Читать книгу Пещерная тактика - Алексей Переяславцев - Страница 5

Меня понесло и занесло слишком уж далеко. Пришлось самого себя одёргивать и вводить в рамки. Наилучшим средством против дурных мечтаний оказались каждодневные тренировки. Уже не было нужды считать предельное количество шагов, куда лучше оказалась прикидка расстояний. Вчера я отошёл от пещеры до большого бурого камня в мой рост и вернулся назад без единого перерыва… Сегодня я проделал тот же путь и ещё двадцать моих длин в придачу. А поскольку взгляд мамы был неодобрительным, то завтра я так далеко не пойду, вместо этого пройду путь до бурого камня и обратно дважды. И обязательные тренировки в магии жизни. Пока что они выражались лишь в рассматривании (если такое слово вообще применимо) магических потоков, но потом я запланировал легчайшее их изменение. Я знал, что такое возможно; знал также, что большого вреда себе не нанесу – риск состоял лишь в ожидаемых болевых ощущениях; равно знал, КАК это делать, но откладывал до момента, когда никто не мог бы мне помешать.

И тут пришла мысль, от которой стало очень нехорошо: ведь стоит мне повстречаться с любым, даже слабым магом разума – и провал обеспечен. Научиться ставить защиту? Возможно, но самая лучшая защита – та, надобности в которой нет. К тому же маг разума может почувствовать наличие щита. Уж не говорю о возможности пробить защиту.

Придётся побеспокоить отца.

– Пап, а если тебя на войне ранят, тебя магией можно вылечить?

– Да. Если надо, я сам могу прогреть рану или охладить её.

– А вот если так, чтоб рана заросла? Помнишь, Ррума поранила заднюю ногу об острый камень? У неё рана заросла через неделю. Хорошо бы, если через день или даже сразу. Правда, хорошо?

– Только Великий Ас-Тор это может.

– Я хотел сказать: кто-то из драконов чтоб так лечил.

– Я и отвечаю: никому из людей и драконов это не под силу. Только Великий на такое способен.

Вот это очень радует. Магия жизни и магия разума, как правило, ходят вместе, это известно. Следовательно, среди драконов нет магов разума. Ну а встреча с самим Ас-Тором… Нет, вероятностью такого события можно смело пренебречь. Однако поскулить по такому поводу необходимо. Образ малого дитятка нельзя разрушать.

– Жалко. Тогда… тогда, если тебя ранят, я сам полечу к Великому Ас-Тору и попрошу тебя вылечить. Потому что ты очень умный и самый могучий. И великий воин.

Прокатило. Отец улыбнулся, и на том разговор был завершён.

Когда тем же вечером мама велела ложиться спать, я для виду покапризничал, хотя на самом деле был очень рад. Это давало возможность не только подслушать разговоры старших, но и хорошо подумать над услышанным – и на другие темы тоже.

Беседа велась не на особо интересные темы, и потому я стал обдумывать завтрашний день.

Что у нас там? С утра брат с сестрой бегут в школу. Отец должен улететь за провизией. Мать тоже улетит: она всегда так делает, когда уверена, что я сплю, а я уж постараюсь её не разочаровать. Значит, можно попробовать магию жизни на себе, любимом.

Хотя… нет, сначала можно попытаться сделать кое-что другое. Магия огня. Если объект нагрева невелик, то много энергии она не потребует. И сама она совсем не сложная, к тому же описана в учебниках подробно. Решено: с магии огня начну.

План удался во всех отношениях. Вся семья разбежалась и разлетелась. Я тихонько посапывал в своём углу пещеры. Из осторожности выждал ещё десять минут – это если очень не торопясь считать до шестисот.

После надлежащей гигиенической помывки я не стал завтракать, рассчитывая, что куда благоразумнее это сделать после затраты энергии. Недолгие поиски – и я нашёл сухую веточку рядом с костром. Что ж, попробуем…

Учебники не обманули: и в самом деле работа простенькая. Конец моего топливного элемента загорелся нерешительным оранжево-синим язычком пламени. План удался полностью. Это и было самое плохое.

Эйфория от удачного эксперимента до такой степени вскружила мне голову, что тут же я решил попробовать свои способности на чём-то ещё. На этот раз объектом приложения моего могущества был я сам. Точнее, один из магических потоков в левой передней лапе. Он отвечал за нерв. Разумеется, я не подумал МЕНЯТЬ что-то в потоке, а всего лишь чуть-чуть ЗАТРОНУЛ его.

Доказательство моих способностей в магии жизни было куда более наглядным, чем в случае применения магии огня. Уже позже я подумал, что являл собой комическое зрелище: маленький дракончик скачет на трёх лапках кругами по пещере, наполняя её визгом и стенаниями. На трёх – потому что объект творчества болел невыносимо. Казалось, на левую переднюю даже смотреть больно, не говоря уж о том, чтобы на неё ступить.

Не переставая оглашать пещеру плачевным воем, я вгляделся в потоки. Ну да, вот в одном месте искривление, которого быть не должно. Потребовалось собрать всю волю, сколько её ни было, чтобы сверхосторожным воздействием двинуть поток на место.

Какое же это было счастье: лежать на своей подстилке кверху лапками и чувствовать, как ничего не болит! Этот эксперимент наполнил меня глубочайшим уважением ко всем магам жизни вообще и к Моане в частности. Сколько же они знают того, чего я не знаю!

Уже после завтрака я подумал, что ведь магия жизни может быть и оружием. Пусть даже это оружие ближнего боя, но ведь действует достаточно сильно. Да и в защите стоит внимания – ведь можно лечиться на ходу. Все знакомые маги жизни делали это. Мне до них далеко, но подумать определённо стоит.

Видимо, завтрак (вчерашняя рыба) дал благоприятный толчок умным мыслям. Надо потщательнее изучить драконью анатомию. Искать нервные узлы! В учебнике говорится однозначно: воздействие на плечевой нервный узел вызывает у человека временный паралич мускулатуры руки. Как насчёт дракона?

Но идея проверки собственных способностей на других объектах не ушла. В ближайшее же безопасное время я решился. На сей раз в роли подопытной мышки выступал ручеёк, что протекал сквозь пещеру.

Я сразу отверг план хоть как-то вмешаться в истоки: не хватало ещё перекрыть воду в жилище. Уж тогда отмазываться пришлось бы долго. После некоторого раздумья пришла мысль: чуть-чуть и временно перекрыть этот ручеёк. Лучше ближе к выходу. Ну, разольётся вода. Всегда можно списать на детскую шалость.

Всё прошло удачно: невидимая плотина почти полностью перегородила ручей. Разумеется, я немедленно восстановил поток. И снова никаких явных признаков истощения. И ещё раз самым правдоподобным объяснением было исключительно слабое воздействие.

Следующую пробу очень хотелось провести на магических потоках земли, но пришлось чуть ли не весь остаток дня придумывать, как можно их изменить так, чтобы потом эти потоки восстановились. Следуя наставлениям учебника, можно было бы, например, сделать в скальной стене пещеры полочку. Но именно такое применение было самым опасным. На этом сгорю, как пороховой склад. Надо что-то сугубо обратимое…

Отвергнув с полдесятка вариантов, я подумал: а что, если изменять структуры земли в потоке ручья? Скажем, отмыть тонкие составляющие песка? В лотке я бы это сделал на раз, но ведь лотка нет. Выгода очевидна: полученные составляющие выплеснуть в ручей же, вода должна унести все следы деятельности.

Как раз эта выходка и поставила меня очень близко к провалу. Планы сразу же полетели кувырком. Оказалось, что разделение составляющих пробы грунта немыслимо без значительного воздействия на потоки водной магии. Я героически отделил глинистые частицы, дал воде их смыть… и понял, что не только не могу продолжить опыт, но и на ногах-то с трудом стою. Истощение, без ошибки. К счастью, мама задержалась, иначе по моей походке сразу заподозрила бы неладное. Первым из старших пришёл брат, и перед ним я разыграл представление.

Напялив на морду самое восторженное выражение, а также подкрепив его положением гребня и движениями хвоста, я спросил:

– Саррод, а что вы изучаете в школе?

Лесть подействовала. Брат отвечал, надувшись от гордости:

– Много чего. Считать учимся, ещё учимся магию применять. А также… – Последовали незнакомые слова. Из пояснений стало ясно, что это история военного дела и тактика.

Насчёт магии спрашивать не будем. Нет, мне это совсем, ну ни капельки не интересно.

– Считать – это как?

Используя свои и мои когти, высокообразованный братик в два счёта научил несмышлёныша дракончика счёту до двадцати.

– Ух, как здорово! И я так могу!

Уже тогда я понимал, что память у драконов, видимо, намного лучше человеческой. Поэтому моё повторение счёта до двадцати не вызвало даже намёка на похвалу.

Но брата надо было занять накрепко, поэтому я продолжил:

– А дальше двадцати ты можешь?

– Как хвостом махнуть.

– Покажи.

На этот раз Саррод сосчитал до ста и даже чуть запыхался.

Было очень непросто увеличить степень восхищения, но я сделал это.

– Как ты много знаешь! Ну а если два раз по сто – это сколько? А три раза?

Дошли до тысячи. Дальше по натуральному ряду я не решился продвигаться во избежание осложнений, но ещё одна порция лести не показалась лишней:

– Потом и я научусь считать до тысячи. И буду таким же умным, как ты.

Но старшему брату уже наскучило обучать младшего.

– Ну ладно, Стурр, у меня ещё дела.

Он снисходительно шевельнул хвостом и удалился. Именно этого я и добивался. Увидев, как приземлилась мама, я поудобнее устроился на подстилке и начал шевелить губами без большой спешки:

– Один, два, три…

Увидя младшего сына лежащим на подстилке среди дня и явно бодрствующим, мама обеспокоилась:

– Ты почему лежишь? Заболел?

Я небрежно отмахнулся лапкой и продолжил чуть громче (как раз, чтобы она услышала):

– …Тридцать один, тридцать два, тридцать три…

Реакция моей умной мамы была предвиденной. Она немедленно изловила старшего сына и потребовала объяснений. Тот ответил правду, и только правду: мол, научил младшего считать, он это и делает. Факты говорили в пользу Саррода. Вот почему мама оставила меня в покое, рассудив, что умный ребёнок, считающий вслух, причиняет куда меньше беспокойства, чем он же, нарезающий круги и петли в пещере и вокруг неё. А к ужину моя походка стала уже практически прежней. Из прошлой жизни я знал, что дети вообще восстанавливают силы быстрее взрослых, наверное, потому, что объём восстановления меньше.

На следующий день я со всей осторожностью попробовал запустить воздушный вихрь. Вряд ли результат заклинания мог бы поднять в воздух что-то тяжелее конфетного фантика. Очень уж боязно было перетрудиться.

Я рассчитывал, что в течение последующих месяцев трёх-четырёх удастся позаниматься магией (с надлежащими предосторожностями, конечно), но вышло иначе. Через три недели меня отвели в аналог детского сада. Драконята (различать их по полу я ещё не умел) под присмотром двух взрослых играли и резвились на огороженной каменными стенками площадке. Вот это было плохо. Никаких упражнений в магии подобные условия не позволяли.

Пришлось извлекать пользу из того, что есть: развивать умение бегать играми в салочки и «кошки-мышки», подтягивать словарный запас, учить основы этикета. К сожалению, взрослые ясно дали понять, что глупые детские вопросы будут игнорировать.

Но дорога до детского сада давала возможность разглядеть окрестности. И уж тут можно было добыть кучу информации к размышлению.

Горный кряж тянулся с севера на юг, пока хватало глаз. На расстоянии друг от друга примерно в двести длин взрослого дракона находились пещеры. Издали можно было разглядеть фигурки в некоторых из них, эти пещеры я мысленно отмечал как обитаемые. В соседней пещере обитали дракончики. Они также были белыми, так что их возраст, по всей видимости, примерно соответствовал моему. Я подумывал через некоторое время нанести им визит, но пока что благоразумно не оглашал свои замыслы.

При малейшей возможности я тренировал стихийную магию. И тщательно отслеживал действия отца и матери, когда те улетали и прилетали. Очень меня интересовали детали телемагии, применявшиеся для полёта. Слегка смущало, что алгоритм раз от раза менялся. Иногда отец (особенно если он видел меня подглядывающим) поднимался в воздух со сложенными крыльями, зависал неподвижно на секунду-другую и лишь после этого раскрывал крылья и начинал разгоняться. Порою взлёт был с уже раскрытыми крыльями, и не вертикальный, а наклонный, хотя, как я не преминул отметить, угол тангажа всегда был близок к нулю. Возможно, это был наиболее экономичный стиль: мать пользовалась только им, и никаким другим.

По наборе известного количества визуального материала можно было поразмышлять. Этим я и занялся.

Итак, подъём вертикально вверх – явная телемагия. Потом с применением её же разгон. Крылья (а они сравнительно короткие) начинают давать подъёмную силу. Но только при наборе определённой скорости телемагию подъёма можно отключить и пользоваться ею лишь для перемещения вперёд. Понятно, почему сначала угол атаки крошечный: просто не хватает подъёмной силы. Крылья, возможно, работают вертикальным рулём. Но опять же не исключена телемагия. Хвост – горизонтальный руль, без вопросов. Его уплощённая в вертикальной плоскости форма этому способствует.

Посадка явно более сложный этап полёта. Кстати, как и в земной авиации. Торможение магическое, ясно дело; и надо вовремя пустить в ход усилие вертикальной телемагии, иначе запросто можно свалиться с высоты двух-трёх драконьих ростов. При моей тяжести тела переломы гарантированы.

Результаты не очень утешительные. Могу я овладеть полётом самостоятельно? Да. Но сколько же на это понадобится времени! Учиться надо с большой осторожностью, особенно с учётом того, что магией жизни я не владею, и единым духом залечить неизбежные травмы у меня не выйдет. И ведь наверняка здешние инструкторы имеют набор стандартных упражнений для обучения искусству летать. Не верю, чтобы такие ускоренные методы не существовали. Вывод? Придётся ждать. Ну разве что пробовать приёмы телемагии. На себе? Нет, рановато. Будем тренироваться на камушках.

Это легче сказать, чем сделать. Ни единого камня в пещере не было: мама не терпела в жилом помещении посторонних предметов. Мало того, и на площадке перед пещерой я не нашёл таковых. Видимо, старший брат с сестрой уже перекидали камни вниз по склону. Или родители избавились от всего потенциально опасного. Вот в самом конце склона разнокалиберные каменюги лежали, притом в большом количестве. Но мне туда пока ходить не разрешалось.

Лёжа на подстилке, я упорно размышлял. Допустим, камень можно подобрать по дороге в детский сад или обратно. Нет, лучше обратно, потому что таскать его с собой целый день удовольствие не из великих. А толку? Незаметно взять камень я могу, а вот нести его не в чем. Зажать в лапе и ковылять на трёх? Глупость первостатейная. Взрослые непременно заметят и велят бросить «эту гадость». Сунуть в пасть? Не особо привлекательно: камень, поди, не стерильный. Вот разве что зажать между чешуйками на груди… Но тут чёткое ограничение по размеру: не более половины длины чешуйки, иначе камень в два счёта вывалится. И ограничение по форме: она должна быть по возможности плоской. Вот этот вариант может прокатить.

Как ни странно, задуманное получилось. Камень удалось пронести в пещеру. Опасаясь маминой реакции, я спрятал его в подстилке. Пришлось долго и терпеливо ждать, пока в пещере не осталось никого, кто мог бы помешать.

