Читать книгу Автостопщик - Алексей Пенза - Страница 4

Михаил до высадки много ещё задавал каверзных вопросов Сергею, на которые соответственно слышал скупые неудовлетворительные ответы и, конечно, сводящие все к главному отрицательному герою священной книги. Михаилу уже не в первый раз попадались религиозные фанатики, пытавшиеся порассуждать с ним о Боге или вовлечь в свою секту, но, загоняя их в тупик, он всегда получал какое-то особое наслаждение.

Сейчас Михаил шёл вперёд, размышляя, выкинуть ли подаренную Сергеем Библию? Или всё-таки не стоит.

Решение всё же пришло. Михаил запустил книгу в канаву. Прошёл несколько метров, остановился. Обернулся. Подумал: «Лучше её тоже кому-то подарить, чем вот так она будет здесь пропадать». Михаил вернулся за Библией. Подняв её, сделал вид, что протирает пыль. Положив книгу в рюкзачок, он стал выходить на дорогу, и как только ему открылось шоссе, Михаил заметил вдали машину.

Он вытянул в сторону руку.

Около него остановилась чёрная «Волга», похожая на катафалк. Михаил открыл дверцу и спросил у здорового, бритого под «ноль» мужчины:

– В сторону Ростова не подбросите?

– Запрыгивай, – командирским тоном ответил водитель.

«Не нравится мне его рожа», – вдруг подумал Михаил, после мысленных слов благодарности в адрес хозяина машины.

Первое, что бросилось в глаза Михаилу – была наколотая фашистская свастика на правом предплечье бритоголового. А ещё Михаил увидел наклейку на панели: «Бей жидов, спасай Россию», и его одеяние: белую футболку без рукавов, пятнистые военные штаны и украшение на прочной голубой нитке на шее из чьих-то человеческих зубов (через один, зубы были золотые).

Они ехали молча, от силы минут пять, Михаил часто поглядывал на водителя, заостряя внимание на татуировке и на зубах выставленных напоказ.

Бритоголовый это заметил.

«Ну вот, теперь на фашиста нарвался», – подумал Михаил в тот момент, когда на него взглянул лысый богатырь, довольно странно.

– Тебе что, не нравится моя татуировка? – грубо поинтересовался водитель.

– Ничего не имею против.

Тот ухмыльнулся, хотя до этого его лицо сохраняло маску недовольства.

Вдруг, откуда не возьмись, на дорогу перед машиной выскочила чёрная большая дворняжка, которая на мгновенье посмотрела в сторону «Волги». Бритоголовый, словно боясь опоздать, специально надавил на акселератор. Ощерившись, как на добычу, он сбил собаку.

У Михаила остановилась картинка перед глазами, – его взгляд и взгляд дворняжки встретились. Ему показалось, что собака уже знала о своей гибели, поэтому и выбежала там, где её должны были сбить. Если это не так, тогда зачем она остановилась и боязливо посмотрела на свою смерть в виде чёрной машины?

– Ха-ха, – бритоголовый радуясь, закурил. – Так ей и надо. Ненавижу дворняг, также как и черножопых, – он в который раз оценивающе посмотрел на смуглое лицо Михаила.

Михаил, с ненавистью взглянув на счастливого лысого водителя, подумал: «Козёл. Вот урод. Первый раз такого вижу. Убийца. И как таких только земля носит? Блин, врезал бы ему с удовольствием от всей души, – он со злобой сжал кулаки. – Но…», – его взгляд пробежал по бицепсам и шеи бритоголового, на миг замер, заглянув в голубые глаза, в которых выражались наслаждение, холод и зверство.

– Что, не одобряешь? – тем же грубым голосом спросил лысый здоровяк и, разглядев в глазах попутчика ненависть и положительный ответ на свой же вопрос, ухмыльнулся. – А че её жалеть? Сама виновата. Ладно бы была породистой, я ещё бы подумал, стоит ли её давить. А так, одной меньше стало. Скажу даже, что я избавил её от возможных мучений, скитаний, может, я спас мир от бешенства, сделал хорошее дело. Оглянись, – я здесь не вижу жилых домов. Выходит, она бездомная, ничейная. Вот так вот.

– Я не понимаю, за что можно ненавидеть беспородных собак; чем они тебе не нравятся? – недоумевающе спросил Михаил.

– Ты хочешь послушать, почему? – поинтересовался водитель, выкидывая окурок.

– Хотелось бы.

– Они – ошибка природы, и её надо исправлять. И не спрашивай, почему, просто их не должно быть, так же как и черножопых. Понятно?

– Нет, непонятно. Если они появились, значит так надо. Природа не ошибается, она знает, что сотворяет, ибо этого хотел Бог. Есть даже хорошая пословица: «Что не делается в жизни, всё к лучшему». Это относится и к чёрным, которых ты тоже почему-то ненавидишь.

Бритоголовый недовольно взглянул на Михаила.

