасностям. Джулия сходила на камбуз, принесла всем кофе в большом кофейнике. Карлик с благодарностью принял напиток, не отрывая взгляда от доски, которая едва не дымилась от его вычислений.

– Сможешь вывести мне на шар векторы возможных атак? – спросил я у него.

– Если только из расчета стандартного тоннажа и вооружения шлюпа. Что они там на самом деле нагородили, я не знаю.

– Сделай, если тебе не сложно. Это может помочь.

К этому времени шлюп, шедший ярдов на сорок выше, приблизился настолько, что стали видны детали корпуса и хищный бушприт. Корабль был раз в десять больше нашего – настоящее чудовище, похожее на летящего бронированного бегемота в блестящих пупырышках – заклепках, которые прошили металлические пластины. По бокам его бортов крутились воздушные колеса.

– Сообщение! – крикнул Мигуэль, следя за незнакомцами в трубу. – Требуют, чтобы мы спустили флаг, легли в дрейф и приняли гостей.

– Пошли их куда подальше! – приказала Джулия.

– С радостью, капитан!

Он выпустил из ящика сигнальные огоньки и сложил из них обидную фразу. Нос шлюпа тут же окутался дымом, и ядро со свистом пронеслось над нашей палубой, едва не зацепив верхушку надстройки.

– По крайней мере, читать они умеют, – пробормотал я. – Мигуэль, следи за канонирами! Если опустят пушку ниже, скажи.

– Хорошо.

– Мелочовкой лупят. Двенадцатифунтовыми. Такие нам не помеха, – прищурилась капитан.

– Как долго продержится защита? – спросил я.

– Какое-то время. Все зависит от начинки ядер.

В следующие десять минут по нам дали еще семь залпов и дважды попали, но серебристый купол, вспыхивающий вокруг «Бобового зернышка», отводил снаряды в сторону.

– Нагоняют, – буркнул Глауфор, потирая шею. Он сидел скрючившись, не отрывая взгляда от расчетов.

– Я так просто не отдам им свой корабль! – рыкнула капитан.

– Если нам всадят бортовой залп, то ни щит, ни обшивка этого не выдержат. Я предлагаю, чтобы они не стреляли, пригласить к нам в гости абордажную команду. Это единственный шанс, – произнес я то, о чем думал последние несколько минут.

– Странный способ спастись, – скривился карлик.

Я крутанул штурвал влево, затем вправо, заставив «Бобовое зернышко» панически рыскать по небу. Пусть думают, что все мы перепуганы.

– Чтобы спустить абордаж, ему придется оставаться на той же высоте, что и сейчас. Из-за конструкции «Бобового зернышка» команде неудобно переходить с судна на судно, если мы идем бок о бок, так?

– Верно.

– Если сконцентрировать огонь двух «молний» и пчеломета в одной точке, например на руле, то можно постараться пробить его защиту и повредить управление.

– Только повредить, но не уничтожить, – подтвердила Джулия. – Что нам это даст?

– Время. Полчаса, может, минут пятьдесят. Им станет сложно управлять шлюпом, а уж прицелиться для точной стрельбы, когда все время бросает то в одну сторону, то в другую…

– Это может сработать, – поддержал меня Глауфор.

– Мигуэль! Сигнализируй им, что мы сдаемся, если нам обещают жизнь! – приняла решение Джулия. – Надеюсь, Лас, мы поступаем верно.

– Глауфорхефнихшниц, приготовь самую большую из своих иголок. Демон должен сразу же дать нам максимальную скорость. Стартовать придется очень резво, – сказал я.

– Руи! Отойди от «молнии»! – напомнила капитан. – Мы сдаемся, разве не понял?! Еще не время! Мигуэль, тебя это тоже касается! И запри Трехлапого, не ровен час, наступим.

Трехлапый от запирания отказался довольно красноречивым клацаньем челюстей и кометой унесся на бак, подальше от наших поползновений на его свободу.

Мы стали замедляться, шли на минимальной скорости, можно сказать, что ползли по небу, едва не падая, и шлюп с каждой минутой вырастал в размерах. Заостренный, плохо окрашенный киль прошел над нами, и густая тень чужого корабля накрыла «Бобовое зернышко», словно крылья огромной хищной птицы. Экипаж разбойников потрясал мушкетами, махал абордажными саблями и мечами, сквернословил и улюлюкал. Они считали, что мы уже в их власти и не будем сопротивляться. Несколько человек, выбравшись на опустившееся штурмовое крыло[6], целились в нас из ружей.

– Стоит волноваться на их счет? – спросил я у Джулии.

– Пули не пройдут, я не сняла защитный барьер, просто пригасила видимый купол. Штурман, ты готов?

Карлик кивнул:

– Как только дадите команду.

– Эй! На корыте! Готовьтесь к приему! – рыкнули сверху, и к нам со штурмовых крыльев упало почти три десятка веревок.

По ним, точно пауки, стали спускаться пираты, подбадриваемые криками оставшихся на палубе товарищей. Когда они почти слезли, я громогласно гаркнул:

– Давай!!!

Глауфор с размаху всадил в зеркало каббалистической доски длинную ребристую серебряную иголку. Она мягко вошла на всю глубину, словно это было не зеркало, а чья-то плоть. Демон оглушительно взвыл, и ботик рванул вперед, как будто в него были запряжены лошади смерти. Две «молнии» и пчеломет выстрелили почти одновременно. Голубые росчерки магических зарядов и красные трассеры огнепчел ударили в одну точку, тонкий щит, закрывавший днище противника, мигнул, порвался, и часть правой рулевой лопасти шлюпа разлетелась вдребезги.

– Всем держаться! – крикнул я, вращая штурвал влево.

Ботик опасно накренился, «черпая» бортом воздух так, что палуба начала уходить у меня из-под ног, а немногочисленные незакрепленные вещи полетели вниз. Трехлапый взвизгнул, вбив когти в доски. Мы развернулись практически на месте, а потом понеслись прочь в обратном направлении.

Несколько разбойников в этот момент решили попытать счастья и спрыгнуть вниз. Около восьми ловцов удачи промахнулись и с воплями ужаса отправились в долгий полет к океану, четверым повезло приземлиться к нам на палубу, остальные полезли обратно, но Мигуэль развернул пчеломет и выпустил целый рой насекомых, перерубая болтающиеся веревки с людьми и нелюдями и пытаясь пробить кормовую надстройку, чтобы поджечь каюты.

– Держаться! – вновь крикнул я, крутя штурвал.

Нас опять мотнуло, на этот раз уже в другую сторону. Как только я выровнял ботик, Руи, схватив за шкирки, выкинул двоих пиратов вон с корабля.

Полуорк с боевым кличем обнажил абордажную саблю и бросился на замешкавшегося Мигуэля, но Глауфор смело шагнул навстречу бандиту и пристрелил его из мушкета.

– Справа! – гаркнул я, предупреждая капитана об опасности.

Джулия резко развернула «молнию», в упор всадила заряд в грудь бородатому здоровяку, и тот рассыпался пеплом.

– Бейте в корму! – крикнул я. – Быстрее!

Две «молнии» и пчеломет сосредоточили огонь в указанном направлении. Иллюминаторы разворачивающегося шлюпа не были закрыты бронепластинами, и почти сразу же в каютах задымилось, там начался пожар.

Когда шлюп развернулся к нам правым боком, я отправил «Бобовое зернышко» на набор высоты, то и дело меняя курс, чтобы в нас было сложнее прицелиться.

За спиной прогремел бортовой залп, крупные ядра, вместо того чтобы разнести нас на щепки, взорвались под килем, да так, что маленький ботик подлетел, словно на крутой волне, каменные таблички зазвенели, в шаре поднялась снежная буря, уничтожив карту полета. Заднюю часть фальшборта снесло, в нашей корме и бортах появилось несколько дыр, на баке вспыхнуло пламя.

– Сукины дети! – орала капитан, не стесняясь и более цветистых выражений. – Чтоб вас морские демоны утащили! Чтобы вам чайки глаза выклевали, тупые ублюдки!

Бум! – ответила ей носовая пушка шлюпа, но ядро пролетело ярдах в шестидесяти от нас, и карлик злобно хохотнул:

– Он рыскает, как акула с отрезанными плавниками.

– Рано сбрасывать его со счетов. – Мигуэль тащил новый растревоженный, злобно жужжащий улей. – Им достаточно нас нагнать, поравняться и дать еще один залп в упор.

– Пусть сначала догонят. Посмотри, какая у них скорость. Пока они не проведут ремонт, будут плестись в хвосте, – сказал Глауфор.

Руи тем временем тушил маленький пожар, тоже ругался и бегал с ведрами.

Трехлапый забрался мне на плечо, сочтя его самым надежным местом, вопросительно хрюкнул. Я провел рукой по его шерсти – и он довольно заурчал, с интересом следя за тем, как шлюп, неловко виляя, бросился в преследование.