Сам по себе подъём камня затруднений не вызвал. Но очень долгих тренировок потребовала дозировка усилий: камень то вяло шевелился в попытке подняться, то соколом взлетал к потолку, ударяясь о него со звонким щелчком. Поскольку возможность для тренировок выпадала далеко не ежедневно, то прошло целых четыре недели, прежде чем я научился аккуратно поднимать камень и держать его в воздухе столько, сколько вздумается.

Побочным и весьма приятным открытием было то, что упражнения с камнем совершенно не утомляли. Это можно было объяснить лишь большими способностями к телемагии. А так как не было никаких оснований считать самого себя гениально одарённым, то пришлось сделать вывод, что драконы изначально к ней способны. Что, разумеется, ожидалось, летают ведь все. Но потом я подумал, что камень весит на три порядка меньше меня самого, поэтому необыкновенная лёгкость в мыслях вряд ли удивительна. Нечего делать, придётся упражняться на себе. Впрочем, есть мера для снижения риска: давать дозированное воздействие, причём очень краткое. Ну вроде как подскочил дракончик – что ж тут удивительного? Но только на открытом воздухе. А то, не ровён час, можно треснуться о потолок пещеры.

Но и на этот раз наполеоновским планам перешло дорогу Ватерлоо.

Некоторое время просто не удавалось побыть одному, а через десять дней произошло знаменательное событие: в школе наступили каникулы. Разумеется, брат с сестрой остались дома, и об уединении можно было лишь мечтать. С неделю ни единой возможности не представилось, а потом я заметил странное шушуканье между взрослыми. Разумеется, пришлось прикинуться, что ничего не замечаю и вообще занят своими делами, но даже эта мера не позволила услышать секрет. Брат с сестрой явно что-то знали, но гордо надувались и молчали. Я, в свою очередь, даже не пытался расспрашивать, понимая, что ничего не узнаю.

И великий день настал. Отец с необычной торжественностью объявил, что все мы идём на реку. Лететь семья, понятно, не могла. По маминым словам, меня с Ррумой родители ещё могли бы доставить на спине, брат же мог долететь, но это было запрещено.

Хотя кое-что я не преминул спросить:

– Мы будем там плавать?

– Это ты будешь учиться плавать, – степенно объяснил братец.

Сестричка не замедлила подпустить шпильку:

– А я уже умею. Мне учиться не надо.

Саррод промолчал. Объяснять, что он сам уже давно и превосходно плавает, было ниже его достоинства.

Шли мы, по моим прикидкам, часа два с лишком. Солнце было уже прилично высоко, когда между заросшими холмами возникла блестящая полоса.

– Это Воларра!

Ширина была весьма приличной: примерно как Кама у Казани. Я тут же про себя отметил песчаный пляж. Только сейчас я понял: день обещал быть жарким, то есть купание должно пойти в охотку. Мысленно я одобрил решение.

Одна особенность бросалась в глаза: в пещере распоряжалась мама, а на природе командиром был отец.

– Сначала мы с мамой поплаваем. Саррод, следи за Стурром. Ррума, в воду не лезь!

Брат с сестрой с радостным рычанием стали устраивать себе лежбища в тёплом песке. Мне было не до того: всё внимание уходило на приёмы и стиль плавания.

Так… Рулят все четыре конечности и хвост… Ныряют родители запросто, что и неудивительно: рыбу-то они ловят… Засечь время, сколько отец держится под водой? Секундомера нет, но на счёт – минута с секундами… Мама, пожалуй, задерживает дыхание не хуже… Вот интересный стиль: в прямолинейном движении лапы прижаты к телу, работает лишь хвост…

Это длилось буквально одно мгновение, меньше секунды. Родители поглядели друг на друга. И мне стало пронзительно ясно: они друг друга любят. Хорошо, что драконы плакать не могут, у меня слёзы навернулись бы на глаза.

На некоторое время я отвлёкся на ещё одну приоритетную задачу: насколько у меня хватит задержать дыхание? Попробовал. Выходило около двенадцати секунд. Ничего, мне и этого хватит.

Наконец мама провозгласила:

– Сирри, можно в воду!

Отец стоял по брюхо в воде, выражая всем видом готовность учить младшего сына плавать. Я осторожно вошёл в воду (не особо тёплая, но купаться можно), затем быстрым движением нырнул и тут же принял вправо, изо всех сил работая хвостом. Услышав громкий плеск, я вынырнул за хвостом отца и радостным визгом Крошки Ру возвестил:

– Папа, я от тебя уплыл! Правда, я здорово плаваю?

Разумеется, я прекрасно понимал, что устраивать такой переполох – значит приближать родителей к инфаркту, но мне нужна была заявка на способности.

Мама явно использовала телемагию, поскольку почти мгновенно очутилась возле отца, державшего меня в передних лапах. Разумеется, я не преминул обратиться и к ней:

– Мам, а ты видела, как я от папы уплыл?

Мать только и смогла, что выдохнуть:

– Да уж, видела…

На этот раз расследование начал отец:

– Ты откуда плавать научился?

Я подпустил в голос почти учительские терпеливые интонации:

– Ну как же! Ты и мама научили… – Не дожидаясь, пока родители обменяются красноречивыми взглядами, я усилил напор: – Я стоял на берегу и смотрел, как вы плаваете. И делал так же. И ещё буду учиться. Хочу нырять, как ты, чтобы ловить рыбу.

Будь отец человеком, эти слова соответствовали бы снисходительному похлопыванию по плечу. Дескать, да, папа, кое-что ты всё ещё умеешь лучше. Но ненадолго.

Папа интонации не заметил. Мало того, он, похоже, не очень поверил глазам.

– А ну-ка, сынок, покажи ещё раз, как ты плаваешь.

Я поплыл не вполне правильным стилем: не выдыхая в воду. Потом ещё разок нырнул и вынырнул с горделивым:

– Ну как?

Потом подплыл к матери и, уютно устроившись у неё в передних лапах, выдал комплимент:

– Ты, мам, умеешь нырять далеко-далеко и долго-долго. И я хочу так. Буду у тебя учиться.

Мамин голос мог показаться совершенно спокойным:

– И научишься. А теперь вылезай из воды.

Ради детского образа я принялся канючить:

– Ну я ещё немного попла-а-а-ваю. И совсем не холодно. Ну ещё ка-а-а-пельку…

Но взрослые проявили солидарность и вытащили меня за хвост из реки.

Отец проявил рыбацкую сноровку – поймал двух порядочных язей и тут же их запёк. Получился настоящий земной пикник.

По дороге домой мы с Ррумой едва передвигали ноги. Я, валясь на своё место, успел заметить, что сестра заснула моментально. Но мне спать было никак нельзя. Слушать и слушать!

– Ты когда-нибудь такое видела? – Задавая вопрос, отец полагал его риторическим.

Но мама ответила медленно и взвешенно:

– Сама не видела. Но слышала от Туарры. Её родственник, двоюродный дядя бабушки, в четыре месяца воды совершенно не боялся. Нырял. Правда, плавал сначала неважно, но к году по этой части был не хуже своей матери. Меня другое напугало…

– Ррхм?

– Объяснение Стурра, как он научился плавать. Он сослался на нас.

– Ну и что?

– То, что это не первый раз. Я однажды поймала его за тем, что он считает вслух. Первое, о чём подумала: он от брата научился, и расспросила Саррода. Тот подтвердил: да, он при Стурре считал, чтобы показать свои знания… – Невесёлый смешок. – Потом мне стало тревожно, и я вернулась к этому делу. Спросила Саррода, до скольких он тогда досчитал. Тот ответил – до ста. И тут я вспомнила: Стурр считал при мне… за восемьсот, точно могу сказать, и ещё не остановился. Откуда он мог это знать?

Молчание.

У меня не хватило сил продумывать дальнейшую линию поведения: слишком вымотал этот день. Но в пещере отчётливо запахло жареным.