– Просто я их ненавижу. Не переношу их цвет кожи, лиц, взглядов. Была бы моя воля, я их бы всех уничтожил, сгноил. И только отборных оставил бы в живых как рабов, которые от рассвета и до заката пахали бы на русских. Они бы у меня существовали хуже, чем самая несчастная скотина на свете. Они рабы, они никто, для этого их и создал Господь, были они рабами, и станут снова. Лично я для этого всё сделаю, что в моих силах. Это касается и хачей, чурок безмозглых, косоглазых, которые плодятся как тараканы. Я их буду давить. Вот видишь, – он обратил внимание Михаила на своё украшение, висящее у него на толстой шее. – Это зубы этих тварей. Вот этот, например, – он, показал на золотой зуб. – Его бывший хозяин, черножопый азер, жрал своё же дерьмо. А этот, – он указал на другой обычный зуб. – Узкоглазого, сначала он у меня отсосал, а потом вылизывал грязный пол языком, на который я кончил. Я их люблю унижать. Ты не представляешь, какое это удовольствие. А особенно их уродовать вот этими руками, – бритоголовый крепко сжал правый кулак, демонстрируя силу (его короткие движения руки были похожи на то, словно он поражал какую-то цель). – И наслаждаться их медленной смертью.

«Из-за таких ублюдков, как он, в мире некоторые и страдают. Говно», – заключил мысленно Михаил.

– Жаль, что не сбылась мечта гения, великого человека, – продолжал фашист вновь закурив. – Он бы навёл порядок. И жаль, что уже не родится на «замусоренной» планете второй Гитлер. Хотя… кто его знает.

Михаил молчал. Думал и смотрел вперёд на дорогу, убегающую под колёса «Волги».

– Я гляжу, ты, парень, слишком черноват для русского, – сказал бритоголовый, теребя один из зубов, висящий на голубой нитке.

– На что ты намекаешь? – спросил Михаил и подумал: «Докопаться, что ли, решил».

– На твою национальность.

– Я русский.

– Что-то мне не верится.

– Тебе, может, ещё и паспорт показать?

Бритоголовый на этот вопрос лишь ухмыльнулся.

Их машину обогнал грузовичок, в кузове которого перевозилась белая красивая лошадь. Очень белая и красивая.

– Мясо татарское поехало, – подчеркнул бритоголовый. – Эти гниды во времена татаро-монгольского ига НАС имели двести лет. Невообразимо. Мне стыдно за те поколения. Очень стыдно. Зато сейчас они от нашего брата получают сполна.

«Эх, сейчас бы на ней прокатиться, – мечтательно подумал Михаил, – да по пшеничному полю. Скакать, пока не надоест».

– Че не сбреешь лохмы? А то на бабу смахиваешь.

– А если мне так нравится? – ответил Михаил, а про себя подумал: «Похоже, этот тип явно задумал что-то недоброе».

– А ты случайно не пидор?

– Я родился нормальным мужиком, и таким же умру.

– Ты мужик?! Ха-ха-ха. Докажи?

Михаил промолчал, а бритоголовый богатырь затушил об руку сигарету и даже не поморщился.

– Мужик не боится боли, а ты сможешь?

– Я не псих.

– Че ты сказал?

– То, что я думаю.

– Ты считаешь меня ненормальным?

– Да.

– Ты так уверен?

– Абсолютно.

– Так получи за это, хиппи, – быстро сказал бритоголовый одновременно нанося удар правым локтём в нос Михаила.

Михаил не успел увернуться или защититься, на глаза набежала влажная плёнка, на мгновенье всё померкло, в голове закружился болезненный вальс. Тёплая кровь хлынула ручьём из носа.

– Убью, суку, – в гневе закричал пострадавший, хотевший сдать сдачи, когда та же рука фашиста тем же движением, но уже кулаком заехала по физиономии Михаила, потом ещё раз. Михаил обмяк. Он не реагировал, не сопротивлялся.

– Косматый мудак, – выругался водитель и стал съезжать к обочине.

Чёрная «Волга» остановилась. Из неё выбрался бритоголовый богатырь, бормоча ругательства в адрес блондина. Захлопнув дверцу, он обошёл автомобиль. Открыл переднюю дверцу с пассажирской стороны. Одной левой рукой схватив Михаила за волосы, рывком вытащил его из машины. Михаила упал на землю, слабо подняв дорожную пыль. Он негромко застонал. В момент «высаживания» его рюкзачок, который был у него на коленях, приземлился рядом с ним. Фашист пнул его ногой, и тот отлетел как футбольный мяч на несколько метров, опустившись где-то в кювете.

– Сейчас ты у меня очухаешься, пидор лохматый, – произнёс лысый здоровяк, вынимая из штанов своё мужское возбудившееся достоинство.

Михаил пришёл в себя и стал приоткрывать глаза. На его лицо падала тёплая вонючая жидкость. Осознав, что делает фашист, он резко ударил унижающего его человека ногой, метясь в область паха. Удар был неточным, судя по реакции обидчика, но подействовал; тот обоссал себя.

Михаил не терял времени, вскочил. Он знал по армейскому, а более всего по тюремному опыту, медлительность, может обернуться плохими последствиями, а в этой ситуации здоровьем, зубами, и не исключено, что и жизнью.

Михаил выкинул ногу вперёд, словно таран, но фашист её поймал и ударил сначала кулаком в голень. Михаил заорал от полученной боли. И тут же бритоголовый нанёс удар в грудь длинноволосого блондина со словами: «Держи, пидор». Михаил отлетел в сторону. Поднимаясь на ноги, он услышал: